CC BY
37
а.и. куляпин. мотив кражи книг в творчестве в.м. шукшина
МОТИВ КРАЖИ КНИГ В ТВОРЧЕСТВЕ В.М. ШУКШИНА1
THE MOTIVE OF THE THEFT OF BOOKS IN THE WORKS OF V.M. SHUKSHIN
А.И. Куляпин A.I. Kulyapin
Мотив, сюжет, символ, семиотика, знак, биографический миф.
Эпизод с кражей книг из школьного шкафа стал важной частью шукшинского биографического мифа. Для многих героев Шукшина приобщение к миру культуры также начинается с кражи книг. Этот мотив играет сюжетообразующую роль, в частности, в устной новелле, рассказанной Шукшиным И. Хуциеву. Чудесное превращение героя новеллы из трудного подростка в культурного человека начинается с чтения случайной книги, купленной на украденные деньги. Зрелый Шукшин не столь оптимистичен. Нетрудно догадаться, что источником поэтической эрудиции вора-«конструктора» («Печки-лавочки») являются книги из украденных им чемоданов. Однако в этом случае рассчитывать на то, что приобретенный таким сомнительным путем культурный багаж приведет к преображению героя не приходится.
Шукшин был увлеченным собирателем книг. Приезжая на съемки в тот или иной город, он непременно заходил в книжный магазин. Племянник писателя С.А. Зиновьев вспоминает, что и в родных Сростках Шукшин не менял своих привычек: «Первое, с чего он начинал обход села, - это книжный магазин...» [Он похож на свою родину., 1989, с. 108].
Шукшин много и охотно дарил книги, причем чаще всего с инскриптами. «Видимое удовольствие», с которым он подписывал свои книги, по свидетельству А. Заболоцкого, даже сделалось предметом насмешек его друзей [Заболоцкий, 1997, с. 112]. Шукшин, однако, эти насмешки демонстративно игнорировал, поскольку был убежден, что книги могут определять судьбы людей. Свое отношение к книге он отчетливо сформулировал в интервью кор-
Motive, plot, symbol, semiotics, sign, biographical myth.
The episode of the theft of books from the school cabinet became an important part of the Shukshin's biographical myth. For many Shukshin heroes, the introduction to the world of culture also begins with the theft of books. This motive plays a plot-forming role, in particular, in the oral story told by Shukshin I. to I. Khutsiev. The miraculous transformation of the novel's hero from a difficult teenager into a cultural person begins with reading a random book, bought for stolen money. The mature Shukshin is not so optimistic. It is not difficult to guess that the source of the poetic erudition of the thief-"designer" (Pechki-lavo-chki) is books from the stolen suitcases. However, in this case, you can not count on the fact that the cultural baggage acquired by such a questionable way will lead to the transformation of the hero.
респонденту «Комсомольской правды». «Книги выстраивают целые судьбы.» - сказал писатель [Шукшин, 2014, т. 8, с. 129]. В таком контексте дарение книги - это жест всегда семиотически нагруженный.
Иллюстрацию к этому тезису можно найти в одном из ранних рассказов Шукшина - «Экзамен» (1962). В финале рассказа профессор Григорьев дарит студенту-заочнику «Слово о полку Игореве» с назидательной надписью: «Учись, солдат. Это тоже нелегкое дело» [Шукшин, 2014, т. 1, с. 95]. Судьба Николая, побывавшего в немецком плену и совершившего побег, недвусмысленно уподоблена Шукшиным судьбе князя Игоря. Профессор своим подарком старается закрепить этот параллелизм. Важно, чтобы и Николай пришел к осознанию собственной национальной идентичности.
<С £
d pq
0
ь
к
1 W m Е-
U
CL
<
о ^ о о
О Й
2S
ш Е-
S
О
Рч
W
13
о §
к
%
о
W :г s
ь
I—
<с п
W
с
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Алтайского края в рамках научного проекта «Семиотика пространства в региональной литературе: особенности геопоэтики В.М. Шукшина» № 16-14-22001.
S
д
н и
щ
М
Отметим, впрочем, что гораздо репрезентативнее для Шукшина мотив не дарения, а кражи книг.
Эпизод с похищением книг из школьного шкафа стал важной частью шукшинского биографического мифа. В рассказе «Гоголь и Райка» (1968) Шукшин придал сюжету об изгнании из библиотеки и краже книг судьбоносный характер:
«С книгами у меня целая история. <...> Я наловчился воровать книги из школьного книжного шкафа. Он стоял в коридоре, шкаф, и когда летом школу ремонтировали, в коридор - вечерком, попозже - можно было легко проникнуть. Дальше - еще легче: шкаф двустворчатый, два колечка на краях створок, замок с дужкой. Приоткроешь створки - щель достаточна, чтоб пролезла рука: выбирай любую! Грех говорить, я это делал с восторгом. Я потом приворовывал еще кое-что по мелочи, в чужие огороды лазил, но никогда такого упоения, такой зудящей страсти не испытывал, как с этими книгами.
Маме нравилось, что я много читаю. Но вот выяснилось, что учусь я в школе на редкость плохо. <...> А тут еще какая-то дура сказала маме, что нельзя, чтобы парнишка так много читал, что бывает - зачитываются. Мама начала немилосердно бороться с моими книгами. Из библиотеки меня выписали, дружкам моим запретили давать мне книги, которые они берут на свое имя. Они, конечно, давали. Мама выследила меня дома, книжки отняла, меня выпорола. Я стал потихоньку снимать с чердака книги, украденные раньше в школьном шкафу» [Шукшин, 2014, т. 3, с. 156-157].
Похоже, Шукшин несколько сгладил ситуацию. В изложении сестры писателя Н.М. Зиновьевой эта история выглядит более драматично: «У Васи страсть была - книги, он читал их запоем. Мама ругалась, потому что из-за книг у него были нелады с учебой. Да и некоторые соседи говорили, что Вася может свихнуться от чтения -дескать, такие случаи были. Но он что стал делать - он вырывал середину из задачника, допустим, вставлял вместо нее какую-нибудь художественную книгу и так читал. Мама заметила, что он часто перелистывает страницы, а ведь
задачи так быстро не решить. Пошла в библиотеку и сказала, чтобы ему больше не давали книг. Он тогда приспособился таскать их из закрытого библиотечного шкафа. Мама увидела и в гневе даже сожгла книги» [Он похож на свою родину., 1989, с. 24-25].
Для многих героев Шукшина приобщение к миру культуры так же, как и для него самого, начинается с кражи книг. Этот мотив играет сюже-тообразующую роль, в частности, в устной новелле, рассказанной Шукшиным Игорю Хуциеву. Чудесное превращение героя новеллы из трудного подростка в примерного ученика и культурного человека начинается с чтения книги, купленной на украденные деньги.
Книги не так уж редко меняют жизнь людей, но это всегда какие-то определенные «культовые» книги. Ленин, как известно, «глубоко перепахал» роман Чернышевского «Что делать?» «Это, - по его мнению, - вещь, которая дает заряд на всю жизнь» [Валентинов, 1993, с. 496].
Если говорить о литературных персонажах, то значимость указания на конкретный круг их чтения лишь возрастает. Так, ключ к биографии Павки Корчагина («Как закалялась сталь») - это, безусловно, книга Э.Л. Войнич. «- Читайте роман "Овод", тогда узнаете», - раскрывает Павка секрет своего мужества [Островский, 1955, с. 188].
В отличие от приведенных выше примеров, героя Шукшина «перепахала» случайная книга. Не зная что делать с похищенными деньгами, он «заходит в первый попавшийся магазин - книжный - и покупает на все деньги самую дорогую толстую книгу, вещь совершенно бесполезную» [Хуциев, 1979, с. 326]. Читает шукшинский персонаж своеобразно. От корки до корки объемистую книгу он прочитывает всего за несколько часов, а после этого приходит к невеселой мысли, «что ничего он в этой книге не понял» [Хуциев, 1979, с. 326]. Тем не менее жизнь его радикально изменяется: «Потом он бросает курить, снова идет в школу, и даже начинает хорошо учиться. И в конце концов перестает быть хулиганом» [Там же].
У И. Хуциева сложилось впечатление, что хулиган этот Шукшину симпатичен. Иначе,
а.и. куляпин. мотив кражи книг в творчестве в.м. шукшина
наверное, и быть не могло, ведь очевидно присутствие в устной новелле элементов автобиографизма и автопсихологизма, симптоматично также, что кое-что из нее войдет в последующие произведения Шукшина. Например, манера чтения и некритичность в выборе книг перейдет к герою цикла «Из детских лет Ивана Попова» (рассказ «Гоголь и Райка»). «Читал я действительно черт знает что: вплоть до трудов академика Лысенко - это из ворованных, - вспоминает герой-рассказчик. - Обожал также брошюры - нравилось, что они такие тоненькие, опрятные: отчесал за один присест и в сторону ее» [Шукшин, 2014, т. 3, с. 157]. Результат такого чтения, естественно, плачевный: «.я почти ничего не помнил из прочитанной уймы книг, а значит, зря угробил время и отстал в школе» [Шукшин, 2014, т. 3, с. 157]. Не совпадает в двух рассказах только толщина прочитанных «за один присест» книг - «дорогая», «толстая» в устной новелле и «тоненькие», «опрятные» в цикле. Это и понятно - Ванька Попов лишен возможности читать толстые книги, так как сквозь узкую щель книжного шкафа толстую книгу не вытащишь.
По легенде, не читал в школьные годы толстых книг и сам Шукшин. При поступлении во ВГИК на собеседовании с М.И. Роммом он якобы «заявил, что ни о каких сценах в "Войне и мире" он рассказать не сможет, так как не читал эпопею Толстого, ибо - каламбур! - это очень толстая книга» [Коробов, 1984, с. 32].
В другой версии биографического мифа писателя вместо «Войны и мира» фигурирует «Анна Каренина». После того как на экзамене выяснилось, что Шукшин роман Толстого не читал, М.И. Ромм все же оставил абитуриенту шанс: «Если вас примут, обещаете прочитать "Анну Каренину"?» - «Обещаю. За сутки», - ответил Шукшин [Коробов, 1984, с. 35]. То есть он собирается читать Толстого примерно так же, как он когда-то читал брошюры Лысенко. «Толстого так не читают. Даю вам две недели», - вынужден был дать рекомендацию М.И. Ромм [Там же].
Перед Шукшиным, а позже и перед его героями остро встает проблема легитимации своего положения в мире культуры. Показательно
двукратное воспроизведение в произведениях писателя травматического для него события изгнания из библиотеки - в почти мемуарном рассказе «Гоголь и Райка» и в условно-фантастической повести-сказке «До третьих петухов». Иван Попов, воруя книги из школьного шкафа, выбирает противозаконный путь приобщения к культуре. Сказочного Ивана-дурака этот вариант уже не устраивает. От «липовой справки», «что он умный», предложенной чертями, он отказывается. Но в конце концов все опять же сводится к краже - Иван самочинно завладевает печатью Мудреца и собирается сам выдавать справки, притом «всем подряд» [Шукшин, 2014, т. 7, с. 226]. Впрочем, к легитимации его положения среди героев русской классической литературы это так и не приводит.
Шукшин вплоть до последних лет жизни мучительно рефлектировал по поводу пробелов в образовании. В беседе с корреспондентом «Литературной газеты» Г. Цитриняком в 1974 г. он довольно откровенно высказался на больную для себя тему: «Я слишком поздно пришел в институт - в 25 лет, - и начитанность моя была относительная, и знания мои были относительные. Мне было трудно учиться. Чрезвычайно. Знаний я набирался отрывисто и как-то с пропусками» [Шукшин, 2014, т. 8, с. 210].
Свою начитанность Шукшин явно преуменьшил, а вот головы его персонажей действительно полны отрывочными и бесполезными знаниями, причем нередко полученными из украденных книг.
Галерею похитителей книг в художественном мире Шукшина открывает Пашка Коло-кольников - герой киноповести / фильма «Живет такой парень» (1964). Несмотря на постоянные любовные неудачи, Пашка считает себя знатоком женщин и в эпизоде сватовства даже собирается прочитать Кондрату целую лекцию о женском вопросе: «- Я женский вопрос специально изучал, если хочешь знать. Когда в армии возил генерала, я спер у него из библиотеки книгу: "Мужчина и женщина". И там есть целая глава: "Отношения полов среди отдельных наций". И там написано, что даже индусы, например.»
<С £
и
т
0
ь
к
1 м ш Е-
и о-
о ^ о о
О Й
3
ш Е-
к
о
Рч
м
13
0
1 к
«
о м :г X
ь
и
<с «
м с
Д
Н
и
щ м
[Шукшин, 2014, т. 1, с. 299]. Знания об индусских брачных церемониях, позаимствованные из дореволюционной немецкой энциклопедии «Мужчина и женщина. Их взаимные отношения и положение, занимаемое ими в современной культурной жизни» (Спб., 1911), разумеется, так же мало могут пригодиться Пашке в ухаживаниях за реальными женщинами, как труды академика Лысенко Ваньке Попову в учебе.
Замыкает шукшинскую галерею книжных воров настоящий преступник-рецидивист из киноповести / фильма «Печки-лавочки». Конечно, не за книгами охотится вор, представившийся попутчикам железнодорожным конструктором «с авиационным уклоном» [Шукшин, 2014, т. 5, с. 265]. Более того, он радуется, когда в очередном украденном чемодане не оказывается книг: «Конструктор с чрезвычайным любопытством рылся в чемодане, отвечал на вопросы нехотя. - Я устал от вопросов. Ага - коньячиш-ко!.. КВК. Прекрасно. А тут что?.. Купюры. О, мне эти интеллигенты: кто же деньги кладет в чемодан! - Конструктор переложил деньги из чемодана в карман. - Что-то я не вижу здесь литературы. Обычно этого. Мда» [Шукшин, 2014, т. 5, с. 263]. При этом вор, как выясняется, обладает недюжинной эрудицией. За время короткого общения с Иваном Расторгуевым он успевает сделать ссылку на Гегеля и процитировать Маяковского и Блока:
«- Это какой-то Гегель получается.»;
«Конструктор чего-то вдруг взгрустнул. - Настоящей творческой работы мало. Так - мелочишка суффиксов и флексий. устаю»;
«Конструктор закурил сигарету с золотым обрезом - тоже из чемодана, вытянул ноги, чуть прикрыл глаза. - Покой нам только снится, - сказал он негромко» [Шукшин, 2014, т. 5, с. 262, 264, 265].
Нетрудно догадаться, что свои отрывочные знания вор-эрудит черпает из украденных заодно с ценными вещами книг.
Еще более неуместно демонстрирует свою начитанность другой вор-рецидивист - Егор Прокудин («Калина красная»), цитируя после неудачной попытки проникновения в комнату Любы Георга Кристофа Лихтенберга.
[
«И вдруг Егор громко, отчетливо, остервенело процитировал:
- Ее нижняя юбка была в широкую красную и синюю полоску и казалась сделанной из театрального занавеса. Я бы много дал, чтобы занять первое место, но спектакль не состоялся. - Пауза. И потом в тишину из-за занавески полетело еще -последнее, ученое: - Лихтенберг! Афоризмы!
Старик перестал храпеть и спросил встрево-женно:
- Кто? Чего вы?
- Да вон. ругается лежит, - сказала старуха недовольно. - Первое место не занял, вишь.
- Это не я ругаюсь, - пояснил Егор, - а Лихтенберг.
- Я вот поругаюсь, - проворчал старик. -Чего ты там?
- Это не я! - раздраженно воскликнул Егор. - Так сказал Лихтенберг. И он вовсе не ругается, он острит» [Шукшин, 2014, т. 6, с. 234].
Вероятно, и здесь источник знаний тот же, что и в предыдущем случае.
В интервью «Комсомольской правде» Шукшин сделал характерную оговорку, заявив: «Книги выстраивают целые судьбы.», - он тут же добавил: «или не выстраивают» [Шукшин, 2014, т. 8, с. 129]. Для произведений зрелого Шукшина актуальна вторая часть высказывания. Знания, почерпнутые из украденных книг, к преображению человека уже не ведут.
Библиографический список
1. Валентинов Н. Недорисованный портрет. М.: Терра, 1993. 558 с.
2. Заболоцкий А.Д. Шукшин в кадре и за кадром. Б. м.: Альпари, 1997. 256 с.
3. Коробов В. Василий Шукшин. М.: Современник, 1984. 286 с.
4. Он похож на свою родину: земляки о Шукшине. Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1989. 248 с.
5. Островский Н. Как закалялась сталь // Собрание сочинений: в 3 т. М.: ГИХЛ, 1955. Т. 1. 416 с.
6. Хуциев И. Рассказы // О Шукшине: Экран и жизнь. М.: Искусство, 1979. С. 323-327.
7. Шукшин В.М. Собрание сочинений: в 9 т. Барнаул: Изд. дом «Барнаул», 2014.
]
