CC BY
33
ББК 83.3 Калм
МОТИВ ПИРА В СТРУКТУРЕ ЭПИЧЕСКОГО СЮЖЕТА (на примере синьцзян-ойратской и калмыцкой версий эпоса «Джангар»)
Ц.Б. Селеева
Статья посвящена детальному рассмотрению семантики разновидностей эпического мотива пира: «свадебного пира», «пира в зачине», «пира в ставке антагониста», «пира в финале».
Ключевые слова: эпос «Джангар», мотив пира, структура эпического сюжета, семантика.
The paper is dedicated to the detail analysis of the semantics of different types of feast motive in structure of epic subject: the bridal feast, feast in initiation, feast in enemy palace, feast in final.
Keywords: epos "Janggar", the feast motive, structure of epic subject, semantics.
Выражение коллективной радости в фольклоре наиболее полно проявляется в мотиве пира. Исключительная продуктивность данного мотива наблюдается в сказке и эпосе.
Функционально мотив пира традиционно относится к финальной части структуры сказочного сюжета. Чаще всего это «свадебный пир» или брачная трапеза. Акт еды, трапеза, в представлении древнего человека была связана не просто с утолением голода и жажды, но и ритуалом, маркирующим соединение лиц противоположного пола [1, с. 56].
Основная функция финальных формул в волшебной сказке заключается в перенесении слушателей в мир действительности. С помощью легкой иронии, шутливого, пародийного тона финальная формула разрушает сказочный мир [2, с. 87]. Формульная реализация мотива пира может быть различной ср.:
рус. И я там был. Даже и хоровод водил...;
рус. И я там был, и пил, и ел, и плясал; рум. Ну, оставил я их там, на великом пиру, а сам сюда пришел и вам сказку рассказал;
рус. На тех пирах и я бывал, мед-вино пивал: сколько ни пил - только усы обмочил;
калм. Боса куунэ бервцэ, сууЬа куунэ сууца хурм-гиич кеhэд, нэр-наад кеhэд, ам-рад, ж;ирhэд бээв. «Устроив большой пир (стоящему человеку по колено, сидячему человеку по подмышки), в счастье и радости пребывали».
Можно предположить, что с едой связано представление о преодолении смерти, об обновлении жизни, о воскресении. Отсюда и древние «пиры бессмертия», дающие избавление от смерти и вечную молодость [3, с. 64].
В эпической картине мира функция «пира» является гармонизирующей основой «военной» доминанты и относится к «героическому быту». Оппозиция «пир-сражение» отражает противопоставление устойчивости миропорядка конфликту и нарушению гармонии
в нем. В этом случае совместное поглощение пищи и напитков имело в сознании людей глу -бокий общественный, религиозный и моральный смысл.
Кроме того, эпическое пиршество - это и одно из важнейших средств социального общения, и ритуальное действо, обеспечивающее благополучие рода, племени или союза племени [4, с. 168].
Структура и семантика мотива пира детально рассматривались на примере русского былинного эпоса в работах П.Д. Ухова [5], Р.С. Липеца [6], на примере англосаксонского эпоса Е.А. Мельниковой [7].
Рассмотрим подробнее реализацию мотива пира в эпосе «Джангар» на материале синьцзян-ойратской и калмыцкой версий.
Мотив пира в структуре эпического сюжета традиционно реализуется в зачине и в финале песни. Иногда данный мотив дается в медиальной части - «присутствие богатыря на пиру в ставке антагониста». Последний вариант подразумевает исключение вариантов «присутствия на пиру в ставке Джангара» или «в ставке антагониста», здесь имеются в виду нейтральные варианты - «присутствие богатыря на пиру в гостях у союзника (в ставке другого богатыря или хана)».
В главах, посвященных «богатырскому сватовству героя», возможен близкий сказочному вариант «свадебного пира».
Так, в развязке сюжета «Главы о женитьбе Салькин-Таваг-богатыря» (сказитель Дарама) пир дан дважды - «свадебный пир у тестя» в ставке Торгон Джолы хана в честь победителя (Салькн Таваг богатыря) и «пир в ставке Джан-гара» после возвращения богатыря (Салькн Та-вага) с невестой домой.
По всей вероятности, «свадебный пир у тестя» является отражением древнего ритуала, когда общность еды создает общность рода. Только члены семьи или рода могут участвовать в трапезе. Если чужеземцу разрешается
№3 2008
принимать участие, то этим он принимается в род или становится под его защиту. Здесь мы имеем категорию брачных обрядов, включающих совместную еду, что является отражением форм ритуальной трапезы, связанных со вступлением в брак и с пребыванием в ином мире [8, с. 277.]
Таким образом, разработка в эпосе мотива «свадебного пира» присуща главам архаической формации, которые посвящены теме «богатырского сватовства».
Кроме «свадебного пира», особое функциональное значение в структуре эпического сюжета отводится «пиру в зачине». Так, на пиру устанавливается, закрепляется и поддерживается героический миропорядок со своей социальной структурой и иерархией. Во время пира проявляются моменты, которые позднее дадут толчок развитию действия эпического сюжета.
В «Главе о женитьбе Салькин-Таваг-богатыря» (сказитель Дарама) пир традиционно включен в экспозиционную часть сюжета. Детально он представлен следующим образом: пир в ставке Джангара // высказывание Алтана Цеджи; высказывание Салькн Таваг богатыря; высказывание Мингияна; изложение Салькн Тавагом намерения посетить другие державы, взяв с собой Хонгора.
В сопоставительном плане привлекается аналогичный эпизод из «Главы о победе Джан-гара над мангасовым Уту-Цаганом» мало-дербетовской версии. Зачин включает «пир в ставке Джангара» // речь захмелевшего богатыря (Хонгора) на пиру, обращенная к Алтану-Цеджи («найдется ли кто на земле сильнее Хонгора, быстрее Кеке Галзана»); сообщение вести богатырем (Алтаном-Чээджи) об антагонисте («о приближении Шара-Бирмена посланца Уту-Цагана»); клятва антагониста; реакция Хонгора на послание антагониста; богатырское распивание арзы.
Данные варианты «мотива пира» маркируются в плане выделения главных героев - Салькн Таваг богатыря и Хонгора соответственно, а также подчеркивают одно из основных значений «пира» в зачине - «совета».
Так, «пир-совет» восходит к древнему «племенному совету», а затем переходящему в позднее «общение хана с воинами и сайдами». Аналогичные по смыслу термины, обозначающие пир, в смысле собрание, в мужских объединениях Средней Азии XIX в. отражают одну из характерных сторон этих собраний, на которых широко обсуждались насущные вопросы общины - хозяйственные, военные, бытовые [9].
В эпосе «пиру в зачине» противопоставлен «пир в ставке антагониста». Мир антагониста по своей природе асоциален, поэтому функция «пира в ставке антагониста» есть не установление общественных отношений, а, напротив, их разрушение, не поддержание и закрепление гармоничного миропорядка, а его попирание и уничтожение.
Так, в главе малодербетовской версии «Джангара» «О победе Джангара над мангасо-вым Уту-Цаганом» вступление в локус антагониста и нахождение в нем включают традиционный мотив «пира в ставке антагониста», состоящий из следующих эпизодов: прибытия богатырей (Хонгора и Савара) в стан антагониста (Уту-Цагана); пребывания богатыря (Хон-гора) на пире в ставке антагониста; угощения арзой Хонгора (Уту-Цаган дает распоряжение угостить Хонгора арзой и спросить о цели его приезда); сообщения богатыря (Хонгора) антагонисту (Уту-Цагану) о цели приезда; реакции антагониста (Уту-Цагана) на сказанное богатырем (Уту-Цаган просит три дня для ответа). Аналогичный по типу сюжет встречаем в главе сказителя Ээлян Овла «О богатыре Строгом Санале Смуглолицом», когда Санал, прибыв в ставку антагониста, незамеченным пирует в течение сорока девяти дней и только потом сообщает антагонисту о цели приезда.
Мотив ультиматума требует соблюдения определенных четких условий и табу. В рассматриваемой главе антагонист, выслушав ультиматум от чужеземцев, не расправляется с ними, а требует срока в три дня для обдумывания ответа.
«Табу на расправу с послом» встречаем и в главах других калмыцких сказителей. В главе сказителя Ээлян Овла «О Санале Сму-глолицом» встречается аналогичный эпизод, когда Санал в качестве посла в ставке Кюдер Зарин Зан-хана произносит ультиматум от лица Джангара. Богатырь из стана антагонистов решает расправиться с богатырем Саналом на пиру, на что Кюдер Зарин хан произносит ключевые слова: «завтра и ты будешь у чужеземцев в качестве посла передавать мои требования, то с тобой могут поступить так же, поэтому следует дослушать до конца прекрасные слова посланника».
Таким образом, при сохранении модели пира как таковой в мире антагониста все ее элементы обретают противоположный знак. И поэтическая, и социальная функции пира перевернуты, сам пир утрачивает свой основной ритуальный смысл как форма социального общения [10, с. 175]. Цепь противопоставлений
распространяется практически на все детали описания пира, как на важнейшие, непременные для модели, так и на частные.
Так, мотив пира в структуре эпического сюжета может реализовываться дважды - в зачине и в финале, а иногда и трижды, если это еще «пир в ставке антагониста» или «свадебный пир у тестя». При этом для песен о богатырском сражении структура эпического сюжета схематически выстраивается следующим образом: пир в ставке Джангара в зачине
- угроза, ультиматум антагониста или получение вести об антагонисте - пир в ставке антагониста - богатырское сражение или поединок
- победоносный пир в ставке Джангара. Для песен о богатырском сватовстве выстраивается следующая схема: пир в зачине (иногда может отсутствовать, см. напр. «Главу о Хан-Сийр витязе») - поиски суженой - участие в состязании или в поединке на руку суженой - свадебный пир у тестя и свадебный пир в ставке Джангара. Таким образом, пир символизирует «мирную эпическую жизнь», а «героические сражения и поединки» - ее временное нарушение.
Из вышеуказанной схемы вырисовывается еще одна существенная особенность рассматриваемого нами «мотива пира» - это его циклическая обусловленность в структуре эпического сюжета, т.е. начальная и конечная ситуация подобны (пир в зачине и пир в финале), хотя пир в финале отличается от пира в зачине повышением статуса героя в связи с одержанной победой над антагонистом.
Для древней эпики характерно дублирование всех важнейших событий. Дубликация, по мнению Гринцера, является «структурообразующим элементом эпического сюжета» [11, с. 222]. В общем и целом принцип дубликации
может быть объяснен тем, что каждое отдельное событие проявляет сущность мира, которая заключается в единстве и равноправии противоположных сил или начал, одинаково необходимых для бытия.
Кроме того, модели героического пиршества присущ ряд обязательных элементов: локализация его во дворце правителя - центре эпического мироздания; установление и воспроизведение социальных связей, скрепляющих эпический микрокосм; последовательная ри-туализация самого процесса пира при строгой этикетности и традиционности действий персонажей; функциональная закрепленность этих действий за определенными персонажами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. 448 с.
2. Рошияну Н. Традиционные формулы сказки. М.: Наука, 1974. 216 с.
3. Фрейденберг О.М. Там же.
4. Мельникова Е.А. Меч и лира: англосаксонское общество в истории и эпосе. М.: Мысль. 1987. 203 с.
5. Ухов П.Д. Атрибуция русских былин. М.: Наука, 1970.
6. Липец Р.С. Эпос и древняя Русь. М.: Наука, 1969. 302 с.
7. Мельникова Е.А. Там же.
8. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М.: Лабиринт, 2000. 336 с.
9. Снесарев Г.П. Традиция мужских союзов в ее позднейшем варианте у народов Средней Азии. // Материалы Хорезмской экспедиции. Вып. 7. М., 1963.
10. Мельникова Е.А. Там же.
11. Гринцер П. А. Древнеиндийский эпос. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1974.
