CC BY
126
скими данная единица оценивается полностью положительно, а монголами, наоборот, отрицательно. Очевидно, что для носителей монгольского языка здесь на первое место выходит негативная семантика междометия. Такие номинации как ахай, ее, заа, зээ, пээ, эжгий получили нейтральные оценки по всем шкалам как у русских, так и у монголов. Остальные междометия имеют отклонения хотя бы по одной из шкал.
Сравнивая результаты экспериментов, проведенных с носителями монгольского и русского языков, необходимо отметить следующее:
- в эксперименте с русскоязычными носителями процент нейтральных реакций выше;
- в обоих экспериментах в зону существенных отклонений попали междометия аа, пах, яа яа, только аа было оценено положительно и русскими, так и монголами, тогда как пах и яа яа получили прямо противоположную оценку - положительную у русскоязычных информантов и отрицательную у монголов. По-видимому, это связано с тем, что монголы при своей оценке ориентировались на значение междометий, а русские, не зная значений, - на их звучание;
- в обоих экспериментах наиболее «информативной» оказалась шкала «хороший - плохой» - здесь наблюдается меньше нейтральных реакции, чем по двум другим шкалам. Возможно, для носителей обоих языков данная антиномия является более значимой.
Библиографический список
1. Квеселевич, Д.И. Русско-английский словарь междометий / Д.И. Квеселевич, В.П. Сасина. - М., 2001.
2. Журавлёв, А.П. Фонетическое значение. - Л., 1974.
3. Одончимэг, Т. Экспериментальное исследование восприятия междометий монгольского языка / Т. Одончимэг, В. Сайн-баяр, Э. Саранзаяа // Общетеоретические и типологические проблемы языкознания. - Бийск, 2010.
Bibliography
1. Kveselevich, D.I. Russko-anglijskij slovar' mezhdometij / D. I. Kveselevich, V. P. Sasina. - M., 2001.
2. Zhuravljov, A.P. Foneticheskoe znachenie. - L., 1974.
3. Odonchim]g, T. Eksperimental'noe issledovanie vospriyatiya mezhdometij mongol'skogo yazyka / T. Odonchimеg, V. Sajn-bayar, Е. Saranzayaa // Obscheteoreticheskie i tipologicheskie problemy yazykoznaniya. - Bijsk, 2010.
Статья поступила в редакцию 26.06.2011
УДК 800
Trofimova E.B. MONGOLIK AND ALTAIC STRESS IN THE ASPECT OF GENERAL TIPOLOGY OF VERBAL ACCENT. The work analyzes the problem of the status of Mongolic and Altaic verbal accent. It is proposed, basing on T.M. Nikolayeva's conception, to make a distinction between such phenomena as stress and prosodic scheme of the word. T.M. Nikolayeva makes a distinction between these terms as referring to different aspects: stress referring to the aspect of perception, and prosodic scheme of the word - to the system-structural aspect. In the work a methodology of psycholinguistic experiment on defining Mongolic and Altaic stress from such positions is proposed.
Key words: stress (verbal accent), system-structural aspect, perception, prosodic scheme of the word, psycholinguistic experiment.
Е.Б. Трофимова, проф. ФГБОУ ВПО ««АГАО», г. Бийск, E-mail: [email protected]
МОНГОЛЬСКОЕ И АЛТАЙСКОЕ УДАРЕНИЕ О АСПЕКТЕ ОБЩЕЙ ТИПОЛОГИИ СЛОВЕСНОГО АКЦЕНТА
В работе рассматривается проблема статуса монгольского и алтайского словесного акцента. Предлагается, опираясь на концепцию Т.М. Николаевой, разграничивать такие явления, как ударение и просодическая схема слова. Т.М. Николаева разводит данные термины как относящиеся к разным аспектам: ударение - к аспекту восприятия, просодическая схема слова - к системно-структурному. В работе предлагается методика психолингвистического эксперимента по определению с данных позиций монгольского и алтайского ударения.
Ключевые слова: ударение (словесный акцент), системно-структурный аспект, восприятие, просодическая схема слова, психолингвистический эксперимент.
Ударение - одно из важнейших средств организации звукового континуума. Однако встает вопрос: относится ли оно к числу универсальных явлений, обязательно присутствующих в языке? Определенно следует сказать, что нет, не относится. И это отмечается целым рядом исследователей и как общее теоретическое положение, и как свойство отдельных языков. Л.Р. Зиндер пишет: «Словесное ударение, имеющее широкое распространение в языках самого различного строя, не является, однако, обязательной категорией» [1, с. 26]. Л.В. Щерба, говоря о специфических свойствах французского ударения, отмечает: «... по - французски нет словесного ударения» [2, с. 85]. Т.М. Николаева утверждает, что существует более широкое, чем словесный акцент, понятие - «просодическая схема слова», под которым она понимает «модель распределения сильных и слабых точек реализации параметров в просодии в
пределах слова, не зависимо от места и способа реализации ударений» [3, с. 17]. Такими сильными точками в слове являются первый и последний гласный слова, причем начало характеризуется усилением динамической составляющей, а конец - квантитативной. Считаю весьма полезным и плодотворным разведение понятий «словесный акцент» и «просодическая схема слова», поскольку убеждена, что именно второе явление может быть отнесено к числу универсальных языковых средств. Если просодическая схема выполняет роль объединителя слогов в слове, то ударение непосредственно направлено на семантику слова и даже в тех случаях, когда оно не является единственным фонологическим средством, определяющим значение, играет роль различителя языковых единиц.
Итак, просодическая схема исторически предшествует ударению. Встает вопрос: когда и почему в языке происходит становление такой категории, как словесный акцент? Думается, это вызвано необходимостью получения дополнительного языкового пространства для реализации лексических единиц. Развитие языка, увеличение его общей семантической массы приводит к дефициту сегментных средств. Потребность в выражении новых смыслов вынуждает язык прибегать к использованию таких суперсегментных явлений, как ударение. Отсюда понятно, что должна существовать определенная корреляция между типом акцента и особенностями сегментной структуры языковых единиц, поскольку в системе все взаимосвязано. В языках с разноместным ударением позиция словесного акцента легко определяется как носителями языка, так и иностранцами, непродолжительное время соприкасающимися с данным языком. Иначе обстоит дело с так называемым «фиксированным ударением», по поводу которого ведутся постоянные споры. Выше я уже упоминала, что, по мнению Л.В. Щербы, французский язык лишен ударения. Можно предположить, что фиксированное ударение в системе языковых средств представляет собой более высокую вершину в просодической схеме. Возможно, что то же явление мы наблюдаем в тюркских языках. Тогда как объяснить, что носители, например, русского языка «безошибочно» ставят акцент в узбекском, французском и некоторых других языках на последнем слоге слова. Скорее всего, именно структура просодической схемы создает такую иллюзию: конечный слог в слове характеризуется, согласно просодической схеме, высокой квантитативностью, что совпадает с природой русского словесного акцента.
С вышеобозначенной позиции обратимся к проблемам, связанным с монгольским и алтайским словесным ударением.
Начну с монгольского ударения, так как именно в этом языке наблюдается обилие точек зрения по данному вопросу. Относительно места ударения можно выделить следующие позиции лингвистов:
1) Ударение падает на первый слог в лексеме [4, с. 97; 5, с. 19; 6, с. 15; 7, с. 34].
2) Ударение падает на последний слог в слове [8, с. 33; 9, с.19].
3) В независимости от слога ударение выделяет долгие гласные [10, с. 51-52].
4) В монгольском слове ударение не представлено [11, гл.
2].
По рейтингу данные точки зрения от центра к периферии располагаются следующим образом: ударение на первом слоге
- отсутствие ударения - ударение на последнем слоге - ударными можно считать только долгие гласные. Прокомментирую данные позиции. Прежде всего, следует отметить, что большинство работ, в которых рассматривается проблема места ударения, относится к позапрошлому или к середине прошлого века: Я. Шмидт - 1832 г., Г. Рамстедт - 1908 г., а Бобровников - 1949 г., Б.Х. Тодаева - 1951 г., Ш. Лувсанван-дан - 1967 г. В ряде случаев сложно однозначно определить позицию лингвиста. Например, С. Галсан, к работам которого я отношусь с глубоким уважением, отмечает, что «монгольское ударение ... покоится все-таки на первом слоге слова, оно специфическое, «нечувствительное»» [7, с. 34]. Определение «нечувствительное» автор берет в кавычки, но при этом не объясняет, что имеется в виду. Если то, что оно не выявляется на слух, то каким образом автор устанавливает его местонахождение? Многие лингвисты, отказывая монгольскому языку в наличии словесного акцента, ссылаются на экспериментально - фонетическое исследование Л.К. Герасимович [11, с. 28]. Вторая глава этой монографии как раз и посвящена характеру ударения в монгольском языке. Обратимся к тексту данного сочинения: «Тип монгольского ударения, его место в слове интересовали автора настоящей работы лишь опосредствованно, в связи с выявлением ритмической основы мон-
гольского стиха, поэтому выводы из анализа экспериментальных данных, представленные здесь, ни в коей мере не претендуют ни на окончательное, ни на исчерпывающее решение проблемы характера монгольского ударения. .Основной целью данной части работы было выявление не характера ударения, что представляет собой самостоятельный и достаточно сложный вопрос, а отчетливости ударного слога, степени его противопоставленности безударному . Сам характер материала - стихи, - естественно, ограничивал возможность всестороннего и полного исследования всех особенностей ударения в монгольском языке. Исчерпывающую картину, очевидно, могло бы дать лишь изучение ударения на примере различных типов речи и изолированного произнесения слов» [там же, с. 28]. Автор также подчеркивает, что ритмическая организация поэтической речи допускает возможные, по сравнению с прозой, отклонения. Здесь можно также сослаться на мнение Л.Н. Старостова, утверждающего, что, например, для турецких стихов обычной является постановка ударения на слогах в других случаях безударных [15, с. 116]. По-видимому, от безысходности данной ситуации Е.А. Кузьменков приходит к следующему выводу: «Разумеется, правы все. И Л. К. Герасимович, которая показала, что физические параметры, определяющие ударение, не выделяют какой-либо слог, и Г. И. Рамстедт, и А. Бобровников, описавшие свои различные впечатления от монгольской просодии, и Б.Я. Владимирцев, который заметил наиболее отчетливое и длительное произношение первого слога, и, кроме того, учел возможность усиления последнего слога в эмфазе. Разные мнения по поводу ударения объясняются восприятием долгих монгольских слогов как ударных, так же как и адаптирующее восприятие монголами ударных слогов в чужих языках как долгих» [10, с. 51]. Уважаемый автор, к сожалению, не объясняет нам, как быть в тех случаях, когда в слове два долгих слога (например, босоогоор) или вообще отсутствует долгий?
Столь же противоречивы и точки зрения относительно фонетического признака, используемого для акцентного выделения слога. Так, если Г.Д. Санжеев, Б.Х. Тодаева, С. Гал-сан утверждают, что монгольское ударение носит динамический характер, то В. Л. Котвич и А.М. Позднеев настаивают на том, что монгольский акцент - явление тоническое. Л. К. Герасимович, мнению которой можно по этому поводу доверять, поскольку она проводила экспериментально-фонетическое исследование, оставляет этот вопрос открытым, так как «специфика анализируемого материала (стихи), естественно, привносила в общую картину мелодического рисунка целый ряд особенностей, связанных с интонационно-мелодическими характеристиками, присущими поэтической речи» [11, с. 48]. Что же касается долготы и интенсивности, то результаты, полученные в эксперименте Л. К. Герасимович, достаточно ощутимо различались по дикторам [там же, с. 42].
Меньшая разноголосица мнений наблюдается в отношении алтайского ударения: большинство исследователей в качестве ударного указывают последний слог. Однако некоторые лингвисты полагают, что в тюркских языках, к которым принадлежит и алтайский, наряду с главным ударением, приходящимся на последний слог слова, имеется и побочное, акцентирующее первый слог [12, с. 104; 13, с. 85]. А.М. Щербак отмечает, что неопределенность с местоположением ударения в тюркских языках обусловлена его слабой выраженностью, что и приводит некоторых исследователей к выводу об акцентировке всех слогов в слове [20, с. 117]. Вопрос о фонетическом признаке, лежащем в основе алтайского ударения, также остается не до конца проясненным. В свете всего вышеизложенного вызывает некоторое недоумение отстраненность современной лингвистики от решения проблем, связанных с исследованием фиксированного ударения. Может быть, данная супрасегментная единица просто не представляет интереса в научном плане? Но это не так. Большинством языковедов фиксированное словесное ударение признается универ-
сальным средством, обеспечивающим целостность и отдельность слова; кроме того, сам характер взаимодействующих звуков в пределах лексемы зависит от акцентировки: хотя редукция и играет в алтайском и монгольском языках меньшую роль, чем в русском, однако ее проявление в лексемах не отрицается ни в тюркологии, ни в монголоведении. Так, например, в монгольском языке «краткие [у] и [у] в слабых слогах не сохраняют лабиализацию из-за редукции. В современном языке эти гласные могут присутствовать только в первом слоге» [10, с. 75-7б]. Следовательно, проблема ударения в тюркских и монгольских языках не утратила своей актуальности.
И здесь я снова возвращаюсь к концепции Т.М. Николаевой, полагающей, что только с позиции перцептивного подхода, то есть, опираясь на восприятие носителей языка, можно определить наличие/отсутствие ударения в слове, ибо, в отличие от просодической схемы, «ударение - факт, воспринимаемый, когнитивно осознаваемый, перцептивно значимый»
[З, с. 17-18].
Встает вопрос, почему в предлагаемом исследовании словесного акцента выбран именно перцептивный аспект. Подход к исследуемому материалу с перцептивных позиций опирается на концепцию Т. М. Николаевой, предлагающей различать «просодическую схему слова - автоматизированный феномен, интраспективно не замечаемый, и ударение - факт, воспринимаемый, когнитивно осознаваемый, перцептивно значимый»
[З, с. 1б-28].
Любое исследование базируется на определенных методах, отбор которых диктуется логикой работы. Когда речь идет о перцептивном аспекте, то в качестве основного метода используется психолингвистический эксперимент. Однако, прежде всего, должен быть отобран материал и определен состав испытуемых. В качестве материала в данном случае используются монгольские и алтайские словарные единицы (приблизительно по 100 - 150 от каждого языка; характер материала и сам его состав окончательно будет определен по итогам пилотажных экспериментов). В роли дикторов (проду-
Библиографический список
1. Зиндер, Л.Р. Общая фонетика. - М, 1979.
2. Щерба, Л.В. Фонетика французского языка. - М., 195З.
3. Николаева, Т.М. Просодическая схема слова и ударение как акт фонологизации // Вопросы языкознания. - 199З. - № 2.
4. Владимирцов, Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхасского наречия: Введение и фонетика. - Л., 1929.
5. Руднев, А. Д. Материалы по говорам восточной Монголии. - СПб., 1911.
6. Шмидт, Я. Грамматика монгольского языка. - СПб., 18З2.
7. Галсан, С. Фонетика в русском и монгольском языках. - Улан-Батор, 19б8.
8. Бобровников, А.А. Грамматика монголо-калмыцкого языка. - Казань, 1849.
9. Ковалевский, О.М. Краткая грамматика монгольского книжного языка. - Казань, 18З5.
10. Кузьменков, Е.А. Фонологическая система современного монгольского языка. - СПб., 2004.
11. Герасимович, Л.К. Монгольское стихосложение. - Л., 1875.
12. Рамстедт, Г. Сравнительная фонетика монгольского письменного языка и халха-ургинского говора. - СПб, 1908.
13. Тодаева, Б.Г. Грамматика современного монгольского языка. - М., 1951.
14. Лувсанвандан, Ш. Орчин цагийн монгол хэлний зуй. - Улан-батаар, 19б7.
15. Старостов, Л.Н. Об ударении в турецком языке // Тр. Военного института иностранных языков. - 195З. - М. - Вып 2.
16. Санжеев, Г.Д. Современный монгольский язык. - М., 19б0.
17. Котвич, В. Л. Лекции по грамматике монгольского языка. - СПб., 1902.
18. Позднеев, А. Образцы народной литературы монгольских племен. - СПб., 1880. - Вып. 1.
19. Серебренников, Б.А. Тюркологические этюды // Вопросы тюркологии. - Баку, 1971.
20. Щербак, А.М. Сравнительная фонетика тюркских языков: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - Л., 19б8.
Bibliography
1. Zinder, L. R. Obschaya fonetika. - M, 1979.
2. Scherba, L. V. Fonetika francuzskogo yazyka. - M., 195З.
3. Nikolaeva, T. M. Prosodicheskaya sxema slova i udarenie kak akt fonologizacii // Voprosy yazykoznaniya. - 199З. - № 2.
4. Vladimircov, B. Ya. Sravnitel'naya grammatika mongol'skogo pis'mennogo yazyka i halhasskogo narechiya: Vvedenie i fo-netika.
- L., 1929.
центов текста) выступят по 2 носителя монгольского и алтайского литературных языков, обладающие безупречной дикцией. В их задачу входит начитывание материала с соблюдением определенных правил: каждое слово произносится однократно, между единицами интервал 5 секунд. Далее с помощью технических средств единичное воспроизведение лексемы троекратно дублируется. Следующий этап работы связан с восприятием полученного от дикторов материала. Каждое из слов как монгольского, так и алтайского языка пропускается через 150 носителей (50 монгольских, 50 русских и 50 алтайских реципиентов). Таким образом, оценивается восприятие не только носителей языка, но и иноязычных представителей. Часть материала, полученного в результате указанного психолингвистического эксперимента, озвучивается носителями языка, не имеющими специальной дикторской подготовки, но владеющими орфоэпией исследуемых языков (по 10 носителей от каждого из двух языков). Представленный в этом случае экспериментальный материал предъявляется 30 экспертам, обладающим хорошим фонетическим слухом. В роли экспертов выступают по 10 носителей монгольского, алтайского и русского языков. Некоторое количество экспериментального материала, которое будет определено только после проведения психолингвистических экспериментов в обоих языках, подвергнется компьютерной обработке, в основе которой лежит фонетико-экспериментальный метод, что, возможно, позволит определить фонетический признак, обеспечивающий феномен ударения (если таковой имеет место быть).
Проведенное психолингвистическое и экспериментальнофонетическое исследование словесного акцента в монгольском и алтайском языках позволит: а) установить наличие/отсутствие ударения в данных языках, б) определить природу монгольского и алтайского ударения в том случае, если будет подтверждено его присутствие в рассматриваемых языках, в) при отсутствии ударения в одном или обоих языках определится специфика организации слова как целостной единицы.
5. Rudnev, A. D. Materialy po govoram vostochnoj Mongolii. - SPb., 1911.
6. Shmidt, Ya. Grammatika mongol'skogo yazyka. - SPb., 1832.
7. Galsan, S. Fonetika v russkom i mongol'skom yazykah. - Ulan-Bator, 1968.
8. Bobrovnikov, A. A. Grammatika mongolo-kalmyckogo yazyka. - Kazan', 1849.
9. Kovalevskij, O. M. Kratkaya grammatika mongol'skogo knizhnogo yazyka. - Kazan', 1835.
10. Kuz'menkov, E. A. Fonologicheskaya sistema sovremennogo mongol'skogo yazyka. - SPb., 2004.
11. Gerasimovich, L. K. Mongol'skoe stihoslozhenie. - L., 1875.
12. Ramstedt, G. Sravnitel'naya fonetika mongol'skogo pis'mennogo yazyka i halha-urginskogo govora. - SPb, 1908.
13. Todaeva, B. G. Grammatika sovremennogo mongol'skogo yazyka. - M., 1951.
14. Luvsanvandan, Sh. Orchin cagijn mongol h]lnij zyj. - Ulan-bataar, 1967.
15. Starostov, L. N. Ob udarenii v tureckom yazyke // Tr. Voennogo instituta inostrannyh yazykov. - 1953. - M. - Vyp 2.
16. Sanzheev, G. D. Sovremennyj mongol'skij yazyk. - M., 1960.
17. Kotvich, V. L. Lekcii po grammatike mongol'skogo yazyka. - SPb., 1902.
18. Pozdneev, A. Obrazcy narodnoj literatury mongol'skih plemen. - SPb., 1880. - Vyp. 1.
19. Serebrennikov, B. A. Tyurkologicheskie etyudy // Voprosy tyurkologii. - Baku, 1971.
20. Scherbak, A. M. Sravnitel'naya fonetika tyurkskih yazykov: avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. - L., 1968.
Статья поступила в редакцию 26.06.2011
УДК 801.1; 801.7
Kuzmina I.N. THE FOLDER STRUCTURE OF THE TEMPORAL DISCONTINUES IN THE GERMAN TEXT. The
article is devoted to the temporal structure problem in the germane text. The textual events can be presented with violate of the natural times order, what is conceded as temporal discontinues. The event's transposition has special pragmatically effects on the receiver, because the actual event is completed with supplementary information by the virtual past or future event. Difference in the pragmatically opportunities of the language means influences on the efficacy of the temporal discontinues and allow to build the functional semantic folder with two macro folders „Retrospection" and „Prospection".
Key words: the temporal discontinues, the textual category, the folder structure, the time order, textual events, pragmatically effects.
И.Н. Кузьмина, ст. преп. ФГБОУ ВПО ««АГАО», г. Бийск. E-mail: [email protected]
ПОЛЕВАЯ СТРУКТУРА ВРЕМЕННОГО ДИСКОНТИНУМА В НЕМЕЦКОМ ТЕКСТЕ
Статья посвящена проблеме темпоральной стратификации немецкого текста. Текстуальные события могут быть представлены при нарушении естественного течения времени, что рассматривается в качестве временного дисконтинуума. Перестановка событий оказывает прагматическое воздействие на адресата, когда актуальное событие дополняется информацией виртуальных событий прошлого или будущего. Дифференциация возможностей средств немецкого языка в реализации различных прагматических факторов обусловливает эффективность временного дисконтинуума в немецком тексте и инициирует построение его функционально-семантического поля с двумя микрополями «Ретроспекция» и «Про-спекция».
Ключевые слова: временной дисконтинуум, категория текста, полевая структура, временной порядок, текстуальные события, прагматические эффекты.
Описывая темпоральную структуру текстов различных типов, лингвисты (М.М. Бахтин, М.П. Брандес, У. Вейнрейх,
Д.С. Лихачев, З.Я. Тураева и другие) отмечают наличие непоследовательного, неестественного порядка изложения факту-альной информации в тексте, наряду с последовательным, естественным способом ее изложения. Статус текстовой категории такое явление получает в работах И.Р. Гальперина.
Ученый описывает временной дисконтинуум, как «нарушение логической последовательности изложения фактов, действий, событий во времени» [1, с. 44], реализуемое различными средствами языка в целях переосмысления фактов, событий, изложенных ранее (при ретроспекции), или определения фактов, важных для последующего развития сюжетной линии (при проспекции). Представленное И.Р. Гальпериным описание позволяет выделить характерные черты явления, релевантные для отбора и систематизации средств его языковой репрезентации в иноязычных текстах - онтологическое рассмотрение времени и прагматический характер неестественного порядка событий в тексте.
Онтологическое рассмотрение времени позволяет исследовать временную последовательность, как порядок событий, соответствующий или несоответствующий реальному течению времени: «прошедшее ^ настоящее ^ будущее» (континуальность) - «настоящее ^ прошлое», «настоящее ^ буду-
щее ^ настоящее» (дисконтинуальность). Прагматический характер нарушения временной последовательности выражается в возможности его использования в целях усиления воздействия текста на адресата, когда текстуальные события дифференцируются по степени релевантности.
1. In der Empfangshalle wartet Gitta auf die Ankunft der Linie б00 aus Berlin-Schonefeld (b), obgleich es die ganze Nacht gesturmt und geschneit hat (a) [2, с. 39].
2. Und auch den Konflikt und Gegensatz finde ich hier wieder“, sagte er (b), „die mich zu Hause qualten (a)“ [3, с. 10б].
3. „Denkst du (b), ich hatte das alles mitgemacht (a2), wenn ich dich nicht liebte (а1)?“ [4, с. 213].
В приведенных текстах события прошлого «а» представлены в неестественной с точки зрения реального времени постпозиции к событиям настоящего «b». При этом события настоящего являются актуальными на данный момент времени, а события прошлого предлагают лишь дополнительную информацию и поэтому могут характеризоваться в качестве неактуальных (виртуальных). В тексте (1) событие «b» дополнено информацией уточняющего плана (анти-аргументация), в тексте (2) идентификацию получают его качественные свойства, в тексте (3), наряду с идентификацией, при указании точного времени повышается его информационная достоверность.
