CC BY
54
УДК 101.1:130.02
МОРАЛЬНАЯ ПОЛИВАЛЕНТНОСТЬ
И ДИСКРЕТНОСТЬ ЛИЧНОСТИ В ИНФОРМАЦИОННОМ СОЦИУМЕ
В статье анализируются аксиологические трансформации в области морали в информационном социуме. Формирование информационного общества в России происходит в ситуации нормативно-ценностного плюрализма: в общественной структуре в качестве ориентационных норм и ценностей выступают контрастные образцы и эталоны. Автор ввела и исследовала с позиции аксиологического подхода понятия моральной поливалентности и дискретности личности. Моральная поливалентность личности - хаотическое смешение различных аксиологических стандартов в личностной аксиосфере. Моральная дискретность личности - ситуативное соблюдение моральных принципов и норм, в противоположность моральной континуальности.
Ключевые слова: моральная поливалентность, дискретность и континуальность, информационное общество, личность.
10. B. ApmmxoeuH Yu. V. Artyukhovich
MORAL MULTIVALENCY AND DISCRETENESS OF PERSONALITY IN THE INFORMATION SOCIETY
This article analyzes the axiological transformation of morality in the information society. Formation of the information society in Russia takes place in the situation of normative-value pluralism: there are contrasting samples and standards as the orientation to norms and values in social structure. The author introduced and examined from the viewpoint of axiology the notions of moral multivalency and discreteness of personality. Moral multivalency of personality is a chaotic mixture of different axiological standards in the personal axiosphere. Moral discreteness of personality is situational compliance with moral principles and rules as opposed to moral continuality.
Keywords: moral multivalency, discreteness and continua-lity, information society, personality.
Влияние процесса информатизации на все сферы общественной жизни привлекает внимание широкого круга исследователей. По словам Д. Белла, одного из классиков теории постиндустриализма, «компьютер стал символом технологической революции... коренным образом трансформирующим общество» [1, с. 32]. Серьезные изменения происходят сегодня и в ценностном мире современника, поэтому философское исследование воздействия медиа-технологий на моральное сознание личности и общества является важным и актуальным.
Цель данной статьи - анализ аксиологических трансформаций в области морали, возникших в информационном обществе. Основное внимание уделено рассмотрению следующих проблем: трансформация нравственных ориентиров современника в ситуации нормативно-ценностного плюрализма; воздействие медиатехнологий на моральное сознание личности; уточнение категориального статуса введенных автором терминов «моральная поливалентность», «моральная дискретность» и «моральная континуальность» личности; раскрытие ценностного смысла понятий «моральная дистанцированность» и «моральная дезадаптация» личности.
Социально-философский анализ актуального состояния нравственных норм и ценностей в информационном социуме проводился преимущественно с позиции аксиологического подхода, с использованием принципов системности и диалектики, а также методов аксиологического моделирования и аксиологической реконструкции.
Аксиологический подход к философскому осмыслению трансформации нравственных ориентиров личности в современном обществе предполагает исследование
морального сознания через призму сложившейся системы ценностей. Нормативно-ценностная система социума, включающая устойчивые, традиционные «вечные» ценности, находится в постоянной динамике, пополняясь аксиологическими инновациями, возникшими в ходе общественного развития. Широкое распространение меди-атехнологий в формирующемся информационном обществе придает процессу ценностной изменчивости невиданное ранее ускорение.
На нас обрушивается огромный поток разнородной неструктурированной информации разной степени достоверности. А. Швейцер отмечал, что человек «утрачивает доверие к самому себе из-за того давления, которое оказывает на него чудовищное, с каждым днем возрастающее знание» [2, с. 25]. Количественное увеличение информации не сопровождается ее качественным совершенствованием: контрастность и противоречивость информационного «возрастающего знания» порождают столь же противоречивые моральные принципы и установки у наших соотечественников.
Формирование информационного общества в России происходит в ситуации нормативно-ценностного плюрализма: в одной и той же общественной структуре в качестве ориентационных норм и ценностей выступают контрастные образцы и эталоны.
Следует отметить, что относительно стабильное и устойчивое состояние общества поддерживает «равновесие» его нормативно-ценностной системы, что находит отражение в четкой категориальной дефиниции, обобщающей аксиологический опыт прошлого. По словам Г. В. Ф. Гегеля, «нравственность центрируется вокруг категорий
добра и любви» [3, с. 233]. Поэтому для моральных ценностей основным является вопрос о соотношении добра и зла, и «вечным» общечеловеческим ценностям придается статус «должного». Представления о благе, счастье и справедливости, о любви и милосердии, при всем многообразии и вариативности их конкретизации, отличаются внутренним единством явного ценностного позитива.
Моральные нормы, содержащие определенные нравственные требования, традиционно регулируют поведение человека и обладают статусом всеобщности, выступая в качестве «должного». Реализация моральных требований в поведении человека выражается в том, как он следует (или не следует) данным нормам на уровне «сущего», в реальной действительности.
Очевидно, что в ситуации нормативно-ценностного плюрализма «равновесие» нормативно-ценностной системы общества нарушается и влечет за собой утрату «экзистенциального» равновесия [4, с. 36]. На уровне сущего нашему современнику трудно соответствовать моральным критериям социума (как «должному») прежде всего потому, что сами эти критерии нечетки и размыты.
Процесс переоценки ценностей, сопровождающийся ломкой традиционных аксиологических установок и ори-ентаций, в своем развитии обычно проходит три этапа: осознание несостоятельности старой системы ценностей, ее радикальное отрицание и выработку новых ценностей, адекватных изменившимся социальным реалиям. Представляется, что современное российское общество в настоящее время, как компьютер, «зависло» между вторым и третьим этапами: старые ценности уже утрачивают свою значимость, а новые ценности, многократно приумножаясь, не демонстрируют своего явного преимущества. Многочисленные ценностные инновации возникают стихийно и, не успев пройти проверку на адекватность изменившимся социальным реалиям, широко тиражируются средствами массовой информации.
Иными словами, аксиологическая система информационного социума сегодня перенасыщена разноуровневыми ценностями, ряды которых множатся с помощью сети Интернет. Однако в отрыве от социальных реалий новые аксиологические конструкты утрачивают ценностный смысл - вектор устремлений, объединяющий социальный, интеллектуальный, духовный, нравственный и другие контексты жизни и деятельности личности. Параллельно трансформируется ценностный смысл «вечных» нравственных категорий, нарушается их моральная целостность.
Обратимся к простому примеру. Казалось бы, во все времена семья и дружба являлись значимыми ценностями для человека. Однако в результате аксиологических трансформаций в современной морали сегодня сосуществуют два разноуровневых ценностных конструкта семьи и дружбы: «реальный» и «виртуальный». Первый постепенно теряет свой ценностный смысл (вследствие возрастающего воздействия медиатехнологий на моральное сознание общества), второй еще не обрел этого смысла из-за сущностного несоответствия современной действительности: человек живет в реальном мире, а не в виртуальном.
Недавно одна из студенток Волгоградского государственного технического университета выступала на кон-
ференции с докладом под названием «Жизнь соло» и, со ссылками на многочисленные научные публикации, убедительно доказывала преимущества одиночества над семейной жизнью, которая, по ее мнению, служит помехой для творчества и самореализации. И аудитория ее поддержала. Защитников семейных ценностей среди ста молодых людей не нашлось! Более того, были высказаны мнения о том, что в информационном обществе удобнее, интереснее, полезнее общаться на виртуальном уровне: создавать круг общения, даже устанавливать интимные контакты. Ведь в виртуальной реальности можно предстать в ином воплощении, создать другой образ, более яркий и совершенный.
Сторонников «виртуальной семьи, любви и дружбы» не смущал тот факт, что утрата человеческой «самости» как совокупности оригинальных личностных аксиологических характеристик при создании «улучшенного» образа в Сети становится серьезным препятствием для самооценки и самосовершенствования в реальной действительности.
Так под воздействием медиатехнологий происходит дистанцирование личности от социального окружения, расширение виртуальных контактов в ущерб реальным. Более того, для многих молодых людей едва ли не единственным другом, собеседником, наставником становится компьютер - механизм, не имеющий «морального канала» (К. Г. Юнг). Вследствие этого возникает моральная дистан-цированность личности - снижение или нивелирование реальной значимости нравственных категорий. В виртуальной реальности мораль не имеет особого значения, так как общение с механизмом не требует соблюдения нравственных норм и правил. К тому же огромный информационный поток в Интернете, мягко говоря, не отличается высокой моральностью. Таким образом, моральные нормы оказываются незначимыми (необязательными или вовсе ненужными) для тех молодых современников, в аксиосфере которых доминируют ценности виртуальной реальности.
Утрата ценностного смысла и реальной значимости нравственных категорий в современном социуме ведет к моральной дезадаптации личности. Наш соотечественник оказывается в плену различных (порой - диаметрально противоположных) моральных норм и ценностей, декларируемых и реально существующих.
Ситуация нормативно-ценностного плюрализма в настоящее время привела даже не к нравственной амбивалентности (предполагающей антагонизм моральных норм и ценностей, входящих в аксиосферу индивида), а к моральной личностной поливалентности соотечественников. Термин моральной поливалентности личности введен автором, поэтому важно уделить особое внимание раскрытию ценностного смысла данного понятия - совокупности аксиологических констант, лежащих в его основании.
Итак, моральная амбивалентность личности возникает на основе противопоставления ценностей и норм в соответствии с контрастными представлениями о добре или зле, «с помощью совести и стыда» [5, р. 100].
Заметим, что «антиномии отсылают нас к существованию бесконечного целого, в котором опосредованы полярные противоположности» [6, с. 16]. В данном контексте в качестве такого «целого» выступает более или менее
устойчивая система моральных ценностей, в рамках которой возможен нравственный выбор «в соотнесенности со свободой» [7, с. 367].
Когда представления о нравственном позитиве и негативе в обществе определены достаточно четко, происходит акт оценки по простому принципу: «что такое хорошо и что такое плохо». Другое дело, что при моральной амбивалентности личности эти конкретные нравственные представления в социальных взаимодействиях (в зависимости от ситуации) могут изменяться с точностью до наоборот, порождая двойную мораль. Человек поступает «плохо» или «хорошо», совершая нравственный выбор в соответствии с собственными интересами и целями, но на основе достоверного знания о том, «что такое хорошо и что такое плохо», зная о моральных нормах и правилах, следует или не следует им.
В ситуации нормативно-ценностного плюрализма человек утрачивает определенность в выборе линии нормативного поведения: он путается в многообразии противоречивых моральных установок и не знает, «что такое хорошо и что такое плохо» на данный момент.
Поэтому моральная поливалентность личности характеризуется более сложным ценностным наполнением. Это состояние многомерной, сложной и противоречивой ценностной парадигмы представляет собой «хаотическое смешение разноуровневых аксиологических ориентиров и стандартов» [8, с. 19]. Акт оценки затруднен нечеткостью моральных норм, контрастностью нравственных стандартов, которые равноправно функционируют в рамках нормативно-ценностной системы современного российского общества на разных уровнях социальных взаимодействий.
В настоящее время в Волгоградском государственном техническом университете нами завершена работа по изучению аксиологических проблем технического образования в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 13-13-34011 «Ценностно-целевые основания опережающего образования инженера». Результаты аксиологических экспериментов показали, что далеко не все студенты и аспиранты четко выявили значимый для них целевой и ценностный ряд, необходимый для успешной профессиональной, социальной и экзистенциальной реализации. Констатирующий эксперимент в рамках данного гранта продемонстрировал контрастность ведущих аксиологических ориентиров в ценностном мире студентов и аспирантов как показатель их моральной поливалентности и дискретности.
Например, по данным анкетированного опроса о ценностных приоритетах молодежи, лишь 42 % студентов указали на категории долга и ответственности в качестве значимых моральных принципов (зато свободу в данном контексте упомянули 87 %). Более того, уточнение студентами категориального статуса последнего термина свидетельствует о девальвации аксиологического содержания категории свободы в их моральном сознании. В восприятии многих молодых людей свобода «для» - как возможность творчества, самореализации, подвига и др. (позитив) -превратилась в свободу «от» - от долга, ответственности за свои поступки и др. (негатив).
Оказалось, что широкий ценностный диапазон морального сознания молодежи «совмещает несовместимое»:
- стремление к профессиональному росту (позитив) -с нарушением установленных моральных норм и правил для карьерного «восхождения» (негатив);
- признание значимости категорий любви и дружбы - с индивидуалистическим принципом «каждый за себя»;
- ценность сострадания, милосердия, уважения к окружающим (позитив) - с утилитарными установками на отношения морального взаимообмена: «как ты - мне, так и я - тебе» (негатив).
Подобный ценностный диссонанс свидетельствует не только о моральной поливалентности, но и о «разорванности сознания» личности [9, с. 5].
У личности с «разорванным сознанием» общепризнанные нравственные нормы и ценности утрачивают статус всеобщности, так как оказываются значимыми лишь в конкретных ситуациях. Следовательно, человек знает о существовании данных моральных норм и ценностей, возможно, даже считает их значимыми. Но в то же время он признает возможность нивелирования этих ценностей и вероятность нарушения моральных норм и правил в зависимости от ситуации (заметим, что такие примеры с избытком предоставляет своим пользователям сеть Интернет).
Раздробленность морального сознания личности (или моральная дискретность) - это фрагментарное, ситуативное соблюдение моральных принципов и норм. Моральная дискретность выступает противоположностью моральной континуальности - строгому, последовательному и обязательному соблюдению моральных норм, вне зависимости от обстоятельств.
Моральная континуальность ассоциируется сотно-сительно стабильным состоянием ценностной системы социума. В этом случае нарушения моральных норм и правил, ориентация на ценностный негатив встречают общественное порицание, сопровождаются соответствующими санкциями. Например, в советский период российской истории СМИ демонстрировали примеры наказания не только за нарушения закона, но и за несоблюдение установленных моральных норм и правил. Строгая цензура, избирательность и дозированность информации была призвана акцентировать внимание на моральном позитиве и устрашать показом последствий аморальных поступков наших соотечественников. Повторимся, в советском обществе было немало аморальных личностных проявлений на обыденном практическом уровне, но существовала и моральная теория. Она базировалась на твердых аксиологических константах и служила ценностным основанием для формирования представлений моральной континуальности у населения нашей страны в целом.
В современном информационном социуме утрачены представления о моральной теории, зато широко распространены контрастные и противоречивые факты моральной (или, скорее, аморальной) практики. Отсутствие строгой цензуры, всепоглощающая информационная неразборчивость «средних» россиян и признание Интернета достоверным, авторитетным (порой даже единственным) источником информации способствуют формированию мо-
рально-дискретных представлений о ситуативной нравственности «здесь и сейчас».
Итак, исследование трансформации моральных норм и принципов в информационном социуме свидетельствует о неоднозначном воздействии медиатехнологий на моральное сознание современника. Моральная поливалентность и дискретность, моральная дистанцированность и дезадаптация личности стали печальной приметой современной реальности. Сегодня необходимо корректировать моральное сознание соотечественников на основе фундаментальных гуманистических ценностей; влиять на нравственный выбор аксиологических приоритетов в политике, экономике, образовании, производстве с позиции моральной континуальности и «повседневного гуманизма» [10, с. 120].
1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования : пер. с англ. 2-е изд., испр. и доп. М. : Academia, 2004. 788 с.
2. Швейцер А. Благоговение перед жизнью. М. : Прогресс, 1992. 574 с.
3. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа / пер. Г. Шпета. СПб. : Наука, 1992. 443 с.
4. Газгиреева Л. Х. Экзистенциально-ценностные отношения как движущая сила в управлении духовными процессами современного российского общества // Проблемы социально-экономического развития общества. Saint-Louis, MO : Publishing House "Science & Innovation Center", 2013. С. 20-39.
5. Heller A. General Ethics. Oxford : Oxford University press, 1988. 400 p.
6. Горнова Г. В. Антиномичность культуры // Вестн. Ом. гос. пед. ун-та. Гуманитарные исследования. 2014. № 3 (4). С. 16-19.
7. Гартман Н. Этика / пер. А. В. Глаголева. СПб. : Владимир Даль, 2002. 712 с.
8. Артюхович Ю. В. Нравственные ценности «среднего» россиянина // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2010. № 2. С. 16-20.
9. Порус В. Н. Рациональность. Наука. Культура. М. : Гриф и Ко, 2002. 352 с.
10. Лапин Н. И. Пути России: социокультурные трансформации. М. : ИФ РАН, 2000. 194 с.
© Артюхович Ю. В., 2015
УДК 215:001.9
ПОЧЕМУ НЕВОЗМОЖЕН «НАУЧНЫЙ КРЕАЦИОНИЗМ»?
В работе рассматриваются гносеологические основания так называемого научного креационизма, претендующего на создание новой научной картины мира, согласующейся с постулатом о сверхъестественном Творении или Замысле. Показано, что подобные попытки не соответствуют принятым сейчас стандартам научности и выполняют скорее апологетическую, чем познавательную функцию. «Научный креационизм» рассматривается как феномен массовой культуры, эксплуатирующий в своих целях социальные мифы и заблуждения, связанные с понятиями «наука» и «научность».
Ключевые слова: «научный креационизм», естественно-научная картина мира, научное знание, массовая культура, эволюционное учение.
М. B. BuHapcKuu M. V. Vinarskiy
WHY THE "SCIENTIFIC CREATIONISM" IS IMPOSSIBLE?
The article deals with the epistemological foundations of the so-called scientific creationism that pretends to develop a new scientific worldview consistent with the postulate of supranatural Creation or Design. It is shown that such attempts are not compatible with the standards of scientific work universally accepted today. The functions of the "scientific creationism" are apologetic rather than cognitive. The "scientific creationism" is considered here to be among other phenomena of the mass culture. It exploited various social myths and prejudices concerned with science and scientific knowledge.
Keywords: "scientific creationism", scientific worldview, scientific knowledge, mass culture, evolutionary theory.
Проблема «научного креационизма» встала перед отечественными учеными (в первую очередь биологами) около четверти века назад в результате либерализации интеллектуальной жизни в нашей стране и устранения идеологических фильтров, жестко противостоявших любым формам знания, не соответствующим официально принятым догмам. В течение почти всей советской истории наша наука была фактически ограждена от полемики с креационистами за счет плотной опеки со стороны партийных идеологов и «философских нянюшек» (выражение
А. А. Любищева [1]), следивших за чистотой официально признанной научной картины мира, основанной на диалектическом материализме [2] и полностью исключавшей саму возможность сверхъестественного объяснения появления жизни на Земле, формирования биологического многообразия и, естественно, происхождения человека разумного.
В те же самые годы естествоиспытатели на Западе постоянно полемизировали с креационизмом в различных его изводах, начиная от прямого буквалистского прочтения библейского мифа о Сотворении и заканчивая более тон-
