CC BY
85
УДК 94(47).066/083 А.Н. ГРЕБЕНКИН
кандидат исторических наук, доцент, Академия Федеральной службы охраны РФ E-mail: angrebyonkin@mail.ru
UDC 94(47).066/083 A.N. GREBENKIN
Candidate of History, Associate Professor, Federal Guard
Service Academy of Russia E-mail: angrebyonkin@mail.ru
МУЗЫКА И ПЕНИЕ В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ВОЕННО-УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
MUSIC AND SINGING IN SOCIOCULTURAL SPACE OF MILITARY SCHOOLS IN RUSSIAN EMPIRE
В результате комплексной характеристики организации занятий музыкой и пением в военно-учебных заведениях Российской империи сделан вывод о том, что первый опыт их организации относится к 30-м гг. XIX в., систематический характер они приобрели в 60-е гг. XIX в., прочную методическую основу получили в 80-е гг. XIX в., а наибольшей эффективности достигли в начале XX в.
Ключевые слова: музыка, пение, кадетский корпус, военное училище, Российская империя.
As a result of complex characteristic of organization of music and singing lessons in military schools of Russian Empire author comes to the conclusion that they started for the first time in the 30-ies of the XIX century, received the systematic character in the 60-ies, got the enduring methodical basis in the 80-ies and reached the largest effect in the beginning of the XX cent.
Keywords: music, singing, cadet corps, military school, Russian Empire.
В «золотой век» кадетских корпусов, пришедшийся на правление Екатерины II, их воспитанники готовили театральные представления, обучались рисованию, танцам, фехтованию и даже вольтижировке. Однако, как это ни парадоксально, обучение кадет пению осуществлялось нерегулярно, игре на музыкальных инструментах учили лишь талантливых воспитанников, а военной музыке в стенах корпусов вообще не нашлось места. В павловскую и александровскую эпохи внеучеб-ное время было занято в основном строевыми упражнениями, а часы досуга кадеты заполняли необузданными шалостями.
Лишь в 30-е гг. XIX в. на занятия музыкой и пением обратил внимание Главный начальник Пажеского, всех кадетских корпусов и Дворянского полка Великий князь Михаил Павлович. В своем приказе от 2 февраля 1835 г. № 49 он писал: «В подведомственных мне заведениях вовсе не поощряется, а в некоторых, как мне известно, даже дозволяется неохотно обучение воспитанников музыке. Музыка, как и всякое изящное искусство, возвышает дух человека, дает им новые средства быть приятным в обществе, а в трудных обстоятельствах жизни служит ему иногда и утешением». Именно в бытность Великого князя главой военно-учебного ведомства в кадетских корпусах стали устраиваться не только скромные домашние спектакли, но и танцевальные вечера. В часы, свободные от обязательных занятий, кадеты обучались нотной грамоте, игре на музыкальных инструментах, пели хором. Строевые упражнения, которым в духе тогдашней эпохи уделялось большое внимание, сопровождались барабанным боем и звуками военного
оркестра. Однако занятия музыкой и пением не были поставлены на научную основу и велись бессистемно; в глазах и начальства, и педагогов, и самих воспитанников они выглядели как приятное развлечение и желательное, но необязательное средство заполнения досуга. Поэтому говорить о сколько-нибудь серьезном внимании к музыкальной подготовке кадет не приходилось. Даже в столичных военно-учебных заведениях, располагавших музыкальными инструментами, планомерные занятия, как правило, не велись. Так, по воспоминаниям Н.П. Звездкина, учившегося в начале 60-х гг. во Втором кадетском корпусе, в рекреационной зале находилось фортепиано, однако на нем играли только два-три кадета и один офицер, который «играл... по слуху и больше марши» [4, с. 37]. Провинциальные кадетские корпуса не могли себе позволить покупку дорогостоящих инструментов. Найти хорошего учителя было почти невозможно.
После военно-учебной реформы 1863-1864 гг. уровень военно-музыкальной культуры будущих российских офицеров существенно возрос, хотя музыкальная подготовка, как и прежде, носила факультативный характер. Придавать занятиям музыкой и пением консер-ваториальный характер руководство военно-учебного ведомства не собиралось; эти занятия были призваны развить у воспитанников музыкальный слух, сообщить им любовь к музыке и, по возможности, дать некоторые навыки игры на одном из инструментов для собственного удовольствия. Тем не менее занятия музыкой и пением заняли прочное место в программе внеклассных занятий, и ни одно из торжественных мероприятий не
© А.Н. Гребенкин © A.N. Grebenkin
обходилось без музыкального сопровождения и пения (преимущественно хорового). Директора провинциальных военных гимназий прилагали все усилия, чтобы купить необходимые музыкальные инструментов и пригласить преподавателей из Петербурга или Москвы. При этом педагоги, всеми силами боровшиеся с негативными кадетскими традициями и грубостью нравов, которыми были печально знамениты старые кадетские корпуса, на первый план поставили не развлекательную, а воспитательную цель. Педагогический комитет Орловской Бахтина военной гимназии в 1865 г. так отозвался о занятиях музыкой: «Музыка, по преимуществу, служит языком души, выражением ее чувствований, а потому она является одним из лучших средств для действия на чувство, на душу человека. Возвышая вообще человека в нравственном отношении, музыка в трудных обстоятельствах жизни может служить ему даже утешением. Притом человеку музыкальному открывается целый мир наслаждений, недоступный в музыкальном отношении неразвитому. Если потому обучение музыке должно занять важное место в каждом учебном заведении, то оно для закрытого заведения получает еще более значения. Чем более заведение изолировано, чем менее дети в нем могут пользоваться благодетельным влиянием родителей и семейства, тем более они подчинятся влиянию товарищей традиционного порядка и духа заведения. Вследствие этого закрытые заведении должны пользоваться всеми средствами, облагороживающими массу» [9, с. 191-192]. Большое внимание было обращено на песни, распространенные в среде воспитанников. Например, педагоги 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии считали необходимым «...стараться по возможности отклонять воспитанников от пения тех хоровых военных песен, которые, при бедном своем содержании, могут развивать в воспитанниках дурной тон...», а также не позволять им петь песни духовного содержания, которые обращались «в шутки, доходящие иногда до больших нескромностей» [6, с. 145].
Приложенные усилия очень быстро принесли свои плоды. Так, в 70-е гг. во 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии пению обучал Н.П. Подгородинский, получивший солидную подготовку в придворной капелле. Он не только прекрасно руководил церковным хором, но и поставил обучение светскому пению таким образом, что «.хор человек в 200-250 очень стройно исполнял сложные оперные вещи, вроде «В бурю во грозу» и полонеза из «Жизни за царя», «Слава на небе солнцу высокому» и т.п., некоторые пьесы и народный гимн исполнялись с аккомпанементом оркестра» [8, с. 31]. Занятия музыкой вел А.Ф. Баганц, игравший первую скрипку в оркестре Мариинского театра. Ему помогали служившие в гимназии нижние чины из бывших военных музыкантов, которые имели хорошую подготовку. Баганц сумел создать в гимназии «с нуля» хорошо сыгранный оркестр струнных и духовых инструментов, в который входили 60 воспитанников. Ежегодно устраивался большой ученический концерт с приглашением зрителей из числа родственников и знакомых гимнази-
стов, на который собиралось около 800 человек. Лучшие музыканты получали возможность посещать концерты и театральные представления на казенный счет.
Не отставали и провинциальные военные гимназии. В Нижнем Новгороде при директоре П.И. Носовиче (1866-1877 гг.) воспитанники были так сильно увлечены пением и музыкой, что создали несколько хоров и два оркестра струнных и духовых инструментов, которые регулярно выступали с концертами. В Орловской Бахтина военной гимназии в 60-е гг. были приобретены необходимые музыкальные инструменты и ноты, составлены музыкальный и вокальный хоры и нанят хороший учитель.
Музыка и танцы заняли видное место в программе домашних увеселительных вечеров, периодически проводимых с целью развлечения воспитанников. Как правило, в программу входили «. хоровое пение, с аккомпанементом; исполнение воспитанниками соответствующих их умению и пониманию музыкальных пьес на различных инструментах, преимущественно же оркестровое; танцы, характерные и общественные.» [7, с. 65] В Нижегородской военной гимназии один-два раза в год устраивались музыкальные вечера, представлявшие собой экзамены, на которых оркестром воспитанников исполнялись 5-6 пьес и столько же произведений исполнял хор певчих. На эти вечера приглашались родственники воспитанников и члены семей служащих в гимназии. В Петровской-Полтавской военной гимназии музыкальные вечера обыкновенно состояли из нескольких музыкальных пьес, исполняемых оркестром воспитанников, и нескольких номеров хорового пения.
В юнкерских училищах на занятия музыкой и пением также обращалось большое внимание. Закупались музыкальные инструменты, нанимались учителя, создавались церковные и светские хоры, «способные выполнять произведения Бортнянского, Львова, Глинки и других русских композиторов» [2, с. 26]. В праздничные дни устраивались музыкальные и танцевальные вечера, а по большим праздникам - спектакли и концерты духовного и светского пения.
Однако справедливости ради следует отметить, что в некоторых военно-учебных заведениях из-за недостатка средств либо недостаточной энергичности руководителей и педагогов обучение воспитанников музыке и пению было поставлено из рук вон плохо. В конце 1879 г. Главное управление военно-учебных заведений осуществило проверку организации досуга военных гимназистов и юнкеров. Отечественная военная школа в то время находилась в состоянии структурного кризиса, аналогичного кризису рубежа 50-60-х гг. Принципы организации учебно-воспитательной работы, заложенные в основу деятельности военных гимназий, далеко не во всем оправдали ожидания педагогов, армии и общества в целом, поэтому военно-учебное ведомство находилось на перепутье. Пренебрежительное отношение руководителей многих заведений к эстетическому и культурному развитию воспитанников привело, в частности, к тому, что обучение музыке и пению в некоторых гимна-
зиях и особенно в военных училищах почти не велось, что и было отражено в рапортах и отчетах. Так, в рапорте директора Пажеского корпуса говорилось о том, что в заведении в течение 1877-1879 гг. не устраивались ни концерты, ни литературно-музыкальные вечера, и об устройстве их и речи быть не могло, так как, по мнению директора, «организация занятий музыкой находится в настоящее время, к сожалению, лишь в зародыше» [12, л. 9 об.]. Начальник Николаевского кавалерийского училища донес, что во вверенном ему заведении занятия музыкой существовали почти исключительно по собственной инициативе юнкеров, и лишь в 1879 г. был приглашен опытный учитель и составлена программа. Начальник 1-го Павловского военного училища прямо писал, что «. не находит нужным устраивать в училищах балов, спектаклей, музыкальных и литературных вечеров и т.п.» [12, л. 21], объясняя свою позицию тем, что юнкера очень заняты работой и у них нет времени на развлечения. В Александровском училище музыкальные вечера не устраивались с момента его основания в 1863 г. [12, л. 26]. Лишь в Константиновском военном училище в течение трех лет состоялись один музыкальный и два музыкально-литературных вечера. Схожая картина наблюдалась и в военных гимназиях. Так, в 1-й Санкт-Петербургской военной гимназии за три года был организован лишь один музыкальный вечер (в 1877 г.), во 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии - два (в 1876 и 1878 гг.), в 3-й Санкт-Петербургской военной гимназии - один (в 1878 г.). Во Владимирской-Киевской военной гимназии занятия музыкой не велись вообще. Нельзя не заметить, что пренебрежительное отношение к обучению воспитанников музыке было характерно для военно-учебных заведений, расположенных в крупных городах, - видимо, потому, что там гимназисты и юнкера имели возможность брать частные уроки и посещать концерты.
После переформирования военных гимназий в кадетские корпуса занятия музыкой и пением были поставлены на прочную методическую основу. Хоровое пение должно было преподаваться как обязательный предмет в течение всех семи лет обучения (исключение составляли лишь воспитанники переходного возраста, голос которых «ломался»). Занятия преследовали не только развлекательно-досуговую, но и эстетическую цель, развивая музыкальный слух воспитанников и приучая их к исполнению нетрудных многоголосных пьес с сопровождением и а саре11а. В первых двух классах параллельно с постановкой голоса и практическими занятиями учащихся знакомили с основами теории музыки; в первом классе учили петь по нотам на два голоса, а во втором - на три голоса. Все кадеты, обладавшие слухом, в третьем классе зачислялись в общий корпусной хор. Занятия корпусного хора преследовали чисто педагогическую задачу и являлись продолжением классных занятий; их эстетическая сторона была не столь существенна. На спевках корпусного хора обязательно разучивались народный гимн «Боже, Царя храни», хор «Славься» из оперы «Жизнь за царя» М.И. Глинки, ко-
торые исполнялись на всех торжественных мероприятиях, а также основные молитвы. Основой репертуара являлись военные, патриотические и народные песни («Гром победы раздавайся», «В шапке золота литого», «Было дело под Полтавой», «Знают турки нас и шведы», «Взвейтесь соколы орлами», «Ах вы сени мои, сени», «Во поле береза стояла» и т.п.).
Воспитанники, отличавшиеся особыми способностями, в обязательном порядке зачислялись в певчие церковного хора, состоявшего из 50-100 человек. Войти в состав церковного хора или выйти из него по собственному желанию было невозможно. Воспитанники «обязательно и твердо» разучивали основные молитвы и песнопения; их пение должно было «быть гармоничное, не крикливое и по достоинству своему вполне отвечать как торжественности, так и святости богослужения» [11, с. 9].
Обучение музыке также преследовало сугубо педагогические цели и не являлось средством подготовки профессиональных музыкантов-солистов. Ставка была сделана на работу с оркестром (либо с двумя оркестрами - струнным и духовым). Иногда создавался и оркестр народных инструментов. Приобреталось необходимое количество музыкальных инструментов и нот, по возможности оборудовались специальные музыкальные классы, для занятий приглашались квалифицированные педагоги. При наличии дополнительных средств покупались фортепиано или даже рояль; покупка же других инструментов, не входивших в состав оркестра, осуществлялась исключительно за счет самих воспитанников. Музыкой занимались многие кадеты (в некоторых корпусах - до половины общего состава). Занятия организовывались таким образом, чтобы каждый воспитанник занимался игрой на своем инструменте не менее двух часов в неделю. Небольшой струнный оркестр на третьем году обучения должен был уметь играть такие вещи, как менуэт из оперы «Дон Жуан» Моцарта, дуэт из оперы «Травиата» Верди, песни без слов Мендельсона, септет из оперы «Лучия» Доницетти. Эти достаточно сложные произведения «разучивались в облегченных переложениях, выполненных руководителями оркестров применительно к возможностям конкретных ученических коллективов» [1, с. 39]. Однако кадеты приучались смотреть на музыку как на серьезное занятие; с этой целью запрещалось «исполнение опереточных арий, попурри, составленных из мотивов, не имеющих между собой логической связи, и вообще вещей, основанных на эффектах, чуждых эстетического достоинства.» [11, с. 18] В педагогических же целях были поставлены под запрет участие кадетских оркестров в платных концертах и спектаклях и замена ими оркестра строевых музыкантов во время официальных церемоний (парадов, похорон, военных прогулок). В корпусах стали несколько раз в год устраиваться музыкально-литературные вечера, на которые приглашались родственники кадет и педагогов, причем вся музыкальная часть лежала целиком на кадетах, которым уже не помогали, как прежде, приглашенные музыкан-
ты. В целях большего музыкального развития воспитанников их при первой возможности водили на концерты и спектакли, в корпуса часто приглашались известные музыканты, которые охотно выступали перед кадетами.
В начале XX в. благодаря хорошо организованным занятиям музыкой и пением даже многочисленные критики военной школы уже не могли назвать кадетские корпуса казармами или монастырями. Это относилось и к провинциальным заведениям, которые всегда являлись центром культурной жизни города, и к столичным. Руководство Пажеского корпуса теперь тратило большие деньги на развитие музыкальных и артистических способностей пажей. Один из бывших воспитанников вспоминал: «После обеда являлись ежедневно музыканты из Придворной Капеллы для обучения нас игре на самых разнообразных инструментах, начиная с рояля и кончая барабаном. Было организовано три оркестра и хор певчих» [11, с. 7-8]. В Первом кадетском корпусе был создан вокально-музыкальный кружок из музыкально одаренных кадет старших классов, корпусных педагогов и их родственников. Занятия проходили раз в неделю, вечером, по следующей программе: «декламация-музыка-пение, на импровизированной сцене какой-нибудь скетч» [3, л. 7].
Во Втором кадетском корпусе в 1908 г. силами кадет был дан концерт, музыкальная программа которого включала следующие номера: «1) Гимн. 2) «Жаворонок» Глинки. 3) «Marche fúnebre» и «Adagio» Бетховена (исполнил струнный оркестр кадет). 4) «Песнь жнецов» Лимсена. 5) «За реченькой» Гречанинова (исполнил хор кадет). 6) «Berceuse» Неруда - соло на скрипке исполнил кад. Глиндеман. 7) «Почта в лесу» Шеффера - соло на виолончели исполнил кадет Иванов 6-й. 9) «Ой все кумушки домой» (Русская песня). 10) «Бабочка» - вальс Андреева (исполнил великорусский оркестр кадет).
11) Марш «Шагом» и «Турецкий дозор» Эйленберга.
12) «Кадетский марш» Рейхе (исполнил духовой оркестр кадет)» [14, с. 43]. В 3-м Московском кадетском корпусе даже во время Первой мировой войны регулярно проводились литературно-вокальные вечера; примечательно, что они открывались исполнением духовым оркестром кадет гимнов стран - участниц Антанты.
В Псковском кадетском корпусе в 1903-1905 гг. учитель музыки И.И. Тульчиев поставил несколько детских опер. В Одесском корпусе имелись три оркестра: духовой, струнный камерный и балалаечный, в Сумском корпусе - также три (духовой, симфонический и балалаечный) и, кроме того, была оборудована музыкальная комната. В Ташкентском корпусе пению обучались все без исключения кадеты, а желающие могли обучаться игре на фортепиано, скрипке и виолончели.
Достижения кадетских корпусов были по достоинству оценены самим императором. В 1911 г. Николай II посетил Владимирский-Киевский кадетский корпус и, «.выслушав в исполнении хора кадет «Боже, люби Царя», удостоил учителя пения г. Папа-Афанасопуло милостивой беседы, сказавши, что кадеты поют великолепно, и соизволил приказать пропеть еще «Киевскую
былину», по исполнении которой. изволил похвалить кадет словами: «Отлично поете, кадеты» [10, с. 16]. Прослушав «фанфарный марш» в исполнении кадетского духового оркестра, император сказал директору корпуса, что «кадеты играют отлично, соблюдая тонкие оттенки» [10, с. 16].
В соответствии с правилами поведения в закрытых учебных заведениях заниматься музыкой и пением разрешалось только в определенное время и в специально отведенных для этой цели помещениях. Иногда, втайне от начальства, кадеты пели небольшим кружком в укромных уголках корпуса, однако «.скудость и неразборчивость их репертуара при этом нередко приводит к самым неожиданным последствиям: «публику» разгоняют и пение прекращается.» [13, с. 51] Тем не менее в корпусах часто пелись солдатские пехотные («Солдатушки, бравы ребятушки», «Шел солдат с похода»), артиллерийские («Едет, едет Белый Царь», «Настал универсальный век») и кавалерийские песни.
В военных училищах в конце XIX в. дело обучения юнкеров музыке и пению сдвинулось с мертвой точки -далеко не в последнюю очередь благодаря успешному развитию вокально-музыкальных занятий в кадетских корпусах. В Николаевском кавалерийском училище из желающих обучаться музыке сформировали хор трубачей, для которого были закуплены инструменты за казенный счет и нанят учитель музыки. В Михайловском артиллерийском училище существовал большой духовой оркестр под управлением одного из юнкеров. Николаевское инженерное училище располагало духовым оркестром, оркестром балалаечником и хором певчих.
Особым колоритом обладали расположенные в провинции юнкерские училища. Характерным примером подобного рода может служить Чугуевское пехотное юнкерское училище. Еще в 80-е гг. XIX в. у чугуевцев был свой оркестр и рояль. В семье многочисленных военно-учебных заведений училище «традиционно славилось своей вокальностью» [15, л. 73]. Контингент юнкеров состоял в основном из малороссов, умевших и любивших петь. Начальство, чуткое к нуждам воспитанников, лишь поощряло их любовь к песням. Официальных занятий и спевок не было, все происходило без руководства начальства, непринужденно, в задушевной обстановке. Зимой юнкера собирались в своих камерах (спальнях - А.Г.) небольшими кружками, летом пели в лагерных палатках или возвращаясь с учений. Исполнялись в основном военные («Взвейтесь соколы орлами», «Скажи-ка, дядя», «В шапке золота литого», «Как ныне сбирается вещий Олег») и малороссийские («Реве тай стогне Днипр широкий», «Засвистали коза-ченьки», «Дывлюсь я на небо тай думку гадаю») песни; под настроение пелись песни «вакхические» и озорные.
Подводя итоги, можно сказать, что к началу XX в. в военно-учебных заведениях Российской империи были созданы все необходимые условия для эффективного обучения будущих офицеров музыке и пению. Благодаря грамотной организации обязательных и необязательных занятий социокультурный облик кадет и юнкеров суще-
ственно изменился в лучшую сторону: они получили возможность не только приятного и полезного заполнения своего досуга, но и целенаправленного всестороннего эстетического развития. Умение петь и играть на одном или даже нескольких музыкальных инструментах выгодно дополняло умение танцевать, начитан-
ность, знание иностранных языков. Офицер-выпускник корпуса и училища уже не был «бурбоном», в светском обществе выглядевшим смешно и нелепо. Кроме того, полученные навыки позволяли ему организовывать занятия пением и музыкой среди солдат и тем самым выполнять важную культурную миссию в армии.
Библиографический список
1. АдищевВ. Музыка в кадетских корпусах России // Искусство в школе. 2007. № 1. С. 38-39.
2. Бобровский П. Юнкерские училища в 1874 году. Издание редакции журнала «Военный сборник». СПб., 1875. 75 с.
3. Данилов В.Г. Воспоминания // Архив Библиотеки-фонда «Русское Зарубежье» им. А.И. Солженицына. Ф-1. Оп. 3. Аю-6.
4. Звездкин Н.П. Из воспоминаний старого однокашника // Кадет-михайловец. Литературный популярно-научный журнал 2-го кадетского Его императорского высочества великого князя Михаила Николаевича корпуса. № 2. 15 марта 1908 г. С. 34-40.
5. Из воспоминаний Ф.С. Олферьева (1905 г.). Пажеский корпус - юность - первые шаги // Сборник. Воспоминания бывших пажей. № 30. Париж, 1964. С. 1-9.
6. Извлечение из протоколов заседаний педагогических собраний 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии за 1863-64 учебный год // Педагогический сборник. 1864. Кн. 8 (май). С. 141-152.
7. Инструкция по воспитательной части для военных гимназий, однородных с ними заведений и военных прогимназий. Устройство внутреннего порядка. Основные правила физического и нравственного воспитания. Общие обязанности воспитателей. СПб., 1881. 175 с.
8. Лыкошин Н. Во 2-й Санкт-Петербурской военной гимназии. Из воспоминаний 1870-77 гг. // Кадет-михайловец. Литературный популярно-научный журнал 2-го кадетского Его императорского высочества великого князя Михаила Николаевича корпуса. № 6. 12 мая 1910 г. С. 29-34.
9. Мнение педагогического комитета Орловской Бахтина военной гимназии о преобразовании учебной части // Педагогический сборник. 1865. Кн. 8 (май). С. 153-192.
10. Приказ по Владимирскому-Киевскому кадетскому корпусу от 1 сентября 1911 г. № 211 // Кадетское письмо. Вестник кадетского объединения в Аргентине. № 18. С. 16.
11. Проект инструкции для обучению пению и музыке в кадетских корпусах. Составлен полковником Бутовским на основании данных, выработанных в специальной комиссии Педагогического музея ВУЗ // Педагогический сборник. 1889. № 8. Ч. неофиц. С. 1-31.
12. Сведения по поводу вечеров и театров, кои были устраиваемы в военно-учебных заведениях в течение последних трех лет (до ноября 1879 г.) // Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 725. Оп. 17. Д. 104.
13. Фисенков С. Из быта кадетских корпусов // Педагогический сборник. 1908. № 7. С. 49-60.
14. Хроника кадетской жизни // Кадет-михайловец. Литературный популярно-научный журнал 2-го кадетского Его императорского высочества великого князя Михаила Николаевича корпуса. 15 марта 1908 г. № 2. С. 42-44.
15. Штейфон Б.А. Чугуевские песни // Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-6797. Оп. 1. Д. 3. Л. 73-75.
References
1. Adishhev V. Music in cadet corps in Russia // Art in school. 2007. № 1. Pp. 38-39.
2. BobrovskijP. Junker schools in 1874. Edition of editorial ofjournal «Military compendium». SPb., 1875. 75 p.
3. Danilov V.G. Memoires // Archive of library-fund «Russian Diaspora» named after A.I. Solzhenicyn. F-1. Op. 3. Aju-6.
4. Zvezdkin N.P. From the memoires of old schoolmate // Cadet-mihajlovec. Literary popular and scientific journal of the 2nd cadet corps named after His Imperial Highness Grand Duke Mikhail Nikolaevich. № 2. March 15, 1908. Pp. 34-40.
5. From the memoires of F.S. Olfer'ev (1905). Page corps - youth - the first steps // Compendium. Memoires of former pages. № 30. Paris, 1964. Pp. 1-9.
6. Extract from minutes of pedagogical meetings in 2nd St. Petersburg military school for the 1863-64 school year // Pedagogical compendium. 1864. Book 8 (May). Pp. 141-152.
7. Instruction for pedagogical work in military schools, schools, which are similar with them, and military primary schools. Internal order. Main rules of physical and ethical upbringing. General responsibilities of teachers. SPb., 1881. 175 p.
8. Lykoshin N. In 2nd St. Petersburg military school. From memoires 1870-77 // Cadet-mihajlovets. Literary popular and scientific journal of the 2nd cadet corps named after His Imperial Highness Grand Duke Mikhail Nikolaevich. № 6. May 12, 1910. Pp. 29-34.
9. The opinion of pedagogical committee of Orel Bakhtina military school about the changes in educational work // Pedagogical compendium. 1865. Book. 8 (May). Pp. 153-192.
10. Order to Vladimir-Kiev cadet corps. September 1, 1911. № 211 // Cadet letter. Herald of Cadet Union in Argentina. № 18. P. 16.
11. Project of instruction for singing and music training in cadet corpses. Made by colonel Butovsky basing on information which was developed in special committee of Pedagogical Museum of military schools // Pedagogical compendium. 1889. № 8. Part nonofficial. Pp. 1-31.
12. Information about soirees and theatres which were organized in military schools during last 3 years (until November 1879) // Russian State Military Historical Archive. F. 725. Op. 17. D. 104.
13. Fisenkov S. From the everyday life of cadet corpses // Pedagogical compendium. 1908. № 7. Pp. 49-60.
14. Chronicle of cadet life // Cadet-mihajlovec. Literary popular and scientific journal of the 2nd cadet corps named after His Imperial Highness Grand Duke Mikhail Nikolaevich. March 15, 1908. № 2. Pp. 42-44.
15. Shtejfon B.A. Chuguev songs // State Archive of Russian Federation. F. R-6797. Op. 1. D. 3. Pp. 73-75.
