Litera
Правильная ссылка на статью:
Борунов А.Б., Пинаев С.М., Сильчева А.Г. — Мотив «чужого ребенка» как сквозной код в прозаических макроциклах Бориса Акунина и Дины Рубиной // Litera. - 2022. - № 6. DOI: 10.25136/2409-8698.2022.6.38358 EDN: PKESPA URL: https://nbpublish.com'Hbrary_read_article.php?id=38358
Мотив «чужого ребенка» как сквозной код в прозаических макроциклах Бориса Акунина и Дины Рубиной
Борунов Артем Борисович
ORCID: 0000-0003-2507-7218 кандидат филологических наук
доцент кафедры романо-германскихязыков Московский государственный гуманитарно-экономический
университет
107150, Россия, г. Москва, уп. Лосиноостровская, 49 И borunov.artem@yandex.ru Пинаев Сергей Михайлович
ORCID: 0000-0001-7064-7510 доктор филологических наук
профессор, кафедра русской и зарубежной литературы, Российский университет дружбы народов
117279, Россия, г. Москва, уп. М^кпуоо-Макпая, 6
И serpinaev@mail.ru
Сильчева Алина Георгиевна
кандидат филологических наук
доцент, кафедра истории журналистики и литературы, Московский университет имени АС. Грибоедова
111024, Россия, г. Москва, шзссе Энтузиастов, 21
El alinka-krasulka@mail.ru
Статья из рубрики "Литературоведение"
DOI:
10.25136/2409-8698.2022.6.38358
EDN:
PKESPA
Дата направления статьи в редакцию:
30-06-2022
Аннотация: Предметом исследования является сквозной код, объединяющий
прозаические макроциклы современных авторов как сверхтекстовое единство. Объектом исследования является макротекст как формат литературного произведения в творчестве писателей Дины Рубиной и Бориса Акунина. Авторы подробно рассматривают такие аспекты темы, как сквозная тема чужого / усыновленного / приемного / неузнанного / незаконнорожденного ребенка и его связь с родом и семьей, и реализация этой темы в романах, объединенных в трилогии или макроциклы. Особое внимание уделяется такому аспекту мотива, как ономастический код - искажение, изменение, переогласовка имени и фамилии главного героя становится повторяющимся мотивом. Основными выводами проведенного исследования являются: констатация гомологического сходства сверхтекстовых единств произведений современных авторов-прозаиков, выделение в качестве точки бифуркации макротекста мотива взаимодействия генеалогического древа семьи с чужим ребенком, его самоидентификации как части семьи и вплетения в ткань рода и его истории. Особым вкладом авторов в исследование темы является рассмотрение указанного мотива в его диверсифицированной интерпретации в различных произведениях и связь данного мотива с ономастическим кодом произведений. Новизна исследования заключается в сопоставлении творчества Бориса Акунина и Дины Рубиной, которые ранее не рассматривались в сопоставительном а с пе кте .
Ключевые слова: Акунин, Рубина, сквозной мотив, трилогия, макротекст, сверхтекстовое единство, ономастический код, семиотический код, роман, проза
В современной литературе широко распространен формат макроцикла - сверхтекста, объединенного общими мотивами, героями, сюжетом. Примерами могут послужить трилогии Дины Рубиной «Люди воздуха» («Почерк Леонардо», «Белая голубка Кордовы», «Синдром Петрушки»), «Русская канарейка», «Наполеонов обоз» и др. Первая трилогия состоит из трех романов, не имеющих общих героев. Объединяющим фактором для этой трилогии становится фигура центрального героя романа - человека, наделенного уникальными способностями в области искусства (цирковое искусство в «Почерке Леонардо», живопись в «Белой голубке Кордовы» и кукольный театр в «Синдроме Петрушки»). Трилогии «Русская канарейка» и «Наполеонов обоз» ближе к формату классических трилогий: они представляют собой циклы из трех романов, в которых развивается история семьи, прослеживаемая на протяжении нескольких поколений.
Также в жанре макротекста создает свои произведения Борис Акунин - автор нескольких десятков разножанровых произведений об Эрасте Фандорине, а также о его предках и потомках. Серия «Новый детектив», начатая автором как оммаж классической литературе и попытка соединить язык русской классики с детективным сюжетом в духе признанных мастеров жанра [Снигирева], на протяжении 22 лет разрослась до разножанрового сверхцикла, широта охвата которого - более 600 лет (от предков Фандорина («Сокол и Ласточка») до пребывания его правнука в гипотетическом будущем («Детская книга для мальчиков»).
Вопрос о циклообразующих факторах в творчестве Дины Рубиной рассматривается в таких исследованиях, как диссертация Е.С. Тулушевой «Принципы циклообразования в
трилогиях Дины Рубиной «Русская канарейка» и «Наполеонов обоз»^25!, монография Э.Ф. Шафранской^26!, статьи Д.Д. ЗиятдиновойГ.С. Зуевой^11!, В.Ю. Пановица^13-и др. Циклообразующие скрепы макротекста Акунина проанализированы в ряде исследований одного из авторов настоящей статьи - [7; 8; 9].
При всей несхожести жанров и тем, в которых работают Борис Акунин и Дина Рубина, в их макротекстовых единствах присутствует сквозной мотив, который в творчестве обоих писателей становится объединяющим, причем у Дины Рубиной можно проследить развитие этого мотива в трех ее новейших трилогиях, сюжетно не связанных друг с другом. Речь идет о мотиве «чужого ребенка» - в истории семей постоянно возникает мотив усыновления, воспитания не своего ребенка - приемного, усыновленного. Тот же мотив можно проследить и в «фандоринском корпусе», причем Акунин своеобразно раскрывает его - ключевую роль в сюжете некоторых романов играет мотив неузнанности: сын не знает отца либо отец не знает сына.
Рассмотрим мотив чужого ребенка в творчестве Дины Рубиной. Новейшие трилогии писательницы открываются сценой усыновления: «Почерк Леонардо» представляет собой историю Анны Нестеренко, усыновленной бездетной семейной парой, Марией и Анатолием. Жизнь в этой приемной семье - первое отторжение и первое непонимание в жизни Анны: приемная мать с трудом принимает уникальную одаренность девочки, ее одержимость зеркалами и удивительные особенности восприятия мира.
«Белая голубка Кордовы» - это история Захара Кордовина, корни которого прослеживаются на много веков. Генеалогию рода Кордовиных-Кордоверов возводят к временам царя Соломона: «известный, очень разветвленный род, происхождение испанского имени - как сам понимаешь, из Кордовы, хотя корни рода уходят в античные дебри - ведь евреи появились на Пиренейском полуострове еще при римлянах, - и даже
ведут в Иерусалимский Храм, причем, не Второй, а Первый» с- 4071. Кордовин узнает о древней истории своей семьи только в зрелом возрасте, в детстве он воспитывается как незаконнорожденный сын незаконнорожденной дочери: его мать, Рита Кордовина, была внебрачной дочерью Захара Кордовина-старшего, и сама родила его полного тезку от неизвестного отца: «Сделал несколько шагов к тахте, взглянул на дитя и обмер. Перед ним лежал все тот же окаянный Захар, опять Захар и только Захар, словно этот мертвый паскудник - гопник этот! - как-то умудрился сделать ребенка собственной
дочери!» [14, с 2441. Герой романа обретает свою подлинную семью лишь в Испании, в городе Кордова, узнав, наконец, всю историю своего разветвленного рода. В этом смысле он сам является «чужим», брошенным ребенком.
В «Синдроме Петрушки» тема детей вносит трагическую линию в историю семьи Петра и Лизы. Лиза страдает генетическим заболеванием, в силу которого она может рождать мальчиков с синдромом Ангельмана (синдромом Петрушки) и здоровых девочек. Главные герои состоят в законном браке и воспитывают родных детей, но правду о трагическом генетическом заболевании в родовой истории их семьи им открывает профессор -приемный сын одной из тех женщин, которые получили опасную наследственность из-за проклятия.
Таким образом, в «Людях воздуха» мотив приемного ребенка становится скрепляющим для текстового единства, и, как многие другие мотивы этой трилогии (см. получает
«женский» вариант реализации в «Почерке Леонардо», мужской - в «Белой голубке Кордовы», и особенный, необычный (в данном случае - периферийный, реализованный в образе второстепенного персонажа) - в «Синдроме Петрушки».
В «Русской канарейке», для которой тема семейных отношений и взаимодействия ребенка с его предками, также является ключевой, главный герой -незаконнорожденный ребенок, который, как и Захар Кордовин, носит родовую фамилию не по праву, но становится одним из самых ярких представителей. Леон Этингер -
«последний по времени Этингер» - также рожден от отца, чье полное имя выясняется лишь в финале истории, и Этингер обретает не только семью матери, чью фамилию он нос ит, но и с е мью отца .
В «Наполеоновом обозе» мотив приемного ребенка раскрывается через трагическую историю любви Надежды и Аристарха: беременная от Аристарха Надежда узнает о его связи со своей сестрой и предпринимает попытку суицида. К выжившей, но навсегда утратившей возможность иметь детей Надежде обращается ее сестра, предлагая усыновить ребенка Аристарха. Надежда соглашается, и выращивает Алексея как своего сына, не посвящая его в историю его рождения. Как и Захар Кордовин-младший внешне является точной копией Захара Кордовина-старшего, так и Алексей рождается чрезвычайно похожим на своего отца Аристарха, так, что тот даже на фото Алексея идентифицирует себя: «Не понял. Где это я? Когда? Она с усилием разлепила глаза и
зажмурилась от света лампы: он стоял у стола и держал в руке фотографию» [17, с- 21]. Как отмечает Е.С. Тулушева, «История, первоначально произошедшая в семье Аристарха, дублируется в семье Надежды: усыновленного ребенка прячут, меняют ему фамилию, уничтожают любые способы его идентификации с кровными родственниками. И как Аристарх не успевает увидеть с вою родную бабушку, о существовании которой он узнал от умирающей матери, так и Алексей видит родного отца только после смерти и не
узнает всей замысловатой истории семейного наследства: «порвалась связь времен» с. 1281.
Мотив брошенного / усыновленного / обретающего истинную семью ребенка также является одним из циклообразующих в «фандоринском корпусе», причем это проявляется в родословной двух главных героев цикла - Эраста Фандорина и Масахиро Сибаты. Маса, неизменный друг и помощник Фандорина в большинстве произведений серии «Новый детектив», оказывается дважды приемным сыном - его «усыновляет» Эраст Петрович Фандорин: «Согласно документам, звали его теперь не Масахиро, а Михаил Эрастович (по крестному отцу). Пришлось Фандорину поделиться с новоиспеченным рабом Божьим и своей фамилией — японец просил об этом как о самой великой награде, которой сюзерен может пожаловать преданного вассала за долгую и усердную службу.
Паспорт паспортом, но Эраст Петрович выговорил себе право называть слугу по-прежнему - Масой. И безжалостно пресек попытки крестника именовать господина «отоо-сан» (отец) и тем более «батюська» [2, с 29].
В романе «Просто Маса», завершающем (на июнь 2022 г.) «фандоринский корпус», Маса узнает свою подлинную историю: он оказывается сыном «благородного вора», которого усыновили по воле убийц его отца: «Как его - Масахиро? Пусть будет Масахиро Сибата. Воспитай щенка по-нашему. Разбойником, убийцей. Никаких дурацких правил и канонов. Вот тогда Тацумаса на том свете изойдет кровавыми слезами.
Тадаки улыбался всё шире.
- Сын Тацумасы не станет «благородным вором». Он станет моим солдатом и будет жить по моим правилам. Вот что такое настоящая месть, болваны. Учитесь» [5, с 93].
Мотив усыновления является важным и для истории семьи самого Фандорина: в романе «Внеклассное чтение», посвященном приключениям Данилы Фондорина, читатель узнает, что потомки Данилы не имеют отношения к роду фон Дорнов, так как его единственный родной сын Самсон в нервной горячке покинул дом и ушел в неизвестном
направлении, а имя Самсона принял мальчик-вундеркинд Дмитрий Карпов. Таким образом, все Фандорины, начиная от Самсона Даниловича, его сына Исаакия Самсоновича и отца Эраста Петровича - Петра Исаакиевича, а также потомки Эраста Петровича - не имеют отношения к роду фон Дорнов, хотя не знают об этом. Примечательно, что у всех представителей этой генеалогической цепочки один сын, и лишь у героя «Приключений магистра», Николаса, приходящегося Эрасту Петровичу внуком, рождается двое детей - сын и дочь. К роду Фандориных в России в полной мере может быть отнесено суждение из «Русской канарейки» Дины Рубиной: «род Этингеров всегда - вы слышите? - всегда, как нитевидный пульс больного, держался на единственном отпрыске, единственной надежде не пропасть, не захиреть окончательно. Словно некая нерадивая Парка, клюющая носом над пряжей, вдруг спохватится да и вытянет торопливым крючком едва не упущенную единственную тонкую петлю
очередного поколения» [20, с- 258].
Также в генеалогии Фандориных присутствует мотив неузнанного сына - герой первой части «Алмазной колесницы», штабс-капитан Рыбников, является сыном Эраста Фандорина и японки О-Юми (Мидори), причем он знает, что Фандорин - его отец, однако самому Фандорину так и не доводится об этом узнать: написанное перед самоубийством в тюрьме письмо Рыбников сжигает. «P.S. Письмо, написанное и сожженное арестантом по кличке Акробат.
27 мая 1905 года Отец,
М не стра нно к В а м та к обра ща тьс я , в е дь другого человека, в доме которого вырос.
Сегодня я смотрел на Вас и вспоминал, приемные родители» [1, с 708"".
с отро ч е ств а я пр ив ык на з ыв а ть «отцо м»
что мне рассказывали о Вас дед, мать и
Рыбников погибает, не оставив потомков, и род Фандориных продолжает держаться на единственном сыне. Становясь единственным наследником отца, сын продолжает «расплачиваться» по его долгам в прямом и переносном смысле - так, например, Эраст Петрович Фандорин, обладающий феноменальным везением в любых азартных играх, склонен связывать эту мистическую удачу с не менее феноменальной невезучестью своего отца: «У меня редкий дар, господа, - ужасно везет в азартные игры. Необъяснимый феномен. Я уж давно свыкся. Очевидно все дело в том, что моему покойному батюшке столь же редкостно не везло. Я выигрываю всегда и в любые игры,
и оттого терпеть их не могу» [6, с 88"". В неразрывную связь представителя рода со способностями его предков верит и профессор ван Дорн, персонаж «Детской книги для мальчиков». Он предлагает Эрасту-младшему (Ластику) найти уникальный артефакт «райское яблоко», который был обнаружен его предком, крестоносцем Тео фон Дорном. Ластик терпит на этом поприще неудачу (как и его сестра Геля в «Детской книге для девочек»), что вполне объяснимо с точки зрения темы рода: они не являются потомками фон Дорна, о чем, впрочем, не знают.
Тема рода в макротекстах современной литературы получает неожиданное прочтение в ономастическом аспекте - и этот способ развертки мотива присутствует как у Акунина, так и у Рубиной. Прослеживая историю семьи, оба писателя привлекают внимание к трансформации фамилии. Так, в «Белой голубке Кордовы» описывается изменение фамилии Кордовер - Кордовес - Кордовин, в «Наполеоновом обозе» - Бугерини -
Бугеро - Бугров. То же наблюдаем и у Акунина: фамилия Фандорин имеет массу вариантов прочтения: де Дорн, фон Дорн, ван Дорн, Фондорин, Дорин, Дронов, Дорн и пр. Как отмечают Л.Г. Кихней и Е.С. Тулушева, «сквозным мотивом творчества Дины Рубиной следует признать ономастический код тождественности и идентификации мужского имени, имеющего древнее происхождение. В романе «Белая голубка Кордовы» намечаются основные моменты этого сквозного мотива (фонетическая переогласовка имени, его анимализация, связь тождества имени с тождеством внешности и личности, имя как ключ к истории рода и семьи и наследственному сокровищу — уделу), впоследствии более подробно раскрытые автором в тексте трилогии «Наполеонов обоз», где наряду с носителем редкого имени присутствуют истории и других имен и фамилий. ... Имя служит своеобразным паролем, наподобие сказочного «Сезам, откройся!», оно должно привести к несметным сокровищам - родовому уделу, который по трагическому стечению обстоятельств героям так и не удается обрести. Трансформации и деформации имени, его идентификация с представителями рода, семьи являются семиотически нагруженными в художественном мире новейших произведений Дины Рубиной. Ономастический шифр ... функционально проявляет скрытую, забытую связь поколений, связанных глубинным родством» [12, с- 216 - 2171.
В сверхтекстовом единстве «фандоринского корпуса» функцию «родового удела» выполняют паранормальные способности - все герои наделены феноменальной удачливостью и везучестью, которая настойчиво подчеркивается автором. Им удается избежать смерти и достичь цели в самых трудных и невероятных ситуациях, причем эта способность передается не только непосредственным представителям рода Фандориных, но и носителям искаженных вариантов фамилии.
Таким образом, в макротекстовых единствах современных писателей Бориса Акунина и Дины Рубиной просматривается общий мотив, выполняющий роль циклообразующей скрепы, - мотив приемного / чужого / незаконнорожденного ребенка, органично вплетающегося в ткань рода, семьи и позволяющего семейному «дару» раскрыться более полно. Наличие этого мотива объясняется вниманием обоих авторов к истории России в контексте мировой истории и желанием проследить семейные, генеалогические связи персонажей на протяжении нескольких столетий. К подобному развитию тяготеет и сам формат макротекстового единства: создание сверхбольших текстов предполагает развертывание истории рода на протяжении нескольких столетий.
Библиография
1. Акунин Б. Алмазная колесница. М.: Захаров, 2004. 720 с.
2. Акунин Б. Весь мир театр. М.: Захаров, 2015. 432 с.
3. Акунин Б. Детская книга для мальчиков. М.: АСТ, 2021. 512 с.
4. Акунин Б., Му Г. Детская книга для девочек. М.: АСТ, 2012. 416 с.
5. Акунин Б. Просто Маса. М.: издательство АСТ, 2020. 448 с.
6. Акунин Б. Смерть Ахиллеса. М.: Захаров, 2020. 336 с.
7. Борунов А.Б., Афанасьева О.В. Таксономия как жанро-и циклообразующий паттерн «фандоринского корпуса» Б. Акунина // Научный диалог. 2021. № 7. С. 140-153.
8. Борунов А.Б. Андрогиния как циклообразующий мотив в «фандоринском корпусе» Б. Акунина // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2021. Т. 14. № 2. С. 247-251.
9. Борунов А.Б. Травестия как циклообразующий прием «фандоринского корпуса» Б. Акунина // Litera. 2021. № 8. С. 97-104.
10. Зиятдинова Д. Д. «Иаковский код» в трилогии Д. Рубиной «Люди воздуха» // Известия УрФУ. Серия 2: Гуманитарные науки. 2014. № 4. С. 178-186.
11. Зуева Г.С. Собирательный образ героя трилогии Дины Рубиной «Люди воздуха» // Славянский мир: духовные традиции и словесность. Сборник материалов Международной научной конференции посвященной 250-летию Н.М. Карамзина, 195-летию Ф.М. Достоевского, 125-летию О.Э. Мандельштама. 2016. С. 367-371.
12. Кихней Л.Г., Тулушева Е.С. Ономастический код в произведениях Дины Рубиной «Наполеонов обоз» и «Белая голубка Кордовы» // Научный диалог. 2021. № 3. С. 206 - 217.
13. Пановица В.Ю. Мотив двойничества в трилогии «Люди воздуха» Д. Рубиной: сюжетно-композиционное и вербально-текстовое воплощение // Вестник науки Сибири, 2013. № 4. С. 215-223.
14. Рубина Д. И. Белая голубка Кордовы. М.: Издательство «Э», 2018. 624 с.
15. Рубина Д. И. Наполеонов обоз. Книга 1. Рябиновый клин. М.: Эксмо, 2020. 448 с.
16. Рубина Д. И. Наполеонов обоз. Книга 2. Белые лошади. М.: Эксмо, 2020. 480 с.
17. Рубина Д. И. Наполеонов обоз. Книга 3. Ангельский рожок. М.: Эксмо, 2020. 480 с.
18. Рубина Д.И. Русская канарейка. Блудный сын. М.: Эксмо, 2019. 480 с.
19. Рубина Д.И. Русская канарейка. Голос. М.: Эксмо, 2019. 640 с.
20. Рубина Д.И. Русская канарейка. Желтухин. М.: Эксмо, 2019. 576 с.
21. Рубина Д. Почерк Леонардо. М.: Эксмо, 2008. 678 с.
22. Рубина Д. Синдром Петрушки. М.: издательство «Э», 2017. 512 с.
23. Сильчева А.Г. Проблема художественного метода в трилогии «Люди воздуха» Дины Рубиной // Россия в мире: проблемы и перспективы развития международного сотрудничества в гуманитарной и социальной сфере. Материалы VI Международной научно-практической конференции. Отв. ред. Д.Н. Жаткин, Т.С. Круглова. 2019. С. 65-72.
24. Снигирева Т. А., Подчиненов А. В., Снигирев А. В. Борис Акунин и его игровой мир: монография. СПб.: Алетейя, 2017. 178 с.
25. Тулушева Е.С. Принципы циклообразования в трилогиях Дины Рубиной «Русская канарейка» и «Наполеонов обоз». ... Дисс. ... канд. фил. наук. М., 2021. 209 с.
26. Шафранская Э.Ф. Синдром голубки (Мифопоэтика прозы Дины Рубиной). Санкт-Петербург: Свое издательство, 2012. 470 с.
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Рецензируемый материал касается анализа текстов достаточно востребованных авторов - это Дина Рубина и Борис Акунин. Сопоставительный формат работа наличен, однако, стоит отметить, что подобный «мезальянс» сравнений в научной критике практически не встречался, что дает основание говорить о новизне, продуктивности и концептуальности. В статье рассматривается «мотив чужого ребенка» как сквозной код прозаических макроциклов Акунина и Рубиной. Замечу, что подобная «научная догадка» вполне верна, действительно, данный вариант эстетического толка разрешается именно с учетом этого мотива. Статья самостоятельна, объективность точки зрения не вызывает сомнений; автор умело компилирует критические источники, обобщает данные, на
основе анализа выводить оригинальную модель рецепции. Стиль сочинение собственно научный: например, это реализовано в следующих фрагментах - «при всей несхожести жанров и тем, в которых работают Борис Акунин и Дина Рубина, в их макротекстовых единствах присутствует сквозной мотив, который в творчестве обоих писателей становится объединяющим, причем у Дины Рубиной можно проследить развитие этого мотива в трех ее новейших трилогиях, сюжетно не связанных друг с другом. Речь идет о мотиве «чужого ребенка» - в истории семей постоянно возникает мотив усыновления, воспитания не своего ребенка - приемного, усыновленного. Тот же мотив можно проследить и в «фандоринском корпусе», причем Акунин своеобразно раскрывает его -ключевую роль в сюжете некоторых романов играет мотив неузнанности: сын не знает отца либо отец не знает сына», или «мотив брошенного / усыновленного / обретающего истинную семью ребенка также является одним из циклообразующих в «фандоринском корпусе», причем это проявляется в родословной двух главных героев цикла - Эраста Фандорина и Масахиро Сибаты. Маса, неизменный друг и помощник Фандорина в большинстве произведений серии «Новый детектив», оказывается дважды приемным сыном - его «усыновляет» Эраст Петрович Фандорин: «Согласно документам, звали его теперь не Масахиро, а Михаил Эрастович (по крестному отцу). Пришлось Фандорину поделиться с новоиспеченным рабом Божьим и своей фамилией — японец просил об этом как о самой великой награде, которой сюзерен может пожаловать преданного вассала за долгую и усердную службу» и т.д. Термины и понятия, которые используются в работе, унифицированы, каких-либо разночтений не выявлено. Статья имеет не только практически, но и теоретический характер; материал можно активно использовать при чтении / изучении курса «История русской литературы». Сопоставительный характер присущ тексту в целом: «тема рода в макротекстах современной литературы получает неожиданное прочтение в ономастическом аспекте - и этот способ развертки мотива присутствует как у Акунина, так и у Рубиной. Прослеживая историю семьи, оба писателя привлекают внимание к трансформации фамилии. Так, в «Белой голубке Кордовы» описывается изменение фамилии Кордовер - Кордовес - Кордовин, в «Наполеоновом обозе» - Бугерини - Бугеро - Бугров. То же наблюдаем и у Акунина: фамилия Фандорин имеет массу вариантов прочтения: де Дорн, фон Дорн, ван Дорн, Фондорин, Дорин, Дронов, Дорн и пр.». На мой взгляд, цель работы достигнута, автор констатирует, что «в макротекстовых единствах современных писателей Бориса Акунина и Дины Рубиной просматривается общий мотив, выполняющий роль циклообразующей скрепы, - мотив приемного / чужого / незаконнорожденного ребенка, органично вплетающегося в ткань рода, семьи и позволяющего семейному «дару» раскрыться более полно. Наличие этого мотива объясняется вниманием обоих авторов к истории России в контексте мировой истории и желанием проследить семейные, генеалогические связи персонажей на протяжении нескольких столетий. К подобному развитию тяготеет и сам формат макротекстового единства: создание сверхбольших текстов предполагает развертывание истории рода на протяжении нескольких столетий». Список источников включает работы разных типов, разных временных пределов. Текст не нуждается в правке, доработке, расширении иллюстративной базы. Основные требования издания учтены, тема работы созвучна одному из тематических векторов журнала. Считаю, что проблемный спектр, поданный в данной работе можно органично продолжить на примере других произведений. С учетом сказанного, отмечу: статья «Мотив «чужого ребенка» как сквозной код в прозаических макроциклах Бориса Акунина и Дины Рубиной» может быть рекомендована к открытой публикации в журнале «Litera».