CC BY
23
УДК 81-115
МОРФЕМНАЯ СТРУКТУРА СЛОВ СО ЗНАЧЕНИЕМ «ЛЕС»
В ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКАХ
MORPHEMIC STRUCTURE OF WORDS WITH THE MEANING «WOOD»
IN THE INDO-EUROPEAN LANGUAGES
Ю. Н. Исаев Y. N. Isaev
БНУ «Чувашский государственный институт гуманитарных наук», г. Чебоксары
Аннотация. В статье проведен анализ морфемной структуры слов со значением «лес» в индоевропейских языках. Для проведения данного исследования автором взяты примеры из языков, представляющих основные генеалогические группы индоевропейской языковой семьи: славянской, германской, романской и др. Результаты исследования представлены в таблице.
Abstract. The article analyzes the morphemic structure of the words with the meaning “wood” in the Indo-European languages. To undertake this study the author has taken the examples from the languages which represent the basic genealogical groups of the Indo-European language family. They are Slavic, German, Romance, etc. The results of the research are presented in the table.
Ключевые слова: структура слова, словообразовательные типы, аффиксальная морфема, реконструкция архетипа.
Keywords: word structure, word-formative types, affixal morpheme, archetype reconstruction.
Актуальность исследуемой проблемы. Исследование структуры слов в языках индоевропейской макросемьи дает интересный в научном отношении материал для проведения сравнительно-исторического анализа корневых и аффиксальных морфем, что позволяет приблизиться к решению многих проблем родства языков различных генеалогических групп. Если при этом необходимо установить архетип связанных корней, то нужно знать относительную хронологию языковых изменений, т. е. здесь мы сталкиваемся с вопросом реконструкции архетипа. По справедливому замечанию Ф. де Соссюра, «реконструкция возможна лишь путем сравнения, и, в свою очередь, у сравнения нет иной цели, кроме реконструкции... Сравнение в лингвистике не есть механическая операция; оно требует сопоставления всех тех данных, из которых можно извлечь материал для объяснения» [14, 255-257].
Материал и методика исследований. Исследование проведено на базе основных методологических принципов компаративного изучения языков. Материал для исследования получен из этимологических словарей индоевропейских языков. При анализе слов использовались сравнительно-сопоставительный и структурнотипологический методы.
Результаты исследований и их обсуждение. Для анализа морфемной структуры нами выделены следующие лексемы со значением ‘лес’:
ст.-сл. гора ‘лес’, нем. horst ‘чаща’ [19, 131];
др.-в.-нем. baro ~paro ‘лес’ [17, 53]; hart ‘лес’ [9, 97];
др.-англ. hurst ‘лес’; др.-в.-нем. horst ‘лес’, др.-исл. beer ‘дерево’;
др.-англ. bearu ‘лес’; рус. бор ~ др.-англ. bearo ‘лес’ ~ др.-исл. börr [5, 63];
лит. giria ‘лес’ при др.-рус. garian ‘дерево’ [8, 184];
др.-инд. giri ~ авест. garian ~ ст.-сл. гора ‘лес’;
*krog: с.-хорв. krug ‘лес, гора’;
лит. derra ‘лес (смолистый)’, ст.-сл. древо, серб. диал. drêvo ‘дерево’, ‘лес’ [7, 54]; нем. garten, англ. garten, лат. hartis ‘сад’; шваб. hart ~ hard ‘лес’, ‘ива’; hard ‘лес’;
нем. диал. kratt ‘лес’, совр. англ. диал. chart ‘лес’; ср. hark ‘просека в лесу’ [5, 74-75]; н.-нем. berg ‘лес’;
инд. бир ‘лес’ (бирхор < бир ‘лес’ + хор ‘человек’);
словен. brina ‘ель’, ‘хвойный лес’, связано с чередованием гласных, ср. бор ‘ель’; чеш. обора ‘охотничий лес’ [9, 179];
рус. диал. хребёт ‘хороший строевой лес на возвышенности’ [19, 108]; марь ‘болотное место в тайге’ [12, 379];
марек ‘лес на холме’, ‘сухое место с небольшим леском’ [12, 368]; слов. дрезга ~ дрездок ‘лес’ [9, 128];
южн.-слав. церик ‘дубовый лес’ (цер ‘чернильный дуб’) [9, 460];
урмень ~урман ‘лес’; урема [16, 167-168];
др.-луж. korc /kure ‘пень’;
англ. forest ‘лес’, фр. forêt ‘лес’;
исп. marana ‘заросли, чаща’ [9, 257];
рогхьш: с.-хорв. диал. ртт ‘любое трухлявое дерево’;
исп. тоМе ‘лес’, ‘гора’;
волок ‘лес, бор’[4, 106];
валуга ~ алуга ‘густой лес’ [19, 15];
волок ‘лесок’;
ванчес ‘брусовый лес’;
тадж.]'ангал ‘лес’[10, 157];
укр. кучера ‘гора, покрытая лесом’; болг. диал. кичера ‘склон с молодым лесом’; рус. диал. (олон) мандара ‘лес на берегу’, ‘лес мандовый’; ‘низкорослый сосновый лес’ [12, 356];
ст.-сл. забель ‘заповедный лесной участок’; zabël ‘лес’; макед. забел ‘заповедная роща’;
хворостина ‘дубовый лес’, ср. венг. harast ‘лес’; укр. диал. хворост ‘молодой березовый лес’, ср. баск. korosti ~ gorosti «тж», а также ‘шум’ [19, 129, 131]; рус. холм ‘пашня, огороженная лесом’ [19, 138]; холм ‘поросшая лесом гора’, ‘возвышенность в лесу’; др.-инд. vanam ‘лес’ [17, 911];
арх. баланс (~балан) ‘лес для шахт, мелкий, нетолстый’ [2, 100-101];
рус. диал. волмяг ‘заросли’ [19, 223];
балт. меж ‘лес’ [9, 256];
индоевр. keldos, klada ‘дерево, лес’ [9, 265];
др.-луж. kеn ‘пень’, ‘лес, бор’ (прасл. *Ььпь);
ср. польск. kien, kein, knieja ‘пень’, ‘лес, бор, предназначенный для охоты и пчеловодства’, русск. кнея ‘изолированно стоящий, окруженный полями лес, редкий кустарник’;
др.-луж. kukü перв. ‘пень’, затем ‘лес’ (чеш., слов. kukü ~ др.-польск. kíkü). Возможно, от kukü произведено слово kucem (в Карпатах кусега ‘лесистая возвышенность’, а также ‘голая возвышенность’);
рус. чепурник ‘чаща, заросли’ (ср. с.-хорв. сериг, cароrаk, серог ‘пень молодого дерева’);
поросль ‘крупный сосновый лес’[13, 42];
гай ‘роща’, ‘сосновый лесок’[13, 51];
шума ‘лес’, ‘гора, поросшая лесом’[13, 65];
болг. балкан (> балкан) ‘лес’, ‘горный лес’[13, 73];
полонина: с.-хорв. планина ‘гора, покрытая лесом’[13, 82];
шалга (<карел. ¡а^опе ‘глухой лес, глушь’), ‘молодой хвойный лес’, ‘срубленные хвойные деревья, не идущие на постройки’[13, 87];
край ‘лес’, ‘опушка леса’, ‘берег, обрыв’[13, 88]; рамень ‘лес, хвойный еловый лес’[13, 107]; круг ‘роща’, ‘заросли кустарника’[13, 118];
олес (>лес?) ‘лес’, ‘болото’, ‘ольховый и лиственный лес на болоте’[13, 159]; гарь ‘хороший еловый лес на сухой почве’. В сноске под № 52 Н. И. Толстой дает такой комментарий: «Предположение М. Романова, что усиньск. гарь восходит к швед. gran ‘ель’ через этапы: *grап ~ garaп ~ грань ~ гарь, очень маловероятно» [13, 200]; гарь ‘пожарище’ ^ гарь ‘густой лес’. Отметим лишь, что здесь семантически несовместимо: гарь ‘хороший еловый лес’ и гарь ‘пожарище’;
мандара, мандера ‘лес на материке’ [16, 567];
median ‘лес’[15, 163];
калтус ‘чаща леса’ [12, 366];
гала ‘поляна в лесу’ [19, 89, 96]; тай ‘лес’ [16];
Для более архаичных словообразовательных типов характерен более простой морфемный состав форманта. К таковым мы относим: а) основы типа СГСГ (согласный-гласный-согласный-гласный), оканчивающиеся на гласные, в которых формант собирательной множественности считается омертвевшим: др.-в.-нем. Ьаго ~ раго ‘лес’ [17, 53]; др.-англ. bearo ‘лес’, др.-инд. giri ‘гора, лес’, ‘гора, горный лес’, чеш. обора ‘охотничий лес’, др.-луж. ЫЫ ‘лес’; б) основы типа СГСС, оканчивающиеся на согласные: hart ‘лес’, др.-исл. berr ‘дерево’, börr ‘лес’, н.-нем. berg ‘лес’, ‘холм’, ‘поросшая лесом гора’, wald ‘лес’; в) архаичные основы типа СГС, на базе которых получили развитие основы типа СГСГ и СГСС и другие: бор ‘сосновый лес’, инд. бир ‘лес’, балт. меж ‘лес’; гап ‘роща’, ‘сосновый лесок’, тай ‘лес’.
Мы полагаем, что некогда фонемы, входящие в состав начального слога слов, были носителями лексического значения, а фонемы неначальных слогов (постфиксальные фонемы) - носителями грамматического значения слова. Хотя основы типа СГС, СГСС и считаются односложными, в них, как и в основах СГСГ, можно обнаружить омертвевшие постфиксы. Омертвевшие постфиксы в структурах индоевропейских слов со значением ‘лес’ обнаруживаются и в составе «живых» составных суффиксов:
-ев: ст.-сл. древо, серб. диал. drevo ‘дерево’, ‘лес’;
-ок, -ог: валок, волок ‘лес, бор’, krog, krug ‘лес, гора’;
-уга, -уг: валуга, халуга ‘густой лес’, круг ‘роща’;
-га: шалга ‘молодой хвойный лес’; слов. др-ез-га ‘лес’;
-ка(н): балка, балкан ‘горы, покрытые лесом’;
-ин, -ина: слов. брина ‘хвойный лес’;
-ик, -ник: черник, церник, церик ‘дубовый лес’ (при цер ‘чернильный дуб’);
-ан, -анс: арх. балан, баланс ‘лес для шахт’;
-гал: тадж. ]ангал ‘лес, гора’;
-ост: укр. диал. хворост ‘молодой березовый лес’;
-osti: баск. korosti ~ gorosti ‘молодой березовый лес’;
-st: нем. horst ‘чаща’;
-est: англ. forest ‘лес’;
-оstia: *orostia ‘роща’;
-êt: фр. forêt ‘лес’;
-ёк: марёк ‘лес на холме’;
-мяг: волмяг ‘заросли’;
-ак, -як, -яг, -уг: рус. диал. кедрак ‘кедровый лес’, листьяк ‘лиственный лес’, березяга ‘березовый лес’, березуга ‘тж’.
Структурный состав индоевропейских слов со значением ‘лес’ представлен в табл. 1.
Таблица 1
Структурный состав индоевропейских слов со значением ‘лес’
«р» группа
I. ар, ор, ур, ер
бар + -о hor + -a др + -ъво
пар + -о hor + -st др + -ево
гар + -ь kor + -osti др + -езга
har + -t gor + -osti др + -ездок
gar + -ian бор бир
gär + -sa обора berr
kr + -og or + -est borr
kr + -üg or+ -êt bear + -y
кг + -att хвор + -ост Ber + -g
char + -t бр + -ина < борина? чер + -ник
кр + -ай *or + -ostia > роща цер + -ник
мар + -ёк ур + -мань кучер + -а
mar äna ур + -ман кичер + -а
марь ур + -очище чер + -ень дубовый ‘лес‘
тох. оp ‘дерево’ ^ (‘лес’?) ур + -ёма чер + -нь ‘тайга‘
гор + -a der + -va
«л» группа
II. ал, ол
ал + -кас бал + -кан вол + -мяг
ал + -уга бал + -ка хол + -м
вал + -уга вал + -ок ол + -ёс
хал + -уга wal + -d кал + -тус
бал + -ан вол + -ок галл + -а
бал + -анс шал + -га
«и» группа
III. ай, о]
«п»группа
IV. ан, он, ен
ван + -чес ]ап + -gal
ман -топ
-дера ^е
урмань
урман
«м»группа
V. ум, ам
шум + -а
чам - -ень
рам - -ень
«д, т» группа
VI. ed
med + 4ап
По мнению Ю. С. Азарх, собирательные названия растений на -ник, -няк/-няг возникли после того, как сформировались вторичные собирательные наименования растений с суффиксами -ик, -яг/-як, -юг/-юк: ср. березняк, березняг; диал. бредняк, глушняк. В новгородских письменных памятниках слова типа березняк, березняг встречаются лишь со второй половины XVI в. Единичные образования типа сосъньникъ ‘сосняк’ появляются в памятниках лишь с конца XIV в. [1, 119-130].
В современном русском языке самыми распространенными являются те лексикосемантические группы (ЛСГ), основную массу которых составляют производные слова со стандартным, предсказуемым значением и формантной частью, равной по смыслу словообразующему аффиксу (словообразующим аффиксам): ель-ник, сосн-як (или сосняк?), дубняк, вербняк, берез-няк, ивняк, хвой-няк и т. д.
Но в некоторых случаях суффиксы -ник, -няк могут быть осложнены суффиксами с первичным значением собирательности: кедр-ов-ник, мал-ин-ник, кал-ин-ник, ряб-ин-ник и т. д.
В диалектах русского языка в качестве словообразовательного форманта могут выступать и другие суффиксы, обозначающие совокупность растений:
-ач: кедрач (при лит. кедр-ов-ник);
-ник: ивник (при лит. ив-няк); дубник (в лексиконе Поликарпова 1704 г.); дубняк (в Росс. Целлариусе 1771 г.).
В современном русском языке у собирательных существительных суффикс -няк сочетается преимущественно с непроизводными словами (с синхронной точки зрения): березняк, вишняк, дубняк, а суффикс -ник - с производными, в том числе опрощенными, основами: виш-ен-ник, жердинник, пихтарник, терновник [6, 140, 168].
Особый интерес представляет в этом отношении слово дубрава, общеславянское по происхождению: ср.: укр. дубрава, дуброва, белорус. дуброва, польск. dabrowa, чеш. doubrawa, слов. dubrava. Оно образовано с помощью суффикса -ва, а не -ава [17, 134] или -аvа [18, 203]. Существительное *дубр представляет собой производное с суффиксом -р от дуб, т. е. дуб-р-а-ва > дубрава, где суффиксы -р и -а слились воедино: ср. чеш. dubrа. Суффикс -ва встречается и в слове мурава, которое образовано от существительного мурь ‘луговая трава’.
В корневой части индоевропейских фитонимов наблюдается морфологическое чередование гласных, получившее название аблаута, восходящее к индоевропейскому языку-основе: е /о /а ~ ноль звука или е/ ноль, о/ ноль, а/ноль звука: *krоg < *korog, kratt < *karatt, древо < дерево, ср. дерва; дрезга < *дерезга (?), дроздак < дерездак (?).
0. Семереньи чередования типа *ters-/*tres- называет перестановочным, или вторичным, аблаутом, который восходит к двусложным основам типа *ter-es, которые в зависимости от места ударения давали *ter-s и *tr-es. Автор допускает, что в некоторых случаях происходит метатеза, т. е. *terp могло переходить в *trep [11, 150]. По нашему мнению, в фитонимах имеет место, видимо, не вторичный аблаут, а аблаут индоевропейский (the indoeuropean ablaut) [3, 28].
Фитонимы урёма ‘лес в болотистой низине, кустарник по берегу речек’, урмань, урман ‘лес, особенно хвойный, на болотистой почве’ М. Фасмер считает тюркскими заимствованиями и связывает урман (урмань) с тат. урман ‘лес’, а урёма, урема < чув. *urama, тат. арама ‘низкое место около реки, поросшее ольхой’ [16, 167-168]. В слове урочище ‘лес среди поля’, видимо, корень ур тот же, что и в урман. Однако за урочище принимали и одиночное дерево. Значит, в данном случае также наблюдается семантический сдвиг ‘дерево’ ^ ‘лес’.
Резюме. В результате нашего исследования мы выявили шесть групп корней слов, относящихся к соответствующему семантическому классу. Каждая из этих групп обладает целым рядом характерных для нее морфем. Наибольшее количество морфем демонстрируют «р» и «л» группы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Азарх, Ю. С. О диахронических пластах и диалектных различиях в словообразовательной структуре лексико-семантической группы (на материале фитонимической лексики) / Ю. С. Азарх // Диалектология и лингвогеография русского языка. - М. : Наука, 1981. - С. 119-130.
2. Архангельский областной словарь. - М. : Изд-во МГУ, 1980. - Вып. 1. - 168 с.
3. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. - М. : Сов. энцикл., 1969. -
608 с.
4. Вопросы ономастики. - Свердловск : Изд-во Уральского гос. ун-та, 1979. - № 13. - 125 с.
5. Маковский, М. М. Теория лексической аттракции: опыт функциональной типологии лексикосемантических систем / М. М. Маковский. - М. : Наука, 1971. - 248 с.
6. Максимов, В. И. Суффиксальное словообразование имен существительных в русском языке / В. И. Максимов. - Л. : Изд-во ЛГУ, 1975. - 224 с.
7. Мейе, А. Общеславянский язык / пер. с франц. ; А. Мейе. - М. : Изд-во иностр. лит-ры, 1951. - 491 с.
8. Невская, Л. Г. Балтийская географическая терминология / Л. Г. Невская. - М. : Наука, 1977. - 228 с.
9. Никонов, В. А. Краткий топонимический словарь / В. А. Никонов. - М. : Мысль, 1966. - 509 с.
10. Ономастика Востока / ред. коллегия: Э. М. Мурзаев, В. А. Никонов, В. В. Цыбульский. - М. : Наука, 1980. - 286 с.
11. Семереньи, О. Введение в сравнительное языкознание / О. Семереньи. - М. : Прогресс, 1980. - 470 с.
12. Словарь русских народных говоров. - М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1965. - Вып. 1. - 302 с.; 1966. -Вып. 2. - 314 с.
13. Толстой, Н. И. Славянская географическая терминология: семасиологические этюды / Н. И. Толстой. -М. : Наука, 1969. - 262 с.
14. Соссюр, де Ф. Труды по языкознанию / Ф. де Соссюр. - М. : Прогресс, 1977. - 696 с.
15. Топоров, В. Н. Прусский язык. Словарь / В. Н. Топоров. - М. : Наука, 1979. - Т. 2. - 352 с.
16. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка / М. Фасмер. - М. : Прогресс, 1987. - Т. IV. -
864 с.
17. Шанский, Н. М. Краткий этимологический словарь русского языка / Н. М. Шанский, В. В. Иванов, Т. В. Шанская. - М. : Просвещение, 1971. - 542 с.
18. Этимологический словарь русского языка : в 2 ч. Ч. 1 / под рук. и ред. Н. М. Шанского. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 1963-1985.
19. Этимологический словарь славянских языков (Праславянский лексический фонд) / под ред. О. Н. Трубачева. - М. : Наука, 1974-2003.
