CC BY
144
MUSEUM
УДК 069.20 ББК 79.100
Е.Н. Мастеница
МУЗЕЙ В НАЧАЛЕ ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ: ВЕДУЩИЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
Рассматриваются ведущие тренды развития музея, берущие свое начало с конца XX века и получившие продолжение в первые десятилетия следующего столетия. Проведен анализ социальных и культурных факторов, влияющих на трансформацию музейных институций в условиях глобализации культуры и информационного общества. Установлена взаимосвязь расширения границ наследия с развитием морфологии музейного мира, а также определена роль новой музеологии в возникновении новых типов музеев. Выделены такие ведущие тенденции как виртуализация, аффектация, интерактивность, а также рост корпоративных и частных музеев. Сделан вывод о том, что функционирование музеев будущего во многом определяется профессиональным музейным сообществом с опорой на достижения музеологии как междисциплинарной области социогуманитарного знания, а также ожиданиями, интересами и потребностями реальной и потенциальной музейной аудитории.
Ключевые слова:
интерактивность, корпоративный музей, культурное наследие, музей, новая музеология, политика аффекта, современная культура, экомузей.
Мастеница Е.Н. Музей в начале третьего тысячелетия: ведущие тенденции развития // Общество. Среда. Развитие. - 2020, № 3. -С. 46-54.
© Мастеница Елена Николаевна - кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой музеологии и культурного наследия, Санкт-Петербургский государственный институт культуры, Санкт-Петербург; e-mail: [email protected]
см со
О
Стремительное начало третьего тысячелетия ознаменовано вступлением человечества в новую эру, несущую вызовы и угрозы. Очевидно, что переживаемые сегодня глобальные трансформации имеют свои предпосылки в ушедшем XX веке. Уже во второй его половине начались значимые изменения, повлиявшие на развитие социума и личности. На смену веку промышленности, в котором индустриальное общество определяется развитием корпораций, фирм, высокой квалификацией труда, подчинением природы, приходит информационное общество, где ведущей отраслью экономики становится интеллектуальное производство. Переход к новой исторической реальности влечет за собой глубокие сдвиги во всех сферах человеческой жизни. Это новое состояние весьма сложно объяснить даже с помощью специальных, но все еще дискуссионных терминов: «глобализация», «постмодерн», «постмедиальная эпоха», «информационное общество», «сетевое общество».
Необратимым и серьезным изменениям подвержен и процесс культурного развития, который продолжает сохранять нелинейный, многовекторный характер. Распространение массовой культуры, тяготеющей к тривиализации человеческих потребностей в духовном плане, возрастание мобильности человека привели к пересмотру роли культурного наследия и институтов его сохранения, к увеличению вариативности форм его трансляции. В этой связи актуальность изучения способов сохранения и передачи культурного наследия приобретает особое значение, становится социально востребованной в контексте сохранения преемственности поколений. С одной стороны, урбанизация и глобализация приводят к нивелированию культурного многообразия, а с другой, интерес к самоидентификации способствует возрождению культурной самобытности народов и этнических групп. Последствия этой противоречивой ситуации проявляются как нигилистическом отношении
к прошлому или желании переписать историю, так и в тяготении интереса людей к истокам и корням, национальной культуре и языку, в желании осознать их место и значение в мировом культурном пространстве. Уже в конце XX века потенциал культурного наследия не только как способа трансляции культурных ценностей, но и как ресурса мировой экономики был признан мировым сообществом. В современных условиях становления информационного общества и глобализации культуры происходит новая оценка наследия как фактора устойчивого развития, важной детерминанты стабилизации и гармонизации социальных отношений, изменяются и уточняются роль и функции наследия. Оно становится главным источником сведений о мировой культуре, о локальной истории и традиционной культуре. Вызовы современности актуализируют проблему сохранения общечеловеческих ценностей, делая приоритетным гуманитарный дискурс презентации и интерпретации наследия. Объекты наследия более чем другие свидетельства истории формируют представления об историческом времени, эволюционных и деструктивных процессах.
Музей, являясь хранилищем культурных ценностей и одновременно уникальным феноменом культуры, был сформирован вековыми традициями. Однако в начале третьего тысячелетия и они подвержены изменениям, как и содержание функций музея подлежит переосмыслению в связи с динамикой социокультурного развития и потребностями информационного общества. Размышляя о социальных функциях музея в современной действительности, Л.И. Именнова отмечает, что главная из них - «разработка средств помощи людям в культурной самоидентификации, при их адаптации в трансформирующемся социокультурном пространстве посредством изменения или корректировки стереотипов, представлений, ценностных ориентаций, культурных образцов» [9, с. 3].
К проблематике «смысла и предназначения» музея, обозначенной более ста лет назад философом Н.Ф. Федоровым, в наше время обращались А.В. Суворова [27], П.И. Касаткин [10], Т. Шола [30], Р. Кра-ус [36], Л.Г. Кирьянова [12], А.Ю. Гиль [8], М.Б. Пиотровский [24], А.С. Мухин [19], А.Н. Балаш [2], М.В. Бирюкова и А.В. Ляшко [3] и др. Интересует она и автора данной статьи. Продолжая исследование феномена музейной институции
в новейшее время, мы ставим целью рассмотреть ведущие тенденции ее развития, не получившие освещения в опубликованных ранее работах [16-18].
Зарубежные и отечественные ученые единодушны во мнении о том, что музей в разное время своего существования играл различную роль в культуре и обществе. Основанный на интересе человека к собиранию раритетов, древностей, шедевров, через закрытые коллекции, доступные только избранным, музей шагнул в век Просвещения с великой целью служить обществу, способствуя его совершенствованию. С тех пор феномен музея всегда находится на пересечении противоречивых мнений, взглядов, идей. Как точно подметил Н.Ф. Федоров: «Уничтожить музей нельзя: как тень он сопровождает жизнь» [28, с. 372]. Однако именно в XX веке, который стал эпохой мировых войн и локальных конфликтов, социальных катаклизмов, научно-технического прогресса, межкультурного взаимодействия, музей не только не прервал свое долголетие как историческое явление, но и вышел из «тени» жизни, тем самым доказав свою адаптивность как социокультурного института, а также проективность как культурной модели.
Уверенное и интенсивное развитие музейного мира в качестве постоянно эволюционирующей структуры во многом поддерживало и становление на протяжении всего XX века молодой формирующейся отрасли междисциплинарного знания -музеологии. А в последней его четверти широкое распространение в мире получили идеи новой музеологии, во многом определившей морфологию музейного мира в начале третьего тысячелетия. Под ее влиянием фокус с музейного предмета и коллекции перемещается на идеи и на сообщество. Музей трактуется как учреждение общественной памяти, как образовательное и культурное учреждение, приоритетное направление деятельности которого - диалог как с обществом в целом, так и отдельными социальными или этническими группами. Так, еще в 1967 г. в Анакостии, исторической части Вашингтона, впервые был создан «соседский» музей или музей местного сообщества. Деятельность его была направлена на решение социальных и культурных проблем, а местные жители стали активно вовлекаться в музейные программы, совместно с музейными сотрудниками формируя коллекции и представляя их публике. Позднее возникло понятие «экомузей»,
см со
О
автором которого явился французский музеолог Жорж Анри Ривьер (1897-1985). Ему удалось как теоретически обосновать новый термин, так и воплотить в музейной практике принцип скансена с той разницей, что в скандинавских музеях под открытым небом памятники истории и культуры перевозились из разных частей страны, а Ривьер предложил их сохранять или восстанавливать на территории исторического бытования, объединяя в единое целое с окружающим ландшафтом и местной культурой [14, с. 263]. Таким образом, экомузеи в отличие от традиционных музеев создаются при активном участии и заинтересованности местного населения и направлены на взаимодействие природной и социальной среды. Экому-зеи стали популярны во многих странах мира [13, с. 44-46]. В Латинской Америке получила развитие концепция интегрированного музея, близкая к идеям экомузеев и направленная на познание человеком и сохранение окружающей его среды.
В Российской Федерации первые экому-зеи были созданы в 1990-е годы [11]. Идеям экомузеологии, но с более широкими социальными функциями, была созвучна и появившаяся в это же время концепция уникальных исторических территорий (УИТ) или уникальных историко-культурных территорий (УИКТ). Это «особый целостный пространственный объект, где в традиционной природной и социокультурной среде находятся памятники истории и культуры исключительной ценности и значимости. Она создается на основе комплекса памятников истории, культуры и природы, а также территории, объективно взаимосвязанной с ними в силу исторических, этнических, экономических и географических факторов» [32, с. 4]. Такие территории получают юридический статус достопримечательного места, либо комплексного историко-культурного и природного музея-заповедника, либо национального парка. Осуществляемые на этих территориях культурная политика и охранные мероприятия направлены на сохранение культурного и природного наследия, возрождение и развитие традиций. В качестве примера можно привести Национальный парк «Кенозерский», Соловецкий государственный историко-ар-хитектурный и природный музей-заповедник.
Инновационные музеефикационные идеи и практики рубежа XX-XXI вв. решительно меняют прежний концепт музейных комплексов, которые стали стре-
мительно интегрироваться в окружающую среду, «завоёвывая» новые территории: они охватывают все больше мест в открытом пространстве (архитектурные ансамбли, городские кварталы, природные и промышленные объекты, шахты, прииски, карьеры и др.). Границы музея расширяются до широких просторов села или даже города. Особая модель уникальной исторической территории - малые исторические города. В условиях глобализации в них происходит постоянный отток населения, поэтому сохранение и музеефикация наследия является здесь не самоцелью, а становится средством интеграции культуры и территории, рассматривается как специфический экономический ресурс для регионального развития, на основе которого формируются программы возрождения и развития малых исторических городов. Важную, а порой лидирующую роль в этом процессе играют именно музеи, которые, выступая региональными центрами сохранения и возрождения культуры, дрейфуют от модели учреждения культуры к ресурсу ее развития.
Новый взгляд на музей и основные направления его деятельности, начиная с конца 1980-х гг., артикулировала и активно проводила в жизнь Лаборатория музейного проектирования Российского института культуры. Инициатором ее создания и первым руководителем (1987-2006) являлся Н.А. Никишин [15]. В течение тридцати лет Лаборатория, последовательно развивая теоретические аспекты музеологии, одновременно разрабатывала и апробировала музейные концепции, реализуя проекты музейных экспозиций и выставок. В рамках серии «На пути к музею XXI века» было выпущено множество сборников статей, посвященных проблемам музейной теории и практики. Музеология повернулась лицом к социальным и политическим проблемам современности, а авторы новых музейных концепций увидели в музее новый способ эффективной коммуникации с обществом. Лаборатория музейного проектирования успешно реализовыва-ла проекты в разных регионах. Так, например, только в Архангельской области были внедрены концепции развития Соловецкого музея-заповедника, литературно-мемориального музея им. Ф.Ф. Абрамова, проект концепции развития Северного морского музея, программы развития сферы культуры Архангельской области. На рубеже тысячелетий сотрудники Лаборатории акцентировали мысль о том,
что музей должен обратиться во внешнюю среду, осваивать культурное наследие региона, черпая в нем ресурсы для устойчивого развития.
Сегодня музейное проектирование, по всеобщему признанию, является ведущей тенденцией современности. Масштабно развернувшаяся проектная деятельность требует налаживания контактов, социального партнерства, ребрендинга, модернизации, внедрению информационных технологий, что, несомненно, способствует разрешению многих проблем. Для этого музеям как большим, так и малым, важно выстроить и поддерживать коммуникацию в трех направлениях: власть, профессиональное сообщество, общественность. Эффективная реализация данных направлений способствует полноценному развитию потенциала музея.
На рубеже XX-XXI века в связи с интенсивным развитием информационного общества музей перестает быть одним из главных инструментов познания. Новая музеология смещает акцент с рационального и познавательного ресурса музейных коллекций на возможности их репрезентации с рекреационно-образо-вательной целью на основе эмоционального воздействия на посетителя. Нельзя отрицать, что и ранее музей обращался к эмоциям, оперируя понятиями подлинности, художественного и эстетического вкуса, но в настоящее время в описании музейных практик все чаще употребляется термин «аффект». К нему апеллирует З.А. Бонами. Исследователь отмечает, что понятие «аффекта» не вошло еще в словари музейных терминов. Она определяет его как «как способ воссоздания прошлого на основе личных впечатлений, воспоминаний и опыта (в том числе телесного), а не общеисторического знания» [5, с. 53]. На смену музею как «храму науки и искусства» и дидактическому учреждению приходит институция, называемая «постмузей» (post-museum). Он отходит от задачи представлять мир в миниатюре, поскольку любое современное знание заведомо не канонично и фрагментарно, предпочитая опираться на эмоциональные формы коммуникации, а не на понятийные. Бонами констатирует, что в недрах музейного организма разворачивается конфликт «политики смысла» и «политики аффекта» [5, с. 55]. Отметим, что впервые идея «постмузея» была выдвинута Р. Дюкло [34, p. 1—3], а обоснование термина «постмузей» (post-museum), обозначающего новую институцию, которая приходит
на смену публичному просветительному музею предложила британский музеолог Э. Хупер-Гринхилл, которую считают создателем современной модели музейной коммуникации. Она трактует коммуникацию как часть культуры, в которой важно определение идентичности как «для говорящего» так и «для слушающего», а цель музея, по ее мнению, - это вдохновение, обучение, идентификация[35, р. 16-19].
Итак, будущее музея и политика аффекта - это благо или путь, ведущий к краху? Так, еще в 1990 г. Р. Краус без оптимизма прогнозировала тот факт, что музею придется иметь дело в большей степени с рынком массовой продукции, а не художественных ценностей. Согласно ее точке зрения, увлечение политикой аффекта изменит главные музейные принципы: «количество превзойдет качество, диффузия заменит концентрацию, фрагментарность - хронологию, копия - подлинник, хаос - систему» [37, р. 3-4]. Иными словами, неизбежно возникает проблема соотношения зрелищности и познава-тельности в музейной интерпретации культурного наследия. Осложняется она тем, что в условиях борьбы за посетителя, острой конкуренции с индустрией развлечений, в процессе создания комфорта и гостеприимства с инфраструктурой музейных кафе, ресторанов, сувенирных магазинов, услужливых смотрителей, музей, по известному образному сравнению М.Б. Пиотровского, находясь посередине между храмом и Диснейлендом, двигается в сторону последнего. Следовательно, есть опасение, что музейная деятельность может выстраиваться по принципу: даже, если экспозиция или выставка не понравились, то у посетителя должно остаться приятное впечатление от посещения музея. При таком подходе, не сместится ли вектор аффективного развития музея в сторону развлечения и приятного досуга? Сомнения по этому поводу высказывает и В.А. Подорога. Он справедливо полагает, что культура развлечений подчиняет себе высокую культуру (культуру труда и культуру памяти). Культура развлечений «нанимает высококлассных исполнителей для того, чтобы реализовать свои цели <...> на то, чтобы принести своим клиентам безусловный доход в виде ожидаемого удовольствия, а автору игры - нежданное благополучие» [25, с. 5]. М.Б. Пиотровский на вопрос о развлечении в музее ответил так: «Все-таки общение с искусством - это тоже работа. Как со спортом: удовольствие от +напряжения.
см со
О
В этом заключается разница между музейным искусством и досуговым развлечением, которое нам все время пытаются навязывать» [21, с. 51].
Таким образом, можно сделать вывод, что в новом тысячелетии возникает новый взгляд на музей, полный противоречий и направленный на посетителя. Музей и человек смотрят друг на друга. Как отмечает Н. Павлова, рассуждая о проблемах коммуникации в музее, «музей превращается <...> из музея - учебника в музей - зеркало. Его сферой ответственности становится изменение духовной вертикали человека» [22, с. 118-119]. Осмелимся предположить, что музей будущего - это неожиданное соединение ракурсов, точек зрения, ресурсов, несовместимых ранее культурных феноменов, иными словами полифония, рождающая новые смыслы. Наряду со ставшими традиционными понятиями «экспонат», «документ», «образцы», «хронология» в музейное пространство поникают «ощущения», «впечатления», «ассоциации», «эмпатия», «образы», «метафора».
Говоря об изменении духовной вертикали человека и о появлении такого вида наследия как диссонантное или трудное, мы не можем не отметить и возникновение новых видов музеев. Осмысление тяжелых событий XX века, таких как мировые войны, холокост, сталинские репрессии, Хиросима, террористические акты, дали толчок к появлению музеев памяти: Музей «Дом террора в Будапеште», музей прав человека в Атланте, Еврейский музей в Берлине, Яд Вашем -национальный мемориал Катастрофы и Героизма в Иерусалиме, музей Холокоста в Вашингтоне. В этих и других музеях сохраняется память о трагических событиях, часто недавней истории, которые представляются через призму семейных, личных историй тех, кто оказался по другую сторону баррикады, кто оказался жертвой жестокой войны, блокады, тоталитарного режима, террористического акта. По мнению Д. Хлевнюк, миссия музеев памяти состоит в том, чтобы «не допустить повторения в настоящем и будущем» и выделяет три ключевых принципа организации музеев памяти: экспозиции музеев памяти обращены к эмоциям посетителей; повествование в таких музеях ведется в основном от лица жертв; идея экспозиции не только в том, чтобы рассказать о прошлом, это посыл к тому, что такое не должно повториться - «никогда снова» [29, с. 120].
Музеи памяти, отходя от политизированности и опираясь на принципы культуры участия, развивают партисипаторные практики. Включая в экспозиции и выставочные проекты различные, а порой и противоположные мнения, создают поле для взвешенной дискуссии и равноправных точек зрения. В это связи следует сказать о новой фигуре в музее - кураторе, ярко заявившей о себе в XXI веке. Куратор во многом формирует не только общий замысел, но и эмоциональную составляющую экспозиции, продумывает ее воздействие на человека. Для обозначения этого процесса возникло еще одно дискуссионное понятие - «публичная история». Исследователи отмечают, что оно обозначает производство знания об истории совместно экспертами и широкой публикой, а также популяризацию истории в производстве продуктов массовой культуры, тем самым придавая истории не строго академический, а публичный характер.
Считаем необходимым остановиться на одном из активно развивающихся трендов новейшего времени. Это появление и бурный рост корпоративных музеев. Такие музеи являются частью предприятия, компании или другой коммерческой структуры, которую они представляют. Ведомственные, корпоративные музеи берут свое начало от музеев истории отдельных заводов, фабрик, учреждений, предприятий или отрасли в целом. Но в настоящее время такие музеи стараются не только сохранять историю своей организации, но и стремятся стать презентационной площадкой или коммерчески выгодным проектом, работающим на укрепление имиджа и продвижение продукции или услуг. Упомянутый выше известный российский эксперт в области музейного проектирования Н.А. Никишин рассматривает дефиницию «корпоративный музей» с точки зрения феноменологического подхода. Корпоративный музей - «феномен общественного сознания общества, объединенного признаком принадлежности его членов к конкретной организации (предприятию, фирме, компании), обладающей автономией в формировании собственной системы ценностей, моделей деятельности, коммуникаций и стратегий развития и использующей этот феномен в качестве инструмента их сохранения и развития» [20].
Один из ярких примеров современного корпоративного музея - музей металлургической промышленности, ПАО «Северсталь» в Череповце. Он открыт и для ра-
ботников металлургического комбината, и для школьников, и для горожан. Практически каждый командировочный обязательно находит время между производственными делами заглянуть в этот музей, который является гордостью предприятия. Со всеми сложными технологическими процессами можно познакомиться легко и наглядно благодаря интерактивным технологиям.
Интенсивное увеличение количества частных музеев в постсоветский период -еще одна ведущая тенденция развития музейного мира России и его растущего многообразия. Так, З.А. Бонами полагает, что целый ряд частных музеев, особенно таких крупных столичных проектов, таких как Музей современного искусства «Гараж» (Москва), Музей русского импрессионизма (Москва), Музей Фаберже (Санкт-Петербург) становится примером показа общественной значимости коммерческого начинания или нестандартного бизнес-проекта [4, с. 208]. Подобная практика характерна и для небольших музеев в малых городах. Так, например, в течение последних 5-7 лет в Каргополе были созданы: музей каргопольской игрушки и семьи Шевелевых, частный музей лыж, музей наличников, музеи крестьянского быта, музей автомобилей. Каждый из этих малых музеев старается ярко, оригинально заявить о себе, стать привлекательным местом, как для местных жителей, так и для туристов.
В начале третьего тысячелетия мы не можем не сказать о том, что современные информационные технологии активно внедрены во многие сферы человеческой деятельности, оказывая влияние на уровень визуализации информации. Процесс глобализации посредством нивелирования как пространственных, так и культурных границ способствовал быстрому распространению данных технологий. Достижения научно-технической революции используются во многих областях жизни человека. Область сохранения культурного наследия также оказалась подвержена влиянию современных технологий, которые нашли применение в вопросах сохранения, презентации и актуализации памятников культуры и истории в музеях.
Одним из способов сохранении культурного наследия, особенно утраченного или имеющего только цифровую версию, стал виртуальный музей. Появление данного термина в музеологии способствовало созданию вариативных способов его
трактовки, содержания и классификации. Некоторые исследователи пытаются определить истоки данной формы, называя ее предшественником «Воображаемый музей» А. Мальро или более ранние мнемонические формы. Несмотря на отсутствие общепринятого определения виртуального музея, специалисты музейной области стараются сблизить позиции и выработать единую классификацию для виртуального музея, что становится поводом для многочисленных дискуссий в научной среде.
Не углубляясь в полемику, мы подчеркнем, что виртуальный музей имеет право рассматриваться как инновационная форма музейной институции, главной функцией которой является сохранение культурного наследия. Проблема утраты объектов культурного наследия сегодня как никогда актуальна. Виртуальный музей посредством оцифровки предметов и их виртуальной реконструкции способен сохранить объекты материального и нематериального наследия в долгосрочной перспективе. Информационные технологии открыли широкие возможности для музеев в вопросах интерпретации культурного наследия. Указывая на бурное их развитие, А.В. Щербина считает, что «музей имеет возможность предложить посетителю прогнозное видение развития и изменения материального и духовного мира человека» [33, с. 7].
Итак, возвращаясь к реальному музею, мы отмечаем, что его пространство вне зависимости от масштаба и профиля становится местом, где можно выстраивать собственную образовательную траекторию в течение всей жизни, а можно приятно провести свободное время, встречаясь и общаясь с друзьями. Музей создает особую атмосферу, способствующую обмену мнениями, впечатлениями, объединению людей. С одной стороны современный музей становится дискуссионной площадкой, в его залах могут и должны встречаться разные мнения, разные взгляды, с другой стороны, музей должен служить человеку в стремлении понять мир, в котором мы живем. Это подтверждает и мнение турецкого писателя, лауреата Нобелевский премии по литературе Ор-хана Памука, автора книги «Музей невинности» и создателя одноименного музея: «Задача музеев настоящего и будущего -рассказывать не о государстве, а о человеке...» [23, с. 5].
Развивающаяся в музее политика аффекта объясняет и обеспечивает еще одну
см со
О
набирающую силу инновационную стратегию музея - интерактивность, на которой следует остановиться подробнее. Интерактивность в музее рассматривается в двух ипостасях: использование технических средств и превращении посетителей в активных участников, так называемая культура «со-участия».
Техническими средствами музейные экспозиции оборудованы давно и главный вопрос, который встает на данный момент - это адекватность использования технических средств. Для информационного общества характерно развитие технологий сетевой коммуникации, а глобальная сеть Интернет расширила границы и предоставила широкие возможности для коммуникации независимо от места проживания. Музеи шагнули в новое пространство - виртуальное. Один из вопросов, который справедливо ставится исследователями: не заменит ли виртуальное пространство реальный музей? Ответ на него дал Д. Боуэн: «Многие музеи обеспокоены тем, что доступ в музеи через Интернет может уменьшить желание посещать реальные музеи; на самом деле, скорее всего, произойдет прямо противоположное. У тех, кто до этого имел слабое представление о богатстве хранящихся в музее экспонатов и связанных с ними знаний, может пробудиться, но никак не притупится интерес. А настоящие любители музеев, по-видимому, воспримут эти новые способы доступа как дополнительный путь к знаниям, которыми располагают музеи» [6, с. 7]. Прошло двадцать лет, и мы видим, что именно так и произошло. Еще одна музейная виртуальная структура связала все музеи нашей страны - Государственный каталог музейного фонда Российской федерации. Это электронная база данных, которая содержит сведения о музейных предметах, хранящихся во всех музеях страны и включенных в состав Музейного фонда нашей страны. К 2025 году, когда этот проект будет полностью реализован, музейное сообщество получит грандиозный компендиум данных, на основе которых можно будет вести и исследовательскую работу, и создавать виртуальные выставки, и обеспечить доступ к музейным фондам всех желающих в зависимости от их потребностей.
Второе направление интерактивности -это взаимодействие с посетителем. Музеи идут на смелые эксперименты, для того, чтобы установить с посетителем контакт и закрепить его. Популярное словосочетание
«культура со-участия» (participatory activities - совместная, общая деятельность) все активнее входит в жизнь музеев, сменяя культуру потребления. Теоретически эта проблематика раскрывается в трудах Д. Агаповой [1], Н. Саймон [26], Е. А Шуклиной [31]. В основе партиципаторных практик лежит осознанное, деятельное участие людей в культурных процессах, в том числе и в жизни музея. Оно переводит посетителей из разряда созерцателей в разряд творцов. Н. Саймон предложила несколько форм и моделей соучастия посетителей в деятельности музея. Каждая из моделей: собирательство, сотрудничество, сотворчество и гостевое соучастие может быть реализована в соответствии с особенностями конкретного учреждения культуры и целями, которые оно перед собой ставит.
В заключении подведем итоги. В конце XX века интенсивные процессы глобализации положили начало изменению как самого феномена музея, так и основных направлений его деятельности, что привело к расширению понятия «музейное дело» до понятия «музейный мир». Это подтверждает неуклонный рост количества музеев, учреждений музейного типа, центров наследия и творческих центров, «арт-кластеров». Музейная деятельность получила профессионализацию и имеет широкое международное признание. Музей отказался от прежней элитарности, сочетая демократизм и ультрасовременные технологические возможности. Как институциональная модель он сохраняет социальную востребованность, укрепляя свой статус в современной культуре. Этому в немалой степени способствует развитие музеологии как междисциплинарной области социогуманитарного знания. Глобальная распространенность, территориальная и виртуальная экспансия музейного мира обусловлена расширением границ материального и нематериального культурного наследия и стремлением к его релевантной музеефикации. Однако во многом то, каким станет музей будущего, зависит не только от профессионалов практиков и научной рефлексии музеоло-гов, но и от реальной и потенциальной музейной аудитории. Информационный век породил подготовленного, готового к восприятию, но в то же время и требовательного посетителя. Опросы, проводимые и исследователями и популярными изданиями, говорят о том, что музей должен не только демонстрировать экспонаты, но и пробуждать интерес, учить анализировать факты и делать обобщения, дарить
незабываемые впечатления. «Для музея будущего важны технологии, позволяющие посмотреть на одни и те же экспонаты по-другому, например, дополненной реальности. Также важны объяснения, чем полезно посещение этой выставки, что оно даст посетителю. Необходимо также демонстрировать взаимосвязи с сегодняшним днем или историческими фактами. И самое главное - важны объяснения, что представляет из себя конкретная выставка, на какие ощущения необходимо ориентироваться, чтобы получить от просмотра их максимальную гамму» [7].
Первые два десятилетия XXI века, ставшие временем интенсификации информационного и визуального потока, характеризуются сменой культурной парадигмы: от дидактической модели к ответственному интегрированному познанию. Новая стратегия провоцирует сущностные изменения в позиционировании и функционировании музея как формы культуры, нацеливает на поиск релевант-
ных методов презентации предметных комплексов. Нарастающая информатизация, виртуализация, аффектация изменяют процесс музейной коммуникации, вводя новых посредников в цепочку передачи сообщения и девальвируя прежние модели кодифицированных практик. Рыночные отношения вынуждают государственные музеи как некоммерческие учреждения вступать в конкурентную борьбу за посетителя, приобретая не свойственные ему ранее черты. Музей, оставаясь хранилищем материальных свидетельств различных эпох и культур и одновременно гарантом достоверного знания о них, стремится удержать равновесие между научным и развлекательным компонентами. В случае несоблюдения баланса, посетители, приходящие в музей «развлекаться», не получают от него самого главного - живого общения с музейным предметом, выступающим свидетелем прошлого и доказательством исторических фактов, явлений и процессов.
Список литературы:
[1] Агапова Д. Культура участия: миллионы диалогов // Музей как пространство образования: игра, диалог, культура участия. - М.: б.и., 2012. - С. 8-20.
[2] Балаш А.Н. Музей как «другое пространство» культуры // Музей - Памятник - Наследие. - 2018, № 1 (3). - C. 12-22.
[3] Бирюкова М.В., Ляшко А.В. Музей как феномен кластерной культуры // Общество. Среда. Развитие. - 2019, № 3. - C. 74-79.
[4] Бонами З.А. Как читать и понимать музей. Философия музея. - М.: АСТ, 2018. - 224 с.
[5] Бонами З. Музей в дискурсе аффекта // Политика аффекта: музей как пространство публичной истории / Под ред. А. Завадского, В. Склез, К. Сувериной. - М.: Новое литературное обозрение, 2019. -С. 53-83.
[6] Боуэн Д. Только подключайтесь // Museum. - 2000, № 2. - С. 5-10.
[7] В музее будущего каждый сможет стать Индианой Джонсом. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://2035.media/2017/05/26/museum-result/ (06.01.2020)
[8] Гиль А.Ю. Трансформация музея в культуре информационного общества. - Томск.: Изд-во Том. унта, 2015. - 148 с.
[9] Именнова Л.И. Музей в социокультурной системе общества: миссия, тенденции, перспектива / Ав-тореф. дисс. ... д. культурологии. - М., 2011. - 40 с.
[10] Касаткин П.И. Глобализация культуры: проблемы и перспективы // Власть. - 2017, № 8. - С. 40-48.
[11] Кимеев В.М., Афанасьев А.Г. Экомузеология: Национальные экомузеи Кузбасса. - Кемерово: Кеме-ров. ун-т, 1996. - 134 с.
[12] Кирьянова Л. Г., Мазурина О. А. Теории глобализации в контексте постклассической парадигмы // Известия ТПУ. - 2007, № 7. - С. 115-120.
[13] Куклинова И.А. Экомузеи+ Китая // Мир музея. - 2010, № 4. - С. 44-46.
[14] Куклинова И.А. Экомузей - музей времени и пространства: западноевропейский образец и восточная модель // Тр. С.-Петерб. гос. ун-та культуры и искусств. Т. 190. - СПб.: СПбГУКИ, 2010. -С. 263-269.
[15] Лаборатория музейного проектирования. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.future. museum.ru/lmp/default.htm (12.02.2020)
[16] Мастеница Е. Н. Музей в условиях глобализации // Вестник СПбГУКИ. - 2015, № 4 (25). - С. 118-122.
[17] Мастеница Е. Н. Музейный мир в XXI веке: векторы развития // Музей в мире культуры. Мир культуры в музее. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 25ле-тию кафедры музеологии и культурного наследия 5-6 декабря 2013 г., Санкт-Петербург (Труды СПБГИК; т. 212). - СПБ.: Изд-во СПБГИК, 2015. - С. 19-26.
[18] Мастеница Е. Н. Социальные функции музея в глобальном мире // Петербургская культурологиче- о ская школа С.Н. Иконниковой: история и современность. К юбилею заведующей кафедрой теории ^ и истории культуры Санкт-Петербургского государственного института культуры Светланы Нико- Щ. лаевны Иконниковой (Труды СПБГИК; т.210). - СПб.: СПБГИК, 2015. - С. 229-236. ю
[19] 19.Мухин А.С. Музей на перепутье: новые вызовы п перспективы // Вестник СПБГИК. - 2018, M 1 (34). - С. 109-115.
[20] Никишин Н.А. Социальный феномен корпоративного музея. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.muzgeo.ru/collegam/seminary-i-konferentsii/seminary/Нпкпшпп Н.А. Феномен корпоративного музея^^20.01.2020)
[21] Нордвпк В. Мпхапл Ппотровскпй. Хранитель. Неюбилейная беседа с директором главного российского музея // Родина. - 2019, M 12. - С. 50-59.
[22] Павлова Н. Музей плп «for fun»? // Музей п личность / Отв. ред. А.В. Лебедев, сост. М.Ю. Юхневич. -М., 2007. - С. 117-126.
[23] Памук О. Мой скромный манифест для музеев // Материалы Первого форума литературных музеев. - М.: б.и., 2013. - С. 4-6.
[24] Ппотровскпй М.Б. Для музеев нет табу: 50 статей за 10 лет. - СПб.: Арка, 2016. - 304 с.
[25] Подорога В.А. Культурология как наука: за и против. (Материалы обсуждения) // Вопросы филосо-фпп. - 2008, M 11. - С.3-31.
[26] Саймон Н. Парцитипаторный музей. - М.: «Ад Маргинем Пресс», 2017. - 480 с.
[27] 27.Суворова А.В. Роль музея в сохранении культурного наследия // Культура п цпвплпзацпя. Том 6. -2016, M 5А. - С. 390-396.
[28] Федоров Н.Ф. Музей, его смысл п назначение // Собр. соч.: в 4 т. / Сост. А.Г. Гачева, С.Г. Семенова. Т. 2. - М.: Прогресс, 1995. - С. 370-422.
[29] Хлевнюк Д. Почувствовать права человека: аффект в музеях памяти // Политика аффекта: музей как пространство публичной псторпп / Под ред. А. Завадского, В. Склез, К. Сувериной. - М.: Новое литературное обозрение, 2019. - С. 116-134.
[30] Шола Т. Мосты: музей эпохи глобализма // Museum. - 2001, M 209. - С. 57-60.
[31] Шуклина Е. А. Партисипативный музейный проект: опыт изучения целевой аудпторпп // Социокультурное развитие большого Урала: тренды, проблемы, перспективы: материалы юбилейной Всероссийской научно-практической конференции XX Уральские социологические чтения. - Екатеринбург: УрФУ, 2015. - С. 520-527.
[32] Шульгин П. М. Современные подходы к формированию программ в сфере культуры п наследия // Наследие п современность. Вып. 7. - М., 1999. - С. 3-14.
[33] Щербина А.В. Музейное проектирование: учебно-методическое пособие. - Тольятти : ТГУ, 2011. -68 с.
[34] Duclos R. Postmodern...Postmuseum: new directions in contemporary museological critique // Museological Review. Vol. 1. - 1994, M 1. - P. 1-13.
[35] Hooper-Greenhill E. Museums and the Interpretation of Visual Culture. - London; New York, 2000. -195 p.
[36] Krauss R. Postmodernism's museum without walls // Thinking about exhibitions / Ed. by R. Greenberg, B.W. Ferguson, S. Nairne. - London; New York: Routledge, 1996. - P. 241-245.
[37] Krauss R. The Cultural Logic of the Late Capitalist Museum // The MIT Press. - 1990, M 54. - P. 3-17.
см
CO
О
