CC BY
51Раздел IV. Правовые институты: историографический и доктринальный аспект
© Борисов А.М.
DOI: 10.24411/ 2309-1592-2020-10021 УДК 340.152
МУНИЦИПИЯ КАК ПРАВОВАЯ ФОРМА СОЮЗНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ ДРЕВНЕГО РИМА ВО ВЗГЛЯДАХ В.Б. ЕЛЬЯШЕВИЧА
Борисов Андрей Марксович, кандидат исторических наук, доцент Курский государственный университет e-mail: andrei borisov@mail.ru
Аннотация. Как установил В.Б. Ельяшевич, древнеримские юристы не применяли термин «государство», правообладателем совокупного имущества признавался народ Рима, имущественные отношения с участием указанных субъектов права приобретали публично-правовой характер и не относились к гражданскому обороту, во всех случаях вступления общин в правоотношения их интересы представлялись физическими лицами. Учёный категорически отрицал факт признания муниципий частными персонами в римском праве, В статье отмечается терминологическая противоречивость некоторых тезисов, отражающая солидарность русского правоведа с мнением об объективной необходимости персонификации союзных лиц в праве. Однако при этом минимизируется значение реального публично-правового представительства, вытесняется из форм правовой институализации общественный интерес в угоду интересу абстракции - муниципии или государству.
Ключевые слова: институт представительства, муниципия, община, правоспособность, римское право, субъект права, юридическая личность.
Введение. На основе древнеримских текстов юридического содержания В.Б. Ельяшевич проанализировал ролевое значение в жизни Древнего Рима различных союзных образований, одним из которых являются муниципии1. Обязанные своим происхождением общинам, муниципии не сразу получили признание как правообладатели в римском праве и их правовое положение существенно отличалось от положения иных союзных форм деятельности.
Методы. Исследование основано на методах семантического анализа, сравнения лексических единиц и логического обобщения текста.
Результаты и обсуждение. Обратив внимание на ошибочность приписывания классическим юристам взгляда на понятие universitas как категорию обобщающего значения применительно ко всем союзным
1 В.Б. Ельяшевич. Юридическое лицо, его происхождеше и функцш въ римскомъ частномъ правЬ. СПб., 1910. - репринтная копия. С. III.
формам, В.Б. Ельяшевич уточняет, что «муниципш, коллегш и товарищества не только не сливались, въ своёмъ качеств^ юридическихъ лицъ, въ единое понят1е, но даже... были въ этомъ отношенш явлешями неравноценными»1.
Особое положение муниципий определило первоочередное внимание именно к ним и предшествующим им общинам. Повседневная хозяйственная жизнь самостоятельных общин (римской, других латинских городов-общин, а позднее и иных нелатинских общин) могла включать чеканку монет, обложение, а политическая (например, заключение союзов, объявление войны, воинская повинность) всецело определялась Римом, допускавшим самостоятельность правосудия. Общины образовывали «свой самостоятельный, обособленный кругъ права»2, будучи связанными с Римом так называемой «внешней» связью, к его «правовому строю онЬ не прюбщаются»3 и «стоятъ вн"Ь римскаго правопорядка»4, въ римскомъ гражданскомъ оборот^ онЬ не участвуютъ»5, а потому по отношению к ним не мог возникнуть вопрос о формах участия их в обороте и отпадает вопрос признания их юридическими лицами римского гражданского права6.
Изменению положения общин, этому весьма длительному процессу, способствовали политические (союзническая война, развитие отношений с общинами в рамках республиканской, а затем и единоличной власти, расширение и усиление административных начал воздействия на общины императорами Рима, признание общин включёнными в состав римской общины без предоставления им избирательного права, расширение сферы самоуправления общин) и экономические (хозяйственная автономия общин, весомые ресурсные материально-имущественный, финансовый и трудовой потенциалы) обстоятельства, обеспечивающие в различные периоды определённые решения социально-политических конфликтов и экономических проблем или стабилизацию общественных отношений в территориальных пределах влияния власти Древнего Рима .
В перечисленных переменах, на которые обращает внимание В.Б. Ельяшевич, основное состоит в естественном обособлении крупных поселений - городов при доминировании центральной римской власти:
- постепенно Рим-община трансформировалась в Рим-город;
1 Там же. С. 100.
2 Там же. С. 106.
3 Там же. С. 108.
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же.
7 Там же. С. 108-151.
- образование колоний влекло за собой территориальное распределение populus Romanus с одновременным появлением отдалённых от города Рима новых территориальных единиц и поселений;
- завоевание новых территорий сначала пополняло Рим новыми жителями, но потом привело к предоставлению римского гражданства городским поселениям, включаемым в римскую общину;
- представители Рима по действующему праву распоряжались имуществом таких территориально отдалённых общин как имуществом populus Romanus («включеше покорённаго города въ римскую общину влекло за собой переходъ всего его имущества въ populus Romanus»1) за некоторыми исключениями, касающимися ряда городов, пользующихся самоуправлением в силу развитости организации управления, выражения отказа от римского гражданства и деятельного участия в усилении власти Рима (первые муниципии по В.Б. Ельяшевичу - Capua, Cumae, Suessula,
л
Fundi, Formiae, Atella) .
Такие города (общины) не получали права голоса в решении дел populus Romanus (избирательного права) и определялись как civitas sine
"5
suffragio (община без права голоса ). Применительно именно к таким городам-общинам используется понятие municipium - город, пользующийся самоуправлением (вольный город)4 и именно с данным явлением связано понятие «муниципальный строй»5, а В.Б. Ельяшевич называет общины «колыбелью римскаго муниципальнаго строя»6.
Со временем и другие общины стали проявлять настойчивое стремление к большей самостоятельности, несмотря на объединительную политику римской власти. В рамках этой политики общины sine suffragio наделялись избирательным правом, но сохраняли свою автономию. Рим, как качественно новое целое, стал включать в себя автономные единицы, что меняло и характер самого целого: Рим становится не только главенствующим центром, но и совокупностью самостоятельных общин, единым политическим и государствоподобным целым. Римская община превратилась в публичное образование «распадающееся на автономные
п
города во главЪ съ городомъ Римомъ» .
Этот процесс, обусловленный причинами экономического порядка, был длительным, и не просто небезконфликтным на всех уровнях
1 Там же. С. 120.
2 Там же. С. 123-126.
См.: Газнева И.А. Латынь и римское право: Учебник для вузов / И.А. Газнева. М., 2004. С. 248, 317, 322.
4 Там же. С. 288.
5 В.Б. Ельяшевич. Юридическое лицо, его происхождеше и функцш въ римскомъ частномъ правЬ. Указ. соч. С. 135-136.
6 Там же. С. 136.
7 Там же. С. 146-147.
публичных отношений, а сопряжённым с войнами. Его итогом стали ослабление республиканских начал общественной жизни перед способами централизованного и единоличного управления, а также попытки Рима любыми способами удержать города в системе римского юридического строя, Получая привилегии, в том числе право римского гражданства, иные общины (города общины) приближались к положению муниципий (конституционные грамоты устанавливали общий строй римских автономных общин: сенаты, выборные магистратуры, комиции, ведение внутренних дел и внутренних финансов, ценз, особое имущество как экономическая основа самостоятельного существования, некоторая самостоятельность в сфере правосудия; основные характеристики таких городов-общин допускали некоторые различия1), но при этом постепенно утрачивали свою автономность и финансовую самостоятельность, на что обращает внимание В.Б. Ельяшевич2.
Коснёмся обстоятельства, определяемого В.Б. Ельяшевичем «счастливым случаем» для установления времени первого «особенно важнаго, элемента муниципальной автономш - хозяйственной самостоятельности городовъ» . Речь идёт о контракте (lex parieti faciendo Puteolana отъ 105 г. до Р.Х.), который был заключён «съ подрядчиками двумя магистратами колонш Puteoli»4 и свидетельствовал о самостоятельности колонии в части ведения своего хозяйства на некоторых направлениях.
Этот факт прямо соотносится с предыдущим комментарием автора, в котором говорится о том, что договорные отношения республиканского Рима с частными лицами находились «въ рукахъ магистратовъ»5 (форма публичного представительства6), в том числе «сдача подрядовъ для
7
удовлетворешя разныхъ нуждъ государства» , если понимать под термином «государство» колонию-общину, о которой в этом случае идёт речь, а также резюмируется несоотносимость подобных сделок с явлениями гражданского оборота (вследствие наличия признаков публично-правовых отношений).
1 Там же. С. 141-142.
2 Там же. С. 147-151.
3 Там же. С. 137.
4 Там же.
5 Там же. С. 45-46.
6 Борисов А.М. Правовая форма союзных образований Древнего Рима во взглядах В.Б. Ельяшевича применительно к народу Рима и государству // Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции «Юридическое образование и юридическая наука в России: современные тенденции и перспективы развития» (к 15-летию юридического факультета Курского государственного университета) [Текст]: сб. науч. работ / отв. ред. Т.Н. Ильина. Курск, 2019. С. 134-145. С. 138, 143.
В.Б. Ельяшевич. Юридическое лицо, его происхождеше и функцш въ римскомъ частномъ правЬ. Указ. соч. С. 46.
Политико-правовая автономия обеспечивала решение хозяйственных дел самостоятельно, но эти акты совершались в сфере публичного оборота или, выражаясь современным языком, являлись административно-хозяйственными сделками и данный контракт имел характер административно-хозяйственного договора.
Рассматривая вопрос о гражданской право- и дееспособности муниципий, В.Б. Ельяшевич констатировал следующий факт: к двум комплексам имуществ (отдельных лиц и римского народа) добавился третий вид - имущество общины, что требовало правового регулирования, которое могло осуществиться как на основе норм частного права, так и на основе особых норм, обеспечивающих имущественную сферу populus Romanus1.
Однако римская юриспруденция учитывала, что, во-первых, такие общины образовывались не путём естественного расширения римской общины, а как результат политического (военно-политического) присоединения. Данное обстоятельство обусловливало установки на доминирование Рима и подчинённое положение иных общин. Во-вторых, такие общины имели самостоятельную организацию, разрушение которой ради насаждения римской организации жизни было Риму политически не выгодно. Это определяло невозможность абсолютного доминирования Рима и обусловливало политику уступок.
Вероятно, что по аналогии с populus Romanus (народ Рима) распространялись представления о populus civitas (народ общины), но центральная власть, как и римские юристы, различала их и соответствующие имущественные отношения2, оформляя эти различия юридически.
Не допуская возможности уравнивания муниципий или populus civitas с populus Romanus в части применения в их отношении особых норм, римская юриспруденция отнесла отношения с ними к общегражданскому обороту (общий принцип - «подчинеше муниципш
"5
нормамъ и формамъ гражданскаго права» ), признав допустимым в некоторых ситуациях применение норм и форм, чуждых общегражданскому обороту.
В представлении поздних юристов это воспринималось как уравнивание муниципий с частными лицами, но данное утверждение не вполне корректно именно в силу перенесения в некоторых случаях практики применения норм и способов урегулирования отношений с участием populus Romanus на отношения с участием муниципий.
1 Там же. С. 152-153.
2 Там же. С. 154.
3 Там же. С. 156.
Обзор подобной практики в периоды римской республики и принципата (империи) дал В.Б. Ельяшевич, рассмотрев публично-правовые элементы в имущественно-правовом положении муниципий1. Можно сказать, что произошло фактическое распространение римских законов на основные, политически значимые для Рима отношения в муниципиях, касающиеся отношений не только частной, но и публичной собственности в совокупности с примыкающими к ним отношениями. За населением общин, за этой политической совокупностью частных лиц, за общинами фактически признавались некоторые характеристики, тождественные populus Romanus. Таким образом в составе республиканской общины стали формироваться муниципальные общины.
Нам представляется исключительно интересным и другой срез отношений с участием рассматриваемых союзных форм, связанный с процессуальной дееспособностью муниципий.
Возможность осуществлять свои права в судебном порядке и отвечать по искам частных лиц была обеспечена муниципиям именно институтом представительства. От имени муниципии выступают: магистрат, «стоящш во главЪ общины»2; по конкретным делам - судебный представитель, назначаемый сенатом или по его поручению избираемый магистратами и упоминаемый как actor, cognitor или syndicus. Указанные лица действовали не от себя лично и их полномочия могли подтверждаться специальным актом - декретом . Следовательно, признавая правоспособность, в том числе процессуальную, общин или муниципий, а В.Б. Ельяшевич говорит об обладании ими имуществом4, правомерно говорить о дееспособности, в том числе процессуальной, не этих общин или муниципий, а их представителей.
Что же касается общин, то автор раскрыл общий характер воззрения римских юристов на общину следующим образом - «Разъ община есть совокупность municipes, то всЬ права общины суть обшдя права»5, приведя в качестве примеров соответствующие изречения на латинском языке и позиции некоторых европейских исследователей римского права. Он уточняет, что речь идёт об общем владении и общем пользовании: «Отношеше совокупности municipes къ вещамъ было таковымъ, каковымъ только и могло быть отношеше совокупности - общимъ правообладашемъ»6.
Именно данное обстоятельство позволяет объективным исследователям говорить не о полной правосубъектности союзных
1 Там же. С. 230-252.
2 Там же. С. 159.
3 Там же. С. 159-163.
4 Там же. С. 167.
5 Там же. С. 263.
6 Там же.
образований, а лишь об их правоспособности, на что обращали внимание И.Б. Новицкий, И.А. Покровский и др.
Соотнося значение латинских терминов, употребляемых В.Б. Ельяшевичем, мы заметим некоторые смысловые расхождения их переводов. Так, автор уточняет, что употребляет «всюду выражеше муницишя тамъ, гдЬ въ источникахъ говорится municipes»1, но в тесте, например в главе 6, есть обороты, из которых следует, что под municipes он понимает граждан во множественном числе, а иногда и в единственном: постоянство «municipes какъ совокупности, несмотря на смЬну отдЬльныхъ municipes»2; «въ какомъ отношенш стоить рабъ къ самимъ municipes, каюя права каждый изъ послЬднихъ имЬетъ на него» и др.
Указанные и иные фрагменты изложения логически расходятся с исходной терминологической установкой и проявляют неоднозначность смысловой интерпретации интересующих нас латинских слов (муниципия как община и город или как совокупность населяющих это поселение лиц).
Такое расхождение смысловых значений применяемых латинских слов не способствуют ясности понимания вопроса, и В.Б. Ельяшевич даёт разъяснения, подробно оговаривая данное обстоятельство неустойчивым словоупотреблением римских юристов4.
Однако неустойчивость словоупотребления характерна для всех исследователей римского правового наследия.
Обратившись к латинско-русскому словарю О. Петрученко 1914 года (период издания работы В.Б. Ельяшевича), мы убеждаемся в том, что, во-первых, латинское слово «municеps» («municipis») имело два переводных значения - «гражданин муниципального города» и «согражданин, земляк»5, но не муниципия. Во-вторых, учитывая вышесказанное и утверждение о том, что «община остается для юристовъ тЬм, чЬм она была въ реальной дЬйствительности: совокупностью людей, объединенныхъ между собой извЬстной связью»6, можно предположить множественное значение перевода искомого слова municipes - граждане в одних случаях и общность граждан, но не муниципия, - в других (например, фразы о постоянстве «municipes какъ совокупности, несмотря на смЬну отдЬльныхъ municipes» или «община...ни на минуту не перестаетъ быть
1 Там же. С. 168.
2 Там же. С. 256.
3 Там же. С. 262.
4 Там же. С. 256-268.
5 О. Петрученко. Латинско-русский словарь. Репринт 9-го издания 1914 г. Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина. М., 2001. 810 с. С. 403.
6 В.Б. Ельяшевич. Юридическое лицо, его происхождеше и функцш въ римскомъ частномъ правЬ. Указ. соч. С. 262.
7 Там же. С. 256,
для юристовъ живой совокупностью реально данныхъ municipes»1 или «община есть совокупность «municipes» ). В-третьих, перечисляя муниципии - вольные города-общины, В.Б. Ельяшевич называет Capua, Cumae, Suessula, Fundi, Formiae, Atella. Одновременно в латинско-русском словаре О. Петрученко обнаруживаем, что «муниципальный город (провинциальный город, особ. в Италии, находившийся по верховной властью Рима, удержавший собственное управление и законы, пользовавшийся правами римского гражданства с правом и без права голоса, вольный город)» на латинском языке обозначается словом «municipium».
По этому поводу сам автор отмечает «некоторую правильность» употребления римскими юристами терминов, обозначающих общины, в
... 4
том числе термина «municipium» .
Категорически отрицая факт уравнивания муниципий с частными персонами и признания их таковыми в римском праве, В.Б. Ельяшевич уточняет, что для «римскихъ юристовъ муниципш не абстрактное единство, а живая совокупность живыхъ людей»5 или «municipes»6, и такое такое правовоззрение сохранилось «до временъ Юстишана» .
Выводы. По нашему мнению, отход от подобного взгляда со времён кампиляторов вполне объясним с исторической точки зрения. Происходило постепенное вытеснение общинного или народного из институциональных форм, в том числе правовых, в пользу частного: трансформация общины в муниципию и так далее, вплоть до заменившего понятие populus Romanus понятия государства, в котором до высочайшей степени нераспознаваемости растворено общество, незаметен человек, а общественные интересы подчинены абстракции (государству), зачастую декорирующей неприглядность властных и властно-имущественных отношений. В конечном итоге, общий интерес граждан превратился в нужды города, потребности муниципии, а затем в государственный интерес, который может основываться на интересах общества, а может и не иметь ничего общего с общественным интересом.
Таким образом точный перевод слова municipes иной — сообщество граждан, а не выбранный В.Б. Ельяшевичем вариант - муниципия. Трансформация исходных значений происходила постепенно и к усилиям западноевропейских правоведов присоединились отечественные учёные, поддержавшие теорию юридического лица как юридической персоны, как
1 Там же. С. 260.
2 Там же. С. 263, 266.
О. Петрученко. Латинско-русский словарь. Указ. соч. С. 403.
4 Ельяшевич В.Б. Юридическое лицо, его происхождеше и функцш въ римскомъ частномъ правЬ. Указ. соч. С. 257.
5 Там же.
6 Там же.
7 Там же. С. 261.
условности юридико-технического характера, как искусственной фигуры в праве и системе правоотношений, как юридической фикции.
Ещё один вывод: В.Б. Ельяшевич пишет о гражданской правоспособности различных муниципий и некоторых низших административных единиц, но всегда подчёркивает, что их дееспособность обеспечивается избираемыми представителями.
Библиографический список
1. Борисов А.М. Правовая форма союзных образований Древнего Рима во взглядах В.Б. Ельяшевича применительно к народу Рима и государству // Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции «Юридическое образование и юридическая наука в России: современные тенденции и перспективы развития» (к 15-летию юридического факультета Курского государственного университета) [Текст]: сб. науч. работ / отв. ред. Т.Н. Ильина. Курск: КГУ, 2019. - 260 с. С. 134-145.
2. Газнева И.А. Латынь и римское право: Учебник для вузов / И.А. Газнева. М.: Издательство «Экзамен», 2004. - 336 с.
3. Ельяшевич В.Б. Юридическое лицо, его происхождеше и функцш въ римскомъ частномъ правЬ. СПб.: Типо-литография Шредера, 1910. - 480 с. -репринтная копия. С. III.
4. Петрученко О. Латинско-русский словарь. Репринт 9-го издания 1914 г. М.: Эксмо, 2006. - 816 с.
© Токарева С.Н.
DOI: 10.24411/ 2309-1592-2020-10022 УДК 340
СОВЕТСКАЯ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ МИЛИЦИЯ 1920-х - 1930-х ГОДОВ: К ИСТОРИОГРАФИИ ВОПРОСА
Токарева Светлана Николаевна, кандидат исторических наук, доцент, Курский государственный университет e-mail: tokareva sn@mail.ru
Аннотация. В данной статье представлен историографический обзор преимущественно научной, а также учебной литературы, посвященной изучению советской рабоче-крестьянской милиции в первые десятилетия ее существования. Автор выделяет два этапа - советский и современный, каждый из которых характеризуется конкретно-историческим развитием страны, общественно-политическое состояние которой влияет на количество, полноту, содержание, методы, характеристику и оценки научных работ. Кроме того, в рамках первого этапа новая волна исследований начинается с 1950-х годов. Во многих работах советского времени преобладала характеристика рабоче-крестьянской милиции, которая имела преимущество перед царской полицией и милицией Временного правительства. Не освещался тот факт, что ее замена на добровольную охрану успеха не имела. Коренное изменение общественно-политической и социально-экономической ситуации в стране с
