CC BY
268
Солодкин Роман Яковлевич,
к. и. н., доцент кафедры истории России
Нижневартовского государственного гуманитарного университета (НГГУ) (Нижневартовск)
МОСКОВСКАЯ СМУТА В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ АНГЛИЙСКИХ СОВРЕМЕННИКОВ: ВОПРОСЫ ИСТОРИОГРАФИИ
Несколько из многочисленных сочинений иностранцев о событиях «межъусобной брани», пережитой Московским государством в начале XVII в., принадлежит англичанам. Их записки о «разорении русском» в последние десятилетия не раз привлекали внимание исследователей.
По допущению М. А. Алпатова, книга о посольстве сэра Т. Смита в Россию вышла из-под пера драматурга Джорджа Уилкинса, пользовавшегося устными и письменными известиями участников этой дипломатической миссии. Его повествование риторично, но он проявил умение отбирать факты.
Версия публициста о подлинности «царя Дмитрия» — сына Ивана IV, с точки зрения исследователя, внушена политическими соображениями. Главное значение данной книги М. А. Алпатов усматривал в том, что она запечатлела ту общественную атмосферу, в которой протекали «описываемые события». Автор английского сочинения о посольстве Т. Смита в Москву, отмечал М. А. Алпатов, ненавидит народ и передает слухи о Лжедмитрии (Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа: XVII - первая четверть XVIII века. М., 1976. С. 71-80).
По указанию А. О. Амелькина, Дж. Уилкинс — участник посольства в Москву Т. Смита — первым из примерно четырех десятков иностранцев описал события русской Смуты. Свидетель переворота в пользу Лжедмитрия I, он «под впечатлением официальной (в то время) версии романтического спасения Самозванца призывал английских драматургов откликнуться на это событие» (Амелькин А. О. Поворот в истории России начала XVII в. глазами иностранцев // Нестор: Историко-культурные исследования: Альманах. Воронеж, 1995. Вып. 3. С. 76).
В представлении Р. Г. Скрынникова изданное И. М. Болдаковым английское сочинение, опубликованное в 1605 г. на основании записей и
рассказов членов посольства, только что вернувшегося из России, содержит самые подробные сведения о московском восстании 1 июня 1605 г.; оно сохранило уникальные данные об этом движении против Годуновых, как и о решении Боярской думы передать власть Лжедмитрию, о посылке Самозванцем бояр в Москву истребить его врагов (Скрынников Р. Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л., 1985. С. 277-281, 285, 291).
По данным И. И. Смирнова, зимой 1606-1607 гг. видный деятель Московской компании Дж. Меррик был в русской столице и являлся очевидцем восстания Болотникова, почему мог сочинить «Английское донесение» об этом восстании, о чем свидетельствует и сравнение данного документа, относящегося к марту или апрелю 1607 г., с другими, вышедшими из-под пера того же королевского дипломата, и широкая осведомленность автора. Цель записки Меррика, которая содержит наряду с ошибочными большое количество очень ценных сведений о возглавленном И. Болотниковым движении, особенно позволяющих раскрыть его социальную природу, как думалось И. И. Смирнову, — «информировать английское правительство о событиях в России», т. е. цель эта практическая (Смирнов И. И. Восстание Болотникова: 1606-1607. М., 1951. С. 548-551).
Как представлялось В. И. Корецкому, «Английское донесение» в Лондон о восстании Болотникова, по-видимому, принадлежащее Меррику, «при общей точности сообщаемых в нем» фактов отличается хронологической непоследовательностью. Так, здесь, возможно, спутан порядок событий и смешаны детали сражений 26-27 ноября и 2 декабря 1606 г. под Москвой. Тем не менее «Английское донесение», по словам В. И. Корецкого, «содержит исключительно ценные данные о программных требованиях восставших и о положении внутри Москвы во время осады», а также отразило изменение тактики повстанцев и консолидацию «феодальных верхов в Москве перед лицом внешней и внутренней опасности» (Корецкий В. И. Формирование крепостного права и первая Крестьянская война в России. М., 1975. С. 27, 302-304, 306, 308; ср.: С. 242).
В глазах А. О. Амелькина, автор (которым исследователь считает Дж. Меррика) записки о восстании Болотникова «осторожен в своих оценках..., осознанно воздерживается от каких-либо выводов» (Амелькин А. О. Поворот в истории России начала XVII в. глазами иностранцев // Нестор: Историко-культурные исследования: Альманах. Воронеж, 1995. Вып. 3. С. 77).
По указанию Г. М. Коваленко, почти неизвестное исследователям сочинение Г. Бреретона «Известия о невзгодах России» было предназначено для занимательного чтения высших аристократов, в частности, для фаворита Якова I государственного секретаря Р. Карра. На взгляд исследователя, произведение Бреретона — это не только рассказ о поездке в экзотическую страну, где происходили самые невероятные происшествия, но и своего рода роман, отличительная черта которого — образность.
Поскольку, с точки зрения Г. М. Коваленко, Бреретон имел самые смутные представления о русской истории, многие его персонажи условны. Главной реальной фигурой ближайшего прошлого «Московии» для него, как и для большинства иностранцев, был Иван Грозный. По определению Г. М. Коваленко, Дмитрий у Бреретона — собирательный образ: биография этого царя составлена из биографий Федора Ивановича, Лжедмитрия I, Лжедмитрия II. Англичанин наделяет Дмитрия — некого символ, за которым последовательно шли сторонники всех самозванцев, — природными добродетелями и способностями, а также молодостью и красотой. Его антиподом выступает ближайший советник царя — «великий Конюший», в котором угадываются черты и Бориса Годунова, и Василия Шуйского. Но к концу повествования главные герои из действующих лиц описываемой Бреретоном трагедии постепенно превращаются в более реальные исторические персонажи, — находит Г. М. Коваленко.
По его мнению, Бреретон довольно объективно оценивает шведское военное присутствие в России. Он не видит особой разницы между поляками и войском Я. П. Делагарди, считая, что с приходом столь пестрой по национальному составу наемной армии бедствия России увеличились.
По всей вероятности, считает Г. М. Коваленко, основным источником сочинения Бреретона была устная информация, полученная им и в Англии (возможно, также в Швеции и Финляндии, где он перед отправкой в «Московию» провел почти семь месяцев), и непосредственно в России (Коваленко Г. М. Смута в России глазами английского кондотьера // Вопросы истории. 1999. № 1. С. 149-153).
По замечанию О. Амелькина, в записках Г. Бреретона основное внимание уделено действиям отряда (из корпуса Я. П. Делагарди), в котором он служил (Амелькин А. О. Поворот в истории России начала XVII в. глазами иностранцев // Нестор: Историко-культурные исследования: Альманах. Воронеж, 1995. Вып. 3. С. 78).
Как пишет Я. Н. Рабинович, Г. Бреретон (находившийся в составе второго вспомогательного отряда, отправившегося на помощь Василию
Шуйскому в конце 1609 г.), «не делает разницы между поляками-тушинцами и поляками Сигизмунда», а героем вторичного освобождения Старой Руссы изображает французского полковника П. Делавиля (Рабинович Я. Н. Старая Русса в Смутное время: История и историография//Историографический сборник. Саратов, 2010. Вып. 24. С. 99-100).
Историки последних десятилетий, таким образом, пытались выяснить происхождение указанных записок и степень достоверности содержащихся в них сведений по русской истории, в частности, определить источники данных сведений, цели, преследовавшиеся английскими авторами, специфику их сочинений. Свидетельства англичан, побывавших в России в Смутное время, как представляется ряду исследователей, важны для понимания истоков и смысла трагических событий, пережитых Московским государством в начале XVII в.
Исследование выполнено в рамках гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-4218.2012.6.
Ключевые слова: Дж. Уилкинс, Дж. Меррик, Г. Бреретон, Борис Годунов, записки англичан о России
Information about the article:
Author: Solodkin, Roman Yakovlevich, Ph. D. in History, Nizhnevartosk state humanitarian university, [email protected]
Title: The Moscow Time of Troubles in opinion of English contemporaries: questions of historiography.
Summary: The developments in the Time of Troubles in Russia were conveyed by a number of sources, including the memoirs of several English contemporaries — George Wilkins, considered to have written a book on Sir Thomas Smith’s embassy to Moscow, John Merrick, to whom a report to the British government on Ivan Bolotnikov’s insurgency is commonly attributed, and Henry Brereton, a mercenary in Vassily Shuysky’s army. In recent decades the Russian historians have made significant effort to ascertain the origin of the English authors’ memoirs on Russia and their credibility as a source on Russian history. To that end, the scholars tried to identify the sources the English relied on, their goals, the features specific to their memoirs, the latter being essential to understanding the reasons and consequences of the tragic events which befell Muscovy in the early 17th century.
Key words: George Wilkins, John Merrick, Henry Brereton, Boris Godunov, English memoirs on Russia
