CC BY
73
УДК 94 (470)"1918"
Новиков Михаил Васильевич
доктор исторических наук, профессор Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского
МОТИВЫ МАССОВОГО «БЕЛОГО» ДОБРОВОЛЬЧЕСТВА В 1918 Г. (по воспоминаниям А.И. Деникина)
(Исследование выполнено по гранту РНФ 14-18-01833-II)
В статье рассматривается вопрос о мотивах массового «белого» добровольчества в ходе Гражданской войны в России, преимущественно на основе воспоминаний главнокомандующего белогвардейскими вооруженными силами Юга России генерала А.И. Деникина. Привлечены также воспоминания и свидетельства других участников и очевидцев событий. Отмечается, что мотивы добровольцев были самыми разными - героизм, мученичество, долг, применение профессиональных военных навыков, месть, корысть, случайность, но главным для большей части добровольцев было желание свергнуть власть большевиков и вернуть традиционные ценности. В статье отмечается, что на мотивы добровольцев влияли лозунги белого движения - о единой и неделимой России, восстановлении монархии, создании буржуазной республики. Деникин был вынужден признать, что народ не поддержал белую идею и именно поэтому белогвардейцы потерпели поражение.
Ключевые слова: Гражданская война, советская власть, большевики, монархическая идея, добровольцы, офицеры, Добровольческая армия.
Большевистский переворот в октябре 1917 г. сопровождался поляризацией основных политических сил России. Большевики и левые эсеры были его активными участниками и сторонниками; меньшевики не поддержали, но были готовы сотрудничать с большевиками; наконец, кадеты, правые эсеры, народные социалисты, представители буржуазии, дворянства, офицерского корпуса решительно выступали против. Непримиримость интересов неизбежно вела к конфронтации, которая, хотя и не сразу, приняла форму гражданской войны. Вопрос о том, кто начал Гражданскую войну в России, является риторическим. Большевики и их союзники находились у власти и им была не нужна гражданская война. Написанная В.И. Лениным весной 1918 г. работа «Очередные задачи советской власти» посвящена планам мирного строительства нового общества в России, в ней нет призыва к гражданской войне.
Гражданскую войну начали политические силы и социальные группы, потерявшие свою власть и влияние в стране, владельцы утраченной собственности, искренние сторонники восстановления традиционной российской государственности, «социальные расисты», считавшие невозможным вытерпеть власть «низших классов» - представителей пролетариата и крестьянства - «хама» и «дикаря», в их понимании. Общая позиция российских «социальных расистов» наиболее ярко и выпукло была обозначена писателем И. Буниным в речи «Миссия русской эмиграции», произнесенной в спокойной обстановке в Париже 29 марта 1926 г.: «Боже, и это вот к этому самому дикарю должен я идти на поклон и служение? Это он будет державным хозяином всея новой Руси, осуществившим свои "заветные" чаяния за счет соседа, зарезанного им из-за полдесятины лишней "земельки"?» [3, с. 353] Именно они, зачастую одетые в форму офицеров бывшей российской армии, начали форми-
рование воинских подразделений для открытой организованной борьбы с советской властью. Первые антибольшевистские военные отряды формировались исключительно на добровольной основе. Созданная на юге России в конце 1917 - начале 1918 г. генералами Л.Г. Корниловым и М.В. Алексеевым антибольшевистская вооруженная сила так и называлась - Добровольческая армия, это название данная воинская часть сохранит до конца Гражданской войны.
Как пишет в своих мемуарах генерал А. И. Деникин, «Алексеев, не перестававший еще надеяться на перемену политической обстановки в Петрограде, с большим трудом согласился на уговоры окружавших его лиц - бросить безнадежное дело и, согласно намеченному ранее плану, ехать на Дон, в сопровождении своего адъютанта ротмистра Шапрона 2-го ноября он прибыл в Новочеркасск и в тот же день приступил к организации вооруженной силы, которой суждено было судьбой играть столь значительную роль в истории русской смуты. Алексеев предполагал воспользоваться юго-восточным районом, в частности Доном, как богатой и обеспеченной собственными вооруженными силами базой для того, чтобы собрать там оставшиеся стойкие элементы - офицеров, юнкеров, ударников, быть может, старых солдат и организовать из них армию для водворения порядка в России» [4, с. 158].
Несмотря на противодействие атамана Донского казачьего войска А.М. Каледина, не желавшего «дать приют русскому офицерству» на Дону, не обращая внимания на полное отсутствие денежных средств, «Алексеев, - отмечает Деникин, - горячо взялся за дело: в Петрограде в одно благотворительное общество послана была условная телеграмма об отправке в Новочеркасск офицеров, на Барочной улице (в Новочеркасске. -М. Н.) помещение одного из лазаретов обращено
160
Вестник КГУ ^ № 1. 2018
© Новиков М.В., 2018
в офицерское общежитие, ставшее колыбелью добровольчества, и вскоре получено было первое доброхотное пожертвование на "Алексеевскую организацию" - 400 руб. - это все, что в ноябре месяце (1917 г. - М. Н.) уделило русское общество своим защитникам» [4, с. 158].
Деникин пишет, «что было трогательно видеть и многим, быть может, казалось несколько смешным, как бывший верховный главнокомандующий (Российской империи. - М. Н.), правивший миллионными армиями и распоряжавшийся миллиардным военным бюджетом, теперь бегал, хлопотал и волновался, чтобы достать десяток кроватей, несколько пудов сахара и хоть какую-нибудь ничтожную сумму денег, чтобы приютить, обогреть и накормить бездомных, гонимых людей. А они стекались - офицеры, юнкера, кадеты и очень немного старых солдат - сначала одиночно, потом целыми группами. Уходили из советских тюрем, из развалившихся войсковых частей, от большевистской "свободы" и самостийной нетерпимости (Украина. - М. Н.). Одним удавалось прорываться легко и благополучно через большевистские заго-родительные кордоны, другие попадали в тюрьмы, заложниками в красноармейские части, иногда... в могилу» [4, с. 158-159].
В воспоминаниях генерала А. С. Лукомского отмечается, что формирование Добровольческой армии продвигалось медленно, ежедневно в нее записывалось в среднем 75-80 добровольцев. Ге -нерал подчеркивает, что «солдат было мало; больше всего записывались в армию офицеры, юнкера, студенты, кадеты и гимназисты старших классов». К концу декабря 1917 - началу января 1918 г., сообщает Лукомский, был пополнен Корниловский полк, прибывший на Дон с Юго-Западного фронта, сформированы офицерский, юнкерский и георгиевский батальоны, 4 батареи артиллерии, инженерная рота, офицерский эскадрон и рота из гвардейских офицеров [8, т. 4, с. 144-146].
Создаваемая генералами Корниловым и Алексеевым армия пополнялась на добровольческих началах. Каждый доброволец давал подписку прослужить без отпуска минимум 4 месяца и беспрекословно подчиняться командованию. Скудные пожертвования давали возможность оплачивать службу добровольцев нищенскими окладами [4, с. 204]. «Сколько мужества, терпения и веры в свое дело должны были иметь те "безумцы", - писал Деникин, - которые шли в армию, невзирая на все тяжелейшие условия ее зарождения и существования» [4, с. 205].
Анализируя в своих воспоминаниях процесс комплектования Добровольческой армии, Деникин подчеркивал, что к ним шли все, кто по-настоящему разделял идею борьбы с большевизмом и был в состоянии вынести ее тяготы. Он писал: «Шли хорошие и плохие. Но 4 года войны и кошмар ре-
волюции не прошли бесследно. Они обнажили людей от внешних культурных покровов и довели до высокого напряжения все их сильные и все их низменные стороны. Было бы лицемерием со стороны общества, испытавшего небывалое моральное падение, требовать от добровольцев аскетизма и высшей добродетели. Был подвиг, была и грязь. Героизм и жестокость. Сострадание и ненависть. Социальная терпимость и инстинкт классовой розни... Добровольцы были чужды политики, верны идее спасения страны, храбры в боях и преданы Корнилову. Впереди их ждало увечье, скитание, многих - смерть; победа представлялась тогда далеким будущим... Они были оборваны, мерзли и голодали, видя, как беснуется и веселится богатейший Ростов, финансовая знать которого с большим трудом "пожертвовала" на армию два миллиона рублей, растворившихся быстро в бездонной ее нужде. Они встречали в обществе равнодушие, в народе вражду, в резолюциях революционных учреждений и социалистической печати злобу, клевету и поношение» [4, с. 208-209].
Первый период существования Добровольческой армии - до мая 1918 г. - был чисто добровольческим, - отмечает генерал Лукомский, - «в армии не было ни одного человека, который попал бы в ее ряды по набору или по принуждению. Надо было видеть все это юношество, составлявшее армию; юношество, горевшее любовью к родине, мечтавшее положить свою жизнь за ее возрождение и отомстить предателям и насильникам за разрушение России и за поруганные идеалы, чтобы понять всю моральную силу, которую они представляли» [8, т. 4, с. 151]. Даже по признанию советских историков, «белогвардейские армии на юге представляли серьезную опасность для Советской республики. Сформированные в основном из офицеров и зажиточных казаков, они были сильны своей выучкой, дисциплиной» [9, с. 250].
Деникин представил детальный анализ потенциальной социальной базы массового антибольшевистского добровольчества, верно отмечая катастрофическое ухудшение материального положения пролетариата, населения городов, которое испытывало гнет безработицы, постоянного недоедания, иногда голода, болезней и мора. Отсюда забастовки и даже отдельные антибольшевистские восстания рабочего класса в некоторых городах России. Аграрная политика большевиков, создание продовольственных отрядов и насильственное изъятие у крестьян запасов зерна вызвало упорное сопротивление сельского населения, проявившееся в сжатии крестьянского хозяйства до размера самообеспечения и в антибольшевистских выступлениях, которые возникали стихийно, неорганизованно, носили местный характер и жестоко подавлялись Красной гвардией. Что касается буржуазии, писал Деникин, то она «просто истреблялась» через кон-
фискацию собственности, выселение из жилищ, через трудовые повинности, лишение свободы и просто казни, «буржуазия истреблялась как класс и как среда, недоступная влиянию коммунистических идей, независимо от степени ее сопротивления» [4, с. 351-355].
Многим тогда казалось, что во всех слоях населения и во всех областях жизни имеются глубокие основания и стимулы для борьбы с большевистской властью. Один из документов 1918 г., приведенный Деникиным, сообщал, «что вся Совдепия представляет из себя котел с громадным внутренним давлением, и достаточно одного сильного удара в стенку, как произойдет неслыханный и невиданный в летописях истории взрыв, который, даже без внешнего воздействия, сметет с лица земли советскую власть» [4, с. 358]. Однако, - подчеркивает Деникин, - подобные прогнозы, а их было очень много, оказались неверными, «между тремя основными народными слоями - буржуазией, пролетариатом и крестьянством легли непримиримые противоречия в идеологии, в социальных и экономических взаимоотношениях, существовавшие всегда в потенции, углубленные революцией и обостренные разъединявшей политикой советской власти. Они лишили нас вернейшего залога успеха - единства народного фронта. Между тем в противобольшевистском стане все усилия... всех политических общественных организаций... были направлены не на преодоление этих противоречий, а на поиски "вернейшей" ориентации и "наилучших" форм государственного строя. Ни того, ни другого мы не нашли» [4, с. 358].
Тема ожидания скорого падения большевистской власти очень образно представлена в «Дневнике 1917-1918 гг.» И. Бунина: «Большинство слухов: Петроград взят генералом Гурко, Колчак под Москвой, немцы вот-вот будут в Одессе... Какая у всех свирепая жажда их погибели! Нет той самой страшной библейской казни, которой мы не желали бы им. Если б в город ворвался хоть сам дьявол и буквально по горло ходил в их крови, половина Одессы рыдала бы от восторга» [3, с. 99].
Особое значение в развязывании Гражданской войны имела добровольно выбранная позиция российского офицерства, которое, по словам Деникина, «стояло на распутье». Действительно, многие высшие генералы перешли на службу к большевикам, рассуждая о «моральной допустимости служения народу при всяком правительстве». Антибольшевистский «Правый центр» призывал офицеров спасать монархию, Б. Савинков - защищать Родину и свободу, «Союз возрождения» - спасать революцию и Родину, социалисты-революционеры - защищать Учредительное собрание, украинский гетман - защищать независимую Украину, В. Шульгин звал на Дон в Добровольческую армию, наконец, генералы Веселовский и Долгоруков, устроившись
уютно в германской оккупационной зоне, призывали общество «помочь офицерам пережить невзгоды революционного времени и оберечь офицеров, жаждущих подвига на благо Родины, от втягивания их... во все возможные авантюры под ложными лозунгами спасения отечества». Деникин делает вывод, что «среди всех этих расходящихся путей к спасению страны русское офицерство вконец заблудилось» [4, с. 467].
В мае 1918 г. для большинства солдат и офицеров Добровольческой армии истек первый обязательный 4-месячный срок службы. По мнению Деникина, «для многих это был только повод нравственного обоснования своего ухода, для некоторых - действительно мучительный вопрос совести», моральная и физическая усталость солдат и офицеров Добровольческой армии достигла предела, «кризис в армии принял глубокие и опасные формы» [4, с. 525].
Обострился вопрос о мотивах участия каждого добровольца в Гражданской войне. Деникин писал, что лозунг «Великая единая неделимая Россия» принимали все добровольцы, однако дело осложнялось тем, что «большинство командного состава и офицерства были монархистами» [4, с. 525]. В мае - июне 1918 г. многие офицеры настаивали на немедленном официальном признании лозунга восстановления монархии как главного объединяющего для всех антибольшевистских сил. Генерал Лукомский в письме Деникину утверждал, «что все партии, кроме социалистических, видят единственной приемлемой формой конституционную монархию. Большинство отрицает возможность созыва нового Учредительного собрания, а те, кто допускают, считают, что членами такового могут быть допущены лишь цензовые элементы» [4, с. 527].
Деникин пишет, что в тот момент руководство Добровольческой армии не могло пойти навстречу пожеланиям большинства офицеров, так как оно рисковало полным разрывом с народом, тогда не только не склонным к принятию монархической идеи, но даже прямо враждебным ей [4, с. 528]. На специально созванном собрании всех командиров Добровольческой армии Деникин высказал свое мнение по данному вопросу: «Наша единственная задача - борьба с большевиками и освобождение от них России. Но этим положением многие не удовлетворены. Требуют немедленного поднятия монархического флага. Для чего? Чтобы тотчас же разделиться на два лагеря и вступить в междоусобную борьбу? Чтобы те круги, которые теперь если и не помогают армии, то ей и не мешают, начали активную борьбу против нас? <.> Армия не должна вмешиваться в политику. Единственный выход -вера в своих руководителей. Кто верит нам - пойдет с нами, кто не верит - оставит армию. Что касается лично меня, я бороться за форму правления не буду. Я веду борьбу только за Россию» [4, с. 528-529].
В мае 1918 г. Деникин с ведома генерала Алексеева разослал во все подразделения Добровольческой армии документ, в котором была изложена его позиция по отношению к возникшей проблеме. Документ гласил: «I. Добровольческая армия борется за спасение России путем: 1) создания сильной дисциплинированной и патриотической армии; 2) беспощадной борьбы с большевизмом; 3) установления в стране единства государственного и правового порядка. II. Стремясь к совместной работе со всеми русскими людьми, государственно мыслящими, Добровольческая армия не может принять партийной окраски. III. Вопрос о формах государственного строя является последующим этапом и станет отражением воли русского народа после освобождения его от рабской неволи и стихийного помешательства. IV. Никаких сношений ни с немцами, ни с большевиками. Единственно приемлемые положения: уход из пределов России первых и разоружение и сдача вторых» [4, с. 526-527].
Через 18 месяцев, осенью 1919 г., выступая перед руководством казачьих войск в Екатеринода-ре, Деникин вновь коснулся этого вопроса. Он сказал: «Я работаю над освобождением России. Форма правления для меня вопрос второстепенный. И если когда-либо будет борьба за форму правления - я в ней участвовать не буду. Но, нисколько не насилуя совесть, я считаю одинаково возможным честно служить России при монархии и при республике, лишь бы знать уверенно, что народ русский в массе желает той или иной власти. И поверьте, все ваши предрешения праздны. Народ сам скажет, что он хочет. И скажет с такой силою и с таким единодушием, что всем нам - большим и малым законодателям - придется только поклониться перед его державной волей» [4, с. 529]. Честно и откровенно высказанная позиция Деникина была услышана большинством офицеров и, как он подчеркивает, идея непредрешения формы государственного устройства России поддерживалась в Добровольческой армии до самого конца [4, с. 530].
Деникин утверждает, что офицерство мало интересовалось политикой и борьбой классов, что в основной массе оно являлось элементом чисто служилым, типичным «интеллигентским пролетариатом», но, будучи тесно связанным с русской историей крепкими военными традициями, представляло собой «элемент охранительный» [5, с. 298].
В самый острый период кризиса Добровольческой армии в мае 1918 г., когда под формальным предлогом окончания 4-месячного участия в боевых действиях начался отлив солдат и офицеров, Деникин приказал уволить всех желающих в трехнедельный отпуск и оказался прав: «Приобщившись на время к вольной, мирной жизни, они бросили ее вновь и вернулись в свои полки и батареи для неизвестного будущего, для кровавых боев, несущих с собою новые страдания, быть может,
смерть. Добровольческая армия сохранилась» [4, с. 544].
Деникин отмечает, что мотивы «белого» добровольчества были самыми разными: в его армии «были и герои, наполнившие эпическим содержанием летопись борьбы; и мученики, оросившие ее страницы своей кровью; и люди, пришедшие без подъема, без увлечения, но считавшие необходимым исполнить свой долг; и загнанные туда нуждой или просто стадным чувством; были профессионалы войны, ищущие применения своему ремеслу; были исковерканные жизнью, которые шли, чтобы мстить, и потерявшие совесть, чтобы разбойничать и грабить. Наконец, была еще рыхлая, безличная среда вольных и подневольных людей, попавших охотою, по мобилизации, случайно, по своей или чужой ошибке; их психология менялась диаметрально при колебаниях боевого счастья» [4, с. 594].
К осени 1918 г. название «Добровольческая армия» использовалось уже скорее по традиции, так как со 2 августа регулярные части начали пополняться и комплектоваться на основе всеобщей мобилизации мужчин призывных возрастов. Тем не менее осенью 1918 г. руководство Добровольческой армии все еще было формально связано в отношении первых добровольцев 4-месячным «контрактом». Первый «контракт» заканчивался в мае, второй - в сентябре, третий - в декабре. Осенью 1918 г. Деникин принял решение покончить с этим пережитком первых месяцев добровольчества, 7 декабря он подписал приказ об отмене 4-месячных сроков службы, которая стала окончательно общеобязательной. «Итак, - резюмировал Деникин, - с конца 1918 г. институт добровольчества окончательно уходил в область истории» [5, с. 119].
С переходом на мобилизационную основу комплектования воинских частей состав Добровольческой армии становился все более пестрым, шел поток новых офицерских пополнений. «Многие, - подчеркивал Деникин, - шли по убеждению, но еще больше по принуждению» [5, с. 128]. В «Дневнике обывателя А. В.» за период с 26.07.1918 по 04.04.1919 г., опубликованного И.В. Гессеном в сборнике «Архив русской революции», приводится достаточно редкий исторический источник - свидетельство рядового участника белого движения, попавшего под мобилизацию: «19 ноября. Сегодня в газетах появился приказ о мобилизации. Ну что-ж. Я готов. В 10 часов пошел в Комендатуру, теперь уже русскую, и записался, а от комиссии медицинской отказался. Послужить за Россию я согласен, но только не за старореакционную; если увижу, что дело будет клониться к тому, то до свидания... 23 ноября. С интересом прочел я вывешенную сегодня декларацию генерала Деникина о целях Добровольческой армии. Теперь я могу быть вполне спокоен, так как дело к восстановлению старого режима не вернется. После разгона большевиков будет созвано Народное
собрание, которое выберет наилучшую форму правления. Я лично стою за федеративную демократическую республику наподобие Северо-Американ-ских Штатов. По-моему, этот образ правления всех больше подходит России. Ведь монархия в России уже чересчур скомпрометирована и приведет лишь к дальнейшим волнениям. 24 ноября. Сегодня в газетах вдруг сюрприз, гласящий, что прошедшая дня четыре назад мобилизация необязательна и что, кто не хочет, может возвращаться по домам. Многие ушли, но я решился остаться и служить дальше идее объединения России и избавлению от большевиков как Доброволец» [1, т. 4, с. 260].
Летом и осенью 1919 г. войска под командованием Деникина провели ряд успешных наступательных операций. Белогвардейское руководство ожидало, что освобождение огромных областей от большевиков должно было вызвать всенародный подъем, восстание всех элементов, враждебных советской власти, моральное укрепление белогвардейских армий. Вопрос заключался в том, писал Деникин, «пойдет ли народ с нами или по-прежнему останется инертным и пассивным между двумя набегающим волнами, между двумя смертельно враждебными станами. В силу целого ряда сложных причин, и стихийных и от нас зависевших, жизнь дала ответ сначала нерешительный, потом отрицательный» [5, с. 500].
Генерал П. Н. Краснов, атаман Войска Донского, критически оценивал деятельность Деникина на посту главнокомандующего вооруженными силами Юга России. Он считал, что Деникин придавал борьбе с большевиками классовый, а не народный характер: «. боролись добровольцы и офицеры, то есть - господа, буржуи против крестьян и рабочих, пролетариата, и конечно, за крестьянами стоял народ, стояла сила, за офицерами -только доблесть. и сила должна была сломить доблесть» [7, т. 5, с. 279].
Массовое «белое» добровольчество стало важным фактором развязывания Гражданской войны в России. Молодые идеалисты - офицеры, юнкера, кадеты, гимназисты старших классов - взяли в руки оружие, чтобы свергнуть большевиков и восстановить традиционную российскую государственность. В числе мотивов других добровольцев - чувство долга, чувство мести, нужда и стадное чувство, корысть, желание найти применение профессиональным военным навыкам. Вожди белого движения не смогли найти идеи, объединяющей добровольцев с народом, именно поэтому они потерпели поражение в Гражданской войне.
Библиографический список
1. Архив русской революции: в 22 т. - М.: Тер-ра: Политиздат, 1991. - Т. 3. - 275 с.; Т. 4. - 288 с.
2. Архив русской революции: в 22 т. - М.: Тер-ра: Политиздат, 1991. - Т. 5. - 360 с.; Т. 6. - 364 с.
3. Бунин Иван. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. - М.: Советский писатель, 1990. - 414 с.
4. Деникин А.И. Очерки русской смуты: в 3 кн., 5 т. [Кн. 2], т. 2: Борьба генерала Корнилова; т. 3: Белое движение и борьба Добровольческой армии. - М.: Айрис-пресс, 2006. - 736 с.
5. Деникин А.И. Очерки русской смуты: в 3 кн., 5 т. [Кн. 3], т. 4-5: Вооруженные силы Юга России. - М.: Айрис-пресс, 2006. - 832 с.
6. Кара-Мурза С.Г. Гражданская война (19181921) - урок для XXI века. - М.: Алгоритм, 2003. -256 с.
7. Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское // Архив русской революции: в 22 т. - М.: Терра: Политиздат, 1991. - Т. 5. - С. 191-321.
8. Лукомский А.С. Из воспоминаний // Архив русской революции: в 22 т. Т. 5. - М.: Терра: Политиздат, 1991. - С. 101-190.
9. История гражданской войны в СССР. Т. 3. -М.: Госполитиздат, 1957. - 403 с.
References
1. Arhiv russkoj revolyucii: v 22 t. - M.: Terra: Politizdat, 1991. - T. 3. - 275 s.; T. 4. - 288 s.
2. Arhiv russkoj revolyucii: v 22 t. - M.: Terra: Politizdat, 1991. - T. 5. - 360 s.; T. 6. - 364 s.
3. Bunin Ivan. Okayannye dni. Vospominaniya. Stat'i. - M.: Sovetskij pisatel', 1990. - 414 s.
4. Denikin A.I. Ocherki russkoj smuty: v 3 kn., 5 t. [Kn. 2], t. 2: Bor'ba generala Kornilova; t. 3: Beloe dvizhenie i bor'ba Dobrovol'cheskoj armii. - M.: Ajris-press, 2006. - 736 s.
5. Denikin A.I. Ocherki russkoj smuty: v 3 kn., 5 t. [Kn. 3], t. 4-5: Vooruzhennye sily YUga Rossii. - M.: Ajris-press, 2006. - 832 s.
6. Kara-Murza S.G. Grazhdanskaya vojna (19181921) - urok dlya XXI veka. - M.: Algoritm, 2003. -256 s.
7. Krasnov P.N. Vsevelikoe Vojsko Donskoe // Arhiv russkoj revolyucii: v 22 t. - M.: Terra: Politizdat, 1991. - T. 5. - S. 191-321.
8. Lukomskij A.S. Iz vospominanij // Arhiv russkoj revolyucii: v 22 t. T. 5. - M.: Terra: Politizdat, 1991. -S. 101-190.
9. Istoriya grazhdanskoj vojny v SSSR. T. 3. - M.: Gospolitizdat, 1957. - 403 s.
