CC BY
62
«МОСКВА ВЗБУДОРАЖЕНА, КАК ПЧЕЛИНЫЙ УЛЕЙ».
КОНЕЦ «ДЕЛА ВРАЧЕЙ» И НАСТРОЕНИЯ В СТОЛИЦЕ И ПРОВИНЦИИ
С.А. ГВОЗДЕВ
Кафедра отечественной истории Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского 150000, Ярославль, ул. Республиканская, 108
4 апреля 1953 г. было передано по радио и опубликовано в печати сообщение МВД СССР, вызвавшее бурную общественную реакцию. Заявлялось, что «врачи-убийцы», оказывается, были арестованы бывшим Министерством государственной безопасности «неправильно, без всяких каких-либо законных оснований», что обвинения против них являются ложными, а показания арестованных, подтверждающие эти обвинения, получены «путем применения недопустимых и строжайше запрещённых советскими законами приемов следствия». Сообщалось, что все обвиняемые реабилитированы и освобождены из-под стражи, а виновные в неправильном ведении следствия, наоборот, арестованы и привлечены к уголовной ответственности. В тех же номерах газет было помещено еще одно короткое сообщение: Президиум Верховного Совета СССР отменил собственный Указ от 20 января 1953 г. о награждении врача Л.Ф. Тимашук орденом Ленина «как неправильный, в связи с выявившимися в настоящее время действительными обстоятельствами»1' 6 апреля «Правда» опубликовала передовую статью «Советская социалистическая законность неприкосновенна», на следующий день перепечатанную большинством газет. Из неё граждане узнали, в частности, что «честный общественный деятель, народный артист СССР Михоэлс» (убитый госбезопасностью еще в начале 1948 г. - С,Г.) «был оклеветан», что ответственность за это преступление, как и за «дело врачей», несет «преступный авантюрист Рюмин» (начальник следственной части по особо важным делам министерством госбезопасности - СТ.), на поводу у которого оказался бывший министр госбезопасности Игнатьев, проявивший «политическую слепоту и ротозейство»2
Принято считать, что все эти откровения вызвали у народа только положительную реакцию. «Вздох облегчения всей интеллигенции и широких слоев народа» запомнил Д.Т. Шепилов - главный редактор «Правды», человек, хорошо информированный о действительных общественных настроениях, вызванных публикациями его газеты На самом деле, общественная реакция, как показывают документы, оказалась крайне противоречивой и включала полярные суждения. Люди в свое время поверили в виновность «врачей-убийц», антисемитские настроения не могли исчезнуть сразу волшебным образом, равно как и вера в непогрешимость советских чекистов, культивировавшаяся годами. Общественные настроения этих апрельских дней можно реконструировать по сводкам поступивших в редакцию «Правды» писем, подготовленным для высшего политического руководства тем же Шепиловым. Абсолютное большинство писем, как отмечено в сводках, носило анонимный характер, что являлось своеобразной гарантией их искренности.
Из 52 писем читателей, поступивших в редакцию 8 и 9 апреля (они потоком шли и * следующие дни), только в 14 люди одобряли услышанное и прочитанное, в остальных высказывали сомнения и открытое недовольство. Положительные отклики, судя по форме I содержанию, исходили от тех, кто пострадал от государственного антисемитизма, произво-
Ж
ла «органов» или склонен был выражать удовлетворение любыми действиями новых властителей. «В руках таких замечательных людей, как товарищи Маленков, Берия, Молотов, и дпугих соратников И.В. Сталина государственная власть есть великое средство народного благополучия и спокойствия, залог наших дальнейших успехов, - заявлял один из авторов, и добавлял: - «растроган справедливостью, честностью, гуманностью». Выражали благодарность «лично товарищам Маленкову и Берии». Московская домохозяйка увидела во всём этом возвращение к ленинской справедливости: «Мое родное правительство, как я рада, что ты поступило справедливо, по-человечески. В этом поступке почувствовалось присутствие нашего дорогого В.И. Ленина, он опять с нами, он любил народ». Анонимный автор из столицы высказывал редакции упрек: «Вы поместили много статей с еврейскими фамилиями («врагами», проходимцами и т.п.). Поместите теперь хотя бы одну статью об одном случае антисемитизма, чтобы разоблачить мерзавцев, которые в нашей стране продолжают проявлять жуткий антисемитизм». Критику в адрес главного партийного органа, столь круто изменившего свою политическую ориентацию, содержало и гневное послание от «лица группы рабочих» из столицы. «Выражаем полное недоверие редакции «Правды» в ее политическом руководстве, - заявляли авторы. В течение двух-трёх лет газета в статьях и фельетонах вела огромную антисемитскую кампанию, смакуя еврейские имена и доказывая, как фашистские листки, что их надо бить. А теперь печатает передовицы о советской идеологии дружбы народов. Кто же вам поверит? Вы же проститутки и звери. Объясните хоть народу, как вы пали, и что от вас можно ждать в дальнейшем...».
Анонимный автор из Курска предупреждал: «Народ не успокоится, пока не накажут суровым судом Тимашук и садистов из НКВД». Убедительную картину глубокого разложения сталинских карательных ведомств изобразил в письме в газету лениградец М.Н. Селиверов. «Что такое наши «органы»? - спрашивал автор. - Как часто приходится слышать резкую критику трудящихся по адресу работников МГБ и МВД, милиции, офицерского состава... Как часто приходится видеть боровоподобных генералов и полковников МТБ, надменных, с апоплексической шеей, с похотливо глядящими на женщин глазами, с видом, точно они соль земли..., со следами вырождения и пороков». «Многие работники МГБ и МВД развратились и стали непригодными для работы чекиста, - продолжал автор письма. - Но МГБ и МВД - автономная республика... МГБ и МВД критике не подлежат. Под предлогом служебной тайны они никого не пускают за проволоку. В Англии, например, разве возможен был бы арест 12 профессоров при наличии смехотворных данных? Разве (если бы арест состоялся) они просидели бы больше 2-3 дней? Конечно, нет. Сразу бы стало известно, что их пытают, и т.д.». «Дальше такие порядки существовать не могут. Они оскорбляют до глубины души, - восклицал Селиверов и предлагал систему мер по оздоровлению Министерства внутренних дел: - Нужен строгий контроль за МВД, нужна критика (пусть закрытая), нужна возможность заключенным сноситься с прокурором, подать жалобу. Нужна немедленная чистка работников МВД, проверка прежних дел, ссылок, осуждений... Нужна более чем когда-либо систематическая политико-воспитательная работа с работниками МВД. Ряды их должны пополняться за счет героев Отечественной войны и трудового фронта. А развратников, стяжателей, себялюбов, унтеров Пришибеевых, благоутробных генералов и полков-ников-садистов - надо выгнать вон и воздать им, как должно». «Да!... - заключал автор письма, - скандал с профессорами получился небывалый. Резонанс в СССР и за границей громадный. Москва взбудоражена, как пчелиный улей»4'
В основе писем с выражением недоумения и недовольства по поводу освобождения кремлевских врачей лежало несколько мотивов. Первый, наиболее широко представленный, исходил от антисемитски настроенных граждан, возмущенных реабилитацией врачей-евреев. «Глубоко оскорблен русский народ сегодняшней передовой статьей, -восклицал анонимный автор из Москвы, имея в виду статью от 6 апреля 1953 г. -—Почему же этот акт мирового значения (перемены во внутренней политике - С.Г.) начался с возвеличивания кучки евреев и унижения русских? Сколько невинных жертв
репрессий 1933-1934 и 1937-1938 гг. еще находится в лагерях, но не их в первую редь реабилитировали, кучку евреев! 0Че*
Миллионы русской, украинской и белорусской молодежи отстраняется от научн й общественной деятельности, потому ЧТО ОНИ находились В оккупации. Почему же не И них нашло правительство первое слово оправдания? Неужели они хуже уголовных ступников? Евреи эвакуировались, потому что боялись смерти, а не потому, что хотелвза щищать родину. Они ее и не защищали!» Автор подводил итог своим впечатлениям от ш чившегося: «Оскорбление русских ради евреев». Еще одна анонимка из столицы гротно предупреждала: «Вы думаете, что измените наши взгляды на евреев? Нет, не измените Евреи были в наших глазах паразитами, и будут такими... Вы должны их одернуть, а не выгораживать». Негодовал «простой рабочий» столичного завода «Серп и молот»: «Мы все советские люди, возмущены и огорчены тем, что наше правительство без товарища Сталина преклонилось перед евреями».
Второй мотив - неверие в невиновность «убийц в белых халатах». Раз признались даже под пытками, значит виноваты. «Вы считаете, что эти профессора полностью реабилитированы? Но кого можно в этом убедить? Нет, веб равно, это - низкие и подлые люди... Неужто их мучили, как Зою или Лизу Чайкину (канонизированные героини минувшей войны, казнённые нацистами. - С.Г.)?» - спрашивал некто А. Савельев, житель Москвы, и с негодованием добавлял: «Пугливые, мелкие их душонки заставили волноваться и горевать миллионы честных советских граждан, заставили страдать тысячи ни в чем не повинных людей. В этом они уже виноваты, и за это их нужно больше судить, чем кого бы то ни было». Та же тема звучала в пришедшем из Ярославля от «группы студентов» педагогического института письме: «Трудно поверить, что наши советские люди, воспитанные партией Ленина-Сталина, даже при грубо неправильных методах следствия могли давать такие чудовищные и, оказывается, не действительные признания в своей преступной деятельности», - сомневались авторы, опять-таки ссылаясь на стойкость героев-комсомольцев в годы войны.
Третья группа «писем во власть» отражала мнение тех, кто был огорчен пошатнувшимся авторитетом «чекистов». Анонимка из Москвы гласила: «У меня было такое ощущение, что я получил пощечину... Уж слишком всё шито белыми нитками, и заставить верить в невиновность нельзя». «Это сообщение вызвало у всех рабочих прежде всего тревогу за ненормальные отношения и полностью дискредитировало наши органы госбезопасност Оно написано или еврейской рукой, или под влиянием еврейского вдохновения», - говорилось в другом анонимном послании. Автора возмущала сама ничтожность события, из-за которого разгорелся весь скандал: «Неужели эти несчастные профессора, если они оказались не вредителями, стоят того, чтобы взволновать так умы наших рабочих?» «Не успела утром выйти на кухню, как все сразу заговорили об этом, и все возмущаются целый день, где бы об этом ни говорили, всюду возмущаются, - делился впечатлениями еще один столичный житель. - Как можно сеять такие сомнения и такое недоверие в народе? Кому после этого верить?» В заключение сочинитель письма еще раз подчеркивал, что такие сообщен» вредны, поскольку «сеют недоверие и сомнения в МВД».
Основной мотив четвертой, последней группы писем - отрицательное отношение к действиям нового политического руководства, оценка этих действий как забвения сталиисш заветов. «После смерти великого Сталина творятся дела, вызывающие недоумение», - долился своими соображениями читатель из Свердловска. Размышляли: «Получается, умер Сталин - и нет защитника советского народа, а евреям после смерти Сталина спокойно дают власть в руки. В общем, пусть евреи продают нашу Советскую Родину». Вспомивш «своего любимого, дорогого вождя, отца, друга и учителя Иосифа Виссарионовича Сгалива, которого уже нет, и который, наверное, тоже был уже давно отравлен этими убийцами i поэтому так безвременно скончался». «Нет твёрдой сталинской руки», - сетовал корреспондент из Минска. Львовские студенты требовали дать слово развенчанной патриотке Тв-машук, предупреждая, что они объявляют «поход в защиту врача Тимашук - ее награждая орденом Сталин, а Сталин - это правда»5'
Таким образом, спектр настроений, вызванных благополучным завершением «дела врачей» отражал диаметрально противоположное отношение как к сталинскому наследию, так и к наступающим переменам. Если отношение тех, кто положительно встретил освобождение кремлёвских врачей и связывал с этой акцией надежды на либерализацию советского режима, в общем-то понятно, то агрессивное неприятие акта элементарной справедливости другой частью общества, малопонятное с точки зрения здравого смысла, можно объяснить сформировавшимся в предшествующие годы типом массового сознания. Верховная власть для носителей такого сознания справедлива и непогрешима, она не может каяться и исправлять ошибки, поскольку никогда их не допускает. В апреле 1953 г. власть повела себя не так, и это вызвало глубокий идейно-психологический дискомфорт. Разноголосица мнений весны 1953 г. стала прологом к грандиозной идейно-политической смуте, охватившей общество в последующие годы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Правда. 1953.4 апреля.
2. Правда. 1953. 6 апреля.
3. Шепилов Д.Т. Воспоминания // Вопросы истории. 1998. № 8. С. 14.
4. Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 5. Оп. 30. Д. 5. Л. 3, 30, 35, 25, 17, 46,38-39.
5. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 5. Л.9-10,11,14,40, 41,43,44,46.
«MOSCOW IS EXCITED AS A BEER BEEHIVE».
THE END OF «THE DOCTORS’ AFFAIR» AND THE MOOD IN CAPITAL AND PROVINCE
S.A. GVOZDEV
The Faculty of Home History,
K.D. Ushinsky State Pedagogical University of Yaroslavl 108, Respublikanskaya Str., Yaroslavl, 150000 Russia
The article puts a problem of objectivity and variety of Soviet population opinions on home political situation during the state ideology domination in the beginning of the 50th on example of «The doctors’ affair» culmination as a model of change of the official position that has revealed all the spectrum of public opinions. The opposite positions in the opinions reflected the attitude both to a Stalin heritage and to coming changes. If the attitude of those who had positively met the justification of Kremlin doctors was explained with their hope for liberalization of the Soviet regime, the aggressive attitude to this act by other part of soviet society it is possible to explain by the type of mass consciousness generated in previous years. In their representation the supreme authority was fair and infallible, it was not able to repent and to correct their mistakes as never them made. In April of the 1953 the authority led itself in another way that caused deep ideological -psychological discomfort Varicosity of opinions of spring 1953 became a prologue to grandiose ideological and political unrest, that captured the soviet society the next years.
