Музыка "метели". Эссе Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

КУЛЬТУРА

н.в.жолос МУЗЫКА "МЕТЕЛИ". ЭССЕ

Омский государственный технический университет

удк 82.091-4

в данной статье предпринимается попытка постижения художественной философии a.c. пушкина в повести "метель" (цикл "повести белкина", 1830 год). в повести одной из ведущих тем является тема случая как мощного мгновенного орудия провидения. трактовка этой темы обнаруживает сближение художественной философии поэта с религиозным сознанием. звучание этой темы сливается в повести с настроением света и любви, чудес и праздничности, связанным с сознательной ориентацией автора на народно-православные традиции. автор интерпретирует прозу

a.c. пушкина как взгляд поэта на взаимоотношения человека с истиной, опираясь на концепции исследователей его поэтики

b. непомнящего и с. кибальника. статья адресована широкому кругу читателей.

Тип художественного философа еще в дореволюционные годы С.Л. Франк увидел в Гете. "Интеллектуальное постижение и художественное восприятие есть у него -один и тот же творческий процесс. В нем не просто поэт противостоит мыслителю или сочетается с мыслителем; наоборот, именно в качестве поэта он есть мыслитель и в качестве мыслителя он - художник. Свободная игра художественной фантазии не изгоняет и не ослабляет в его духе стремления к объективному, интеллектуальному постижению истины, как это бывает у других поэтов; напротив, познание осуществляется у него средствами художественного творчества" (10, с.105). В статьях о Пушкине 1930 - 1940-х годов Франк великолепно продемонстрирует, что художником аналогичного плана был и Пушкин.

"Об искусстве и религии можно говорить много, но договорить до конца невозможно", - сказал Федор Шаляпин. Пушкину удалось открыть гениально простые и, одновременно, сложные формулы драматического искусства: "Народ, как дети, требует действия... Смех, жалость и ужас - суть три струны нашего воображения, потрясаемые драматическим волшебством. . Высокая комедия не основана единственно на смехе, но на развитии характеров... Воображение привыкает к убийствам и казням, изображение же страстей и изменений души человеческой для него всегда ново, всегда занимательно и поучительно!

Драма стала заведовать страстями и душою человеческой. Истина страстей, правдоподобие чувствований - вот чего требуют наш ум от драматического писателя" (7, с. 195).

Откуда сегодняшнее стремление людей приблизиться к Пушкину, прикоснуться к тайне его, постигнуть его как явление, как личность и как судьбу. По всей вероятности, это - свидетельство и одновременно факт происходящего сегодня сдвига в сознании людей, в понимании ими самих себя и того мира, в котором им дано жить. "Никогда еще не было такого отрыва от жизни космической, как в наш век, называемый поверхностно космическим", - сказал Евгений Богат. "Нам необходимо осваивать новый подход к пушкинскому творчеству, как пророческой миссии. В конечном итоге это потребность услышать слово Пушкина как слово совести и веры народа" (5, с. 185). В 30-е годы XIX века Пушкин задумывается над противоречием устойчивого и подвижного в историческом процессе. Идея дома, семьи, все более одолевавшая его в плане личном, распространяется на внеличный, государственный, национальный план. Он заново уяснил сущность монархии как традиционного и наиболее органичного для России образа правления. Пушкин рассматривает устойчивость как первое условие общественного благополучия, размышляя над тем, как согласуется она со способностью к бесконечному совершенствованию (1831 г. письма Пушкина). Пушкин оценил "жестокий опыт" рубежа веков. "Философия,

которой XVI век дал свое имя, - писал Пушкин в статье "О ничтожестве литературы русской" - была направлена против господствующей религии, вечного источника поэзии у всех народов, а любимым оружием ее была ирония холодная и осторожная, где все высокие чувства, драгоценные человечеству были принесены в жертву демону смеха и иронии..., греческая древность осмеяна, святыня обоих заветов обругана... ° (7, с. 105). Феномен мироздания, как "действующего лица", с которым человек может сообщаться не путем самоутверждения и монолога, а путем вопрошания и диалога, встал перед Пушкиным. Стало ясно, монолога быть не может, есть драма, где на реплику следует ответ действию противостоит контрдействие. Есть диалог рассудочного конечного и духовного как части бесконечной жизни мира. "Драматическая система Пушкина построена на взаимоотношениях человека с мирозданием, с абсолютным и главенствующим принципом этой системы является не природная связь событий типа причина - следствие, а совершенно иной тип связи: реплика - ответная реплика, то есть ДИАЛОГ (5, с. 268).

Трезвый исторический и социальный анализ действительности у Пушкина сочетается с осознанием неимоверной сложности, часто ускользавшего от рационального объяснения окружающего мира, что наполняет его творчество ощущением тревожного предчувствия, ведет к широкому вторжению фантастики, рождает горестные, подчас болезненные воспоминания, напряженный интерес к "тайнам фоба вековым". Что же есть человек? Игра "природных" стихий, естественных желаний и потребностей, или нечто большее, нечто высокое, нечто сверхъестественное. И что есть природа для человека? "Открытие Русской природы произошло у Пушкина в Михайловском. Пушкин в своем поэтическом отношении к природе прошел путь от Голландского сада в стиле рококо в лицейской лирике до чисто русского ландшафта, не окруженного никакими садовыми стенами и по-русски обжитого, ухоженного еще со времен княгини Ольги, то есть за целую тысячу лет" (12, с. 8). Невозможно не сказать о значении Земли-матушки для русского человека. Сильна в русском народе религия земли. Земля - последняя заступница. Гамму чувств вызывает у нас земля, покрытая белым снегом. "Снег великое дело для русской земли, он на все пригоден русскому человеку" (4, с. 132). Белизна, символ света, начало всех цветов спектра, в котором рождаются тысячи оттенков. Более сложными становятся наши чувства, когда снег приходит в движение, когда начинается Метель... Метель - стихия, действующая надушу человека завораживающе, гипнотически, колдовско, даже ночь метельная не рождает тоски и отчаяния. Наоборот, все сущее начинает себя чувствовать частицей неизмеримого мироздания, вечной, неисчезающей частицей, такой же, как тысячи снежинок, вращающихся вокруг. "Пурга, метель, вьюга - это именно та стихия, что даже в самой дикой и безнадежной свирепости своей не лишает нас надежды, не обрекает на безнадежность. Чувство своей земли под ногами и вокруг не покидает человека в метели, гуляющей по русскому простору" (6, с. 206). Метель обнимает, объединяет небо и землю так же, как Пушкин.

Даже в самых "неличных" произведениях Пушкин, хотел он этого или нет, писал о себе. Получив согласие на брак, он, словно приложил ухо к земле и услышал угрожающий гул. Первым произведением, написанным среди сияющей Болдинской осени 7 сентября 1830 года, было стихотворение "Бесы", где "вьются тучи", "снег летучий", где динамика движений доведена до абсолюта, в нем 12 глагольных образований. Именно это стихотворение было предполагаемым эпиграфом к "Метели" - повести, которая возникнет через 43 дня. Бесы, согласно мифологическому словарю - "злые духи, демоны, враги невидимые человеческого рода, сеятели дурных внушений, которые с особой ненавистью относятся к браку. Помимо власти над сти-

хиями, они имеют тонкое проникновение в ход мыслей человека, но тайное решение человека, очень твердая и праведная воля его имеют шанс скрыться от глаз бесов" (3, с. 169). В "Бесах" речь идет о борении неконтролируемого хаоса и жизни человека, здесь мы находим следы древнего актичного мифа о странствиях души после смерти. Видимо неспокойно было на душе поэта, холод сжимал его сердце, тяжелые предчувствия томили его. Вторым эпиграфом повести, на котором и остановился Пушкин, стал отрывок из баллады Жуковского "Светлана", героиня баллады является истинным образцом женщины возвышенной, прекрасной и покорной року: "с печальной думою в очах, с французской книжкою в руках". Обратимся к тексту:

"Кони мчатся по буграм, топчут снег глубокий...

Вон в сторонке божий храм виден одинокий..."

"...Вдруг метелица кругом; снег валит клоками;

Черный вран, свистя крылом, вьется над санями

Вещий стон гласит печаль! Кони торопливы

Чутко смотрят в темну даль, воздымая гривы" (1, с. 65).

Так уже в эпиграфе появляется образ божьего храма, но он пока в сторонке. Храма, в котором зажжется огонь и произойдут главные события повести. А пока перед нами возникает неспешная картина быта русского поместья Ненарадово, где живет"... добрый Гаврила Гаврилович Р., который славился по всей округе своим гостеприимством и радушием ... со своею женою Прасковьей Петровною и дочкой Марьей Гавриловной..." (1, с. 65). Случайно ли выбирает автор для своих героев такие имена: Гавриил -сила божья или человек божий и Мария - святая дева. Можно сделать предположение, что Пушкин, будучи глубоко религиозным человеком, в идейную основу повести положил библейские заповеди: "не обмани", "почитай отца и мать свою". "Чада, вслушайтесь в заповеди Господни, любите отца своего и мать свою, и слушайте их и повинуйтесь им в боге во всем ...", - сказано в одном из выдающихся произведений русской литературы XVI века - книге, называемой Домостроем. Соглашаясь на брак и решаясь на побег из родного дома, Марья Гавриловна нарушает русскую православную норму жизни, состоящую в том, что молодые должны получить благословение родителей на брак. "На дворе была Метель; ветер выл, ставни тряслись и стучали..." (1, с. 67). Начало метели уже является для героини "угрозой и печальным предзнаменованием" (1; с. 67). Метель как будто силилась остановить молодую преступницу. Нарушение библейских заповедей приводит к разрушению семьи, ее уклада, быта. В "Метели" все стало не так, как хотелось, а как было нужно. Ни Маше, ни Владимиру не удалось приручить этого "нужно". В произведениях Пушкина много страшною, но страшное не довлеет, а соотнесено с идеалом, живое присутствие которого мы ощущаем. "Своим безошибочным метафизическим мерилом Пушкин измерил глубины русской души и особенности русского быта. Если можно говорить о Святой Руси вне церковности и подвижничества, то таковой она отразилась только в произведениях Пушкина. Эта "святость" не подвижническая, но очень близкая к ней, житейская, бытовая, каждодневная" (8, с.177). Идеалом русского человека являются простые начала человечности, которые и есть коренные начала жизни родовой, национальной, эпической. Народная идея - это идея гуманности, как меры красоты в человеке. "У Пушкина точка отсчета в самом наличии идеала, а не в обстоятельствах. Трагизм в том, что человеческая практика расходится с этим идеалом. Случайность - выражение высшей закономерности "мощное, мгновенное орудие провидения". Есть две России: одна - Россия видимостей, другая-"Святая Русь" с неясными формами, неопределенными течениями, конец которой негредвиден, начало безвестно, Россия сущностей, живой крови, непочатой веры, где каждый факт держится не на искусственном сцеплении с другом, но силой собственного бытия в него вложенного" (5, с. 265).

Неоднократно называет в своих письмах Пушкин "Повести Белкина* сказками. "Посылаю тебе с Гоголем сказки

моего друга Ив. П. Белкина ... Эпиграфы печатать перед самым началом сказки, а заглавие сказок на особом листе" (из письма П.А. Плетневу, 1831 год). Связь повести со сказкой мы видим в животворении природы, в счастливом конце, напоминающем сказочный: "Барин на ней и женился", в особой ее мелодичности и ритмичности. Сказки сотворены из материала близкого, лежащего, как земли отцов, под ногами. "Установка на словесную игру, на гармонию и мелодичность выявляется в русских сказках со всей отчетливостью - это большей частью сказки ритмически мерные, зачастую рифмованные, то и дело, переходящие в песню". (Ю. М. Соколов). "Но самое главное все-таки в том, что для русской сказки Гименей, так сказать, важнее Амура (то бишь Леля). Поэма про любовь, а сказка про семью, главный оплот человеческого существования" (5, с. 190). Суть пушкинской народности не в каких-то экзотически - национальных особенностях: такие выпирающие черты вряд ли в Пушкине есть. Самым ближайшим образом народность Пушкина сказывается в его естественности. В сказке даны нравственные законы народа: трудись; умей дружить; будь верен дружбе; уважай слово старших; не оставляй слабого в беде; будь смелым и честным; не лги; не причиняй другим зла. Известные исследователи народного творчества и быта Афанасьев и Буслаев утверждали, что славянин всегда, при всех обстоятельствах, выступает как семьянин, личность его проявляется в связи с заботами об остальных членах семьи. "Если бы я мог еще верить в счастье, то искал бы его на дорогах, по которым ходят все", - А. С. Пушкин (2, с. 105).

Автор "Метели" выводит нас на проторенные дороги русской провинции, на те дороги, где будут искать счастья его герои. "В повести целое солнце любви, разлуки и младых безумств, солнце, зажженное 1812 годом, славнейшим часом нашей истории" (4, с. 128). Композиционно повесть разделена на два больших эпизода, разделена тремя годами войны. Для героев Метель - это порог между войной и миром. Реалии 1812 года - эмоциональный подъем эпохи. Второй эпизод дублирует первый: описание среды, появление героя, романтические коллизии, герой в Метели, неожиданный финал. Метель становится экзаменом на героя. Героем становится тот, кто готов к дорожным неожиданностям, планирующий ситуацию Владимир, не учел метели, бросивший вызов судьбе Бурмин оказался счастливым. "Сильный ветер-ураган является вестником божественного откровения" (3, с. 241). У Пушкина композиции круговые вычерчивают круг из конечного в бесконечное. Динамика оборачивается хаосом, а хаос - динамикой; и с ними, как с реальными противниками, вступает в единоборство Владимир. На 17 предложении автор использует 53 глагольных образования (максимальное количество глаголов в прозе), достигая нагнетания импульсов, действий, поступков, психологических состояний. Так Владимир "выехал ..., невзвидел..., очутился ..., хотел ..., старался ..., поворотил ..., подумал ..., нашел ..., въехал ..., успокоился ..., увидел ..., ударил ..., выпрыгнул .... подбежал..., схватил..." (1; с. 70-71). Объем событий расширяется не за счет описания предметного мира, но вследствие углубленного изображения внутреннего состояния человека. Поминутно фиксирует автор единоборство Владимира с необратимо всесильной стихией времени, с катастрофическим убыванием отпущенных сроков. "Едва как ..., в одну минуту .... поминутно ..., поминутно ..., поминутно ..., прошло полчаса .... прошло 10 минут ..., прошло более часа ..."(1, с. 70-71), так ощущаем мы напор временного потока. Герой вступает в противоборство с "фатальным" стечением обстоятельств, пространственными и временными химерами, но всюду соблюдено "чуть-чуть", не позволяющее переходить грань между героическим деянием и жизненной неурядицей. С одной стороны, метель несет зримые черты живой реальности, с другой - это определенная одушевленная сила, враждебная герою, "...признанная опрокинуть его жизнь,

разбивающая "утлый челн" романтиков (символизирующий их положение в этом мире)" (6, с. 114). В поступке Бурмина, неосознанном и дерзком, "беспокойство овладело мной, ... казалось, кто-то меня так и толкал, ... непонятная, непростительная ветреность..." (1, с. 75), находит отражение поэтика перехода, преодоление граней -неизбежность прорыва и выхода за рамки установленного. Переход - это всякий поступок с одной стороны - случай, с другой*. Провиденье. Ямщику Бурмина вздумалось ехать рекой, поступки героя попадают в русло, направляющие их ход. В мире произведений Пушкина судьба выступает, как важный мотивирующий фактор, но не упустить предоставленный судьбой случай человек должен сам. Герои Пушкина не слепы, воля их свободна, дальнейшее вовсе не игра слепой судьбы, а следствие сделанного выбора."(5,с.281)

Согласно словарю Даля: "Мести - класть мету, знак" (9, с. 320). Особый смысл несет образ Стихии, и как в "Капитанской дочке", и "Медном всаднике" она - носитель сложных взаимоотношений призрачно-неустойчивого и незыблемого в диалектике становления сущего. "Борьба энтропии (меры хаотичности) и целесообразности, борьба осмысленных и бессмысленных предпосылок человеческой жизни и истории" (5, с. 433). Метель воспринимается, как все объединяющий смысл, она является главным действующим лицом; она"... была,... не утихала,... сделалась,... поднялась,... не унималась" (1; с. 66-73). Все эти действенные глаголы, отражающие силу стихии, одушевляют ее. Раскрыв в трех смыслах три картины метели (для Марьи Гавриловны, Владимира и Бурмина), автор закрепляет ее многоликость в композиционных планах, но в ее описании нет ни грани эмблематики и аллегоризма. Здесь Пушкин близок к народному восприятию: природа есть "природа, метель есть метель. В произведениях Пушкина "бездна пространства" (Н.В. Гоголь), безостановочность динамического повествования. Не только сама жизнь, но и "остановленное мгновение" динамично и разнолико.

Реальность Пушкина неподчинения законам трагического уничтожения. Автор совмещает трагический материал с веселостью его осмысления, праздничным оптимизмом освещения событий. Восстановленный Пушкиным дух шутливой повести оказывается необходимым в самые "апокалиптические" периоды истории русского сознания. Повесть воспринимается как своего рода русский святочный рассказ. Ее действия приходятся, скорее всего, на первые дни января. Открывает ее фраза: "В конце 1811 года ...", затем Бурмин относит рассказ о своем опрометчивом венчании к "началу 1812 года". Пушкинское пристрастие к Святкам хорошо известно по "Евгению Онегин/ (гл. 5, строфы VII-X). "На святках родятся и маскируются, инсценируют жениханье" (11, с. 42). Настроение "Метели" отличается большей сдержанностью и серьезностью. Но именно так соотносятся начало и конец Святок. До 1 января продолжаются "святые вечера", затем начинаются "страшные вечера". "Внутренний смысл Святок, времени от Рождества до Крещения, заключался в движении Христа от земного человека к Богу. Но и герои повести проходят определенный путь восхождения, по крайней мере, от легкомыслия к нравственной ответственности" (4, с. 133). Главное - взаимоотношения человека с истиной, человек и судьба встречаются на дороге к ней. "Метель" - это большая повесть о России Белкина, о концепции полного человека и полноты жизни. Мир Пушкина светел потому, что это не хаос, из которого можно извлечь любые комбинации элементов -вызывающие ужас или ненависть, тоску или скепсис, ощущение бессмыслицы и безнадежности, желание все перестроить по-своему; мир Пушкина - это космос, что по-гречески означает "порядок", "устроенность", "украшен-ность": устроенное целое, в котором все не случайно, все неспроста, все осмысленно, по своей сути прекрасно. "Космос жизни ее порядок и закон участвуют в действии. Отражение человеческих поступков в зеркале этого

космоса и есть судьба человеческая" (5, с. 303). Пушкин смотрит на взаимоотношение человека с истиной не со стороны отдельного и отъединенного от других человека, не сквозь его эгоистические и природные страсти, а со стороны того общего, что объединяет людей и делает их, несмотря на все различия и ужасы, людьми. Это общее есть существующий в их сердце и более или менее осознанный идеал правды и любви. "О каждом народе следует судить по тем нравственным вершинам и по тем идеалам, по которым он живет" (Д. С. Лихачев). И нет истины, где нет любви - простого деятельного сочувствия к ближнему, колокольчика, который оглашает в редкие минуты судьбу человека присутствием в ней судьбы другого.

"В просветах среди мчащихся вихрем туч мелькают вальсирующие пары. Вращение вальса - великий круговорот, символизирующий слияние космосфер - человеческой и природной. Вальс рождается как великая тайна из отдаленного гула звуков волн и зыбкой полетности ритма, он растет, неуклонно двигаясь к кульминации", - сказал Равель о вальсе. Все созданное Пушкиным - сама гармония, а "Метель" - это гармония почти явленная в мелодии слов, действий, поступков, характеров. Музыкальная сущность мира звучит в ней. В повести ничего не выпячивается нарочито, везде покачивающееся, подвижное, живое равновесие живой жизни.

В финале "Метели", как всегда у зрелого Пушкина, сложное переплетение нескольких мотивов, среди которых присутствует мотив радостного удивления перед путями Провидения. То, что иногда представляется нам как действие слепой судьбы, есть на самом деле проявление мудрого замысла Провидения - таков основной смысл

повести "Метель". Но этот смысл свободен от дидактических обертонов, а слит с особым настроением чудес и праздничности, света и любви, юмора и благоволения, связанным с сознательной ориентацией автора на народно-православные традиции. Тема провиденциального случая решается Пушкиным в чисто русском ключе.

Литература

1. ПушкинА. С. Собрание сочинений в Ют.-М., 1981 -

Т. 5

2. ПушкинА. С. Собрание сочинений в Ют.-М., 1981 -Т. 10

3. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. - М., 1987 -

Т. 1

4. Кибальник С. А. Художественная философия Пушкина. СПБ., 1999

5. Непомнящий В. А. Поэзия и судьба. - М., 1997

6. Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении. СПБ., 1996

7. Пушкин А. С. "Об искусстве". В 2 т. -М., 1990-Т. 1

8. ПозовА. Метафизика Пушкина. -М., 1998

9. Даль В. И. Толковый словарь в 4 т. - М., 1982 -Т. 3

10. Франк С.О. Вопросы теории и психологии творчества. - Харьков, 1914-т. 5, с. 105-106

11. Панченко A.M. Пушкин и русское православие. // Русская литература. -М., 1990, №2

12. Лихачев Д.С. Поэзия садов.-СПБ., 1991

ЖОЛОС Наталья Владимировна - ассистент кафедры философии (специальность "Культурология").