CC BY
19
Я. В. Малькова
DOI: 10.24411/1811-1629-2020-13038
МОТИВАЦИОННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЛЕКСИКИ ВРАЖДЫ
В ГОВОРАХ РУССКОГО СЕВЕРА
YANA V. MALKOVA
MOTIVATIONAL FEATURES OF VOCABULARY WITH THE MEANING OF HOSTILITY BASED
ON THE CASE OF RUSSIAN NORTH DIALECTS
Яна Владимировна Малькова
ассистент подготовительного отделения для иностранных учащихся ► yana-malkova@list.ru
Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина
ул. Ленина, 51, Екатеринбург, 620000, Россия
Yana V. Malkova
Ural Federal University named after the First President of Russia B. N. Yeltsin
st. Mira, 19, Yekaterinburg, 620002, Russia
Статья посвящена изучению народных представлений о вражде через призму языковых данных. Исследование выполняется преимущественно на материале говоров Русского Севера. В ходе работы освещаются основные мотивационные линии, представленные в поле; осуществляется семантико-мотивационная реконструкция ряда лексем.
Ключевые слова: диалектная лексика; лексика эмоций; мотивология.
The article presents the reconstruction of the folk mindset on the topic of hostility using linguistic data. The paper describes the main motivational models using the linguistic data on Russian North dialects as a sample. Additionally, the author conducts the semantic and motivational reconstruction of some words.
Keywords: dialect lexis; lexical units for emotions; motivology.
Обращение к лексике вражды в пространстве русских говоров обусловлено значимым положением этого фрагмента языковой системы. Вражда является предельно обострённым типом взаимоотношений между людьми. Интенсивные негативные эмоции, связанные с враждой, такие как неприязнь, злоба, сопровождающие их действия приводят к определенным последствиям в социальной жизни людей, что небезынтересно для этнолингвистического исследования.
Идея враждебности, недоброжелательности в языковом воплощении неоднократно обращала на себя внимание лингвистов. Так, изучался язык вражды (см. [Язык вражды... 2006; Ефремов 2018] и др.), концепты «Враг» ([Лукашкова 2002] и т. д.) и «Вражда» ([Лунцова 2008]), образ врага в различных типах дискурса (см. [Голованова 2016; Костылев 2012; Лугуева 2017]). Как кажется, изучение диалектной лексики вражды с точки зрения мотивационных отношений ранее не проводилось.
Исследование выполнено за счет средств гранта Российского научного фонда (проект № 20-68-46003 «Семантика
единения и вражды в русской лексике и фразеологии: системно-языковые данные и дискурс»). The study is supported by Russian Science Foundation (project No. 20-68-46003 «The Semantics of Unity and Animosity in Russian Lexis and Phraseology: Language System and Discourse»).
В статье мы сосредоточимся на исследовании лексики с семантикой вражды на территории Русского Севера в широком понимании. Мы обратимся к языковым фактам, зафиксированным в Архангельской, Вологодской, Мурманской областях, Республике Коми, Республике Карелия, Ненецком АО и на территории Низовой Печоры (о своеобразии территории и необходимости изучения принадлежащих ей языковых фактов см. в [Березович, Толстая 2019]). Кроме того, будут привлекаться материалы дочерних говоров, а именно Урала и Сибири.
Целью данного исследования является освещение основных семантико-мотивационных моделей, организующих избранную для анализа лексику, и реконструкция ряда народных представлений о вражде.
Коротко осветим устройство поля и обозначим материал, к которому мы обратимся в статье.
Вражда является одним из наиболее негативных типов отношений между людьми. Именно поэтому, как кажется, она в меньшей степени характерна для деревенского социума, нежели для современного городского пространства. Причина такого положения дел кроется в ограниченной территории проживания, а также совместной трудовой деятельности односельчан.
Безусловно, для деревенского социума также возможны случаи столкновения взглядов на какой-либо почве. Таким типом противостояния помимо вражды является соперничество. Однако нельзя не учесть, что не любое соперничество является столь же эмоционально заострённым, как вражда. Например, соревнование в пении не приводит к изменению взаимоотношений между людьми и появлению взаимной ненависти, ср. р. Урал спорщик 'соперник в чем-л.': Песельник был, дивизию перепевал, спорщиков не было [СРНГ 40: 235].
Наиболее близким к вражде является феномен соперничества в любви, который получает многообразное выражение в диалекте, например, карел. супротивница 'соперница в любви': В аптеке яду покупала супротивницу известь [СРНГ 42: 262]; волог., новг, ленингр., яросл., орл. супостатка
'то же': Супостатке говорили: я дружу, дак ты не лезь. У девки коль парень хороший, супостаток много [Там же: 256].
Лексика со значением соперничества занимает немалую часть от общего числа лексем в поле, а именно 26 %. Мотивационные модели, представленные в этом секторе, обнаруживают не только сходства, но и значительные различия с основным массивом лексики. Именно поэтому такие модели мы рассмотрели в отдельной статье (см. [Малькова 2019]).
В данном исследовании мы обратимся к мо-тивационным отношениям лексики со значением вражды. В поле внимания окажутся слова с дефинициями 'враг, 'неприятель', 'недруг', 'противник', 'враждебный', 'враждебно', 'враждебность', 'враждовать', 'вражда', 'вызывать вражду'.
Источником мотивации для рассматриваемой лексики могут становиться номинации эмоций и чувств. Так, враждебность сосредоточивается, по данным языка, на сердце (сев.-двин. насердье 'неприязнь, вражда, досада; злоба, ненависть' [СРНГ 20: 159]) или внутри него (омск., дон., ряз. в (во) сердцах (быть, находиться, жить и т. п.) с кем-л.) 'быть, находиться, жить и т. п. в состоянии ссоры, вражды с кем-л.'): Мы с ей в сердцах, дак я не пойду туды (омск.) [СРНГ 37: 193]. При этом крайняя неприязнь связывается обыкновенно с неприятными ощущениями (арх. в занозе быть 'враждовать с кем-л.': А он раньшэ с ыма был в занозе [АОС 18: 217], иркут. обостриться 'враждебно настроиться, разозлиться на кого-л.': Подходу нет, все и обострились против его [СРНГ 22: 183], карел. бросить остудну 'посеять вражду путем наговора' [СРГК 1: 119]).
Для слова враждовать характерна сложная семантика: она включает в себя как указания на действия, так и на целый комплекс негативных эмоций [НОСС: 483]. Одной из таких эмоций является ненависть, что подтверждается мотивационными отношениями исследуемой лексики, ср. арх. ненависть 'вражда': Ненависть в Кевроле; сколько человек убито [СРНГ 21: 91]. Интенсивность же чувства вражды, стремление к нанесению вреда противнику объясняет появление в качестве мотивирующего слова обозначения
запальчивости, горячности, ср. арх. задориться 'вызывать на ссору и драку, затевать вражду' [Грандилевский 1907: 150].
Исследуемая лексика может содержать во внутренней форме представления о поведении противников.
Иногда внутренняя форма лексем указывает на недружественное поведение одного из участников конфликта. Так, в языке может отражаться представление о враждебном взгляде, ср. костром. смотреть копром 'смотреть угрюмо, враждебно, волком': Что-то Иван-от копром смотрит [СРНГ 14: 297]. В данном языковом факте заложен яркий образ. Вероятно, фразеологизм связан с волог. стоять копром 'стоять торчком, быть приподнятым (о сене, которое сушат на лугу)' [Там же], волог. копёр 'стог из недостаточно просохшего сена, сметанный на поставленный шатром суковатые жерди' [СГРС 6: 9-10]. Эти слова указывают на способ кладки сена, когда из стога выступают колья, прутья, то есть этот ворох буквально «ощетинивается», ср. разг. щетиниться 'сердиться, выражать недовольство' [ТСлРЯ 2007: 1118] (возможно, также мотивационно значимой оказывается идея, связанная с перцептивно неприятными ощущениями от контакта с острым предметом, ср. выше слова типа иркут. обостриться 'враждебно настроиться, разозлиться на кого-л.').
Языковые факты также могут указывать и на обоюдное поведение противников. Появление вражды между людьми может приводить к прерыванию контакта между ними: они перестают общаться (перм. перемота (перемоты) класть 'ссорить людей, сеять вражду': Она всю жизнь меж нами перемота кладёт, не нравится ей, что мы подруги [ФСПГ: 166] ^ без указ. места перемота положить 'заставить замолчать, «перевязать язык»' [СРНГ 26: 166]), здороваться (бурят. рука руку минует 'о вражде, ссоре между кем-л.': Сначала все хорошо было, потом стала рука руку миновать [СРНГ 35: 244]).
Бывает и иная ситуация, когда возникновение резкой неприязни обусловливает различные недоброжелательные действия по отношению друг к другу: клевету (помор. насыкать 'наговаривать, злословить, лгать с целью породить вражду и озло-
бление' [Дуров 2011: 244] ^ насыкать, насыкнуть ряз., волог. 'натравливать одного на другого, арх. 'задевать, задирать кого-либо (вызывая на ссору, драку)' [СРНГ 20: 209]), словесные перебранки (арх. ссаривать 'разжигать вражду, ссорить' [СРНГ 40: 339]), драки (арх. втычки 'враждебно, неприветливо' [АОС 6-7: 82], перм. в кошки-дебошки 'неприязненно, враждебно; в штыки': Этой мо-лодяге зачни чё говорить, учить чему - они все в кошки дебошки [ФСПГ: 179-180]). Последнее, вероятно, имеет редупликативную структуру и находится в связи с разг. дебош 'буйство, скандал с шумом и дракой' [ТСлРЯ 2007: 184]. Притяжение же первого компонента кошки, думается, связано с наблюдением над поведением конфликтующих животных (см. об этой модели ниже).
Несколько отстоят лексемы, которые происходят от наименований военных столкновений: арх. дотого довоевать 'враждуя, ссорясь, долго пробыть в этом состоянии': Дотово довойевали, што кол поставили и не войевали большэ [АОС 11: 225], волог. разрата 'ссора, разлад, вражда': Меж ими все разрата идет [СРНГ 34: 61] < печор., онеж., арх., сев.-двин., яросл., север. ратиться 'бороться, биться, сражаться, драться' [Там же: 337]; онеж. убоин 'противник в бою' [СРНГ 46: 130] < убить.
Важнейшим источником мотивации для лексики со значением вражды является сфера отношений в социуме. Отклонение от нормы поведения со стороны крайне недоброжелательно настроенных людей ведёт к определенным социальным последствиям. В частности, в рамках поля наиболее полно реализуется противопоставление своего и чужого: волог. чужеобидник 'тот, кто чужой и враждебно настроен' [СРГК 6: 804], арх. вража 'вражда' [СРНГ 5: 183], арх. ворог 'враг, недруг' [АОС, 5: 93] (ср. литер. враг < *то^ъ <..> восх. к и.-е. основе *ие^-/ *ureg- со знач. «гнать», первонач. «изгнанник из рода, отверженный» [ТСлРЯ 2007: 110]). Восприятие же чужого в качестве врага, как известно, носит древний характер, о чём писал, например, Э. Бенвенист [Бенвенист 1995: 77-79].
С другой стороны, вражда может возникать между членами одного коллектива, что восприни-
мается как аномалия и закрепляется во внутренней форме лексем, ср. южн.-сиб., енис. костром., смол., брян., сарат. усобица 'ссора, раздор между кем-л.; вражда': Между сведенниками [сводными братьями] всегда усобица [СРНГ 48: 73] < у себя. Вражда связывается с отсутствием единодушия и спокойствия (волог. согласие не взяло 'о ссоре, состоянии вражды' [СВГ 10: 67], иркут., ср.-урал. мировая не берет (не брала), не возьмет (не взяла) 'о постоянных ссорах, вражде' [СРНГ 18: 171— 172]).
Лексика с семантикой вражды может концептуализироваться через пространственные образы. В частности, вражда наиболее часто связывается локусами, которые негативно оцениваются в народной культуре: напротив (арх., волог., новг., зап.-брян., смол., яросл. супротивник 'противник, враг, неприятель' [СРНГ 42: 262]), поперек (олон. прета 'раздор, ссора, вражда' [СРНГ 31: 96]), непрямо (помор. накосых 'враждебно, неприязненно' [Дуров 2011: 238], мурман. раскосье 'вражда, раздор' [СРГК 5: 450]). На представление о нарушении личного пространства противника указывает арх. залезть 'повести себя вызывающе, проявить враждебность': А драка-то: ково-нибуть подговорят залесьть к пиньчюжанам, и затеяли драку [АОС 17: 299-301].
Сюда же можно отнести лексику, которая указывает на пространственное схождение, столкновение врагов, например, перм. как коса на камень 'недружно, враждебно': Они-то ведь живут как коса на камень, враждуют друг с другом [ФСПГ: 176], ср. также аналогичную модель пск. встречник 'противник в споре или враг', без указ. места встречница 'женск. к противник в споре или враг' [СРНГ 5: 27].
Активностью в качестве источника мотивации в данном поле выступают обозначения мифологических персонажей. Так, существует представление, что бес может вселиться в человека и сделать его агрессивным [Березович, Виноградова 2014: 525]. Такую мотивационную линию можно предположить для арх. забес иться 'начать проявлять враждебность, недоброжелательность' [АОС 15: 58], арх. ант ихрист 'враг, недруг' [АОС 1: 72].
Лексемы и фразеологизмы с семантикой вражды могут концептуализироваться через природные образы. Так, враги зачастую уподобляются животным. Агрессивное поведение недоброжелательно настроенных людей может сравниваться с поведением животных, для которых свойственно конфликтовать: нижнепечор. как собака да росомаха жить 'враждебно относиться друг к другу' [ФСРГНП 1: 332], арх. жить как собака с кошкой (как кошка да собака, как собаки) 'находиться в плохих отношениях с кем-н., постоянно ссориться, враждовать' [АОС 14: 210], волог., костром., пск., вят., иркут., сиб. "уськать 'подстрекать кого-л. к враждебным действиям' [СРНГ 48: 135] (связано с разг. уськать 'натравливать собаку').
Негативная этическая оценка вражды рождает сравнение с грязью, мутью, как в олон. смутливый 'вызывающий вражду, ссоры сплетнями' [СРНГ 39: 62], костром., пск., твер., яросл. смута 'о человеке, вызывающем беспокойство, волнение, вражду, ссору' [СРНГ 39: 61] (ср. литер. смута происходит от мутить [Фасмер 3: 694]).
Подводя итоги, отметим, что во внутренней форме лексем с семантикой вражды отражаются представления о поведении и эмоциональном мире неприязненно настроенных друг по отношению к другу людей. Кроме того, в языке закрепляется аксиологическая оценка вражды и её влияние на обстановку в социуме.
ЛИТЕРАТУРА
1.АОС - Архангельский областной словарь / под ред. О. Г. Гецовой. М., 1980-. Вып. 1-.
2. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов: пер. с фр. / общ. ред. и вступ. ст. Ю. С. Степанова. М., 1995.
3. Березович Е. Л., Виноградова Л. Н. Черт // Славянские древности: Этнолингвист. словарь под общ. ред. Н. И. Толстого / редкол.: С. М. Толстая (отв. ред.), Т. А. Агапкина, Л. Н. Виноградова, В. Я. Петрухин. Т. 5: С (Сказка) - Я (Ящерица). М., 2014. С. 519-527.
4. Березович Е. Л., Толстая С. М. Лексика Русского Севера: состояние и перспективы изучения // Slovene. 2019. Vol. 8, № 1. C. 486-525.
5. Голованова Е. И. Образ врага в народных песнях о Великой Отечественной войне // Человек и язык в коммуникативном пространстве: сб. науч. ст. 2016. Т. 7, № 7. С. 20-26.
6. Грандилевский А. Родина Михаила Васильевича Ломоносова: областный крестьянский говор. СПб., 1907.
7. Дуров И. М. Словарь живого поморского языка в его бытовом и этнографическом применении / отв. ред. И. И. Мул-лонен. Петрозаводск, 2011.
8. Ефремов В. А. Этнонимы в составе фразеологизмов: истоки языка вражды // Полипарадигмальные контексты фразеологии в XXI веке: Материалы междунар. науч. конф. Тула, 2018. С. 217-222.
9. Костылев Ю. С. Языковые средства создания образа врага в советской отраслевой кинематографической печати 1930-х гг. // Политическая лингвистика. 2012. № 2 (40). С. 88-92.
10. Лугуева Р. Г. Языковые особенности создания образа врага в российских и западных СМИ // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2017. № 2 (68): в 2-х ч. Ч. 2. С. 151-155.
11. Лукашкова О. Ю. Концепты друг и враг в русской кон-цептосфере (опыт моделирования) // Язык и национальное сознание: вопросы теории и методологии / ред.: З. Д. Попова, И. А. Стернин. Воронеж, 2002. С. 107—113.
12. Лунцова О. М. Градиент-концепт дружба-мир-вражда в русской и английской лингвокультурах (на материале лексики и фразеологии) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2008.
13. Малькова Я. В. Соперничество в любви в зеркале диалектной лексики (на материале говоров Русского Севера) // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2019. Т. 11, вып. 3. С. 47-56.
14. НОСС - Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / ред. Ю. Д. Апресян. 2-е изд., испр. и доп. М., 2003.
15. СВГ - Словарь вологодских говоров: в 12 т. / под ред. Л. Ю. Зориной, Т. Г. Паникаровской. Вологда, 1983-2007.
16. СГРС - Словарь говоров Русского Севера / под ред. А. К. Матвеева, М. Э. Рут. Екатеринбург, 2001-. Т. 1-.
17. СРГК - Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей : в 6 т. / гл. ред. А. С. Герд. СПб., 1994-2005.
18. СРНГ - Словарь русских народных говоров / гл. ред. Ф. П. Филин, Ф. П. Сороколетов, С. А. Мызников. М.; Л.; СПб., 1965-. Вып. 1-.
19. ТСлРЯ, 2007 - Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / Рос. акад. наук, Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова ; отв. ред. Н. Ю. Шведова. М., 2007.
20. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева ; под ред. и с предисл. Б. А. Ларина. 2-е изд., стер. Москва, 1986-1987.
21. ФСПГ - Прокошева К. Н. Фразеологический словарь пермских говоров. Пермь, 2002.
22. ФСРГНП - Фразеологический словарь русских говоров Нижней Печоры : в 2 т. / сост. Н. А. Ставшина. СПб., 2008
23. Язык вражды... - Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности: Коллективная монография / отв. ред. И. Т. Вепрева, Н. А. Купина, О. А. Михайлова. Труды Уральского МИОНа. Вып. 20. Екатеринбург, 2006.
REFERENCES
1. Getsova O. G., ed. (1980-) Arkhangel'skii oblastnoi slovar' [Dictionary of Arkhangelsk Region]. Iss. 1-. Moscow. (in Russian)
2. Benvenist E., ed. and introduction article by Yu. S. Stepanov (1995) Slovar' indoevropeiskikh sotsial'nykh terminov [Dictionary of Indo-European Social Terms]. Moscow. (in Russian)
3. Berezovich E. L., Vinogradova L. N. (2014) Chert [Devil]. In: S. M. Tolstaia, T. A. Agapkina, L. N. Vinogradova, V Ia. Petrukhin, ed. Slavianskie drevnosti: Etnolingvisticheskii slovar' pod obshchei redaktsiei N. I. Tolstogo [Slavic Antiquities: Ethnolinguistic Dictionary under the general editorship of N. I. Tolstoy]. Vol. 5: S (Skazka) - Ia (Iashcheritsa). Moscow, pp. 519-527. (in Russian)
4. Berezovich E. L., Tolstaia S. M. (2019) Leksika Russkogo Severa: sostoianie i perspektivy izucheniia [Russian North Vocabulary: State and Study Perspectives]. Slovene, vol. 8, no. 1, pp. 486-525. (in Russian). DOI: 10.31168/2305-6754.2019.8.1.19
5. Golovanova E. I. (2016) Obraz vraga v narodnykh pesniakh o Velikoi Otechestvennoi voine [Enemy Concept in Folk Songs about the Great Patriotic War]. In: Chelovek i iazyk v kommunikativnom prostranstve: sbornik nauchnykh statei [Human and Language in Communicative Context: a collection of scientific articles], vol. 7, no. 7, pp. 20-26. (in Russian)
6. Grandilevskii A. (1907) Rodina Mikhaila Vasilevicha Lomonosova: oblastnyi krest'ianskii govor [Motherland of Mikhail Vasilyevich Lomonosov: regional rural dialect]. St. Petersburg. (in Russian)
7. Durov I. M., ed. by I. I. Mullonen (2011) Slovar' zhivogo pomorskogo iazyka v ego bytovom i etnograficheskom primenenii [Dictionary of Colloquial Pomor Language in its Household and Ethnographic Use]. Petrozavodsk. (in Russian)
8. Efremov V A. (2018) Etnonimy v sostave frazeologizmov: istoki iazyka vrazhdy [Ethnonyms in Phraseological Units: Origins of Enmity Language]. In: Proceedings of the "Poliparadigmal'nye konteksty frazeologii v XXI veke" [Polyparadigmatic Contexts of Phraseology in XXI Century] (Russia, Tula, 17-19.05.2018). Tula, pp. 217-222. (in Russian)
9. Kostylev Yu. S. (2012) Iazykovye sredstva sozdaniia obraza vraga v sovetskoi otraslevoi kinematograficheskoi pechati 1930-kh godov [Language Means of Creating an Image of the Enemy in the Soviet Industry Cinematographic Press of the 1930s.]. In: Politicheskaia lingvistika [Political Linguistics], no. 2 (40), pp. 88-92. (in Russian)
10. Lugueva R. G. (2017) Iazykovye osobennosti sozdaniia obraza vraga v rossiiskikh i zapadnykh SMI [Linguistic Features of Creating an Image of the Enemy in Russian and Western Media]. In: Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki [Philology. Theory & Practice], no. 2 (68), in 2 parts, part 2, pp. 151-155. (in Russian)
11. Lukashkova O. Yu. (2002) Kontsepty drug i vrag v russkoi kontseptosfere (opyt modelirovaniia) [Concepts of Friend and Foe in the Russian Concept Sphere (Modeling Experience)]. In.: Popova Z. D., Sternin I. A., ed. Iazyk i natsional'noe soznanie: voprosy teorii i metodologii [Language and National Consciousness: Theoretical and Methodological Issues]. Voronezh, pp. 107-113. (in Russian)
12. Luntsova O. M. (2008) Gradient-kontsept druzhba-mir-vrazhda v russkoi i angliiskoi lingvokul'turakh (na materiale leksiki i
frazeologii) [Gradient Concept "friendship-peace-enmity" in Russian and English Language Cultures (based on vocabulary and phraseological units)]. (Candidate's thesis, Philology), Volgograd State Pedagogical University, Volgograd. (in Russian)
13. Mal'kova Ya. V (2019) Sopernichestvo v liubvi v zerkale dialektnoi leksiki (na materiale govorov Russkogo Severa) [Reflection of Love Rivalry in Dialectal Lexis (Based on Examples from Russian North Dialects)]. In: Vestnik Permskogo universiteta. Rossiiskaia i zarubezhnaia filologiia [Perm University Herald. Russian and Foreign Philology], vol. 11, no, 3, pp. 47-56. (in Russian). DOI: 10.17072/20736681-2019-3-47-56
14. Apresian Yu. D., ed. (2003) Novyi ob"iasnitel'nyi slovar' sinonimov russkogo iazyka [New Explanatory Dictionary of Russian Synonyms]. Moscow. (in Russian)
15. Zorina L. Yu., Panikarovskaia T. G., ed. (1983-2007) Slovar' vologodskikh govorov : v 12 tomakh [Dictionary of Vologda Dialects: in 12 vols.]. Vologda. (in Russian)
16. Matveev A. K., Rut M. E., ed. (2001-) Slovar' govorov Russkogo Severa [Dictionary of Russian North Dialects]. Vol. 1-. Ekaterinburg. (in Russian)
17. Gerd A. S., ed. (1994-2005) Slovar' russkikh govorov Karelii i sopredel'nykh oblastei : v 6 tomakh [Dictionary of Russian Dialects of Karelia and Adjacent Areas: in 6 vols.]. St. Petersburg. (in Russian)
18. Filin F. P., Sorokoletov F. P., Myznikov S. A., ed. (1965-) Slovar' russkikh narodnykh govorov [Dictionary of Russian
Folk Dialects]. Iss. 1-. Moscow, Leningrad, St. Petersburg. (in Russian)
19. Shvedova N. Yu., ed. (2007) Tolkovyi slovar' russkogo iazyka s vkliucheniem svedenii o proiskhozhdenii slov [Definition Dictionary of the Russian Language including Etymological Data]. Moscow. (in Russian)
20. Fasmer M., translated from German and complemented by O. N. Trubachev, under editorship and with the preface of B. A. Larin (1986-1987) Etimologicheskii slovar' russkogo iazyka : v 4 tomakh [Etymological Dictionary of the Russian Language: in 4 vols.]. Moscow. (in Russian)
21. Prokosheva K. N. (2002) Frazeologicheskii slovar' permskikh govorov [Dictionary of Phraseological Units in Perm Dialects]. Perm. (in Russian)
22. Stavshina N. A. (2008) Frazeologicheskii slovar' russkikh govorov Nizhnei Pechory: v 2 tomakh [Dictionary of Phraseological Units in Russian Dialects of Nizhnaya Pechora: in 2 vols.]. St. Petersburg. (in Russian)
23. Vepreva I. T., Kupina N. A., Mikhailova O. A., ed. (2006) Iazyk vrazhdy i iazyk soglasiia v sotsiokul'turnom kontekste sovremennosti: Kollektivnaia monografiia. Trudy Ural'skogo MIONa [Language of Enmity and Language of Agreement in Social and Cultural Context of the Modern Times: joint monograph. Writings of Ural Interregional Institute of Social Sciences]. Iss. 20. Ekaterinburg. (in Russian)
[хроники]
МОЛОДЫЕ РУСИСТЫ СПРОЕКТИРУЮТ СВОЙ ПЕРВЫЙ ОНЛАЙН-УРОК НА ФОРУМЕ В ПСКОВЕ
В рамках первого форума молодых русистов Terra Rusistica, который проводит Российское общество преподавателей русского языка и литературы совместно с Псковским государственным университетом, состоится заседание проектной лаборатории «Онлайн-школа русского языка».
Участники лаборатории получат уникальную возможность разработать онлайн-уроки, получить обратную связь от опытных преподавателей и апробировать созданный урок на площадке ПсковГУ.
Как показывает практика последних месяцев, преподаватели русского языка как иностранного постоянно сталкиваются с необходимостью проведения занятий именно в онлайн-режиме. Нередко педагоги, свободно и уверенно работавшие в атмосфере традиционного класса,
не имеют навыков разработки уроков с учетом специфики и требований цифровой среды.
Благодаря участию в лаборатории участники форума смогут научиться использовать имеющиеся у них методические разработки для проведения занятий в дистанционном формате, получат консультации от опытных преподавателей и смогут самостоятельно использовать полученные знания на практике, создав свой первый онлайн-урок. Самые интересные разработки будут внедрены в учебный процесс ПсковГУ.
Форум пройдет в Пскове с 17 по 19 декабря 2020 года в традиционном офлайн-режиме (в случае, если провести форум очно будет невозможно, он будет перенесен в онлайн). К участию в форуме приглашаются студенты и аспиранты профильных факультетов российских и зарубежных вузов, преподаватели РКИ в возрасте до 35 лет.
