CC BY
225МОЛОДЕЖЬ В ПРОЦЕССЕ ОБРАЗОВАНИЯ
КОНСТАНТИНОВСКИЙ Давид Львович, доктор социологических наук, главный научный сотрудник, руководитель Отдела социологии образования Института социологии РАН, Москва E-mail: [email protected]
ПОПОВА Екатерина Сергеевна, кандидат социологических наук, научный сотрудник, Институт социологии РАН, Москва E-mail: [email protected]
Молодежь в сфере образования:
ожидания и мотивация
Аннотация. Статья посвящена отношению к образованию молодежи из семей, принадлежащих к разным социальным группам. На эмпирических материалах исследовательских проектов рассматриваются предпочтения, которыми молодые люди, оканчивающие школу, руководствуются при формировании дальнейшей образовательной траектории. Анализируются намерения (личные планы) молодых людей, основанные на этих предпочтениях. Сопоставление статистических данных о динамике соотношения выпуска из школ и приема в вузы с результатами социологических исследований приводит к выводу, что дифференциация доступности высшего образования сохраняется, как бы ни расширялись возможности поступления на первый курс. Материалы исследований позволили утверждать, что при планировании образовательной траектории и реальном социальном поведении в сфере образования значительную роль играет мотивация; она может являться значимым ресурсом, наряду с финансовым и культурным капиталом семьи и другими ресурсами, а порой и превосходящим их по силе воздействия. В статье рассматриваются особенности мотивации в образовании молодежи из семей, принадлежащих к разным социальным группам. Предполагается, что поиски объяснений сходства в мотивациях разных групп следует искать в сходстве молодежных устремлений и общих социально-экономических условий,
а поиски объяснений различий — в различиях финансовых, культурных и других ресурсов семей, а также рынков труда в городе и на селе.
Ключевые слова: образование, молодежь, мотивация, образовательные траектории, социальная дифференциация.
Konstantinovskiy David L'vovich, Doctor of Sociology, Main Researcher, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences , Moscow, Russia
E-mail: [email protected]
Popova Ekaterina Sergeevna, Candidate of Sociology, Researcher, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences , Moscow, Russia
E-mail: [email protected]
Youth and education:
expectation and motivation
Abstract. The results of study of attitude to education of young people from different social groups are reported. Empirical data of research projects gives an opportunity to consider school graduates' preferences that affect the choice of future educational trajectories. Intentions (plans) of youth based on these preferences are also analyzed. Comparison of the statistical data with the results of sociological studies leads to the conclusion that differentiation of access to higher education persists despite the explosive growth of university admission.
Results of research allow concluding that motivation plays a significant role in the planning of educational trajectories and in real social behaviour in the sphere of education. It appears to be valuable resource along with financial and cultural capital of the family and other resources, and sometimes even surpassing their strength. The article discusses the features of motivation of young people from families belonging to different social groups. It is assumed that the search for similarities in the explanation of the motivations of various groups should be sought in the likeness of youth aspirations and overall socio-economic conditions, and the search for an explanation of differences — differences in financial, cultural and other family resources, and labour markets in urban and rural areas.
Keywords: education, youth, motivation, educational trajectories, social differentiation.
Отношение молодежи к образованию — существенное направление социологических исследований. Особенный интерес к этой тематике сформировался в социологии образования, когда в изучении образовательной реальности стал преобладать анализ не только функционирования системы, но и места, особенностей функционирования учащегося в ней. На стыке социологических и социально-психологических исследований стали появляться результаты, нашедшие отражение в публикациях, в которых актуализировались вопросы о взаимосвязи отношения к образованию, возможностей молодежи из разных социальных слоев в сфере образования, аттитюдов с образовательными результатами учащихся и т.п. [Peterson, Faegre 1942; Neidt, Merrill 1951; Neidt, Edmison 1953; Coleman 1966]. Развитие этого исследовательского направления привело социологов к изучению влияния на отношение молодежи к образованию и, как следствие, влияния на образовательные результаты [Medinnus 1962; Pallister, Wilson 1970].
В отечественной традиции это направление также весьма распространено. Исследование образовательной реальности во многом было сопряжено, например, с изучением социального поведения личности, с социально-профессиональным самоопределением молодежи [Лисовский, Иконникова 1969], c изучением образовательных и профессиональных траекторий молодежи [Социальное расслоение...1997]. Также получило развитие направление, связанное с возможностями молодежи в сфере образования [Руткевич, Филиппов, Зюзин и др. 1978; Проблемы доступности...2003; Константиновский и др. 2006; Косарецкий 2013; Фрумин, Пинская, Косарецкий 2013].
В Институте социологии Российской академии наук это направление в значительной степени связано с исследовательским проектом, инициированным профессором В. Н. Шуб-киным в 1960-х гг. В рамках развития этого проекта на сибирском материале изучаются привлекательность профессий у старшеклассников школ, их личные планы при окончании школы, реальные жизненные пути, шансы на осуществление намерений [Шубкин1964, 1970; Шубкин, Константиновский
1977; Константиновский 1999, 2011, 2014; Чередниченко 2014; Вознесенская 2015].
Новый исследовательский проект, поддержанный Российским научным фондом, предоставил возможность анализа отношения молодежи к образованию на материалах опроса в масштабах страны1. В предыдущих публикациях по результатам этого проекта нашли отражение устремления учащихся 9-х и 11-х классов, городской и сельской молодежи, особенности образовательного и профессионального выбора молодых, представления школьников о мире профессий, уверенность в правильности своего выбора и в осуществлении планов и др.
1 Исследование выполнено при поддержке Российского научного фонда (проект №14-18-01985, Образование, рынок труда и социальное поведение молодежи в современной экономической ситуации») в Федеральном государственном бюджетном учреждении науки Институте социологии Российской академии наук. Инструментарий для проведения опроса разработан исследовательским коллективом проекта с учетом перспективы сопоставления с материалами других исследований. Выборка ступенчатая комбинированная. На первой ступени реализации модели выборки — отборе субъектов Российской Федерации для обеспечения представительности эмпирических данных в региональном аспекте, учитывая влияние территориальных различий в экономике и уровне урбанизации на выбор образовательной и профессиональной траекторий, на основании экспертных оценок были отобраны типичные субъекты Российской Федерации: Москва и Санкт-Петербург, как столица и самый крупный нестоличный мегаполис, поэтому специфичные с позиции планирования и реализации жизненной траектории; Ярославская область, представляющая преимущественно индустриальный регион Центральной России; Воронежская область, представляющая аграрно-ин-дустриальный регион европейской части России; Саратовская область, представляющая индустриально-аграрный регион Поволжья; Ставропольский край, представляющий преимущественно аграрный регион Северного Кавказа; Челябинская область, представляющая индустриальный регион Урала; Новосибирская область, представляющая индустриальный регион Западной Сибири; Хабаровский край, представляющий индустриальный регион Восточной Сибири и Дальнего Востока. На второй ступени формирования модели выборки производилось определение параметров квот общей численности респондентов — учащихся общих и профессиональных образовательных учреждений. Кроме региональных квот, в модели выборки также учитывались статистические пропорции численности обучающихся в образовательных учреждениях. Опрос проводился Центром социального прогнозирования и маркетинга под руководством Ф. Э. Шереги 16 сентября — 13 октября 2014 года.
[Константиновский, Попова 2015, 2016]. Данная публикация продолжает это направление анализа; будет рассмотрено отношение к образованию молодежи из семей, принадлежащих к разным социальным группам2.
Предпочитаемый уровень образования
Для того чтобы уяснить, какой уровень образования предпочитают молодые люди, старшеклассникам средних школ задавался вопрос: «Какое образование, по Вашему мнению, необходимо сегодня для успеха в жизни?».
Распределение ответов (табл. 1) показывает, что таким образованием считают высшее образование юноши и девушки, выходцы из различных социальных групп: так полагает (по мере убывания степени предпочтения) наибольшая часть детей специалистов, руководителей, рабочих, предпринимателей, служащих. Большинство из них отмечает необходимость получения диплома специалиста (35,4% детей специалистов, 32,2% детей руководителей, 32,1% детей служащих, 30,9% детей рабочих, 21,7% детей предпринимателей). Обучение по программам бакалавриата чаще других отметили дети предпринимателей (21,7%) и рабочих (19,1%). Совсем небольшая часть старшеклассников считает, что можно ограничиться школьным образованием, получением профессий квалифицированных рабочих и служащих (приобретаемых в профессиональных училищах и других образовательных организациях, ранее относимых к начальному профессиональному образованию) или специалистов среднего звена (приобретаемых в образовательных организациях, ранее называвшихся средними специальными учебными заведениями)3.
2 Агрегированный статус семьи складывался из показателей уровня образования родителей и занимаемых ими позиций. Рассматривались: руководители (директор, главный инженер, начальник отдела и т.п.); предприниматели; специалисты с высшим образованием, не занимающие руководящих должностей (преподаватель, врач, инженер и т.д.); служащие со средним специальным образованием (техник, секретарь, медсестра и т.д.); рабочие промышленности; работники сельского хозяйства.
3 В таблицах 1 и 2 образовательные организации по подготовке квалифицированных рабочих и служащих, специалистов среднего звена обозначены, для краткости, прежними аббревиатурами: ПУ и ССУЗ.
Таблица 1
Образование, необходимое для достижения успеха в жизни, %
Уровень образования Дети руководителей Дети предпринимателей Дети специалистов Дети служащих Дети рабочих
Неполная средняя школа (9 классов) 1,7 1,2 0 1,5 0
Средняя школа (11 классов) 5,6 8,4 3,9 5,2 5,9
Проф. курсы 1,7 0 2,4 0 1,4
ПУ 1,1 0 0 1,5 1,5
ССУЗ 0,6 0 3,9 3 5,9
ВУЗ 66,7 63,9 72,4 59 64,7
Два высших образования 15,4 12 8,7 16,4 5,9
Затрудняюсь с ответом 7,2 14,5 8,7 13,4 14,7
Итого 100 100 100 100 100
От предпочтений — к намерениям
Намерения старшеклассников относительно первых шагов сразу после окончания школы (табл. 2) тоже преимущественно сосредоточены на получении дипломов о высшем образовании. Юношей и девушек, планирующих поступить в вуз, больше всего среди выходцев из семей специалистов, руководителей и предпринимателей; также более 70% детей служащих и 3/5 детей рабочих промышленности и сельского хозяйства ориентированы на вузы. Планирующих получать высшее образование примерно на 20% больше по всем группам, чем отметивших его необходимость для достижения успеха в жизни, за исключением выходцев из семей рабочих в промышленности и работников сельского хозяйства — в этой группе 3/5 указали на необходимость получения высшего образования и столько же планируют поступать.
Как было показано и в других исследованиях, относящихся к предыдущим годам [Константиновский 1999: 148—153], чаще других на получение образования по программам
Таблица 2
Намерения старшеклассников, %
Статус семьи Планы
со ССУЗ У П Проф. курсы Работа Прочее Нет решения Итого
Руководители 88,0 0,5 6,0 2,7 0 1,1 1,7 100
Предприниматели 83,7 5,7 3,5 1,2 1,2 1,2 3,5 100
Специалисты 90,6 5,5 0 2,4 0,8 0,7 0 100
Служащие 71,3 9,6 2,2 2,9 8,1 4,4 1,5 100
Рабочие 60,9 10,2 13 2,9 5,8 0 7,2 100
подготовки квалифицированных рабочих, служащих и по программам подготовки специалистов среднего звена ориентированы выходцы из семей служащих и рабочих. Результаты предыдущих исследований [Новые смыслы... 2015: 44, 98, 119, 212] дают основания заключить, что подобные намерения связаны с желанием поскорее обрести независимость и начать зарабатывать; для этого необходимо как можно скорее овладеть специальностью, а это возможно осуществить именно в образовательных организациях, реализующих такие программы. Вместе с тем интерпретация таких планов на будущее оказывается неполной или неоднозначной. Анализ данных показывает, что примерно половина молодых людей, имеющих такие намерения, планирует потом продолжать обучение в высших учебных заведениях; возможно, они будут делать это, совмещая работу с учебой [Константиновский, Попова 2016: 9]. Заметим, что более 5% выходцев из семей предпринимателей и специалистов с высшим образованием тоже намереваются продолжить обучение в средних специальных учебных заведениях, хотя для этой группы учащихся подобная образовательная траектория является нетипичной.
Обращает на себя внимание, что немало молодых людей не планируют продолжать обучение, а намерены работать сразу после окончания школы. Таких юношей и девушек больше всего среди выходцев из семей служащих и рабочих промыш-
ленности и сельского хозяйства. Необходимо отметить, что не все приняли конкретные решения относительно своих дальнейших образовательных и профессиональных траекторий; чаще всего это встречаем среди детей рабочих (Табл. 2).
Итак, главная ориентация старшеклассников школ — на получение диплома о высшем образовании. Между тем условия поступления в вузы не остаются постоянными [Констан-тиновский 2016: 129—136].
Изменения в динамике лет выпуска из средних школ и приема на различные отделения вузов свидетельствуют (рис. 1), что до начала 2000-х гг. не каждому выпускнику школы было суждено стать студентом высшего учебного заведения; такая ситуация сохранялась десятилетиями. Молодые люди при окончании школы не могли не учитывать различные ограничения и барьеры, с которыми им предстояло столкнуться в дальнейшем, принимали они во внимание и конкурсную ситуацию в сфере высшего образования. Впоследствии она значительно изменилась. Вузы получили возможность расширить прием, работодатели стали требовать от соискателей диплома о высшем образовании. С 2000 г. и позднее любой выпускник школы мог (гипотетически) пополнить ряды студенчества, так как прием в вузы (в целом по всем отделениям) начал превы-
Динамика ситуации в сфере высшего образования
1800
1600
-Приём на очные отд.
-Приём на вечерние отд.
-Приём на заочные отд.
-Экстернат
-Выпуск из школ
Приёме целом
1970 1975 1980 1985 1990 1995 2000 2005 2010 2014
Годы
Рис. 1. Выпуск из средних школ и прием в вузы на различные отделения и в вузы в целом, тыс. чел.
шать выпуск из школ. Молодежь массово устремилась в вузы. Тем не менее не каждый мог рассчитывать на поступление на очное отделение (ранее называвшееся дневным), хотя именно ему отдавали юноши и девушки предпочтение, пытаясь попасть в вузы сразу по окончании школы.
Ситуация продолжала меняться. Количество выпускников средней школы резко снизилось из-за демографических процессов (многочисленные поколения сменились малочисленными). Вузы начали сокращать прием, но делали это не так быстро, как сокращался выпуск из школ. В результате численность выпускников школ и величина приема в вузы стали близки по значениям. В 1994 г. численность выпускников школ превышала прием на очные отделения вузов в 2,5 раза, а в 2013 г. — только в 1,1 раза4. То есть в 2013 г. каждый выпускник школы мог мечтать об очном отделении.
Дифференциация образовательных траекторий
Как бы ни расширялись возможности поступления в вузы при увеличении приема, дифференциация вероятности получения дипломов о высшем образовании сохраняется.
Общая картина шансов на поступление в вузы выпускников средних школ из различных социальных групп, охватывающая 50-летний период исследования по проекту, инициированному В. Н. Шубкиным, представлена на рис. 2. Как видно, явная дифференциация прослеживается во все годы исследования. За этот большой период времени резко модифицировались требования рынка труда, произошла взрывная экспансия высшего образования, проявило себя сокращение численности молодежи. Эти значительные перемены в жизни нашей страны вносили изменения в наблюдаемую картину. Шансы на поступление в вузы у выпускников школ, из каких бы семей они ни происходили, возрастали; особенно значи-
4 Выпуск из школы в 1994: 891,295 (по данным Росстата); зачисление в вузы на очные отделения: 396,000 (Статистика Российского Образования). Выпуск из школы в 2013: 735,200 [Образование в РФ, 2014: 235]; зачисление в вузы на очные отделения: 664,500 [Образование в РФ, 2014: 360].
тельный рост зафиксирован, как и следовало ожидать, интерпретируя динамику приема в вузы и численности выпуска из школ, в данных 2004 г., когда ситуация начала меняться, и далее, в данных 2013 г. Однако неравенство сохранялось.
% юо
90
.l.lllllll
1963
1983
1994
2004
2013
Группы молодежи Малый бизнес иДети специалистов ■ Дети руководителей
■ Дети рабочих ■ Дети служащих
Рис. 2. Шансы выпускников школ на поступление в вузы (поступившие в % от численности групп). Распределение по социальному статусу родителей. Новосибирская область
Дети из семей руководителей, специалистов и бизнесменов остаются лидерами в гонке за дипломами о высшем образовании на этапе поступления в вузы. Дети служащих менее успешны. Наиболее низки показатели для детей рабочих. Анализ распределения шансов на поступление в вузы по уровню урбанизации места жительства выпускника школы (или места расположения школы, которую он оканчивал) демонстрирует сходные результаты [Konstantinovskiy 2016].
Тематика неравенства возможностей в сфере высшего образования остается в социологии образования одной из самых актуальных. Результаты изучения дифференциации в доступе к высшему образованию свидетельствуют о том, что такое неравенство обнаруживается во всех странах, где встречаются неотъемлемые компоненты общества — семья, рынок и конкуренция5 [Contemporary Themes... 2011: 127]. При
5 Некоторые элементы рынка присутствовали и в советский период, хотя и не вполне явно. Например, функционирование рыночных механизмов проявлялось, когда крестьяне выходили на ярмарки со своим товаром для его реализации; спекулятивные механизмы в условиях дефицита товаров также могут быть отнесены к таким элементам.
том, что несомненно влияние глобализации, остаются отчетливо видными межстрановые различия, связанные с образовательным неравенством, так как они обусловлены более общими социальными различиями, такими, как особенности государственной политики в сфере образования, экономической системы, степени меритократичности в обществе и т.д. Отмечается, например, что в Скандинавских странах — или, в более общем плане, в странах с социал-демократическим государственным устройством — эти различия существенно меньше, чем в странах с либерально ориентированной рыночной экономикой [Contemporary Themes... 2011: 127].
В разных странах предлагаются и предпринимаются различные меры по социальному управлению, направленные на выравнивание возможностей в сфере образования. К стратегиям борьбы с неравенством относятся и позитивная дискриминация, и адресное финансирование, и принцип «Ни одного ребенка за бортом», и введение единого национального экзамена, и многое другое. История образования в нашей стране знает целый ряд примеров социального управления в сфере образования, как давших позитивные результаты, так и весьма спорных, либо получивших впоследствии негативную оценку. При том, что в мире накоплен значительный опыт в этой области, рецептов, дающих однозначные результаты, не найдено. Как отметил Дэвид Гилборн [Gillborn 2008: 2], меры образовательной политики разрабатываются не для того, чтобы ликвидировать это неравенство, а для того, чтобы удерживать его на более или менее «управляемом» уровне.
В поисках ответа на традиционный русский вопрос «кто виноват и что делать?» исследования неравенства в сфере образования, как правило, сводятся к анализу тех мер, которые государство предпринимает или может предпринять. Администрация на различных уровнях, безусловно, несет значительную ответственность за то, что происходит в сфере образования. Но не стоит сбрасывать со счетов и индивидуальную ответственность каждого человека за свою судьбу и жизненную карьеру. И здесь мы обращаемся к значению мотивации, а именно мотивации при построении образовательной и профессиональной карьеры.
Мотивация, связанная с образованием, изучается в наших проектах с использованием и качественных [Константинов-ский и др. 2011: 221—235], и количественных методов. Исследование связанной с образованием мотивации при помощи количественных методов традиционно базируется на следующей типологии: мотивы самореализации, инструментальные и социально-конформистские мотивы [Попова 2015: 66—67]. Каждой группе мотивов соответствует своя система оперантов. В ходе анализа материалов упомянутого выше федерального обследования были разработаны шкалы, отражающие мотивацию к продолжению образования после школы, выбора уровня последующего образования, будущей специальности и учебного заведения.
Мотивация к образованию
Анализ распределения множественных ответов старше-классников6 (рис. 3) из семей, принадлежащих к различным группам, показал, что структура мотивов, их иерархия в этих группах принципиально не различаются.
Общее для всех групп — преобладание высоких оценок важности мотива «Чтобы получить работу, соответствующую моим интересам и склонностям», который, несомненно, относится к мотивам самореализации. При ранжировании мотивов у всех групп молодежи он оказывается на первой позиции. Чаще других давали ему высокую оценку выходцы из семей работников сельского хозяйства (81,8%) и семей специалистов (80%), также его отмечали наиболее часто как очень важный дети руководителей (79,2%), служащих (78,8%), рабочих в промышленности (78%); дети предпринимателей предпочитали его несколько реже (75,3%), но тоже чаще, чем иные мотивы.
Интенсивность оценок по некоторым другим мотивам оказывается разной в разных группах.
6 В ходе опроса 2014 года одиннадцатиклассникам задавался вопрос «Почему Вы собираетесь продолжать учиться?». Был предложен список различных вариантов ответа, каждый из которых предлагалось оценить по шкале «Очень важно», «Важно», «Не важно». В данной статье анализ проводится по параметру «Очень важно».
а\
Чтобы получить отсрочку от службы в армии
Надо получить 'корочки", без этого сегодня никуда
За компанию с друзьями
Этого хотят родители
Чтобы найти партнера, супруга(у)
Чтобы завести необходимые знакомства, связи
Мне нравится учиться
Хочу стать компетентным работником
Чтобы легко найти работу в нашей стране
Чтобы легко найти работу за рубежом
Чтобы найти хорошо оплачиваемую работу
■Руководитель (директор, главный инженер, начальник отдела и т.п.)
Предприниматель
■ Специалисте высшим образованием, не занимающий руководящей должности (преподаватель, врач, инженер и ДР.)
■ Служащий со средним специальным образованием (техник, секретарь, медсестра, лаборант и др.)
Рабочий в промышленности
Работник сельского хозяйства
Чтобы получить престижную работу
Чтобы получить работу, соответсвующую моим интересам и...
Рис. 3. Мотивация к образованию выходцев из различных социально-профессиональных групп
по параметру «Очень важно», %
Дети руководителей высоко оценивают важность мотива самореализации «Хочу стать компетентным работником» (71,5%). Весьма распространены инструментальные мотивы «Чтобы найти хорошо оплачиваемую работу» (77,7%), много голосов собрали и мотивы «Чтобы получить престижную работу» (70,4%), «Чтобы легко найти работу в нашей стране» (63,7%). Значительно менее присущи подросткам этой группы другие инструментальные, а также конформистские мотивы: «Чтобы завести необходимые знакомства, связи» (33,5%), «Чтобы легко найти работу за рубежом» (32,4%), «Так принято» (23,5%), «Надо получить "корочки", без этого сегодня никуда» (22,9%), «Этого хотят родители» (11,7%). Меньше 10% получили такие мотивы, как «Чтобы найти партнера, супруга (у)», «За компанию с друзьями», «Чтобы получить отсрочку от службы в армии». В группе редко встречающихся оказывается мотив самореализации «Мне нравится учиться» (20,7%).
Весьма высокую оценку мотиву самореализации «Хочу стать компетентным работником» дали дети предпринимателей (60,5%). Инструментальные мотивы также занимают высокие позиции в этой группе: мотив «Чтобы найти хорошо оплачиваемую работу» 69,1% отметили как очень важный. За ним следуют мотивы «Чтобы получить престижную работу» (64,6%), «Чтобы легко найти работу в нашей стране» (49,4%). Примечательно, что шестое место в структуре мотивов детей предпринимателей занимает «Чтобы легко найти работу за рубежом» (29,6%). Чуть более четверти голосов собрали другие инструментальные и конформистские мотивы: «Надо получить "корочки", без этого сегодня никуда», «Чтобы завести необходимые знакомства, связи»; «Так принято». Обращает на себя внимание, что мотив «Этого хотят родители» (21%) собрал в этой группе в два раза больше ответов, чем у детей руководителей и специалистов. Мотив самореализации «Мне нравится учиться» собрал чуть менее четверти голосов.
В группе детей специалистов с высшим образованием мотив самореализации «Хочу стать компетентным работником» отметили как очень важный 68,8% учащихся. Инструментальные мотивы расположились в этой группе следующим образом (в порядке убывания): «Чтобы найти хорошо оплачиваемую работу» (76,6%), «Чтобы получить престижную работу»
(70,2%), «Чтобы легко найти работу в нашей стране» (63,2%). В отношении других инструментальных и конформистских мотивов дети специалистов мало отличаются от большей части респондентов: «Надо получить "корочки", без этого сегодня никуда» — 28,8%, «Чтобы легко найти работу за рубежом» — 28,8%, «Чтобы завести необходимые знакомства, связи» — 28,8%. Мотив самореализации «Мне нравится учиться» набрал 29,6% ответов, что больше, чем в других группах.
У детей служащих, в отличие от других групп, вторую позицию при ранжировании ответов занимает инструментальный мотив «Чтобы получить престижную работу» (69,2%). Далее следует мотив самореализации «Хочу стать компетентным работником» (66,9%). Затем вновь обнаруживаем инструментальные мотивы «Чтобы найти хорошо оплачиваемую работу» (65%), «Чтобы легко найти работу в нашей стране» (57,6%), «Чтобы завести необходимые знакомства, связи» (28%), «Чтобы легко найти работу за рубежом» (23,9%). Около трети голосов приходится на конформистский мотив «Надо получить "корочки", без этого сегодня никуда» (31,4%), несколько реже старшеклассники отмечали «Так принято» (23,1%) и «Этого хотят родители» (16,9%). Однако, и это важно отметить, мотив самореализации «Мне нравится учиться» распространен в этой группе примерно в той же степени, что и в среде детей руководителей, и набирает около пятой части ответов (20,5%).
У детей рабочих промышленности и работников сельского хозяйства наблюдаем переплетение мотивов самореализации, инструментальных и конформистских мотивов. Анализ ключевых позиций в структурах мотивации этих групп к продолжению обучения обнаруживает некоторые различия.
Примечательно, что дети рабочих промышленности наиболее часто отмечали как очень важные мотивы «Чтобы найти хорошо оплачиваемую работу» (76,5%), «Хочу стать компетентным работником» (72,5%), «Чтобы получить престижную работу» (70%), «Чтобы легко найти работу в нашей стране» (64%). А выходцы из семей работников сельского хозяйства одинаково высоко оценивали важность мотивов «Чтобы получить работу, соответствующую моим интересам и склонностям», «Чтобы получить престижную работу», «Чтобы найти хорошо
оплачиваемую работу» — 81,8% ответов для каждого мотива. Затем следуют «Чтобы легко найти работу в нашей стране» (72,7%) и «Хочу стать компетентным работником» (63,6%).
Большие различия проявляются при рассмотрении менее распространенных мотивов. Около трети голосов детей рабочих промышленности получил инструментальный мотив «Чтобы легко найти работу за рубежом» (29,4%), а у детей работников сельского хозяйства на шестом месте в иерархии оказался конформистский мотив «Надо получить "корочки", без этого сегодня никуда» (30%). Выходцы из семей рабочих в меньшей степени отмечали важность этого мотива (24%). Четвертая часть респондентов — детей рабочих — указала на важность мотива самореализации «Мне нравится учиться» (24%), несколько меньше респондентов этой группы предпочли инструментальный мотив «Чтобы завести необходимые знакомства, связи» (22%), чуть более пятой части (22%) — конформистский мотив «Так принято». Среди детей работников сельского хозяйства этот мотив чаще оценивался как очень важный (27,3%). Важен в этой группе и мотив «Чтобы получить отсрочку от службы в армии» (20%).
Заключение
Остается напомнить, что для всех старшеклассников, выходцев из различных социально-профессиональных групп, наиболее распространенным и важным является мотив самореализации «Чтобы получить работу, соответствующую интересам и склонностям». Кроме того, во всех группах среди наиболее часто встречающихся находим инструментальные мотивы «Чтобы найти хорошо оплачиваемую работу» и «Чтобы легко найти работу в нашей стране». По этим мотивам обнаруживается почти полное единодушие в оценках. Ранжирование мотивов позволило обнаружить и различия в мотивации к продолжению обучения. В разных группах мотив, связанный с привлекательностью учебы, занимает разные места в иерархии, преобладают те или иные разные инструментальные либо конформистские мотивы. Несомненно, что со временем мотивация молодежи этих групп и факторы, ее запускающие, будут претерпевать изменения, а обстоятельства социальной
среды — вносить свои коррективы в реализацию образовательных и профессиональных стратегий.
Объяснения выявленным сходствам и различиям в преобладающих мотивациях не очевидны, интерпретация их (а тем более оценка) не допускает упрощений и вульгаризации. Вместе с тем с достаточными основаниями можно предположить, что поиски объяснений сходства следует искать в сходстве молодежных устремлений и общих социально-экономических условиях, а поиски объяснений различий — в различиях финансовых, культурных и других ресурсов семей, а также рынков труда в городе и на селе. Думается, можно выразить уверенность в том, что в значительной части фундамент для такой интерпретации создан проведенными в нашей стране социологическими и экономическими исследованиями.
Путем изучения мотивации можно уяснить, с какими предпочтительными (наиболее часто встречающимися) намерениями идут в вузы те или иные группы молодежи, или, другими словами, что стоит главным образом за их стремлением стать студентами и получить соответствующий диплом. Было бы, однако, крайне наивно предполагать, что анализ мотивации при формировании образовательной и профессиональной траектории позволит получить однозначные ответы на вопросы, возникающие при рассмотрении данных о том, почему молодые люди из одних семей поступают в вузы чаще, чем дети из других семей.
Несомненно, что та или иная мотивация может являться значимым ресурсом выходцев из определенной социальной группы, наряду с финансовым и культурным капиталом семьи и другими ресурсами, а порой, как показывают и наши исследования [Константиновский и др, 2011: 221—235], и превосходящим их по силе воздействия на то, как складывается образовательная и профессиональная траектория. При этом нельзя склоняться к оценочным суждениям и утверждать, что, например, мотивация, одобряемая обществом, оказывается более значимой и сильнее воздействующей, чем иная, обществом в данный период времени не предпочитаемая.
Мы продолжим изучение мотиваций молодежи к образованию. Это направление исследований представляется нам важным: не только интересным, но и актуальным. В наше
время мотивация к получению образования стала одним из наиболее существенных ресурсов, какими может обладать страна, а может быть, и самым важным. Один из авторов этой публикации утверждал это неоднократно на протяжении многих лет. В прошлом, возможно, это утверждение звучало и воспринималось как преувеличение. Сегодня есть надежда, что оно будет восприниматься адекватно. В мире, где цена природных ресурсов падает, а цена человеческого потенциала быстро растет (цена знаний и тех, кто ими обладает), можно рассчитывать, что ориентации общества и государства будут соответствовать этим переменам. Отношение к образованию и реальное социальное поведение в этой сфере — важный фактор, который определял, определяет и будет определять основные черты культуры нашей страны. А значит, и ее будущего.
ЛИТЕРАТУРА
Вознесенская Е. Д. Мир профессий глазами современной молодежи: изменения в постоянстве // Грани российского образования. М.: Центр социологических исследований, 2015. С. 326-357. Высшая школа как фактор изменения социальной структуры развитого социалистического общества / [М. Н. Руткевич и др.]; Отв. ред. М. Н. Руткевич, Ф. Р. Филиппов. М.: Наука, 1978. 272 с.
Иконникова С. Н, Лисовский В. Т. Молодежь о себе, о своих сверстниках: (Социологическое исследование) / С. Н. Иконникова, В. Т. Лисовский. Л.: Лениздат, 1969. 136 с.
Константиновский Д. Л. Динамика неравенства. Российская молодежь в меняющемся обществе: ориентации и пути в сфере образования (от 1960-х годов к 2000-му). М.: Эдито-риал УРСС, 1999. 344 с. Константиновский Д. Л. Новая молодежь в новой реальности образования // Образование и наука в России: состояние и потенциал развития. Сборник научных трудов. М.: Центр социологических исследований, 2016. С. 106-162. Константиновский Д., Вахштайн В., Куракин Д., Рощина Я. Доступность качественного общего образования: возможно-
сти и ограничения /[Д. Константиновский, В. Вахштайн и др.]. М.: Университетская книга, 2006. 208 с.
Константиновский Д. Л., Вознесенская Е. Д., Чередниченко Г. А. Молодежь России на рубеже ХХ—ХХ1 веков: образование, труд, социальное самочувствие. М.: ЦСПиМ, 2014. 548 с.
Константиновский Д. Л., Вознесенская Е. Д., Чередниченко Г. А., Хохлушкина Ф. А. Образование и жизненные траектории молодежи: 1998—2008 годы. М.: Институт социологии РАН, 2011. 277 с.
Константиновский Д. Л., Попова Е. С. Молодежь, рынок труда и экспансия высшего образования // Социологические исследования. 2015. № 11. С. 37-48.
Константиновский Д. Л., Попова Е. С. Отношение молодежи к образованию в современной России // Общественные науки и современность. 2016. № 1. С. 5-19.
Константиновский Д. Л., Попова Е. С. Современный выпускник школы в новых условиях выбора // Россия реформирующаяся: Ежегодник / Отв. ред. М. К. Горшков; Институт социологии РАН. М.: Новый хронограф, 2016. Вып. 14. С. 309-335.
Константиновский Д. Л., Шубкин В. Н. Молодежь и образование. М.: Наука, 1977. 159 с.
Косарецкий С. Г. Доступность общего образования: политика государства и интересы социальных групп // Тенденции развития образования: разные, но равные. Как преодолеть разрыв в доступе к качественному образованию: материалы IX международной научно-практической конференции (Москва, 17-18 февраля 2012 г.) / РАНХиГС; Шанинка — МВШСиЭН. М.: ИД «Дело», 2013. С. 61-67.
Новые смыслы в образовательных стратегиях молодежи: 50 лет исследования / [Д. Л. Константиновский, М. А. Абрамова и др.]. М.: ЦСПиМ, 2015. 232 с.
Образование в Российской Федерации: 2014: Статистический сборник. М.: НИУ«Высшая школа экономики», 2014. 464 с.
Попова Е. С. Социальные аспекты мотивации к образованию: выпускник школы перед выбором: дисс. на соиск. учен. степ. канд. социол. наук.: специальность 22.00.04 «Социальная структура, социальные институты и процессы» / Попова Екатерина Сергеевна; Институт социологии РАН. М., 2015. 155 с.
Проблемы доступности высшего образования / Отв. ред. С. В. Шишкин. М.: «Сигнал», 2003. 173 с.
Социальное расслоение возрастной когорты. Выпускники 80-х в постсоветском пространстве / Отв. ред. М. Х. Титма. М.: ИС РАН, 1997. 278 с.
Фрумин И. Д., Пинская М. А., Косарецкий С. Г. Как вернуть образованию функцию социального лифта? // Развитие человеческого капитала — новая социальная политика / Отв. ред. В. А. Мау. М.: ИД «Дело»РАНХиГС, 2013. С. 105-128.
Чередниченко Г. А. Образовательные и профессиональные траектории российской молодежи (на материалах социологических исследований). М.: ЦСПиМ, 2014. 560 с.
Шубкин В. Н. Социологические опыты. (Методологические вопросы социальных исследований). М.: «Мысль», 1970. 288 с.
Опыт использования количественных методов в конкретных социологических исследованиях вопросов трудоустройства и выбора профессии / В. Н. Шубкин, В. И. Артемов, Н. Р. Москаленко и др.// Количественные методы в социологических исследованиях / Ред. В. Н. Шубкин. Новосибирск: [б. и.], 1964. С. 152-267. (Новосиб. гос. ун-т.Науч. труды. Серияэкон. / Отв. ред. А. Г. Аганбегян; вып. 4).
Coleman J. ¿.Equality of educational opportunity. Government printing office, Washington, DC, 1966. 737 p.
Contemporary Themes in the Sociology of Education // Manuscript for International Journal of Contemporary Sociology. 2011. Vol. 48 (1). P. 117-147.
Gillborn D. Racism and Education. Coincidence or Conspiracy? L.: Routledge, 2008. 255 p.
Konstantinovskiy D. Z.Expansion of higher education and consequences for social inequality (the case of Russia) // Higher Education, The International Journal of Higher Education Research/ 2016.doi: 10.1007/s10734-016-0043-7.
Medinnus G. R. The Development of a Parent Attitude Toward Education Scale // Journal of Educational Research. 1962.№ 56 (2).P. 100-103. doi:10.1080/00220671.1962.10882899
Neidt C. O, Edmison L. D. Qualification Responses used with Paired Statements to Measure Attitudes Toward Education // Journal of
Educational Psychology. 1953. № 44 (5). P. 305-311. doi:10.1037/ h0059832
Neidt C. O., Merrill W. R. Relative Effectiveness of Two Types of Response to Items of a Scale on Attitudes Toward Education // Journal of Educational Psychology. 1951.№ 42 (7). P. 432-436. doi:10.1037/h0056066 Pallister R., Wilson J. Parents' Attitudes to Education // Educational Research. 1970. № 13 (1).P. 56-60. doi:10.1080/0013188700130108 Peterson C. H., Faegre M. L. Note on the Measurement of the Results of Attitude Education: An Area of Needed Research // Journal of Educational Psychology. 1942. № 33 (6). P. 469-470. doi:10.1037/h0059841
