CC BY
12
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2019. №1(55)
УДК 811.161.104
МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ РУСИЗМЫ В РУКОПИСИ КАЗАНСКОГО ЕВАНГЕЛИЯ XIV ВЕКА
© Анна Кузовенкова
MORPHOLOGICAL RUSSIANISMS IN THE KAZAN GOSPEL OF THE
14th CENTURY
Anna Kuzovenkova
The article discusses grammatical innovations in the system of noun and verb in the Kazan Full Aprakos Gospel of the 14th century from the Department of Rare Books and Manuscripts of the Academic Library at Kazan Federal University, No. 2072. The scientific research into ancient Russian manuscripts that have not been studied until now remains a current task of modern linguistics. Since the specific feature of the church-literary language is the variability of neutral-spoken and marked book forms, the purpose of the article is to analyze morphological features that are elements of the live East Slavic speech. The data obtained allow us to conclude that this manuscript is of undoubted value for historical grammar and paleoslavistic studies, enabling to expand the linguogeographic stratification of the Old Russian language, since in the manuscript, phonetic and morphological dialectal features point to the north-western area in Old Russia, and to confirm the previous conclusions about the time and place of its creation (the second half of the 14th century, the land of the Tver principality, between Novgorod and Moscow). In addition, they allow establishing its genetic relationships, since the language and structural markers indicate the orientation of this manuscript to South Slavic, not East Slavic protographs.
Keywords: paleoslavistics, liturgical manuscripts, Full Aprakos, historical grammar, protograph.
В работе рассматриваются грамматические инновации в системе имени и глагола в Казанском полном апракосе XIV века - богослужебном памятнике из собрания Научной библиотеки Казанского федерального университета (ОРРК НБ КФУ №2072). Научное освоение не исследованных до сих пор древнерусских рукописных памятников остается актуальной задачей современного языкознания. Поскольку яркой чертой церковно-книжного языка является вариативность нейтрально-разговорных и маркированных книжных форм, целью статьи является анализ морфологических особенностей, которые являются элементами живой восточнославянской речи. Полученные данные позволяют сделать вывод о несомненной ценности данной рукописи для исторической грамматики и палеославистических штудий, расширить имеющиеся в науке представления о лингвогеографической стратификации древнерусского языка, поскольку фонетические и морфологические диалектные черты рукописи указывают на северо-западный древнерусский ареал, подтвердить полученные ранее выводы о дате и месте ее создания (вторая половина XIV века, земли Тверского княжества, между Новгородом и Москвой). Кроме того, способствуют установлению ее генетических связей, так как языковые и структурные маркеры свидетельствуют об ориентированности данного манускрипта на южнославянские, а не восточнославянские протографы.
Ключевые слова: палеославистика, богослужебные памятники, полный апракос, историческая грамматика, протограф.
Казанский полный апракос XIV века - памятник славяно-русской книжности, до сих пор не изданный. В настоящее время готовится его публикация, параллельно проводится изучение. В данной статье приводим некоторые результаты исследования Казанского Евангелия [Евангелие -апрокос] (далее - КЕ) в продолжение работ [Кузовенкова, 2017], [Кузовенкова, 2018].
Морфологическая система рукописи характеризуется, с одной стороны, приверженностью
письменной традиции, с другой - обнаруживает явления живой речи. Так, формы перфекта традиционно употребляются в диалоге (со связкой и без): рще рдиного не доко|н]алъ рси (88г), мужа и жену створилъ рсть б,ъ (89в), w£ б,а пришелъ р~си (128г) и т. д. Существует мнение, что в старославянских текстах перфект, учитывая его некнижное происхождение, появляется не столько в силу стремления выразить определенное значение (результата действия в про-
шлом), сколько по мере необходимости донести живую речь героев произведения с присущей ей эмоциональностью [ва8рагоу, с. 147-148]. В живом языке формы прошедшего сложного также не имели ограниченного перфектного значения [Успенский, с. 216]. В то же время в казанской рукописи встречаются формы без связки, которые постепенно выходят за рамки прямой речи и проникают в монологический нарративный контекст: пре|любы с нею створилъ (13а), така же не бывала миру (36в), пе]аль така же не бы|ла § на]ала твари (96г), w"ц,ь то мнэ за-повэда|лъ (119г), мэсто идэже лежалъ ^ь (141а), преклонилъ с- 1же д,нь (154б), мнози же § июдэи пришли къ м,рьи и видэвше иже створи ^съ вэроваша во нь (110б) и др. Подобные инновационные процессы по расширению употребления перфектных форм, не допускающих омонимии с другими глагольными формами, находят отражение и в Сказании о Борисе и Глебе по Сильвестровскому сборнику второй половины XIV века, созданному в Новгороде или Новгородской земле [Кузовенкова, 2016, с. 1258]. Любопытно, что формы перфекта и аориста в последнем примере выступают как однородные сказуемые, то есть как стилистические синонимы. Впоследствии в церковнославянских текстах перфект в силу своего происхождения воспринимается как время, связанное с миром преходящим, человеческим, которое в отличие от простых претеритов не соотносится с понятием вечности. Данная традиция находит отражение и в судебном процессе Собора 1525 г. над Максимом Греком, заменившим морфологические формы глагола и вызвавшим догматические споры.
Широкое распространение в КЕ получает оборот «дательный самостоятельный», характерный для славяно-книжного языка: въ|злежащю рму пр^де жена (97г), бы|въшю же ]асу шестому тма бzы по всеи земл^" (98г), тебэ же твор-щю мл2тню да не ]юрть шюица твоя (104б) др. Вместе с тем этот оборот уже в ранний период восточнославянской письменности характеризовал не только церковнославянские тексты, но и язык образованного древнерусского книжника. Это живая категория, достаточно широко используемая наряду с придаточными предложениями времени [Ремнева, с. 43-44].
В рассматриваемой рукописи наблюдаются диалектные формы настоящего-будущего времени без -ть в ед. и мн. ч. в глаголах обоих спряжений: во нже ^а не мн^'те с,нъ ]лв2]къ приде (51в, 78г), р]е Ц2рь сущимъ w"деснyю (118а, 118б), w"нъ м- прослави (128а), приде година (128в), буде же послэдн-я (137г), ни]тоже
оуспэ (138г), -"диного възлюби а другаго възненавидить (18б), муж^ ниневгитьсти въскр2ну на судъ с родомъ симь . и" wсyд-ть я (70г), да буду р"дино я"ко и" мы (8б), и"же на кровэхъ да не слэзе вз-тъ (36в) и под. Данные примеры служат дополнительным доказательством северо-западного происхождения КЕ, поскольку преобладание так называемых нулевых форм презенса 3 л. ед. ч. и мн. ч. независимо от типа спряжения и места ударения является выразительной чертой древненовгородского диалекта [Зализняк, с. 152].
В евангелии последовательно употребляются формы супина: внидоста в цр,квь помолит^-(96б, с исправлением на инфинитив поздним правщиком), аще придеть илья сн-тъ рго (99а), изиде сэя"и" сэя"тъ (23а), прои"ду w£тyдy 1]итъ и" проповэдатъ (28б) и др. Большинство ученых считают XIV столетие последним веком в жизни супина. Использование его в КЕ также могло поддерживаться в речи, так как дольше всего он сохранялся в языке северных памятников [Кузнецов, с. 282], что подтверждает сделанные ранее выводы о датировании и локализации исследуемой рукописи. Безусловно, переписчику принадлежит пример утраты безударного гласного в инфинитиве: моги вмэстить да вмэстить (38а).
В КЕ многочисленны случаи нарушения в согласовании между причастием и существительным по числу: сэдъ стрэжахуть (139б), §вэщавъ же ко ^су и" рэша не вэмъ (34в), w£пyще народы и поэхаша (43г), братя" твоя внэ стоять. видэти хот- (69г), пришедъ wL -"рл2ма и" видэвше (49б), видэвше фарисэи" возвавыи" (62г), хромыя" ход- и" слав- (28а У8 ход-ща и" слав-ща), подобар"ть ... проповэда2ти во и"м- р"го в покаяньр и" w"ставленьр грэховъ. во всэхъ странахъ на]енше и w£ и"р"русолима (7а), по роду: ви-дэв же жена я"ко не №таи"с- (72г), w"стави ю wЁгнь. и" въставъ служаше (21б). Поскольку данные формы кратких причастий выполняют функцию предикативного члена и выражают различные обстоятельственные значения, они могут рассматриваться как деепричастия, формирование которых происходило в XIV веке [Абдулхакова, с. 22].
В рукописи КЕ при обозначении лиц мужского пола, в собственных именах в ед. ч. и изредка во мн. ч. используются генитивно-аккузативные формы: видэ ]лв,ка сэд-ща (23б), слэпець же слэпца водить (27в), вид-ть с,на ]лв,]а гр-дуща (29г, 97а, 99б), въпросиша ^са 1]н,ци -го (29г), призови дэлател- (32а), симона . р"гоже именова петра (58в), в том числе в
субстантиватах: приведоша -"му бэсна (22а), на]аша приносити бол-щихъ (49а) и др. Между тем чаще существительные всех родов сохраняют исконные флексии В=И, что подтверждает близость анализируемого памятника к древне-новгородскому диалекту, в котором грамматическая категория одушевленности в ед. ч. получила более позднее развитие, чем в стандартном древнерусском, - в XIV-XV вв. [Крысько, с. 117]: азъ послю ангГлъ мои (149г), 1зрэв же ^съ и~здале]а (44б), приВди ми с,нъ твои (75б), ср. ^,са 59г, с,на тво-го 89а [Апракос Мстислава Великого, с. 98-130], на]неть бити клевреты свои (37в), пустити жены ваша (38а), при-звавъ дэтище (31а), приведоша к нему дэт^ (31г, 89г), собрати ]ада твоя (116б), w'бр-щета жреб- прив-зано (99г), цэд-ще комары а вельблуды пожираю~ще (115г) и под.
Частые ошибки в употреблении двойственного числа свидетельствуют о том, что данная грамматическая категория во всех своих разновидностях смещается за границы реального узуса. В КЕ отражается состояние второй половины XIV века, дв. ч. заменяется мн. ч.: р] е и|ма не вэста с- ]то прос-ще (108б), не]истыма рукама. дв.ч. рекше не 1мовнами мн.ч. (49б), посла петра ^"ана рекъ шедше №готоваите (85г), възвратиста с- дв.ч. въ и~2рлzмъ. взи-скаю~ще р~го мн.ч. (150в), w"ставлеше дв.ч. мрежа и по немь и~доша мн.ч. (15г), б-ху мн.ч. бо w"]и и~хъ 4т-жь]алэ дв.ч. (124а), по вэрэ ваю дв.ч. буди вамъ мн.ч. (28в), не 4"брэтъше мн.ч. р~го. възвратиста с- дв.ч. (150в) и т.д.
Примером фиксации особенностей живого языка в церковнославянских памятниках русского извода являются формы местоимений ДП и МП ед. ч. тобэ, собэ: си помышл-ють в со|бэ (92г, 106б), пре|давы м- тобэ (133а). Из инноваций в системе имени встречаются примеры взаимодействия склонений на *-о и на *-й в РП мн. ч.: .з,. братовъ (35а), w£ многъ вра]евъ (46б); омонимизации ИП и ВП: видэвше же клевреты бывше-. сжалиша си (38в); унификации консонантных основ по продуктивному типу: врем-ни сего како не искушарть (74б), в том числе со стяжением: .<Т. д,н^ (80г), бояху бо с- люди (85в), также у адъективов: животъ вэ]ны (79г), ]л,вкъ нэки (79г), императивов: не №би (90а) и др. Формы со стяжением, с одной стороны, носят книжный характер и наблюдаются в старославянских памятниках, с другой - указывают на северо-западный ареал. Данные морфологические особенности сближают КЕ с Троицким паримейником, созданным также во второй половине XIV века на территории Москвы [Кузовенкова, 2011, с. 113].
Отдельные грамматические формы, последовательно употребляемые в КЕ, свидетельствуют о южнославянском происхождении ее антиграфа либо ближайшего протографа. Впервые на некоторые общие черты КЕ и Врачанского Евангелия [Евангелие изборно] - краткого апракоса первой половины XIV века (далее Врч.) в устном сообщении было указано Л. П. Жуковской. Врч. написано на среднеболгарском языке с многочисленными русизмами и описками [Соболевский, с. 7]. Одной из его языковых особенностей является отсутствие четких правил постановки ©, который используется на месте е, о, я, ю, а, у: w,ць тацэхь ищ©ть (Врч. 25), не б©ди невэрень н© вэрень (Врч. 8), гр©дыи въ миръ (Врч. 12 об.), та година бэ въ н© же р]е ему с,с (Врч. 14 об.), придош© оу],нци (Врч. 25), не мог©тъ с-разорити кн-гь- (Врч. 30) и др. Возможно, юсовая графика антиграфа (либо протографа) вызывает у переписчика КЕ многочисленные ошибки в окончаниях глаголов: птица нбzныя позоба-ше я (КЕ 23а, 41г, 64г vs позобаша р), слы-шавше и~ негодоваше w" двою брату (32г vs негодоваша), цzри земьстии". w£ кихъ при-"млеть дани (35в vs при-"млють), възра-доваше с- и" свэщаша (КЕ 120в vs възрадо-ваша с-), р"ще рму г,лще (73а), г,ли мо в вzа пребудеть (КЕ 127в vs пребудуть), ругаху с-р"му глГюще радуи" с- ^рю и"юдэискъ и" плеваше на нь (КЕ 139а vs плеваша), стояше же раби и" слугы ... и" грэяху с- (КЕ 130г vs стояша), мрГья же зблюдоша (КЕ 147г vs зблюдаше), възрадоваше же с- 1]еници (КЕ 155а vs възрадоваша с-), гл,ше -му да шедше купимъ (47в vs гл,ша), июда и"же р"го преда-ша (КЕ 130б), ]лв,къ нэкии" приступиша (КЕ 35г), глГша и^ви пом-ни м- (КЕ 139в) и другие. Ср. также совпадение с графикой других южнославянских памятников: птице нбГн¥е по-зобаше ® [Мирославово Евангелие, в четверток 4-й недели от Матфея], вьздрадовахю се и сьвещаше [Там же, в четверток великий на заутрени]. В болгаро-македонских говорах любая временная форма может быть образована от основы любого вида. О южнославянском антиграфе (либо ближайшем протографе, из которого они переписываются, как и ошибочные формы) также могут свидетельствовать архаичные формы причастий прошедшего времени с суффиксом ^ьш-, связанные еще с кирилло-мефодиевской традицией: wставлeше (КЕ 15г), приступлеша (КЕ 22г), приближьшю же с- (КЕ 91б), совокуплешас- (КЕ 154б), рожьшю с- (КЕ 147г), заблужьшая (11г), преломле (64а) и др., они обычно сохраняются в евангельском тексте старых редакций; нестяженные формы импер-
фекта: имэаше (112а), бэаше (137а), бэаху (154б). Имеющиеся в КЕ языковые данные позволяют сделать вывод о связи данной рукописи с южнославянскими богослужебными памятниками, что подтверждают также структурные маркеры памятника и набор памятей в его меся-цесловной части [Ермошин, Кузьмин, с. 144].
Таким образом, Казанское Евангелие представляет интерес в плане сопоставления церковнославянских и древнерусских языковых особенностей, поскольку анализ взаимодействия устаревающих и инновационных форм в этом тексте позволяет воссоздать целостную картину бытования и развития древнерусского языка, подтвердить полученные ранее данные о хронологической и географической локализации данного манускрипта, расширить имеющиеся представления о развитии грамматических категорий, диалектном членении древнерусского языка. Слова о необходимости «проверки показаний современных говоров как вполне действительных для определенных исторических периодов настоятельно побуждает к интенсивной разработке исторической диалектологии на материале памятников письменности» актуальны до сих пор [Котков, с. 12]. Кроме того, рукопись предоставляет ценные сведения о связях восточных славян с традициями южнославянских памятников церковной книжности.
Статья подготовлена в рамках работы над проектом «Казанское Евангелие-апракос XIV века: лингво-историческое исследование», поддержанным фондом РФФИ (№ 17-34-00019/17-0Г0Н).
Список литературы
Абдулхакова Л.Р. Развитие категории деепричастия в русском языке. Казань: Казан. гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина, 2007. 188 с.
Апракос Мстислава Великого: [Полный текст] / АН СССР, Ин-т рус. яз.; Изд. подгот. Л. П. Жуковская и др. М.: Наука, 1983. 527 с.
Евангелие изборно (Врачанско Евангелие). URL: https://www.europeana.eu/portal/ru/record/9200353/Bibli ographicResource_3000096072609.html (дата обращения: 01.11.2018).
Ермошин А. В., Кузьмин С. И. Месяцесловная часть рукописи Казанского Евангелия XIV века: структурно-содержательные особенности // Классические языки в постклассический период: сб. статей. Казань: Бриг, 2017. С. 136-146.
Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М. : Языки славянской культуры, 2004. 872 с.
Евангелие-апракос. Отдел рукописей и редких книг Научной библиотеки Казанского федерального университета, № 2072. 159 л.
Котков С. И. Памятники русской письменности и историческая диалектография // Вопросы языкознания. 1975. № 2. С. 12-21.
Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. Морфология. М.: МГУ, 1953. 306 с.
Кузовенкова А. И. Особенности употребления форм перфекта в Сказании о Борисе и Глебе // Учен. зап. Казан. ун-та. Сер. Гуманит. науки. 2016. Том 158, кн. 5. С. 1254-1263.
Кузовенкова А. И. Палеографическое и графико-орфографическое своеобразие Казанского апракоса XIV века // Классические языки в постклассический период. Казань: Бриг, 2017. С. 115-123.
Кузовенкова А. И. Фонетические инновации в Евангелии XIV века из фондов научной библиотеки Казанского университета // Филология и культура. Philology and Culture. 2018. № 2(52). С. 61-64.
Кузовенкова А. И. Языковые особенности Пари-мейника по рукописи РГБ, Тр. 4 второй половины XIV века: дис. ... канд. филол. наук: Казань, 2011. 247 с.
Крысько В. Б. Развитие категории одушевленности в истории русского языка. М.: Изд-во «LYCEUM», 1994. 224 с.
Мирославово Евангелие. Факсимильное изд. Б. м., б.г. Б.п.
Ремнева М. Л. Особенности литературного языка Древней Руси. М.: Изд -во Моск. ун-та, 1991. 104 с.
Соболевский А. И. Две замечательные рукописи XIII века // ЧИОНЛ. 1898. Кн.12. С. 3-12.
Успенский Б. А. История русского литературного языка XI-XVII вв. М.: Аспект Пресс, 2002. 558 с.
Gasparov B. M. Old Church Slavonic. Muenchen: Lincom Europa, 2001. XIII, 215 p.
References
Abdulhakova, L. R. (2007). Razvitie kategorii deeprichastiia v russkom iazyke [The Development of the Verbal Adverb Category in the Russian Language]. 188 p. Kazan', Kazan. gos. un-t im. V. I. Ul'ianova-Lenina. (In Russian)
Aprakos Mstislava Velikogo: (Polnyi tekst) (1983) [The Aprakos of Mstislav the Great: (Full Text)]. AN SSSR, In-t rus. iaz.; Izd. podgot. L. P. Zhukovskaia i dr. 527 p. Moscow, Nauka. (In Russian)
Evangelie-aprakos [The Lectionary]. Otdel rukopisei I redkich knig Nauchnoi biblioteki Kazanskogo federal'nogo universiteta. No. 2072. 159 p. (In Russian)
Evangelie izborno (Vrachansko Evangelie) [Vrachansko Gospel]. URL: https://www.europeana.eu/ portal/ru/record/9200353/BibliographicResource_ 3000096072609.html (accessed: 01.11.2018). (In Russian)
Gasparov, B. M. (2001). Old Church Slavonic. 215 p. Muenchen, Lincom Europa. (In English)
Kotkov, S. I. (1975). Pamiatniki russkoi pis'mennosti i istoricheskaia dialektografiia [Monuments of Russian Writings and Historical Dialectograghy]. Voprosy iazykoznaniia, No. 2, pp. 12-21. (In Russian)
Krys'ko, V. B. (1994). Razvitie kategorii odushevlennosti v istorii russkogo iazyka [The Develop-
ment of the Animation Category in the History of the Russian Language]. 224 p. Moscow, LYCEUM. (In Russian)
Kuznecov, P. S. (1953). Istoricheskaia grammatika russkogo iazyka. Morfologiia. [Historical Grammar of the Russian Language. Morphology]. 306 p. Moscow, MGU. (In Russian)
Kuzovenkova, A. I. (2011). Iazykovye osobennosti Parimeinika po rukopisi RGB, Tr. 4 vtoroi poloviny XIV veka: dis. ... kand. filol. nauk [Linguistic Features of the Parimeinik According to the Manuscript from the Russian State Library, Tr. 4 of the Second Half of the 14th Century: Ph.D. Thesis]. Kazan', 247 p. (In Russian)
Kuzovenkova, A. I. (2016). Osobennosti upotrebleniia form perfekta v Skazanii o Borise i Glebe [Some Peculiarities of the Use of Perfect Tense Forms in the Narration of the Holy Martyrs Boris and Gleb]. Uchenye zapiski Kazanskogo gosudarstvennogo universiteta. T. 158. Seriia Gumanitarnye nauki. Kniga 5. Pp. 1254-1263. Kazan', Izd. Kazan. un-ta. (In Russian)
Kuzovenkova, A. I. (2017). Paleograficheskoe i grafiko-orfograficheskoe svoeobrazie Kazanskogo aprakosa XIV veka [Paleographical and Graphic-orthographic Originality of the Kazan Evangeliary of the 14th Century]. Klassicheskie iazyki v postklassicheskii period, pp. 115-123. Kazan', Brig. (In Russian)
Kuzovenkova, A. I. (2018). Phoneticheskie innovatsii v Evangelii XIV veka iz fondov nauchnoi biblioteki
Кузовенкова Анна Игоревна,
кандидат филологических наук,
старший преподаватель,
Казанский федеральный университет,
420008, Россия, Казань,
Кремлевская, 18.
Kazanskogo universiteta [Phonetic Innovations in the Lectionary of the 14th Century from the Academic Library of Kazan Federal University]. Filologiia i kul'tura. Philology and Culture, No. 2(52), pp. 61-64. (In Russian) Miroslavovo Evangelie [The Miroslav Gospel]. Faksimil'noe izd. B.m., b.g. B.p. (In Serbian)
Remneva, M. L. (1991). Osobennosti literaturnogo iazyka Drevnei Rusi [Features of the Ancient Russia Literary Language]. 104 p. Moscow, Izd -vo Mosk. un-ta. (In Russian)
Sobolevskii, A. I. (1898). Dve zamechatel'nye rukopisi XIII veka [Two Wonderful Manuscripts of the 13th Century]. CHIONL. Kn.12, pp. 3-12. (In Russian)
Uspenskii, B. A. (2002). Istoriia russkogo literaturnogo iazyka XI-XVII vekov [History of the Literary Language in the 11th-17th Centuries]. 558 p. Moscow, Aspekt Press. (In Russian)
Yermoshin, A. V., Kuzmin, S. I. (2017). Mesiatseslovnaia chast' rukopisi Kazanskogo Evangelia XIV veka: strukturno-soderzhatelnye osobennosti [Me-nology Part of the Kazan Gospel Manuscript of the 14th Century: Structural Features]. Klassicheskie iazyki v postklassicheskii period, pp. 136-146. Kazan', Brig. (In Russian)
Zalizniak, A. A. (2004). Drevnenovgorodskii dialekt [The Ancient Novgorod Dialect]. 872 p. Moscow, Iazyki slavianskoi kultury. (In Russian)
The article was submitted on 17.03.2019 Поступила в редакцию 17.03.2019
Kuzovenkova Anna Igorevna, Ph.D. in Philology, Assistant Professor, Kazan Federal University,
18 Kremlyovskaya Str.,
Kazan, 420008, Russian Federation.
