CC BY
87
читать. Они являются механизмом создания языковой игры и упрощают процесс общения между коммуникантами. Благодаря жанру анекдота у такого лингвистического явления как омонимия появляется новая семантическая интерпретация, речевой акт между говорящим и слушающим становится выразительнее и эмоциональнее.
Столкновение омонимов в анекдоте всегда является неожиданным и создаёт яркое комическое звучание [9]. Например, употребление собственных омонимов в следующих анекдотах: Брак всегда порождает брак. Так в Урюпинске партия некачественных презервативов вызвала целую волну бракосочетаний «вдогонку». Брак в первом значении «супружество» и брак во втором значении «испорченная продукция». Первое слово образовано от глагола «брать» с помощью суффикса -к- (ср. брать замуж), а омонимичное ему существительное брак во втором значении заимствовано в конце XVII в. из немецкого языка (нем. Brack -«недостаток» восходит к глаголу brechen - «ломать») или Хотел старик в море сеть забросить, а ему эсэмэска пришла: «Сеть
Библиографический список
занята». И так несколько раз. Плюнул старик и сменил сеть. В данном анекдоте обыгрывается два значения слова сеть: сеть - рыболовная снасть и сеть - телефонная связь. Смешение значений слов-омонимов способствует созданию комического эффекта.
В юмористическом дискурсе широко распространено обыгрывание прямого и переносного значений с целью восприятия другого человека в рамках реализации своей позиции и воздействия нареципиента с помощью комической двусмысленности.
Таким образом, иллокутивный (и комический) потенциал омонимии обусловливается в плане структуры - морфологическими особенностями языка, которые допускают возможность формальной двусмысленности единиц, в семантическом аспекте - несоответствием предметно-понятийного сущности между сопоставляемыми явлениями, в плане прагматики - расхождением между нормативно-оценочной установкой и ситуативной конкретизацией события.
1. Воробьев В.В., Фаткуллина Ф.Г., Хайруллина РХ. Национальная языковая личность как лингвокультурологический феномен. III Фирсовские чтения. лингвистика в XXI веке: междисциплинарные парадигмы. Международная научно-практическая конференция Москва, 14 - 15 ноября 2017 г. Москва: РУДН. 2017: 144 - 154.
2. Фаткуллина Ф.Г., Фефелова Г.Г. Анекдот как составляющая юмористического дискурса. Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии: сб. ст. по материалам LII междунар. науч.-практ. конф. Москва: Изд. «Интернаука», 2016; 9(48): 102 - 107.
3. Austin I.L. How to do things with words. Sens and sensibilia. 1962 Available at: http://www.studmed.ru/view/ostin-dzhon-slovo-kak-deystvie_956ac19b0c3.html
4. Середа П.В. Омонимия и многозначимость как инструмент языковой игры: на материале русского и английского языков: Диссертация ... кандидата филологических наук. Краснодар, 2013.
5. Абаев В.И. Выступление на дискуссии по вопросам омонимии. Лексикографический сборник. Москва: Прогресс, 1960; 4: 71 - 76.
6. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова. Вопросы языкознания. 1953; 5: 3 - 29.
7. Куприенко С.В. Современная лингвистика и межкультурная коммуникация: монография. Одесса, 2012.
8. Фаткуллина Ф.Г. Особенности современной межличностной коммуникации: деструктивное общение: Материалы IV Международной научно-практической конференции «Проблемы современной филологии и аспекты преподавания гуманитарных дисциплин в техническом вузе», 28 - 29 января 2016 г. Уфа, УГНТУ, 2016: 203 - 209.
9. Фефелова Г.Г. Композиционные и структурные характеристики текста анекдота. Вестник Башкирского университета, 2016, Т. 21; 3: 768 - 771.
References
1. Vorob'ev V.V., Fatkullina F.G., Hajrullina R.H. Nacional'naya yazykovaya lichnost' kak lingvokul'turologicheskij fenomen. III Firsovskie chteniya. lingvistika v XXI veke: mezhdisciplinarnye paradigmy. Mezhdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferenciya Moskva, 14 - 15 noyabrya 2017 g. Moskva: RUDN. 2017: 144 - 154.
2. Fatkullina F.G., Fefelova G.G. Anekdot kak sostavlyayuschaya yumoristicheskogo diskursa. Nauchnaya diskussiya: voprosy filologii, iskusstvovedeniya ikul'turologii: sb. st. po materialam LII mezhdunar. nauch.-prakt. konf. Moskva: Izd. «Internauka», 2016; 9(48): 102 - 107.
3. Austin I.L. How to do things with words. Sens and sensibilia. 1962 Available at: http://www.studmed.ru/view/ostin-dzhon-slovo-kak-deystvie_956ac19b0c3.html
4. Sereda P.V. Omonimiya i mnogoznachimost' kak instrument yazykovoj igry: na materiale russkogo i anglijskogo yazykov: Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Krasnodar, 2013.
5. Abaev V.I. Vystuplenie na diskussii po voprosam omonimii. Leksikograficheskijsbornik. Moskva: Progress, 1960; 4: 71 - 76.
6. Vinogradov V.V. Osnovnye tipy leksicheskih znachenij slova. Voprosy yazykoznaniya. 1953; 5: 3 - 29.
7. Kuprienko S.V. Sovremennaya lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikaciya: monografiya. Odessa, 2012.
8. Fatkullina F.G. Osobennosti sovremennoj mezhlichnostnoj kommunikacii: destruktivnoe obschenie: Materialy IV Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii «Problemy sovremennoj filologii i aspekty prepodavaniya gumanitarnyh disciplin v tehnicheskom vuze», 28 - 29 yanvarya 2016 g. Ufa, UGNTU, 2016: 203 - 209.
9. Fefelova G.G. Kompozicionnye i strukturnye harakteristiki teksta anekdota. Vestnik Bashkirskogo universiteta, 2016, T. 21; 3: 768 - 771.
Статья поступила в редакцию 01.06.18
УДК 1751
Frolova O.V., senior teacher, Altai State Medical University (Barnaul, Russia),
E-mail: [email protected]
THE MOTIVE OF SELF-SACRIFICE IN THE WORKS OF V.M. GARSHIN. The article analyzes a problem of opposition to evil in V.M. Garshin's discourse. In the 70-80 years of the XIX century there was a tendency to reassess the spiritual values of society. In a situation where "God is dead" and the person is left to himself, especially acute is the problem of choosing good and evil. And what is evil, when there are no restraining moral laws? The task of the article is to study the writer's worldview, his answers to "the damned questions". Garshin story by story puts his character in a situation of choice, thinking about the questions whether it is possible to resist evil with violence or substitute another cheek. The answer is clear: the only way to resist evil is the way of self-sacrifice, a feat for the sake of other people. It is concluded that the motif of self-sacrifice permeates all the work of Garshin as a leitmotif. Self-sacrifice goes back to the archetype of sacrifice. The tragedy is that in the fight against evil man is doomed to defeat, evil is indestructible.
Key words: motive of self-sacrifice, archetype of sacrifice, symbol, conflict of good and evil, fairy tale, tragedy, creative work of V.M. Garshin.
О.В. Фролова, ст. преп., Алтайский государственный медицинский университет, г. Барнаул,
E-mail: [email protected]
МОТИВ САМОПОЖЕРТВОВАНИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ В.М. ГАРШИНА
В статье анализируются сюжетные повторы в дискурсе В.М. Гаршина. В 70 - 80 годы Х1Хвека обозначилась тенденция к переоценке духовных ценностей общества. В ситуации когда «Бог умер» и человек предоставлен сам себе, особенно острой стоит проблема выбора добра и зла. И что есть зло, когда нет сдерживающих моральных законов? Целью статьи является исследование мировоззрения писателя, его ответы на «проклятые вопросы». Гаршин рассказ за рассказом ставит своего героя в ситуацию выбора, размышляя над вопросами можно ли противостоять злу насилием или подставить другую щеку. Ответ однозначен: единственный путь противостояния злу - путь самопожертвования, подвига ради других людей. В заключение делается вывод, что мотив самопожертвования пронизывает все творчество Гаршина, является лейтмотивом. Самопожертвование восходит к архетипу жертвоприношения. Трагизм в том, что в борьбе со злом человек обречён на поражение, зло неистребимо.
Ключевые слова: Мотив самопожертвования, архетип жертвоприношения, символ, конфликт добра и зла, сказка, трагизм, творчество В.М. Гаршина.
Эпоха рубежа веков была отмечена знаком распада старой духовности, слома культуры и сознания. Но ещё в 70-80 годах в своём творчестве В.М. Гаршин явственно зафиксировал и почти на физическом уровне передал суггестивностью стиля пугающее неотступное чувство надвигающейся духовной катастрофы.
Произошла переоценка ценностей, отброшены сдерживающие человека пределы, каковыми для него были Бог, мораль... Достоевский прав в своём предсказании: получившее «дар свободы», «несчастное существо не знает, как от неё избавиться, кому её препоручить». Человек оказался в глобальной «экзистенциальной ситуации»: наедине с метафизическими безднами бытия и собственной души, перед беспредельностью одиночества [1].
Гаршин всем своим творчеством и жизнью пытался противостоять ужасу, зреющему в недрах этой «метафизической полноты» [2, с. 2]. Он признавался, что каждая буква стоит ему капли крови и душевного здоровья [3]. Писатель считал, что искусство может и должно разбудить чувства читателя, открыть глаза и уши. Размышляя о мировом зле, Гаршин не склонен вдаваться в метафизику, по его мнению, всё дело в том, какова действительность. Зло «объективно», принадлежит «внешнему» миру. Истоки зла Гаршин видит в социуме.
Трагизм в том, что победить зло невозможно, но и оставаться равнодушным тоже нельзя. Человеку необходимо противостоять злу, Гаршин не соглашался с Л.Н. Толстым, его теорию о непротивлении злу называл надуманной. Но в то же время Гаршин подчёркивал, что бороться со злом невозможно, отвечая насилием, иначе теряется смысл, ради чего идёт сражение - добро.
Единственный путь в схватке добра и зла - это путь самопожертвования, путь подвига ради другого. Только так возможно преодолеть отъединенность и эгоизм.
Самоотверженно служить людям означает для Гаршина отдать делу борьбы с «мировым злом» свою жизнь и счастье. Но и в этом акте самопожертвования человек остаётся одинок. Поэзия подвига, стремление разделить общее страдание противостоит абсурду жизни. Однако противостояние заведомо должно окончиться поражением.
Проблема одиночества центральная в творчестве Гаршина. Этот мотив составляет бинарную пару с мотивом самопожертвования. Писатель показывает, как несправедливость, тяжелое социальное положение ведут к обособлению человека от мира, уходу в свой «угол», в свою «скорлупу», в индивидуально ограниченный, узкий, ущербный мир. Но вместе с тем отчуждение от живой жизни, отъединение от людей ведёт к деформации души, к потере её нравственного содержания. Сужение мира до границ своего «я», своих желаний и потребностей неизбежно означает духовную смерть [4].
Так, Василий Степанович, герой рассказа "Сигнал", чтобы отомстить за свои страдания и унижения, решает пустить под откос пассажирский поезд, полный ни в чём неповинных людей и «детей малых». Отвечая злом на зло, человек ещё больше умножает зло. Зло, уже ничем не сдерживаемое, разрастается и способно разрушить всё вокруг. Гаршин уточняет: со злом надо бороться, но только подставляя свою грудь, жертвуя своей, а не чужой жизнью. Семен, увидев, что Василий «отворотил рельс», ранит себя в левую руку, чтобы намочить своею кровью платок и выставить красный флаг, заметный машинисту издалека. Василий, потрясённый самоотверженным поступком Семёна, помогает остановить поезд и раскаивается в содеянном.
«Сказка о жабе и розе» - сюжет, рассказывающий по-новому библейский архетип жертвоприношения, агнца.
Название сказки и первая же фраза, выделенная абзацем, как и положено сказке, открывает эсхатологический, метафизи-
ческий план мироздания: «Жили на свете роза и жаба» [4, с. 227]. Первое, что обозначается, - дуальность мира: красота и уродство, добро и зло, вертикаль и горизонталь.
Хронотоп совершающейся мистерии отсылает к мифологеме рая. Роза росла в запущенном цветнике, в нём было «мирно и спокойно» [4, с. 228]. Растения счастливо и свободно сосуществовали в этом месте, никто не мешал другому, наоборот, в описании цветника чувствуется гармония.
Символика рая дополняется мотивом чистоты и невинности розы, абсолютной безгрешности. Словно послание Света, роза источала своим существом молитву в благодарность миру за жизнь и красоту. Роза распустилась в теплое солнечное майское утро, улетевшая роса оставила на её лепестках несколько чистых, прозрачных слезинок. «Роза точно плакала. Но вокруг нее всё было так хорошо, так чисто и ясно в это прекрасное утро ..., что если бы она могла в самом деле плакать, то не от горя, а от счастья жить. Она не могла говорить; она могла только, склонив свою головку, разливать вокруг себя тонкий и свежий запах, и этот запах был её словами и молитвой» [5, с. 228].
Роза своим появлением, расцветом дарит цветнику-миру красоту, радость, счастье и утешение. Счастье её в жизни для других, она радует птиц, бабочек, щедро кормит пчёл своей пыльцой.
Мир розы - вертикаль, а мир жабы - горизонталь, не случайно «роза росла», а жаба «сидела внизу, ... на сырой земле, как будто прилипнув к ней плоским брюхом... Она не радовалась ни утру, ни солнцу, ни хорошей погоде; она уже наелась и собралась отдыхать» [6, с. 228].
Жаба олицетворяет земной мир, материальный, если продолжать оппозицию раю, то это ад. Все низменные греховные желания символизирует жаба: зависть, ненависть, злобу, эгоизм, лень. Она несёт только смерть. Смысл жизни жабы в том, чтобы кого-то слопать. Она никого не любит, ее всё раздражает. В ней сосредоточилось всё безобразие и уродство. Это была «довольно жирная старая жаба. Она сидела, закрыв перепонками свои жабьи глаза, и едва заметно дышала, раздувая грязно-серые бородавчатые и липкие бока и отставив одну безобразную лапу в сторону: ей было лень подвинуть её к брюху. Когда она в первый раз увидела цветок своими злыми и безобразными глазами, что-то странное зашевелилось в жабьем сердце... И чтобы выразить свои нежные чувства, она не придумала ничего лучше таких слов: «Постой, - прохрипела она, - я тебя слопаю!» [4, с. 228-230]. Как будто, слопав, жаба сама стала бы такой же прекрасной. Красота розы смутно беспокоила и невероятно злила жабу, поэтому с таким упорством, она карабкается вверх, к цветку, раздирая в кровь брюхо и лапы о шипы. Совершенство розы подчёркивает уродство жабы, заставляет усомниться в правильности жабьего мира: цветник нужен для того, чтобы жабе было хорошо, чтобы она могла посытнее поесть и отдохнуть в тени «от трудов».
У цветника был маленький хозяин - мальчик лет семи, который жил со своей сестрой неподалёку. Он тоже был счастлив в саду, для него был открыт насыщенный и радостный мир цветника. Но мальчик был серьёзно болен, поэтому однажды не смог приходить в свой сад. Роза распустилась для него, но «маленький хозяин неподвижно лежал на своей постельке» [4, с. 231]. Мальчик был тихим и кротким, чем-то неуловимо схожим с розой, «с большими глазами и большой головой на худеньком теле», солнце тоже золотило его коротко остриженные волосы, он так же, как и роза умел восторгаться гармонией и красотой мира, и его жизнь была обречена также вскоре оборваться.
Мотив смерти, обречённости жизни освещает сказку экзистенциальным трагизмом. Мир, как и цветник, заброшен, оставлен Создателем. Человек бессилен перед смертью.
Единственный путь восстановить гармонию, придать смерти смысл - умереть ради другого, пожертвовать собой, если не в спасение, то в утешение. Это лейтмотив творчества В.М. Гар-шина.
Маленькая травка в новелле «Attaleapпnceps» до конца остаётся с гордой пальмой, которая решила пробить оковы оранжереи, чтобы увидеть небо и стать свободной. Все другие растения рассердились на пальму за её горделивые слова. «Attaleaprinceps» долгое время рассматривалась в литературоведении как символ свободы, борьбы с оковами, ограничивающими свободу. Но нам представляется, что эта новелла совсем не об этом. Вырвавшись наружу, пальма поняла, что для неё всё кончено, она замерзает. «Только-то? - думала она. - И это всё, из-за чего я томилась и страдала так долго? И этого-то достигнуть было для меня высочайшею целью?.. Вернуться снова под крышу? Но она уже не могла вернуться» [4, с. 116-117]. Главный герой - это слабая травка, которая не оставила своего друга и, погибая, пыталась защитить пальму от пилы. «Когда пальму вытащили из оранжереи, на отрезе оставшегося пня валялись размозжённые пилою, истерзанные стебельки и листья» [4, с. 116]. Это история о подвиге самопожертвования.
В самом ярком и необычном произведении Гаршина - «Красный цветок» - герой вступает в схватку со злом, которое олицетворяется в красном маке. Повествование разворачивается в двух планах: реальном и ирреальном. В реальном герой - это безумец в сумасшедшем доме. В ирреальном - избранный. По-
Библиографический список
пав в больницу, он проходит инициализацию (принимает символическую смерть, чтобы возродиться в новом качестве). Теперь он видел и знал все идеи, мог читать мир как книгу. «Он знал, что из мака делается опиум... Цветок в его глазах осуществлял собою всё зло; он впитал в себя всю невинно пролитую кровь (оттого он и был так красен), все слезы, всю желчь человечества... Но этого мало, - нужно было не дать ему при издыхании излить всё свое зло в мир. Потому-то он и спрятал его у себя на груди. Он надеялся, что к утру цветок потеряет всю свою силу. Его зло перейдёт в его грудь, его душу, и там будет побеждено или победит - тогда сам он погибнет, умрёт, но умрёт как честный боец и как первый боец человечества, потому что до сих пор никто не осмеливался бороться разом со всем злом мира» [4, с. 206]. Герой сжёг себя, истребляя зло, которое перешло из внешнего во внутренний план - вот кульминационная аллегория самопожертвования в дискурсе Гаршина. Но ирония и трагизм в том, что в реальности это оказывается безумием.
Мотив самопожертвования пронизывает всё творчество В.М. Гаршина. Он восходит к архетипу [5] жертвенности, жертвоприношения. Когда для восстановления связи с Богом, гармонии, в благодарность человек приносил в жертву самое дорогое - свидетельства жизни: хлеб, растения, животных. Самый известный библейский сюжет - это приношение в жертву Богочеловека -распятие Иисуса Христа - во искупления грехов человечества.
Лирический герой новелл Гаршина, жертвуя жизнью, пытается избавить мир от зла, искупить грехи человечества.
1. Заманская В.В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века. Диалоги на границах столетий. Москва: Флинта: Наука, 2002.
2. Семыкина РН. Метафизика инобытия в творчестве Ф.М. Достоевского и Ю.В. Мамлеева. Ползуновский вестник. 2005; 3.
3. Гаршин В.М. Письмо № 38 от 31.XII.1881 г. Избранное. Сост. И.И. Подольская. Москва: Правда, 1984.
4. Склейнис Г.А. Типология характеров в романе Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы" и в рассказах В.М. Гаршина 80-х годов. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 1992.
5. Гаршин В.М. Избранное. Сост. И.И. Подольская. Москва: Правда, 1984.
6. Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; Образы и символы; Священное и мирское. Москва: Ладомир, 2000. References
1. Zamanskaya V.V. 'Ekzistencial'naya tradiciya v russkoj literature XX veka. Dialogi na granicah stoletij. Moskva: Flinta: Nauka, 2002.
2. Cemykina R.N. Metafizika inobytiya v tvorchestve F.M. Dostoevskogo i Yu.V. Mamleeva. Polzunovskij vestnik. 2005; 3.
3. Garshin V.M. Pis'mo № 38 ot 31.XII.1881 g. Izbrannoe. Sost. I.I. Podol'skaya. Moskva: Pravda, 1984.
4. Sklejnis G.A. Tipologiya harakterov v romane F. M. Dostoevskogo "Brat'ya Karamazovy" i v rasskazah V.M. Garshina 80-h godov. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 1992.
5. Garshin V.M. Izbrannoe. Sost. I.I. Podol'skaya. Moskva: Pravda, 1984.
6. 'Eliade M. Izbrannye sochineniya: Mif o vechnom vozvraschenii; Obrazy isimvoly; Svyaschennoe i mirskoe. Moskva: Ladomir, 2000.
Статья поступила в редакцию 30.05.18
УДК 81.443
Khairullina R.Kh., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Bashkir State Pedagogical University n.a. M. Akmulla (Ufa, Russia),
E-mail: [email protected]
Rakhimova E.F., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Bashkir State Pedagogical University n.a. M. Akmulla (Ufa,
Russia), E-mail: [email protected]
Saghitova A.F., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Ufa State Petroleum Technological University (Ufa, Russia),
E-mail: [email protected]
LINGUOCOGNITIVE BASICS OF LINGUISTIC MODELLING. The article deals with a concept of language modeling as a way of structuring knowledge and ideas about the world, on the one hand, and reflecting the structure of the language as a structural and systemic formation, on the other. The study of language modeling is based on a set of general scientific and linguistic methods and methods for analyzing empirical material, among which an important place is occupied by methods of linguocognitive and linguocul-tural analysis of linguistic units. This is due to the synthesis of a universal and nationally specific in the processes of language modeling, reflecting the mental processes of native speakers. Particular attention is paid to the description of the linguistic cognitive mechanism of language modeling at different levels of the language system, and in particular to the material of phraseological models.
Key words: model, modeling, language model of the world, linguocognitive base, linguistic personality.
Р.Х. Хайруллина, д-р. филол. наук, проф., Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы,
Уфа, E-mail: [email protected]
Э.Ф. Рахимова, канд. филол. наук, доц., Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы,
Уфа, E-mail: [email protected]
А.Ф. Сагитова, канд. филол. наук, доц., Уфимский государственный нефтяной технический университет, г. Уфа,
E-mail: [email protected]
ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЕ ОСНОВЫ ЯЗЫКОВОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ
В статье рассматривается понятие языкового моделирования как способа структурирования знаний и представлений о мире, с одной стороны, и отражения строения языка как структурно-системного образования, с другой. Исследование языкового моделирования базируется на комплексе общенаучных и лингвистических методов и приёмов анализа эмпирического
