CC BY
111
Сергей ХОЛЯЕВ
МОГЛИ ЛИ БЕЛЫЕ БЫТЬ МОНАРХИСТАМИ?
В статье показано, что будущие корниловцы - лидеры Добровольческого движения активно проявили себя еще в предфев-рапьский период, сыграв определенную роль в отстранении от власти Николая II. Поэтому руководство Белого движения не было заинтересовано в восстановлении монархии в итоге Гражданской войны.
The article shows that the leaders of Voluntary Movement (the future Kornilov’s army soldiers) displayed themselves very actively in the period before February revolution, playing the certain role in the process of driving Nicolas the Second from the power. So the leaders of White Army were not interested in restoration of the monarchy after the Civil War.
Ключевые слова:
белые, монархия, Ф.А. Келлер, М.В. Алексеев, П.Г. Корнилов, А.М. Крымов, А.С. Пукомский; White officers, monarchy,
F.A. Keller, M.V. Alekseev, L.G. Kornilov, A.M. Krymov, A.S. Lukomsky.
ХОЛЯЕВ
Сергей
Владимирович — к.и.н., докторант кафедры новейшей отечественной истории, доцент; доцент кафедры политологии ЯрГУ им. П.Г. Демидова, доцент кафедры политологии ЯГТУ holyaevsv@ystu.ru
В июле 1918 года граф Ф.А. Келлер обратился с письмами к двум руководителям белого движения А.И. Деникину и М.В. Алексееву с предложением восстановить монархию в России. Он утверждал, что для преодоления смуты объективно остается единственный выход — пойти на примирение с Германией. Однако Келлер считал, что предотвратить этот не самый простой психологически для русских патриотов шаг еще возможно, если официально будет в самом скором времени объявлено о восстановлении монархии, полагая, что при своевременном принятии данного решения примирения с Германией удастся избежать. «... Вы должны честно и открыто не мешкая объявить, кто Вы, куда и к какой цели Вы . ведете Добровольческую армию . Объявите, что Вы идете за законного Государя, а если его действительно уже нет на свете, то за законного же Его наследника, и за Вами пойдет без колебаний все лучшее, что осталось в России и весь народ, исстрадавшийся по твердой власти»1.
Предложение Келлера было трудно реализуемо, т.к. в конце июля 1918 г. уже не было в живых не только бывшего императора, но и всей его семьи. Тем не менее в центр внимания этой статьи ставится другой вопрос: а могли ли руководители Добровольческой армии сами по себе согласиться с предложением графа? Не было ли, с их точки зрения, помимо гибели императора, других причин, принципиально исключающих восстановление монархии?
Белое движение органически связано с августовскими днями 1917 г., вошедшими в историю как «корниловский мятеж». Именно в те дни вокруг Л.Г. Корнилова сгруппировались люди, составившие костяк, руководящую головку Белого дела. Сторонники Корнилова так определяли причины конфликта, разразившегося летом 1917 г.: «Уже через несколько месяцев после Февральской революции
1917 года. стало ясно. что Временное правительство не способно удержать власть в своих руках и тем более руководить нарастающим движением»2. К Корнилову присоединились те, кому было тяжело смотреть на страдания Родины, «доведенной до гибели неудачным подбором правителей-министров»3.
Однако лица, вошедшие впоследствии в штаб Добровольческого движения, так или иначе проявили свои политические устремления задолго до Февраля, сочувствуя тому заговору, который организовывал с конца 1916 г. А.И. Гучков, а А.М. Крымов даже вхо-
1 ГАРФ, ф. Р-5827, оп. 1, д. 53, л. 3(об).
2 ГАРФ, ф. Р-5827, оп. 1, д. 23, л. 25.
3 ГАРФ, ф. Р-5827, оп. 1, д. 24. л. 2.
дил в круг заговорщиков. Независимо от степени вовлеченности в заговор, их всех объединяло одно: надежда на отстранение от власти Николая II.
Крымов, командовавший в начале
1917 г. казачьей дивизией, был наиболее яркой фигурой из примкнувших позднее к Корнилову генералов. Пожалуй, это была личность, равновеликая Корнилову. Из всех корниловцев Крымов принимал наиболее активное участие в заговоре Гучкова и был достаточно тесно с ним связан. Когда он бывал в Петербурге, вспоминал Гучков, он постоянно призывал ускорить дело. «Переворот необходим во время войны». Крымов серьезно опасался, что по завершении войны, в момент демобилизации армии, произойдет народная революция и армия, разъезжаясь по домам с оружием в руках, станет ее детонатором1.
Царский режим будущими белыми генералами оценивался как «неудобный во многих отношениях»2. Значительная часть генералитета, включая Деникина, лояльно относилась к оппозиционной деятельности Государственной думы, видя в ее противостоянии с правительством «патриотическую и национальную борьбу против ненавистного народу правительства»3. Деникин признает, что генеральский корпус был осведомлен о готовившемся заговоре с целью смещения Николая II, и не возражал активно против переворота.
Показательна запись, сделанная 31 августа 1917 г. в дневнике С.Л. Маркова — начальника штаба Юго-Западного фронта. Генерала возмутило широко распространенное в народной среде мнение о желании корниловцев вернуть на трон Николая II. «Нашли кого в этом обвинять. Я совершенно не скрываю и не скрывал никогда своих взглядов и симпатий, их все знали и не только терпели, но повышали и даже в 39 лет от роду дали чин генерал-лейтенанта»4.
В события, связанные с отречением Николая II, был вовлечен еще один корниловец — А. С. Лукомский, находив -шийся в мятежные дни августа вместе с Корниловым, т.к. занимал пост началь-
1 ГАРФ, ф. Р-5868, оп. 1, д. 117, л. 8.
2 Иоффе Г.З. «Белое дело». Генерал Корнилов. — М., 1989, с. 54.
3 Деникин А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль—сентябрь 1917. - Мн., 2003, с. 43.
4 ГАРФ, ф. Р-5827, оп. 1, д. 24, л. 7.
ника штаба Ставки. За полгода до этого, в феврале 1917 г., находясь на той же должности, он выражал волю М.В. Алексеева, ведя по телеграфу переговоры со своим коллегой из штаба Северного фронта -генералом Ю.Н. Даниловым. Последний должен был передать содержание разговора командующему Северным фронтом Н.В. Рузскому. Генерал Лукомский, обращаясь к Данилову, настаивал: «.выбора нет, и отречение должно состояться». Царская семья находится в руках мятежных войск. Если император не согласится на отречение, произойдут дальнейшие эксцессы. Они сперва «будут угрожать Царским детям, а затем начнется междоусобная война, и Россия погибнет под ударами Германии, и погибнет вся династия»5.
Диалог двух генералов происходил уже 2 марта, когда всем и в Ставке, и в Пскове, где при штабе Северного фронта по пути из Могилева домой вынужден был задержаться Николай II, стало понятно, что в Петрограде ситуация резко ухудшилась - народ вышел из повиновения власти. И в этом в немалой степени была вина М.В. Алексеева, который хотя и находился в натянутых отношениях с Корниловым, но вместе с ним после прихода к власти большевиков станет одним из организаторов Белого движения. Он, основываясь на ложной информации, получаемой им из Петрограда, в т.ч. от председателя Государственной думы М.В. Родзянко, телеграммами, отправленными 28 февраля и в ночь на 1 марта, убеждал главнокомандующих фронтами и императора в наступающем умиротворении в столице, тем самым невольно дезинформируя их.
Чтобы понять, каким представлял себе сложившееся там положение Алексеев, приведем текст одной из полученных им телеграмм. «... 28 февраля в Петрограде наступило полное спокойствие, войска примкнули к Временному правительству, в полном составе, приводятся в порядок. Временное правительство под председательством Родзянко заседает в Государственной Думе и пригласило командиров воинских частей для получения приказаний по поддержанию порядка»6.
5 Кобылин В.С. Император Николай II и заговор генералов. — М., 2008, с. 336.
6 Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. — М., 1992, с. 627.
Телеграммы Алексеева командующим фронтами были составлены в ключе, делавшем почти невозможным отрицательный ответ на предложение об отречении императора. К тексту, предназначенному для Н.В. Рузского, находившегося вместе с Николаем II, фактически высший военноначальник императорской армии сделал специальную приписку: «Доложить его Величеству все это и убеждение, что дело можно привести мирно к хорошему концу, который укрепит Россию»1. Следовательно, командующие фронтами, дававшие советы Николаю II, не знали реальной обстановки и оттого их рекомендации были глубоко неверны.
Несмотря на это, в высших армейских кругах нашлись генералы, выразившие в роковые дни Февраля открытую поддержку Верховному главнокомандующему и предлагавшие предоставить главе государства вверенные им войсковые соединения для силового подавления революции. Это были Хан-Нахичеванский и упоминавшийся в начале статьи граф Келлер (настаивавший летом 1918 г. на возрождении монархии), возглавлявший к началу революции 3-й конный корпус. Именно данный корпус окажется в центре политической схватки между Корниловым и А.Ф. Керенским в период, когда командование корпусом перешло от Келлера к Крымову.
Приведем текст телеграммы Хан-Нахичеванского. «До нас дошли сведения о крупных событиях. Прошу Вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность гвардейской кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого монарха»2.
Телеграммы преданных Николаю II кавалерийских генералов до него так и не дошли. В итоге было упущено время для подавления бунта восставших запасных частей, и революция стала свершившимся фактом. По мнению Лукомского, Алексееву принадлежит инициирование вопроса об отречении последнего русского царя3. То есть, без него отречение было бы просто невозможно. Поэтому генералитет, та его часть, которая влилась в Белое дви-
1 Там же, с. 627.
2 Кобылин В.С. Указ. соч., с. 344.
3 Там же, с. 341.
жение, никак не могла согласиться с восстановлением монархии, во всяком случае с кандидатами, решившимися выступить в качестве преемников, продолжателями курса Николая II.
Предложение Лукомского в том же
1918 г. установить в России конституционную монархию имело мало общего с предложением графа Келлера. В свое время Крымов, не переживший августа
1917 г., как и ряд других корниловцев, принципиально не возражал против преобразования самодержавия в конституционную монархию и выдвигал в качестве кандидатуры первого конституционного монарха Михаила Александровича — брата Николая II. Самостоятельным царем или регентом до совершеннолетия Алексея Николаевича — было не так уж и важно4.
Но для Лукомского, выдвигавшего в
1918 г. альтернативный келлеровскому проект, была изначально видна его нереальность, ведь все «уже предрешено с государственным строем». Большинство руководителей добровольчества все же предпочитало республиканский строй, и непредрешенчество проходило лишь как стремление не оттолкнуть окончательно от армии монархическую часть офицерства5. Многие офицеры разделяли установку своего главного вождя — Л.Г. Корнилова, не желавшего возрождения монархии и полагавшего, что никто из Романовых больше не достоин возведения на престол. С династией Романовых покончено навсегда6.
Ничто не является таким надежным подтверждением взглядов человека, как песня. Наглядным доказательством, что Корнилов вовсе не был монархистом, как ему это приписывали советские историки, являются слова из знаменитого марша корниловцев. «Мы былого не жалеем. Царь нам не кумир». Ведь если бы они были только политическим трюком, этот марш не пелся бы столь восторженно многочисленными сторонниками генерала7.
4 Иоффе Г.З. Указ. соч., с. 61.
5 ГАРФ, ф. Р-5827, оп. 1, д. 46, л. 2—2(об).
6 Салов О.А. Белое движение: к вопросу о зарождении белой идеи // Власть, 2010, № 12, с. 151.
7 Ларионов В. Последние юнкера. — Франкфурт-на-Майне, 1984, с. 222.
