CC BY
283
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2007 Юридические науки Выпуск 8 (13)
МОДИФИКАЦИИ ТРАДИЦИОННЫХ ДОКТРИН ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ТРАНСГРАНИЧНОЙ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РЕАЛИЗАЦИИ
В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ
Е.В.Мохова
Пермский государственный университет, 614990, Пермь, ул.Букирева, 15
Рассматривается проблема правового регулирования трансграничной несостоятельности юридических лиц в контексте поиска оптимальной теории регламентации данных правоотношений. На основе опыта зарубежной науки автором анализируются основные традиционные доктрины правового регулирования трансграничной несостоятельности - «территориальность» и «универсализм», а также их модифицированные варианты - «территориальность, основанная на сотрудничестве» (cooperative territoriality») и «модифицированный универсализм». Затрагиваются также проблемы, связанные с реализацией указанных теорий в действующих международно-правовых актах и на перспективу.
Интернационализация хозяйственных связей субъектов общественных отношений и глобализация экономик существенно влияют на формирование правового регулирования в современном мире, открывая все новые сферы, требующие правовой регламентации. К таковым, безусловно, можно отнести и вопрос трансграничной несостоятельности как один из наиболее актуальных в последнее время. По меткому замечанию профессора Дж. Л. Вестбрука (J.L. Westbrook), «природа института несостоятельности такова, что он должен соответствовать условиям рынка, и если рынок становится глобальным, то и правовое регулирование несостоятельности также должно стать глобальным» [33. P. 99]. При этом особое значение приобретают проблемы несостоятельности юридических лиц (далее -термины «юридическое лицо» и «компания» используются как синонимы) как основных субъектов, чья деятельность выходит за пределы одного государства. В рамках данной статьи основные проблемы регулирования трансграничной несостоятельности рассматриваются применительно к юридическим лицам как основным акторам, участвующим в международном коммерческом обороте.
В самом общем виде трансграничная несостоятельность и банкротства (далее -
© Мохова Е.В., 2007
термины «несостоятельность» и «банкротство» используются как синонимы) понимаются как «несостоятельность и банкротства, в которых участвуют иностранные кредиторы, либо если имущество несостоятельного лица, на которое обращается взыскание кредиторов, находится в нескольких государствах» [16. С. 8; 20. С. 53; 19. С. 81]. Иначе говоря, отношения, возникающие в связи с трансграничной несостоятельностью (банкротством), характеризуются проявлением юридической связи с правопорядками различных государств [16. С. 9].
При этом вопрос правовой регламентации трансграничной несостоятельность должен иметь последовательное и системное решение, что предполагает изначальную концептуальную проработку на теоретическом уровне основных положений предполагаемого правового регулирования. Следовательно, принятию нормативно-правовой базы предшествует изучение теорий правовой регламентации трансграничной несостоятельности.
В течение довольно долгого времени в западной литературе развивались параллельно два основных концептуальных направления правового регулирования указанных отношений - концепция территориальности и концепция универсализма.
Исторически первой сложившейся концепцией правового регулирования трансграничной несостоятельности была
концепция территориальности. Ее суть заключается в том, что правовое регулирование трансграничной несостоятельности осуществляется на основе отечественного права каждого конкретного государства. При этом каждое государство самостоятельно устанавливает критерии локализации правоотношения, осложненного иностранным элементом, и определения подсудности, в том числе и международной. Однако данная теория на практике порождает серьезные проблемы и сложности.
Во-первых, применение этой теории обусловливает возможность возбуждения производств о признании лица несостоятельным в двух и более государствах: например, производство может быть возбуждено по месту регистрации компании в качестве юридического лица, а также по месту нахождения активов этой же компании. Возникает ситуация, при которой в отношении одного должника может идти несколько производств параллельно друг другу, причем без какого-либо согласования или взаимодействия.
Такого рода «чистая территориальность» минимизирует активы компании ввиду невозможности их оценить и реализовать в рамках единой процедуры. Кроме того, территориальность не позволяет минимизировать издержки по осуществлению самих процедур, поскольку «умножает» производства в отношении одного и того же должника. К тому же данная концепция поощряет развитие феномена, получившего название «гонка кредиторов» (race of creditors). Это обусловлено тем, что распределение активов должника в рамках территориальности определяется соотношением активов должника, расположенных на территории данного государства, и количества кредиторов. Следовательно, на территории некоторых государств активов может быть много, а кредиторов мало и наоборот. Соответственно кредиторы будут стремиться возбудить производство по делу там, где количество активов велико, что и образует феномен «гонки кредиторов» [32. P. 1040]. Значит, должник может выстроить свои дела таким образом, чтобы извлекать выгоду из разницы правовых систем.
В противовес концепции территориальности концепция универсализма (известная в России как теория единого производства) [21. C. 43; 18. С. 81] предполагает
создание такой системы, при которой правовое регулирование трансграничной несостоятельности осуществлялось бы на основе единого производства, объединяющего все активы должника, независимо от места их нахождения.
Известными сторонниками данной концепции выступают профессора Дж.Л.Вестбрук (J.Westbrook) [34], А.Т.Гуз-ман (A.T.Guzman), Л.А.Бебчук (L.A.Beb-chuk) [23], Дж.Грин (J.Greene) [27]. Универсализм основывается на идее единого производства по делу о банкротстве. Это означает, что должен существовать единственный суд - суд «страны должника» (debtor's home country court), имеющий юрисдикцию в отношении всех активов должника, независимо от того, где они находятся, и распределяющий их в соответствии с собственным правом (правом страны суда) [30. P. 575-576]. По меткому замечанию профессора Ф Танга (F. Tung), базовым принципом универсалистского подхода является следующий: «одно право, один суд» [31. P. 10].
Такой подход позволяет обеспечить сразу несколько преимуществ и тем самым решить проблемы, возникающие при реализации концепции универсализма.
Первое преимущество связано с тем, что все активы должника аккумулируются в одном месте [21. С. 174]. Это, в свою очередь, дает возможность максимизировать стоимость активов должника, поскольку универсалистская концепция предполагает, что только одно лицо уполномочено осуществлять продажу активов и соответственно оно имеет возможность распродавать их либо все вместе, либо по отдельности в зависимости от того, насколько это выгодно и как это может повлиять на итоговую цену [34. P. 465].
Вторым преимуществом универсализма является низкая стоимость затрат на проведение процедуры [21. С. 174], поскольку судебные издержки не дублируются: производство по делу проходит однократно, в одном государстве.
В качестве третьего несомненного плюса рассматривается достижение в рамках универсализма справедливого распределения активов между кредиторами: все кредиторы принимают участие в процедурах на равных условиях (в соответствии с положениями одного применимого закона); применяются единые правила по ограниче-
нию действий кредиторов. Сторонники универсализма акцентируют внимание на том, что режимы (системы), предполагающие два производства по делу о трансграничной несостоятельности, связанные с распределением активов должника, должны найти способ урегулировать последующее распределение активов с учетом неравенства, возникающего в связи с предыдущим распределением [29. P. 708].
На сегодняшний день очень многие специалисты сходятся во мнении о том, что концепция универсализма является более предпочтительной, но при этом ее реализация затруднена ввиду принципиальных различий законодательств зарубежных государств о несостоятельности (различны критерии признания должника несостоятельным, цели процедур банкротства, неодинаковы и сами процедуры, применимые к должнику). Универсализм не принимает во внимание дивергенцию интересов государств в отношении их систем банкротства [32. P. 1039], что делает перспективу его реализации весьма утопичной.
Необходимо отметить, что концепция территориальности при всех ее недостатках является реально выполнимой. Парадигма территориальности не ставит перед законодателями неразрешимой задачи по унификации правового регулирования трансграничной несостоятельности. Невозможность же унификации обусловлена разными приоритетными целями правового регулирования несостоятельности в различных государствах и существованием систем прокре-диторской и продолжниковской направленности.
Еще одна трудность, возникающая при реализации универсализма, - это проблема определения «базовой страны должника» («debtor's home country»). Все сторонники универсализма признают, что выделить какое-либо точное и однозначное правило для определения debtor's home country достаточно сложно. Они предлагают следующие возможные критерии определения «базовой страны должника» для юридических лиц: во-первых, применение права государства места регистрации юридического лица; во-вторых, применение права государства, в котором сосредоточена основная часть активов должника; в-третьих, применение права государства места основного ведения бизнеса должником; в-четвертых, примене-
ние права государства, где находится его центральный орган управления должника либо где осуществляется большая часть операций (сделок) должника; в-пятых, в качестве debtor's home country может выступать государство, в котором находится центр основных интересов должника («xenter of main interests of the debtor», известный как COMI-стандарт).
Определение debtor's home country связано с абстрактной конструкцией, предполагающей локализацию правоотношения в пространстве. Факторы, детерминирующие локализацию правоотношения, связаны с объективной действительностью, и если они недостаточно стабильны, то могут быть изменены должником, что приводит к изменению «базовой страны должника», причем это может происходить уже после того, как потенциальные кредиторы вступили в правоотношения с потенциальным должником. Например, определение «базовой страны должника» при помощи критерия инкорпорации стабильно, т.к. место инкорпорации юридического лица неизменно. С другой стороны, критерий места нахождения центрального органа управления должника позволяет потенциальному должнику переместить центральный орган управления в государство с иной системой банкротства (из прокредиторской в продолжниковскую), что существенно меняет правовые последствия для кредиторов. Аналогичная ситуация возникает при использовании COMI-стандарта, поскольку центр основных интересов также может быть перенесен должником.
В итоге возникает проблема отсутствия так называемой «изначальной предсказуемости» правового регулирования трансграничной несостоятельности. Изначаль-ность в данном контексте предполагает известность применимого права не на момент возникновения отношений, связанных с несостоятельностью, а на момент, когда потенциальные кредиторы только принимают решение о вступлении в правоотношения со своим контрагентом и просчитывают возможные экономические и правовые риски [26. P. 236-237; 24. P. 434]. Международное сообщество на сегодняшний день признает обеспечение изначальной предсказуемости в качестве одной из целей правового регулирования трансграничной несостоятельности. Так, в Законодательном Гиде
ЮНСИТРАЛ по праву несостоятельности (UNCITRAL Legislative Guide on Insolvency Law) при обобщении целей принятия Типового закона ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности (принятого в 1997 г.) [10] указывается в том числе и такая цель, как увеличение юридической определенности для торговли и инвестиций и обеспечение изначальной предсказуемости для потенциальных кредиторов [28].
Таким образом, и концепция территориальности, и концепция универсализма в их чистом виде не удовлетворяют потребностям правового регулирования трансграничной несостоятельности. Мировая практика идет по пути формирования модифицированных концепций универсализма и территориальности.
Например, профессор Л.М.ЛоПаки (L.M.LoPucki) обосновывает в своих трудах теорию «территориальности, основанной на сотрудничестве» («cooperative territoriality»). Данный подход предполагает, что каждое государство будет распространять свою юрисдикцию и применять собственное право по отношению к активам должника, расположенным на территории этого государства. Параллельные производства по делу о банкротстве могут проходить в любом государстве, где находятся активы должника, а взаимодействие между ними (производствами) достигается посредством сотрудничества агентов, назначенных каждым государством для представления конкурсной массы, расположенной на территории последнего. Государства будут сотрудничать по вопросу совместного распоряжения активами должника в каждом конкретном случае отдельно в зависимости от обстоятельств дела [29.P.742].
Такая особая форма сотрудничества -прямые сношения между судебными органами - оформляется так называемыми протоколами - соглашениями в делах о трансграничной несостоятельности, создаваемыми путем активного взаимодействия судей и направленными на преодоление сложностей фактического и юридического характера [29. P. 742].
Протоколы сотрудничества в западной литературе были названы «мини-
договоры». Наиболее известный пример -дело Maxwell, при котором взаимодействие производств, открытых в Великобритании и в США, осуществлялось на основе прото-
кола, подготовленного арбитражным управляющим, назначенным английским судом, и одобренного и судом США, и судом Великобритании [22].
Подобный подход ставит перед законодателем и правоприменителем проблему создания и применения норм, касающихся сотрудничества судов. Но возникает вопрос, как оно должно регламентироваться. Можно отметить, что на сегодняшний день существует глобальное игнорирование данной проблемы на международном уровне. При этом страны англосаксонской и романо-германской правовых семей, по-разному оценивая место и роль судьи, соответственно по-разному относятся к вопросу регулирования подобного рода сотрудничества. Первые молчание права в данном случае рассматривают как дозволение, тогда как вторые выступают «против» при отсутствии каких-либо специальных указаний позитивного права.
Правовая регламентация такого сотрудничества создана лишь на уровне международно-правовых норм рекомендательного характера: Американским институтом права совместно с Международным институтом по вопросам несостоятельности в 2000 г. разработаны «Принципы, применимые к сношениям между судами по трансграничным судебным делам». Данные принципы не являются нормой права в строгом смысле этого слова, поскольку не обладают обязательной юридической силой, носят лишь рекомендательный характер, следовательно, не создают участникам гражданско-правового оборота гарантии по их применению соответствующими компетентными органами. Таким образом, для развития и реализации данной теории на сегодняшний день еще не создано адекватной нормативно-правовой базы, позволяющей с успехом применять теорию «cooperative territoriality».
Вторым направлением поиска модификаций господствующих доктрин стала теория «модифицированного универсализма», выделяемого в рамках рассмотренного выше узкого подхода к концепции универсализма. «Модифицированный универсализм» является по своей сути более реалистичным подходом в рамках общей идеи универсализма, не меняет главной идеи концепции - распространение юрисдикции компетентного суда на все активы должни-
ка, но, вместе с тем, предполагает возможность проведения в определенных случаях территориальных («дополнительных»,
«вторичных») производств по делу о несостоятельности. Например, возможно открытие «вторичной» процедуры по месту нахождения активов должника, ограниченной активами должника, находящимися на территории соответствующего государства, в случае, если это необходимо для защиты публичных интересов этого государства [29. Р. 725-732].
По существу, модифицированный универсализм отходит от основных идей концепции универсализма и вбирает в себя некоторые элементы теории территориальности. Можно согласиться с замечанием Лоре Ант (Lore Unt) о том, что в концепции «модифицированного универсализма» сошлись воедино теории универсализма и территориальности, представляющие собой две концептуальные крайности в решении вопроса о правовом регулировании трансграничной несостоятельности [32. P. 1042].
Таким образом, на сегодняшний день спор о предпочтительности той или иной теории потерял всякий смысл, дихотомия указанных парадигм потеряла свою актуальность, т.к. произошло слияние, конвергенция «территориальности» и «универсализма» в концепции «модифицированного универсализма».
Но теория модифицированного универсализма сохранила многие недостатки указанных концепций, в особенности - теории универсализма. Так, сохраняется проблема поиска компромисса между законодателями в отношении целей правового регулирования несостоятельности и соответственно возможности признания последствий иностранных производств. Актуальна также проблема определения критериев «базовой страны должника» (debtor's home country), унификации критериев международной подсудности по данной категории дел и унификации коллизионно-правового регулирования, в том числе - поиска унифицированного критерия определения применимого права.
Теория модифицированного универсализма может быть реализована только с помощью международно-правовых документов: международных договоров или актов рекомендательного характера, инкорпорированных впоследствии в национальные
правовые системы. Можно отметить, что на сегодняшний день она реализована в Договорах Монтевидео 1889 и 1940 гг., связывающих ряд Южно-Африканских государств [1; 2], в Кодексе Бустаманте 1928 г. [3. С. 3-40], в рамках Конвенции, касающейся банкротства от 7 ноября 1933 г. с поправками 1977 и 1982 гг., связавшей Данию, Финляндию, Исландию, Норвегию и Швецию (так называемой Северной Конвенции [4;5], в Унифицированном Акте стран-участниц договора о создании ОХА-ДА по организации коллективных процедур ликвидации должников 1998 г., вступившем в силу в 1999 г. [11], а также в ряде двусторонних международных договоров, например, в международном договоре между Германией и Австрией о банкротствах и мировых соглашениях от 25 мая 1979 г. (Вена), известном как Германо-
австрийский договор [7], в Конвенции между Бельгией и Австрией, касающейся вопросов банкротства, мировых соглашений и расширения сферы платежей от 16 июля 1969 г. (Брюссель) и дополнительном протоколе к ней от 13 июня 1973 г., известной как Бельгийско-австрийское соглашение [6], и др.
Существуют также акты рекомендательного характера, основанные на идее модифицированного универсализма, например, Общие Принципы сотрудничества при трансграничной несостоятельности для государств-участниц НАФТА [12], Проект о трансграничной несостоятельности, подготовленные Американским институтом права (American Law Institute - ALI), Типовой закон ЮНСИТРАЛ «О трансграничной несостоятельности» 1997 г. [10].
В рамках европейского правового регулирования создана так называемая европейская модель правового регулирования несостоятельности [17], основанная на Регламенте ЕС 1346/2000 от 29 мая 2000 г. о производстве по делам о несостоятельности [9]. Предшествовала данному Регламенту долгая работа по унификации правового регулирования трансграничной несостоятельности, выразившаяся в нескольких попытках принятия международных договоров по данному вопросу. Так, не вступили в силу Гаагская конвенция о банкротстве 1925 г., не была подписана достаточным количеством государств-участников Конвенция между странами Бенилюкса 1961 г., не всту-
пила в силу и Европейская конвенция о некоторых международных аспектах банкротства от 5 июня 1990 г., принятая в Стамбуле (известная как Стамбульская конвенция) [13], не вступила в силу и подписанная в Брюсселе Конвенция для стран Европейского союза о процедурах несостоятельности от 23 ноября 1995 г. (известная как Европейская конвенция) [14].
Можно отметить, что практика применения данных актов тем не менее порождает проблемные вопросы, что свидетельствует о необходимости совершенствования категориального аппарата и правовых норм. Но, как представляется, теория модифицированного универсализма, несмотря на многие существующие трудности, подтверждает свою жизнеспособность, что не только обнаруживается в широком спектре нормативно-правовых актов, в которых она реализована, но и отражается в хронологии принятия последних - даже новейшие примеры регламентации трансграничной несостоятельности на региональном уровне (например, Регламент ЕС 1346/2000) также восприняли данную теорию.
На наш взгляд, реализация теории «cooperative territoriality» затруднена двумя основными проблемами: во-первых, возникают все та же сложность унификации, поскольку адекватное сотрудничество и координация деятельности судов и арбитражных управляющих посредством протоколов возможна также на основе международного договора. С одной стороны, содержание подобного рода международно-правового соглашения не должно касаться вопросов унификации регламентации трансграничной несостоятельности, с другой - достижение такой цели, как изначальная предсказуемость, требует согласования общих начал или общих принципов, на основе которых возможно сотрудничество судов посредством протоколов по делам о трансграничной несостоятельности. Это, в свою очередь, также требует согласования воль государств в отношении указанных принципов и общих начал. Во-вторых, возникающая в такой ситуации вариативность содержания указанных общих принципов и начал в каждой конкретной ситуации в зависимости от обстоятельств дела и судов, их применяющих, не обеспечивает достижения цели изначальной предсказуемости.
Обобщая вышеизложенное, можно отметить, что теория «модифицированного универсализма», имеет больше перспектив реализации, особенно в государствах рома-но-германской правовой семьи, к которым относится и Российская Федерация. В условиях существенного пробела правового регулирования трансграничной несостоятельности в РФ и в ряде других государств важнейшим становится поиск дальнейших направлений исследований в данном вопросе.
Библиографический список
1. Договор по международному частному праву, заключенный на Первом Южноамериканском Конгрессе в Монтевидео в 1889 г. (Договор Монтевидео 1889 г.) // Fletcher I.F. Insolvency in Private International Law: National and International Approaches. Oxford, 2005.
2. Договор по международному частному праву, заключенный на Втором Южноамериканском Конгрессе в Монтевидео в 1940 г. (Договор Монтевидео 1940 г.) / bid.
3. Кодекс международного частного права (кодекс Бустаманте 1928 г.) от 20 февраля 1928 г. //Международное частное право: сб. документов. М., 1997.
4. Конвенция между Данией, Финляндией, Исландией, Норвегией и Швецией, касающаяся банкротства, от 7 ноября 1933 г., заключенная в Копенгагене (Северная конвенция по вопросам банкротства) [http://www.iiiglobal.org/international/ treaties/nordi c_treaties. p df]
5. Соглашение между Данией, Финляндией, Исландией, Норвегией и Швецией о внесении изменений в Северную Конвенцию 1933 г. от 10 октября 1977 г. и от 1982 г. [http://www.iiiglobal.org/ international/treaties/nordic_treaties.pdf].
6. Конвенция между Бельгией и Австрией, касающаяся вопросов банкротства, мировых соглашений и расширения сферы платежей, от 16 июля 1969 г. (Брюссель) и дополнительный протокол к ней от 13 июня 1973 г. (Бельгийско-австрийское соглашение) // [http://www.iiiglobal.org/ topics/treaties.html]
7. Международный договор между Германией и Австрией о банкротствах и мировых соглашениях от 25 мая 1979 г. (Гер-
мано-австрийский договор) [http://www. iiiglobal.org/topics/treaties.html]
8. Конвенция между Францией и Австрией, касающаяся вопросов юрисдикции, признания и приведения в исполнение решений в сфере банкротства от 27 февраля 1979 г. (Франко-австрийская конвенция) [http://www.iiiglobal.org/ topics/ treaties.html]
9. Регламент ЕС 1346/2000 от 29 мая 2000 г. о производстве по делам о несостоятельности // [http://www.iiiglobal.org/ country/europe an_uni on/regulation.pdf]
10. Типовой закон ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности от 30 мая 1997 г. //Доклад Комиссии Организации Объединенных Наций по праву международной торговли о работе ее тридцатой сессии 12-30 мая 1997 г. Генеральная Ассамблея. Официальные отчеты. Пятьдесят вторая сессия. Дополнение №17 (A/52/17). Нью-Йорк, 1997.
11. Унифицированный Акт стран-участниц договора о создании ОХАДА по организации коллективных процедур ликвидации должников 1998 г. // [http://www. fjc.gov/public/pdf.nsf/lookup/IntlInso.pdf/$ file/IntlInso.pdf]
12. Общие принципы сотрудничества при трансграничной несостоятельности для государств-участниц НАФТА // Transnational Insolvency: Cooperation Among The NAFTA Countries. Principles of Cooperation Among the NAFTA Countries. USA. Juris Publishing Inc. 2003.
13. Европейская конвенция о некоторых международных аспектах банкротства 1990 г. (Заключена в г. Стамбуле 05.06.1990) // [Правовая система «Консультант плюс] (не вступила в силу).
14. Конвенция Европейского союза о производстве по делам о несостоятельности 1995 г. (Европейская конвенция)// European Treaty Series. International Aspects of Bankruptcy. 5.VI.1990. [http://www. iiiglobal.org/topics/treaties/137_ European_Convention_International_ Aspects_Bankruptcy.pdf] (не вступила в силу).
15. Заключение по конвенции Европейского союза о производстве по делам о несостоятельности 1995 г., 1996 г. (Virgos and Schmit Report on the Convention on Insolvency Proceedings, 1996 г.) // Virgos M., Schmit E. Virgos and Schmit Report
on the Convention on The Insolvency Proceedings. 1996. [www.iiiglobal.org]
16. Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3-х т. Т. 3. Трансграничные банкротства. Международный коммерческий арбитраж. Международный гражданский процесс / Л.П.Ануфриева. М., 2001.
17. Кузнецова А.П. Европейская модель трансграничной несостоятельности / А.П.Кузнецова // Международное публичное и частное право. 2005. №4
18. Кулешов В.В. Унификационные тенденции правового регулирования несостоятельности (банкротства) в странах Европейского Союза: дис ... канд. юрид. наук / В.В.Кулешов. М., 2002.
19. Летин А.Б. Трансграничная несостоятельность как объект науки МЧП /
A.Б.Летин // Государство и право. 2003. №8.
20. Международное коммерческое право: учеб. пособие / под ред. В.Ф.Попондо-пуло. М., 2004. С. 53.
21. Степанов В.В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии / В.В.Степанов. М., 1999.
22. Хайрюзов В.В. Некоторые проблемы правового регулирования трансграничной несостоятельности (банкротства) /
B.В.Хайрюзов // Право и политика. 2006. № 7.
23. Bebchuk L.A. An Economic Analysis of Transnational Bankruptcies / L.A.Bebchuk, A.T.Guzman // National Bureau of Economic Research. Working Paper 6521, 1998. April.
24. Eidenmuller H. Free Choice in International Company Insolvency Law in Europe / H.Eidenmuller // European Business Organization Law Review. 2005. №6.
25. Fletcher I.F. Insolvency in Private International Law: National and International Approaches / I.F.Fletcher. Oxford, 2005.
26. Franken S.M. Three Principles of Transnational Corporate Bankruptcy Law: A Review / S.M.Franken // European Law Journal. 2005. March. Vol.11, №2.
27. Greene J. Bankruptcy Beyond Borders: Recognizing Foreign Proceedings in Cross-Border Insolvency / J.Greene // Brooklyn Journal of International Law. 2005. Vol. 30:2.
28. Insolvency Law. Possible Future Work in the Area of Insolvency Law. // United Na-
tion Commission on International Trade Law. Thirty-eighth session, Vienna, 4-15 July, 2005. A/CN.9/585/Add.4
29. LoPucki L.M. Cooperation In International Bankruptcy: a Post-Universalist Approach / L.M.LoPucki // Cornell Law Review. 1999. Vol. 84.
30. Trauman D.T. Four Models of International Bankruptcy / D.T.Trauman, J.L.Westbrook, E.Gaillard // The American Journal of Comparative Law. 1993. Vol. 41, №4.
31. Tung F. Is International Bankruptcy Possible? / F.Tung // Michigan Journal of International Law. 2001. Vol. 23.
32. Unt Lore International Relations and International Insolvency Cooperation: Liberal-
ism, Institutionalism, and Transnational Legal Dialogue //Law and Policy in International Business. 1997. Vol. 28.
33. Westbrook J.L. Global Development: The Trans national Insolvency Project of The American Law Institute / J.L.Westbrook // Connecticut Journal of International Law. 2001. Fall. Vol. 17.
34. Westbrook J.L. Theory and Pragmatism in Global Insolvencies: Choice of Law and Choice of Forum / J.L.Westbrook // American Bankruptcy Law Journal. 1991. Vol. 65.
MODIFICATIONS OF TRADITIONAL DOCTRINES IN CORPORATE CROSS-BORDER INSOL VENCY LA W: PROBLEMS AND PERSPECTIVES
OF IMPLEMENTATION
Perm State University, 614990, Perm, Bukireva st., 15 E.V.Mokhova
The article concerns the problem of corporate cross-border insolvency regulation in the context of search the optimal theoretical underlying for this purpose. On the basis of foreign scholars experience the author analyses the main traditional doctrines of corporate cross-border insolvency law - Territoriality and Universalism, and their modified versions - Cooperative territoriality and Modified universalism. Also the author investigates the problems and perspectives of implementation of these theories in international law. In conclusion the author summarizes that Modified universalism is the more preferable and perspective theory to implement in the countries of continental legal system.
