CC BY
47
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ И ПРОБЛЕМА ДИАЛОГА КУЛЬТУР
Е. В. Хлыщева
MULTICULTURALISM AND THE PROBLEM OF CULTURAL CO-EXISTENCE
Khlyscheva E. V.
Possible approaches to the co-existence of cultures in the contemporary modern world are analyzed in the article. A special attention is given to the projects of cultural development in Russia with the preservation of the unity in variety.
Key Words: dialogism, multiculturalism, tolerance, identification, cultural pluralism, migration, poly-confessionality.
В работе анализируются возможные подходы к сосуществованию культур в современном мире. Особое внимание уделяется проектам возможного развития России при сохранении единства в многообразии.
Ключевые слова: диалогизм, мультикультурализм, толерантность, идентификация, культурный плюрализм, миграция, поликон-фессиональность.
УДК 008.009:39
Практически все исследования последних ста лет, посвященные проблеме понимания различных культур, основаны на том или ином отношении к «Другому». Можно выделить три основных направления в изучении культур «Другого», которые условно назовем эволюционизмом, релятивизмом и универсализмом. В первом «чужие» культуры предстают как ранние стадии в развитии общей модели. Здесь «своя» культура становится критерием, точкой отсчета на шкале развития. В конечном итоге это приводит к этноцентризму, к тенденции предполагать, что собственная культура и образ жизни являются более совершенными, чем все остальные, которые рассматриваются как «отсталые», «неразвитые».
Согласно теории универсализма, разнообразие и различие в культурах - всего лишь видимость, и цель исследования - в выявлении глубинных структур, чтобы констатировать общечеловеческие универсалии во всех сферах культуры. С точки зрения универсалистов противопоставление культур (Восток - Запад, Свой - Чужой) носит лишь формальный, но не сущностный смысл. Имея общую глубинную структуру, обе стороны объединены подлежащей концепцией универсальности человеческой культуры и выступают лишь как вариации формы. В конкретных исследованиях культур универсализм выражается в построении общекультурных моделей и концепций, объединяющих элементы различных историко-культурных общностей.
Релятивизм, напротив, признает за каждой культурой абсолютную равноценность, право на самобытность и несоизмеримость с какой-либо другой культурой. Здесь различные культуры фундаментально отличаются как друг от друга, так и от культуры исследователя; всем им присуща внутренняя когерентность, которую, с одной стороны, можно понять, но, с другой - нельзя судить. Релятивисты ставят своей задачей сохранить неприкосновенность культурных и человеческих различий и установить «со-равенство» различных жизненных стилей. Исследования этого направления проводятся в соответствии с двумя правилами: правилом контекстуализации и принципом произвольности. Первое предполагает изучение точки зрения «Другого», второе - что носители разных культур могут воспринимать и оценивать одни и те же явления феноменального мира по-разному, и это придает условный характер когнитивным процессам.
Релятивистский подход основывается на принципе культурного плюрализма, что во многом соответствует современной культурной картине мира, в которой на сцену выступило большое количество ранее неизвестных или малоизвестных культур. Изучение культуры «Другого» в рамках релятивизма позволяет представить модель культуры, совершенно не похожую на нашу собственную. В конечном итоге этот принцип абсолютизируется, доходя до бесконечного фрагментирования мира культуры.
Наибольшие трудности в данном подходе связаны как со «способностью» культур к «переводимости», а значит, с проблемой понимания Языка «Другого», так и с собственной позицией исследователя. Ведь «переводчики» должны непосредственно перевести самый Дух Культуры Другого на чуждый для нее язык. Поэтому преобладающим методом исследования, основанного на принципах релятивизма, является герменевтический, интерпретативный подход, стремящийся к пониманию смысла текстов, произведений искусства, ритуалов и других явлений культуры. Этот метод предполагает знание культуры изнутри, понимание внутренних смыслов культуры, что и дает воз-
можность их перевода на язык другой культуры. Это как бы процесс принятия Роли «Другого», который в исследованиях получил название «включенное наблюдение». Однако в результате того, что одни и те же эмпирические качества могут принимать различные значения в зависимости от рассмотрения различными индивидами, любая универсальная интерпретация действительности, в том числе и научная, отрицается, уступая место множественности смыслов.
Современный взгляд на мир культуры как плюралистический меняет методологические основания исследования в области типологии культур. На смену традиционным «триадам» и «диадам» приходят новые методы, не претендующие на всеохватность, а скорее направленные на решение той или иной конкретной исследовательской задачи. Поэтому невозможна «объективная» классификация культур, каковыми они являются на «самом деле». Это связано и с преодолением иллюзии о «возможности представить культуру как целое». При сравнении культур всегда выбираются какие-то характеристики, которые обосновываются как значимые при типологии объектов в связи с решением определенной задачи.
Человеку свойственно бинарное мышление, что накладывает свой отпечаток на видение окружающего мира. Дуализм мышления проявляется в культуре в виде устойчивых ментальных конструктов типа «Свой - Чужой», «Традиция - Современность», «Запад - Восток». Именно эти оппозиции являются одним из главных принципов изучения Культуры «Другого», какие имена ни получал бы этот «Другой»: Восток, традиционное общество, архаическая культура и т. д.
Радикальные изменения последних десятилетий показывают тенденцию к отказу от субъектно-объектной дуальности в пользу культурного плюрализма. В названиях различных исследовательских проектов в последние годы звучат термины «диалог культур», «диалог цивилизаций», основанные на принципах толерантности. Глобали-зационные процессы современного мира привели к росту осознания как отдельными
людьми, так и социальными группами своего места в окружающем пространстве, прежде всего в системе социально-экономических, этнических, культурных и межконфессиональных отношений. Процесс подобного осознания всегда осуществляется через сопоставление ценностей и целей индивида или социальной группы с целями и ценностями иных индивидов, иных социальных и этнических групп, иных культур и вероисповеданий. Этот процесс неоднозначен. Он может сопровождаться усилением в массовом сознании ксенофобии, этнофобии и т. д. как реакции на встречу с «Чужим», что, как правило, сопровождается ростом неприязни, дискриминации и национализма. Тем самым в многонациональных государствах реально существует угроза нарастания межэтнической, межконфессиональной, социально-экономической и даже политической нетерпимости.
Различные формы нетерпимости нередко используются экстремистскими движениями, искусственно разжигающими национальную, религиозную рознь и социальные конфликты в обществе. В таком контексте представляется необходимым воспитание особого восприятия «иной» культуры, не худшей и не лучшей, а просто «другой», которую надо понять и принять в целях осуществления мирного диалога.
Каждая культура представляет собой определенные структуры повседневности: специфические навыки, умения, характерные модели поведения и взаимодействий. В ней присутствуют свои культурные практики - виды деятельности, в отношении которых существуют нормативные ожидания. Через переживаемые события повседневной жизни, виды деятельности, ситуации, контексты и пр. вырабатывается культурная привычка поведения. В одних культурах более всего ценится индивидуализм, самостоятельность, активность, в других - коллективизм, послушание, подчинение. Нормы формируются и существуют внутри каждой культуры. И усвоение культуры, так же как и усвоение родного языка, протекает на до-сознательном уровне, через погруженность в межличностные ситуации.
Следует иметь в виду, что культурные границы не всегда совпадают с этническими. Индивиды могут относиться к одной этногруппе, но не разделять ее культурной самости, или наоборот, будучи отличным по этнической принадлежности, принадлежать к одной культуре. Культурные различия часто устанавливаются и провозглашаются в политических целях, либо для акцента межэтнических различий. Но излишняя психологизация этноса, объяснения конфликтов категориями фундаментальных ментальных различий и «национальных характеров» разных этносов приводит к неадекватному восприятию этнического. В результате нормальная идентичность замещается гиперпозитивной (этноцентричной и даже фанатичной), когда этнос консолидируется через самоутверждение и проповедь исключительности. Иными словами, национальная идентификация становится своеобразным следствием «агитации» по формированию национального самосознания
Создается определенный стереотип «национального характера», и человек «кодируется» с помощью стереотипных образов. И, что особенно важно, эффективность такой практики не зависит от того, насколько эти образы соответствуют действительности. Такой процесс довольно давно идет в политической сфере, и именно в политических интересах создается этнический стереотип восприятия того или иного народа. В реальности, индивид идентифицирует себя не только по этническим признакам; иногда этничность может находиться и на периферии личностной мотивации. Значение этнической идентификации ситуативно.
Идея культурного плюрализма появилась еще в Х1Х веке, однако должного методологического обоснования она не получила до сих пор, хотя поиски новых решений и методов, более адекватных сложному миру современной культуры, ведутся достаточно активно. В современной культурологии широкое распространение получила концепция диалогизма (Э. Уолл, М. Бахтин, В. Библер), основанная на ситуациях, в которых невозможно постоянное преобладание какого-либо одного дискурса над другим (1). Тео-
рия диалогизма выявляет до какой степени любой человек, вступающий в социальное взаимодействие с другим человеком, не может себя отделить от другого и его дискурса. Но существуют в данной теории и некоторые ограничения, которые проявляются как в реальной сфере диалога в межкультурных коммуникациях, так и в преодолении субъ-ектно-объектной противопоставленности при его помощи. Иными словами, диалогический подход, будучи важным аспектом изучения Культуры «Другого», не может ответить на все вопросы, связанные с культурным многообразием современного мира.
Наш век создал новую парадигму, которая выражена категорией «мультикульту-рализма» и означает теорию, практику и политику неконфликтного сосуществования в одном социальном пространстве многочисленных разнородных культурных сообществ (2). Мультикультурализм провозглашает политику перехода от политики «включения» индивидуальных и групповых различий в более широкие структуры к политике «признания» их права на существование в качестве иных. Мультикультурное сознание - сознание диалогичное. Но чтобы вступить в диалог с другим типом сознания, культура должна допускать внутри себя полифонию разных голосов, не отторгать их как все «инаковое». Поэтому диалогическое сознание предполагает, что инонациональное может войти как ценностно значимое в национальный менталитет.
В процессе культурного взаимодействия происходит осознание множественности культур, многообразия мировоззрений и возможности разных оценок одного и того же факта носителями разных культур и вероисповеданий. В антиномии «Свое - Чужое» сфера «Чужого» расширяется, вследствие чего «Свое» воспринимается менее масштабным и более хрупким по отношению к «Чужому». Это приводит одних носителей данной культуры к «охранительству», стремлению оградить ее от угрожающе разросшегося в их сознании «Чужого», а других - к «новаторству», стремлению укрепить «Свое» за счет привнесения в него элементов «Чужого». В обоих случаях встает во-
прос о разграничении «Своего» и «Чужого». Но даже достижение некоторой конвенции относительно такого разграничения не устраняет ценностной несостыковки между разнонаправленными мировоззрения «охранителей» и «новаторов».
А потому встает вопрос о выработке способа, который мог бы решить проблему межкультурного, межнационального взаимодействия без силовых действий и экономических санкций. Таким на сегодняшний день видится принцип толерантности, основные положения которого были декларированы ЮНЕСКО 16 ноября 1995 г.
Следует согласиться со справедливостью многих положений данной Декларации. Действительно, эскалация нетерпимости и конфликтов потенциально угрожает всем частям мира, а потому взаимопонимание необходимо находить не только на уровне политического общения, но и в обыденной жизни, формируя уважение к самобытности представителей различных культур и конфессий.
В России в 2000-м году была разработана Федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе. Национальная стратегия содействия становлению гражданского общества». Программа ставит целью формирование и внедрение социальных норм толерантности, определяющих устойчивость поведения в обществе отдельных личностей и социальных групп в различных ситуациях социальной напряженности. Одновременно в Доктрине информационной безопасности РФ в числе главных угроз развитию российского общества называлась «неспособность современного гражданского общества России обеспечить формирование у подрастающего поколения и поддержание в обществе общественно необходимых нравственных ценностей» (3). Однако, хотя понимание такого неустойчивого положения в обществе само по себе и неплохо, но слова без дел остаются словами, пусть и очень хорошими.
На «местах» для реализации данного проекта как всегда не хватает денег, опыта, а иногда и просто желания, а потому хорошее
начинание вырождается в простые отписки. Это на руку западным устроителям, которые охотно учат своему пониманию «толерантности», не всегда гармонирующему с российским менталитетом и условиями проживания. Достаточно сравнить значения русского слова «терпимость» и западного «толерантность» (последнее, как одно из его значений, употреблялось в качестве обозначения стертой до неразличимости с обеих сторон монеты времен Реформации. Невозможно было понять, кем выпущена эта монета, какого она достоинства, но так как она была серебряной, то годилась и протестантам, и католикам). Смысловые, сущностные различия в таком сравнении очевидны.
В ходе реализации программы по формированию установок толерантного сознания основное внимание было уделено трем направлениям:
- организации мониторинга социальной нетерпимости и напряженности в различных социальных группах и районах;
- разработке эффективных технологий формирования социальных норм толерантности;
- созданию пилотных центров толерантности и социальной безопасности как опорной сети Программы.
В числе предпосылок социальной напряженности в обществе были названы такие, как рост социального разнообразия общественной жизни и сложности процесса принятия решений о месте личности в системе социальных, религиозных, национальных, политических отношений; неопределенность ценностей и социальных установок на уровне личности и социальной группы; рост гипермобильности населения; возникновение в обществе стереотипов восприятия проявлений жестокости, этнофобии, ксенофобии как привычной социальной нормы; активное распространение манипулятивных технологий формирования установок «свои - чужие», конструирование «образа врага», использование СМИ для раздувания неприязни и т. д. (3).
Данные опроса показали, что наиболее высокий уровень проявления нетерпимости наблюдается в местах стихийного скопления
людей: на улице, в транспорте, в местах проведения массовых зрелищ. Конкурируют с этим в проявлении нетерпимости средства массовой информации и даже сфера семейной жизни. Особого внимания требуют подростки, национальные меньшинства и мигранты. Интересен и тот факт, что достаточно высок (28,2%) процент подростков, относящихся индифферентно ко всем этим проблемам. Данный факт настораживает и заставляет задуматься о системе воспитания ценностной основы в обществе.
Однако решения, принятые по данному исследованию, больше похожи на общие советы и не направлены на практическое решение задач по устранению напряженности, которая сложилась в обществе. Вообще современным явлениям культуры свойственна размытость и нечеткость противоположностей. А для России с ее множеством этнонациональных и региональных культур, отношения между которыми болезненно обострились, проблема межкультурных взаимодействий очень актуальна, она не может быть удовлетворительно решена ни политическими, ни экономическими, ни силовыми методами. Речь идет о ментальном уровне, о самосознании народов и каждой личности.
В истории России, к сожалению, проводилась не очень последовательная политика, с не менее запутанным идеологическим обоснованием этой политики. Говорить о монокультурном идеале Российского государства не реально - это противоречит действительности. Такому развитию противостоят не только этническая мобильность людей , но и весомый финансово-экономический потенциал, накопленный за годы совместного развития. Нельзя сбрасывать со счетов и потоки трудовой миграции, которая приводит к смешению населения, а также мультиконфессиональность российского общества.
Кроме того, нельзя не учитывать тот факт, что Россия, как и большинство стран Западной Европы, является глубоко секуляризированным обществом. Основной принцип социальной доктрины православия -«симфония» - предполагает, что государст-
во и церковь вступают в отношения сотрудничества на тех условиях, что государство не вмешивается во внутреннюю жизнь церкви (прежде всего в вопросы вероучения), а церковь не контролирует светскую жизнь государства. Иными словами, и церковь, и государство сами определяют цели своей деятельности и при необходимости помогают друг другу в их достижении (4). В тоже время можно отметить возрастание роли православной церкви, которая в последние несколько лет сближается с государством, становясь по оценке ряда исследователей практически «поставщиком государственной идеологии»(5). Однако, несмотря на повышение статуса церкви в обществе, влияние ее на общество нельзя назвать всеобъемлющим. Вызовы современности часто заставляют индивидов искать ответы на свои религиозные запросы в неконвенциональных верованиях, а зачастую, и в экзотических культах. На сегодняшний день можно говорить о всплеске интереса к шаманским практикам, западному молодежному движению «New Age» и т. д. Нельзя сбрасывать со счетов и набирающий силу ислам. Все это делает реализацию концепции построения русского национального государства на основе одной из конфессиональных основ маловероятной, а главное, малопродуктивной.
Непродуктивны и локальные этнокра-тии. Идеал этнокультурной однородности недостижим по чисто демографическим причинам, так как даже в национально-территориальных объединениях титульные этнические группы чаще всего составляют менее половины населения. А кроме того, такой вариант не выгоден с точки зрения экономического развития, так как приведет к оттоку квалифицированной рабочей силы. Немаловажно и то, что именно из этих регионов мигрирует значительная часть населения в поисках более приемлемых условий для жизни.
Миграция в Россию исчисляется сегодня сотнями тысяч, и многие приезжающие не склонны рассматривать Россию как временное пристанище. Этот процесс будет продолжаться, и нет никакого сомнения, что под его влиянием культурная разнородность
российского населения будет только возрастать. В такой ситуации держаться за монокультурный идеал, было бы абсолютно ошибочно.(б).
Конечно, сосуществование множества культур в рамках единого Основного закона не может протекать совсем бесконфликтно. Поэтому в России неизбежны поиски этнокультурного, межнационального компромисса, основу которого как раз и может составить государственная идея. Отечественными этнологами, философами, социологами (В. Тишков, Г. Гусейнов, В. Малахов и др.) предлагается путь сознательного перехода к новой доктрине национальной солидарности, связанной с созданием российской нации на основе двойной (традиционно-культурной) и гражданской идентичности. При этом понятие «русская нация» уже не будет иметь этнического значения (как не имеет этого значения «американская нация», «британская нация» и т. п.).
Общероссийская идентичность - это не только проект, но отчасти уже и реальность. В России всегда существовала двойная идентичность - культурно-этническая и политическая (гражданская). На базе общекультурных традиций в стране уже давно сложилась общероссийская гражданская идентичность - и не только у русских, но и у всех народов, проживающих на территории России, в или за пределами своих территориальных образований или вовсе их не имеющих. И тем не менее данный проект на государственном уровне еще долго будет оставаться всего лишь мечтой-идеалом. В действительности культурные идентификации современных индивидов гораздо сложнее.
Самоидентификация человека с определенной территорией - этнической и политической - всегда имеет иерархический характер. Обычно человек ощущает себя одновременно жителем и своей страны, и одного из ее регионов, и конкретного населенного пункта. Некоторые идентичности могут определенное время быть не проявленными и активизироваться лишь при определенных обстоятельствах (например, при возникновении угрозы данной группе). Когда региональная идентичность оказывается сильнее
национальном, возникает опасность распада государства (как в случае с бывшим СССР).
Международная миграция ведет к увеличению доли смешанных браков и числа людей с двойной (или множественной) идентичностью. Какое-то время разные идентичности могут мирно сосуществовать в сознании человека, но может наступить и момент нелегкого выбора, становясь причиной кризиса самоидентичности.
Увеличение этнокультурной разнородности - явление общее для многих стран. И необходимо точно знать, где тот «порог терпимости», за пределами которого начинается процесс дестабилизации, и как его сохранить. Мультикультурализм как теоретический конструкт не может быть реализован в полной мере на практике в силу противоречия с основной идеологией Запада -индивидуализмом. Провозглашая равенство и значимость культур, предлагается паритетное сосуществование. Принцип конкуренции - основа основ западной цивилизации не может позволить такое равнозначие. Тем более что этнические культуры не могут тягаться с национальными образованиями, которые, впрочем, также состоят из отдельных этносов, но слитых по определенным причинам воедино. Одни сообщества малы как по численности, так и по уровню своего развития; другие занимают громадную территорию и представляют конгломерат народностей, связанных единой целью сосуществования в данном пространстве.
Мультикультурализм как реальность возможен при высоком уровне личностного
и государственного сознания. Такой уровень характеризуется прежде всего осознанием общности развития человечества, необходимостью всерьез заботиться об общем «доме» - планете Земля, действовать сообща, ставя своей целью творческое сотрудничество для улучшения жизни всех обитателей нашего мира. А это исключает претензии на превосходство, силовые варианты решения определенных проблем, экономический расцвет одних наций за счет других. Готово ли человечество к такому сотрудничеству, без обманов и лицемерия, без попыток навязывания своей воли и стандартов как единственно возможных образцов жизни, без двойных стандартов, которые являются в современном мире обязательным элементом большой политики?
Конечно, несправедливо было бы говорить, что в российском обществе совсем отсутствуют общие идеалы, каковыми являются базовые ценности: дети, семья, убеждения торжества добра над злом, красоты над безобразным и т. д. Эти ценности являются константами, основными кодами, на основе которых и выстраивается общение между людьми в данной культуре и между людьми разных культур и вероисповеданий. А потому необходимо воспитывать уважение и понимание богатого многообразия культур нашего мира при констатации мирового единства человечества, помня, что Великое Единство заключается в Многообразии.
ЛИТЕРАТУРА
1. См: Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1986; Биб-лер В. С. От наукоучения - к логике культуры. - М., 1990; Бахтинский сборник / отв. ред. и сост В. Л. Махлин. - М. : Языки славянской культуры, 1990.
2. Кирбапев Н. С. Мультикультурализм // Глобалистика: энциклопедия / под ред. И. И. Мазура и А. Н. Чумакова. - М., 2003.
3. www.tolerance.ru
4. Яблоков И. Н. Словарь по религиоведению. -М. : Гардарика, 2002.
5. Малахов В. С Мультикультурализм как политическая программа // Весна. Т. 3.. -1998. - № 2. - С. 31.
6. Малахов В. С. Зачем России мультикультурализм? / Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. - М., 2002. - С. 56.
Об авторе
Хлыщева Елена Владиславовна, Астраханский государственный университет, кандидат культурологии, доцент кафедра культурологии. Сфера научных интересов - теория культуры, проблемы
поликультурности, феномен мультикультура-лизма, специфика региональной культуры. culture_mar@mail.ru
