CC BY
125
АРХЕОЛОГИЯ
т, }"л*>. м i'i't i*:4 г*:ч йч m л гтч г-:ч йч ^ *:ч до ^ч
/ТЯ. Гарустович УДК 904
МУЖСКИЕ КУЛЬТОВЫЕ ФИГУРКИ ЭПОХИ РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ НА ЮЖНОМ УРАЛЕ
Аннотация
Статья посвящена анализу археологических материалов одного из погребений Куш-наренковского могильника в Башкортостане эпохи раннего средневековья, в котором была найдена культовая фаллическая фигурка. Для территории Южного Урала подобные находки считаются уникальными, но многочисленные аналогии им выявлены в степных погребениях У-У11 вв. в Восточной Европе (больше всего - на Кавказе). Российские специалисты считают амулеты аланскими или гуннскими, и связывают их с культом плодородия. Магические способы влияния на «мир духов», основанные на желании рождения в семье сына (наследника и будущего воина) были общеприняты в религиозной практике языческих племен на стадии «военной демократии», особенно в бурный период «Великого переселения народов» эпохи средневековья. Обрядовая металлопластика стилизованных мужских символов имеет свои проявления в древностях Урала начиная с эпохи бронзы и раннего железного века (например, в Гляденово), но человеческие амулеты в рассматриваемых нами формах сложились не здесь, а значительно южнее - в степном «коридоре» к востоку от Черного моря, имея в своих истоках традиционные литые кавказские изображения древних богов и духов.
Само появление подобных антропоморфных фигурок в нашем регионе отражает наличие постоянных налаженных этнокультурных связей Южного Урала с соседними «цивилизационными» центрами большого континента. К тому же этнические группы индоиранского (скифо-сарматского) происхождения в последствии ассимилировались (тюркизировались) в среде коренного лесостепного населения, положив начало формированию крупного племени бурзян в составе башкирского народа.
Ключевые слова: Южный Урал, культовые фаллические фигурки эпохи раннего средневековья (1У-У11 вв.), захоронения девочек-подростков, ритуальная традиция аланских (индоиранских) племен, «гуннские амулеты».
G.N. Garustovich
MEN WORSHIP EARLY MIDDLE AGES FIGURES IN THE SOUTH URAL
Abstract
The goal of the article is to analyze archeological objects of one of burials from the Kushnarenkov cemetery in Bashkortostan dating the Early Middle Ages in which a cultic phallic figurine was found. These findings are quite unusual in the territories of the Southern Ural but there are many analogues of these figurines in the Eastern European steppe burials of 500-700 A.D. (mostly in the Caucasus). Russian specialists think that these amulets are of Hunnish or Alan origin and
Гарустович Геннадий Николаевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела археологических исследований Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской Академии наук (Уфа), e-mail: garustovich03@mail.ru
Garustovich Gennady Nikolaevich, Ph.D. in History, Senior research fellow of the Archeological research Department of the Institute of History, Language and Literature of the Ufa Scientific Center the Russian Academy of Sciences (Ufa), e-mail: garustovich03@mail.ru
© Гарустович Г.Н., 2015
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2015/3 (69)
attribute them to the fertility cult. Magic methods to influence the "spirit world" based on the desire of male birth in the family (the heir and future warrior) were generally common in the religious practice of pagan tribes at the stage of "military democracy", especially in the impetuous "Great Migration" period in the Middle Ages. Ritual metal-styled male characters have manifestations in ancient Urals since the Bronze Age and the early Iron Age (e.g. in Glyadenovo) but human amulets we considered were developed not here, but farther south - in the steppe "corridor" to the east of the Black Sea, having its origins in the traditional Caucasian cast images of ancient gods and spirits.
The very appearance of such anthropomorphic figurines in our region reflects permanent well-established ethnic and cultural ties with neighboring South Urals "civilizational" center of a large continent. In addition, the ethnic Indo-Iranian (Scythian-Sarmatian) groups assimilated (Turkicized) among the indigenous population of the forest-steppe initiating the formation of a large Burzyan tribe as part of the Bashkir people.
Key words: Southern Ural, cult phallic figurines of the Early Middle Ages (400-700 A.D.), female teenager burials, ritual traditions of the Alan (Indo-Iranian) tribes, "Hunnish amulets".
Исследование элементов древних языческих верований племен Южного Урала является одним из важнейших направлений региональной археологической науки, а для эпохи раннего средневековья, в связи со слабой изученностью идеологических реалий из жизни непосредственных предков башкирского народа, данное направление считается особенно актуальным.
В 922 г. Ахмед ибн-Фадлан, секретарь арабского посольства, направленного багдадским халифом ал-Муктадиром к правителю волжских булгар эльтеберу Алмушу, записал в своем отчете о башкирах: «Каждый из них вырубает палочку величиной с фалл и вешает ее на себя. И если он захочет отправиться в путешествие или встретит врага, то целует ее, поклоняется ей и говорит: "О господи, сделай для меня то-то и то-то". Я сказал переводчику: "Спроси кого-либо из них, какое у них оправдание этому [действию] и почему он сделал это своим господом?". Он [спрошенный] сказал: "Потому что я вышел из подобного этому и не знаю относительно самого себя иного создателя, кроме этого...» [1, с. 131]. Так в исторической литературе впервые было зафиксировано наличие древнего фаллического культа у башкир-язычников. Один из известных специалистов по религиоведению в нашей стране С.А. Токарев, отмечал: «Казалось бы, фаллические обряды должны быть отнесены к категории эротических культов, но внимательное изучение фактов показывает, что главное назначение фаллических обрядов в большинстве случаев лежит в иной сфере - в сфере хозяйства» [2, с. 364]. Действительно, для наших первобытных предков проблемы эротики не являлись самыми важными в их жизни (хотя и они не были совершенно чуждыми для людей того времени). При анализе археологических источников мы сталкиваемся с проявлениями элементов культа плодородия, но никак не эротики.
Среди археологических источников I - начала II тысячелетий не известны находки подвесок-амулетов, изготовленных в виде фигурок мужских фаллосов. Возможно, это стало следствием того, что фаллические изображения вырезались из дерева («каждый из них вырубает палочку величиной с фалл...»), и, возможно по этой причине, они не сохранились до наших дней. Известно одно короткое сообщение начала ХХ века - краеведа М.Ф. Чурко [3, с. 3]. Он писал, что деревянное изображение фаллоса носили на шее некоторые башкиры, живущие в горной части Южного Урала (в местах расселения племени бурзян). Другие факты из этой области нам не известны. Вообще, фаллический культ в истории человечества представляет собой универсальное явление периода господства языческих верований. Фаллос - повсеместно считается древнейшим символом мужественности, плодовитости и сексуальной силы. Его изображения считались чудодейственными амулетами от сглаза и других видов порчи. Фаллические амулеты носили, согласно легендам, боги и богини Египта, например, Осирис, Исида, Птах, Хатор. А бог Осирис -в Египте, Пан - у греков, Приап - у римлян сами символизировали эрегированный лингам (мужской орган), они же ассоциировались с общепринятыми принципами общения полов, в конечном итоге, с мощными производительными силами природы [4, с. 210-211].
Но вернемся к археологическим реалиям Южного Урала. Возникает вопрос: Если изображения подвесок-фаллосов археологами в Башкортостане не найдены, то о каких проявлениях фаллического культа можно говорить реально? Тут нам необходимо обратить внимание на серию небольших пластинчатых человеческих фигурок, изготовленных из цветного металла. Очень часто на подобных подвесках древние мастера целенаправленно выделяли признаки мужского
пола, и, поэтому, их еще называют «фаллическими изображениями».
Всего в пределах Башкортостана нам известно 4 подобных бронзовых фигурок, происходящих из различных археологических комплексов, датирующихся в пределах I тысячелетия н.э. Данное хронологическое уточнение необходимо в связи с тем, что с территории нашей республики происходят находки еще двух пластинчатых антропоморфных амулетов из серебра, выявленных в погребении кургана № 2 Сынтышта-макского могильника (Благоварский р-н; раскопки С.М. Васюткина) [5, с. 119; Рис. 7, 3-4]. Датируются эти «онгоны» (или «бурханы») XIII-XIV вв., специалисты связывают появление их в нашем регионе с монгольским завоеванием. Они даже визуально отличаются от мужских фаллических фигурок рассматриваемых нами, и по этой причине, мы их сейчас не учитываем. Они, несомненно, заслуживают отдельного и целенаправленного научного анализа.
Рассмотрим 4 культовые подвески эпохи раннего средневековья, обнаруженных в археологических комплексах в ходе раскопок. Кушнарен-ковский могильник расположен на территории Кушнаренковского р-на РБ, в 0,4 км к юго-западу от края невысокого мыса, ограниченного с юга небольшой речкой, а с востока - поймой реки Белая. Стационарные исследования проводились в 1959 г. археологом В.Ф. Генингом, полевые материалы опубликованы автором раскопок в 1977 году [6, с. 90-136].
Здесь, в погребении 27 расчищены два костяка: мужчины 30-35 лет и подростка (Рис. 1, 1), ориентированных головами на ССВ, в сопровождении шкуры лошади, заупокойного инвентаря (сосуд, бусы, браслет, пряжка - Рис. 1, 4-7, 9-10), и вещей, которые мы считаем культовыми (медная подвеска в виде топорика (Рис. 1, 3), две медные подвески в виде грозди (Рис. 1, 8), и бронзовая фигурка человека (Рис. 1, 2), найденная под черепом мужчины). Дата погребения: вторая половина VI - первая половина VII вв. [5, с. 105, 136], археологи относят комплекс к турбаслинской археологической культуре эпохи раннего средневековья [7, с. 63 (№ 345)].
У литой стилизованной фигурки мужчины с широко расставленными ногами, руки упираются в бока. Голова имеет сильно вытянутые пропорции (европеоидный тип?), и, возможно, здесь передано изображение искусственной деформации черепа человека. Черты лица схематичны:
рот широко раскрыт, переносье не углублено. Длинные волосы уложены в виде прически, подчеркнутой поперечными насечками. Туловище поджарое, вытянутое. На ногах выделены стопы. На обороте плоской односторонней фигурки припаяна петелька для прикрепления к одежде [6, с. 110].
Помимо мужского амулета, автор раскопок выделяет еще некоторые находки из этого погребения, сакральный характер найденных вещей заставляет внимательнее к ним присмотреться. Например, топор («балта») у башкир считается мифологизированным предметом, входящим в ряд острых, колющих орудий - оберегов от злых сил. Сакрализация рубящих орудий находит подтверждение в обычае спать с топором под подушкой при желании зачать сына [8, с. 54]. Сюда же, по нашему мнению, примыкают народные представления об обереге из состава инструментов - молотке (балта, сукеш). Ф.Г. Хисамитдино-ва приводит поверье: «Если дом "беспокойный, под голову на ночь кладут молоток" [8, с. 53, 274]. Не будем забывать также о том, что в пережиточных суевериях башкир существует поверье о «Йэн ере» («Место души» - т.е. мужском половом органе), в котором размещался Кот у мужчин [8, с. 131].
Отметим, что еще одна схожая металлическая фигурка человека происходит из погребения Ново-Турбаслинского могильника в Благовещенском р-не РБ [9, с. 130; рис. 4]. В 1957 г. Н.А. Мажитов исследовал здесь земляные курганы крупного средневекового некрополя. В кургане № 14 (диаметр 14 м, высота 0,15 м), в вытянутой по линии С-Ю могильной яме погребения 7, в области тазовых костей человека была обнаружена стилизованная бронзовая статуэтка высотой 4 см.
Она изображает мужчину с несоразмерно крупной округлой головой, расставленными ногами, широко раздвинутыми руками и с хорошо заметными усами. Кроме усов черты лица, практически, невидны. Плечи показаны опущенными к низу (покатыми). Руки имеют округлые завершения, - видимо, это сжатые кулаки. Весьма короткие ноги заканчиваются ступнями, расставленными в стороны. Тазовая часть скульптуры неестественно широкая (Рис. 2, 1). На оборотной стороне предмета в районе головы крепилось ушко для пришивания [9, с. 130]. Н.А. Мажи-тов отметил, что этот амулет близок по форме и стилю к фигуркам человека из Бахмутинского и
Рис. 1. Находки культовых антропоморфных подвесок эпохи средневековья (по В.Ф. Генингу, В.Б.
Ковалевской, Д.Б. Шелову). 1 - 11 - Кушнаренковский могильник (Башкортостан), погребение №27 (1 - план погребения, 2 - фаллическая фигурка, 3 - амулет в виде топорика, 4 - пронизка-трубочка, 5 - стеклянные бусы, 6 - браслет, 7 - пряжка, 8- подвески в виде трехбусинной грозди, 9- костяные накладки лука, 10- сосуд, 11- серебряная серьга); 12 -амулет из Танаиса; 13 - могильник Мокрая Балка, катакомба №4; 14 - мужская фигурка из Бахмутинского могильника (Башкортостан); 15 - фаллическая фигурка с территории г. Уфы (Башкортостан; случайная находка). (2,4,6,12-15 - бронза; 3,8 - медь; 5 - стекло; 7 - железо; 10 - глина; 11 - серебро)
Рис. 2. Бронзовые фигурки с территории Башкортостана (1, 2) и Кавказа (3-9) (по Н.А. Мажитову, В.И. Марковину, С.А. Есаяну и А.О. Мнацаканяну). 1 - Ново-Турбаслинский могильник, курган №14, погребение 3; 2 - Бахмутинский могильник, случайная находка; 3 - Хупро, Дагестан; 4 - Карата, Дагестан; 5 - 6, 8 - находки с территории Армении; 7 - Дидо, Дагестан; 9 - Зибир-кала, Дагестан.
Подболотьевского могильников (хотя и не является их полной аналогией) и может датироваться в пределах конца 1У-У вв. нашей эры [9, с. 140141].
Ф.А. Сунгатов отнес «кушнаренковскую» фигурку к подвескам с плоской основой (Тип VIII. В виде фигурки человека. Вариант А - 1 экз.) [10, с. 55; рис. 5, 19, 20]. Он назвал в качестве ее варианта Б (1 экз.) бронзовую фигурку со слегка приподнятыми руками, расставленными в разные стороны носками ног, четко обозначенными на лице усами и петелькой на обороте. Данное изображение происходит с территории Бахмутин-ского грунтового могильника (Благовещенский р-н РБ; найдено в обрыве берега реки Уфа, вблизи места расположения некрополя). Отметим, что изображения предмета в прорисовке из книги Н.А. Мажитова (Рис. 2, 2) и на рисунке Р.Б. Ахмерова (Рис. 1, 14) в деталях различаются, но и в том и в другом случаях, усов на лице человека не было. Главное несоответствие двух рисунков обнаруживается в области шеи: была или нет поперечная полоса (типа воротника), как на рисунке Н.А. Мажитова (Рис. 2, 2). Лично мне показалось, что рисунок Р.Б. Ахмерова (Рис. 1, 14) больше соответствует действительности. Голова у фигурки округлая, черты лица выделены плохо (пожалуй, можно заметить нос). Туловище сужается в районе талии. Плечи покатые, руки расставлены в стороны. Короткие ноги достаточно широко раздвинуты (ступни не выделены). В виде продольно-вытянутого бугорка между ног показаны признаки мужского пола. Тазовая часть тела человека вырезана несколько шире, чем это бывает у мужчин. Данная пластинчатая металлическая фигурка из Бахмутинского могильника по типологии В.Б. Ковалевской относится к типу 2, и в пределах Северного Кавказа данная группа артефактов датируется УШ-1Х вв. [11, с. 46].
Особое место в нашем типологическом ряду принадлежит литой бронзовой фигурке, случайно найденной на территории г. Уфа в 80-е годы ХХ столетия (Рис. 1, 15). Тогда же предмет был передан на хранение в фонды Краеведческого музея (ныне - Национальный музей РБ). Объемная фигурка изображает мужчину с выделенным фаллосом, с короткими расставленными в сторону ногами. На концах ног ступни показаны бугорками. Туловище простое стержневидное, слегка уплощенное, детали на нем не проработаны (даже плечи не выделены). В районе пояса оно слегка сужается, видимо, показывая талию.
Руки широко расставлены, согнуты в локтях и подняты вверх. Правда, правая рука была поднята выше левой и левая кисть сломана (не сохранилась). В правой руке, имитирующей замах, был зажат вытянутый и продолговатый предмет типа копья (концы его утрачены). Толстую и высокую шею венчает крупная овальная голова. Череп вытянут назад как будто он имел затылочную деформацию, типичную для элиты аланских племен. Лицо маленькое, детали его не отличаются реалистичностью. Непропорционально крупные, круглые выпуклые глаза занимают большую часть лица. Крупный изогнутый (орлиный) нос как бы переходит в выпуклый гребень, возвышающийся по центру лба и темени. Этот гребень на темени переходит в стержнеобразное возвышение (прическа?). Ниже носа и глаз показан узкий, «выдвинутый» вперед подбородок. На затылке и на спине детали не проработаны.
«Демонические» черты лица позволяют нам говорить, что перед нами изображение представителя не нашего, а «иного» мира. Это не человек, а изображение почитаемого духа-заступника (первопредка). С датировкой данного уникального для нашего региона предмета не все ясно. Возможно, он изготовлен ранее всех других, рассматриваемых сейчас культовых предметов. Аналогии фигурке в Волго-Уральском регионе нам обнаружить не удалось, но на удивление близкие параллели фиксируются на Кавказе: в Армении эпохи бронзы [12; рис. 2, 1-4]; в ко-банской культуре, среди культовых предметов периода раннего железного века Дагестана [13, табл. 115, 2]. Специалисты единодушно соотносят находки подобных бронз со святилищами, называя их предметами поклонения, связанными с культами плодородия и изобилия; отмечая при этом их распространение на обширной территории Кавказа и Передней Азии [13, с. 286-287]. К слову сказать, на Кавказе археологи находят не только мужские (Рис. 2, 3-7, 9), но и женские скульптурные изображения (Рис. 2, 8). У нас же, женские фигурки совсем не встречаются. Важнейшими признаками сходства уфимской находки и бронз кавказского региона мы считаем: а) непропорциональное тело с короткими ногами; б) выделенный фаллос; в) поднятая правая рука, сжимающая копье (?); г) наличие гребня на голове (Рис. 2, 3-9). Не исключено, что фигурка, найденная в Уфе, была отлита в эпоху бронзы или раннего железа и уже позднее привезена турбас-линцами на Урал с юго-запада (с Кавказа) после
их пребывания в составе гуннского этнополити-ческого объединения.
Так, или иначе, но, как минимум, три ритуальные составляющие данная фигурка отражает: 1) антропоморфность образа говорит о связи и единстве людей с их обожествляемыми предками; 2) фаллическая символика выделяет идею воспроизводства, плодородия; 3) уверенный замах копья «иллюстрировал» наличие божественного заступничества, магической охраны и защиты «своего» этноса со стороны умерших предков. Но, в целом, надо продолжить поиск аналогий уфимской объемной скульптуре и осмысление ее семантики.
По нашему мнению, в пределах Башкортостана обнаружено три разных вида мужских фигурок I тыс. н.э., две из которых можно назвать фаллическими. Единую группу представляют пластинчатые бахмутинская и ново-турбаслинская находки. Возможно, они имеют местные, финно-угорские прототипы (см. антропоморфную металлопластику святилища Гляде-ново и др.). А «кушнаренковский» амулет следует поместить в большой ряд металлических гуннских и сарматских оберегов, во множестве обнаруженных в степной полосе Восточной Европы.
Металлические фигурки фаллического облика с широко расставленными ногами (и с поставленными на пояс руками) встречаются на огромной территории степной (значительно реже - лесостепной) зоны Восточной Европы, от низовий Сырдарьи и до региона СевероЗападного Причерноморья. Археологи давно обратили внимание на подобные антропоморфные подвески, но к основательному их изучению они приступили лишь в последние десятилетия. Рассматривая такие фаллические предметы в своей статье, посвященной публикации материалов детского погребения у с. Айвазовское, И.Т. Крутикова вводит понятие «гуннский амулет» [14, с. 253-257], датировав культовые артефакты ТУ-У вв. н.э. [14, с. 255]. Эта исследовательница одной из первых обратила внимание на наличие плоских человеческих фигурок среди находок на Гляденовском костище в Прикамье [14, с. 256]. Точка зрения И.Т. Кругликовой о принадлежности плоских культовых подвесок гуннам, была в целом поддержана отечественными авторами (Б.Ю. Михлин, и многие др.). Такие примеры не единичны и их можно продолжить. Важным, с научной точки зрения, представляется также вве-
дение в научный оборот Л.М. Левиной фаллических фигурок с территории Приаралья [15, с. 167-178].
Одна из первых попыток проведения типоло-гизации антропоморфных амулетов была предпринята В.Б. Ковалевской, которая в качестве основы своей источниковой базы использовала материалы северокавказских алан. Именно здесь было найдено абсолютное большинство мужских культовых фигурок. Широкое территориальное распространение подобных оберегов связывается автором с миграциями алан [11, с. 43]. По ее классификации, амулет из с. Кушнаренково следует отнести к типу 1 металлических изображений фаллического типа. Отметим отсутствие у кушнаренковской фигурки «налета прямоуголь-ности» в контуре, типичного для многих аналогичных артефактов (Рис. 1, 12, 13). В.Б. Ковалевская попыталась обосновать «алано-болгарскую принадлежность» бронзовых фигурок 1 типа, омолаживая их датировки до У-УЛ вв. не только в древностях Северного Кавказа, но и в Северном Причерноморье и комплексах джеты-асарской археологической культуры в Средней Азии [11, с. 44-45, 48].
Важным представляется рассмотрение назначения использования мужских фаллических амулетов аланскими племенами. Отмеченный исследовательницей факт того, что подобные культовые предметы большей частью встречались в детских и подростковых захоронениях (обычно - у девочек), позволил ей сформулировать свою точку зрения по названной проблеме. «Возможно, что в тех случаях, когда наложницей на смертном одре оказывалась девочка-подросток, не прошедшая еще обрядов инициации, амулет в виде фаллической фигурки клали в могилу в качестве символа этого обряда... Антропоморфные фигурки, как мы видели, можно связывать с погребальным обрядом, загробным супружеством или предшествующими этому обрядами инициации» [11, с. 45-46]. Отметим, что в кушнаренковском погребении № 27, рядом с мужским костяком покоились останки подростка без вещей. Хотя, не исключено, что бусины, обнаруженные у виска мужчины, на самом деле принадлежали не ему (зачем мужчине украшение из шести бус?), а подростку. Тогда, подросток, скорее всего, был девочкой, что подтверждается материалами, приведенными в статье В.Б. Ковалевской.
Касательно семантики самого мужского изображения, мнение В.Б. Ковалевской можно вы-
разить таким образом: «во второй половине VI-VII вв. среди амулетов появились антропоморфные подвески (1-й тип), которые, очевидно, следует связывать с изображением главного божества Неба, аналогичного Роду древних славян, «вдувающего жизнь во все живое» [11, с. 48]. Недостатком концепции Ковалевской, по мнению Д.Б. Шелова, является то, что она рассматривает «металлические фигурки, обладающие разными признаками и выражающие, по-видимому, разные представления, и в то же время упускает из вида некоторые амулеты, явно принадлежащие к интересующей нас группе» [16, с. 242]. Анализируя материалы, связанные с антропоморфными фигурками, исследователь обосновывает точку зрения о появлении амулетов в первой половине IV века н.э. на Керченском полуострове, и их бытовании на огромной территории вплоть до VII в. «При этом представляется, что в древностях предгорного Кавказа они появились относительно поздно...» [16, с. 244].
Важным мы считаем факт того, что на сегодняшний день в научный оборот введены как бы «полярные» материалы, связанные с мужскими фаллическими амулетами из цветного металла: от Средней Азии на востоке (см. находки из ареала джеты-асарской культуры [15, с. 167-178]) и до Дуная на западе [17, с. 160-168]. В итоге, по рассматриваемой нами проблеме утвердилось мнение, которое Е.В. Вдовченков изложил так: «Общепризнано, что все эти изображения выполняли функции оберега. Они использовались в качестве подвесок. или же подвешивались к одежде. Фаллическая символика указывает на культы плодородия, а места нахождения - на связь с погребальной обрядностью. Практически все известные нам амулеты, происходящие из исследованных комплексов, найдены в погребениях девочек. Вполне вероятно, что эти амулеты в Европу принесли ираноязычные кочевники (традиционно в литературе говорится об аланах) в ходе одной из волн миграции Ш-^ вв.» [18, с. 135-139].
Со своей стороны, отметим, что сложные семантические трактовки В.Б. Ковалевской, можно подкорректировать более простыми (а в нашем понимании - более реальными) объяснениями. Скажем, вместо ожидаемого сына в семье рождались только девочки; оставалось надеяться на то, что дочь подарит главе семьи внука. Дочка еще только вступала в стадию половой зрелости, но она «для надежности» уже была вынуждена носить шаманский фаллический амулет, чтобы не
обмануть в будущем долгих ожиданий родных и наверняка родить сына... Таким образом, фаллические амулеты выступали и как магические амулеты плодородия, и как обереги от порчи и сглаза. В любом случае, эти предметы следует относить к шаманской ритуальной атрибутике древних племен.
Нет ничего парадоксального в том, что в Урало-Поволжье (по берегам Волги, Камы и Белой) в середине I тыс. н.э. происходит оседание представителей этнической группы индоиранского происхождения. Остатки племен аланов и других потомков сармат были изгнаны из пределов своих степных кочевой выходцами с востока (гуннами). В V-VII вв. они искали и находили спасение в новых для них пределах - в лесостепной зоне Восточной Европы. Правда, их спокойная жизнь в этом регионе длилось недолго и, вскоре, закончилась для них окончательным крахом этноса и последующей полной тюркизацией.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. - Харьков: ХГУ, 1956. - 345 с.
2. Токарев С.А. Ранние формы религии. - М.: Политиздат, 1990. - 622 .: илл.
3. Чурко М.Ф. Исторический очерк Тамьян-Катайского кантона БАССР. - Уфа: БКС, 1927. - С. 2-87.
4. Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии. Исследования, статьи, лекции. - Изд. 2-е. - М.: ИНС, 2012. - 592 с.
5. Васюткин С.М. К этнической истории Южного Приуралья в XIII-XIV вв. // Материалы по археологии Южного Урала. - Уфа: БГУ, 1992. - С. 114-130.
6. Генинг В.Ф. Памятники у с. Кушнаренково на р. Белой (VI-VII вв. н.э.) // Исследования по археологии Южного Урала. - Уфа: БФАН, 1977. - С. 90-136.
7. Археологическая карта Башкирии. - М.: «Наука», 1976. - 262 с.
8. Хисамитдинова Ф.Г. Мифологический словарь башкирского языка. - М.: Наука, 2010. - 452 с.
9. Мажитов Н.А. Курганный могильник в деревне Ново-Турбаслы // БАС. - Уфа: ИИЯЛ БФАН СССР, 1959.- С. 114-142.
10. Сунгатов Ф.А. Турбаслинская культура (по материалам погребальных памятников V-VIII вв. н.э.). - Уфа: Гилем, 1998. - 168 с.: илл.
11. Ковалевская В.Б. Антропоморфные амулеты VI-IX вв. на Северном Кавказе // КСИА. - 1983. -№ 176. -М.: Наука. - С. 43-50.
12. Есаян С.А. - С. 158-163.
13. Марковин В.И. Дагестан и юго-восточная Чечня в скифо-сарматское время // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. - М.: Наука, 1989. - С. 282-291.
14. Кругликова И.Т. Погребение IV-V вв. н.э. в дер. Айвазовское // СА. - 1957. - № 2. - С. 253-256.
15. Левина Л.М. К вопросу об антропоморфных изображениях в джеты-асарской культуре // История, археология и этнография Средней Азии. - М.: Наука, 1968. - С. 167-178.
16. Шелов Д.Б. Антропоморфный амулет из Тана-иса // Древности Евразии в скифо-сарматское время. -М.: Наука, 1984. - С. 241-246.
17. Субботин Л.В., Черняков И.Т. Бронзовые амулеты салтово-маяцкой культуры из левобережья Нижнего Дуная // Памятники римского и средневекового времени в Северо-Западном Причерноморье. -Киев: Наукова думка, 1982. - С. 160-168.
18. Вдовченков Е.В. Антропоморфные фаллические амулеты как свидетельство миграции // Материалы II Международной научной конференции «Кадыр-баевские чтения - 2010». - Актобе, 2010. - С. 135-139.
REFERENCES
1. Kovalevskij A.P. Kniga Ahmeda ibn-Fadlana ojego puteshestvii na Volgu v 921-922 gg. [Book written by Ahmad ibn Fadlan about his journey to the Volga in 921-922]. Khar'kov, 1956. 345 p. (In Russ.).
2. Tokarev S.A. Rannie formy religii [Early forms of religion]. M., 1990. 622 p.: ill. (In Russ.).
3. Churko M.F. Istoricheskij ocherk Tam'jan-Katajsk-ogo kantona BASSR [Historical review of the Tamyan-Kataysk, canton BASSR]. - Ufa, 1927, 2-87 pp. (In Russ.).
4. Shternberg L.Ja. Pervobytnaja religija v svete et-nografii. Issledovanija, stat'i, lekcii [The primitive religion in the context of ethnography. Research, articles and lectures]. - Izd. 2-e. M., 2012. 592 p. (In Russ.).
5. Vasjutkin S.M. K etnicheskoj istorii Juzhnogo Priural ja v XIII-XIV vv. [To the ethnic history of the Southern Urals in the XIII-XIV centuries] In: Materialy po arheologii Juzhnogo Urala [Archeology materials on the Southern Urals]. Ufa, 1992, 114-142 pp. (In Russ.).
6. Gening V.F. Pamjatniki u s. Kushnarenkovo na r. Beloj (VI-VII vv. n.e.) [Monuments near Kushnarenkovo village on the Belaya river (VI-VII centuries A.D.)] In: Issledovanija po arheologii Juzhnogo Urala [Studies in Archaeology of the Southern Urals]. - Ufa, 1977 (In Russ.).
7. Arheologicheskaja karta Bashkirii [Archaeological map of Bashkiria]. - M., 1976. 262 p. (In Russ.).
8. Khisamitdinova F.G. Mifologicheskij slovar ' bash-kirskogo jazyka [Mythological Dictionary of the Bashkir language]. M., Nauka, 2010. 452 p. (In Russ.).
9. Mazhitov N.A. Kurgannyj mogil'nik v derevne Novo-Turbasly [Burial mound cemetary in the village Novo-Turbasly] In: BAS. Ufa, 1959, 114-142 pp. (In Russ.).
10. Sungatov F.A. Turbaslinskaja kul'tura (po mate-rialam pogrebal'nykh pamjatnikov V-VIII vv. n.e.) [The Turbasly culture (based on burial sites of V-VIII centuries A.D.)]. - Ufa, 1998 - 168 p.: ill. (In Russ.).
11. Kovalevskaja V.B. Antropomorfnye amulety VI-IX vv. na Severnom Kavkaze [Anthropomorphic amulets of VI-IX centuries in the North Caucasus] In: KSIA. -1983. - № 176. - M., Nauka, 43-50 pp.
12. Esajan S.A. Mnacakanjan A.O. Nakhodki novykh bronzovykh statujetok v Armenii [New bronze statues findings in Armenia]. SA. - 1970. - № 2, 158-163 pp.
13. Markovin V.I. Dagestan i jugo-vostochnaja Chechnja v skifo-sarmatskoe vremja [Dagestan and the south-eastern Chechnya in the Scythian-Sarmatian time] In: Stepi evropejskoj chasti SSSR v skifo-sarmatskoe vremja. Arheologija SSSR [Steppes of the European part of the USSR in the Scythian-Sarmatian time. Archaeology of the USSR]. - M., Nauka, 1989, 282-291 pp.
14. Kruglikova I.T. Pogrebenie IV-V vv. n.e. v der. Ajvazovskoe [Burial in IV-V centuries B.C. in the village Aivazovsky]. SA. - 1957. - № 2.
15. Levina L.M. K voprosu ob antropomorfnykh izo-brazhenijakh v dzhety-asarskoj kul'ture [To the question of anthropomorphic images in the Jeys-asarsk culture] // In: Istorija, arheologija i etnografija Srednej Azii [History, archeology and ethnography of Central Asia]. - M., Nauka, 1968.
16. Shelov D.B. Antropomorfnyj amulet iz Tanaisa [Anthropomorphic amulet from Tanais] In: Drevnosti Evrazii v skifo-sarmatskoe vremja [Antiquities of Eurasia in the Scythian-Sarmatian time]. - M., Nauka, 1984, 241246 pp.
17. Subbotin L.V., Chernjakov I.T. Bronzovye amulety saltovo-majackoj kul'tury iz levoberezh'ja Nizhnego Dunaja [Bronze amulets of the Saltovo-Mayacki culture from left bank of the Lower Danube] In: Pamjatniki rim-skogo i srednevekovogo vremeni v Severo-Zapadnom Prichernomor'e [Monuments of Roman and medieval time in the Northwest Black Sea area]. Kiev, Naukova dumka, 1982, 160-168.
18. Vdovchenkov E.V. Antropomorfnye fallicheskie amulety kak svidetel'stvo migracii [Anthropomorphic phallic amulets as evidence of migration] In: Materialy II Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii «Kadyrbaevskie chtenija - 2010». Aktobe, 2010.
