CC BY
202
ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ, КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 316.733
Л. Белас, Л. Беласова Мультикультурализм в глобализирующемся мире
Исторический опыт относительно мультикультуральности не внушает оптимизма. Все религиозно, этнически, национально и даже культурно определенные виды партикулярности являются факторами риска. В качества выхода из кризиса представляется переход к такому государству, которое гарантирует одинаковые права для всех, является «слепым» в отношении культурного разнообразия, и в то же время признающим индивидуальные права и свободы. Выдвигается тезис, что гомогенность правового государства является условием возможности культурного плюрализма при наличии индивидуальной свободы.
Современный политический плюрализм также является опасной игрой, приводящей к фундаментализму. Дело в том, что существует угроза превращения мультикультурализма в политическую программу культурной дифференциации. Политика дифференциации, отдающая предпочтение отличиям внутри государства, укрепляет их и совместно с цивилизационной основой, подмывает предпосылки общественного сосуществования.
Historical experience regarding multikulturalism is not encouraging. All religious, ethnic, national and cultural certain particularity are risk factors. In the quality of the solution of this crisis is the transition to such a state that guarantees equal rights for all, is a „blind" in relation to cultural diversity, and at the same time recognizing the individual rights and freedoms. Put forward the thesis that the homogeneity of a legal state is the condition of possibility of cultural pluralism in the presence of individual freedom.
Modern political pluralism is a dangerous game, leading to fundamentalism. The fact that there is a threat of transformation of multiculturalism in the political program of cultural differentiation. The policy of differentiation, giving preference to differences within a state, strengthens them and together with the civilization basis, tempted prerequisites social coexistence.
Ключевые слова: мультикультурализм, права человека, правовое государство, глобализация.
Keywords: multiculturalism, human rights, rule of law, globalization.
Глобализацию как универсальный феномен современности можно рассматривать с экономической, политико-властной, идеологической, культурной, правовой, технологической и других точек зрения. Научный анализ вскрывает как положительные, так и отрицательные стороны этого процесса. Постепенно данная тема становится предметом философской рефлексии, тематизирующей глобализацию и ее проявления как серьезную проблему современного образа историко-культурного мира.
Конечно, существуют и противоположные мнения. Э. Ангерн отмечает, что переформатирование исторического сознания в планетарную цивилизованность порождает попытки возвращения к историчности. Появляется новый интерес и новое требование к истории и ее философской рефлексии: «...вновь возникающие музеи, конъюнктура ежедневных происшествий в публикациях и массмедиа, возрастание исторических выставок и памятных мероприятий, возрастающая политическая вирулентность историей закрепленных убеждений о принадлежности к регионализму, к новым национальным движениям - все это принадлежит к символам духа времени, как и постмодернистские похороны мироисторических перспектив» [1].
© Белас Л., Беласова Л., 2014 6
Глобализирующийся мир приносит с собой великие вызовы: плюрализм культур, национальные и политические конфликты, угрозу терроризма, возможность конфликта цивилизаций, проблематизируется даже вопрос о правах человека. Уменьшаются перспективы постепенных, на основах разума преобразований порядка мира народов и государств на земле. Философия должна заниматься не только современностью, но и образами возможного будущего. Есть необходимость такого философского видения будущего, в котором определенное и существенное место должна наконец занять мораль.
Сегодня часто обращаются к понятию, обозначаемому термином мультикультурализм. По У. Беку, мультикультурализм ориентируется на более или менее гомогенные группы, воспринимаемые в качестве разнородных или однородных, но интегрирующих отдельного индивида. В этом смысле мультикультурализм является противником индивидуализма: «Если мы верим в мультикультурализм, то индивидуум вообще не существует. Он является только эпифеноменом своей культуры и общества» [2].
Р. Бергер пишет: «Мультикультурализм сам по себе не является ни нормой, ни ценностью, но является фактом. Почти во всех западных странах он есть результат демографических миграций и политических заклинаний, но одновременно результатом того, что обычно не учитывается - собственной продукции модерна. Большинство проявлений мультикульту-рализма не является импортом, а продуктом плюралистической динамики самих индустриальных обществ, достаточно вспомнить определенные проявления молодежной субкультуры, даже сектантство. Культурное разнообразие может быть эстетическим обогащением, но также и политической опасностью. Действительно, жить по принципам мультикультурализ-ма возможно лишь в эгалитарном светском государстве, сформированном как модификация либерального гражданского общества. Все это и предполагает - sit venia verbe (простите за глагол, лат.) - интеграцию, значит, доминирование цивилизации над культурой» [3].
Исторический опыт относительно мультикультуральности вообще не радостен. Преимущественно на заре новой эпохи в обществе со смешанными конфессиями «эксклюзивные абсолютные претензии на правду сталкивались друг с другом и друг против друга, и дело доходило до кровавых войн» [4]. Таким образом, единственным выходом из кризиса явился надкультурный рационализм. И в этом духе можно заявить, что людей соединяет не конкретное, а абстрактное. По Бергеру, мы не должны забывать о том, что все религиозно, этнически, национально и даже культурно определенные виды партикулярности являются факторами риска. И, наоборот, конституционное государство гарантирует одинаковые права для всех и должно быть «слепым» в отношении культурного разнообразия, в то же время признавая индивидуальные права и свободы. Таким образом, гомогенность правового государства является условием возможности культурного плюрализма при наличии индивидуальной свободы.
Современный политический плюрализм - опасная игра, поскольку и «светские культуры имеют так же, как и спрофанированные религиозные системы, определенное, еще не совсем охладевшее теолого-метафизическое ядро, которое вполне можно рефлексивно раскалить» [5]. Именно это и приводит к фундаментализму. Вспомним тезис о столкновении цивилизаций (clash of civilizations). Именно он порождает скептическое отношение к добродушным похвалам мультикультуральности. Речь идет об угрозе превращения мультикуль-турализма в политическую программу культурной дифференциации. Политика дифференциации, отдающая предпочтение отличиям внутри государства, укрепляя их, таким образом, совместно с цивилизационной основой, подмывает предпосылки самой общественой коэкзи-стенции (сосуществования).
Для борьбы с такого рода тенденциями необходимо постоянно задаваться вопросами герменевтики, вслед за этим - деконструкции культурных дифференциаций и после того -воссозданием интеркультурного климата взаимопонимания. На данном этапе кажется уместным оживление универсалистских и, одновременно, индивидуалистических принципов европейского просвещения. По Метзу, «его несущей силой является разум, желающий остаться самим собой, стать практическим осуществлением свободы, т. е. осуществлением свободы других и, тем самым, справедливости» [6].
М. Кастилло, рассматривая мультикультуральность, утверждает, что в определенной ситуации достижение культурной дифференциации исходит из признания гуманистического требования равенства. Предполагается, что она касается не только равенства людей, но и
равенства культур. Приведенная интерпретация ведет к гуманистическому осмыслению: не основывается ли релятивизм на расширении всеобщих прав человека, на уважении всех людей, подобных друг другу?
В принципе, в гуманистическом релятивизме над отличиями преобладают солидарность и единство человечества: я уважаю другого в его отличиях потому, что это не является препятствием взаимного уважения. Однако радикальная идентифицирующая версия культурного многообразия требует большего, чем просто взаимного уважения: она говорит не только о признании отличий, но и о признании благодаря различиям [7], причем признание себя связано с отказом от другого и подтверждается благодаря другому. Дифференциация в таком случае понимается как радикальная и непреодолимая.
Приведем пример: французский антрополог Леви Стросс, озабоченный защитой многообразия культур перед лицом европейского этноцентризма, в 1971 г. подчеркнул антигуманистический и антиуниверсалистический смысл культурного дифференциализма. Этот пример, - пишет Кастилло, - «четко показывает, почему здесь существует риск смешения: стремление к предотвращению господства одной культуры над другой предполагает некий замысел, гуманистическую цель (равенство), но, однако, применяемые средства сами по себе являются негуманистическими и воинствующими: в самом деле, право на разность в своем сепаратистском намерении подразумевает как право на освобождение, так и на самоосвобождение» [8]. Данные рассуждения находят свой образ в современности, когда насилие все чаще проявляется в виде простого средства подтверждения идентичности.
Реальную ситуацию современности характеризует Г. Сартори. По его мнению, мульти-культурализм является носителем определенной идеологии, которая в своей агрессивности, тенденции изолироваться и нетолерантности прямо отрицает плюральность [9]. Сообщества иммигрантов основывают свои гетто, и затем возникает ситуация: когда «сообщество из стран "третьего мира", достигнув критического числа, начинает добиваться своих прав на культурно-религиозную идентичность и нападать на своих мнимых угнетателей» [10]. Вопрос интеграции оказывается сомнительным. Известно, что интегрировать можно лишь того, кто хочет и кто готов от чего-то отказаться, кто осознает принятие чего-то и считает себя должником. Мультикультурализм же перенес проблему миграции в контекст, в котором обязанность что-то преобразовать автоматически переносится с пришельца на принимающую страну.
Т. Ярмара утверждает, что миграция уже «не воспринимается как значительное событие в жизни иммигранта - тот только переселяется на другое место. Принимающая страна прежде всего должна приспособить свои обычаи и институты к иммигранту в большей степени, чем преобразовать его и побудить к приспособлению к новым условиям» [11]. Можно считать полностью оправданным следующий вопрос: не будут ли иметь негативные результаты в политической области подтверждение и развитие этнокультурной идентичности некоторых меньшинств?
Оценивая недавнюю ситуацию в Париже, чешский журналист К. Гвиждяла заметил: «Франция снова столкнулась с накаленной ситуацией, связанной с протестами приезжих из Северной и Средней Африки... никто не знает, где и какие последствия это может вызвать... Государство перестало функционировать, маргинальные социальные группы отвергают западную модель мира и заявляют о своих отличиях. Они видят, что Запад уже сам не доверяет своей модели, и поэтому к нему уже никто не должен приспосабливаться» [12]. В связи с этим он подчеркивает: «Во второй половине ХХ века этнически гомогенное европейское общество превращается в этнические сообщества. Сначала приезжих приветствовали (например, турков на станциях в Германии встречали с оркестром), и общество не сомневалось в том, что возникшая сложная ситуация с иностранцами имеет лишь временный характер. Предполагалось, что после зарабатывания денег на Западе они вернутся домой. Их приравнивали к странникам-ремесленникам XIX столетия.
Но когда была осознана ошибка, придумали модель мультикультурной Европы, в которой все должны были быть равными и решили верить в постепенную ассимиляцию: третья генерация приезжих должна превратиться в англичан, немцев, французов и т. д. Но все эти концепты развалились. Приезжие не вернулись домой, миграция не остановилась, но продолжается; культуры, не действуя вместе, сегментируются и социально замыкаются в свои группы. Эмигранты в следующих поколениях не ассимилируются. Противоположная ситуа-
ция встречается редко. Ситуацию ухудшает государство плохо отрегулированной социальной системой, которая ведет к тому, что приезжие часто имеют в распоряжении лишь компенсационные выплаты на детей» [12]. Поразительным в данной ситуации является то, что демократический Запад подобный факт не видит, даже не хочет видеть в иной части европейского континента.
Сегодня планетарное пространство как диапазон политических отношений народов и государств на Земле представлен растущей гегемонией одного военно-властного центра, угрожающего свободе, равенству и применению международного права. Это напоминает уже Кантом намеченную и им же осужденную идею международного единства, перерастающего в универсальную монархию. После эпохи биполярного мира философ и эссеист В. Белоград-ски написал: «Быстро началась эпоха унилатерализма, союзники превратились в обычных услужливых помощников. ...Но страна, которая не требует союзников, а только услужливых помощников, опасна, и цели ее - неизбежно неразумные. Мне плохо из-за того, что много интеллектуалов и политиков в посткоммунистических странах с удовольствием подменили роль союзника на роль услужливых вспомогателей» [14]. Опыт на сегодняшний день нам говорит, что в данной тенденции есть что-то глубоко тревожное... Война, агрессия, нарушение международного права, угроза применения силы обосновываются защитой прав человека, признанием всеобщих ценностей, созиданием нового мирового порядка (!). Происходит это обычно под вывесками «миротворческая миссия», «гуманитарная акция», «международная операция». Куда-то исчезли еще недавно принципиально акцентированные требования свободы, демократии, плюрализма, суверенитета.
Можно констатировать и нечто такое, что вселяет немалую тревогу: оказывается, что мы снова на деле не хотим обратиться к разуму, и лишь впоследствии снова учимся на тягостном историческом опыте. Огромный риск реальных и потенциальных конфликтов современности сигнифицируется цветом: коричневое проявляется в виде черного, но постоянно изменяется, и за сценой уже готовится новая пара красок... Сомнительный, даже циничный прагматизм и реализм, выходя из заранее целесообразно сформированной и историей деформированной действительности, доминирует над правом и элементарной моралью.
Примечания
1. Angehrn E. Geschichtsphilosophie.Verlag W. Kohlhammer. Stuttgart; Berlin; Ku,ln, 1991. Р. 10.
2. Beck U. Moc a protiváha moci v globálním vëku. Nová ekonomie svëtové politiky. Sociologické nakladatelství. Praha, 2007. Р. 388.
3. Berger R Multikulturalizmus vo svetskom právnom státe // FILOZOFIA. 1999. № 54. Р. 419.
4. Ibid. Р. 413.
5. Ibid. Р. 417
6. Metz J. B. Krest'anství a evropsky duch // REFLEXE. Filosoficky casopis. 1993. Р. 8.
7. Кастилло M. Космополитизм Канта сегодня // Иммануил Кант: наследие и проект / под ред. В. С. Степина, Н. В. Мотрошиловой. М., 2007. С. 400.
8. Там же.
9. Sartori G. Pluralismus, multikulturalismus a pristëhovalci: esej o multietnické spolecnosti. Dokorán. Praha, 2005. Р. 10-12.
10. Там же. Р. 71.
11. Jarmara T. Multikulturalismus: ideologie polarizace // CLOVËK - DËJINY - HODNOTY III (Eds. J. Petrucijová a J. Feber). Ostrava, 2007 Р. 186.
12. Hvizdala K. O globálnom sachu // Salón Kumstu. Pravda. Sobota 15. Marca 2008. Р. 6.
13. Hvizdala K. V globální vesnici jako na pustém ostrovë // Hvizdala K. Restaurování slov (eseje). Portál. Praha, 2008. Р. 79.
14. Belohradsky V. Spolecnost nevolnosti. Eseje z pozdëjsí doby. Kniznice Sociologické aktuality. Praha, 2007. Р. 12.
Notes
1. Angehrn E. Geschichtsphilosophie.Verlag W. Kohlhammer. Stuttgart; Berlin; Köln. 1991. P. 10.
2. Beck U. Moc a protiváha moci v globálním vëku. Nová ekonomie svëtové politiky. Sociologické nakladatelství. Praha. 2007. P. 388.
3. Berger R. Multikulturalizmus vo svetskom právnom státe // FILOZOFIA, 1999, № 54, p. 419.
4. Ibid. P. 413.
5. Ibid. P. 417
6. Metz J. B. Krest'anství a evropsky duch // REFLEXE. Filosoficky casopis. 1993. P. 8.
7 Castillo M. Kosmopolitizm Kanta segodnya [Kant's cosmopolitanism today] // ¡mmanuil Kant: nasledie i proekt - Immanuel Kant: the heritage and project / ed. V.S. Stepin, N.V. Motroshilova. Moscow. 2007. P. 400.
8 Ibid.
9. Sartori G. Pluralismus, multikulturalismus a pristehovalci: esej o multietnické spolecnosti. Dokorán. Praha, 2005. Р. 10-12.
10. Ibid. P. 71.
11. Jarmara T. Multikulturalismus: ideologie polarizace // CLOVEK - DEJINY - HODNOTY III (Eds. J. Petrucijová a J. Feber). Ostrava, 2007 P. 186.
12. Hvizdala K. O globálnom sachu // Salón Kumstu. Pravda. Sobota 15. Marca 2008. P. 6.
13. Hvizdala K. V globální vesnici jako na pustém ostrove // Hvizdala K. Restaurování slov (eseje). Portál. Praha, 2008. P. 79.
14. Belohradsky V. Spolecnost nevolnosti. Eseje z pozdejsí doby. Kniznice Sociologické aktuality. Praha, 2007. Р. 12.
УДК 821.161.1-3
Л. Е. Моторина
Проблема Родины в жизни и творчестве русской эмиграции*
В статье рассматривается тема Родины в творчестве русской эмиграции; раскрывается ее основное противоречие, с одной стороны, происходит разрыв связей с родной стихией, с другой - укоренение в чужой культуре; приводятся оценки зарубежных исследователей творчества русских эмигрантов и их влияния на интеллектуальную среду Запада; акцентируются особенности отношения русского человека к данной проблеме.
Показывается, что вклад мыслителей русского зарубежья в общеевропейский философский процесс, переводы их трудов на основные европейские языки способствовали тому, что русская философия, ее национально-своеобразные ценности и идеи заняли определенное место в качестве полноправного компонента современного западного сознания.
Задача эмиграции заключается в том, чтобы не замыкаться в себе, а продолжать жить вместе с родиной и войти вместе с ней в ее будущее.
The article deals with the theme of Motherland in the works of Russian emigration; disclosed its basic contradiction, on the one hand, there is a rupture of relations with native element, on the other hand the establishment of a foreign culture; estimations of foreign researchers of works of Russian immigrants and their impact on the intellectual environment of the West; focus features relations of Russian people to the problem.
It is shown that the contribution of the thinkers of the Russian Diaspora in the European philosophical process, translations of their works on the main European languages contributed to the fact that Russian philosophy, its national trade-a kind of values and ideas took some place as a full component of the modern Western mind. The task of emigration is to not be alone, but about-to continue to live together with the Motherland and to enter with it in the future.
Ключевые слова: эмиграция, родина, расширенная родина, интеграция в чужую культуру, русская эмиграция, зарубежные историки русской философии.
Keywords: immigration, Motherland, extended Motherland, integration into foreign culture, the Russian emigration, foreign historians of Russian philosophy.
Многие выдающиеся мыслители - представители «серебряного века» русской культуры - не по своей воле оказались за рубежом. В 1922 г. советские власти выслали из страны по обвинению в «пособничестве контрреволюции» Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, И. И. Лапшина, С. Л. Франка, Л. П. Карсавина, Н. О. Лосского, Ф. А. Степуна. Из попавших в Германию философов там остались только И. А. Ильин, Ф. А. Степун и С. Л. Франк.
© Моторина Л. Е., 2014
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 12-03-00029 «Философское россиеведение за рубежом во второй половине ХХ - начале ХХ1 вв.: школы, направления, центры». 10
