CC BY
74
чивая безопасность и гармонию жизни как условие существования рода и этноса в целом. Связь между миром живых и миром предков была двусторонней. Предок мог напомнить о себе в сновидениях, болезнях, через стук, шорох; живые просили помощи у предков. Многочисленный этнографический материал показывает, что традиционный человек не испытывал панического страха перед смертью, спокойно и стойко её воспринимал.
В-третьих, поскольку смерть есть переселение в мир предков, именно поэтому жизнь и смерть не противоречили друг другу, а были тесно связаны между собой.
Традиционное мировоззрение и мифологические представления этноса пытались разрешить этот вопрос понятными для людей воззрениями и ритуалами, при помощи которых общество пыталось преодолеть хаос и уравновесить инобытие. Нарушение заранее установленного порядка в проведении погребально-поминальных обрядов могло повредить как самому умершему (предку), так и живым родственникам. Отсюда следует, что умерший не может и не должен вернуться в мир живых.
Поскольку смерть - это печать таинственного, страшного, последствием чего может наступить хаос, оставшиеся родичи стремились особым образом, через знаки, символы и проч., отметить знак смерти. Например, хакасы делали надрез на одежде, выворачивали её наизнанку, стежки во время шитья одежды на смерть делали не справа налево, а наоборот, развязывали пояс, портили инвентарь, занавешивали зеркала, запирали двери и окна, окуривали дом после выноса покойника богородской травой и прочее. «Во всех этих действиях прослеживается стремление указать покойнику его существование в другом пространстве и невозможность его присутствия среди живых» [6, с. 232].
Таким образом, сложность и многозначность осмысления данного феномена определяется традиционным мировоззрением, в основе которого лежат следующие представления: момент наступления смерти воспринимался как момент и процесс перехода в иное бытие; при помощи же представлений о душе традиционное общество стремилось снять напряжение, страх перед инобытием, отсюда инобытие было представлено в качестве страны предков, построенной по принципу зазеркалья. Принцип зазеркалья инобытия определялся онтологическим статусом смерти. Исходя из представления, что смерть есть переселение в мир предков, жизнь и смерть не противоречили друг другу, а были тесно связаны между собой. Такая система представлений о смерти и инобытии достигалась целостностью построения Вселенной, обеспечивая безопасность и гармонию жизни как условие существования рода и этноса в целом. Процесс перехода в инобытие обязан сопровождаться погребально-поминальными обрядами, при помощи которых общество стремилось оградить оставшихся живых от злых сил, активизирующихся с наступлением хаоса.
Библиографический список
1. Гоголева, А. В. Феномен смерти в культурах разного типа (социально-философский анализ): дис. ... канд. филос. наук / А. В. Гоголева. - М., 2005.- 141 с.
2. Розин, В. М. Смерть как феномен философского осмысления (культурно-антропологический и эзотерический аспекты) / В. М. Розин // Общественные науки и современность. - 1997. - № 2. - С. 170-181.
3. Арьес, Ф. Человек перед лицом смерти / Ф. Арьес. - М.: Изд. группа «Прогресс» - «Прогресс-Академия», 1992. - 520 с.
4. Семёнова, В. И. Мировоззренческие истоки погребальной обрядности в культуре народностей Западной Сибири в эпоху Средневековья: дис. ... д-ра культурологии / В. И. Семёнова. - Томск, 2006. - 573 с.
5. Иорданский, В. Б. Хаос и гармония / В. Б. Иорданский. - М.: Наука, 1982. - С. 37-50.
6. Гуревич, А. Я. История и Сага / А. Я. Гуревич. - URL: http:// ulfdalir.ru/literature/2099/2649 (дата обращения: 12.03.2014). © Арчимачева М. Ю., 2017
УДК 78(1-87)"19"(=161.1)
МУЗЫКА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ КАК ЧАСТЬ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ ХХ ВЕКА
Е. В. Калигойда
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
Статья посвящена проблеме возвращения в русскую музыкальную культуру значительного пласта музыки русского зарубежья. Несмотря на то, что некоторые крупные композиторы русского зарубежья признавались на Родине, музыка многих талантливых русских авторов долгие годы запрещалась. Тенденция активного возвращения музыкальных произведений русских композиторов в единое пространство родной им культуры обозначилась в последнее десятилетие через активное исполнение их произведений в России и научное осмысление этого явления.
Ключевые слова: русское зарубежье, синтез музыкальных стилей, традиции русской музыки, возвращённые произведения.
Статья посвящена феномену одновременного существования в русской музыкальной культуре ХХ века двух её пластов: музыкальной культуры метрополии и одноимённой культуры русского зарубежья. Для современного периода этот феномен является уникальным как для мировой культуры, так и отечественной. Сосуществование двух ответвлений - в нашем случае музыкальной культуры - в рамках одной и той же культуры объясняется процессами эмиграции - вынужденным или добровольным переселением жителей одной страны в другую (по политическим, экономическим или иным причинам) и пребыванием в другой стране после переселения. В истории нашей страны было три волны эмиграции, каждая из которых коротко характеризуется нами ниже, но в преломлении к теме настоящего исследования. Такую же краткую характеристику мы даём виднейшим представителям русской музыкальной культуры каждой из трёх волн эмиграции. Также мы предпринимаем
попытку дать обзор всех направлений музыкальной деятельности представителей русского зарубежья: композиторской, исполнительской, музыкально-критической.
К сожалению, формат и объём жанра статьи не позволяют глубоко проанализировать вклад каждого известного деятеля музыкальной культуры русского зарубежья, но даёт возможность привлечь внимание к важности, значительности и значимости вклада наших соотечественников-эмигрантов в музыкальную культуру ХХ века. Проведённое нами исследование позволяет констатировать факт активного введения в современную исполнительскую практику произведений крупнейших русских композиторов первой волны эмиграции, которые до сих пор мало исполнялись на их родине. Считаем также важным на данном этапе исследования обратить внимание на музыкальную эмиграцию конца прошлого века, представленную крупными музыкантами, выходцами из России, творчество которых также ещё мало знакомо отечественному слушателю.
Бурные общественно-политические события начала прошлого века и особенно революция 1917 года существенным образом изменили естественный ход истории Российской империи. Они раскололи русскую цивилизацию на две части, включая такие важнейшие её сферы, как культура, религия, политическое, гражданское, личностное, национальное сознание и самосознание, и противопоставили эти части друг другу. Как никогда прежде эти эпохальные события (а позднее и другие) разными способами вынудили покинуть Россию тысячи и миллионы людей. Этот массовый - вынужденный или добровольный - переезд привёл к возникновению и существованию за пределами России такого уникального явления, как русская диаспора, обозначаемого также термином «русское зарубежье», которое предложил Г. П. Струве [1, с. 13].
Названное явление, просуществовавшее около семидесяти лет в социалистическом / коммунистическом ХХ веке и продолжающее свою жизнь, дало миру удивительные по своему содержанию результаты, обогатив его культуру творениями художников, писателей и поэтов, артистов балета и др. - и, конечно же, мастеров музыкального искусства.
В истории русского зарубежья выделяют три поколенческих волны эмиграции, связанные с определёнными историческими событиями. Каждая волна выдвинула своих авторов, создателей неповторимых художественных миров, получивших признание в разных странах и на разных континентах. Однако здесь прослеживается некая тенденция: если выдающиеся поэты и писатели, художники и философы, инженеры и архитекторы и другие деятели искусства, науки и т. д. - выходцы из России, часто находили признание или как минимум официальную критическую реакцию в СССР, то композиторы и исполнители, также принадлежавшие к русской эмиграции, удостоились этого в значительно меньшей мере. «Повезло» в этом отношении лишь единицам из них, среди которых можно назвать: С. В. Рахманинова, получившего на родине безусловное признание; И.Ф. Стравинского, С. С. Прокофьева, А. К. Глазунова, подвергнутых в СССР критике, но в то же время получивших и признание. В меньшей степени удостоились внимания такие крупные композиторы, как А. Т. Гречанинов (1864-1956) - автор дореволюционной оперы «Добрыня Никитич» и создатель детских хоров; Н. К. Метнер (1879/80 -1951) - модернист начала ХХ века; Н. Н. Черепнин (1873-1945) - образец эстетизма в музыке; С. Э. Борткевич (1877-1952) - пианист-виртуоз, имена которых упоминались лишь вскользь. Из этой же первой волны эмиграции, которой принадлежат вышеназванные авторы, неизвестными для метрополии оставались такие замечательные композиторы, как А. С. Лурье (1892-1966) - автор исторической оперы «Мавр Петра Великого» и нескольких симфоний; Н. Б. Обухов (1892-1954) - создатель первых электронных инструментов и мистической музыкальной утопии «Книга жизни»; И. А. Вышнеградский (1893-1979) - первооткрыватель и теоретик четвертитоновой музыки; А. Авшаломов (1894-1965) - автор четырёх опер на ориентальные сюжеты и четырёх симфоний; К. Н. Шведов (1886-1954) - автор литургии и четырёх опер; Н. Д. Набоков (1903-1978) - автор двух опер и многих инструментальных сочинений.
Из первой волны эмиграции гораздо более успешной и всемирно признанной была деятельность многих и многих исполнителей (дирижёров, пианистов, скрипачей, вокалистов, виолончелистов и т. д.), которые получили известность и на родине. В. Горовиц, Н. Мильштейн, С. Кусевицкий, Н. Магалов (не как композитор, а как пианист), Г. Пятигорский, Ф. Шаляпин, И. Маркевич и многие другие музыканты-исполнители были известнейшими представителями российской музыкальной школы зарубежья.
Отдельного внимания заслуживает вклад представителей русского зарубежья в сохранение и развитие русской церковнопевческой традиции. Насильственно прерванная композиторская и исполнительская традиция в метрополии подвигла к бережному сохранению и творческому развитию традиций создания церковных песнопений за рубежом. Центры русского православия, возникшие в Харбине, Белграде, Берлине, Париже, Праге, Австралии и Америке, дали богатейший композиторский материал для церковных песнопений, а также высочайшего уровня исполнительские составы (например, хоры под управлением С. Жарова, П. В. Спасского, Н. П. Афонского и многие другие), дополненные фундаментальными исследовательскими трудами И. А. Гарднера, А. А. Свана, Н. В. Лосского и др. К созданию литургических и паралитургических сочинений обратились такие мастера, как А. Т. Гречанинов («Страстная седьмица», «Демественная литургия», две экуменистические мессы), Н. Н. Черепнин («Хождение Богородицы по мукам»), А. Н. Черепнин (цикл хоров литургического круга), К. Н. Шведова (литургические песнопения). Но наиболее ценным был вклад композиторов-регентов, посвятивших себя церковному пению [2, с. 10]. Песнопения М. Е. Ковалевского и И. С. Лямина (Париж), П. В. Спасского (Берлин), Н. В. Степанова, М. С. Алтабасова, С. Д. Савватеева (Харбин), М. Фортунато (Лондон), Б. М. Ледковского (США) и многих других известных в церковной среде авторов стали значительным вкладом русского зарубежья в сокровищницу православных песнопений.
Вторая волна эмиграции, менее многочисленная по сравнению с первой, была связана с событиями Второй мировой войны. Тем не менее, она, включавшая в себя потомков первой волны эмигрантов (например, А. Н. Черепнина, Я. А. Авшаломова, С. Ю. Конюса и др.), достойно продолжила традиции русской музыкальной культуры зарубежья.
Третья волна «музыкально-композиторской» эмиграции представляла собой процесс вытеснения в 60-80 годы ХХ века из культурной среды советской страны композиторов, не укладывающихся в установленные властями от культуры социалистические рамки творчества. «Чёрные» их списки озвучивались на съездах композиторов, например, как широко известная «семёрка» Т. Н. Хренникова. Гласные и негласные запреты на исполнение произведений, выбивавшихся из общей колеи, закрывали путь к публике для значительного числа авторов. Часть отечественных композиторов советской эпохи пребывала в состоянии «внутренней эмиграции» (А. С. Караманов, С. А. Губайдулина, А. Пярт, А. Тертерян и другие классики современной музыки), но многие всё же покинули страну и обрели признание за рубежом. Из наиболее значительных композиторов отметим
H. С. Корндорфа (род. в 1947 году в Москве), А. М. Раскатова (1953 г. рожд., Москва), Е. О. Фирсову (1950 г. рожд., Ленинград), В. А. Шутя (1941 г. рожд.), В. Е. Суслина (1942 г. рожд., г. Миасс). В современном постмодернистском мировом музыкальном культурном пространстве они достойно представляют русскую композиторскую традицию. Наряду с музыкой А. Шнитке, Э. Денисова, В. Артёмова, С. Губайдулиной, Б. Тищенко и др., эти композиторы создают на современном этапе уникальные, широкие по размаху и глубинные по содержанию произведения русского музыкального искусства.
Л. З. Корабельникова, занимающаяся исследованием музыки композиторов русского зарубежья, утверждает: «Мы должны всеми силами приближать время, когда музыка, созданная далеко за пределами России композиторами, остававшимися русскими, в полном объёме зазвучала сейчас и здесь» [3, с. 5]. Возвращение вершинных творений крупнейших композиторов русского зарубежья активно идёт в последние двадцать лет. Отметим в этом отношении оркестровые записи всех симфоний и духовных сочинений А. Т. Гречанинова в исполнении хора В. Полянского, записи камерной и симфонической музыки А. Н. Черепнина, активное исполнение вокальной и инструментальной музыки А. Лурье, возрождение интереса к красочной, яркой музыке А. Авшаломова. Интерес к музыке третьей волны эмиграции обозначен фестивалями музыки Н. Корндорфа, В. Суслина, Е. Фирсовой, успешными записями опер А. Раскатова и т. д. [4, с. 8].
Наследие церковно-певческого направления русского зарубежья оказалось необычайно продуктивным с возрождением русского православия в конце ХХ века. «Мы сохранили традиции русского православия», - констатировал в 2008 году один из современных композиторов-регентов на международной конференции, посвя-щённой истории русского зарубежья и русской зарубежной церкви [5, с. 345].
В заключение заметим, что актуализированная в данной статье проблема, касающаяся наследия русской музыкальной эмиграции, требует дальнейшего теоретического осмысления. Продолжает оставаться актуальной и требующая воплощения идея восстановления единства отечественной музыкальной культуры ХХ века во всей её полноте. Перспективным видится изучение музыкального творчества как представителей каждой волны эмиграции в целом, так и отдельных крупнейших композиторов-эмигрантов.
Библиографический список
I. Струве, Г. Русская литература в изгнании: Опыт исторического обзора зарубежной литературы / Г. Струве. - Изд. 3-е. - М.-Париж, 1996. - 448 с.
2. Русская музыка и XX век. - М.: Гос. ин-т искусствознания Министерства культуры Российской Федерации, 1997 - 874 с.
3. Корабельникова, Л. З. Александр Черепнин: Долгое странствие / Л. З. Корабельникова. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 288 с., ил., ноты.
4. Дубинец, Е. А. Моцарт отечества не выбирает. О музыке современного русского зарубежья / Е. А. Дубинец. - М.: Музиздат, 2016 -312 с.
5. Русское зарубежье: музыка и православие. - М.: Изд-во «Дом Русского Зарубежья им. Александра Солженицына», 2013. - 616 с. © Калигойда Е. В., 2017
