CC BY
46Д.И. БАХТИЗИНА кандидат философских наук*
Л.Ч. ЗАГИТОВА кандидат философских наук
Г.М. САФИНА
Музыка в контексте космогонических представлений древних мыслителей
Человек древности имел довольно ограниченное жизненное пространство, но это не мешало ему устремляться мыслью в неведомые дали космоса. Он не просто размышлял о космосе, но искал в земной жизни проявления его закономерностей. Это создавало невидимые, но прочные нити, связывающие человека с вечностью, проявлением которой был космос. Черты космичности, открываемые в земной жизни, придавали тому, чем занимался человек, оттенок особой ценности, приобщали его к вечности. Все это находило отражение в идее гармонии как идеальном воплощении мирового порядка.
Каждая культура выдвигала свой принцип всемирной гармонии. В древнеиндийской мифологии подобную роль выполняла рита, символизирующая осуществление универсального космического закона. Ей противопоставлялась анрита, понимаемая как неупорядоченность, изначальный хаос. Универсальность риты состояла в том, что ей подчинялось все в мире, вплоть до деятельности богов. Порядок и гармония мироздания сохраняются до тех пор, пока действует этот всеобъемлющий закон1.
Космос древности объединял в себе представления о привычном жизненном пространстве и звездном мире. Он представлял собой знакомое, освоенное человеком пространство, то есть такое, в котором
* Бахтизина Дильбяр Исмаиловна, е-таП; dilbar.bach@mail.ru
1 Мифологический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1991, с. 469.
он видел логику и смысл. Это был «ближний мир», в отличие от далекого и непонятного. Поэтому космос воспринимался как внутреннее пространство, которое противопоставлялось внешнему, то есть хаосу. Планеты и звезды, несмотря на их удаленность от Земли, тоже рассматривались как часть миропорядка, то есть космоса.
Древние мыслители были уверены, что мироздание существует по законам гармонии, которые можно понять особым образом. Музыка открывала эту уникальную возможность. Она представляла собой сущность, несущую в себе тайну мироздания. Принципиально отличная от эмпирического мира вещей и привычных явлений, она стала носителем идеи творения. Это нашло отражение в платоновском понимании музыки как посредника между миром идей и миром вещей. В качестве воплощения жизни числа музыка становилась каналом сообщения между идеальным и материальным мирами. В силу этого она стала земным образом вечности и проявления космической силы, стоящей неизмеримо выше человеческих возможностей восприятия и понимания. Музыка несла в себе некий порядок, без которого невозможно бытие.
Восток и Запад являются примерами различного отношения к сущности музыки как носителя мирового порядка.
По представлениям индийских мыслителей, звук (нада) дал начало всему сущему. Он рассматривался в виде некоей энергии космоса, которая дала толчок жизни. Дальнейшее существование и развитие космической системы тоже происходило по музыкальным закономерностям. Ее обеспечивала система тала. Космогонические представления о сущности и закономерностях бытия дали начало теории соответствия 7 основных звуков лада индийской музыки 7 планетам Солнечной системы.
Китай был огромной державой, саму способность которой к существованию могла обеспечить только сильная централизованная
система власти. Отношение к музыке отражает то стремление к объединению, которое проявляется в социально-культурной жизни китайцев. Для китайской музыки характерно стремление к унификации, позволяющей подвести единую черту под многообразием музыкальных явлений. Она проявилась в особенностях системы люй, а также в факте установления точной высоты звучания священных колоколов. Поиски основного тона, выявление его точной высоты способствовали быстрому формированию ладовой системы.
Единообразие музыкального строя отражало идею государственного порядка. Таким образом, китайская музыка всегда отличалась четко прослеживаемой связью с социально-культурными институтами общества. Идея первичности общественных интересов нашла отражение в образе конфуцианского «благородного мужа», главным достоинством которого должна была быть способность ставить на первое место соблюдение общественных, государственных интересов. Музыка, по мнению Конфуция, служит чутким барометром нравственного здоровья общества.
Характерно отличие в отношении к звуку в китайской и древнегреческой культурах. Древние греки шли по пути структурного анализа звука. Расщепляя его, они стремились найти сущность, предельные основания музыки. Обнаружение спектрального строения звука, закономерностей консонатности и диссонантности, безусловно, было важным шагом в теории музыки. Оно особенно значительно на фоне преобладавших магических представлений о сущности музыки.
Магическая трактовка музыки, уходящая корнями в древние представления о таинственных сущностях, с которыми приходится сталкиваться человеку, не могла способствовать ее планомерному изучению. Признание же музыки явлением, которое подчиняется тем же закономерностям, что и иные явления земной жизни, снимало с музыки
печать непостижимости, некий покров таинственности, делало ее ближе и понятнее.
Поиски предельных оснований музыки путем расщепления звука привело древних философов к идее математической основы музыки. Отныне эта идея будет постоянно присутствовать в исследованиях музыки.
Эта мысль имела серьезные последствия. Она отражала представления, согласно которым все в мире есть число. Число, ставшее первой абстракцией в познавательной деятельности человека, обладало притягательной силой именно в силу своей способности отразить такую универсальную закономерность бытия, как пропорциональность. Пропорциональность и периодичность, как более частные проявления ритмичности, отражали некие предельные основания самого бытия.
Тот факт, что музыка стала наиболее ярким и полным воплощением ритмичности, ставила ее в особое положение по отношению к иным явлениям духовной жизни человека. Она в концентрированном виде выражала саму сущность бытия, его текучесть (ритмос - текущий), непрерывность, внутреннюю структурированность, выявляющую строгое логическое начало.
В эпоху, когда чувственное познание как метод являлось преобладающим, уже появились сомнения в его способности достичь истины. Музыка открывала перед человеком особый путь познания, трансцендентальный.
Музыка обрела статус явления, которое отражало закономерности строения космоса, постичь которые только чувственным познанием было невозможно. В древней Греции сложилась теория разделения музыки на вселенскую (mundana), человеческую (humana) и инструментальную (instrumentalis). Вселенская музыка - это музыка космоса, которая недоступна человеческому уху. Постичь ее можно
только интеллектуальным путем, путем работы мысли. Она доступна не всем, а только избранным. Под человеческой музыкой, вероятно, подразумевалась вокальная музыка, как наиболее близкая человеку. Она несла в себе частицу вселенской музыки, отражала ее закономерности. Не являясь высшей музыкой, она, все же, была приобщена к ней через некоторые элементы. Инструментальная музыка, как низший тип, тоже несла в себе черты вселенской музыки.
Сложность подобной концепции состояла в том, что вселенская музыка не имела того, что необходимо обычной музыке - она не звучала физически. Звучание понималось в данном случае как умопостигаемая гармония вселенной.
В пифагорейской теории «гармонии сфер» существовало подробное описание того, как планеты издают звуки в своем движении. Но, если опираться на идею сущности вселенской музыки, то понятно, что речь здесь идет не об обычном звуке. Хор планет - это нечто принципиально иное, чем хор человеческих голосов. В идее хора планет заключена мысль о гармоничности всего сущего. Но характерно то, что эта идея находит свое выражение через категории музыки. Музыка mundana устанавливает мировой порядок, то есть те закономерности, которым подчиняется все в мироздании. Человек, в силу его несовершенства, имеет возможность воспринять не все в этой музыке, но только его часть. Прикосновение даже к части вселенской музыки дает человеку возможность приобщиться к мировому порядку, мировой гармонии. Оно открывает перед человеком путь к высшему знанию.
По утверждению Д. Золтаи, пифагореец Алкимон, бывший также и врачом, рассматривал человеческую музыку как фактор физического и психического здоровья человека2. Он ставил человеческую музыку на первое место по сравнению с музыкой вселенской. Таким образом, замечание Конфуция о музыке как индикаторе социального здоровья
Золтаи Д. Этос и аффект. М.: Прогресс, 1977, с. 27.
общества перекликается с замечаниями пифагорейцев, находивших в музыке источник физического и психического здоровья человека. Известные примеры того, как музыкой восстанавливали душевное равновесие человека, свидетельствует о том, что музыка была не просто средством врачевания. Она была средством восстановления гармонии всех сторон личности человека. Так, представления о терапевтических ресурсах музыки смыкаются с признанием музыки как воплощения онтологической сущности самого человека.
По мнению Д. Золтаи, за «противопоставлением музыки космической и инструментальной стоит» «дискредитация чувственного
о
познания, аистезис»3. Все это привело к разрыву между теорией и практикой, который усилился в эпоху средневековья и был преодолен только в эпоху Возрождения. Вероятно, музыкальная жизнь античных полисов была довольно активной. Об этом свидетельствует многое, в частности, развитая практика проведения музыкальных конкурсов, которые были как самостоятельными, так и осуществлялись в рамках других состязаний. Сложившаяся традиция мусического воспитания, наличие школ аэдов и рапсодов тоже являются подтверждением этого. Конечно, музыка древности имела тесные связи со словом и жестом, но она, в эпоху, когда еще не была преодолена изначальная синкретичность искусства вообще, и не могла быть иной. Важно то, что музыка составляла важную часть духовной жизни греков и активно функционировала в обществе.
Теоретические исследования музыки не ставили своей целью обобщение музыкальной практики. Скорее можно предположить, что музыкальная практика дала начальный толчок рассуждениям философов о сущности музыки. Дальнейшие же их рассуждения были устремлены к изучению предельных оснований музыки. В подобной
з
Золтаи Д. Этос и аффект. М.: Прогресс, 1977, с. 28.
ситуации разрыв между теорией и практикой был естественным и исторически обусловленным.
Древнегреческая философская мысль обнаружила важную особенность музыки. Музыка, действительно, постигается не только чувственным путем. Для ее понимания требуется и логическое познание. Отвергая чувственное познание музыки, философы обратили внимание на другую сторону проявления сущности музыки - ее духовную природу.
Математическое обоснование музыки объяснялось стремлением объяснить ее исключительно логическим путем. Эта продуктивная в своей основе мысль, тем не менее, имела тот недостаток, что музыка рассматривалась с точки зрения ее соответствия математическим правилам. Следование данной логике неизбежно должно было привести к противоречию между логической основой музыки и ее чувственной красотой. Однако подобное противоречие постепенно преодолевалось.
Уже у Аристотеля музыка теряет свою исключительно абстрактную основу и становится частью живого мира. В знаменитой теории мимесиса искусство не становится механическим подражанием природному миру. Мимесис проявляется в том, что воплощение человеческого мира в музыке происходит согласно природным законам, то есть универсальным законам самого бытия. Переживание катарсиса возможно, по мнению Аристотеля, только в том случае, если в музыке воплощаются высокие чувства. Следовательно, философ признает мир музыки как внутренний мир человека, порождение его глубинной сущности. Сама трактовка древнегреческих ладов как носителей этоса свидетельствует о признании за музыкой специфического содержания, способного оказать воздействие на личность человека. Катарсическое переживание, ставшее частью духовной жизни людей античности, возвышало человека, приобщая его к высшему миру.
Таким образом, выявляя чисто человеческое начало, музыка открывала человеку дорогу к космическим далям. В музыке воплотился образ вечности и мирового порядка.
Бахтизина Дильбяр Исмаиловна, Загитова Лилия Чулпановна, Сафина Гамбара Мухтаровна. Музыка в контексте космогонических представлений древних мыслителе. Музыка с древности воспринималась как проявление космического порядка. Восток и Запад представляют собой разные модели отношения к музыке как к носителю всемирной гармонии. В античной культуре сложилась стройная система классификации музыки, отражавшая представления об ее универсальном характере. Античные мыслители считали, что сущность музыки постигается не столько чувственным, сколько логическим путем. Музыка была началом, связывающим человека с миром космоса.
Ключевые слова: музыка, космос, всемирная гармония.
Bahtizina D.I., Zagitova L.Ch., Safina G.M. Music in the context of cosmological beliefs of ancient thinker. From antiquity music was perceived as a manifestation of the cosmic order. East and West are different models to do with music as a medium of world harmony. In the ancient culture has developed coherent system of music classification, reflecting the idea of its universal nature. Ancient philosophers believed that the essence of music is perceived by the senses rather than the logical way. Music was the source connecting with the world of space.
Key words: music, space, universal harmony.
