CC BY
72УДК 39:316.4 ББК Т5
О. И. Марискин
МОРДОВСКАЯ ДЕРЕВНЯ АЛАТЫРСКОГО УЕЗДА В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVII ВЕКА
Ключевые слова: мордва-эрзя, Алатырскийуезд, деревня, поселения, крестьяне, промысловики, бортничество, служилое население.
В статье исследуются тип поселений, занятия, социальные группы мордвы-эрзи Алатыр-ского уезда. Выявлено, что хозяйственная деятельность оказала влияние не только на освоение новых земельных пространств, но и на характер поселений мордвы-эрзи: она стала переселяться из труднодоступных для неприятеля лесных поселений на берега больших и малых рек, на большие лесные поляны, где были в достатке плодородные черноземные и пойменные земли, а также сенокосные угодья для разведения домашнего скота и богатейшие лесные угодья-ухожаи для промысловых занятий, бортничества и охоты. Мордовская деревня Алатырского уезда в первой четверти XVII в. по социальному составу населения имела неоднородную структуру, правовой статус жителей варьировался от тяглового до привилегированного положения: в поселениях края проживали земледельцы, бортники-промысловики, бобыли, служилое население, мурзы, князья.
O. I. Mariskin
THE MORDOVIAN VILLAGE OF THE ALATYRSKY DISTRICT IN THE FIRST QUARTER OF THE XVII CENTURY
Keywords: mordva-erzya, Alatyrsky district, village, settlement, peasants, fishers, forest beekeeping, military population.
In the article a type of settlements, occupations, social groups ofmordovians-erza of the Alatyrsky district are investigated. It is revealed that economic activity has exerted impact not only on development of new land spaces, but also on character of settlements of mordovians-erza: she began to move from forest settlements, not available for the enemy, on coast of the big and small rivers, on big forest glades where there were in prosperity fertile chernozem and inundated lands, and also haying grounds for cultivation of a livestock and the richest forest grounds-ukhozhai for trade occupations, forest beekeeping and hunting. The mordovian village of the Alatyrsky district in the first quarter of the XVII century on social composition of the population had non-uniform structure, legal status of inhabitants varied from taxable to a privileged position: peasants, bortniki, the lonely peasants who don't have an allotment, military population, murzy, the knyazya lived in settlements of edge.
В августе 1552 г. по повелению царя Ивана Грозного на Суре в устье Алатыря для охраны юго-восточных границ Российского государства была заложена крепость Алатырь (Олатор). В 1565 г. был создан обширнейший Алатырский уезд, территория которого охватывала значительную часть Сурско-Алатырского бассейна: на севере его владения граничили с Курмышским уездом, на северо-западе - с Арзамасским, на западе - с Темниковским, на востоке в состав
уезда входило Засурье, почти до границ Сви-яжского уезда. На юге четких границ Алатырского уезда не было, однако в его состав входили населенные пункты лесостепной зоны, вплоть до Дикого поля.
В Алатырском уезде в первой четверти XVII в., по подсчетам А. А. Гераклитова, основанным на «Книге письма и меры писцов Дмитрия Юрьевича Пушечникова да подьячего Афонасия Костяева мордовских и буртасских земель 1624-1626 годов», насчи-
тывалось 108 тягловых мордовских (эрзянских) поселений, в том числе в Низсурском стане насчитывалось 41 селение, в Верхала-тырском - 20 селений (не считая Кенди, бывшей в то время «пустошью»), в Верхосур-ском стане - 47 селений [5, с. 16-17].
В конце XVI - первой половине XVII в. Алатырский уезд стал самой густонаселенной частью территории проживания мордвы-эрзи. Это, прежде всего, объясняется теми историческими событиями, которые произошли в судьбах многих народов Поволжья в ХУ1-ХУ11 вв. С распадом Золотой Орды, а затем падением ее осколков - Казанского, Астраханского и Симбирского ханств - разорительные набеги степных кочевников на эту территорию стали носить менее опустошительный характер.
За указанный период произошли крупные изменения в укладе хозяйственной деятельности мордвы: земледелие вновь превратилось в главное занятие мордовского населения, оно стало носить более прогрессивный характер -от двухполья произошел переход к трехполью (яровые культуры - пар - озимые культуры). Освоение дополнительных участков земли требовало совершенствования орудий труда земледельцев. Новая хозяйственная деятельность оказала влияние не только на освоение новых земельных пространств, но и на характер поселений мордвы-эрзи: она стала переселяться из труднодоступных для неприятеля лесных поселений на берега больших и малых рек, на большие лесные поляны, где были в достатке плодородные черноземные и пойменные земли, а также сенокосные угодья для разведения домашнего скота и богатейшие лесные угодья-ухожаи для промысловых занятий, бортничества и охоты [8].
В рассматриваемое время преобладающая часть мордовских поселений Алатыр-ского уезда была преимущественно приречного типа заселения. Мордва селилась и на лесных полянах, которые имели свои названия и затем находили отражение в названиях селений: Коряйкужо (современное село Алтышево Алатырского района Чувашии; название произошло от мордовского мужского дохристианского имени Коряй и кужо - «поляна»), Атрацькужо (современное село Атрать Алатырского района Чувашии), Палкужо (выжженная от леса поляна; на месте этой поляны ранее была мордовская
деревня Палгуши, позднее там поселились русские, крепостные помещиков Одоевских и Ланских). Село Палгуши сохраняло свое название почти до начала XX в., но так как рядом образовывались селения с подобными названиями (Поляны), оно было переименовано в Большие Поляны (ныне Ардатовский район Республики Мордовия).
Наряду с простыми поселениями - отдельными деревнями - имелись поселения сложного типа, которые образовывались из группы деревень и выселков, - выставки, бывшие составной частью той или иной деревни. В такие группы могли входить от 2 до 8 селений. Возникновение выставок было вызвано недостатком земель под пашню вблизи основного поселения. Внутри деревни, или выставки, дворы располагались гнездами, населяли их неразделенные либо малые семьи. Мордовские поселения могли насчитывать 100 дворов и более [3, с. 140].
Например, в Низсурском стане Алатыр-ского уезда в деревне Нижней и в двух ее выставках по данным «Книги письма и меры писцов Дмитрия Юрьевича Пушечникова да подьячего Афонасия Костяева мордовских и буртасских земель 1624-1626 годов» насчитывалось только земледельческих тягловых 103 двора, что составляло огромное по тем временам поселение. «И всего в деревне в Нижней на речке на Кале и в дву выставках сто три двора мордовских, а людей в них сто дватцать четыре человека да два двора бо-быльских непашенных да четыре места пустых мордовских» [17, л. 48 об.].
Весь Сурско-Алатырский бассейн в XVII в. был покрыт густыми хвойными лесами в основном на песчаных почвах, дубравами, липовыми и другими рощами, «бревенным лесом» - на черноземных. И. Я. Христофоров при анализе старинных рукописей симбирской Карамзинской библиотеки сделал вывод о том, что «мордва, как видно из грамот, занимала луговые пространства, находившаяся между дубовыми и липовыми рощами, и промышляла преимущественно пчеловодством, земледелием и скотоводством» [20, с. 33].
В начале XVII в. в Алатырском уезде часть жителей одного и того же мордовского селения преимущественно занималась земледелием, другая - различными лесными
промыслами: бортничеством, охотой на диких животных и пушных зверей, изготовлением из древесины различных орудий труда и предметов домашнего обихода.
Так, значительная доля жителей деревни Кученяева (Пахмусова тож) на речке Ичиксе Низсурского стана имела земельные владения и занималась пашенным земледелием. По «Книге письма и меры писцов Дмитрия Юрьевича Пушечникова да подьячего Афо-насия Костяева мордовских и буртасских земель 1624-1626 годов», в деревне Куче-няева (Пахмусова тож) проживала мордва: «...д. (двор. - О. М.) Илейка Иванов да сын ево Тансара пол выти, д. Емашко Кудашев сын Пахмусов четь выти, д. Мурзадейко Шполатов да брат ево Инка Шполатов пол выти, д. Лукашко Теняев да брат ево Биса-ра пол выти, д. Алтышко Ушлев пол выти, д. Енговатко Худяков четь выти, д. вдова По-текай Арземаевская жена Чюкаева да сын ее Сергомаско четь выти, д. вдова Ошава Суче-евская жена Сычева да сын ее Темайко пол четь выти, д. Валгушко Ермензин пол выти, д. вдова Салгидей Валгушевская жена Кеча-сова да сын ее Кстеско четь выти, д. Кобайко Пахмусов да сын ево Байко пол выти, д. Вал-даско Худяков четь выти, д. Нуштаско Мал-кин пол четь выти, д. Саняко Заев пол выти, д. Нуштанза Тингаев четь выти, д. Тинюшко Малышев четь выти, д. Томадейко Ушлин пол выти, д. Тансара Валгушев пол выти, д. Батюшко Течков пол выти, д. Топас Мал-кин пол четь выти, д. Иневатко Ишполатов пол чети. Да бобылских непашенных дворов: д. Четайко Ирмоватов, д. Собайко Конборов.
И всего в деревне Тарасовой и выставке (Кученяеве. - О. М.) сорок дворов мордовских тяглых, людей в них пятдесят человек, два двора бобылских, двор пуст мордовской, два места пустых мордовских.
И всего в деревне и выставке пашни паханые двесте семдесят пять четей, перелогу двесте четей, диково поля четыреста четей в поле, а в дву потому ж. В живущем четырнат-цать вытей без чети, а в пусте тритцать вытей. А по приправочным книгам Гневаша Норова с товарыщи 122 году было в живущем десять вытей, а в пусте семнатцать вытей, дикого поля дватцать две выти с полу вытью. И перед приправочными книгами прибыло ис пуста в живущее три выти без чети выти. И в перед
им по новому писму з деревни Тарасовы и с выставки платить с четырнатцети вытей без чети выти дватцать семь четей с осминою ржи, овса тож» [15, л. 53-54].
Одним из наиболее древних и весьма распространенных занятий среди мордвы являлось бортничество, или бортевое пчеловодство (борть - дупло дерева) - добыча и реализация меда лесных пчел. Многочисленные русские и иностранные источники отмечают у мордвы традиционную любовь к бортничеству, свидетельствуют о том, что бортное пчеловодство играло существенную роль в жизни эрзян и мокшан [11]. Мед и воск удовлетворяли не только личные потребности - ими платили оброк, и они являлись одним из главных предметов торговли. Мордовский мед высоко котировался на российском рынке.
Жители деревни Кученяева (Пахмусова тож) в начале XVII в. владели богатейшими лесными ухожаями, в которых промышляли совместно с жителями других мордовских поселений. Промысловиками-бортниками деревни Кученяева (Пахмусова тож) были: Лукаш Кученяев, новокрещен Степан Куче-няев, Кудаш Пахмусов, Лукштан Малкин, Кобай Пахмусов, Салтака Дореев (Софтан Дареев), Чюмай Сечаев (Учюмай Сечаев), Тулуш Малкин, Топас Малкин, Кошняй Ото-масов (Кошняй Томасов), Кстеся Валгушев (Окстяс Валгушев), Очесь Ужлин, Уляс Орс-ланов (Лияс Орсланов), Урмодей Ишпола-тов (Мурзодей Ишполатов), Ордай Худяков (Сордай Худяков), Емашка Кудашев, Судось Колбаров (Судось Козбаев), Чекай Ермода-тов (Четайко Ирмоватов), Кирман Кирдаев.
В «Книге письма и меры Дмитрия Пу-шечникова да подьячего Афонасия Костяева 1624-1626 годов татарским и буртасским и мордовским вотчинам бортным ухожьям» за ними отмечены следующие лесные ухо-жаи: в Алатырском уезде - Соханский, Урх-нальский, Медуев (Мудуев), Кирманский, Разбола, Язбола, ухожай Черное озеро, Вет-комбола, за пределами уезда - Комутерской (урочище Камотерда), Садорской.
В описании вотчинных бортных ухожаев в писцовых книгах расписаны по владельцам оброчный мед, пошлины с меда, деньги за куниц, белок, озера и реки, ясачные деньги. Писцами обращалось внимание на природу владения «бортными ухожи» татар, буртас, мордвы
- «по каким крепостям или по старине». Особо отмечались «в вотчинах знамена и с кем хто су-дерев и сумещики». «А оброку ис тех вотчин и знамен платит Салтаку Дарееву, да Чюмаю Сечаеву два пуда меду, да пошлин с пуда по пяти денег, да ясачных денег восмь алтын, да куничных денег четыре алтына, четыре денги, да Тулушу Маркову, да Кстесю Валгушеву, да Очесу Ужьлину платит с своих знамен полтре-тья пуда меду, да пошлин с пуда по пяти денег, да ясачных денег десят алтын четыре денги, да куничных денег восемь алтын, да ясаку Лясу Мудоеву, да Мурзе Девшеву с своих знамен два пуда без чети меду, да пошлин с пуда по пяти денег, да ясачных денег восмь алтын, да куничных денег три алтына две денги. Да Сор-даю Худякову, да Кобаю Пахмусову, да Емашу Кидяшеву платить с своих знамен два пуда меду, да пошлин с пуда по пяти денег, да ясачных денег шесть алтын, да куничных денег две гривны. Да Лукашу Кученееву, Степану Куче-нееву, Судосею Кулбаеву платить с своих знамен два пуда без чети меду, да пошлин с пуда по пяти денег, да ясачных денег восемь алтын, да куничных денег три алтына две деньги. Да Топасу Малкину, да Кошнию Томасову платить с своих знамен два пуда меду, да пошлин с пуда по пяти денег А по скаске выборных людей те их вотчины старинные, судеревщики и сумещики и знамена те, которые в ободу написаны» [4, л. 178-178 об.].
Алатырская мордва не только бортничала в близких к своим селениям ухожаях, но и владела дальними бортными угодьями. В частности, в пределах современных Вешкаймского и Карсунского районов Ульяновской области бортничала кученяевская мордва: «.. .за Каба-ем Пахмусовым... вотчина Садорской бортной ухожей на реке Барыше, поверх реки Барыша по правую сторону вышила из Барыша речка Туварма, с устья по Туварме вверх по правую сторону да по сухую Туварму вверх по правую сторону до речки Вешкаминской вершины, да с вершины Вешкамы на низ до устья, по правую сторону до Барыша речки, да Барышем вверх по правую сторону до реки до тоеж Тувармы... А по скаске выборных людей те их вотчины старинные, судеревщики и сумещики и знамена те, которые в ободу написаны» [4, л. 197 об. - 198].
По исследованиям В. П. Ямушкина, платежи мордвы с бортных ухожаев в XVII в.
состояли из меда (выплачивались натурой, реже деньгами), пошлины с меда, выплачиваемой только деньгами, второй пошлины с меда, взимаемой тоже деньгами, под названием ясака, куничных и пошлин с них, выплачиваемых тоже только деньгами [21, с. 102]. Такой же пятистатейный платеж взимался за пользование бортными ухожаями и в Алатырском уезде.
Всего в 1614 г. с 1 290 мордовских дворов в Алатырском уезде было взято 1 288 пудов меда, 221 куница и около 290 рублей всевозможных податей. Согласно писцовой книге Д. Пушечникова и А. Костяева 16241626 гг., на мордовский двор средних окладных сборов приходилось по 1,1 чети ржи и овса, 0,9 пуда меда и 46,5 деньги. «И всего с Олаторской мордвы по новому писму и мере тысяча триста тритцать пуд и шесть гривенок меду, пошлин с пуда меду по пяти денег, итого тритцать три рубли восмь алтын три денги.
Двести семь куниц без чети куницы, а за куницу денгами по тринатцати алтын по две денги, итого восмьдесят два рубли дватцать три алтына две денги, пошлин с куницы по денге, итого рубль семь денег. Да вместо куниц написано денгами, итого за пять куниц и с пошлинами два рубли четыре денги. И обоего за двесте двенатцать куниц без чети, денгами за куницы и пошлин восемьдесят пять рублев (двацать пять рублев) два-цать пять алтын з денгою.
Ясачных денег и с рек, и с озер, и с рыбных ловель и з бобровых гонов оброку и пошлин всего сто шездесят четыре рубли дватцать алтын полтретьи денги. С вотчин, которые платят деньгами, оброку и пошлин семнатцать рублев два алтына. Тритцать семь белок, а за белку по две денги. Итого двенатцать алтын две денги» [4, л. 269-269 об.].
В целом в деревне Кученяева (Пахмусова тож), по данным писцовых книг Д. Пушечникова и А. Костяева 1624-1626 гг., насчитывалось 36 дворов: 16 земледельческих, 13 промысловых, 5 земледельческо-промысловых (Кобая Пахмусова, Топаса Малкина, Кстеся Валгушева, Мурзодея Ишполатова, Емашки Кудашева), 1 промыслово-бобыльский (Че-кая Ермодатова) и 1 бобыльский.
О том, что в этот период к одной тягловой мордовской деревне Алатырского уезда
были приписаны как бы жители двух селений, промысловики и землепашцы, пишет и Н. В. Заварюхин: «Соответственно они и налоги платили отдельно: промысловики - за леса, земледельцы - за пашню» [7, с. 19].
По мнению М. В. Биленко, пользование землей представляло собой сложную систему, в которой «вотчинное» и «общинное» землевладение сочеталось с распоряжением участка на «правах полных собственников» [3, с. 140]. Н. В. Заварюхин считал, что землепользование в отдельных уездах было «ясачным», «подворным», «подворно-ясачным» либо «долевым».
Наиболее простой формой владения была одногрупповая. Она отчетливо прослеживается у мордовских крестьян малодворных деревень Алатырского уезда. В более крупных селениях поземельные отношения были сложнее: население внутри одной деревни образовывало несколько групп и каждая из них владела своими «вотчинами»; при этом каждый совладелец (за которым в Алатыр-ском уезде, как правило, стояла семья) в принципе мог входить в несколько групп внутри той же деревни. Так, в деревне Куче-няева (Пахмусова тож) владельцы бортных «вотчин» составляли восемь групп (в четырех - по два совладельца, в двух - по три, в одной - четыре и одна группа состояла из совладельца «з братею и с товарыщи» [16].
Мордовское групповое внутридеревен-ское владение «вотчинами» в бортных угодьях, как правило, было родственное. «Вотчины» как части общих бортных ухожаев переходили по наследству и были закреплены за владельцем в писцовых книгах на праве владения «из старины», т. е. по обычаю, либо приобретения. Коллективными родовыми наследственными ухожаями многие владели, как указывается в писцовых документах XVII в., еще «до казанского похода (до 1552 г. -О. М.), по старым межам и урочищам, как было исстари» [6, с. 19]. Так, в выписи из межевых книг 1624-1626 годов, выданной алатырской воеводской канцелярией жителю деревни Тарасова Ивану Живаеву в 1718 г., указывается на то, что в «Кирмальский ухо-жай от Алаторя от стены Троицкого монастыря ходят, кроме мордвы деревни Тарасовой, мордва деревни Кулясово, деревни Атяшево... да за Сурою рекою с ними ходят мордва де-
ревни Печевеле, Кученяева. А та их вотчина куплена у них до Казанского взятья. И по указу Великого государя по сей выписи сему Ивану Живаеву с товарыщи... своим бортным ухожаем владеть по-прежнему» [9; 18].
Судя по «Книге письма и меры Дмитрея Пушечникова да подьячего Афонасья Ко-стяева 1624-1626 годов татарским и бур-тасским и мордовским вотчинам бортным ухожьям», мордовские крестьяне одного селения не имели общих бортных владений, но пользовались общими рыбными ловлями. Например, общины родственных деревень Кученяева и Тарасова на речке Ичиксе (оба селения являлись выставками из деревни Старая Тарасова на речке Кале) имели совместные промысловые рыбные ловли по рекам Суре и Алатырю: «от города Алатыря вниз по течению правый берег реки Суры с озерами до реки Люли, а затем оба берега Суры с озерами до реки Тереховы. от большого омута вверх по течению река Алатырь с озерами.» [1, с. 337-343].
В писцовых книгах Д. Пушечникова и А. Костяева 1624-1626 гг. не содержится сведений о богатствах лесных массивов, флоре и фауне, а лишь имеются указания на «бобровые гоны» в ухожаях. Этот пробел восполняют старинные рукописи симбирской Карамзинской библиотеки, обработанные в конце XIX в. И. Я. Христофоровым. Так, в челобитной, которую в 1658 г., при царе Алексее Михайловиче, подали в Алатыре воеводе и князю И. И. Щетинину крестьяне села Иванкова, принадлежавшего в то время князю Григорию Даниловичу Долгорукому, между прочим говорится: «Се яз служилой мордовской мурза Сайганов Башатов, Саранскаго уезду, деревни Иванковы, продал (означенным крестьянам) вотчину свою Веткибуланской засурской бортной ухожей, а взял я за ту свою вотчину полтора рубли пять алтын денег. А та моя Сайганова вотчина преж сего была Кемая Мурзы Сычеева. А продал я, Сайганов, тое свою вотчину со всякими угодьи, с дельным и не с дельным деревьев, со пнем и лежачею колодою, и с зверем: с лосем, и с волком, и с медведем, и с куницею, и со птицею, и с лисицею, и с лосиным и с козиным станами, и со всяким зверем и со птицею: с совою, с сычем, с орловым и с ястребовым гнездом и со всякими
птицы» [20, с. 32]. П. И. Пискарев также отмечал, что бортный ухожай обычно состоял из ряда хозяйственных объектов «со всяким вотчинным угодьем. С сычем, земцом и с орловым, и ястребцовым гнездом, и со пнем, и с колодою, и стоячим деревом, и с бортною делью и со пчелами старыми и молодыми, и с луги, и с озерами, и с истоки, и с малыми текучими речками и с полями и с липяги, и с дубравами, и с рыбного и бобрового ловлею, и со всякими становым зверем, с лосем, и с козою и свиньею» [14, с. 19].
Осенью и в начале зимы в лесных ухо-жаях начинался сезон охоты на крупных животных: медведя, лося, оленя, диких коз, хищных и пушных зверей, на водоплавающую и лесную дичь. Всеми этими и другими лесными промыслами занимались бортники, которые имели небольшие лесные избушки -зимницы. Бортники были не только пчеловодами, но и опытными, сильными и мужественными охотниками, которые не боялись вступить в единоборство с коварным лесным хищником - медведем, имея лишь рогатину и охотничий нож. Бортники-охотники с детства учились метко стрелять из лука. Они хорошо ориентировались в лесных дебрях, умели ходить бесшумно, не пугая лесную добычу, и к тому же были мужественными воинами, не имевшими себе равных в боях в лесистой местности. Недаром мордву-бортников часто использовали русские цари в военных действиях против неприятеля.
Шведский путешественник Петр Петрей, побывавший в России в начале XVII в., отметил приверженность мордвы к луку со стрелами, причем не только у мужчин, но и у женщин и детей. Он пишет: «В лесах у них водятся разные звери, птицы и в изобилии пчелы. Женщины так искусны и ловки, что стреляют из луков, как мужчины. Они приучают к стрельбе и своих детей сызмала и не прежде дают им обедать, пока они не попадут в поставленную для стрельбы цель или мету. Когда идут на неприятеля, вооружаются все, и мужчины и женщины, которые всегда встречают врага с такою же храбростью и отвагой, как и мужчины, стреляют назад и вперед себя в неприятеля, который и обращается в бегство» [11, с. 177].
Алатырские промысловики-бортники в начале XVII в. выполняли сторожевую и до-
зорную службу. Так, Видяшко Атемасов из деревни Тарасова, Вешако Начаров из деревни Ардатово, Туманко Сыресев из деревни Кечюшевы, Костка Куздуганов из деревни Пичевели, Четайко Поросев из деревни Ар-жадеевой, Лопай Иневитов из деревни Пово-димовы, Синдяк Тоштесев из деревни Тулу-повы не только бортничал в лесных ухожаях, но и были воротниками [4, л. 53 об.], служили на воротах Алатырской засечной черты.
По документам конца XVI - начала XVII в. только в восточной части Арзамасского уезда на границе с Алатырским и в самом Алатырском уезде проживала уникальная группа мордовских мурз. Мордовские мурзы в пределах одной или нескольких деревенских общин обладали некоторыми административными и гражданскими правами, организовывали «государеву службу» станичных и полковых служилых мордовских людей, а в случае военных действий против неприятеля возглавляли отряды воинов. Функции мордовских мурз были гораздо шире, чем у татарских. Они, как и многие другие мордовские общинники, занимались различными лесными промыслами, бортничеством и добычей пушного зверя. В «Книге письма и меры Дмитрея Пушечникова да подьячего Афонасья Костяева 1624-1626 годов татарским и буртасским и мордовским вотчинам бортным ухожьям» отмечено: «Деревни Тарасовы. вотчина бортной ухожей на реке на Алаторе в засеке. А судеревщи-ки с ними в ту вотчину ходят. мордва. деревни Кученяевы мордва Кобай Пахмусов с товарыщи, да Иванковские мурзы Москай Иванов с товарыщи» [4, л. 186].
По данным «Писцовой книги татарским поместным землям Алатырского уезда 16241626 гг.», мордовские мурзы были поверстаны поместным окладом в следующих деревнях: Старая Тургакова, Новая Тургакова, Еделева, Рындино, Княжая (Княжая Гора) на речке Кале, Ичалы на речке Евлейке, Луньга на реке Алатыре, Мокшазарова на речке Би-зуеве, Новая Мокшазарова на речке Медоев-ке, Иванькова на реке Суре [15, с. 18-19, 6269, 83-97, 107-108, 129-131]. Так, в деревне Старая Тургакова было поверстано «пашни паханой и перелогу и дикова поля пятьсот тритцать четей в поле, а в дву по тому ж, девяти человеком» [15, с. 18].
В писцовой книге приведены итоговые данные о том, что было наделено поместьями «шестьдесят три человека мордовских мурз, два человека мордовских же мурз написанных с отцовских поместий» [15, с. 135]. Однако пересчет по каждому селению дал иной результат: 65 мордовских мурз и 9 человек «у розбору написаны с отцовско-во поместья». Кроме того, писцовая книга зафиксировала 46 дворов неслужилых мордовских мурз. Например, в деревне Старая Тургакова «мордовские неслуживые мурзы живут в захребетниках: во дворе Чегодайка Торханов, во дворе Козяшко Торханов, во дворе Бигильдейко Кожнеев, во дворе Ту-майко Данилов» [15, с. 18].
В связи с начавшимся строительством оборонительной черты Белгород - Синбирск (Симбирск) в середине XVII в. алатырские мордовские мурзы стали массово переводиться на службу по новым городам: в Ате-мар, Саранск, Карсун, Симбирск, Пензу и др.
В Алатырском уезде в конце XVI - первой трети XVII в. проживал мордовский князь Баюш Розгильдеев, имевший этот титул по наследству: «А родство де его были исстари деда и прадеды в княжестве» [9, с. 53-54]. В «Писцовой книге татарским поместным землям Алатырского уезда 1624-1626 гг.» указано, что поверстан за службы «всего в Ола-торском уезде. один человек мордовский князь» [15, с. 135].
В ответственный для судьбы России момент, в 1612 г., князь Баюш Розгильдеев, наскоро собрав «алатырских мурз и мордву и всяких служивых людей», разгромил набег ногайцев на арзамасские и алатырские места [11, с. 53], тем самым не только защитил тылы народного ополчения, но и способствовал освобождению Москвы от самозванцев и интервентов, в целом сохранению российской государственности. Его подвиг был высоко оценен: в 1613 г. за верную службу мордовский князь Баюш Розгильдеев был удостоен титула российского князя, пожалован гербом и поместьями в Алатырском уезде: в мордовских деревнях Княжая и Рынди-но, а также на реке Мене русским починком [11, с. 131-132; 13, с. 83-97].
Из других источников известно о проживании в начале XVII в. других мордовских княжеских семей. Так, по сведениям
И. Н. Смирнова, «.по течению р. Алатыря в городке, на месте которого возник нынешний Ардатов (Симбирский), сидели князья Еделевы. В конце XVII в. они выселились из Ардатова на пожалованное им за валом (за Карсунской оборонительной линией. -О. М.) из порозжей земли на р. Тумышевке в нынешнем Сызранском уезде поместье (село Еделево)... одни из членов этой фамилии в XVIII в. сохранили княжеский титул, служили в офицерских чинах и владели поместьем предков, а другие захудали и перешли в крестьянское сословие» [19, с. 78-79 ]. Согласно данным «Писцовой книги татарским поместным землям Алатырского уезда 16241626 гг.», в деревне Еделеева в поместье был жеребий за Момылем мурзою Нагаевым сыном Еделеевым [15, с. 62].
В деревне Луньга на реке Алатыре, по данным «Книги копий Алатырской приказной избы», в начале XVII в. «земли и ухожеи луньгинской мордвы были смежны с землями лунгинских мурз» [19, с. 78], которые пользовались еще ясаком с ухожаев своих соседей. «А оброку им платить шестнадцать пудов меду да ясачных денег рубль тридцать алтын, за куницу четыре алтына да князь-кержедеевского ясаку платят десять алтын» [19, с. 78]. Из помещенного в той же «Книге копий» полюбовного договора между мордвой деревни Кадушевой и Андреевки Алатырского уезда 1603 г. известно, что под князем Кержедеевым «мы должны разуметь одного из этих же лунгинских мурз. В ряду свидетелей под договором фигурирует деревни Лунги мордовский мурза Тинюшев сын княжь Кержедеев» [19, с. 78].
«Писцовая книга татарским поместным землям Алатырского уезда 1624-1626 гг.» отметила в деревне Новая Тургакова поместье за «мордовским мурзой за Ялушем князь Кулом-зиным» [19, с. 19]. В старинных рукописях Ка-рамзинской библиотеки содержатся дополнительные сведения о князе Куломзине (Колунзе): «Мордва деревни Дубенок, вместе с другими податями царю Михаилу Федоровичу, должна была платить и князь-Колунзинской ясак, т. е. ясак, платившийся прежде князю Колунзе» [20, с. 34]. По данным «Книги письма и меры Дми-трея Пушечникова да подьячего Афонасья Костяева 1624-1626 годов татарским и буртасским и мордовским вотчинам бортным ухожьям»
промысловики деревни Поводимова бортничали в Ведевирском ухожае, а «судеревщик с ним князь Куломза» [4, л. 214 об.]; промысловики Саматовского ухожая платили со своих бортных вотчин « .княз Кулумзина ясак семь алтын две денги, да две куницы с четью» [4, л. 55]. Потомки князей Колунзиных (Кулунзиных, Кулом-зиных) за собой сохраняли в мордовском крае поместья вплоть до XIX в. Так, часть крестьян русского села Жаренки Ардатовского уезда до отмены крепостного права принадлежала помещикам Куломзиным [13, с. 26].
В деревне Мокшазарова, по сведениям «Атемарской десятни 1669-1670 г.», жили
князья Мокшазаровы. «Родой мурза Вер-загин сын княж Мокшазаров, Бажен мурза Юркаев сын Мокшазаров, Соло мурза Бай-ков сын княж Мокшазаров» [2, стб. 212] служили на Атемарской засечной черте.
Таким образом, мордовская деревня Ала-тырского уезда в первой четверти XVII в. по социальному составу населения имела неоднородную структуру, правовой статус жителей варьировался от тяглового до привилегированного положения: в поселениях края проживали земледельцы, бортники-промысловики, бобыли, служилое население, мурзы и князья.
Библиографический список
1. Акты, относящиеся до гражданской расправы Древней России / собрал и издал А. Федотов-Чеховский. - Киев, 1863. - Т. 2. - 431 с.
2. Барсуков А. П. Десятни пензенского края / А. П. Барсуков. - СПб., 1897. - 271 с.
3. Волкова-Биленко М. В. Формы общинного землевладения в мордовской деревне XVII в. / М. В. Волкова-Биленко // История СССР. - 1983. - № 1. - С. 139-148.
4. Государственный архив Ульяновской области. - Ф. 732. - Оп. 2. - Д. 69.
5. Гераклитов А. А. Алатырская мордва по переписям 1624-1721 гг. / А. А. Гераклитов. - Саранск : Мордгиз, 1936. - 88 с.
6. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. - Саранск : Мордгиз, 1940. - Т. 1. - 435 с.
7. Заварюхин Н. В. Из истории основания Сабанчеева / Н.В. Заварюхин // Гуманитарий : актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. - 2001. - № 1 (13). - С. 16-19.
8. История Мордовии : в 3 т. Т. 3: От Гражданской войны к гражданскому обществу / Н. М. Арсентьев, В. М. Арсентьев, Э. Д. Богатырев [и др.]. - Саранск : Издат. центр ИСИ МГУ им. Н. П. Огарева, 2010. - 512 с.
9. Марискин И. С. Летопись Атяшевской земли / И. С. Марискин, О. И. Марискин. - Саранск, 1998. - 536 с.
10. Материалы исторические и юридические района бывшего Приказа Казанского Дворца. Т. 1. Архив князя В. И. Баюшева / разработан и приготовлен к изданию Н. П. Загоскиным. - Казань, 1882. - 319 с.
11. Мордовия в истории России: дорогами тысячелетия / Н. М. Арсентьев, В. М. Арсентьев, Э. Д. Богатырев [и др.] ; под ред. чл.-корр. РАН Н. М. Арсентьева ; Издат. центр ИСИ МГУ им. Н. П. Огарева. - Саранск, 2012. - 596 с.
12. О начале войн и смут в Московии. - М. : Фонд Сергея Дубова ; Рита-Принт, 1997. - 555 с.
13. Подворная перепись Симбирской губернии 1910-1911 гг. Вып. 3. Ардатовский уезд / Изд. Симбирского губерн. земства. - Симбирск, 1913. - 167 с.
14. Пискарев П. И. Мамонтова пустынь Тамбовской губернии / П. И. Пискарев. - Тамбов : Тип. губернского правления, 1887. - 149 с.
15. Писцовая книга татарским поместным землям Алатырского уезда 1624-1626 годов / сост. : В. Д. Кочетков, М. М. Акчурин. - М. ; Н. Новгород : Медина, 2012. - 204 с.
16. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). - Ф. 396. - Оп. 2. - Ч. 5. - Д. 3534.
17. РГАДА. - Ф. 396. - Оп. 2. - Ч. 5. - Д. 3535.
18. Научный архив НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. - И-74.
19. Смирнов И. Н. Мордва : историко-этногр. очерк / И. Н. Смирнов. - Казань : Тип. ун-та, 1895.
20. Христофоров И. Я. О старинных рукописях в симбирской Карамзинской библиотеке / И. Я. Христофоров // Труды Четвертого археологического съезда в России, бывшего в Казани, с 31 июля по 18 августа 1877. - Казань, 1891. - Т. 2. - С. 27-42.
21. Ямушкин В. П. О мордовском ясаке и беляке / В. П. Ямушкин // Труды НИИЯЛИЭ при Совете Министров Мордовской АССР. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1963. - Вып. 24. - С. 100-115.
References
1. Akty, otnosjashhiesja do grazhdanskoj raspravy Drevnej Rossii / sobral i izdal A. Fedotov-Chehovskij. -Kiev, 1863. - T. 2. - 431 s.
2. Barsukov A. P. Desjatni penzenskogo kraja / A. P. Barsukov. - SPb., 1897. - 271 s.
3. Volkova-Bilenko M. V. Formy obshhinnogo zemlevladenija v mordovskoj derevne XVII v. / M.V. Volkova-Bilenko // Istorija SSSR. - 1983. - № 1. - S. 139-148.
4. Gosudarstvennyj arhiv Ul'janovskoj oblasti. - F. 732. - Op. 2. - D. 69.
5. Geraklitov A. A. Alatyrskaja mordva po perepisjam 1624-1721 gg. / A. A. Geraklitov. - Saransk : Mordgiz, 1936. - 88 s.
6. Dokumenty i materialy po istorii Mordovskoj ASSR. - Saransk : Mordgiz, 1940. - T. 1. - 435 s.
7. Zavarjuhin N. V. Iz istorii osnovanija Sabancheeva / N.V. Zavarjuhin // Gumanitarij : aktual'nye problemy gumanitarnoj nauki i obrazovanija. - 2001. - № 1 (13). - S. 16-19.
8. Istorija Mordovii : v 3 t. - T. 3 : Ot Grazhdanskoj vojny k grazhdanskomu obshhestvu / N. M. Arsent'ev, V. M. Arsent'ev, Je. D. Bogatyrev [i dr.]. - Saransk : Izdat. centr ISI MGU im. N. P. Ogareva, 2010. - 512 s.
9. Mariskin I. S. Letopis' Atjashevskoj zemli / I. S. Mariskin, O. I. Mariskin. - Saransk, 1998. - 536 s.
10. Materialy istoricheskie i juridicheskie rajona byvshego Prikaza Kazanskogo Dvorca. T. 1. Arhiv knjazja V. I. Bajusheva / razrabotan i prigotovlen k izdaniju N. P. Zagoskinym. - Kazan', 1882. - 319 s.
11. Mordovija v istorii Rossii : dorogami tysjacheletija / N. M. Arsent'ev, V. M. Arsent'ev, Je. D. Bogatyrev [i dr.] ; pod red. chl.-korr. RAN N. M. Arsent'eva ; Izdat. centr ISI MGU im. N. P. Ogareva. - Saransk, 2012. - 596 s.
12. O nachale vojn i smut v Moskovii. - M. : Fond Sergeja Dubova ; Rita-Print, 1997. - 555 s.
13. Podvornaja perepis' Simbirskoj gubernii 1910-1911 gg. Vyp. 3. Ardatovskij uezd // Izd. Simbirskogo Gubern. Zemstva. - Simbirsk : 1913. - 167 s.
14. Piskarev P. I. Mamontova pustyn' Tambovskoj gubernii / P. I. Piskarev. - Tambov : Tip. gubernskogo pravlenija, 1887. - 149 s.
15. Piscovaja kniga tatarskim pomestnym zemljam Alatyrskogo uezda 1624-1626 godov / sost. V. D. Kochetkov, M. M. Akchurin. - M. ; N. Novgorod : Medina, 2012. - 204 s.
16. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv drevnih aktov (RGADA). - F. 396. - Op. 2. - Ch. 5. - D. 3534.
17. RGADA. - F. 396. - Op. 2. - Ch. 5. - D. 3535.
18. Nauchnyj arhiv NII gumanitarnyh nauk pri Pravitel'stve Respubliki Mordovija. - I-74.
19. SmirnovI. N. Mordva : istoriko-jetnogr. ocherk / I. N. Smirnov. - Kazan' : Tip. Un-ta, 1895.
20. Hristoforov I. Ja. O starinnyh rukopisjah v simbirskoj Karamzinskoj biblioteke / I. Ja. Hristoforov // Trudy Chetvertogo arheologicheskogo s#ezda v Rossii, byvshego v Kazani, s 31 ijulja po 18 avgusta 1877. - Kazan', 1891. - T. 2. - S. 27-42.
21. Jamushkin V. P. O mordovskom jasake i beljake / V. P. Jamushkin // Trudy NIIJaLIJe pri Sovete Ministrov Mordovskoj ASSR. - Saransk : Mordov. kn. izd-vo, 1963. - Vyp. 24. - S. 100-115.
Поступила в редакцию 1.02.2015.
Сведения об авторе
Марискин Олег Иванович - доктор исторических наук, профессор кафедры экономической истории и информационных технологий Историко-социологического института ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва». Область научных интересов - проблемы экономической истории России, Среднего Поволжья и финно-угорских народов в XIX - первой трети ХХ в. Автор более 100 научных и учебно-методических работ.
E-mail: mariskinoi@mail.ru
Mariskin Oleg Ivanovich - doctor of historical sciences, professor of the chair of economical history and informational technologies of National Research Ogarev Mordovia State University. Scientific research: problems of economical history of Russia, Middle Volga region and Finno-Ugric nationalities in XIX - first half of XX century. The author more than 100 scientific publications.
