Модернизация институтов условие устойчивого экономического роста в России Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

МОДЕРНИЗАЦИЯ ИНСТИТУТОВ - УСЛОВИЕ УСТОЙЧИВОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

В РОССИИ

МАТВЕЕНКО ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВИЧ,

доктор физико-математических наук, профессор кафедры институциональной экономики Санкт-Петербургского филиала ГУ-ВШЭ. Электронный адрес: kafinstec@hse.spb.ru

о

VH

О

OJ £ О

О

ч си

Ci

< Z.

о

о <

Z.

al ZD О

В статье рассматривается опыт построения и исследования моделей экономического роста, учитывающих институты (горизонтальные сетевые связи, а также неформальные институты труда) и объясняющих динамику российской экономики в постсоветский период. Рассмотренные модели показывают, что институты, характерные для российской экономики, не способствуют устойчивости экономического роста. Наблюдаемый после кризиса 1998 г. рост достаточно легко может замедлиться или прекратиться. Условием перехода к устойчивому экономическому росту является модернизация экономических институтов.

Ключевые слова: институты; экономический рост; положительные экстерналии, трансферты.

The article examines the constructing and researching experience models of the economic growth, taking into account the institutions (horizontal networking, as well as informal labor institutions) and explaining the dynamics of Russia's economy in the post-soviet period. The considered models show that the institutions, especially in the Russian economy, do not contribute to the economic growth sus-tainability. Observed growth (after the 1998 crisis) can quickly slow down or even stop. The transition condition to sustainable economic growth is the economic institutional modernization.

Keywords: institutions, economic growth; positive externalities; transfers.

Коды классификатора JEL: B52, O43.

1. МНОГООБРАЗИЕ ИНСТИТУТОВ И ВОЗМОЖНЫЕ ПОДХОДЫ К МОДЕЛИРОВАНИЮ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

Многообразие институтов. Институты определяются как наборы «формальных или неформальных правил, включая устройства, обеспечивающие их соблюдение» (Фуруботн и Рихтер, 2005). Эти ограничения, по существу, являются правилами игры, цель которых — направлять индивидуальное поведение в соответствующее русло. Д. Норт отмечает, что «институты определяют и ограничивают множество выборов индивида» (Норт, 1997).

Анализ институтов и их влияния на экономическое развитие был характерной чертой классической политической экономии. Как отмечает Р. Нельсон, «только во второй половине двадцатого века основная линия экономики начала занимать ту позицию, что экономическая наука должна быть насколько возможно "свободной от институтов" или, по крайней мере, сосредотачиваться на общей рыночной системе, не углубляясь в частные институциональные детали. Хорошо, что мы сейчас снова говорим серьезно об институтах. Но менее ясно мы в действительности понимаем, о чем же мы говорим» (Nelson, 2006).

Примеры институтов чрезвычайно многообразны, это понятие очень широкое, и потому, в целом, оно пока плохо операциализовано. Приведем лишь несколько примеров институтов:

■ права собственности и правовые институты, например судебная практика;

■ законодательство о земле, патентное право;

■ политические институты, например формы демократии, политические свободы;

© В.Д. Матвеенко, 2010

■ финансовые институты: организация кредитной и банковской системы, например формы венчурного капитала;

■ формальные и неформальные институты труда, например законодательство о труде, возможности вторичной и неформальной занятости, коллективистские отношения на фирме;

■ институты теневой экономики, например схемы уклонения от налогов.

Согласно Норту, институциональные правила включают неформальные и формальные правила поведения. Формальные правила состоят из политических правил (например, конституция), экономических правил (например, права собственности, законодательство о контрактах) и контрактных соглашений между участниками (actors) (например, контракт о продаже) (Норт, 1997).

Схематически взаимосвязь институтов и экономики можно изобразить в виде треугольника, вершинами которого являются 1) политические институты и политическая власть, 2) экономические институты и экономическая политика, 3) экономические результаты.

Экономический рост и институциональная динамика. Вопрос о роли институтов в экономическом росте тесно связан с вопросами институциональной динамики и, в частности, происхождения институтов. Относительно происхождения институтов имеются две точки зрения. Согласно первой из них институты целенаправленно проектируются и вводятся сообществами, согласно второй — они являются результатом игрового равновесия, компромисса сторон1. Соответственно, имеются и два подхода к вопросу о возможности изменения институтов — их можно назвать регуляционным и эволюционным.

В последнее десятилетие, когда встал вопрос о низком качестве институтов во многих о

со

развивающихся странах, получающих международную помощь, появилась значительная литература, посвященная гипотезе о колониальном происхождении институтов, прису- Т, щих развивающимся странам. Д. Норт, например, считает, что Латинская Америка унаследовала слабые институты у Испании, тогда как Соединенным Штатам достались более е качественные институты в наследство от Великобритании (Норт, 1997).

Е.С. Балабанова, рассматривая исторические особенности экономических инсти- ф

тутов в России, делает вывод об отсутствии в России традиций экономической свободы ^ (Балабанова, 2002, 9-56).

На наш взгляд, в большинстве случаев институты являются результатом как целена- g

правленного выбора, так и компромисса одновременно, потому они всегда имеют эво- %

люционный адаптивный компонент. Например, законодательство является результатом S

целенаправленной проектной деятельности законодателей, однако, поскольку последние ^

отстаивают интересы противодействующих групп, законодательство, в той или иной сте- ^

пени, является результатом компромисса. 5

Еще в большей степени, чем формальным, происхождение в результате компромис- ™

са свойственно неформальным институтам. Часто неформальные институты представ- §

ляют собой равновесные формы массового поведения, отступать от которых отдельным »>

индивидам невыгодно. Если при этом существует несколько возможных равновесий си- i

стемы, вполне возможно, что она оказывается в устойчивом неэффективном равновесии jE

(ситуация «дилеммы узников»). Переход в эффективное равновесие, в принципе, возмо- fg

жен, но для этого требуется координированное усилие, подобное «большому толчку», £

обсуждаемому экономистами развития. По-видимому, именно так устроены равновесия ^

с высокой коррупцией или поиском ренты, которые свойственны ряду развивающихся оо

LU

и переходных экономик. ^

Неформальные институты возникают часто в результате слабости или недостаточности («провала») формальных институтов. Кстати, именно учет неформальных институтов позволяет ответить на вопрос, почему, в целом, колонии развиваются медленнее метрополий, если формальные институты там и там сходные.

о

<

О

1 Историки экономической мысли находят эти две альтернативные точки зрения еще в сочинении Т. Гоб- ^ бса «Левиафан» (1651) и памфлете Б. де Мандевиля «Басня о пчелах» (1714) соответственно. Обе эти ^ точки зрения в определенной степени применимы, например, к такому институту, как деньги. Согласно |-1 К. Менгеру, деньги — прагматичный, «органический» институт, похожий на язык или общее право, — возник- о ли в результате децентрализованного взаимодействия. Формальную игровую модель происхождения денег предложили Н. Кийотаки и Р. Райт (см.: Kiyotaki N. and Wright R. On money as a medium of exchange // g J. of Political Economy. 1989. V. 97. No. 4. 927-954.). Однако современные бумажные «декретные» => деньги — это институт, введенный правительством.

о

VH

О

OJ

В целом институты, как формальные, так и неформальные, образуют сложную систему, обладающую, как и большинство других реально существующих сложных систем, свойством устойчивости, самосохранения, поэтому попытки реформирования отдельных институтов часто встречают противодействие со стороны других институтов, чаще всего неформальных.

Разумеется, при такой широте понятия институтов и при таком их многообразии объяснение различий траекторий развития отдельных стран лишь фактом различия их институтов, само по себе, мало что дает2. Необходимы как подробная таксономия институтов, так и модельное исследование влияния тех иных конкретных институтов на экономический рост. Такого рода исследования чрезвычайно актуальны и интересны, но они пока еще находятся, по существу, на начальной стадии.

Новая институциональная экономика предлагает несколько объяснений влияния институтов на экономическое развитие, в основном, на вербальном уровне: развитию способствуют те институты, которые снижают трансакционные издержки и поощряют торговлю, и те, которые направляют государственную машину на защиту прав собственности, а не на экспроприацию. Однако подобные объяснения не дают прямого ответа на вопрос, почему же некоторые страны неуспешны и что они должны в такой ситуации предпринимать.

Один из основных на сегодняшний день подходов к исследованию влияния институтов на экономический рост — эконометрический. Отметим, однако, что эконометриче-ские исследования, которые проводятся по большим выборкам стран и в которых в числе объясняющих переменных фигурируют те или иные характеристики институтов, пока вызывают серьезную критику. Во-первых, в этих работах используются, как правило, агрегированные характеристики (индексы политического риска, демократии, коррупции, свободы СМИ, прав собственности и т.п.), каждая из которых относится не к одному, а к нескольким — формальным и неформальным, политическим и экономическим — институтам, и механизм взаимовлияния институтов и экономики не раскрывается. Во-вторых, £ даже «одноименные» институты могут качественно различаться между странами, что

делает не вполне корректным их количественное сравнение. Скажем, можно говорить о Ф свободе СМИ во Франции, в России, в Анголе и в Корее, но формы соответствующих ин-

) ститутов будут разными, и сравнение их по каким-либо количественным показателям не

s будет вполне корректным.

2 Другой и, на наш взгляд, более продуктивный на сегодняшний день подход к иссле-

% дованию влияния институтов на экономический рост состоит в построении моделей роста,

^ учитывающих те или иные отдельные конкретные институты. Однако сложность состоит

^ в выделении таких особо важных институтов, поскольку множество всех институтов, как

2 мы видим, очень широко.

5 Начиная с 1930-х годов, математические модели стали стремительно проникать прак-

го тически во все разделы экономики, превращаясь в универсальный метод исследования.

° Вместе с тем стремление к универсальности методологии вело к излишнему упрощению

моделей: часто исследователи отбрасывали при моделировании важные институциональные подробности. Те области экономики, где учет институтов играл основную роль, в частот ности экономика развития, долгое время оставались, в основном, вдали от общего тренда с; математизации (Lucas, 1988, 3-42). Как заметил Д. Крепс, «новому доминантному диалек-^ ту математической экономики недоставало важного топического вокабулярия, и, вместо того чтобы говорить на неудобном диалекте, некоторые вещи просто не обсуждались» ~ (Kreps, 1997, 59-85).

Лишь в 1980-х годах стали появляться динамические макроэкономические модели, zs учитывающие специфические экономические институты. К этому времени опыт исполь-

^ зования макроэкономических моделей показал, что стандартные неоклассические модели

< хорошо подходят для описания траекторий, которые не очень значительно отклоняются

о от траекторий сбалансированного роста. Такие модели с успехом использовались для мо-

Ёэ делирования экономик промышленно развитых стран, однако они не объясняли причин

¡z! бедности и низких (даже отрицательных) долгосрочных темпов роста некоторых стран, не

z показывали, почему капитал не течет из богатых стран в бедные.

о 2 Положителен сам факт растущего внимания к институтам. Как отмечает С.Г. Кирдина, все выше «стремле-

ние исследователей добраться до институционального ядра современных обществ, с тем чтобы объяснить многообразие происходящих социальных процессов в разных странах» (см.: Кирдина С.Г. Постсоветский институционализм в России: попытка обзора // Экономический вестник Ростовского государственного университета. —2004. — № 2. — Т. 2. — С. 42).

<

ZD О

Гипотезы в большинстве моделей роста соответствуют так называемым стилизованным фактам роста, которые плохо описывают динамику многих развивающихся стран, плановых и переходных экономик. Например, такой факт, как постоянство капиталоотда-чи (т.е. выпуска на единицу капитала), не соответствует динамике российской экономики, начиная с 1960-х гг.

Для развивающихся стран и переходных экономик характерны так называемые переходные режимы развития, значительно менее предсказуемые и более разнообразные, чем сбалансированный рост; такие режимы возникают и для промышленно развитых стран в периоды кризисов, таких, например, как нефтяные кризисы 1970-х годов. Для адекватного моделирования переходных режимов развития недостаточно моделей, учитывающих лишь базовые экономические показатели, должны быть построены модели, которые, с одной стороны, включают большее число переменных, а с другой стороны, подробнее, чем обычно, описывают те или иные существенные экономические институты.

Институты и экономический рост России. Вопрос о том, какие именно экономические институты играют сейчас наиболее существенную роль как детерминанты макроэкономической динамики в России и каковы перспективы их эволюции, мало изучен. Это связано как с недостатком широких исследований институтов, так и с тем, что на переходной траектории экономики сами институты быстро меняются. Например, бартер и неплатежи на определенном этапе экономического перехода в России были очень существенны, но затем отошли на второй план. Если несколько лет назад актуальным был анализ олигархического управления, то сегодня на первое место выходит изучение возможностей бю- о рократии. Много говорится о коррупции, но она остается одним из наименее изученных ° явлений в российской экономике. ^

Далее будут рассмотрены модели, в которых учитываются два института, которые, на z

наш взгляд, играют непреходящую роль в России: во-первых, это горизонтальные нецено- ^

вые (экстернальные) связи между экономическими агентами (фирмами, органами власти, ^

регионами и т.п.), во-вторых, специфические неформальные институты труда в «старом» секторе экономики (коллективистские отношения на предприятии, неформальные договоренности между работником и менеджером, несоответствие формальных и фактических >;Е требований, возможности вторичной занятости и т.д.). Характер и роль этих институтов ic раскрывается далее.

Рассматриваемые в статье динамические модели, учитывающие эти два типа институтов, показывают, что весьма существенную роль играет степень нетерпеливости обще- s ства: если субъективный коэффициент дисконтирования мал (общество нетерпеливо), то з оптимальная (с точки зрения лица, принимающего решение) траектория может приводить к долгосрочному экономическому спаду. 2

2. МОДЕЛЬ РАЗВИТИЯ С ВЗАИМНЫМИ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМИ I

ЭКСТЕРНАЛИЯМИ g

Первая из моделей, о которых пойдет речь, — это модель развития с взаимными по- fg ложительными экстерналиями (Matveenko, 1995, 207-221). Термин «экстерналия» (externality) часто переводится на русский язык как «внешний эффект», что не вполне точно. ^^ Ж.-Ж. Лаффон определяет экстерналию как косвенный эффект, который какая-либо про- 1л изводственная или потребительская деятельность оказывает на некоторую функцию по- q лезности, множество потребления или производственное множество. Под «косвенным» ¡Е понимается как то, что этот эффект создается иным экономическим агентом, нежели тот, _i который этот эффект испытывает, так и то, что этот эффект не передается через цены (Laf- z font, 1989). 2

Наша гипотеза состоит в том, что взаимные положительные экстерналии гораздо бо- ^

лее широко распространены и сильны в плановых и постплановых экономиках, где они ¡^

служат заменителем и альтернативой обычных рыночных отношений. 2

Развитость неформальных горизонтальных сетевых связей может служить объясне- о

нием недостаточного развития в современной России форм социального капитала, харак- < терных для рыночных экономик (в частности, демократических институтов, политических

партий, профсоюзов). °

о

о

VH

О

OJ £ О

В модели рассматривается n участников (фирм, органов власти, регионов), среди которых возникают положительные экстерналии. От степени относительной развитости агента (актора) зависит, является ли ограниченность экстерналий, создаваемых партнерами, фактическим ограничителем развития данного агента. Если агент испытывает недостаток экстерналии, он заинтересован в совершении трансферта, который, если фискальная политика неэффективна, может носить неформальный характер. В этом состоит возможное объяснение коррупции.

Дадим формальное описание модели. Имеется п агентов. Состояние каждого агента / в период времени t описывается положительным числом, значением х['} • При этом значение каждого участника в следующий период времени ограничено не только его собственным значением в предыдущий период, но и значениями некоторых других агентов:

где а.. > 0, так что тормозом для развития конкретного участника i может стать недостаточное развитие других. Если агент j вообще не создает экстерналии для агента i или данная экстерналия заведомо не ограничивает развития, полагаем а.=+<».

Эта модель обобщает пример взаимных положительных экстерналий «сад-пасека», где имеются два агента: сад создает корм для пчел, а пчелы опыляют сад, и, рано или поздно, недостаточное развитие одного агента может остановить развитие всей системы.

Удобным математическим аппаратом для исследования такого рода динамических систем служит экстремальная алгебра (известная также как идемпотентная, или таг-алгебра), это направление весьма интенсивно развивается, начиная с работ Н.Н. Воробьева. Математическую основу рассматриваемой сейчас модели можно найти в работах автора данной главы (Матвеенко, 1990, 59-71).

Что касается взаимных положительных экстерналий типа «пасека-пчелы», то даже в хорошо развитых рыночных экономиках экстерналии такого рода обычно существуют • между членами одной семьи, сообщества соседей или какого-либо иного замкнутого сооб-

щества, между людьми творческих профессий (творческое влияние) или учеными (обмен ^ идеями); Р. Лукас назвал их «экстерналиями креативных профессий» (Lucas, 1988, 3-42).

£ Тот же тип экстерналий можно наблюдать между различными элементами городской ин-

д: фраструктуры (например, жилищно-коммунальное хозяйство, дорожное хозяйство, обще-

5 ственный транспорт, освещение, аварийные службы и т.д.) и иногда между подразделе-

= ниями большой фирмы. Экстерналии играют особую роль в развитии городов. Р. Лукас

js писал по этому поводу, что «город, в экономическом смысле, подобен ядру атома: если

^ бы мы постулировали только обычный перечень экономических сил, города разлетелись

2 бы. Теория производства не содержит ничего, что удерживало бы город вместе...» (Lucas,

:= 1988, 38). Разумеется, город — это не единственный пример системы с «креативными» экс-

F? терналиями. «Большая часть экономической жизни — креативна», — замечает Р. Лукас.

Ь Во многих странах бывшего СССР, в силу слабого развития товарных и финансовых

s рынков и несовершенства ценового механизма, деятельность большинства экономических

то агентов существенно связана с многочисленными экстерналиями, которые образуют слож-

ную систему и стали факторами и ограничениями развития. Положительная экстерналия, создаваемая агентом, часто состоит в уменьшении трансакционных издержек для некоторых других агентов, что может осуществляться, например, путем предоставления им некоторой информации, недоступной другим, открытия доступа к некоторым товарам и услугам, предоставления на выгодных условиях производственных факторов, денежных кредитов, товаров и услуг повышенного качества и т.д. Сюда можно отнести также коррупцию, вымогательство ренты, в частности, в связи с условиями входа на рынок, налоговыми льготами, формами приватизационных аукционов и тендерных конкурсов, бартерными сделками и т.п. Экономический агент в России часто может быть более заинтересован в нахождении подходящего места в сети экстерналий, чем в каком-либо ином экономизиро-вании.

Важное свойство рассматриваемой модели состоит в высокой неустойчивости ха-< рактера динамики. При небольшом изменении всего лишь одного из коэффициентов а.,

Щ сбалансированный рост может, например, смениться циклическим спадом. Это свиде-

° тельствует об особой роли горизонтальных отношений в экономическом развитии страны

Ci

< Z.

о

о

с недостаточно развитыми рыночными отношениями (такой, как Россия) и необходимости учета реакции системы при выработке экономической политики.

Другое возможное направление использования модели — анализ фискальной системы и взаимных трансфертов, в том числе коррупции.

Г. Розен, имея в виду американский опыт, замечает, что «многие люди, которые никогда не слышали термин "положительная экстерналия", тем не менее имеют хорошее интуитивное представление об этом понятии и его политических применениях. Они понимают, что, если они убедят правительство в том, что их деятельность создает положительное влияние, они получат возможность обратиться в казначейство за субсидией» (Rosen, 1988, 143). Это наблюдение подтверждает скрытый и сложный характер многих экстерна-лий. Во-первых, может быть не легко обнаружить, что какой-то агент вообще оказывает положительное экстернальное влияние на других агентов в экономике. Во-вторых, даже если экстерналия обнаружена, она может оказаться не важной или незначимой для других экономических агентов. Вообще говоря, экономический агент испытывает ограниченность экстерналии со стороны другого агента, только если значение первого велико, по сравнению с размером экстерналии. В-третьих, в экономической системе со сложными взаимными связями экстерналии могут действовать косвенно, через сеть агентов. Даже если какой-то агент осознает присутствие экстерналии, для него может быть трудно обнаружить истинный источник экстерналии, тем более что экстерналии могут создаваться не только отдельными агентами, но также и группами агентов.

Рассмотрим пример с тремя участниками. Индивидуальными ограничениями развития служат неравенства:

о

VH

О

41> < 411 < 2Х\2),Х\1\ < 0,64

(3)

экстернальные ограничения задаются неравенствами:

со £ о

Jl) < J2) (2) < (3)

Числовые значения выбраны несколько «утрированными», для того чтобы динамика системы была более наглядной.

Прежде всего, заметим, что лишь для достаточно «больших» агентов экстерналии становятся связывающими — «малые» не испытывают недостатка экстерналий. Рассмотрим, например, траекторию с начальным состоянием ' = ' = 10,х[3* = 1000 (табл. 1).

Таблица 1

Траектория без связывающих экстерналий для «малых» агентов

Агенты t = 1 t = 2 t = 3 t = 4 t = 5 t = 6

Значение 1-го агента 1 2 4 8 16 32

Значение 2-го агента 10 20 40 80 160 130

Значение 3-го агента 1000 600 360 216 130 78

В этом примере лишь начиная с периода t = 6 начинают проявляться экстернальные ограничения, до этого периода все агенты развиваются независимо от наличия сетевых связей. Экстерналии в данном примере становятся связывающими благодаря тому, что одни агенты «вырастают», а другие деградируют.

Такого рода траектория может быть свойственна экономике с истощаемым ресурсом (например, нефтедобывающей стране).

Заметим, что ситуация в примере во многом аналогична наличию «формальных» и «реальных» связей, о которых говорят некоторые институционалисты. Согласно Кузь-минову и др., «формальные связи лишь создают потенциальную возможность реального взаимодействия. Их наличие еще не гарантирует реальных отношений, хотя и является необходимым условием для возникновения таковых. Соответственно, можно говорить о формальных связях как о каналах возможного взаимодействия, а о реальных связях как о наполнении этих каналов» (Кузьминов, Бендукидзе и Юдкевич, 2005, 162). В данном

о

CP

LO <

О

о <

c¿ ZD О

примере до периода t = 6 связь второго и третьего агентов остается формальной, а затем становится реальной. Связь первого и второго агентов все еще остается формальной, но в дальнейшем и она становится реальной. Наша модель достаточно ясно демонстрирует механизм превращения формальных связей в реальные.

Теперь рассмотрим возможности развития данной системы с начальным состоянием .,' 1 Л V1 /. В этом случае с самого начала все экстерналии являются связывающими (а все существующие связи — реальными). При отсутствии перераспределения, траектория приводит к пропорциональному спаду с темпом роста 0,6 (табл. 2).

Пусть теперь посредством трансфертов участники могут в каждом периоде времени частично обмениваться своими значениями, причем направление и размер трансфертов определяет первый участник (например, он наиболее инициативен или ответственен).

Таблица 2

Экономический спад при отсутствии трансфертов

Агенты t = 1 t = 2 t = 3 t = 4 t = 5 t = 6

Значение 1-го агента 1 1 1 0,6 0,4 0,2

Значение 2-го агента 1 1 0,6 0,4 0,2 0,1

Значение 3-го агента 1 0,6 0,4 0,2 0,1 0,1

о

т-н О

со £ О

О

ч

си

Первый агент испытывает экстерналию со стороны второго и поэтому будет заинтересован в трансфертах второму агенту. В таком случае, если первый агент заботится о максимизации своего текущего значения, он, как можно убедиться, будет придерживаться стратегии, которая приводит к траектории, показанной в табл. 3. Эта траектория характеризуется краткосрочным ростом значения первого агента, а затем его более медленным спадом, чем при отсутствии трансфертов. Возможная интерпретация подобных трансфертов «соседу», ограничивающему развитие, — это коррупция.

Таблица 3

Краткосрочное улучшение значения первого агента в случае трансфертов второму агенту (указаны значения до совершения очередного трансферта)

Агенты t = 1 t = 2 t = 3 t = 4 t = 5 t = 6

Значение 1-го агента 1 1,3 1,6 1,4 1,2 0,9

Значение 2-го агента 1 1 0,6 0,4 0,2 0,1

Значение 3-го агента 1 0,6 0,4 0,2 0,1 0,1

(Л <

о

о <

О

Между тем имеется возможность долгосрочного роста всей системы, если трансферты будут направлены от первого агента не ко второму, а к третьему агенту. В табл. 4 показана траектория развития для случая, когда первый агент передает третьему весь свой «излишек», т.е. ту часть значения, которая не может быть использована для собственного роста. Возможная интерпретация таких трансфертов — эффективная система государственных финансов.

Таблица 4

Долгосрочный экономический рост в случае трансфертов третьему агенту

Агенты t = 1 t = 2 t = 3 t = 4 t = 5 t = 6

Значение 1-го агента 1 1 1,5 1,2 1,6 1,3

Значение 2-го агента 1 1,5 1,2 1,6 1,3 1,8

Значение 3-го агента 1 0,9 0,7 1,0 0,8 1,1

Оптимальная (с долгосрочной точки зрения) государственная политика перераспределения приводит к долгосрочному росту всей системы, однако эта политика не дает агенту 1 того краткосрочного выигрыша, который он получал, применяя коррупцию. Если от агента 1 зависит выбор политики, и он «нетерпелив» (его субъективный коэффициент дискон-

тирования недостаточно велик), он предпочтет собственный краткосрочный выигрыш, что приведет к долгосрочному спаду всей системы.

Этот пример можно использовать как возможное объяснение зависимости от траектории развития (path dependence) и QWERTY-эффекта: система движется по заведомо неоптимальной (с точки зрения второго и третьего агентов) траектории из-за того, что принимающий решение первый агент нетерпелив.

В этом примере интересы участников не совпадают. Если решение принимается не первым агентом, а большинством голосов трех агентов, то будет принят вариант, обеспечивающий экономический рост. Для этого, однако, должен действовать институт демократического принятия решений, и все агенты должны быть одинаково хорошо информированы о последствиях решения.

3. НЕФОРМАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ ТРУДА В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ И ИХ МОДЕЛИ

Вторая модель, на которой мы ниже остановимся, известна как fK-модель эндогенного роста (Матвеенко, 2004б, 215-238; Matveenko, 2006, 1491-1503; Матвеенко, 2004а, 226238). Отличие в формулировке fK-модели от неоклассических моделей экономического роста состоит в использовании производственной функции вида Y = f(V)K, где Y — выпуск, K — капитал, V— заработная плата (потребление) на единицу капитала.

Как мы увидим, в fK-модели учитываются характерные для российской экономики неформальные институты труда: возможности вторичной занятости работника фирмы старо- g го сектора, несоблюдение формально определенного времени работы, наличие неформальных контрактов о фактическом времени работы. Благодаря этим институтам формируется ^ специфическая производственная функция вида fK, наличие которой существенно меняет

« ou

характер макроэкономических зависимостей, по сравнению с теми, которые демонстри- Е

руются стандартными неоклассическими моделями экономического роста и AK-моделью (2 эндогенного роста.

В этом разделе мы рассматриваем модели институтов труда, которые приводят к производственной функции вида fK. ';Е

Модель заработной платы, приводящей к эффективности (efficiency wages). Нач- то

нем с рассмотрения достаточно хорошо известной модели efficiency wages (Blanchard and °

Fischer, 1989). Мы увидим, что она приводит к производственной функции fK-модели. Эта ^

модель, однако, больше подходит для описания фирмы в развитой рыночной экономике. ^

Пусть производственная функция F(K,e(W)N зависит от капитала K и эффективного 2 труда e(W)N. Здесь e(W) — усилия работника, зависящие от его ставки заработной платы ï W; N — труд (число работников или человеко-часов). Функция F имеет постоянную отдачу от масштаба и обладает другими стандартными свойствами. Относительно функции § е предполагается, что e(Q)<Q е%)>0 е%)<0 |

и

Фирма определяет ставку заработной платы W, максимизируя эффективный труд e(W)N iE

при каждом значении зарплатных издержек WN = KV. Эта задача сводится к нахождению fg

безусловного максимума функции e(W)/W. Таким образом, W однозначно определяется £

условием

(оно означает, что эластичность функции e(W) в точке W — единичная). При этом <

о

FWMmm = KMW)^- j=jefJ к J= Kf(V). I

Функция f(V) обладает стандартными свойствами. Щ

Простая модель с вторичной занятостью. Следующая модель, ориентирована уже ¡¿5

на институты труда российской экономики (Матвеенко, Вострокнутова и Буев, 1998, 62). ^

Она достаточно проста, но может быть легко обобщена в разных направлениях. (Ниже Ц

будет представлена также более продвинутая и более адекватно отражающая российские о

о

т-н О

со £ О

(Л <

о

о <с

институты труда модель (Матвеенко и Савельев, 2002, 193-228; Матвеенко и Савельев, 2005, 55).)

Пусть индивид располагает временем Т за период (например, за месяц), которое он распределяет на время работы на фирме старого сектора время вторичной занятости Ь, и свободное время Ье\ Т =Ь, + Ье . К старому сектору относятся государственные предприятия, а также бывшие государственные предприятия, которые были приватизированы, но не прошли существенной реструктуризации и не претерпели изменений системы менеджмента (Матвеенко, Вострокнутова и Буев, 1998, 62).

Выпуск на фирме старого сектора описывается производственной функцией АР{К, ЫЦ ), где N — число занятых на фирме. Предполагается, что эта функция обладает постоянной отдачей от масштаба и другими стандартными свойствами.

В сфере вторичной занятости индивид может получить работу на любое время по почасовой ставке заработной платы W2. Заработная плата включает весь трудовой доход во всех разнообразных формах его выплаты, практикуемых в России.

Предпочтения индивида описываются функцией полезности и(С, Ье), обладающей стандартными свойствами. Здесь С — суммарная заработная плата, получаемая индивидом за период времени (месяц).

Равновесие устанавливается следующим образом. Фирма старого сектора предлагает индивиду фактическое время работы Ь (это гибкая величина, которая может не соответствовать рабочему времени, записанному в формальном контракте) и попериодную (помесячную) ставку заработной платы Иг1. Индивид выбирает одну из двух альтернатив:

• принять предложение фирмы и, если ему это выгодно, совмещать работу на фирме со вторичной занятостью или

• отклонить предложение фирмы и работать только в сфере вторичной занятости.

Легко видеть, что при > W2 и индивид предпочтет второй вариант, т.е. Ь1 = 0, а

при W1 > W2и — первый вариант, т.е. Ь1 = Ь. В граничном случае мы полагаем, что принимается первый вариант.

Отсюда следует, что если фирма при каждом значении своих зарплатных издержек I ' г ■ максимизирует фактически получаемый труд NL/, то в точке максимума выполняется равенство:

о

5 щ/ =

" №

XV

2

Следовательно, фактическая почасовая ставка заработная плата на фирме Н ' = ^ ,

составляет т.е. равна альтернативной почасовой ставке, а выпуск равен

,

Щ ) I 1У:

где функция/(V), построенная при фиксированном значении параметра обладает стандартными свойствами:

Так получена производственная функция /К-модели.

Таким образом, /К-модель подчеркивает роль, которую играет в российской экономике фактическое предложение труда, а в формировании последнего — институты.

Важно отметить, что сама возможность вторичной занятости может быть связана с такими институтами, как коллективистские отношения на фирме, выборность менеджера, наличие своего рода неформального «социального контракта», по которому работники, оставаясь в числе собственников фирмы, не вмешиваются в вопросы финансового менеджмента или не создают активного профсоюза, а взамен получают возможность сокращать

о время работы или заниматься побочной работой на своем рабочем месте.

В рассматриваемой простой модели практически все работники старого сектора являются вторично занятыми.

Модель Матвеенко и Савельева. В более детализованной модели сама возможность вторичной занятости оказывает существенное влияние на фактическое время работы в старом секторе, независимо от того, какая часть работников использует эту возможность (Матвеенко и Савельев, 2002, 193-228; Матвеенко и Савельев, 2005, 55). Эмпирическое исследование влияния возможностей вторичной занятости на предложение труда в России, основанное на данных опросов РМЭЗ (ЯЬМИ), в целом подтверждает данную модель.

Модель описывает важные институциональные особенности фирм «старого сектора», которые ниже будут перечислены.

1. Несоответствие официально зарегистрированного и фактического рабочего времени. Хотя максимум распределения, по данным РМЭЗ, приходится на официально принятый 8-часовой рабочий день, значительное число ответов респондентов отличается от этого числа, так что возможен фактический рабочий день от 0 до 12 (без выходных дней) часов.

2. Возможности вторичной занятости. В России вторичная занятость — значительно более распространенное явление, по сравнению с промышленно развитыми странами (в России в 1994-2000 гг. вторично занятыми были 9-11% работающих, при периоде наблюдений месяц). Однако, как показывает модель, существенную роль играет не столько масштаб вторичной занятости, сколько сам факт ее допустимости — работник, имеющий хорошие возможности вторичной занятости, обладает большей переговорной силой в неформальных переговорах с менеджером о фактическом времени работы.

3. Значительные социальные блага. Относительно низкая заработная плата в старом секторе сочетается со значительно большим объемом предоставляемых социальных благ. Например, по данным РМЭЗ, в 2000 г. оплата отпусков по беременности, родам и уходу за ребенком практиковалась на 96,4 % рабочих мест в государственном секторе, но только на 66,8% в частном секторе. о

Модель предложения труда в старом секторе российской экономики подробно изложена нами в финальном отчете по проекту Консорциума экономических исследований и * образования ББЯС 2005 г. «Предложение труда в России: исследование роли альтернативных возможностей занятых» (Матвеенко и Савельев, 2005, 55). Здесь ограничимся крат- | ким изложением версии с функцией полезности Кобба — Дугласа и помесячной оплатой § труда в старом секторе. <5

Пусть функция полезности индивида, который работает т? етяпом секторе экономики Ц

и имеет возможность вторичной занятости, имеет вид II (у,1) = 1ауь, где 1 — свободное х

время, у — доход, который включает заработок на одном или двух местах работы, оценку х

незарплатных социальных благ ББ и нетрудовой доход V. Общее время индивида, которое распределяется на свободное, время работы в старом секторе и, возможно, время вторич- о

ной занятости, составляет Т. В сфере вторичной занятости выплачивается почасовая зара- ^

ботная плата по ставке w2 . Помесячная денежная заработная плата в старом секторе составляет =Е

I. Чтобы сохранять за собой рабочее месте в старом секторе (и получать помесячную зарплату !т

и доступ к социальным благам), индивид должен фактически отрабатывать определенное вре- ^

мя, которое, вообще говоря, является гибким и устанавливается в результате неформальных переговоров с менеджером (возможно, по принципу «ну, я пойду пораньше — нет, сегодня ^

надо сделать побольше»). ^

Результатом исследования модели является, в частности, необходимое и достаточное условие того, что индивид будет вторично занят3:

.

со

1/1 <

^ >--- 2

Т

Это неравенство показывает, что, чтобы индивид использовал свою возможность вторичной занятости, должна быть относительно велика зарплата в сфере вторичной занято- оо сти и/или относительно мала зарплата на основной работе в старом секторе и социальные ^

блага. °

<

о

' Вывод дан в работе: Матвеенко В.Д., Савельев П.А. Предложение труда в России: исследование роли альтернативных возможностей занятых. Финальный отчет по проекту № 00-215г. Консорциум экономических исследований и образования EERC — Россия и СНГ. 2005.

Среди других результатов — формула для максимального фактического времени, которое индивид соглашается работать на своем рабочем месте в старом секторе. В частности, при отсутствии вторичной занятости, это время равно:

(щТ + У)+Ь/° аЬь/а

1 ~ м>3(а + Ь )1+ь/а(У + £В +

Отсюда видно, что, хотя в данном случае индивид не является вторично занятым, сама возможность вторичной занятости влияет на результат неформальных переговоров с менеджером о величине фактического рабочего времени. Величина Щ (а это и будет равновесное фактическое время работы индивида) отрицательно зависит от зарплаты в секторе вторичной занятости w2 (Матвеенко и Савельев, 2005).

Из последней формулы вытекает еще один результат: если социальные блага относительно велики, то увеличение заработной платы в старом секторе приводит не к увеличению суммарного фактического времени работы всех работников, а к его уменьшению! Объяснить это явление можно так: небольшое увеличение заработной платы не влияет существенно на общую ценность пакета зарплатных и незарплатных благ и поэтому не приводит к существенному изменению поведения работника.

Этот результат дает возможное объяснение, почему в 1990-х годах, в период существенного спада производства, фирмы старого сектора не шли по пути увольнения значительной части работников с увеличением заработной платы оставшимся. В литературе дано немало объяснений такого рода «придерживанию» рабочей силы, и часть этих объяснений носит институциональный характер (Матвеенко и Савельев, 2000, 28). Например, распространены версии о боязни социальных конфликтов или о директорах, стремящихся к контролю власти в городах и регионах и нуждающихся в политической поддержке работников и их семей. По нашему мнению, могли действовать одновременно несколько механизмов придерживания рабочей силы, но среди них или даже в их основе были экономические механизмы. Именно такой механизм и демонстрирует описанная модель.

Эконометрическая проверка модели. На основании модели был сформулирован ряд рабочих гипотез, которые проверялись эконометрически по данным РМЭЗ 1999-2000 гг. В результате оказалось, что модель полностью подтверждается для мужчин. Например, й эластичность предложения труда мужчин по заработной плате в сфере вторичной занято-

5 сти составила 0,14 (тогда как в США, по расчетам Конвей и Киммель, она составляет 0,06).

^ Эта оценка является значимой на уровне 5%.

з В то же время модель не полностью подтверждается для женщин, в частности, не

^ удалось подтвердить для женщин предположение об отрицательной зависимости фактиче-

ГО

^ ского времени работы на основной работе в старом секторе от потенциальной заработной

платы в секторе вторичной занятости. Ь= Возможны два объяснения. Во-первых, по-видимому, женщины в большей степени,

^ чем мужчины, ценят социальные блага, что приводит к относительно малой эластичности

^ предложения труда в старом секторе как по заработной плате в самом старом секторе, так

™ и по заработной плате в секторе вторичной занятости.

>> Во-вторых, можно предположить, что переговорная сила женщин в неформальных

( переговорах с менеджерами меньше, чем у мужчин.

о

т-н О

со £ О

О

<

О

4. МОДЕЛЬ ЭНДОГЕННОГО РОСТА, УЧИТЫВАЮЩАЯ ИНСТИТУТЫ

ТРУДА: Ж-МОДЕЛЬ

о В этом разделе рассматривается ^-модель эндогенного роста, микрооснованиями для

^ которой служат модели институтов труда, рассмотренные выше. Для ^-модели, в частно-

Ь сти, найдены условия, при которых имеет место экономический рост или экономический

спад. Эти результаты в разделе 5 применяются для объяснения динамики российской экономики, и, в частности, трансформационного спада 1990-х годов и роста, последовавшего ° за кризисом 1998 года4 и продолжающегося до сих пор.

4 О причинах трансформационного спада см.: Матвеенко В., Вострокнутова Е., Буев М. Трансформационный спад и перспективы роста в России. Научные доклады. № 3. Российская программа экономических исследований БЕКС. — М., 1998. — С. 62.

Как уже сказано, основное отличие в формулировке fK-модели от стандартных моделей экономического роста — это использование производственной функции вида

Y = Kf(V), где Y — выпуск, K — капитал, V — заработная плата (потребление) на единицу капитала. Эта функция является обобщением функции Y = AK, A = const, используемой в ^K-модели. Напомним, что такой показатель как потребление на единицу капитала играет важную роль и в модели эндогенного роста Лукаса (Lucas, 1988, 3-42; Королев и Матвеенко, 2006, 126-136). Этот показатель можно трактовать как суммарную заработную плату в «репрезентативном цехе».

Сформулируем ограничения fK-модели:

Y, = K,f(Vt), t = 1,2,...,

7,-Cm+I»,, (1)

К,+1 =vAT, + /,+;. (2)

Здесь Yt — выпуск в период времени t, К} — капитал, Vt — заработная плата на единицу капитала, С = KVt — потребление (суммарная заработная плата), — инвестиции,

V е (0,1) — доля капитала, которая остается после износа. Предполагается, что функция f обладает стандартными свойствами:

f(0)=0,f'(.)>0.f"o<0, ^

f'(0) >V, lim f'(V) <v ™

' s.

i—

Несмотря на сравнительно небольшое отличие в формулировке, по сравнению с неоклассической моделью и с так называемой AK-моделью (где производственная функция

имеет вид Yt = AK), fK-модель обладает принципиально иными свойствами. В этом раз- >;Е

деле приводятся формулировки этих свойств. Доказательства, в основном, не приводятся, ^

их можно найти в ранее опубликованных работах (Матвеенко, 2004б, 215-238; Matveenko, о

2006, 1491-1503) или получить от автора. ^

Будем рассматривать вектор St = (KY) в качестве состояния модели в период t, а число ^

Vt — в качестве управления. *

Богатством экономики в состоянии S назовем число 5

w(St)vK + Y. ¡3

Темпом роста богатства экономики является величина g

=г

nfV .-"(St+l) _v+f(vt+i) i1

uf1 i+l S -

К>(S,) l+vt

1*1

о

тН

о

Существенную роль в /К-модели играет то стационарное управление V", при котором инвестиции — нулевые. Его можно найти из уравнения /(V) = "V.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ 1. Для каждого управления V, такого, что V < V", траектория {£} с начальным состоянием Бв = Кд(1, / (V)) и постоянным управлением V является стационарной с темпом роста, а(У). Других стационарных траекторий в модели нет. □ В /К-модели на стационарной траектории с управлением V темпы роста богатства ¡^ экономики, капитала и выпуска совпадают и равны а(У). Максимальный темп роста до- ^ стигается на той стационарной траектории, где управление V удовлетворяет уравнению ^ /'(V) = а (V). Р Будем считать, что а(У) > 1. В этом случае уравнение а(У) = 1 имеет два корня; обо- ¡ц значим их V11 и V12. (Считаем, что V¡¡ < V12.) Выполняется неравенство V12 < V". ^ При V е (V , V .) справедливо неравенство а(У) > 1, и на стационарных траекториях ^ с управлением V имеет место рост. При V е (0^ц) е (V¡2, V") выполняется неравенство а(У) < 1, и на стационарных траекториях происходит спад.

Экономический смысл указанных условий состоит в том, что экономический спад имеет место на таких стационарных траекториях, где заработная плата V на единице капи-

тала (заработная плата «в цехе») слишком мала, и на таких, где она слишком велика. Для нестационарных траекторий условие спада также имеет тот смысл, что заработная плата на единице капитала относительно мала или относительно велика. В частном случае ЛК-модели, условие спада принимает вид

о

т-н О

со

о

,

т.е. спад в ЛК-модели связан либо со слишком большой заработной платой на единицу капитала, либо со слишком малой производительностью капитала (Л < 1 — у). Однако причиной спада в ЛК-модели, в отличие от /К-модели, не может быть слишком малая зарплата на единице капитала.

Остановимся на связи темпа роста стационарной траектории и нормы накопления. Будем называть траектории с постоянной нормой накопления 5 е(0,1) траекториями Солоу.

На траектории Солоу имеет место монотонная сходимость последовательности управлений к стационарному управлению которое является решением уравнения

V =

$ +

Г(У)

Функция ¥(5) — убывающая. Обратная функция (норма накопления на стационарной траектории) также будет убывающей.

Отсюда и из свойств функции а/У) следует, что темп роста стационарной траектории (долгосрочный темп роста траектории Солоу) возрастает по 5 при 5 е (о..у(К)) и убывает при 5 б 1). Иными словами, совсем не всегда увеличение инвестиций (в % ВВП) ведет § к ускорению роста.

В ЛК-модели траекториями Солоу являются стационарные траектории и только они, • темп роста там равен 5Л + V. Таким образом, в ЛК-модели имеется положительная зависи-

^ мость между нормой накопления и темпом роста. Именно предположение о такого рода

ш зависимости лежит в основе методологии международных финансовых организаций, под-

§ вергаемой сегодня критике (Easterley, 2002). Отсутствие такой зависимости в /К-модели

<5 представляется важной ее чертой.

Ц Важную роль при изучении структуры оптимальных траекторий /К-модели играют

х траектории «истого потребления, на которых инвестиции равны нулю.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ 2. Всякая траектория чистого потребления сходится к стационар-то ной траектории, определяемой управлением VV. Последняя сходится к началу координат.

о Величина V является наибольшим возможным уровнем заработной платы на единицу

капитала, который можно поддерживать на большом промежутке времени.

Будем при Уд > 0 рассматривать оптимальные траектории для нескольких альтерна-^Е тивных критериев оптимальности. Оказывается, что все семейство оптимальных траекто-

^ рий строится по простому общему правилу.

Каждому из рассматриваемых критериев оптимальности соответствует некоторое фиксированное «порождающее» управление, которое не зависит от начального состояния. Если V — порождающее управление, то текущее управление V + 1 строится как

У1+1=тт\У,

V К,

<-П

о Иными словами, если предшествующий выпуск достаточно велик, то непосредствен-

Ёэ но применяется порождающее управление V, а если выпуск недостаточен, то инвестиции

¡г! отсутствуют, т.е. имеет место чистое потребление в период t + 1. Будем говорить, что тра-

^ ектория, построенная таким образом, порождается управлением V.

о Возможность рассматривать одновременно многие альтернативные критерии оптике мальности полезна при изучении переходной экономики, где критерий оптимальности ^ траектории не определен окончательно и может изменяться. В частности, могут быть рассмотрены следующие типы оптимальных траекторий.

A. Траектории с пошагово оптимальным выпуском. Траектория переходит из текущего состояния S в состояние 51+1 с максимальным возможным выпуском У+Г Можно убедиться, что этому критерию оптимальности соответствует порождающее управление V, которое является точкой максимума функции/(V) / (1 + V).

Б. Траектории с пошагово максимальной прибылью. Траектория переходит из текущего состояния S| в состояние S| ] с максимальной прибылью Соответствующее порождающее управление V удовлетворяет условию/'(V1) = 1.

B. Эффективная («необгоняемая») траектория. При этом критерии порождающим является определенное выше управление V■ Оказывается, что эффективная траектория обладает весьма сильным свойством: она доминирует всякую другую траекторию с тем же начальным состоянием (если {} — эффективная траектория с началом 50, то для всякой другой траектории {§} с тем же началом существует такое натуральное число Т, что Л Л ).

Г. Траектория с максимальным суммарным дисконтированным потреблением. При заданном дисконтирующем множителе в е (0,1) будем искать

(3)

по всем траекториям с началом Л'в. При /?> 1 /а (V) ряд (3) расходится. При^ е (0,1 /а (V)) соответствующее порождающее управление, V(в), может быть найдено как решение уравнения

Заметим, что V(в) — убывающая функция. При достаточно малых в, когда «общество нетерпеливо», справедливо неравенство V(в) > V , и на стационарной траектории, определяемой управлением V(в), имеет место спад.

Траекторию с началом Бд, которая является решением задачи (3), будем называть в-оптимальной.

Пусть траектория порождается некоторым управлением V. В зависимости от условий, представленных в табл. 5, возможны три случая:

1) Vt = V при всех t = 1, 2,..., траектория стационарна, начиная с периода 1;

2) траектория является траекторией чистого потребления (ее характеризует предложение 2);

3) существует период времени 1 , такой, что при t < 1 траектория является траекторией чистого потребления, а затем траектория становится стационарной.

Таблица 5

Характер траекторий /^-модели в зависимости от начального состояния и порождающего управления

0 < V < V < V < V 11 12 V < V < V 12 V > V

Пропорциональный спад Пропорциональный рост Пропорциональный спад Отсутствие инвестиций и спад, начиная с 1 = 2

Отсутствие инвестиций, затем пропорциональный спад Отсутствие инвестиций, затем пропорциональный рост Отсутствие инвестиций, затем пропорциональный спад Отсутствие инвестиций и спад

4. Динамика российской экономики с точки зрения /К-модели Посмотрим, какое влияние оказывают изменения в эндогенных параметрах '2 (реальная ставка заработной платы в сфере вторичной занятости) и в (субъективный коэффициент дисконтирования) на порождающее управление V(в) и на характер в-оптимальных траекторий.

Пусть увеличивается альтернативная ставка заработной платы W2. В таком случае для каждого значения V заработной платы «в цехе в старом секторе» средняя производительность труда/(V) уменьшается, и темп роста а(У) падает.

о

т-н О

СО £ О

о ч

си

<

о

о <

о

В частности, если порождающее управление V не меняется и темп роста a(V) до повышения W2 был больше единицы, он, при достаточно большом W2, становится меньше единицы, т.е. экономический рост сменяется спадом. Наоборот, уменьшение W2 приводит к увеличению темпа роста a(V) для каждого значения V.

Пусть уменьшается дисконтирующий множитель в — общество становится «нетерпеливым». Тогда, как отмечалось выше, управление V(ft), порождающее в-оптимальные траектории, увеличивается — растет зарплата «в цехе». В частности, неравенство V(e) > V12 может смениться на V(e) > V12; в таком случае долгосрочный экономический рост сменяется спадом.

В России, начиная с 1960-х годов, при росте средней реальной заработной платы (медленном до 1987 г., а затем — резком) происходило снижение фондоотдачи, которое было загадкой для советских экономистов. Используя fK-модель, можно объяснить снижение темпа роста выпуска, происходившее до 1987 года, медленным увеличением параметра W (фактической почасовой зарплаты) в результате роста требований работников, а с 1987 г. — ростом W в результате появления и развития нового сектора (сначала в форме кооперативов); с этого момента параметр Wf = W2 стал альтернативной ставкой заработной платы (reservation wage) в прямом смысле слова. Модель допускает различные темпы роста в зависимости от величины параметра Wf .

Динамика российской экономики последних 15 лет может быть объяснена на основе этой модели следующим образом. Появление с конца 1980-х годов кооперативов, а затем S частных фирм, и возможностей индивидуального предпринимательства означало увеличе-

™ ние альтернативной ставки заработной платы W2. Это привело к уменьшению темпа роста

^ a(V) в старом секторе: экономический рост сменился спадом. Развитие нового сектора не

о I

z компенсировало спад в старом секторе, поскольку новый сектор оказался в целом низко-

™ продуктивным: целью многих фирм в новом секторе было только текущее благосостояние

,2 их владельцев, кроме того, большинство фирм функционируют в очень неблагоприятной

среде.

Кризис 1998 года привел к снижению альтернативной ставки заработной платы W2, >;S что и было, с точки зрения модели, основной причиной увеличения темпа роста.

го со

о * * *

4

^ Рассмотренные модели раскрывают роль неформальных институтов в динамике рос-

s сийской экономики. Рассмотрено две динамических модели: модель с взаимными поло-

з жительными экстерналиями и fK-модель эндогенного роста, основанная на учете нефор-

5 мальных институтов труда. Обе эти модели показывают, что экономический рост является

™ неустойчивым: небольшие изменения параметров приводят к изменению характера эконо-о

^ мического роста: трендовый темп роста может измениться, и рост может смениться спа-f? дом. Объяснение такой неустойчивости, в конечном счете, заключается в наличии харак-Ь терных для России неформальных институтов. Показано, в частности, что существенную s роль играют широко распространенные неформальные институты труда, чему уделяли него достаточно внимания другие исследователи.

Результаты моделей институтов труда подтверждаются эмпирическими исследованиями, которые проводились на основе данных РМЭЗ / RLMS (Матвеенко и Савельев, 2002,

ш 193-228; Матвеенко и Савельев, 2005, 55).

§ В целом рассмотренные модели показывают, что экономический рост в России не U может стать устойчивым без модернизации существующих институтов. Однако процесс < институциональной трансформации затруднен, поскольку существенную роль играют нео формальные институты, а они могут вступать в противоречие и способствовать отторже-Ёэ нию трансплантируемых формальных институтов.

о <

ZD О

ЛИТЕРАТУРА

Балабанова Е.С. Исторические особенности генезиса российского рынка / Е.С. Балабанова // Становление рынка в постсоветской России. Институциональный анализ / под ред. Р.М. Нуреева. — М., Аспект Пресс, 2002.

Кирдина С.Г. Постсоветский институционализм в России: попытка обзора // Экономический вестник Ростовского государственного университета. — 2004. — № 2. — Т. 2.

Королев А.В. О структуре равновесных нестационарных траекторий в модели эндогенного роста Лукаса / А.В. Королев, В.Д. Матвеенко // Автоматика и телемеханика. — 2006. — № 4.

Кузьминов Я.Г. Курс институциональной экономики / Я.Г. Кузьминов, К.А. Бендукидзе, М.М. Юдкевич. — М.: Издат. дом ГУ-ВШЭ, 2005.

Матвеенко В.Д. Инвестиции, институты и экономический рост: исследование на основе fK-модели / В.Д. Матвеенко // Конкурентность и модернизация экономики / отв. ред. Е.Г. Ясин. — Кн. 1. - М.: Издат. дом ГУ-ВШЭ, 2004а.

Матвеенко В. Д. Оптимальные траектории схемы динамического программирования и экстремальные степени неотрицательных матриц / В.Д. Матвеенко // Дискретная математика. — В. 1. — Т. 2. — 1990.

Матвеенко В. Д. Теория экономического роста и динамика российской экономики / В.Д. Матвеенко // Теория представлений, динамические системы. XI. Специальный выпуск / Сборник работ под ред. А.М. Вершика. Записки научных семинаров ПОМИ. — 2004б. — Т. 312.

Матвеенко В. Трансформационный спад и перспективы роста в России/ В. Матвеенко, Е. Вострокнутова, М. Буев // Научные доклады. № 3. Российская программа экономических исследований EERC. — М., 1998.

Матвеенко В.Д. Влияние сторонних возможностей занятых на предложение труда в России / В.Д. Матвеенко, П.А. Савельев // Экономические исследования: теория и приложения. Сборник научных работ. В. 2. — СПб., Европейский университет в С.-Петербурге, g 2002.

Матвеенко В.Д. Предложение труда в России: исследование роли альтернатив- ^

ных возможностей занятых. Финальный отчет по проекту № 00-215г. / В.Д. Матвеенко, П.А. Савельев // Консорциум экономических исследований и образования EERC — Россия Е

и СНГ. 2005. £

Матвеенко В.Д. Фискальная политика и институты рынка труда / В.Д. Матвеенко, ф

П.А. Савельев // Научные доклады. № 09. SPIDER-PE. — Стокгольмский университет, ^

Санкт-Петербургский государственный университет, 2000.

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. — g

М., Фонд экономической книги «Начала», 1997. %

Фуруботн Э.Г. Институты и экономическая теория. Достижения новой институцио- S

нальной экономической теории / Э.Г. Фуруботн, Р. Рихтер. — СПб.: Издат. дом Санкт- ^

Петерб. госуд. университета, 2005. з

Blanchard О. and Fischer S. Lectures on Macroeconomics. — Cambridge (Mass.), London: 5

MIT Press. 1989. |

Easterley W. The elusive quest for growth: Economist's adventures and misadventures in §

the tropics. — Cambridge, London: MIT Press. 2002; перевод на русский язык: У. Истерли р?

В поисках роста. Приключения и злоключения экономиста в тропиках. — М., 2006. i

Kreps D.M. Economics — the current position // Daedalus. —1997. — V. 126. — No. 1. i

Kiyotaki N. and Wright R. On money as a medium of exchange // J. of Politacal Economy. — is

1989.— V. 97. — No. 4. Ц

Laffont J.-J. Fundamentals of public economics. — Cambridge, MIT Press. 1989. Lucas R. On the mechanics of economic development // J. of Monetary Economics. — 1988. — 22. 5

Matveenko V. Development with positive externalities: the case of the Russian economy // ¡^

Journal of Policy Modeling. — 1995.— V. 17. — No. 3. ^

Matveenko V.D. Economic growth theory and the dynamics of the Russian Economy // g

Journal of Mathematical Sciences. — 2006. — V. 133. — No. 4. P

Nelson R.R. What makes an economy productive and progressive? What are the needed ¡z;

institutions? Inaugural Vernon W. Ruttan Lecture on Science and Development Policy. — U

University of Minnesota. 2006. ^

Rosen H.S. Public finance. 2nd ed. — Homewood, Irwin. 1988. °

<

ZD О