CC BY
35
Вестник ПСТГУ.
Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства
Коростелев Дмитрий Валентинович, диакон, магистр богословия, методист кафедры богословия и литургики, референт ректора Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. свв. равноапп. Кирилла и Мефодия Российская Федерация, 115035, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 4/2, стр. 1 korostelev8@yandex.ru
2017. Вып. 27. С. 111-121
Музыка священномученика Серафима (Чичагова)
И ЕЕ «ИНАКОВОСТЬ» ДЛЯ РУССКОЙ ЦЕРКОВНОЙ И СВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЫ РУБЕЖА Х1Х—ХХ ВВ.
В статье рассматривается музыкальное творчество священномученика Серафима Чичагова в его отношении к церковной и светской музыке кон. XIX — нач. XX в. Произведения сщмч. Серафима — уникальный образец творчества канонизированного святого. Они необычны благодаря своему жанровому составу и внутреннему содержанию. Фортепианное творчество Чичагова по-своему уникально — инструментальная музыка других святых нам неизвестна. Фортепианные пьесы митр. Серафима, нисколько не принадлежа светскому направлению в искусстве, сильно отличны и от современного им церковного музыкального творчества. Песни Чичагова также беспрецедентны: романсовые черты особым образом сочетаются в них с духовными текстами и соответствующим характером. Цель работы — показать «инаковость» творчества сщмч. Серафима в контексте современного ему музыкального искусства. Акцент сделан на содержательном и стилистическом своеобразии сочинений Чичагова. В статье применяются синхронный и хронологический методы научного исследования. Охваченными оказались фортепианные и вокально-инструментальные произведения как наиболее показательные в рамках заявленной темы. Подробно освещены вопросы датировки и жанровых особенностей рассматриваемой музыки. Основной вывод статьи заключается в том, что музыка сщмч. Серафима Чичагова — явление, с одной стороны, беспрецедентное и не имевшее аналогов в искусстве современников, с другой — оставшееся без продолжения и дающее творческий импульс современным композиторам, пишущим духовную музыку.
Музыкальные сочинения священномученика Серафима (Чичагова) — явление уникальное в русской культуре. Будучи одним из немногих образцов музыки, канонизированных Церковью святых, это собрание духовных произведений представляет интерес не только как факт исторический. Характеризуясь несвойственным церковной музыке жанровым составом, оно выходит далеко за рамки прикладного искусства. Большая часть сочинений сщмч. Серафима не предназначена для исполнения за богослужением. Этим его музыка несомненно близка музыке светской (нисколько таковой по сути своей не являясь) и принадлежащей именно русской традиции, поскольку в России в XIX столетии происходило глубокое взаимное влияние музыки церковной и академической. Это не было
Д. В. КОРОСТЕЛЕВ
попыткой «воцерковить» последнюю или еще более после «века Просвещения» секуляризировать духовную, однако являлось как минимум свидетельством, с одной стороны, открытости церковных композиторов, с другой — свидетельством неподдельного интереса к православию авторов-«академистов», что обогатило церковное искусство, а также стало важнейшим шагом в создании отечественной композиторской школы.
В этом виден и своеобразный отсвет того, что можно обозначить возникшим лишь в ХХ столетии термином «конфессионализация»1. Но если конфес-сионализация есть стремление очертить свои религиозные рамки относительно других конфессий, или, иначе говоря, самоидентификация, то в русской музыке XIX в. это выливается в некую диффузию церковного и академического музыкального творчества. Первое приобретало черты второго, и наоборот. Что касается музыки владыки Серафима, она осталась «чужой» как для церковного искусства (чему лишним подтверждением является ее слабая рецепция современными православными исполнителями и хоровыми коллективами, иначе говоря, эта музыка не становится репертуарной), так и для светского. Факт издания ее Юргенсоном (тогда, в десятые годы ХХ в., фирмой руководил сын ее основателя, Борис Петрович) в этом случае не говорит о признании творчества митрополита Серафима в композиторских и исполнительских кругах. Издательство это печатало практически всю духовную музыку, сочинявшуюся в то время в России, вне зависимости от ее качества и признания исполнителями и слушателями (кстати, в имеющихся в Российской государственной библиотеке каталогах Юргенсо-на, что были изданы в начале ХХ в., сочинения сщмч. Серафима отсутствуют). Не стала музыка владыки Серафима «своей» в музыкальных кругах, так же как не стал «своим» и он сам: ни для его дворянского окружения молодых лет после принятия сана, ни для духовенства, также смотревшего на него настороженно и не понимавшего, зачем он стал священником, а затем архиереем. В этой «ина-ковости», думается, и стоит искать разгадку творчества священномученика Серафима.
Мы будем рассматривать его музыку как комплексное явление, находящееся на стыке двух традиций — академической и духовно-музыкальной, и попытаемся определить, как эта взаимосвязь повлияла в итоге на облик произведений сщмч. Серафима, попутно коснувшись вопросов датировки и жанровых особенностей этих сочинений. Тема статьи не предполагает специфически музыкального анализа, обращение к музыковедческим терминам происходит лишь изредка, нас больше будет интересовать духовное содержание и способы его передачи в творчестве владыки Серафима музыкальными средствами.
Музыке сщмч. Серафима присущи исключительно высокое качество материала, глубина замысла и своего рода эстетическая скромность, свидетельствующая о хорошем художественном вкусе автора. Стиль музыки владыки Серафима внешне прост, но чрезвычайно характерен, необычен, изящен и глубок. Это сочетание некой непритязательности и раскрывающейся не с первого прослушивания глубины является, на наш взгляд, одной из причин притягательности
1 См. о теории конфессионализации: Хондзинский П., прот. «Церковь не есть академия»: Русское внеакадемическое богословие XIX века. М., 2016. С. 18—21.
его творений. В контексте современного митрополиту Серафиму музыкального искусства его творчество не предстает стилистически обособленным: очевидна его близость таким явлениям, как музыка Сергея Ивановича Танеева, Антона Степановича Аренского и ранние сочинения Александра Николаевича Скрябина, а также близость некоторым опусам Анатолия Константиновича Лядова и Сергея Васильевича Рахманинова, некоторым произведениям западноевропейских композиторов — Фридерика Шопена и Эдварда Грига.
Однако эти влияния не были определяющими стиль сщмч. Серафима, сам по себе достаточно яркий и узнаваемый. При этом владыка чужд всякого музыкального новаторства. Его поиски были другого рода — отобразить звуками чувствования и переживания, вызванные размышлениями о духовных и душевных проблемах, которые митрополит Серафим наблюдал в окружающей его жизни, а также личные впечатления, боль и радость. В его музыке, несомненно, преломлен и его молитвенный опыт. Однако наряду с этим в сочинениях святителя Серафима присутствует и ощутимый миссионерский посыл, соединяющий их с единым полем проповеднических и литературных трудов святого.
Необходимым представляется вкратце коснуться самой личности сщмч. Серафима, а также его, так сказать, внешней музыкальной деятельности, чтобы глубже понять существо и специфические особенности его дарования. Господь наградил этого неординарного человека многими талантами. Блестящий офицер, неожиданно для своего окружения ставший приходским священником, а затем архиереем, в ведении которого последовательно находилось несколько кафедр в противоположных уголках России, человек, на профессиональном уровне владевший живописным и композиторским искусством, талантливый литератор: все эти грани его общественной, личной и творческой жизни, причудливо соединяясь, рисуют нам живой облик сильной и не останавливающейся в своем совершенствовании натуры. Известно, что святителя Серафима некоторые и в церковных кругах при жизни считали карьеристом и выскочкой. Так, митрополит Арсений (Стадницкий) в своем дневнике отмечал: «Почему-то многие неодобрительно отзываются о нем, считая его за нахала-хвастуна»2. Однако житие его, церковная и гражданская позиция, дела и творения в тех видах искусства, которыми он владел, а также литературные сочинения свидетельствуют о противоположном: смирении, необычайной одаренности и трудолюбии, нетривиальном и глубоком взгляде на жизнь и умении эту глубину творчески переосмыслить и отобразить.
До нас дошел сравнительно небольшой корпус его сочинений, как богослужебных, так и предназначенных для камерного музицирования, своего рода духовных размышлений, инструментальных и вокальных, написанных на авторский текст. Невзирая на то что произведений сохранилось мало, по языку и характеру этих композиций можно составить достаточно полное представление о стиле композитора. Мы остановимся в основном на его инструментальных и вокальных сочинениях.
Музыка сопровождала сщмч. Серафима всю жизнь. До принятия сана он играл на рояле и, похоже, уже начал сочинять (см. ниже цитату из воспоминаний
2Арсений (Стадницкий), митр. Дневник. Т. 2: 1902—1903 гг. М., 2013. С. 109.
Александры Николаевны фон Энден). Во время священнического и архиерейского служения непрестанной заботой владыки Серафима было хорошее пение во время служб, что, похоже, подвигло его самого сочинить несколько литургических произведений. Так, в одном из писем графине Софии Сергеевне Игнатьевой он пишет о пении в храмах Кишинева в 1908 г.: «Для меня, привыкшего к особенному, Синодальному, Московскому пению и страстному музыканту, поклоннику русской музыки, такое приходское пение есть испытание великое. В первый раз в жизни должен молиться под коверканное пение; ни одной вещи не поют правильно»3. В свете этого интересными представляются взаимоотношения архиепископа Серафима с регентом архиерейского хора в Кишиневе священником Михаилом Березовским, также сочинявшим музыку, что могло бы стать темой отдельного исследования. Отец Михаил посвятил «глубокочтимому архипастырю Бессарабской церкви преосвященнейшему Серафиму» кантату к столетию присоединения Бессарабии к России, изданную в 1912 г. Юргенсоном и, очевидно, в том же году исполненную. В храме свт. Николая в старом Вагань-кове, где будущий владыка Серафим был настоятелем в 1896—1899 гг., «в последующие после Чичагова 11 лет (1899—1910) <...> пел профессиональный хор под управлением А. П. Архангельского, в привлечении которого, можно предположить, участвовал сам Л. М. Чичагов (священномученик Серафим. — диакон Д. Коростелев)»4. То, что сщмч. Серафима интересовала музыка других, в том числе современных ему композиторов, подтверждает свидетельство племянницы: «В один из приездов он (священномученик Серафим. — диакон Д. Коросте-лев) был на концерте в Филармонии, где Придворная капелла исполняла музыку Бортнянского, Чеснокова и других»5.
Дочь единственного брата владыки Серафима, Александра Николаевна фон Энден (в девичестве Чичагова) (1884—1976), была певицей и окончила Санкт-Петербургскую консерваторию по классу именитой Анны Григорьевны Жеребцовой-Андреевой в 1912 г. Возможно, что часть духовных песен сщмч. Серафима была написана им для Александры Николаевны Чичаговой. Она отмечает: «С тех пор как дядя Леонид (священномученик Серафим. — диакон Д. Коростелев) бывал у нас, прошло не менее шестидесяти лет»6. Следовательно, их встречи относятся к началу XX в. до революции 1917 г. Примерно тем же временем датируются (об этом см. ниже) и духовные песни митрополита Серафима.
В последние годы жизни сщмч. Серафим полюбил фисгармонию, играл на ней и сочинял для нее музыку. Практически все его инструментальные произведения могут быть сыграны и на рояле, и на фисгармонии. В пользу последней говорят частые длительные органные пункты в басах, которые невозможно исполнить в том виде, как они записаны (то есть не прерывая звука) на форте-
3 Письма епископа Серафима к Игнатьевой С.С. ( ГА РФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 4851. Л. 80).
4 Брилёва Т. В., Игнатович Т. Н. Церковь Николая Чудотворца в истории Румянцевского музея // Книга в пространстве культуры. 2013. Вып. 1(9). С. 135.
5 Серафима (Черная-Чичагова), иг. Воспоминания о митрополите Серафиме и его семье. Москва, № 11-12, 1992. С. 197.
6 Там же. С. 196.
пиано. Аккомпанемент песни «Первомученик архидиакон Стефан» существует в двух авторских вариантах: для рояля и фисгармонии.
Изданная при жизни нотоиздателем Юргенсоном музыка митрополита Серафима заново открыта была сравнительно недавно, в 1999 г., когда практически единовременно нашлись все на сей день известные сочинения священ-номученика. Пьесы, написанные им для фортепиано или фисгармонии, были обнаружены в букинистическом магазине в Санкт-Петербурге. Сохранившиеся вокальные и литургические произведения найдены в Российской государственной библиотеке, куда они были переданы еще при жизни владыки Серафима, очевидно, сразу после их издания, что находится в соответствии с тогдашним законодательством. 19 июня (1 июля) 1862 г. Александр II утвердил «Положение о Московском Публичном музеуме и Румянцевском музеуме», «а также повелел впредь даром доставлять Румянцевскому музею для его Библиотеки по одному экземпляру каждого выходящего в России издания»7. Таким образом, на основании стоящих на каждом отдельно изданном вокальном и литургическом сочинении сщмч. Серафима штампов, указывающих время поступления их в музей, можно составить достаточно точную датировку каждой композиции. Следовательно, можно с достоверностью утверждать, что все сохранившиеся духовные песни и богослужебная музыка владыки Серафима приобрели свой окончательный вид и изданы в 1911—1915 гг.
Другой вариант определения дат написания сщмч. Серафимом музыки — указание его сана в прижизненных изданиях. В «Музыкальном дневнике» в издании Юргенсона автор обозначен как «епископ Серафим», поэтому этот сборник относят к 1905—1912 гг. В издании вокальных сочинений напечатано: «музыка архиепископа Серафима», следовательно, это 1912-1918 гг. Даты — 1905— 1912 гг. для фортепианной и после 1912 г. для вокальной музыки — приводятся в единственном на сегодняшний день развернутом житии сщмч. Серафима, составленном Владимиром Алексеевичем Юлиным, с указанием: «написаны»8 в приведенное нами выше время. Видимо, с достоверностью утверждать, что данные произведения были созданы именно в эти годы, все же нельзя, так как при издании композитор мог воспользоваться более ранними сочинениями, а не только написанными непосредственно во время епископства. Тем более что в книге Владимира Алексеевича Юлина, упомянутой выше, приведена цитата из воспоминаний Александры Николаевны фон Энден о том, что дядя «всю жизнь сочинял романсы, а потом религиозные вещи»9. В статье игуменьи Серафимы (Черной-Чичаговой) пунктуация в этой цитате передана иначе: «Музыку он любил, всю жизнь сочинял — романсы, а потом религиозные вещи»10, что придает несколько иной смысловой оттенок этому высказыванию.
Однако понять, какие пьесы в сохранившихся собраниях («Музыкальный дневник», духовные песни и богослужебные музыкальные фрагменты) более
7 Голицын В. Д., кн. Записка о Румянцевском музее. М., 1911. С. 10.
8 Юлин В. А. Серафим значит пламенный: очерк земной жизни священномученика митрополита Серафима (Чичагова). М., Сибирская благозвонница, 2010. С. 57.
9 Там же. С. 56.
10 Серафима, иг. Указ. соч. С. 197.
ранние, а какие более поздние по написанию, исходя из стилистических особенностей, не представляется возможным: слишком невелико уцелевшее музыкальное наследие сщмч. Серафима для подобных выводов. В книге «Свод сочинений и напевов Православной церкви»11 значатся, например, несколько несохранив-шихся или, по крайней мере на настоящий день, неизвестных нам литургических произведений митрополита Серафима. Каковы лакуны в фортепианном или песенном наследии — неизвестно, ибо эти произведения не относятся к литургической музыке и в доступных каталогах отсутствуют.
Неизвестны и мотивы, побудившие владыку к созданию того или иного произведения: многие из них носят программные заголовки («Мир отнят злыми людьми», «Нет больше сил терпеть <...>»). Тем не менее все заглавия, казалось бы детализирующие душевно-духовный «событийный» ряд пьес, лишены той конкретики, которая позволила бы их атрибутировать применительно к обстоятельствам жизни и служения сщмч. Серафима.
Коснемся жанровых особенностей рассматриваемой музыки. Думается, что владыка Серафим, вольно или невольно, стал создателем двух новых жанровых направлений в русском музыкальном искусстве. Утверждать, что это совершенно новые жанровые единицы, мы не можем, ибо и пьесы, и вокальные сочинения в изобилии присутствуют в ряду произведений отечественных авторов обоих столетий, в течение которых довелось жить митрополиту Серафиму. Но принципиально новым представляется внутреннее, содержательное наполнение сочинений владыки. Это совершенно небывалое для русской музыки взаимопроникновение церковного и светского искусств. На почве салонных пьес возникают «листки из альбома», говорящие слушателю о Боге («Зачем сомнение в любви Христовой», «Мысли о Боге»), несении креста («Тяжело всю жизнь терпеть обиды — незаслуженно, за правду, труд и искренние чувства»), духовных, молитвенных («Мольба», «Скорбь о Родине») и пусть даже душевных («Сердечная тревога»), но неразрывно связанных с верой переживаниях, славословия Творцу («Слава любви Твоей, Христе Боже!») и своего рода проповеди без слов («Глубоко пали люди! Сил нет более звать ко спасению; они обезумели»).
Собственно, все эти пьесы и есть проповеди, обращенные к самой широкой аудитории, поскольку доступны они более проповедей посредством слова, обладая музыкальной притягательностью и оказывая непосредственное воздействие на сердце человека. Владыка не использует цитаты из церковной музыки, подчас только название и поэтическая аллюзия на звучание хора или колокольного звона неведомым образом через хорошо знакомые стилистические черты поздне-романтической музыки передают ход мыслей и чувствования святой души. Есть, между тем, и некоторые более отвлеченные по заглавиям произведения («Утренняя заря», «Вечерняя заря», «Сон», «Одиночество», «Спор»), но обладающие яркой музыкальной красотой и тем несколько разрежающие общую духовную «концентрированность» сборника «Листки из альбома».
Эти пьесы не складываются в единый цикл, это именно сборник разрозненных наблюдений и дневниковых записей, изданных двумя частями — 33 пьесы и 5 пьес, но стилистически неотличных друг от друга. Пять пьес особенны только
11 Свод сочинений и напевов Православной церкви / И. А. Журавленко, сост. М., 2002.
более подробными исполнительскими указаниями, из которых интересно следующее, к № 2, под названием «Мировая скорбь»: «Оркестр изображает мир; скрипка — тайную скорбь». Это явное свидетельство того, что композитор мыслил оркестрово. Звучание оркестра, «просвечивающее» сквозь фортепианную фактуру, — признак дополнительной глубины творческого высказывания владыки Серафима. О большей части его пьес даже можно сказать, что они представляют собой оркестровые дирекционы, то есть уже практически готовый для оркестровки материал, выписанный на двух фортепианных строчках. В связи с оркестровым мышлением митрополита Серафима встает вопрос о его учебе. Свидетельств обучения сщмч. Серафима композиторскому ремеслу (равно как и живописи: он оставил несколько выдающихся икон) мы не имеем, однако быть композитором-самоучкой — вполне в традиции XIX в., в котором вырос владыка.
Вокальные сочинения митрополита, созданные для разных составов: сольные (большая часть), дуэты и квартеты, вернее всего характеризует ремарка автора: «Музыка и на нее слова». Две пьесы встречаются в изданных ранее фортепианных вариантах: «Несение креста» (будущий «Первомученик архидиакон Стефан») и «Зачем сомненье в любви Христовой» (оставшееся в вокальной версии с тем же заголовком). Таким образом, правильнее, на наш взгляд, их будет называть не романсами, а духовными песнями, стилистически родственными романсам того времени, однако так же, как и фортепианные сочинения, поэтизирующими бытовые жанровые первоисточники, песенные и танцевальные, например вальс, часто встречающийся в качестве жанровой основы в произведениях митрополита Серафима). Эти песни во многом дополняют и поясняют фортепианные опусы владыки. Так, уже упомянутая нами выше песня начинается следующими словами:
Зачем сомненье в любви святой Христовой?
Он испытует для спасенья, чтобы верил ты Ему.
Он правды ждет твоей, Он хочет жить с тобой,
Он за людей распялся на Кресте.
Пойми любовь Христа12.
Вокальные сочинения сщмч. Серафима несколько более «открыты» по настроению, чем фортепианные, возможно потому, что в них присутствует слово, а также благодаря их четкому и законченному по форме строфическому изложению. Тогда как в фортепианной музыке часто атмосферу пьесы определяет именно некое неуловимое и мимолетное настроение, движение души, словно дневниковая мысль, не претендующая на дальнейшее ее оформление, и оттого возникает разомкнутость формы. Впрочем, пьесы в концентрической форме тоже встречаются (например, «Сон»), но их меньше, равно как и песен в форме свободных сцен («Первомученик архидиакон Стефан»).
12 Ты Бог мой! Музыкальное наследие священномученика митрополита Серафима Чичагова / О. И. Павлова, В. А. Левушкин, сост. М., 2016. С. 100.
Наконец, еще одна важная черта сочинений митрополита Серафима с участием голоса или нескольких голосов (как песен, так и литургических): стремление избежать излишней «вокализации», нет повторов и распевов слогов, вообще стремления показать красоту вокальной стороны произведения, поэтому текст подан автором максимально понятно и просто, без всего, что можно было бы признать наносным. В этом кроется и исполнительская сложность этой музыки, которую легко исказить стремлением подчеркнуть в ней то, что не является главным: романтические черты, вокальную «составляющую», жанровую сторону (например, вальсовые черты) в некоторых пьесах. Представляется важным показать слушателю именно «инаковость» этого явления, по сравнению с огромным корпусом известных русских фортепианных миниатюр и романсов XIX—XX вв. Сделать это возможно, приняв музыку владыки Серафима как музыкальную метафору его словесных пастырских трудов: проповедей и «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря». Они раскрывают нам, о чем болел душой, думал сщмч. Серафим, что он ставил «во главу угла». Он не скрывает этого и в своих текстах к вокальным сочинениям (по стилистике видно, что он сам автор всех этих текстов). «Ты — мой Бог», и сквозь призму этих слов иное освещение приобретает и его инструментальная музыка. Можно говорить, что эти сочинения были созданы не столько для слушания и исполнения их на концерте, сколько чтобы неоднократно исполняющий и слушающий их в некоем узком, домашнем, возможно, кругу, приближался к Богу и все более проникался молитвенным духом, заложенным в них на уровне органическом.
Богом вложено в душу человека на уровне некоей когнитивной способности понимание и схватывание смысла, сокрытого в музыкальных произведениях. Эта способность может притупляться или обостряться, в зависимости от усилий человека, потраченных на поиск ключа к восприятию музыки. Таким образом, будучи своего рода зашифрованным (для разума человека, но не для его чувственного восприятия) языком, музыка несет в себе не только некие настроения, эмоции, порывы, связанные с душевной жизнью, но и способна к воплощению более высоких материй.
Творения сщмч. Серафима предстают поэтому явлением, параллельным молитве и потому в русской культуре уникальным и пока не имеющим продолжения. Используя средства светского искусства того времени, сщмч. Серафим в ненавязчивой форме, в скромных и не бьющих «на эффект» лирических по большей части размышлениях исповедального характера создает для людей, воспринимающих его музыку, атмосферу, наполненную тихой радостью о Господе, свидетельствует в звуковых красках о близости Бога и славит Его. Внутренний мир современной митрополиту Серафиму музыки отразился в его произведениях словно намеком, по касательной, не затронув глубины его дарования, оформившейся в лоне Церкви и ей всецело принадлежащей. Сердцевина его музыки, думается, и находится в этой антиномии почти салонного стиля композиций и их внутреннего наполнения, рождающегося на стыке отдельных стилевых особенностей фактуры, интонационного и гармонического языка этих сочинений и такого их качества, как метафоричность, когда посредством фортепианного звучания передается образ оркестровой и хоровой фактур.
Музыкальное творчество митрополита Серафима — это по-настоящему неповторимое, живое и подлинное, ценное, но, к сожалению, оставшееся без продолжения в отечественной музыкальной традиции явление в русском искусстве. Музыке владыки присущ нетривиальный интонационный и гармонический облик, она логична и проста в своем несуетном развертывании во времени, по ее лексическому составу заметно знание автором современной ему отечественной и зарубежной музыкальной литературы и вместе с тем яркое ее индивидуальное преломление, хорошее владение законами формы, а главное, музыка эта органично передает заявленное в программных заглавиях совсем не отвлеченное содержание, выстраданное в глубинах сердца ее творцом. Тем не менее и для церковного, и для светского общества эти сочинения равным образом, как и сам их автор, остались и остаются до сих пор в стороне от «мейнстрима», как явление слишком необычное и не поддающееся с первого проигрывания или прослушивания сколь-нибудь полноценному восприятию, а требующее кропотливого молитвенного «вживания» и вслушивания.
Ключевые слова: священномученик Серафим (Чичагов), инаковость, жанровые особенности, проблемы датировки, конфессионализация, проповеди без слов.
Список литературы
Арсений (Стадницкий), митр. Дневник. Т. 2: 1902—1903 гг. М.: Изд-во ПСТГУ, 2013. Брилёва Т. В., Игнатович Т. Н. Церковь Николая Чудотворца в истории Румянцевского музея // Книга в пространстве культуры. М.: Рос. гос. б-ка. 2013. Вып. 1(9). С. 129— 139.
Голицын В. Д., кн. Записка о Румянцевском музее. М.: Печатня А. Снегирёвой, 1911. Письма епископа Серафима к Игнатьевой С. С. // ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 4851. Л. 80. Свод сочинений и напевов Православной церкви / И. А. Журавленко, сост. М.: Паломник, 2002.
Серафима (Черная-Чичагова), иг. Воспоминания о митрополите Серафиме и его семье //
Москва. 1992. № 11—12. С. 196—197. Ты Бог мой! Музыкальное наследие священномученика митрополита Серафима Чичагова / О. И. Павлова, В. А. Левушкин, сост. М.: Сибирская благозвонница, 2016. Хондзинский П., прот. «Церковь не есть академия»: Русское внеакадемическое богословие XIX века. М.: Изд-во ПСТГУ, 2016. Юлин В. А. Серафим значит пламенный: очерк земной жизни священномученика митрополита Серафима (Чичагова). М.: Сибирская благозвонница, 2010.
St. Tikhon's University Review. Series V: Problems of History and Theory of Christian Art.
2017. Vol. 27. P. 111-121
Deacon Dmitry Korostelyov, Master of Theology, SS Cyril and Methodius Theological Institute of Postgraduate Studies 4/2-1 Piatnitskaia st., Moscow 115035, Russian Federation korostelev8@yandex.ru
HlEROMARTYR SERAFIM'S (CHICHAGOV) MUSIC
and its "Otherness" in Russian Church and Secular Culture of the Turn of the 19th—20th Centuries
D. Korostelyov
This article deals with musical pieces composed by hieromartyr Serafim Chichagov comparing it with church and secular music of the end of the 19th — early 20th centuries. The legacy of St. Serafim is a unique example of music written by a canonised saint. It is unusual in its genre content and inner substance. We have no information about any instrumental music written by any other saint. Piano pieces by metropolitan Seraphim do not belong to the secular area in art, but they also differ much from the contemporary Church music. Chichagov's songs have no precedents in musical art: they combine romance features with spiritual texts and the accordant character. The purpose of this article is to show the unique nature of hieromartyr Serafim's works and their inner distinction from the contemporary art. The emphasis is placed on the prominent stylistic originality of Chichagov's music, particularly the piano and vocal-instrumental pieces. The problems of chronology as well as genre peculiarities are discussed in detail. The main conclusion of the paper is that St. Serafim Chichagov's music is unparalleled and its phenomenon has no continuation in musical art; however, it gives strong impetus to modern composers who write spiritual music.
Keywords: hieromartyr Serafim (Chichagov), phenomenon, genre peculiarities, the problems of dating, confessionalization, sermons without words.
References
Arsenii (Stadnitskii), mitr., Dnevnik, T. 2: 1902-1903gg, Moscow, 2013.
Brileva T.V., Ignatovich T. N., "Tserkov' Niko-laia Chudotvortsa v istorii Rumiantsevskogo muzeia", in: Kniga v prostranstve kul'tury, Moscow, 1 (9), 2013, 129-139.
Pis'ma episkopa Serafima k Ignat'evoi S. S. GARF, F.730, Op. l. D. 4851, l. 80.
Svod sochinenii i napevov Pravoslavnoi tserkvi, Moscow, 2002.
Serafima (Chernaia-Chichagova), ig., "Vospo-minaniia o mitropolite Serafime i ego sem'e", in: Moskva, 11-12, 1992, 196-197.
Ty Bogmoi!Muzykal'noe nasledie sviashchenno-muchenika mitropolita Serafima Chichagova, Moscow, 2016.
Khondzinskii P., prot., "Tserkov' ne est' aka- Iulin V. A., Serafim znachit plamennyi: ocherk demiia": Russkoe vneakademicheskoe bo- zemnoizhiznisviashchennomuchenika mitrop-goslovie XIXveka, Moscow, 2016. olita Serafima (Chichagova), Moscow, 2010.
