CC BY
251
13. Karpenko S.V. Belye generaly i krasnaya smuta [White generals and Red Turmoil]. Moscow, 2009, pp. 239-294, 360-393.
14. Karpenko S.V. Belye generaly i krasnaya smuta [White generals and Red Turmoil]. Moscow, 2009, p. 239.
15. Karpenko S.V. Ocherki istorii Belogo dvizheniya na yuge Rossii (1917 - 1920 gg.) [Essays on the History ofthe White Movement in the South of Russia (1917-1920)]. 3-rd ed. Moscow, 2006, pp. 173-295, 347-361, 388-420.
16. Karpenko S.V. Ocherki istorii Belogo dvizheniya na yuge Rossii (1917 - 1920 gg.) [Essays on the History of the White Movement in the South of Russia (1917-1920)]. 3-rd ed. Moscow, 2006, p. 174.
17. Karpenko S.V. Ocherki istorii Belogo dvizheniya na yuge Rossii (1917 - 1920 gg.) [Essays on the History of the White Movement in the South of Russia (1917-1920)]. 3-rd ed. Moscow, 2006, pp. 220-223.
18. Karpenko S.V. Ocherki istorii Belogo dvizheniya na yuge Rossii (1917 - 1920 gg.) [Essays on the History of the White Movement in the South of Russia (1917-1920)]. 3-rd ed. Moscow, 2006, pp. 177-179.
19. Karpenko S.V. Ocherki istorii Belogo dvizheniya na yuge Rossii (1917 - 1920 gg.) [Essays on the History of the White Movement in the South of Russia (1917-1920)]. 3-rd ed. Moscow, 2006, pp. 179-181.
20. Rynkov V.M. Finansovaya politika antibolshevistskikh pravitelstv vostoka Rossii (vtoraya polovina 1918 - nachalo 1920 g.) [Financial Policies of Anti-Bolshevik Governments in the East of Russia (the second half of 1918 -beginning of 1920)]. Novosibirsk, 2006, 212 p.
21. Rynkov V.M. Sotsialnaya politika antibolshevistskikh rezhimov na vostoke Rossii (vtoraya polovina 1918 - 1919 g.) [Social Policy of Anti-Bolshevik Regimes in the East of Russia (the second half of 1918 - 1919)]. Novosibirsk, 2008, 440 p.
Author, Abstract, Key words
Marina Yu. Chernichenko - Director, Museum of History of Medicine, First Moscow State Medical University named after I.M. Sechenov (Moscow, Russia)
The article analyses materials on economic issues published in major newspapers on the territory of Russia’s “White South” in 1919.The main attention is drawn to the information and assessments used in the articles related to money circulation and measures of A.I. Denikin’s government for its regulation. These data and opinions are studied in their interaction with public reactions and sentiments. It is concluded that the articles about money circulation and the government’s regulation efforts destroyed the population’s confidence in paper money. In the conditions of the Civil War and economic collapse this inevitably
led to the sharpening of the currency circulation crisis and to the collapse of the ruble on the territory of Russia's “White South”.
Russian Civil War, White Movement, A.I. Denikin, A.I. Denikin' government, M.V. Bernatskiy, Don Cossack Oblast, financial policy, money circulation, paper money, periodical press, economical journalism, journalistic image
A.B. Серегин
МОНАРХИСТЫ-ЛЕГИТИМИСТЫ И РУССКИЙ ОБЩЕВОИНСКИЙ СОЮЗ
A. Seregin
The Movement of Monarchists-Legitimists and the Russian All-Military Union
Отношения между военной и монархической частями эмиграции - взаимная поддержка в первые годы, идеологическое и организационное противостояние с середины 1920-х гг. стали предметом активных исследований современных российских историков.
В советской историографии господствовал тезис о фактическом организационном и идейном слиянии военной и монархической эмиграции в борьбе с большевистским режимом в Советской России. Этот изъян нельзя объяснить иначе как идеологическими установками. Так, основным тезисом монографии Г.Ф. Барих-новского стал монархизм Русской армии генерала П.Н. Врангеля в изгнании: «Ядром монархической контрреволюции за границей были врангелевские войска», «наиболее организованной монархической группой за границей были врангелевцы»1.
В современной российской историографии сложные, порой конфликтные, отношения между Врангелем («врангелевской частью» руководства РОВС), с одной стороны, и монархистами разных течений - Высшим монархическим советом и Корпусом императорской армии и флота, с другой, раскрываются и в общих чертах, и в наиболее существенных, принципиальных моментах, и в виде частных разногласий2. Для дальнейшего, более обстоятельного изучения этой важной составляющей истории Российского зарубежья
необходимы как поиск и введение в научный оборот новых, ранее неизвестных, документов, так и систематизированное, глубокое ее раскрытие.
Эвакуация частей Русской армии Врангеля из Крыма породили в эмиграции дискуссию о причинах разгрома Белого движения и методах продолжения борьбы с большевиками в новых условиях. К 1922 г. монархическая часть эмиграции разделилась на сторонников Высшего монархического совета, которые стремились навязать армии лозунг «За Веру Царя и Отечество», и движение легитимистов, которые считали, что победа в новой, будущей Гражданской войне в России возможна только с переподчинением белых военных организаций и формирований монарху в изгнании.
Для достижения своих целей легитимистам необходимо было либо расформировать сохранявшие организационную устойчивость части Русской армии с подчинением главкома Врангеля претенденту на престол вел. кн. Кириллу Владимировичу.
Уже в июне 1922 г. представитель П.Н. Врангеля в Венгрии полковник А.А. фон Лампе получил рапорт полковника Н.Н. Строганова, из которого явствовало, что руководитель венгерских легитимистов штаб-ротмистр Л.А. Казем-Бек обратился к регенту адмиралу Хорти с призывом расформировать части, сохранявшие организационную связь со штабом Врангеля. В меморандуме Ка-зем-Бека говорилось: «.. .Мы считаем:
1. Вредным сохранение белых армий
2. Мы высказываем наше убеждение необходимости их распыления и перевод на беженское положение
3. Мы высказали необходимость упразднения командного состава и
4. Указали на крайнюю вредность предоставления белым армиям возможности активных действий»3.
Тогда же 1922 г. фон Лампе доносил в штаб Врангеля о травле легитимистами в Венгрии помощника военного представителя есаула В.А. Иловайского и дипломатического представителя П.П. Волконского4. При этом легитимисты подвергали представителей командного состава частей Русской армии и других белых беспрецедентным оскорблениям.
В политическом памфлете «Крестный путь» проживавший в Мюнхене полковник Ф.В. Винберг не скупился на нелестные эпитеты в адрес белых военачальников: «...В большинстве случаев, генералы, поклонники революции, были изменниками и трусами, предпочитавшими позорную жизнь честной, доблестной смерти, а часто и не смерти, но только пути лишений, преследований и испытаний всякого рода... это - подлецы, которым нельзя найти оправдания, и которых позорные имена навеки запечатлены на черной странице Русской Истории»5.
В октябре 1922 г. в газете «Новое время» было опубликовано обращение к армии одного из руководителей венгерских легитимистов князя Д.П. Голицына-Муравлина: «Это те разновидные предатели, которые пожертвовали Родиной во имя личного успеха и ныне вновь тянутся к выгодам...
Русское задерживалось чередованием самозваных воз-главителей, выказавших только бездарность или непоколебимое самоупоение. Около правды каждый из них построил свое Тушино. Все эти случайные успешники и хвастливые преуспеватели не только не помогли Русскому делу совершить хоть один шаг вперед, но даже тянули его назад, заставляя равняться на них, на их расчеты. Не назад к Царю, а вперед с Царем и за Царя! Да не задержится творческое движение нашего вдохновения на уровне загадочных вожделений использователей Смуты»6.
Однако в начале 1920-х гг. оскорбления легитимистов только шокировали и глубоко оскорбляли большинство ветеранов Белого движения, которые сохраняли доверие своему бывшему начальству.
Столкнувшись с непониманием офицерства, вел. кн. Кирилл Владимирович пошел по пути провозглашения своих династических прав на российский престол - объявил себя блюстителем императорского престола в изгнании. Ему казалось, что монархические чувства офицерства немедленно проявятся в переходе в стан легитимистов. В день объявления Манифеста о блюстительстве (8 августа 1922 г.) последовало обращение к армии, названное «Русское Воинство», в котором говорилось: «Нет двух русских армий, по обе стороны рубежа Российского - единая Русская Армия, беззаветно преданная России, ее вековым устоям, ее исконным целям. Она спасет нашу многострадальную Родину.
Молю Бога о том, чтобы просьбе Моей вняв, верховное коман-
дование над Русской Армией принял его Императорское Высочество Великий Князь Николай Николаевич, а до тех пор надлежащие указания будут ей преподаны Мной, при участии испытанных и доблестных военачальников, уже заслуживших благодарность России. ..
Отныне же да будет единство наших боголюбивых и царелюбивых усилий несокрушимой нашей мощью на родной стезе светлых достижений»7.
Уже 11 августа вел. кн. Кирилл Владимирович отправил телеграмму Врангелю из своей резиденции в германском Кобурге в штаб главнокомандующего в Сремски Карловцы: «Я, как Блюститель Государева Престола, неизменно рассчитываю на Ваше творческое сотрудничество и единодушие в великом деле спасения России. Высылаю Манифест. Уважающий Вас Кирилл»8.
В штабе в Сремских Карловцах 15 августа было созвано совещание старших начальников. Результатом длительного обсуждения стал приказ Врангеля от 23 августа 1922 г., который формально не был направлен против притязаний вел. кн. Кирилла Владимировича, но в целом осуждал политизацию армии: «До сведения моего дошло, что некоторые начальники позволяют себе от имени вверенных им частей обращаться с политическими приветствиями к отдельным лицам и организациям, обращения эти носят определенный политический характер.
Не хочу стеснять свободу политических убеждений каждого, но не допущу политики в Армии.
Армия на чужбине - последнее ядро национальной России. Вокруг этого ядра собираются все те русские люди, которые ставят Родину выше партии и лиц. Как только армия станет орудием определенной политической партии, она перестанет быть национальным ядром.
Желающим участвовать в политической борьбе нет места в Армии. Они будут перечислены в разряд беженцев, независимо от их чина и положения»9.
Опасения главкома о немедленном переходе офицеров к легитимистам в 1922 г. оказались напрасными. Их взгляд на необходимость примирения остатков белых армий с РККА не встретил
понимания большей части эмигрантского офицерства. Потенциально опасная для военного командования и самого Врангеля ссылка на авторитет бывшего верховного главнокомандующего вел. кн. Николая Николаевича была снята легитимистами уже в конце 1922 г., когда выяснилось, что тот не признает династических прав вел. кн. Кирилла Владимировича.
Борясь с «политизацией», угрожающей со стороны Высшего монархического совета, 8 сентября 1923 г. Врангель подписал приказ № 82, которым запретил офицерам Русской армии вступать в политические организации и участвовать в политических дискуссиях. В качестве наказания за нарушение приказа он установил увольнение из армии и созданных впоследствии военных союзов, объединившихся в Русский общевоинский союз (РОВС)10.
Потерпев поражение на пути расформирования или перепод-чинения войсковых частей в эмиграции, легитимисты перешли к тактике провокаций против представительств Врангеля в различных европейских странах. Одним из объектов таких провокаций стал заместитель председателя РОВС генерал Е.К. Миллер.
Политический советник вел. кн. Кирилла Владимировича генерал В.В. Бискупский разработал прием фабрикации «писем Миллера», в которых содержался «приказ» от его имени военным представителям РОВС собирать шпионские сведения в пользу Генерального штаба Франции и франкофильской Польши. Впервые этот прием был опробован в дружественной легитимистам Венгрии, где фабрикацией «писем Миллера» занимался штаб-ротмистр Н.И. Тер-Матеузов.
В мае 1924 г. фон Лампе довел до сведения королевского министра государственной обороны графа Чаки информацию о провокационной работе легитимистов: «22 апреля к есаулу Иловайскому явился проживающий в Будапеште русский офицер поручик Симонов и доложил ему, что, по его сведениям, в русской колонии Будапешта сфабрикован ряд фальшивых документов, имеющих целью дискредитировать в глазах королевского правительства русское военное представительство...
23 мая я вызвал к себе поручика Симонова...
Офицер этот признался мне в следующем: фальшивые документы... сфабрикованы лично им, поручиком Симоновым, сделал
он это по наущению и под непосредственным руководством проживающего в Венгрии русского штаб-ротмистра Тер-Матеузова»11.
Тем не менее, в июле 1924 г. венгерские власти закрыли в Будапеште военное и дипломатическое представительства Врангеля12.
Весной 1925 г. фон Лампе отметил приезд в Берлин офице-ров-легитимистов с сомнительной репутацией: «Собираются там Кальниг, Нейман, Папенгут (Мантейфель), Бессонов, Черкасов и, видимо, Истомин.. ,»13
Серьезные проблемы у него как у представителя РОВС начались 5 апреля 1925 г., когда в миссии Красного Креста, руководимой С.Д. Боткиным, и в военном представительстве РОВС германские следователи провели обыски и изъятия документов. Обыску подвергся и представитель вел. кн. Кирилла Владимировича в Германии, бывший Эстляндский губернатор сенатор А.В. Бельгард, поэтому фон Лампе не сразу выявил «легитимистский след» в произошедших событиях. Действия германских властей воспринимались как общие гонения на русских эмигрантов. Фон Лампе отмечал в своем дневнике: «.. .Высказывали сомнения, нет ли во всем этом деле руки кириллистов - пока я этого не вижу, разве только, что доносы аналогичны с доносами Тер-Матеузова в Будапеште, да то, что Истомин, Папенгут причастны к кириллизму в Германии.. ,»14
Однако, по мере проведения собственного расследования, фон Лампе и Бельгард убедились, что за интригой стоял Бискуп-ский, который нанес удар и по своему конкуренту в руководстве легитимистскими организациями в Германии - сенатору А.В. Бель-гарду, - стремясь заменить его генералом П.Р Бермндт-Аваловым. Непосредственно фальсификацией документов занимались капитаны И.К. Истомин и С.А. Черкасов.
Легитимисты задействовали личные связи вел. кн. Кирилла Владимировича с руководителями фракций в Рейхстаге
- Национальной партии графом Куно Вестарпом и Народной партии графом Гугенбергом. От имени Национальной партии преследование военного представителя вел депутат Прусского ландтага Эдуард Кенкель. В мае 1925 г. он опубликовал в газете «Таглихе Рундшау» официальные обвинения против военного представителя РОВС: «В германской столице кишит русскими - красными и белыми...
Менее известно, что антибольшевистские монархические
русские в Берлине, царские эмигранты развиваются во внешнеполитической опасности для нас...
Главы управлений русской эмиграции подозреваемы в ведении в Германии политического и военного шпионажа на жалование, отпускаемое Францией и Польшей»15.
В статье приводилось содержание так называемых «писем Миллера»: «Как доказательство этого, является письмо из Парижа от 28-го февраля 1925 г. бывшего Императорского генерала Миллера, адресованное генералу Лампе... Генерал Миллер, представителями которого в Берлине являются г[осподин] Купчинский, ротмистр ф[он] Пфейль и Боровский... ставит в своем письме от
28 февраля на вид ген[ералу] Лампе его помощь офицерам, дружественно относящимся к немцам. Он серьезно предостерегает в будущем не легализировать русских эмигрантов, которые не могут признаться в своем антантофильстве, и сообщает Лампе, что, во избежание недоразумений, франц[узская] военная агентура в Берлине командировала в Берлинскую организацию по делам беженцев офицера. С другой стороны, г[осподин] Боткин командирует в Берлинскую французскую миссию представителя от себя... Главный пункт письма Миллера - это сообщение, что организация по делам беженцев... получила из Парижа распоряжение о солидарной работе в политической и военной области. Г[осподин] Боткин должен в будущем постоянно информировать Париж об отношении Германии к Сов[оветской] России и, вероятно, при посредстве ген[ерала] Миллера - во французский] Генеральный Штаб»16.
Германские следственные органы, в отличие от венгерских, действовали более добросовестно. И когда обвинения Кенкеля фактически не подтвердились, власти не закрыли отдел РОВС, однако, его работа протекала под пристальным контролем полицейских чинов.
В середине 1920-х гг. легитимисты начали формирование параллельных РОВС военных структур. В апреле 1924 г. начальник канцелярии вел. кн. Кирилла Владимировича генерал Е.И. Долива-Долинский вновь обратился к офицерам в эмиграции: «Всем чинам Армии и Флота, всем верным подданным и всем объединениям, верным Долгу и Присяге, присоединиться к законопослушному движению, Мною возглавляемому, и в дальнейшем следовать моим указаниям.
Да усовестятся и образумятся упорствующие, да присоединятся заблуждающиеся, и Родина предаст забвению их грехи и ошибки. Но не достойны места в будущей Императорской России те, кто и на этот раз, не вняв Моему призыву, не вступят на Законный путь.. ,»17
Приказ от 30 апреля 1924 г. объявил об организации Корпуса императорской армии и флота (КИАиФ). Авторами Положения о корпусе стали генерал барон В.В. Меллер-Закомельский, генерал И.И. Мрозовский, адмирал Н. А. Петров-Чернышин и полковник Грязнов. КИАиФ изначально претендовал на продолжение традиций русской императорской армии: «Корпус Офицеров Императорской Армии и Флота образуется с целью произвести отбор достойных Русских Офицеров, верных Престолу и Основным Законам Российской Империи и объединить их под Знаменем Законности для предстоящего служения Родине.. .»18
Легитимисты давали понять, что в корпус не будут зачислены члены враждебных движению организаций: «...Не могут быть зачислены в Корпус Офицеров императорской Армии и Флота те офицеры, которые, находясь заграницей, состоят в учреждениях, явно вредящих восстановлению Законного порядка в России и враждебных нашей Родине.. .»19
Для создания более однородной организации в корпусе был принят принцип индивидуального зачисления: «Зачисление в Корпус производится только лично в отношении каждого офицера»20. С другой стороны, руководители легитимистского движения причисляли к своим сторонникам руководителей и членов военных организаций, не входивших в РОВС и когда-либо вступавших в контакт с претендентом на престол, выразив ему верноподданнические чувства. Среди них были генерал А.Г. Шкуро («Союз борьбы за Россию»), генерал П.В. Глазенапп («Союз ветеранов Северо-Западной Армии»), генерал П.Р Бермондт-Авалов («Союз ветеранов Западной Армии»), бывший гетман Украины генерал П.П. Скоропадский.
Положение о КИАиФ должно было привлечь как можно больше офицеров, поэтому его авторами был установлен учет чинопроизводства периода Гражданской войны: «В состав Корпуса... зачисляются офицеры Гвардии, Армии и Флота - как удостоенные производства в офицерский чин Высочайшими Приказами Государя Императора, так и позднейших выпусков и производств, состоявшихся после 1 марта 1917 г.... В отношении приема в Корпус... 96
признается, за отсутствием Верховного Главы Армии, удостоєння первого офицерского чина военного министра временного правительства до октября 1917 года Главнокомандующих Фронтами Великой Войны, Временного Правителя Адмирала Колчака, Главнокомандующих и Командующих фронтами гражданской войны (Юга России, Восточного, Архангельского и Северо-Западного, а также Атаманов Казачьих войск по своему Войску»21.
По решению руководства легитимистского движения, командование и штаб корпуса были размещены в Белграде. В 1924-1929 гг. во главе корпуса стоял генерал Н.А. Обручев, с 1929 г. - генерал А.В. Апухтин. Протопресвитером КИАиФ был назначен православный философ и богослов протоиерей Владимир Востоков22. Походным атаманом казачьих войск - вел. кн. Борис Владимирович.
Однако корпус не мог стать реальной боевой единицей, способной вести борьбу с большевистским режимом в России, не получив поддержки у правительств большинства европейских стран. В феврале 1926 г. руководитель Парижского отдела Союза русских государевых людей генерал Г.Д. Ивицкий писал вел. кн. Кириллу Владимировичу: «...Какое государство может допустить на своей территории формирование корпусов с дисциплинарной властью начальников и военно-судебными комиссиями, и существование военных организаций с планами на мобилизацию и политическую работу, с начальниками военных округов во главе, и не достаточно ли будет прочесть этот приказ во французском парламенте и провокационного нажима со стороны признанной СССР, чтобы злая воля врагов наших получила полное удовлетворение в гонении нашем. .. ?»23 Вопрос этот был риторическим.
Тем не менее, еще в конце 1924 г. руководством легитимистского движения был сформирован Совет по делам военным и морским для выработки нового военного законодательства. Председателем был назначен генерал Д.Г. Щербачев (с 1925 по 1933 гг. совет возглавлял генерал Н.А. Лохвицкий). В его состав вошли представители высшего генералитета, имевшие репутацию монархистов. На февраль 1925 г. в Совете числились великие князья
- Андрей Владимирович, Дмитрий Павлович, Александр Михайлович, Михаил Михайлович - и представители генералитета: В.В. Меллер-Закомельский, П.П. Мрозовский, В.А. Ирманов, А.Н. Крылов, Н.А. Обручев, Ю.Д. Романовский, И.Т. Беляев, П.О. Папенгут, К.В. Сахаров, В.А. Лавдовский, А.К. Байов, Н.И. Холодовский, А.А.
Ресин, Гессер24.
Однако громкие имена членов Совета ничего не значили для участников Гражданской войны. Они проживали в разных странах и общались по переписке. Сам принцип формирования «по монархической репутации» оказался тупиковым.
Так, генерал Байов, являвшийся представителем вел. кн. Николая Николаевича в Эстонии, выразил недоумение по поводу своего зачисления: «...Несколько времени тому назад, совершенно неожиданно для себя и к моему крайнему удивлению, я получил рескрипт Его Императорского Высочества Великого Князя Кирилла Владимировича, в коем он назначил меня членом Высшего Военного Совета...
Такое назначение для меня было тем более неожиданным, что я не изъявлял верноподаннейших чувств Его Императорскому Высочеству Великому Князю Кириллу Владимировичу, и не подавал рапорта о зачислении меня в так называемую Императорскую Русскую Армию»25.
После смерти формального руководителя РОВС вел. кн. Николая Николаевича в январе 1929 г. наметилось усиление перевеса легитимистов в борьбе с РОВС. Легитимистам удалось воспользоваться естественным стремлением военных к получению орденов и чинов.
В августе 1929 г. вел. кн. Кириллом Владимировичем был утвержден Орден Святителя Николая Чудотворца в вековечную память Пресветлого Мученика Государя Императора Николая Александровича. Вел. кн. Кирилл Владимирович с 1929 г. также щедро раздавал очередные чины «за выслугу лет», которые с энтузиазмом принимались офицерством. Так, начальник канцелярии великого князя Г.К. Граф, ни разу не выйдя в море, с 1929 по 1933 г. прошел «служебный путь» от капитана II ранга до контр-адмирала, В.В. Би-скупский - от генерал-майора до генерала от кавалерии, полковник М.Ф. Скородумов в Югославии за один только переход к легитимистам был произведен в чин генерал-майора.
К концу 1920-х гг. активная часть офицерства, разочаровавшись в «антибольшевистской» деятельности РОВС, пошла к легитимистам, видя в них перспективную военную силу, способную обеспечить триумфальное возвращение в Россию с одновременной
реставрацией монархии, психологически и ментально близкой офицерству.
Руководству РОВС пришлось считаться с ростом авторитета легитимистов. Новый председатель РОВС генерал А.П. Кутепов, заняв место покойного Врангеля, отреагировал на него в феврале 1929 г. приказом по РОВС № 58, по духу сходным с приказом № 82: «В ближайшее время можно ожидать, что его Императорское высочество Великий Князь Кирилл Владимирович обратиться к русским людям с новым призывом - следовать за ним.
Кругами, близкими к Великому Князю, ведется деятельная работа с целью подготовить для указанного обращения благоприятную почву»26.
В отношении последовавших за легитимистами чинов РОВС Кутепов предполагал применить жесткие меры: «...Всех чинов Союза, признавших Великого Князя Кирилла Владимировича
- Императором, немедленно исключать из РОВС властью соответствующих начальников.
...Предложить всем чинам Союза, кои по данным им особым разрешениям остаются в Союзе, принимали участие в работе Монархической Партии, немедленно уйти из последней. При отказе
- исключать их из Союза на общем основании, как перешедших в “политическую партию”»27.
С другой стороны, в секретной инструкции, разосланной А.П. Кутеповым в феврале 1929 г. представителям РОВС, сообщалось о конфиденциальных переговорах, которые велись между ним и Г.К. Графом: «На днях у меня был командированный Великим Князем Кириллом Владимировичем капитан II ранга Граф...
Кап[итан] II ранга Граф сообщил мне, что Великий Князь Кирилл Владимирович намеревается отдать приказ о необходимости сохранять хорошие отношения между «чинами Императорского Корпуса и Флота» и РОВС... Я просил передать Его Императорскому Высочеству, что я лично остаюсь убежденным монархистом, но считаю совершенно необходимым сохранить “непредрешенческую” линию, завещанную нам Белым движением и Великим Князем Николаем Николаевичем»28.
В связи с этим Кутепов рекомендовал руководителям во-
енных союзов, входивших в РОВС, применение компромиссной тактики: «Вам надлежит действовать следующим образом: в случае вхождения кого-либо из членов Воинских Союзов в организацию... Великого Князя Кирилла Владимировича (Императорский корпус и т. п.) действовать на точном основании моего приказа за № 58...
Другое дело, если те или другие воинские чины будут частным образом заявлять, что они признают Великого Князя Кирилла Владимировича - Императором или Местоблюстителем Престола, но не будут вносить смуту в наши организации...
Тут надо действовать осторожно и не проявлять излишней резкости»29.
В куда более резкой форме отказался от сотрудничества с легитимистами третий председатель РОВС генерал Е.К. Миллер, заняв место похищенного Кутепова, в октябре 1930 г.: «Вашему императорскому высочеству известны те основные принципы, на которых после разрухи 1917 года создавалась Русская Армия и велась тяжелая трехлетняя борьба против большевиков. На этих же основаниях покоится ныне мощная организация Русского Обще-Во-инского Союза...
В ту минуту, когда на родной нам земле идет вооруженная борьба, ни о какой перемене идеологии не может быть и речи; не может быть и речи о направлении его настоящей работы теми путями, которые указаны в письме капитана I ранга Графа. Такая коренная ломка вызвала бы неминуемо разложение Русского Обще-Воинско-го Союза.
Я никогда не возьму на себя ответственность за такое действие»30.
Причины подобной резкости были очевидны. Во-первых, успешная деятельность легитимистов по переманиваю офицеров в свое движение: к началу 1930-х гг. в РОВС и КИАиФ состояло по 15 тыс. членов. Во-вторых, стойкая убежденность Миллера в причастности легитимистов к деятельности Иностранного отдела ОГПУ
Уже тогда были серьезные основания полагать, что легитимисты имели прямое отношение к операции, направленной против Кутепова («Второй Трест» основывался на мифической деятельности «Внутренней Российской Национальной Организации»), Ключевую
роль в операции сыграл руководитель КИАиФ во Франции генерал П.П. Дьяконов, который с 1924 г. сотрудничал с Иностранным отделом ОГПУ31. По рекомендации Дьяконова в окружение Кутепова проникли сотрудничавшие с чекистами генерал Н.А. де Роберти и полковник А.Н. Попов, заявившие, что Дьяконов является представителем подпольной российской организации во Франции32.
Когда в январе 1930 г. Кутепов был похищен в Париже, подозрения против Дьяконова высказал сам Миллер, однако, «обвиняемого» неожиданно взял под защиту В.Л. Бурцев, считавшийся специалистом по выявлению провокаторов. При его помощи Дьяконов в 1931 г. даже выиграл процесс в парижском суде против газеты «Возрождение» по защите «чести» после публикаций о его роли в деле Кутепова.
В сентябре 1931 г. в секретном «циркуляре» по РОВС Миллер вновь предостерег офицеров от сотрудничества с легитимистами: «...В процессе расследования похищения генерала Кутепова ген[ерал] Дьяконов, начальник Парижского отдела Корпуса Императорской Армии и Флота, явно стал на защиту большевистских агентов Попова и де-Роберти и сумел убедить в этом бывшего еще в то время популярного журналиста Бурцева, чем вызвал со стороны последнего целую кампанию против РОВС-а со всеми ее последствиями...
Роль Дьяконова в той борьбе, которую повели легитимисты с РОВС-ом чрезвычайно странна и заслуживает особого внимания. По имеющимся у нас и у французских властей сведениям, ген[ерал] Дьяконов уже несколько лет как состоит агентом большевиков, и если он до сих пор официально не разоблачен, то только потому, что не имеется явных неопровержимых улик.
Если всмотреться в всю деятельность ген[ерала] Дьяконова и обратить внимание на те советы, которые он дает с одной стороны Бурцеву в его работе против РОВС-а, а с другой - Графу, то приходится придти к заключению, что такого рода работа служит к выгоде только большевиков»33.
Однако скандал, связанный со «Вторым Трестом», не помешал росту числа офицеров в легитимистском движении.
«Военная политика» легитимистов закономерно вылилась в сотрудничество с германскими нацистами после 1933 г. Многие во-
енные эмигранты, сделавшие ставку на Гитлера, «отбыли стаж» в легитимистском движении, прежде чем пойти на сотрудничество с нацистами. А.Г. Шкуро работал в Казачьем управлении Вермахта. М.Ф. Скородумов в Югославии стал первым командиром Русского охранного корпуса. П.В. Глазенапп представлял русскую военную эмиграцию во власовском движении. П.Р Бермондт-Авалов и К.В. Сахаров в 1933 г. в Германии возглавили пронацистское Русское национальное и освободительное движение».Барон А.В. Меллер-Закомельский создал организацию «Дойче-Руссише штандарт».
Так, в своей военной деятельности легитимисты ближе всех в русской монархической и военной эмиграции подошли к воплощению идеи вооруженной борьбы против СССР. Крушение нацистской Германии в 1945 г. обернулось для них резким падением авторитета и влияния в Российском зарубежье.
Примечания
1 Барихноеский Г. Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции, 1921 - 24 гг., Л., 1978. С. 10, 17.
2 Чичерюкин-Мейнгардт В.Г. Дроздовцы после Галлиполи. М., 2002. С. 43; Карпенко С.В. Последний главком: Роман-хроника. М., 2006. С. 542-545; Серегин А.В. Высший Монархический Совет и командование Русской Армии в европейской эмиграции в 1920-х - начале 1930-х годов // Отечественная история. 2007. № 5. С. 138-145.
3 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 5853. Оп. 1. Д. 9. Л. 335об.
4 ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 8. Л. 291.
5 Винберг Ф.В. Крестный путь. Ч. 1: Корни зла. Мюнхен, 1922. С.
145.
6 Новое время (Белград). 1922. 24 окт.; ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 9.
Л.112.
7 Русское воинство (Будапешт). 1922. 8 авг.; ГА РФ. Ф. 5763. Оп.
1. Д. 16. Л. 2об.
8 Даеатц В.Х. Годы: Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926. С.
87.
9 ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 9. Л. 394.
10 ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 4. Л. 262.
11 ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 15. Л. 182-183.
12 ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 16. Л. 18.
13 ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 20. Л. 54.
14 Там же. Л. 36.
15 ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 60. Л. 437-437об.
16 Там же.
17 ГА РФ. Ф. 5763. Оп. 1. Д. 16. Л. 30.
18 ГА РФ. Ф. 5763. Оп. 1. Д. 16. Л. 33.
19 Там же.
20 Там же.
21 Там же.
22 ГА РФ. Ф. 5763. Оп. 1. Д. 16. Л. Зоб.
23 ГА РФ. Ф. 5763. Оп. 1. Д. 13. Л. 80.
24 ГА РФ. Ф. 5763. Оп. 1. Д. 11. Л. 159об.
25 ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 64. Л. 5об.
26 Политическая история русской эмиграции 1920 - 1940 гг.: Документы и материалы. М., 1999. С. 43.
27 Там же. С. 43-44.
28 ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 37. Л. 28-29.
29 Там же Л. 29.
30 ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 159. Л. 10-12.
31 ГрафГ.К. На службе Императорскому Дому России, 1917 - 1941: Воспоминания. СПб., 2004. С. 564.
32 Прянишников Б.В. Незримая паутина, М., 2004. С. 220, 228-232.
33 ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1. Д. 46. Л. 75-76.
Автор, аннотация, ключевые слова
Серегин Александр Владимирович - канд. ист. наук, преподаватель Российского государственного гуманитарного университета
В статье на основании ранее неизвестных документов Государственного архива Российской Федерации впервые в отечественной историографии рассматриваются конфликтные отношения между монархическим движением сторонников вел. кн. Кирилла Владимировича (легитимистов) и военные союзами офицеров Русской армии генерала П.Н. Врангеля в эмиграции. Особое внимание уделяется попыткам монар-хистов-легитимистов переподчинить эмигрантские военные союзы вел. кн. Кириллу Владимировичу как российскому императору в изгнании. Также рассматривается противодействие руководства Русского общевоинского союза, созданного Врангелем, монархической пропаганде и провокационной деятельности монархистов-легитимистов в среде русских офицеров-эмигрантов. Делается вывод, что монархическая пропаганда легитимистов имела успех среди некоторой части русских офицеров, которые перешли в военные союзы, созданные монархистами-легитимистами.
Русская эмиграция, русская армия, офицерство, Русский общевоинский союз, П.Н. Врангель, А.П. Кутепов, вел. кн. Кирилл Владимирович, монархизм
(Articles from Scientific Journals)
1. Seregin A.V. Vysshiy Monarkhicheskiy Sovet i komandovanie Russ-koy Armii v evropeyskoy emigratsii v 1920-kh - nachale 1930-kh godov. Otechestvennaya istoriya, 2007, no. 5, pp. 138-145.
(Monographs)
2. Barikhnovskiy G.F. Ideyno-politicheskiy krakh beloemigratsii i razgrom vnutrenney kontrrevolyutsii, 1921 - 24 gg. [The Ideological and Political Collapse of the White Emigration and the Defeat of the Internal Counterrevolution, 1921 - 24]. Leningrad, 1978, pp. 10, 17.
3. Chicheryukin-Meyngardt V.G. Drozdovtsy posle Gallipoli [The Dro-zdovsky Division Military after Gallipoli]. Moscow, 2002, p. 43.
4. Pryanishnikov B.V. Nezrimaya pautina [The Invisible Cobweb]. Moscow, 2004, pp. 220, 228-232.
Author, Abstract, Key words
Alexander V. Seregin - Candidate of History, Lecturer, Russian State University for the Humanities (Moscow, Russia)
Based on previously unknown documents from Russia’s State Archive the article is the first attempt in Russian historiography to study conflictive relationships between the monarchist movement of Grand Duke Kirill Vladimirovich’s followers (legitimists) and the military unions of P. Wrangel’s Russian army officers in emigration. The focus is laid on the monarchists-le-gitimists’ efforts to redistribute power from the emigre military unions toward Grand Duke Kirill Vladimirovich as the Russian emperor in exile.
The article also describes the counteraction from the Russian All-Military Union founded by Vrangel to the monarchists-legitimists’ monarchist propaganda and provocative activities among Russian emigre officers. It is concluded that the legitimists’ monarchist propaganda was successful with a certain part of Russian officers switching to monarchists-legitimists’ unions.
Russian Emigration, Russian Army, army officers, Russian All-Military Union, P.N. Vrangel, A.P. Kutepov, Grand Duke Kirill Vladimirovich, monarchism
НОВАЯ РОССИЯ И ПОСТСОВЕТСКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ Contemporary Russia and Post-Soviet States
P. Marchenya, S. Razin
INTERNATIONAL ROUND TABLE “RUSSIA AND THE POST-SOVIET SPACE: PROBLEMS AND PROSPECTS”
(Moscow, 2013)
On 16th of April 2013 the Institute for the Humanities and IT (IGUMO) in Moscow hosted the international round-table “Russia and Post-soviet Space: Problems and Prospects” held in the framework of the research project titled “The People and Power: The History of Russia and Its Falsifications”1. Together with the IGUMO and “The People and Power” project group the co-organizers included the Russian State University for the Humanities and the journals “The Union” and “The New Historical Bulletin”.
The round table focused on the interdisciplinary analysis of the contemporary geopolitical situation in post-soviet space, with 20 experts participating in the discussion representing research institutions, scientific journals’ editorial boards, universities from Russia, Belarus and the USA.
This article outlines the most substantial presentations delivered in the course of the discussion2.
* * *
Alexandra Dokuchaeva (senior researcher, head of Department of Diaspora and Migration, Institute for CIS Countries) made a talk on the Russian language as a linkage, resource and instrument of integration among post-soviet countries.
She argues, there are different views about the destiny of the Russian language in the post-soviet space, with nationalists of all sorts sharing the same opinion that Russian does not need to be specially promoted and propagated. Kazakh nationalists aim at the complete ousting of Russians and Russian from Kazakhstan, whereas Ukrainian nationalists take action against the fairly moderate Law “On basic principles of national language policy” offering the Russian language the status 105
