CC BY
40
УДК 821
Ханова Зульфия Зульфатовна
соискатель.
Казанский федеральный университет hanovaz@bk.ru
Морфологические
особенности
И ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ ОТРИЦАНИЯ В ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ
Zulfiya Z. Khanova
applicant.
Kazan Federal University hanovaz@bk.ru
Morphological
FEATURES AND PRAGMA LINGUISTIC CONTEXT OF NEGATION IN THE TATAR LANGUAGE
Аннотация. Объектом исследования стали способы выражения логического отрицания в татарском языке. Новизной данной статьи являются следующее: анализ отрицательного
аффикса -ma/-ma вне рамках глагола; анализ отрицательного грамматического компонента -siz/-sez с целью определения семантики существительных и наречий; выявление роли местоимений при формировании коммуникем; отмечается переход модальных слов в ряд существительных и прилагательных; опровергается невозможность сдвоенного отрицания без общего отрицания. Также, на основании анализа некоторых коммуникем, которые имеют отрицающее значение, были предложены схемы их построения. Результаты можно применять в преподавании грамматики, семантики, синтаксиса и сопоставительном изучении языков.
Ключевые слова: отрицание, морфология, логическое отрицание, лингвистическое отрицание, коммуникемы, семантика, прагмалинг-вистика.
Annotation. The research is focused on the ways of expression of logical negation in the Tatar language. The novelty of this paper are the following: the analysis of the negative affix -ma/-ma outside the framework of a verb; the negative grammatical analysis of the component -siz/-sez for the purpose of defining the semantics of nouns and adverbs; identification of the role of pronouns in the formation of communicam. It is noted the transition of modal words in a number of nouns and adjectives; refuted by the impossibility of double negation without a General denial. On the basis of the analysis of some of communicam that have negation value, there is offered a scheme of their construction. The results can be applied in teaching grammar, semantics, syntax and contrastive language studies.
Keywords: negation, morphology, negation, linguistic negation, community, semantics, pragma linguistics.
Утверждение и отрицание являются многогранными явлениями языка. Категория отрицания в языке показывает отсутствие определенной связи между предметами и действиями, ими проделанными в объективной действительности, между предметами и их признаками.
Отрицание в языке живёт в тесной взаимосвязи с отрицанием в логике и философии. Относительно татарского языка отрицание, а если быть точными, категория отрицания изучалась А.Ф. Хановой в рамках диссертации «Средства и способы выражения категории отрицания в татарском языке: в сопоставлении с русским и немецким языками» [5]. Несмотря на то, что в диссертации А.Ф. Ханова исследует словообразовательные, морфологические, синтаксические, функционально-семантические характеристики средств и способов выражения отрицания, в основном отрицание сводится к категории отрицания, а значит, к грамматическим показателям. Однако, на сегодняшний день очевидна актуальность исследования лингвистического отрицания, так как есть необходимость изучить способы передачи логического отрицания посред-
ством языка в татарской литературной и разговорной речи, а проявление отрицания в языке на сегодняшний день является не полностью изученным. Объектом исследования стали способы выражения логического отрицания в языке. Предметом исследования выступают характеристики средств и способов передачи логического отрицания в прагмалингвистическом контексте. Целью же исследования стало комплексное исследования способов взаимосвязи различных языковых средств. Для достижения цели были использованы следующие методы: описательный, компонентный анализ,
комплексный анализ, наблюдательный и т.п.
Исходя из функциональных нагрузок, средства выражения отрицания можно разделить на основные и вспомогательные. В ряд основных средств выражения отрицания мы ставим категорию глагола с указателями отрицания -ma/-ma. Ф.М. Хисамова отмечает, что окончание в аспекте отсутствия присоединяется только к глаголам [7]. Однако, уместно отметить, что категория отрицания проникает не только почти во все формы глагола, но, вследствие перехода неко-
370
торых существительных глаголов в ряд существительных, помогает обозначить семантическое ядро последних. В словах sojla§mau, ukimau, bijemau виден ясный тому пример. Особая связь между глагольными наклонениями и отрицательными аффиксами образует семантические варианты отрицания. Таким образом, семантика несогласия включает в себя такую сему отрицания, как отсутствие единого мнения относительно какого-либо действия или явления. Противление же еще более усиливает семантику несогласия. Оно, в основном, применяется в первом лице, существует в тесной связи с направлениями глагола. Семантика противления, как протест против исполнения какого-либо действия под влиянием другого человека, выражается с еще большей экспрессией, чем несогласие. Как одна форма инварианта отрицания, отвергание уточняется как просьба, предложение, отвергание требования. Этот смысл еще больше усиливают слова, принявшие оттенок ограничения. Несмотря на некоторую семантическую близость, их смысловая полнота отличается весьма существенно. Смысл ограничения рассматривается как резкая форма отрицания. Приказание возникает при помощи глагольных форм. Восставание считается высшей степенью ограничения. А в исключении встречаемся с противопоставлением части целому. Смыслы предупреждения, советования также могут существовать как инвариант отрицания, то есть как семантический вариант.
Частичное отрицание, в основном, выражается окончанием -siz/-sez [4, 5, 6, 7]. В примере Kam-zuli gaisiz ikan [Разг.] выражается отсутствие определенной особенности. Надо отметить, что прилагательные с окончанием -siz/-sez при повторении могут образовать наречия. Следовательно, при обсуждении семантического поля этого окончания следует учитывать данный признак. Chemodansiz-nisez kaittim da kittem [Разг.]. Надо сказать, прилагательные, превратившиеся в наречия, обуславливают применение отрицания, сдвоенного на основе формулы числитель-ное+наречие, то есть, еще большее усиление явления отрицания. Такая возможность создается какраз в связи с особенностями применения наречий, образованных конверсионным путем. Bernarsasez kaldrqannar [Разг.]. В лингвистике данное явление рассматривается как одна из особенностей полинегативных языков. Это объясняется применением в одном предложении сразу двух или нескольких средств выражения отрицания, и, в то же время, сохранением смысла отрицания. Также интересен факт того, что прилагательные в нашем языке, когда приходят отдельно от прилагаемого, или когда прилагательное и прилагаемое меняются местами, склоняются, как и имена, притяжением и падежом, приходят в единственном или множественном числе. А это, в свою очередь, дает возможность говорить о проникновении категории отрицания, выраженного через окончание -siz/-sez, и в рамки существительного слова. Joki qam-sezleqenda torui chiksez achuin kiterde [Разг.]. Превращение прилагательных, обладающих категорией отрицания, в наречие создает возможность еще одного грамматического явления.
Это связано с усиленным отрицанием, который в предыдущем примере создаётся за счёт отрицательного смыслового компонента слова achui и отрицательного грамматического компонента -siz в составе наречия. С такой же целью может применяться отрицающее местоимение рядом с отрицающим глаголом. Данное явление можно определить как весьма часто применяемое в татарском литературном языке и в простой речи. Berkemqa da soilama. Berse da dashmi [Разг.].
Согласование глагола, который выполняет функцию сказуемого и имеет отрицательный аффикс, с неопределёнными местоимениями весьма особенно. То, что для применения отрицающего местоимения обязательным условием является наличие отрицающего сказуемого, определяет рассмотрение данного местоимения во вспомогательном плане. В процессе выражения отрицания одинаково активно участвуют личные, указательные, вопросительные, определительные, неопределённые, отрицательные, притяжательные местоимения. - Alsam, kaqilma! - Kaqilmam mena! [Разг.]. Словосочетание kaqilmam mena отвергает мнение собеседника, осуществляется с помощью отрицательного аффикса - ma и указательным местоимением mena. На примере наблюдаем сложную связь логического и грамматического отрицания, и их реализацию, исходя из возможностей речи. В примере - Iblis, prai! -Sin uzenq pari! [Разг.]. для выражения отрицания используется определительное местоимение и интонация. Слово “pari’ приходит как сказуемое, а рассматриваемое нами местоимение применяется как рема речи. Логическое ударение падает именно на него, и с помощью этого местоимения отвергается мнение, сказанное собеседником говорящего. Вопросительное местоимение, пришедшее в функции сказуемого, выступает с особенно сильной позиции. Относительно таких предложений, необходимо заметить активность следующих схем: глагол неопределённого будущего времени с отрицательным аффиксом + указательное местоимение; глагол определённого будущего времени+вспомогательный глагол di+указательное местоимение и т.п. Так как местоимения могут заменять другие части речи, всегда остаётся возможным участие местоимений в каких-либо конструкциях с отрицательной семантикой, а если оставлять лишь основу предложения, вполне уместным будет отметить роль местоимений в построении коммуникем. Так, в ходе исследования были выявлены некоторые схемы с особенностью их семантического поля: указательное местоимение + частица (или же личные местоимения, междометия) = УДИВЛЕНИЕ (мысленное неприятие, а, значит, отрицание возможности чего-либо); вопросительное местоимение (или же притяжательные местоимения) + частица inde = ВОЗМУЩЕНИЕ (мысленное неприятие, а, значит, отрицание правдивости чего-либо); определительное (или притяжательное) местоимение + вспомогательный глагол = ОТВЕРГАНИЕ (мысленное неприятие, а, значит, отрицание точности какой-либо информации); указательное (или же неопределённое, притяжательное, личное, определительное) местоимение + модальное слово janase = НЕПРИЯТИЕ (отрицание мнения собеседника);
371
вопросительное местоимение + модальное слово janase = НЕПРИЯТИЕ (отрицание незнания собеседником какой-либо информации).
Часто функция отрицания возлагается на слова juk, tuqel также на другие модальные слова и частицы. Объективное отношение говорящего к действительности, выраженное с помощью модального слова, может быть дополнено частицей labasa, обогащенной оттенками утверждения, веры, убеждения. Таким образом, логическое отрицание, выраженное модальным словом, действует еще сильнее. Такое же смысловое содержание может выражаться и с помощью частиц la, ich, bit, lasa. - Aninq imani juk ich! [Разг.]. Смысл частицы inde характеризуется содержанием вопроса, просьбы [7, с. 310], но в некоторых случаях она может выполнять функцию усиления объективной или субъективной оценки, выраженной модальным словом. Это подтверждает пример: - Kiris bulip kilanirsinq da, kabat jomshap tosharsenq le. - Juk inde! [Разг.]. Часто в предложении модальное слово дает определение имени существительному. Применяясь в словосочетаниях как juk suz, juk narsua, juk ajber, оно также участвует в образовании отрицания. На примере: - Isena da tshermade. - Juk suz sojlama inde [Разг.]. можно отметить отрицание говорящим мнения собеседника. Иногда модальное слово может прийти без определяемого существительного и превратиться в существительное. Характерно то, что в таких случаях оно присоединяет окончания винительного и дательного падежей. - Balkem, ul uzqarqander. - Jukni sojlama! [Разг.]. В данном предложении слово juk применяется в форме винительного падежа и создает в семантическом пласте усиленное отрицание. Приходя рядом с повелительным глаголом, выраженным в отрицательной форме, частицы способны создать усиленное отрицание. К примеру: - Ul shulaj dide! - Advokat bulma, jame! [Разг.]. Рядом с глаголом могут прийти одновременно две частицы. - Bu jeqet kisaqe kajan ajtsen? - Sojlama da inde! [Разг.]. Данное предложение выражает согласие говорящего с собеседником, но с логической стороны в нем имеются категории утверждения и отрицания. Утверждение приходит как одобрение мнения собеседника, а отрицание отражает отрицательное отношение третьему лицу. Также частицы применяются в сочетании с междометиями. -Sinqa da palta alirqa kirak, dustim. - Minqami, aj la! [Разг.]. Здесь междометие выражает отрицание через чувства невнимания, неудивления, а частица la усиливает чувственную степень отрица-
Литература:
1. Закиев М.З. Татарский синтаксис : учебник для высших учебных заведений. Казань : Мага-риф, 2005. 399 с.
2. Сафиуллина Ф.С. Введение в языкознание. Казань : ТаРИХ, 2001. 383 с.
3. Инсан М. Татарская грамматика. Т. I. Казань : Фикер, 1998.
ния. Имеет место быть выражение отрицания с помощью окончания деепричастия и вопросительной частицы sonq. В примерах Bulsa sonq?, Sausa sonq? [Разг.] отмечается, что на основе такого построения говорящий выражает безразличие к определенному действию, явлению, в связи с тем отрицает их интересность для себя. Частицы в усилении отрицания находятся в самой активной позиции по сравнению с какими-либо другими частями речи. Это может объясняться их смысловой сутью. Иногда, вместе с глаголом di применяется вопросительное местоимение. В примере - Bushka almijm. - Kem ale bushka dide? [Разг.] то, что информация передана неизвестным лицом и оставляет место для сомнения, уточняется с помощью вопросительного местоимения, приходящего в функции подлежащего, и хотя оно является подлежащим, служит только для усиления отрицания.
Исходя из наблюдений, были сделаны следующие выводы: 1. При определении сущности отрицательного аффикса -ma/-ma в форматах функционально-семантического и функциональнопрагматического полей нельзя относить их лишь к глаголам, важно учитывать факт перехода некоторых существительных глаголов в ряд существительных. Таким образом отрицательный грамматический компонент -ma/-ma помогает обозначить семантическое ядро последних. 2. Некоторые прилагательные с аффиксом -siz/-sez путём конверсии образуют существительные или наречия. Следовательно, анализ отрицательного грамматического компонента -siz/-sez важен при определении семантики последних. 3. Местоимения всех групп и частицы являются одними из основных элементов при изучении имплицитного отрицания. Однако была отмечена их важность не только для определения имплицитно-сти, но и для дальнейшего изучения коммуникем с отрицательной семантикой и выявления схем построения последних. 4. Иногда модальные слова переходят в ряд прилагательных и существительных, тем самым состав языка обогащается лексикой имеющей отрицательную семантику, в то же время обладающей грамматическим компонентом являющемся корнем. Также становится возможным рассмотрение явления омонимии. 5. Иногда бытует мнение о том, что сдвоенное отрицание невозможно без общего отрицания. Есть необходимость опровергнуть его. Отрицательную семантику может образовать союз отрицательного смыслового компонента с отрицательным грамматическим показателем без взаимосвязи с предикатом.
Literature:
1. Zakiev M.Z. Tatar sintaksisi: Juqari uku jortlari ochen dareslek. Kazan : Mqarif, 2005. 399 p.
2. Safiullina F.S. Tel qijlemena keresh. Kazan : TaRIX, 2001. 383 p.
3. Insan M. Tatar qrammatikasi. T. I. Kazan : Fiker, 1998.
372
4. Инсан М. Татарская грамматика. Т. II: морфология. Казань : Фикер, 2002.
5. Ханова А.Ф. Средства и способы выражения категории отрицания в татарском языке: в сопоставлении с русским и немецким языками : дисс. Канд. Фил. Наук. Елабуга, 2010. 195 с.
6. Харисова Ч.М. Татарский язык. Морфология : учебник для высших учебных заведений. Казан : Магариф, 2010. 128 с.
7. Хисамова Ф.М. Морфология татарского языка: Учебник для высших учебных заведений. Казань : Магариф, 2006. 335 с.
4. Insan M. Tatar qrammatikasi. Т. II: morfoloqija. Kazan : Fiker, 2002.
5. Khanova A.F. Means and ways of expressing negation category in the Tatar language in comparison with the Russian and German languages : dis. ... cand. philol. Sciences. Elabuga, 2010. 195 p.
6. Kharisova Ch.M. Tatar tele. Morfoloqija : Juqari uku jortlari ochen dareslek. Kazan : Mqarif, 2010.
128 p.
7. Khisamova F.M. Tatar tele morfoloqijase: Juqari uku jortlari ochen dareslek. Kazan : Maqarif, 2006. 335 p.
373
