CC BY
30
Ягфар Гарипов,
кандидат философских наук (Татарстан) Роза Нурулина,
кандидат социологических наук (Татарстан) МУСУЛЬМАНСКАЯ МОЛОДЕЖЬ ТАТАРСТАНА: КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ СОЦИАЛИЗАЦИЯ И ЦЕННОСТНЫЕ ОРИЕНТАЦИИ
Процесс религиозного возрождения, ставший в последние десятилетия весьма значимым явлением российской действительности, актуализировал проблему конфессиональной социализации молодежи. Конфессиональная социализация - это процесс освоения индивидом догматов, норм, правил, ценностей конкретной религиозной общности, формирование на этой основе собственной духовной культуры и способности реализовать себя в качестве члена религиозной общины.
Целью, критерием и результатом успешной социализации выступает личность, способная стать субъектом поликультурного российского общества, необходимой характеристикой которой выступает межконфессиональная толерантность. Под межконфессиональной (религиозной) толерантностью понимается терпимое отношение к догматам различных конфессий, характеру религиозности, особенностям литургии и т.д., а также к инакомыслящим (в том числе и неверующим).
Ввиду определенных проявлений в общественном сознании религиозного экстремизма, для российского и международного сообщества несомненный интерес представляют особенности социализации мусульманской молодежи в Республике Татарстан (далее РТ), зарекомендовавшей себя как регион с устойчиво стабильными в исторической перспективе толерантными межконфессиональными отношениями. Весьма важна в этом контексте позиция учащихся религиозных учебных заведений, так как данные образовательные учреждения проводят подготовку специалистов в области богословских исследований, профессионального мусульманского духовенства, преподавателей исламских учебных заведений и учреждений непрофессионального образования. Именно от них будут во многом зависеть этноконфессиональные отношения в регионе в ближайшие годы.
Исходя из этих положений, отделом истории общественной мысли и исламоведения Института истории Академии наук РТ был проведен массовый опрос шакирдов - учащихся мусульман-
ских учебных заведений РТ. Цель исследования - изучение процесса конфессиональной социализации и ценностных ориентаций шакирдов в контексте проблемы формирования толерантных отношений.
С позиций социологии значительный интерес представляет процесс становления личности учащегося мусульманского учебного заведения. Формирование религиозно-нормативной обусловленности его субкультуры и образа жизни, своеобразной направленности ценностных ориентаций, по всей видимости, детерминировано особыми условиями и влиянием специфических факторов социализации.
Определяющая часть (70%) будущих шакирдов воспитывались в полных семьях, родными родителями, причем почти половина из них - выходцы из многодетных семей (три и более детей -46,5%). Имущественное положение у большинства семей среднее: к «обеспеченным» относятся 40% опрошенных, к «зажиточным» -23,5, к «богатым» - лишь 6%, «нищие» и «бедные» семьи представлены незначительно (2 и 4,5% соответственно). Что касается профессий родителей, то среди отцов в равной степени представлены городские рабочие (29,5%), жители села (29%), а также группа, в которую были включены представители интеллигенции, руководители (в основном низшего уровня) и предприниматели (27%). Среди матерей примерно равные доли домохозяек (17%), городских рабочих (20%), жительниц села (23,5%) и представительниц группы «интеллигенция, начальники, бизнесмены» (21,5%). Большинство родителей имеет среднее (в том числе и среднее специальное) образование (около 70%), высшее - только 20%, и только 5% получили религиозное образование. По мнению экспертов, «контингент в основном из деревень и рабочих семей».
Несмотря на то что предыдущее поколение (родители) формировалось в условиях атеистической идеологии, большинство респондентов считает своих родителей верующими мусульманами (60% указали, что все члены семьи являются верующими, хотя религиозные предписания выполняют в полной мере лишь 31,5%, остальные выполняют частично или не выполняют совсем). Это соответствует данным социологических исследований религиозности молодежи десятилетней давности, согласно которым в Татарстане к верующим относили себя более 70% опрошенных, причем среди них 28% старались соблюдать религиозные обычаи и обряды, а 43% их не соблюдали.
Приведенные выводы, однако, не согласуются с распространенной точкой зрения, что современная российская семья не является для детей авторитетом в вопросах веры: «В российских семьях вплоть до самого последнего времени религиозные впечатления остаются... "решением", принимаемым нередко на фоне активного межпоколенного конфликта - мировоззренческого, поведенческого, социального, конфессионального, психологического и т.д.». В качестве альтернативы во многих источниках описана религиозная преемственность между поколениями бабушек и их внуками, осуществляемая через голову родителей.
Однако половина шакирдов (52%) воспитывались в семьях без бабушек и дедушек, тем не менее процесс конфессиональной социализации был достаточно успешным. По-видимому, 20 лет религиозного возрождения привели к качественным изменениям ситуации: более 80% респондентов находятся в возрасте от 14 до 23 лет, это молодые люди, сформировавшиеся после 1988 г. в условиях религиозного либерализма, это уже, по сути, второе поколение верующих. Их родители пришли в ислам в 1990-е годы, они являются мусульманами, хотя некоторые выполняют религиозные предписания частично. В настоящее время можно, по всей вероятности, констатировать, что разрыв межпоколенной связи постепенно преодолевается: «Родители отличались от других, держали уразу... были религиозными людьми. Но когда они смогли делать это открыто, у них уже почва была готова... миссионеры давали уроки, они (родители) активно в этом участвовали. Мой отец даже немного знал арабский, его отец и тесть научили. В районе они в деревнях давали уроки. С одной стороны, это, а с другой - в 1990-е годы татарское национальное движение очень сильное было, это было параллельно»; «Да, наверное, родители только и повлияли. Их влияние было решающим»; «Родители всегда твердили, чтобы я читала намаз, и много говорили о рае» (из анкет).
Друзья в жизни шакирдов играют такую же большую роль, как и в жизни всех молодых людей. Общение с друзьями - самый популярный вид досуга. В вопросах: «Где получали информацию об исламе и религиозной жизни до медресе?», «При каких обстоятельствах приняли решение поступить в религиозное учебное заведение?», «Кто или что в настоящее время оказывает наибольшее влияние на ваше мировоззрение?» - во всех случаях друзья занимают четвертую-пятую позицию после религиозных институтов, родителей и родственников.
Религиозные организации, служители религии и исламская литература становятся значимыми факторами социализации в подростковом возрасте или еще позже. Возможно, в том числе и потому, что все эти институты не были в то время (10-15 лет назад) достаточно развиты. Сейчас открываются детские сады для мусульманских детей, организуются воскресные школы при мечетях, летние лагеря, издаются детские книги, развивается детский спорт и т. д.
Приоритетным направлением деятельности учебных заведений, подведомственных Духовному управлению мусульман РТ, является подготовка религиозных кадров, воспитание духовенства, готового служить российской умме с учетом вековых традиций российского ислама. Согласно данным из официального сайта Духовного управления, несмотря на наличие достаточно большого количества исламских учебных заведений, на сегодня лишь 15% сельских имамов имеют высшее духовное образование, часть имамов не имеют никакого религиозного образования, мечети нуждаются в высококвалифицированных кадрах священнослужителей. Однако исследование показало, что стать имамом в мечети после окончания учебы намереваются лишь 8,5% респондентов. Кроме того, не все студенты высших и средних мусульманских учебных заведений планируют в дальнейшем связать свою профессиональную деятельность с религиозной сферой: преподавать религиозные дисциплины собирается 21%, продолжать обучение в религиозном учебном заведении собираются 28%.
Сложившаяся ситуация обусловлена, по мнению экспертов, рядом объективных причин: «Раньше был институт махалля. Студент, заканчивающий медресе, возвращался или приглашался в поселок, и эта махалля (община) полностью смотрела за ним, обеспечивала его, содержала его самого и семью. Сегодня этот институт полностью разрушен, духовные лица не имеют авторитета в обществе. Эта проблема существует, я знаю шакирдов, которые возвращались к себе на родину и в течение года-двух понимали, что их материальные потребности не удовлетворяются. Я знаю шакирдов, которые на стройке работают, некоторые уходят в коммерческие структуры»; «Слабая финансовая сторона... многие не находят (материальной) поддержки... удовлетворительных условий для себя, чтобы жить, содержать семью, развиваться... поэтому уходят». Но не все эксперты придерживаются одинаковой точки зрения в данном вопросе: «Ну, если сказать, что это не связано с материальной стороной, то это, наверное, возможность заинтере-
совать многих лиц в своей деятельности. Все зависит от человека, от характера».
В среде мусульманского духовенства финансовые проблемы решаются различными способами, к примеру, широко распространена практика совмещения духовной и светской работы. Более половины опрошенных преподавателей имеют помимо религиозного образования светскую специальность, либо иной дополнительный источник доходов. Своих студентов руководители и преподаватели мусульманских учебных заведений также призывают получать дополнительное светское образование: «Практика показывает, что только религиозного образования не хватает»; «Они (выпускники) рады бы работать (только) в религиозной сфере, но параллельно им приходится работать и в других (местах)». Около половины опрошенных нами шакирдов к моменту исследования уже имели другую (светскую) профессию. Более 30% одновременно с медресе посещают занятия в различных светских учебных заведениях, начиная с вечерней школы (12%) и заканчивая вузами (14%), в том числе и весьма престижными, такими, как Казанский государственный университет.
Для определенной части респондентов именно светское образование является основным, учеба же в медресе не имеет профессиональной направленности. Мусульманскими руководителями признается, что задачи, стоящие перед религиозными учебными заведениями, не сводятся только к подготовке специалистов, способных удовлетворить духовные потребности прихожан. Верховный муфтий РТ Г. Исхаков (в начале 2011 г. он покинул этот пост по собственному желанию) неоднократно обращал внимание на то, что на религиозное образование необходимо взглянуть шире, в контексте решения нравственных проблем всего общества: «Наша цель - подготовка нового поколения татарской интеллигенции, способной активно участвовать в возрождении и оздоровлении татарского общества, деформированного советской властью. Это очень важная проблема не только для религиозных деятелей, но и для всего общества».
На данный момент в Татарстане подобная прослойка общества (мусульманская интеллигенция) скорее отсутствует. Ректор РИУ P.M. Мухаметшин, выступая на II фестивале мусульманской молодежи ПФО, сказал: «Наша интеллигенция на 99,9% светская».
Религиозное образование и воспитание означают не только и не столько передачу знаний, сколько формирование конфессиональных чувств, становление личности с соответствующим миро-
воззрением, ценностными ориентациями. Анализ ценностных ори-ентаций учащихся мусульманских учебных заведений не выявил заметных расхождений с определяющими жизненными ценностями российской молодежи в целом. Для мусульман наиболее значимы в жизни: возможность жить по законам ислама (53%); здоровье (43%); счастливая семейная жизнь (41,5%); знания (26%). Для сравнения приведем обобщенные В.Е. Семёновым данные ряда исследований по России 2002-2006 гг. Среди жизненных ценностей лидируют: семья (от 70 до 89%); друзья (49-82%); здоровье (48-78%); интересная работа (29-55%).
В наименьшей степени молодых мусульман привлекают ценности, мало совместимые с требованиями их религии: карьера (4%); полезные знакомства (6%); самореализация (6,5%); личная свобода, а также труд и работа по призванию (обе позиции набрали по 7%). Непопулярность первых можно объяснить приоритетом у религиозной молодежи духовных ценностей, отсутствием у них выраженной мотивации к социальным достижениям и престижу. Личная свобода и самореализация характеризуют в основном систему ценностей современного либерально-демократического общества, ислам же ориентирует своих приверженцев преимущественно на традиционные коллективистские ценности.
Приволжский федеральный округ является регионом тесного взаимодействия тюрко-мусульманской и славяно-христианской культур. Он является одним из самых густонаселенных; в то же время здесь самая низкая доля русских по сравнению с другими округами, и здесь же проживает наибольшая часть татар РФ: почти три четверти (73,2%). В совокупности русские и татары - это 82% населения ПФО, составляя соответственно 69 и 13%. В Татарстане по переписи 2002 г. татары составляли 52,9, русские - 39,5% населения республики.
Ряд авторов рассматривают конфессиональную социализацию в тесной взаимосвязи с этнической (Сафин, Ходжаева, Шумилова). Ориентация на сохранение религиозных традиций татар-мусульман, по мнению исследователей, зачастую сочетается со стремлением членов родительской семьи сохранить этнические традиции и язык, что приводит к тому, что более исламизирован-ная татарская молодежь чаще, чем другие, общается дома на татарском языке. Опросы среди молодежи республики показали: почти 50% практикующих мусульман говорят дома только на татарском, более одной трети - общаются в кругу семьи на русском и на татарском языках в равной степени. Ориентация на сохране-
ние языка в семьях традиционных мусульман проявляется еще и в том, что они чаще отдают своих детей в школы с татарским языком обучения (39%) (Ходжаева, Шумилова).
Более 80% наших респондентов идентифицируют себя с татарским этносом. При этом исключительно свой родной язык используется в домашнем общении у 44% шакирдов-татар, преимущественно татарский - еще у 23, в одинаковой степени татарский и русский - у 16%. Язык обучения в медресе также призван способствовать развитию чувства национального самосознания молодых мусульман. Половина респондентов указали, что имеет место обучение на татарском языке в той или иной степени. Тех, кто активно использует татарский язык в общении вне занятий, еще больше - 64%. Выбор языка преподавания в том или ином учебном заведении, по мнению экспертов, обусловлен потребностями контингента.
Для национальных (этнических общностей качество образования, в том числе и религиозного, определяется и этнической составляющей, той ролью, которую эта система выполняет в процессах этнической социализации. Возможности применения татарского языка в мусульманских медресе большей частью обусловлены домашним языковым воспитанием, а также языком обучения в школе. В контексте этносоциологии в мусульманском сообществе региона в настоящее время выделяются две основные группы. В первую входят национально ориентированные индивиды, для которых религиозные и национальные традиции неразрывно связаны, а религия во многом является фактором сохранения национальной идентичности. Во вторую - религиозно ориентированные, для них ислам - это, прежде всего, мировая религия, изначально не связанная с определенной национальной традицией, а если и связанная, то скорее с арабской, чем с татарской. Существование второй группы обусловлено особенностями исламского возрождения в России начала 1990-х годов, когда в условиях утраты большей части собственных религиозных традиций важную роль сыграла деятельность иностранных миссионеров.
Сложившаяся ситуация во многом определяет противоречивость позиции мусульманской молодежи по национальному вопросу: около 70% опрошенных молодых мусульман считают, что ислам не акцентирует внимание на этнических различиях и должен быть единым для всех народов, 76% согласны с тем, что, общаясь с людьми, надо ориентироваться на их личные качества, а не на национальность. Но при этом более половины опрошенных
отмечают, что всегда помнят о своей этнической принадлежности (т.е. национальная идентичность для них является значимой), около половины хотели бы воспитывать детей в традициях татарской культуры либо преимущественно татарской с использованием элементов русской и других культур. Аналогичная ситуация возникла при попытке выяснить отношение шакирдов к проблеме так называемого «русского» (т.е. русскоязычного) ислама.
Ведение богослужения и проповеди на русском языке в некоторых мечетях республики, по мнению ряда представителей творческой татарской интеллигенции, может препятствовать процессу языкового и культурного возрождения татар и способствовать их дальнейшей ассимиляции. Часть мусульманского духовенства поддерживает данную точку зрения, другие (из числа «религиозно ориентированных») считают, что ислам прежде всего должен быть понятен и доступен, а третьи признают обоснованность и той и другой позиции.
Столь же неоднозначны и взгляды представителей учащейся молодежи: 57% считают, что в мечетях, которые посещают верующие разных национальностей, удобнее пользоваться русским языком в качестве языка межнационального общения, 42% находят использование татарского языка в мечетях Татарстана важным, так как мусульманская религия выступает культурообразующим фактором для татарской нации.
Все сказанное позволяет сделать вывод, что этническая составляющая в процессе социализации мусульманской молодежи, несомненно, детерминирует формирование и развитие религиозности, конфессионального самосознания и способствует повышению уровня конфессиональной идентичности индивида. Особую роль в этом процессе играет этноязыковая ориентированность семейной социализации. Но данная корреляция не является двусторонней, т.е. высокий уровень религиозности мусульманина сам по себе не является определяющим в развитии этнического самосознания и этнокультурной направленности личности.
Особенности этноконфессионального развития региона, а также определенной укорененности в общественном сознании проблемы религиозного экстремизма актуализировали изучение взглядов учащейся мусульманской молодежи на межнациональные и межрелигиозные отношения. Для того чтобы выяснить отношение к русским (православным) как к доминирующей этно-конфессиональной группе, была предпринята попытка применения в исследовании шкалы Богардуса (шкалы социальной дистанции).
В качестве материала для сравнения использовались данные молодежного проекта, осуществленного в 2001 г. в РТ под руководством Р.Н. Мусиной. Согласно этим данным, более 82% татарской и русской молодежи готовы видеть представителей контактируемого этноса в качестве коллеги, 75-80 - в соседском или дружеском общении, около 75% татар и русских вполне приемлют отношение дружбы с православными и мусульманами. Наш опрос показал, что близких друзей среди православных (русских) готовы иметь лишь половина респондентов (48,5%), 74,5% - работать с христианами в одном коллективе, 86% - общаться с ними как с соседями и т.д. Можно констатировать, что уровень толерантности молодых мусульман в целом сопоставим с общим уровнем толерантности в регионе.
Религиозная толерантность в настоящее время расширилась до терпимого отношения вообще к инакомыслящим, в том числе и неверующим или непрактикующим верующим. Нас интересовало отношение представителей мусульманской молодежи не только к другим конфессиям, но и к представителям секулярной части общества. В итоге, к ним доброжелательно и скорее доброжелательно относятся 46,5% учащихся, спокойно (безразлично) - 17,5, скорее отрицательно и отрицательно - 24%. Испытывают по отношению к неверующим сочувствие 31,5% опрошенных, жалость-31, равнодушие - 10,5, горечь - 15, опасения и настороженность -11%. Последнее, возможно, связано с тем, что пятая часть шакир-дов в течение своей жизни сталкивались с несправедливым отношением по отношению к себе, связанным с их религиозными убеждениями.
При исследовании степени толерантности учащихся мусульманских учебных заведений нами была сделана попытка затронуть правовые аспекты данной проблемы. На вопрос: «Соблюдаются, ли в России права христиан?», большинство респондентов ответили положительно, а на вопрос: «Соблюдаются ли в России права мусульман?», самым распространенным стал ответ: «В чем-то соблюдаются, а в чем-то нет». Само по себе такое распределение ответов вполне предсказуемо и, в общем, представляет собой субъективную оценку ситуации. Тем не менее эти данные в определенной степени позволяют оценить уровень социального самочувствия молодых мусульман в России, которое выступает одним из факторов, влияющих на формирование толерантных / инто-лерантных установок сознания.
Тем респондентам, которые выразили сомнение по поводу правового статуса мусульман в РФ, был предложен следующий вопрос: «В чем, по вашему мнению, в России нарушаются права мусульман?» Несмотря на четкую формулировку, вопрос был понят достаточно широко и стал поводом для размышлений о проблемах российских мусульман в целом. Решение некоторых из них возможно усилиями самого мусульманского сообщества и не требует вмешательства государства, другие могут быть урегулированы при участии местных, региональных либо центральных органов власти. Наконец, есть проблемы, решение которых в рамках светского государства представляется труднодостижимым.
На первом месте - отсутствие возможности последовательно выполнять предписания ислама, «поддержания религии в том виде, в котором она ниспослана» (из анкет). Молодых людей беспокоит армия, так как там не созданы условия для мусульман (нет халяльной пищи, нет возможности совершать намаз и т.д.), девушки сетуют на то, что нельзя фотографироваться в платках, что дресс-код на многих предприятиях противоречит хиджабу. На работе мусульмане зачастую не имеют возможности совершать в положенное время намаз, как и в общественных местах (вокзалы). На втором месте недостаточно уважительное, предвзятое отношение к мусульманам, непонимание, чрезмерная подозрительность со стороны общества в целом.
Часть вопросов в анкете обусловлены стремлением исследовать конфликтный национальный и религиозный потенциал молодых мусульман. Как показали результаты, около 40% респондентов считают, что в любых межнациональных спорах человек должен защищать интересы своей нации, половина опрошенных не согласны с тем, что национальная принадлежность всегда будет разъединять людей. На вопрос: «Каковы будут ваши действия, если в том месте, где вы живете, произойдут столкновения на религиозной почве?», 47% респондентов ответили: «Я сделаю все возможное, чтобы уговорить людей прекратить это», а еще 21% вообще не представляет себе подобной ситуации на месте своего проживания. Для сравнения приведем данные по Ставропольскому краю 2004 г. (опрашивались секулярное население и представители религиозных общин различных конфессий): «Сделал бы все от меня зависящее, чтобы уговорить людей прекратить это» - 29%; «Вообще не представляю себе такой ситуации на месте своего проживания» - 20%. При этом, несмотря на сравнительно низкие (по сравнению с Татарстаном) показатели, авторы исследования
трактовали ситуацию как достаточно благоприятную для конфликтного региона.
Таким образом, сопоставление результатов исследований среди населения различных субъектов РФ позволяет утверждать, что учащиеся мусульманских учебных заведений демонстрируют уровень толерантности, в целом соответствующий общему уровню межнациональных и межрелигиозных отношений в Республике Татарстан, зарекомендовавшей себя как один из наиболее устойчивых и гармоничных регионов нашей страны.
«СоцИс: Социологические исследования», М., 2011 г., № 8, с. 123-131.
Д. Халидов,
доктор педагогических наук (Махачкала) СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ: СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ПАРАДОКСЫ СТАТИСТИКИ
Создание нового Северо-Кавказского федерального округа (СКФО) означало, что Москва наконец-то признала ограниченность недифференцированного методологического и концептуального подхода к решению проблем в регионе. Тем не менее дискурс свелся к социально-экономическим мерам и дополнительным инвестициям, подкрепленным более жестким контролем. Нет никаких упоминаний об изменении методов проведения контртеррористических операций (КТО) или об учете специфики (социально-политической и культурной) ситуации в регионе. Как известно, правильная постановка проблемы - почти полдела. Постараемся выявить главные, на наш взгляд, факторы и условия, провоцирующие нестабильность в регионе, и предложить некоторые меры по выходу из ситуации.
О неадекватности всех теоретических реконструкций ситуации в регионе свидетельствует тот факт, что тема Северного Кавказа (СК) не сходит с повестки дня России на протяжении вот уже почти 20 лет. Специфические трудности управления регионом связаны со своеобразием социальной структуры и культуры местных обществ (нормы поведения, моральные ценности и обычаи), с особенностями формирования местной элиты и противоречиями между федеральными законами и легитимными (привычными для местных сообществ и воспринимающимися как обязательные) нормами поведения. Социальная структура, за исключением Став-
