CC BY
89
Фольклористика Folklore Studies
Д.В. Убушиева (Элиста) ORCID ID: 0000-0002-5547-4006
МОТИВЫ «ТУУЛЬ-УЛИГЕРА» (АРХАИЧЕСКОГО ЭПОСА) В ГЕРОИЧЕСКОМ ЭПОСЕ «ДЖАНГАР»
Статья подготовлена в рамках НИР Калмыцкого научного центра РАН «Устное и письменное наследие монгольских народов России, Монголии и Китая: трансграничные традиции и взаимодействия» (№ государственной регистрации АААА-А19-119011490036-1)
Аннотация. Изучение эпического творчества разных народов выявило общие категории для жанра эпоса, основанные на инвариантных ядрах. В данном исследовании проведена реконструкция архаического эпоса на материалах песен Багацохуровского цикла «Джангар» ранее не привлекавшегося к рассмотрению. Теория инвариантных ядерных мотивов «тууль-улигера» (архаического эпоса), разработанная А.Ш. Кичиковым, получила подтверждение путем выявления ранее недостающих конструктивных элементов. В ходе исследования установлены ядерные мотивы архаического эпоса, основой которого служит богатырское сватовство: поиски суженой, передвижение Джангар-хана по мирам в поисках суженой, брачные связи с представительницей Водного мира, богоборческий мотив сражения и победы Джангар-хана над представителем Верхнего мира, а не неминуемая гибель героя и др., что восходит к мифологии и предшествующим эпическим традициям. Результаты исследования также свидетельствуют, что теория «первоначально ядра» вполне применима к ранним циклам калмыцкого эпоса «Джангар», сохранившим архаические ядерные мотивы, восходящим к мифологическим корням эпоса. Прологи песен могли быть самостоятельными сюжетами «тууль-улигеров» (архаического эпоса), из которых путем нарастания, согласно теории «первоначального ядра», развились ныне существующие песни Багацоху-ровского и Малодербетовского циклов «Джангара».
Ключевые слова: инвариант; «тууль-улигер»; архаический эпос; героический эпос «Джангар»; первоначальное ядро; ядерные мотивы; конструктивные элементы; реконструкция.
D.V. Ubushieva (Elista) ORCID ID: 0000-0002-5547-4006
Motives of "Tuul-Uliger" (Archaic Epos) in the Heroic Epos "Dzhangar"
The paper was prepared within the research work of the Kalmyk Scientific Center of the Russian Academy of Sciences "Oral and written heritage of the Mongolian peoples of Russia, Mongolia and China: transboundary traditions and interactions" (State registration number АААА-А19-119011490036-1)
Abstract. Studying of epic poems of different ethnic groups proves that general categories of epic genre are based on invariant kernels. In this research is proposed reconstruction of the archaic epos on materials of songs of the Bagatsokhurov cycle "Dzhangaf' earlier not taken into consideration. The theory of invariant nuclear motives of "tuul-uligef' (the archaic epos) developed by A.Sh. Kichikov was confirmed by identification of lacking in previous studies structural elements. The research shows nuclear motives of the archaic epos which basis was courtship of bogatyr-type heroes: search for bride, movement of Dzhangar-hana through the worlds in search of bride, marriage communications with the representative of the Water world, god-fighting motive of battle and victory of Dzhangar-hana over the representative of the Top world, not inevitable death of the hero, etc., going back to the mythology and to the previous epic traditions. Results of the research also demonstrate that the theory of "originally kernels" is quite applicable to early cycles of the Kalmyk epos "Dzhangar", that kept archaic nuclear motives which are going back to the mythological roots of the epos. Prologs of the songs could become independent plots of "tuul-uliger" (the archaic epos) from which, according to the theory of "an initial kernel", are developed nowadays existing songs of the Bagatsokhurov and Maloderbetov cycles of "Dzhangaf'.
Key words: invariant; "tuul-uliger"; archaic epos; heroic epos "Dzhangar"; initial kernel; nuclear motives; structural elements; reconstruction.
Изучение эпического творчества разных народов выявило общие категории для жанра эпоса: «эпическое время и пространство», «эпическая сюжетика», «эпический герой», «эпический фон» основанные на инвариантных ядрах. По наблюдению Б.Н. Путилова, «у каждой эпической системы свой эпический язык, национальный (этнический) по своей природе и особенностям, но есть ряд универсалий, инвариантных черт, общих для всех или каких-то групп эпических систем и придающих всем им известную степень типологического жанрового единства» [Путилов 1999, 27]. Песни ранних циклов калмыцкого эпоса «Джангар» в наивысшей степени отражают это жанровое единство, объединяющее не только эпос монголо-язычных народов, но и в целом мир эпоса. Как отмечает Б.Н. Путилов, «из архаики в классический эпос перешли (трансформировавшись, наполнившись новыми значениями, новыми историческими связями и т.д.) многие архаические сюжетные темы, мотивы, ситуации, персонажи» [Путилов 1999, 15].
В.Я. Пропп, изучив русский героический эпос, заключает: «Эпос возникает не при возникновении государств, а раньше. Он создается при разложении родового строя...» [Пропп 1958, 57]. Сюжет раннего эпоса строится на «поисках жены и основании парной моногамной семьи» и обозначен как «догосударственный» эпос [Пропп 1958, 58]. В.М. Жирмунский в сравнительно-историческом разрезе исследовал тюрко-монгольские сказания. Им рассмотрены основные мотивы - чудесное рождение, героическое детство, богатырский рост, неуязвимость, получение имени, приобретение богатырского коня и оружия, героическое сватовство как «первое звено поэтической биографии героя», при этом сказания названы «богатырскими сказками» [Жирмунский 1960]. Е.М. Мелетинский в сравнительно-типологическом аспекте исследовал эпические поэмы карело-финнов, народов Кавказа и тюрко-монгольских народов Сибири. Им были проанализированы образ центрального эпического героя, героическое сватовство, борьба с чудовищами и др., которые отражают общие закономерности догосудар-ственной архаики и более поздних эпических памятников [Мелетинский 2004]. С.Ю. Неклюдов рассмотрел связь монголоязычной эпической традиции, выражающуюся в сюжетно-тематическом единообразии, «сходны некоторые - мифологические или мифологизированные - образы, композиционное построение, система стереотипных описаний, ритмическая организация стиха, единообразен даже язык эпоса» [Неклюдов 1984, 80]. А.Ш. Кичиков изучил трансформацию архаического эпоса в калмыцкой эпической традиции. Ученый реконструировал трансформированные сю-жетообразующие темы и мотивы архаического эпоса, который назван им «тууль-улигером» - мотив бездетности, рождение богатыря, магическая неуязвимость, богатырская женитьба и др. [Кичиков 1997].
В данном исследовании планируется продолжить реконструкцию «ту-уль-улигера» (архаического эпоса) на материалах песен Багацохуровского цикла, ранее не привлекавшихся к рассмотрению, сохранивших рудименты архаической «одноходовой» «малой» эпической формы. Последние в процессе «концентрической» циклизации, где основным является «объединение относительно небольших, как правило "одноходовых" песен, не связанных сквозным сюжетом; общими остаются лишь персонажи цикла, локализация событий в пространстве и во времени, определенная эпическая эпоха и эпическое государство с эпическим владыкой во главе» [Неклюдов], перешли в циклы, к которым относят и эпос «Джангар».
При рассмотрении ядерных мотивов архаического эпоса, отраженных в песнях Багацохуровского (1852 г.) и Малодербетовского (1862 г.) циклов «Джангара», можно примерить и другой вариант развития эпоса, в свете теории «первоначального ядра», «порождающего "большую" эпическую форму в результате своего "разбухания"» [Неклюдов]. Согласно теории «первоначального ядра», созданной Г. Германном и поддержанной Д. Гротом, применительно к гомеровскому эпосу, «. "Илиада" и "Одиссея" возникли не как соединение самостоятельных произведений, а как расширение некоего "ядра", заключавшего в себе уже все основные моменты
сюжета поэм. В основе "Илиады" лежит "пра-Илиада", в основе "Одиссеи" - "пра-Одиссея", и та и другая - небольшие эпосы. Позднейшие поэты расширяли и дополняли эти эпосы введением нового материала...» [Теория «малых песен».]. Данную теорию применительно к ранним циклам «Джангара» нами также предполагается подтвердить.
Вопросом о существовании в калмыцкой эпической традиции произведений переходной формы занимался Г.И. Михайлов, реконструировавший две калмыцких былины «Бамб-улан-баатар сын Менк-цаган-хана» на русском и «Догшн Дольган хаана дуута Хар Кукл баатр» ('Богатырь Хар Кюкл сын свирепого Дольган хана') на калмыцком языках по образцам ойратских былин и калмыцких богатырских сказок [Михайлов 1971, 230]. Исследователь пришел к выводу, что былинный эпос утрачен калмыками, но реконструкция выявила неплохую сохранность былинных фрагментов.
По мнению С.Ю. Неклюдова, «... архаическая богатырская сказка является предшественницей наиболее ранних форм героического эпоса и столь близка к ним, что грань между жанрами подчас провести затруднительно» [Неклюдов]. В этом ключе, развивая теорию реконструкции калмыцкой «былины», предложенную Г.И. Михайловым как переходную форму от архаической «богатырской сказки» к героическому эпосу, А.Ш. Кичиков исследовал тексты песен Малодербетовского цикла и цикла Ээлян Овлы калмыцкого «Джангара» в сравнительно-типологической характеристике с архаичными сказаниями тюрко-монгольских эпических традиций. Исследование привело к тому, что «наличие в "Джангаре" трансформированных элементов архаического эпоса потребовало реконструкции его инварианта, который имеет схематическую организацию из двенадцати эпизодов» [Кичиков 1999, 8]. Ученым предложен термин "тууль-улигерный" эпос, определена его структура и выделены двенадцать конструктивных элементов:
«1. Бездетные престарелые старик и старуха. 2. Вымаливание бездетными супругами ребенка. 3. Чудесное рождение сына-богатыря. 4. Наречение именем чудеснорожденного младенца. 5. Чудесный рост и необыкновенное детство будущего героя. 6. Получение им вести о суженой. 7. Нахождение и укрощение предназначенного герою коня (взаимная идентификация). 8. Богатырская поездка юного героя за невестой. 9. Участие героя в состязаниях за невесту. 10. Женитьба, получение приданого и обратный путь. 11. Поход героя в страну мангусов (захватчиков) за угнанными в плен родителями (народом). 12. Истребление героем ман-гусов (захватчиков) и возвращение с освобожденными родителями (народом)» [Кичиков 1997, 12].
Реконструкция элементов по текстам Малодербетовского цикла и песне «О женитьбе Хонгора» из цикла Ээлян Овлы выявила следующее - «ту-уль-улигерные эпизоды 1, 3, 4, 5, 11, 12 удается обнаружить в итоге специального исследования.» [Кичиков 1999, 33].
Предпринятая нами реконструкция с привлечением текстов песен «О
Хара Кинесе» и «О Замбал хане» Багацохуровского цикла дополнила недостающие элементы «тууль-улигера».
Первый элемент «тууль-улигера» - Бездетные престарелые старик и старуха - в трансформированном виде сохранился в песне «О Шара Гюргю» Малодербетовского цикла, где, как считает А.Ш. Кичиков, «вместо жалобы на бездетность - таинственное и, видимо, скорбное молчание стареющего богатыря и правителя державы, вызвавшее сперва смятение, а потом и обиду приближенных» [Кичиков 1999, 25]. В Багацохуровском цикле данный элемент не реконструирован.
Второй элемент «тууль-улигера» - Вымаливание бездетными супругами ребенка - реконструирован в трансформированном виде также в Мало-дербетовском цикле. Причина восьмилетнего странствия Джангар-хана сводится к поискам суженой и продлению рода. В песне «О Шара Гюргю» молчание и печаль Джангара-хана ассоциируются с вымаливанием ребенка. А.Ш. Кичиков отмечает: «... загадочный отъезд Джангара мотивируется задним числом - когда он на чужбине обретает наследника (Шовшу-ра)» [Кичиков 1997, 35]. См. III песню Малодербетовского цикла (далее -М.Ц.): 19 (8) jirayalinimini (9) dutuni ci bileci: camai xaiyad yaralabi: (10) ara bumban oraran dolid abasun yonoxon (11) ulan sobsür mini [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 4, 19] (Ты тот, кого не хватало в моей жизни! / [Я] отправился на поиски тебя, / [Я] обменял тебя на свою страну Бумбу, / Мой трехлетний Алый Шовшур. - Здесь и далее перевод автора статьи, Д.В. Убушиевой).
Третий элемент «тууль-улигера» - Чудесное рождение сына-богатыря в прямой проекции, как и его быстрый рост, сохранился в Багацохуров-ском цикле лишь в описании рождения сына Шара Мангаса, противника Джангар-хана. Как упоминает Е.М. Мелетинский, «мифологические реликты лучше сохраняются в образах "чужих", врагов» [Мелетинский 2003, 334], что и отражено в примере: II песня Багацохуровского цикла (далее - Б.Ц.) - 39 (28) tere soni bideni tere mangyus xani xatuni (29) tere soi kükülji baiji: kobün yarad ülid unuqsan dügini sonsuba (30) bi: busu saradan torobebi: bolzoq saradan dungsi yarbabi: boqdo jangyar (31) camalai yucin tabun nasundan camala esergeceji ese dailaldadaq bolxuni 40 (1) ene nasundan erliq nomin xani elecle xarayaji üküsübi: ecüs xoito (2) torolden erütü tamain iroldü eqce mingyan yalabtu taman irol sakiqsaübi (3) geji ülin yarba [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 17, 39-40] (Хатун того хана мангасов / В ту ночь рожала. / Родился мальчик, / Я услышал его плач / - Не в тот месяц родился я, / Недоношенным родился я. / С тобой Джангар-хан / В свои тридцать пять лет / Сражусь, / И если не одолею, / В этой жизни / С посланцем Эрлик Номин хана / Встретившись умру! / В следующем перерождении, / На дне ада / Ровно тысячу эр / Пребывать буду! - говоря, / С плачем родился).
В Малодербетовском цикле данный элемент реконструирован в песне «О Шара Гюргю», «... сыну Джангара присущи основные черты чудесно-рожденного героя. стальная пуповина., рождение от чудесной девы., фантастически быстрый рост.» [Кичиков 1999, 25]. Пример чудесного происхождения героя связан с не менее известным героем калмыцкого
эпоса, с богатырем Алтаном Чеджи. Б.Э. Мутляева пишет: «... это имя, означающее в переводе на русский язык "золотая грудь", указывало в древности, вероятно, на внешние необыкновенные признаки героя» [Мутляева 1978, 59]. Это же отмечает А.Ш. Кичиков: налицо «тууль-улигерный мотив рождения с золотой грудью и серебряным низом» [Кичиков 1997, 37]. Отталкиваясь от этих суждений, можем предположить, что если буквально перевести на русский язык имя богатыря Хонгор ('рыжий', 'золотой'), то и его имя говорит о необыкновенном происхождении и восходит к мотиву «золотой хохол».
Четвертый элемент «тууль-улигера» - Наречение именем чудеснорож-деного младенца также отражен в песне «О Шара Гюргю» Малодербетов-ского цикла: III песня М.Ц. - 17 (17) eji aba xoyomi erkülülji (18) baiyad yonoxun ulan subsur nere ogbe [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 4, 17] (Мать и отец, / Лелея растили, / [И] назвали трехлетним Алым Шовшуром). Данный пример демонстрирует имянаречение в трехлетнем возрасте, соответственно перед первым подвигом богатыря. Б.Б. Манджиева выявила, что «калмыцкий героический эпос сохранил обряд посвящения и наречения взрослого имени.» [Манджиева 2016, 48]. В этой же песне присутствует мотив переименования. Первое имя богатырю Алому Шовшуру в трехлетнем возрасте дали его родители - Джангар-хан и небесная дева, но после его подвига, восстановления страны Бумбы, на совете богатырей Хонгор требует права переименовать сына Джангар-хана, на что получает одобрение: III песня М.Ц. - 31 (11) toro sajin (12) xoyoran barin yaraqsan erke badama geged (13) boltoya geji nere oqbe [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 4, 31] (Правленье и веру держа родившийся, / Страну Тибет-Бумба объединив родившийся, / Именуйся - Властвующий Бадмин геген! - нарек).
Пятый элемент «тууль-улигера» - Чудесный рост и необыкновенное детство будущего героя можно вычленить из приведенного выше примера о рождении сына Шара Мангаса. В песне «О Шара Мангасе» он рождается недоношенным, но уже умеет говорить. В.Я. Пропп заключает на сказочном материале, что «мотив быстрого роста создался из мотива рождения героя. Он рождается взрослым, потому что он - взрослый, вернувшийся с того света. Но так как женщина не может родить взрослого, появляется мотив превращения ребенка во взрослого, которое в сказке представляется как необычайно быстрый рост» [Пропп 1976, 240]. В нашем случае это определение можно отнести к рождению сына Шара Мангаса, более того, с наложением религиозных мотивов о перерождениях, текст эпоса и речь сына мангаса не только не противоречат, а иллюстрируют то, что «он рождается во второй раз» [Пропп 1976, 238].
Шестой и седьмой элементы «тууль-улигера» переставлены нами местами, в соответствии со структурой песен Багацохуровского цикла.
Шестой элемент «тууль-улигера» - Нахождение и укрощение предназначенного герою коня (взаимная идентификация). Данный элемент нивелирован, на первый план выходит предназначенность коня: I песня Б.Ц. -4 (13) xan jangyarain amin-den xadaya (14) laqsun külgüldüq morini (Хану
Джангару ниспосланный / Верховой конь) [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 17, 4]; III песня Б.Ц. - 11 (25) amindani kulguluqsen yaqcaxan (26) kuluqni (Ниспосланный ему скакун) [НА РГО. Оп. 1. Р. 53. Д. 15, 11]. Претерпев значительные изменения при переходе из архаического в классический эпос, в пору кочевого скотоводческого быта, данный «тууль-улигерный» мотив не сохранился. Предназначенность коня предусмотрена априори, а его описание перешло в «... культ коня и - шире - разнообразные представления коневодческого и скотоводческого общества, в том числе представления о боевом коне всадника-воина» [Мелетинский 2004, 333].
С седьмого по десятый элементы «тууль-улигера» строятся на теме богатырского сватовства. Богатырское сватовство является ядерным образованием архаического эпоса. В.Я. Пропп, изучая русский героический эпос и говоря о былинах с этим мотивом, в частности, о былине о Садко, выделяет ее часть о сватовстве как «одну из самых древних и самых архаических в русском эпосе» [Пропп 1958, 36]. Мотив сватовства Садко к дочери морского царя назван В.Я. Проппом «древнейшим стержнем песни» [Пропп 1958, 87]. В.М. Жирмунский заключает, что «сюжет героического сватовства, богатырской поездки в поисках невесты (обычно - "суженой", предназначенной герою) занимает одно из важнейших мест в эпической биографии героя богатырской (как и волшебной) сказки» [Жирмунский 1960, 218]. По мнению Б.Н. Путилова, «мотивы поисков героем невесты-суженой и борьбы за нее» [Путилов 1971, 126] занимают важное место в архаических памятниках. Е.М. Мелетинский приходит к выводу, что «эпос тюрко-монгольских народов подтверждает, что героическое сватовство -действительно универсальная тема в древнейших эпосах» [Мелетинский 2004, 257].
Изучение эпоса «Джангар» имеет двухвековую историю, в том числе, исследователи уделяли внимание и теме богатырского сватовства в нем. Тем не менее, эпизод богатырского сватовства, сохранившийся в Багацо-хуровском цикле, не получил должного внимания и ранее не исследовался. Цикл не сохранил до наших дней отдельных песен, посвященных богатырскому сватовству, но в прологах песен «О Хара Кинесе» и «О Замбал хане», в описании-представлении супруги Джангар-хана Герензел хатун, данная тема содержит полный набор мотивов, свойственных героическому сватовству. Подчеркиваем, что сюжет сватовства в цикле присутствует только в прологе, в котором дано описание-представление Герензел-хатун.
Тема богатырского сватовства начинается с выезда героя в поисках суженой. В.Я. Пропп объясняет выезд героя из дома тем, что «.при родовом строе жену надо было брать из другого рода, то есть отправляться за ней более или менее далеко» [Пропп 1958, 42]. В настоящем цикле Джангар-хан, отвергнув всех ханских дочерей, отправляется на поиски предназначенной суженой, предназначенность которой не мотивируется. Как замечено Б.Н. Путиловым, «само предназначение в архаическом эпосе либо не мотивируется, либо мотивируется волею свыше, записью в особой божественной книге и т.п.» [Путилов 1971, 126].
«... В архаическом эпосе герой едет к невесте долго и трудно, преодолевая на своем пути многочисленные препятствия, в том числе фантастического и мифологического характера, различные магические рубежи.» [Путилов 1971, 136]. Данное обстоятельство архаичности показано в цикле описанием странствий и трудностей, испытываемых Джангар-ханом в поисках суженой: III песня Б.Ц. - 15 (19) yurban jilin yucin zuryän sardu er (20) ged olji yadäd: aranzala zerden (21) eceged: utu zandan armän öryal (22) ji cired: uryuqsan arban tabuni (23) sara metü dürüng ulän cireni ünüsün (24) önggötei bolji zobäd [НА РГО. Оп. 1. Р. 53. Д. 15, 15.] (В течении трёх лет, / Тридцать шесть месяцев / Кружился, не мог отыскать. / Аранзала Зерде измучив, / Длинное сандаловое копье / Таща словно укрюк, / Словно луна пятнадцатой ночи, / Красивое лицо его / Исстрадалось и посерело, как пепел - сравнимы с испытаниями и трудными задачами на пути к суженой).
Седьмой элемент «тууль-улигера» - Получение им вести о суженой. Непосредственная весть о суженой приходит от чудесного помощника, в песне «О Замбал хане» это золотой воробей, являющийся знаком иного мира, который на птичьем языке сообщает: III песня Б.Ц. - 15 (24) öndör cayän (25) ölain oroi dere yarci xaröl xar (26) ji baiba: baitulani mönggön jibirtei (27) altän ödötei boqsoryoi dere teng (28) gerer niseji ired: soböni keler (29) kelbe: yazädaki yalab sartö tenggesin 16 (1) tere tala nutuqluqsan: ocirtu altan (2) ölutai: oron-du ügei yurban jinda (3) manitai: güsi zambai xäni kükigi: (4) tenggeñn köbün burxan cayän gedeq (5) kün kücär abn geji bainei: abaxu (б) zöbtei gergencini tere gebe [НА РГО. Оп. 1. Р. 53. Д. 15, 15-16] (Взобравшись на вершину Белой горы, / Стал осматривать. / Когда осматривал, с серебряными крыльями / С золотым опереньем воробей / Прилетел сверху, с небес, / Раскрыв клюв, / Сказал на птичьем языке: / Внешнего моря Шар-ту / На той стороне расположившегося, / Владеющего драгоценной горой Алтан, / И чиндамани, которого больше нет во всем мире / Дочь Гюши Замба хана / Сын тенгрия, зовущийся Бурхан Цаган, / Хочет насильно взять в жены. / Тебе предназначенная супруга она, - сказал).
По наблюдениям В.Я. Проппа, «.все, что окрашено в золотой цвет, этим самым выдает свою принадлежность к иному царству» [Пропп 2004, 245]. Также отмечено, что «функция птицы всегда только одна - она переносит героя в иное царство» [Пропп 2004, 140]. Данный сказочный мотив трансформирован в рамках героической эпики, поэтому не демонстрирует переправы героя в иной мир.
Восьмой элемент «тууль-улигера» - Богатырская поездка юного героя за невестой. Мотив поиска жены - «один из древнейших элементов героического эпоса» [Пропп 1958, 43]. Безуспешные поиски суженой в своем локусе перемещают Джангар-хан в другой мир. Переходными маркерами выступают рубежная гора: I песня Б.Ц. - 5 (21) erkülügin mönggön cayän ölän dereni yarci gene [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 17, 5] (Эркулюкской серебряной Белой горы / На вершину взобрался); III песня Б.Ц. - 15 (24) öndör cayän (25) ölain oroi dere yarci [НА РГО. Оп. 1. Р. 53. Д. 15, 15] (На вершину высокой Белой горой взобрался); и Внешнее море: I песня Б.Ц. -
5 (23) cada biyiden xalexani nain tabun sarai (24) örgön kítün xara tengges öröu söröu xoyor urusxaltei: urusxulduni (25) üküriyin dungge xara cilûn biye biyen gübdelden: ulan yal badarad: ûlan (26) dungge cayän doligen undû sundû cokad: nada biyen ergeni dolön mingyan (27) alda yalïn ulan enge: utuyän ire iremeqtei: tere tenggesîn ter (28) talani [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 17, 5] (По ту сторону посмотрел / В восемьдесят месяцев / Широкое холодное черное море / С противоположным течением. / В этом течении, черные камни величиной с корову, / Бились друг об друга / Иссекая красный огонь. / Белые волны величиной с гору, / Бились туда-сюда. / Берег этой стороны / Семь тысяч саженей. / Огненно-красный берег / С краями как лезвие / Расположившийся на той стороне того моря); III песня Б.Ц. - 15 (29) yazädaki yalab sartû tenggesîn 16 (1) tere tala nutuqluqsan [НА РГО. Оп. 1. Р. 53. Д. 15, 15-16] (Внешнего моря Шарту / На той стороне расположившегося).
Следует отметить, что суженой Джангар-хана является дочь хозяина (царя) Водного мира: I песня Б.Ц. - 5 (29) naiman mingyan lübsarayän ezen güsi zamba xani küken [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 17, 5] (Хозяина восьми тысяч лубсурга / Гюши Замба хана дочь).
Поиски суженой в другом мире, передвижение Джангар-хана по мирам демонстрируют весьма древний пласт мотивов, отражающий еще дошаманские верования. «Согласно первобытному миропониманию различные "миры", в частности Верхний и Нижний, качественно однородны, и люди при жизни могут переходить из одного в другой» [Мелетинский 2004, 315].
Девятый элемент «тууль-улигера» - Участие героя в состязаниях за невесту. Мотив участия в состязаниях за невесту в цикле отсутствует, сюжет демонстрирует более древний мотив, который можно назвать ядерным мотивом архаического эпоса - богоборческий мотив, отражающий сражение Джангар-хана с небесным представителем, с сыном Тенгрия, и победу над ним: I песня Б.Ц. - 5 (30) tenggenn köbün burxan cayän gedeq 6 (1) batur: abn geji baqseni alji orköd: naiman mingyan batunni kölden mürgüled [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 17, 5-6] (Сына Тенгрия / Богатыря, именуемого Бурхан Цаган, / Который чуть было не взял в жены / Убил, восемь тысяч его богатырей, / К ногам преклонив); III песня Б.Ц. - 16 (13) tenggeriin (14) köbün burxan cayanigi dolön mingyan (15) batartaigîni alji orköd [НА РГО. Оп. 1. Р. 53. Д. 15, 16] (Сына Тенгрия Бурхан Цагана / Вместе с его семью тысячами богатырями убив). Как замечено Е.М. Мелетинским, «собственно богоборчество как таковое характерно для эпической архаики.» [Мелетинский 2003, 347].
Десятый элемент «тууль-улигера» - Женитьба, получение приданого и обратный путь. Свадебный пир в описании отсутствует, сам акт бракосочетания сформулирован сверхлаконично: I песня Б.Ц. - 6 (2) mingyan eketü (3) xübilyayar xübiled abci [РО БВФ СПбГУ, Calm. C. 17, 6] (Тысячу раз перевоплощаясь, взял ее в жены); III песня Б.Ц. - 16 (15) güsi (16) zambain küken arban dolön nastani abaxi (17) gerenzele xatan abci [НА РГО. Оп. 1. Р. 53. Д. 15, 16] (Дочь Гюши Замба, / Которую семнадцатилетней должен
взять, / Ава Герензел хатун взял).
Составные части десятого элемента (получение приданого и обратный путь) в текстах не выявлены.
Как указывает Б.Н. Путилов, в богатырском сватовстве «мы находим сложнейший сплав архаики (художественной и обрядовой)» [Путилов 1999, 21]. Этому заключению вполне соответствуют эпизоды богатырского сватовства в песнях Багацохуровского цикла «Джангара», которые отражают ядерные «тууль-улигерные» мотивы, восходящие к мифологии - такие как передвижение Джангар-хана по мирам в поисках суженой, брачные связи с представительницей Водного мира, богоборческий мотив, реализованный в сражении и победе Джангар-хана над представителем Верхнего мира, а не неминуемая гибель героя, в отличие от более поздних эпических сюжетов.
Возвращаясь к структурным элементам, отметим: если все, что представлено выше, считать первым ходом «тууль-улигера», первым подвигом героя, то далее можно говорить о втором ходе архаического эпоса. Если богатырское сватовство в прологе Багацохуровского цикла - сюжет первого хода повествования, то второй ход сюжета раскрывается в самом сюжете песен и связан с основным подвигом героя, чему соответствуют одиннадцатый и двенадцатый элементы «тууль-улигера» соответственно: Поход героя в страну мангусов (захватчиков) за угнанными в плен родителями (народом) и Истребление героем мангусов (захватчиков) и возвращение с освобожденными родителями (народом).
В песне «О Хара Кинесе» вторым ходом сюжета является возвращение плененного богатыря Хонгора, о чем писал А.Ш. Кичиков: «.песня о победе над Хара-Кинесом представляет из себя трансформированный сюжет второго хода тууль-улигерного сказания, согласно которому враги-насильники (чудовища) уводят народ (родных) богатыря в иной мир (Нижний) мир, герой уничтожает насильников и возвращается на родину с освобожденным народом. В таком случае Хонгор, побежденный и плененный противником, заменяет собой родных и подданных тууль-улигерного богатыря, в роли которого, в свою очередь, выступают Джангар и его богатыри» [Кичиков 1997, 228].
Отталкиваясь от этой же схемы, можно заключить, что в песне «О Зам-бал хане» второй ход сюжета посвящен похищению и возвращению девятитысячного табуна Джангар-хана, который заменяет угнанных в плен родителей или народ.
Таким образом, дополненная реконструкция «тууль-улигерного» сказания демонстрирует следующее: Малодербетовский цикл содержит 1, 2, 3, 4, 5, 11, 12 элементы, Багацохуровский цикл - 3, 5, 7 (по Кичикову 6), 8, 9, 10, 11, 12. Выявлены все двенадцать элементов архаического эпоса. Более того, обозначены ядерные мотивы архаического эпоса, основой которого является богатырское сватовство: поиски суженой, передвижение Джангар-хана по мирам в поисках суженой, брачные связи с представительницей Водного мира, богоборческий мотив сражения и победы Джан-
гар-хана над представителем Верхнего мира. Как видим, теория инвариантных ядерных мотивов «тууль-улигера» применительно к эпосу «Джан-гар», разработанная А.Ш. Кичиковым, подтверждается и на материалах песен Багацохуровского цикла, в котором обнаружены ранее недостающие конструктивные элементы архаического эпоса.
Предположительно, прологи ранних циклов эпоса «Джангар» в которых сохранились архаические ядерные мотивы, восходящие к мифологическим корням эпоса, могли быть самостоятельными сюжетами «тууль-улигеров» (архаического эпоса), из которых путем нарастания, согласно теории «первоначального ядра», развились ныне существующие песни Багацохуровского и Малодербетовского циклов «Джангара». Как отмечено С.Ю. Неклюдовым, «.если даже возраст отдельных эпических произведений не столь велик, давность самих эпических традиций, в русле которых они возникли и трансформировались, должна быть неизмеримо большей» [Неклюдов 1984, 79].
ИСТОЧНИКИ
1. Джангар: малодербетовский список // Рукописный отдел Библиотеки Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Calm. C. 4. Ед. хр. 1834. Л. 1-30. Строки 28-30. (Рукопись на ойратском языке).
2. Olon bum burxan ude dumdum udelegsen... (Сотни тысяч бурханов в полдень пребывают в покое.) // Рукописный отдел Библиотеки Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Calm. C. 17. Ед. хр. 1770. Л. 1-28. Строки 30-31. (Рукопись на ойратском языке).
3. Джангар // Научный архив Русского географического общества. Оп. 1. Разряд 53. Д. 15. (Песни и сказки Калмыцкого народа Астраханской Губернии Багацохуровского улуса).
ЛИТЕРАТУРА
1. Жирмунский В.М. Сказание об Алпамыше и богатырская сказка. М., 1960.
2. Кичиков А.Ш. Героический эпос «Джангар». Сравнительно-типологическое исследование памятника. М., 1997.
3. Кичиков А.Ш. Предисловие // Джангар. Малодербетовская версия / сводный текст, перевод, вступительная статья, комментарии, словарь А.Ш. Кичикова. Элиста, 1999. С. 5-38.
4. Манджиева Б.Б. К проблеме изучения мотивов калмыцкой богатырской сказки и героического эпоса «Джангар» // Вестник Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова. Серия: Эпосоведение. 2016. № 1. С. 44-50.
5. Мелетинский Е.М. О былинных мотивах // Фольклор и народная культура: In memoriam. СПб., 2003. С. 334-351.
6. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса: ранние формы и архаические памятники. М., 2004.
7. Михайлов Г.И. Проблемы фольклора монгольских народов. Элиста, 1971.
8. Мутляева Б.Э. Мотив чудесного рождения героя в тюрко-монгольском героическом и сказочном эпосе // Типологические и художественные особенности «Джангара». Элиста, 1978. С. 51-62.
9. Неклюдов С.Ю. Героический эпос монгольских народов. М., 1984.
10. Неклюдов С.Ю. Типология и история в памятниках героического эпоса // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика. URL: http://www. ruthenia.ru/folklore/neckludov18.htm (дата обращения 07.01.2019).
11. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2004.
12. Пропп В.Я. Мотив чудесного рождения // Фольклор и действительность. Избранные статьи. М., 1976. С. 205-240.
13. Пропп В.Я. Русский героический эпос. 2-е изд., испр. М., 1958.
14. Путилов Б.Н. Экскурсы в теорию и историю славянского эпоса. СПб., 1999.
15. Путилов Б. Н. Русский и южнославянский героический эпос. Сравнительно-типологическое исследование. М., 1971.
16. Теория «малых песен». URL: https://studwood.ru/980423/filosofiya/teoriya_ malyh_pesen (дата обращения 07.01.2019).
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Mandzhiyeva B.B. K probleme izucheniya motivov kalmytskoy bogatyrskoy skazki i geroicheskogo eposa "Dzhangar" [Studying the Motifs of Kalmyk Heroic Fairy Tales and the Dzhangar Epic: Challenges Revisited]. Vestnik Severo-Vostochnogo federal'nogo universiteta imeni M.K. Ammosova, Series: Eposovedeniye [Epic Studies], 2016, no. 1 (01), pp. 44-49. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
2. Kichikov A.Sh. Predisloviye [Foreword]. Kichikov A.Sh. (ed.). Dzhangar. Maloderbetovskaya versiya [Dzhangar. Maloderbetov Version]. Elista, 1999, pp. 5-38. (In Russian).
3. Meletinskiy E.M. O bylinnykh motivakh [About Epic Motives]. Fol'klor i narodnaya kul'tura: In memoriam [Folklore and Folk Culture: In Memoriam]. Saint-Petersburg, 2003, pp. 334-351. (In Russian).
4. Mutlyayeva B.E. Motiv chudesnogo rozhdeniya geroya v tyurko-mongol'skom geroicheskom i skazochnom epose [A Motif of the Hero's Miraculous Birth in the Tur-co-Mongolian Heroic and Magic Epic]. Tipologicheskiye i khudozhestvennyye osoben-nosti "Dzhangara" [Typological and Artistic Features of the Dzhangar]. Elista, 1978, pp. 51-62. (In Russian).
5. Propp V.Ya. Motiv chudesnogo rozhdeniya [Motive of the Wonderful Birth]. Propp V.Ya. Fol'klor i deystvitel'nost'. Izbrannyye stat'i [Folklore and Reality. Selected Papers]. Moscow, 1976, pp. 205-240. (In Russian).
(Monographs)
6. Kichikov A.Sh. Geroicheskiy epos "Dzhangar". Sravnitel'no-tipologicheskoye issledovaniyepamyatnika [The Heroic Epos "Dzhangar". Comparative and Typological Research of a Monument]. Moscow, 1997. (In Russian).
7. Meletinskiy E.M. Proiskhozhdeniye geroicheskogo eposa: ranniye formy i arkhaicheskiye pamyatniki [The Origin of the Heroic Epic. Early Forms and Archaic Monuments]. Moscow, 2004. (In Russian).
8. Mikhaylov G.I. Problemy fol'klora mongol'skikh narodov [Problems of Folklore of the Mongolian People]. Elista, 1971. (In Russian).
9. Neklyudov S.Yu. Geroicheskiy epos mongol'skikh narodov [The Heroic Epic of the Mongols]. Moscow, 1984. (In Russian).
10. Propp V.Ya. Istoricheskiye korni volshebnoy skazki [The Historical Roots of the Magic Tale]. Moscow, 2004. (In Russian).
11. Propp V.Ya. Russkiy geroicheskiy epos [Russian Heroic Epic]. 2nd ed., corr. Moscow, 1958. (In Russian).
12. Putilov B.N. Ekskursy v teoriyu i istoriyu slavyanskogo eposa [Excursions into the Theory and History of the Slavic Epic]. Saint-Petersburg, 1999. (In Russian).
13. Putilov B.N. Russkiy i yuzhnoslavyanskiy geroicheskiy epos. Sravnitel'no-tipologicheskoye issledovaniye [Russian and South Slavic Heroic Epic. Comparative-typological Study]. Moscow, 1971. (In Russian).
14. Zhirmunskiy V.M. Skazaniye ob Alpamyshe i bogatyrskaya skazka [Legend on Alpamyshe and Powerful Fairy Tale]. Moscow, 1960. (In Russian).
(Electronic Resources)
15. Neklyudov S.Yu. Tipologiya i istoriya v pamyatnikakh geroicheskogo eposa [Typology and History in Monuments of the Heroic Epos]. Fol'klor i postfol'klor: struktura, tipologiya, semiotika [Folklore and Post-Folklore: Structure, Typology, Semiotics]. Available at: URL:http://www.ruthenia.ru/folklore/neckludov18.htm (accessed 7.01.2019). (In Russian).
16. Teoriya "malykh pesen" [Theory of "Small Songs"]. Available at: URL: https://studwood.ru/980423/filosofiya/teoriya_malyh_pesen (accessed 7.01.2019). (In Russian).
Убушиева Данара Владимировна, Калмыцкий научный центр Российской академии наук.
Кандидат филологических наук. Научные интересы: фольклор монголоязыч-ных народов, монгольская эпическая традиция, типология и поэтика эпоса.
E-mail: bib.danara@yandex.ru
Danara V. Ubushieva, Kalmyk Scientific Center of the RAS.
Candidate of Philology. Research interests: folklore of the mongoloyazychny people, mongolian epic tradition, typology and poetics of the epos.
E-mail: bib.danara@yandex.ru
