CC BY
19
2. Branca V. Introduzione. Mercanti scrittori: Ricordi-nella Firenze tra Medioevo e Rinascimento. A cura di V. Branca. Milano, 1986.
3. Bec Ch. Les marchandsecrivains. Affaires ethuman-isme à Florence (1375-1434). Paris, 1967.
4. Ciappelli G. I libri di famiglia di Firenze. Statodelleri-cerche e iniziative in corso. Mordenti R. I libri di famiglia in Italia. II.-Geografia e storia. Roma, 2001, pp. 131-139.
5. Gurevich A.Ya. Srednevekovyi kupets [Medieval Merchant]. Odissei-1990. Lichnost' i obshchestvo. Moscow, 1990, pp. 97-131.
6. Cazalé Bérard C., Klapisch-Zuber C. Mémoire de soiet des autresdans les livres de familleitaliens "Écritures et mémoire familiale". Annales. Histoire, Sciences, Sociales, 2004, no 4.
7. Cicchetti A., Mordenti R. La scritturadeilibri di famiglia. Letteratura italiana. A cura di A. Asor Rosa. Vol. III. Le formedeltesto. Vol. II. La prosa. Torino, 1984, pp. 1117-1159.
8. Ricordi di Guido di Filippo di Ghildone dell' Antella e dei suoi Figliuoli e Discendenti (1298-1405). Avvertimen-to di F. Polidori e G. Canestrini. Archivio storico italiano. Firenze, 1854, I, pp. 112-123.
9. Irace E. Dai ricordi ai memoriali: I libri di famiglia in Umbria tra medioevo ed età moderna. Mordenti R. I libri di famiglia in Italia. II. Geografía e storia. Roma, 2001.
10. Velluti D. La cronica domestica scritta tra il 1376 e il 1370. Acura di I. Del Lungo e C. Volpi. Firenze, 1914.
11. Tommaso di Silvestro. Diario (1482-1514). A cura di L. Fumi. Rerum Italicarum Scriptores. XV. Parte V. Appendice VIII. Bologna, 1922-1929.
Поступила в редакцию
УДК 93/94
12. Villani M. Cronica. Croniche di Giovanni, Matteo e Filippo Villani a miglior lezione ridotte coll ' aiuto del testi a penna corredate da una prefazione del prof. Michele Sartorio. Milano, 1848. Libro I.
13. Mordenti R. Les livres de famille en Italie. Annales. Histoire, Sciences, Sociales, 2004, no 4.
14. Velluti P. Addizioni. Velluti D. La cronica domestica scritta tra il 1376 e il 1370. Acura di I. Del Lungo e C. Volpi. Firenze, 1914.
15. Strozzi L. Le vite degli uomini illustri della casa Strozzi. Firenze, 1892.
16. Pitti B. Khronika [Chronicle]. Tr. Z. V. Gukovskaya. Leningrad, 1972.
17. Malanima P. I Riccardi di Firenze. Una famiglia e un patrimonio nella Toscana dei Medici. Firenze, 1977.
18. Il libro di ricordanze dei Corsini (1362-1457). A cura di A. Petrucci. Roma, 1965.
19. Niccolini de' Sirigatti L. Il libro deglia ffairi proprii di casa de Lapo di Giovanni Niccolini de ' Sirigatti. Ed. Ch. Bec. Paris, 1969.
20. Zaretskii Yu. P. Avtobiografii popolanov: florentiit-sy XIV-XV vekov o sebe [Autobiography of Popolans: Florence citizens of XIV-XV centures.]. Gorod v sred-nevekovoi tsivilizatsii Zapadnoi Evropy [City in Medieval Civilization of Western Europe]. Vol. III. Chelovek vnutri gorodskikh sten. Formy obshchestvennykh svyazei. Moscow, 2000.
21. Balestracci D. La memoria degli altri. Cultura e so-cietà nell'Italia medievale. Roma, 1988. Vol. I.
16 июля 2015 г.
DOI 10.18522/0321-3056-2015-4-65-70
МОДЕРНИЗАЦИЯ И СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ: ПЕРСПЕКТИВЫ ИЗУЧЕНИЯ
© 2015 г. Н.Г. Мануковский
Мануковский Николай Георгиевич -аспирант, кафедра отечественной истории, Институт истории и международных отношений Южного федерального университета, ул. Б. Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону, 344082. E-mail: [email protected]
Manukovskiy Nikolay Georgievich -Postgraduate Student, National History Department, Institute of History and International Relations of the Southern Federal University, B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia. E-mail: magistratura2012@yandex. ru
Исследуются сложившиеся на настоящий момент теоретические положения о проблеме взаимосвязи экономической модернизации и социального развития. Приведенный историографический обзор позволяет выделить некоторые перспективные направления исследования. Среди них - изучение динамики роста благосостояния населения и становления благоустроенной социальной среды в период модернизации, выявление соответствия социальных перемен ожиданиям населения, анализ процессов изменения представлений о социальном идеале. Отмечается необходимость изучения этих аспектов социального развития на общероссийском и региональном уровнях.
Ключевые слова: экономическая модернизация, социальное развитие, социальные изменения, материальное благосостояние, социальная среда, социальный идеал, социальные ожидания, социальный комфорт.
The article is devoted to the study of the modern theories of relations between social development and economic modernization. It includes a detailed historiographical analysis that allows to identify some promising directions of the research, such as welfare dynamics and the formation of a well-maintained social environment in the period of the modernization, to determine the relevance of the social changes to the expectations of the population, to analyze process of changing the perceptions about the social ideal. The author stresses the need to explore these aspects of social development both on the national and regional levels.
Keywords: economic modernization, social development, social change, welfare, social environment, social ideal, social expectation, social comfort.
Теория модернизации зародилась в 50-60-е гг. ХХ в. в США как результат работы целого ряда исследователей (Т. Парсонс, Э. Шилз, У. Ростоу, Ш. Айзенштадт, С. Блэк и др.) и представляла собой способ научного объяснения процесса прогрессивной трансформации традиционных аграрных обществ в современные индустриальные общества. В основу теории модернизации была положена концепция «стадий экономического роста» американского экономиста и социолога У. Ростоу, выдвинутая им в 1960 г. Ее ключевая идея заключалась в том, что основной движущей силой общественного прогресса является рост материального производства, обусловленный положительными сдвигами в сфере технологий. У. Ростоу выделил в истории человечества пять стадий развития: «традиционное» общество, основанное на сельском хозяйстве и низкопроизводительном ручном труде; «переходное» - сопровождающееся началом зарождения промышленного производства; «период сдвига», связанный с процессом дальнейшего становления индустриального производства; «период зрелости», характеризующийся становлением высокоразвитого промышленного производства и эру высокого уровня массового потребления и всеобщего благосостояния [1]. В соответствии с данным подходом модернизация стала пониматься как процесс, одной из важнейших сторон которого являлись технологические изменения, обусловившие материальную основу индустриального общества и присущий ему относительно высокий уровень благосостояния.
Позднее представленный в концепции У. Ростоу тезис о взаимосвязи составляющего основу модернизационного перехода к индустриальному обществу экономического прогресса, с одной стороны, и развития материального благосостояния - с другой, был более глубоко осмыслен рядом зарубежных обществоведов.
Так, согласно точке зрения американского социолога и философа П. Бергера, одним из важнейших результатов модернизации является обусловленное экономическим ростом улучшение условий повседневного существования широких слоев населения, а главным критерием ее успеха выступает социальное развитие, или повышение
качества жизни людей. Этот чисто хозяйственный процесс накопления национального богатства, по мнению Бергера, призван ликвидировать такие социальные пороки, как высокая детская смертность, низкая продолжительность жизни, недоступность образования и квалифицированной медицинской помощи, массовый голод и нищету, т. е. нивелировать явления, порождающие социальное неравенство и классовое расслоение, которые в свою очередь негативно влияют на моральный климат внутри любой страны и разрушают основы человеческой солидарности [2, с. 148-149].
Схожего мнения придерживается автор концепции социального становления польский социолог П. Штомпка, утверждающий, что экономическая модернизация и связанный с ней прогресс материального производства означает комплексные, стремительные социальные изменения, приводящие к таким бесспорно прогрессивным достижениям, как увеличение продолжительности жизни, улучшение комфорта и гигиены, увеличение общественного капитала, повышение уровня образования и информированности.
В то же время П. Штомпка отмечает противоречивый и конфликтный характер вызванных экономической модернизацией изменений в социальной сфере. Так, согласно его концепции, картина процессов экономической модернизации часто включает в себя многочисленные противоречия разных социальных групп, конфликты и борьбу между ними. Причина заключается в том, что человеческое общество никогда не бывает однородным и всегда разделено на группы по различным интересам, стремлениям, знаниям и идеологиям. К тому же создаваемые экономической модернизацией экономические, социальные и культурные блага никогда не распределяются равномерно и удовлетворяют интересы и потребности преимущественно лишь некоторых социальных групп, в то время как затраты на модерни-зационные изменения, связанные с ними различного рода социальные трудности и культурные травмы ложатся бременем на другие социальные группы. Данное обстоятельство, по мнению П. Штомпки, может послужить источником социальных конфликтов как результата негативной обратной реакции со стороны социальных низов [3].
После того как в постсоветский период теория модернизации была признана значительной частью российских ученых - философов, социологов и историков, проблема научного осмысления феномена взаимосвязи экономической модернизации и прогресса в сфере социального развития также оказалась в центре их внимания. Так, обратившаяся к проблеме философского осмысления процесса социального развития в период модернизационной трансформации российский философ В.Г. Федотова отмечает, что сущность вызванных экономической модернизацией технологических перемен в сфере материального производства состоит в том, что они снимают стоящие перед обществом проблемы выживания и постепенно устраняют угрозу нищеты. Становление развитой машинной индустрии создает общество, способное защититься от эпидемий, голода, обеспечить рост социального комфорта и численности населения, развитие образования и культуры [4, с. 23].
Результат данных позитивных социальных изменений она определяет посредством введенного ею философского понятия «хорошее общество». К числу его объективных характеристик относятся продолжительность жизни, показатели рождаемости и смертности, экономическое положение населения (уровень безработицы, доход на душу населения, наличие или отсутствие бедности, голода, стоимость образования, медицины, размер пенсий, пособий, обеспеченность жильем, медицинская и социальная помощь), доступ к образованию, существование вертикальной и горизонтальной мобильности, правовой защиты, должного состояния окружающей среды [5].
Качественно новый этап отечественных модер-низационных исследований был связан с практическим освоением парадигмы теории модернизации специалистами-историками, прямым следствием чего стала как эмпирическая проверка на конкретно-историческом материале уже сложившихся теоретических положений, так и разработка новых теоретических и методологических уточнений, что нашло отражение в работах ряда крупных отечественных специалистов: Е.В. Алексеевой, Н.А. Проскуряковой, А.С. Сенявского, В.В. Алексеева, Б.Н. Миронова [6-11]. В этой связи особый интерес представляет обзор предложенных данными специалистами теоретических подходов как к научному осмыслению процесса модернизации в целом, так и к проблеме взаимосвязи экономической модернизации и прогрессивных изменений в сфере социального развития общества.
Так, согласно Е. В. Алексеевой, модернизация представляет собой сложный процесс прогрессив-
ных общественных изменений, охватывающий все сферы общественной жизни и человеческой деятельности: сферу материального производства и изменения в образе жизни людей, их материальном благосостоянии, поведении, культуре и общественном сознании и вызывающий рост социальной мобильности, а также урбанизацию, секуляризацию, распространение информации, грамотности и образования. С точки зрения Е.В. Алексеевой модернизация представляет собой системный процесс, перемены в одной из многочисленных сфер которого неизбежно вызывают изменения в других сферах [6].
Данную идею разделяет и Н.А. Проскурякова, определяющая модернизацию как всеобъемлющий процесс инновационных мероприятий при переходе от традиционного общества к индустриальному, который в свою очередь может быть представлен как совокупность подпроцессов индустриализации, урбанизации, функциональной дифференциации общества, бюрократизации, профессионализации, рационализации, становления новых цен-ностно-мотивационных механизмов и моделей поведения, образовательной и коммуникативной революций, роста материального благосостояния, формирования гражданского общества и правового государства. В результате таких ключевых подпроцессов модернизационного перехода, как индустриализация и связанная с ней урбанизация, формируются новые условия жизнедеятельности населения и меняется его образ жизни [7].
Суть модернизационного процесса в понимании А.С. Сенявского заключается в становлении развитого техногенного общества, в котором решающую роль начинает играть совокупность последовательно происходящих прогрессивных переворотов в технике и технологиях производства, формирующих соответствующие технологические уклады в экономике.
В целом, по его мнению, возникшая в результате экономической модернизации новая конфигурация технико-технологических укладов в сфере производства определяет совокупность базовых фундаментальных трансформаций социальной сферы, в том числе структуру занятости и доходов населения, уровень развития социальной инфраструктуры, профессионально-квалификационный и образовательный уровень населения, уровень его материального благосостояния и образ жизни [8].
Схожей точки зрения придерживается другой современный российский исследователь В.В. Алексеев, который отмечает, что модернизация «приводит к появлению и развитию передовых индустри-
альных технологий, а также соответствующих им политических, культурных и социальных механизмов, позволяющих данные индустриальные технологии поддерживать, использовать и ими управлять» [9]. При этом модернизация определяется им как процесс прогрессивного развития, предполагающий становление индустриально-городской цивилизации и «гигантское расширение возможностей материального благосостояния населения и личного раскрепощения человека», роста его общей культуры и образования [10].
Существенный теоретический и методологический вклад в разработку проблемы социального развития в процессе экономической модернизации внес Б. Н. Миронов, рассматривающий модерни-зационный переход как происходящий в ходе индустриализации и связанного с ней экономического роста процесс превращения аграрного общества в индустриальное и определяющий в качестве главного показателя успешности модернизации и как важнейший ее результат рост материального благосостояния населения [11, с. 661].
В то же время Б.Н. Миронов (как и П. Штомпка) отмечает противоречивость и конфликтный характер модернизации, связанный с тем, что, несмотря на подъем уровня жизни населения, его потребности и запросы под влиянием вызванного все той же модернизацией подъема культуры и грамотности растут еще быстрее, что часто служит фактором недовольства широких масс населения. Так, жалобы на материальное положение рабочих могут быть обусловлены не полуголодным их существованием, а тем, что их материальные и духовные потребности обгоняют возникающие в процессе экономической модернизации возможности их удовлетворения [11, с. 671].
Обратившийся к теоретическому исследованию степени удовлетворенности населения вызванными экономической модернизацией позитивными изменениями в социальной сфере отечественный специалист З. М. Хачецуков выдвинул теоретическую модель, предлагающую достаточно эффективное ее методологическое решение, связанное с введением понятий социального комфорта и социальной среды.
Так, с его точки зрения, социальный комфорт представляет собой субъективную категорию оценки степени соответствия социальной среды сложившемуся у большинства населения образу желаемого, или социальному идеалу. При этом социальный идеал формируется на основе сложившейся у того или иного социального субъекта аксиологической модели и обновляется в процес-
сах взаимодействия социального субъекта и социальной среды, его адаптации к новым социальным условиям, инкультурации и аккультурации, либо идеологической интервенции. В качестве условия высокого уровня социальной комфортности возникающей в ходе экономической модернизации социальной среды З. М. Хачецуков выделяет соответствие потребностей социального субъекта его способностям и возможностям, которые предоставляет ему данная социальная среда [12].
Таким образом, обзор сложившихся к настоящему моменту теоретических и методологических положений показывает, что ряд как отечественных, так и зарубежных исследователей связывают процессы экономической модернизации, индустриализации и урбанизации с ростом материального благосостояния населения, изменением условий его жизнедеятельности и формированием нового образа жизни. В целом рассматриваемые специалистами социальные изменения, вызванные экономической модернизацией, могут быть однозначно идентифицированы и терминологически выражены как процесс формирования новой социальной среды при понимании последней как совокупности материальных, экономических, социальных, политических и духовных условий существования и деятельности индивидов и социальных групп. Кроме того, в некоторых теоретических подходах к научному осмыслению проблемы взаимосвязи экономической модернизации и социального развития предложена идея рассмотрения этих двух процессов как продукта сложного взаимодействия различных субъектов модернизацион-ных трансформаций. Также некоторыми исследователями отмечается, что степень благоустройства и комфортности возникающей в процессе экономической модернизации новой социальной среды существенно зависит не только от экономического роста, но и от степени удовлетворенности субъективных потребностей, запросов и ожиданий населения.
В этой связи ряд общетеоретических и методологических представлений и установок относительно взаимосвязи и взаимовлияния экономической модернизации и социального развития прошли успешную эмпирическую проверку в рамках некоторых отечественных конкретно-исторических исследований как общероссийского, так и регионального уровня.
Так, Б. Н. Миронов на основе расчетов на общероссийском массовом статистическом материале эмпирически подтверждает общетеоретическое представление о взаимосвязи между экономиче-
ской модернизацией и индустриализацией и позитивными сдвигами в социальной сфере. Согласно его расчетам, индекс человеческого развития в имперской России в период интенсивной экономической модернизации и индустриализации вырос с 0,188 до 0,325. В процессе экономической модернизации развитие материального производства ускорилось настолько, что, несмотря даже на очень большой естественный прирост населения, душевой валовой внутренний продукт (а соответственно и уровень жизни) увеличивался быстрее, чем в самых больших экономиках мира того времени [11].
К схожим выводам приходит и В. В. Алексеев, подтверждающий теоретическое положение о взаимосвязи экономической модернизации и прогрессивных изменений в сфере социального развития результатами своих конкретно-исторических исследований, посвященных проблемам экономической модернизации и социального развития Урала. Так, он отмечает, что экономическая модернизация на Урале в имперский период вела к целому ряду позитивных социальных изменений: урбанизации, росту грамотности, повышению уровня благосостояния, изменению менталитета населения (отход от традиционных представлений об укладе жизни), его поведения, быта, одежды. Подводя итоги уральского феномена модернизации в имперский период, В. В. Алексеев приходит к выводу, что на этом пути были достигнуты существенные результаты, сопоставимые «с достижениями первопроходцев европейской модернизации» [10].
Однако, несмотря на значительные достижения некоторых отечественных историков в деле изучения проблемы взаимосвязи и взаимовлияния экономической модернизации и социального развития подобных исследовательских работ, особенно регионального уровня, по-прежнему немного, что дает основание утверждать о необходимости продолжить всестороннюю разработку данной научной проблемы в рамках как общероссийских, так и региональных конкретно-исторических исследований.
В целом, анализ сложившихся на настоящий момент в отечественном и зарубежном общество-знании относительно проблемы взаимосвязи экономической модернизации и социального развития теоретических положений, а также обзор результатов некоторых посвященных этой проблеме конкретно-исторических исследований позволяют выделить ряд перспективных на настоящий момент направлений изучения динамики роста благосостояния населения и становления благоустроенной социальной среды в период модернизации,
выявление степени соответствия социальных перемен ожиданиям населения, анализ процессов изменения представлений о социальном идеале.
Вполне очевидно, что широкое и всестороннее рассмотрение и изучение выделенных аспектов проблемы взаимосвязи и взаимовлияния экономической модернизации и социального развития поможет расширить сложившуюся к настоящему моменту сумму научных знаний относительно характера, динамики, движущих сил и социального содержания процессов модернизационных трансформаций в экономике России конца XIX - начала ХХ в.
Литература
1. Rostow W. W. The Stages of Economic Growth: A None-Communist Manifesto. Cambridge, 1990. 272 р.
2. Бергер П. Капиталистическая революция (50 тезисов о процветании, равенстве и свободе) / пер. с англ. Г.П. Бляблина. М., 1994. 320 с.
3. Штомпка П. Модернизация как социальное становление (10 тезисов по модернизации) // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2013. № 6 (30). С. 119-122.
4. Федотова В. Г. Хорошее общество. М., 2005. 544 с.
5. Федотова В. Г. Модернизирующийся мир и глобализация (окончание) // Знание. Понимание. Умение. 2005. № 2. С. 95.
6. Алексеева Е. В. Объяснение российской истории с помощью теории модернизации: pro et contra // Уральский исторический вестник. 2001. № 7. С. 109.
7. Проскурякова Н. А. Модернизация России XIX века // История России: теоретические проблемы. М., 2013. С. 310-314.
8. Сенявский А. С. Модернизационные концепции и их потенциал в изучении российской истории // Там же. С. 24.
9. Алексеев В. В. Модернизационная перспектива: проблемы и подходы // Опыт российских модернизаций XVIII-XX века. М., 2000. С. 15.
10. Алексеев В. В. Россия в модернизирующемся мире // История России: теоретические проблемы. С. 198.
11. Миронов Б. Н. Благосостояние населения и революции в имперской России. М., 2010. 897 c.
12. Хачецуков З. М. Социальный комфорт в контексте трансформационных процессов в структуре современной российской повседневности // Вестн. МГИМО-Университет. 2013. № 2. С. 217.
References
1. Rostow W. W. The Stages of Economic Growth: A None-Communist Manifesto. Cambridge, 1990. 272 p.
2. Berger P. Kapitalisticheskaya revolyutsiya (50 tezisov o protsvetanii, ravenstve i svobode) [Capitalist Revolution (50 thesis about prosperity, equality, liberty]. Tr. from Engl. by G. P. Blyablin. Moscow, 1994, 320 p.
3. Shtompka P. Modernizatsiya kak sotsial'noe stanovlenie (10 tezisov po modernizatsii) [Modernization as a Social Establishment (10 thesis about modernization)]. Ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny: fakty, tendentsii, prognoz, 2013, no 6 (30), pp. 119-122.
4. Fedotova V. G. Khoroshee obshchestvo [Good Society]. Moscow, 2005, 544 p.
5. Fedotova V. G. Moderniziruyushchiisya mir i globali-zatsiya (okonchanie) [Modernizing world and Globalization]. Znanie. Ponimanie. Umenie, 2005, no 2, p. 95.
6. Alekseeva E. V. Ob"yasnenie rossiiskoi istorii s pomoshch'yu teorii modernizatsii: proetcontra [Explanation of the Russian History with the Help of Modernization Theory: pro et contra]. Ural'skii istoricheskii vestnik, 2001, no 7, p. 109.
7. Proskuryakova N. A. Modernizatsiya Rossii XIX veka [Modernization of Russia in the XIX century]. Istoriya Ros-sii: teoreticheskieproblemy. Moscow, 2013, pp. 310-314.
Поступила в редакцию
8. Senyavskii A. S. Modernizatsionnye kontseptsii i ikh potentsial v izuchenii rossiiskoi istorii [Modernization Conceptions and their Potential in the Study of Russian History]. There. P. 24.
9. Alekseev V. V. Modernizatsionnaya perspektiva: problemy i podkhody. Opyt rossiiskikh modernizatsii XVIII-XX veka [Modernization perspective: problems and approaches. The Experience of Russian Modernization of XVIII-XX centuries]. Moscow, 2000, p. 15.
10. Alekseev V. V. Rossiya v moderniziruyushchemsya mire [Russia in the Modernizing World]. Istoriya Rossii: teoreticheskie problem, p. 198.
11. Mironov B. N. Blagosostoyanie naseleniya i revoly-utsii v imperskoi Rossii. [Social Welfare and Revolutions in the Imperial Russia]. Moscow, 2010, 897 p.
12. Khachetsukov Z. M. Sotsial'nyi komfort v kontekste transformatsionnykh protsessov v strukture sovremennoi rossiiskoi povsednevnosti [Social Comfort in the Context of the Transformation Processes in the Structure of the Contemporary Russian Everyday Life]. Vestn. MGIMO-Universitet, 2013, no 2, p. 217.
22 июля 2015 г
УДК 930.1 DOI 10.18522/0321-3056-2015-4-70-77
ТЕОРИЯ ВОТЧИННОГО ГОСУДАРСТВА В СОВЕТСКОЙ И СОВРЕМЕННОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
© 2015 г. Л.В. Мининкова
Мининкова Людмила Владимировна -доктор исторических наук, профессор, Институт истории и международных отношений Южного федерального университета, ул. Б. Садовая, 33, г, Ростов-на-Дону, 344082. E-mail: [email protected]
Mininkova Lyudmila Vladimirovna -Doctor of Historical Sciences, Professor, Institute of History and International Relations of the Southern Federal University, B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia. E-mail: [email protected]
Теория вотчинного государства возникла в дореволюционной русской историографии. Такое государство историки видели в Московской Руси, рассматривая его как вотчину царя. В советской историографии эта теория не использовалась для объяснения характера Московского государства. В современной историографии возродился интерес к этой теории. В вотчинном государстве видят особенность истории России, которая негативно сказывалась на ней.
Ключевые слова: историография, вотчинное государство, теория истории.
The theory of the patrimonial state originated in the prerevolutionary Russian historiography. This kind of state historians observed in Muscovy, where the state was considered as a fiefdom of the Tsar. In the Soviet historiography, this theory wasn't used by the historians to explain the nature of the Muscovite state. The interest in this theory has been revived in the modern Russian historiography. The patrimonial states are considered as characteristic feature of Russia which negatively affected the state.
Keywords: historiography, patrimonial state, the theory of history.
Одним из существенных выражений стремления советской историографии к самому решительному разрыву с традициями, научным наследием и теоретическими разработками русской дореволюционной
историографии являлся отказ от теории вотчинного государства, ее фактическое забвение историками. О ней упоминалось главным образом в некоторых историографических обзорах. Между тем суще-
