Модерат из Гадиры. Фрагменты и свидетельства

Афонасин Евгений Васильевич

МОДЕРАТ ИЗ ГАДИРЫ

Фрагменты и свидетельства

Е. В. Афонасин

Немногочисленные свидетельства о Модерате и фрагменты из его сочинений представляют большой интерес для истории неопифагореизма. Имя Mo6épatoc (MoSepátou и др.) в TLG (http://www.tlg.uci.edu) встречается 18 раз: у Плутарха (1), Порфирия (3), Евсевия (1), в Лексиконе Суды (1), у Сто-бея (3), Прокла (1), Сириана (2), Симпликия (2), Либания (2), Стефана Грамматика (1) и Фотия (1), дублируясь в составе свидетельств об «Архите» и «Гипархе» (в обоих случаях очевидная псевдопифагорика) и у Евсевия и Суды, которые цитируют Порфирия. Из оставшихся 15 случаев только 7 сообщают содержательную информацию, во всех остальных случаях Модерат лишь упоминается, а у Фотия это имя просто перечисляется в алфавитном списке имен. За исключением иначе неизвестного корреспондента Либания (письма 1056 и 1058, ed. R. Foerster) по-видимому, военного, и латинского писателя, автора трактата О сельском хозяйстве (De re rustica) Луция Юния Модерата Колумеллы (Lucius Junius Moderatus Columella), также жившего в I в. н. э., других Модератов в античных источниках не упоминается. Рассмотрим эти свидетельства по-порядку.

Общие сведения

1. Родной город Модерата упоминается в Этнике (p. 193, 9-15 Meineke) Стефана Византийского. Г á б £ i р a, как сообщается, представляет собой город на острове у Океана, отделенный от суши узкой полоской земли и горной цепью, причем, согласно Эратосфену, название города женского рода. Жителей города называют Гадиритами (как у Александра Полигистора), Гадиреями, Га-дирянами, или из Гадиры и т. д. Именно из этого города был родом Модерат, написавший Лекции о пифагореизме в пяти книгах:

« Г á б £ i р a, nóXic ка! v^aoc ev тф WKxavü cttcv^ Kal Л£р1цг|кг|С, wc oiaa taivia t^c YHc

6£ipá. ’EpaToa9évr|C 6s ^ rá6£ipoc фг|ст! 9r|ÄUKÜc. ó noXít^c Ta6£ip£Úc- outw Y&p та

névt£ ßißXia ¿niYÉYpantai twv nu9aYopiKÜv a^oXwv Mo6£pátou Ta6£ipéwc.

Ä£Y£tai Kal ra6£ipitr|c, wc AXé^av6poc ó noXuíatwp. XéY£tai Kal ra6£ipatoc wc t^c Л

rá6£ipa £Ú9dac, Kal ra6£ipavoí, Kal Ktr|tiKÖv ra6£ipiKÓc».

2ХОЛН Vol. 3. 1 (2009)

Географическое сообщение соответствует действительности. Расположенный на атлантическом побережье Испании к западу от мыса Трафальгар в одноименном заливе на выходе из Гиблартара, город Кадис (Cadiz; древние названия: Гаддир, Гадес, Гадейра, Гадира) был основан финикийцами ок. 1100 г. до н. э., спустя некоторое время перешел во власть карфагенян, а затем римлян (после Второй пунической войны). Он расположен на острове (совр. название Леон) и отделен от суши узким каналом. Утесы с севера, запада и юга и песчаные отмели с северо-востока превращали остров в неприступную крепость. Не очень известный в античности, город играл важную роль в Средние века, особенно возвысившись с открытием Америки, так как сюда приходили корабли с ценными грузами. Современный Кадис по-прежнему остается важным торговым городом Испании, а также туристическим и культурным центром.

2. Жил Модерат в первом веке н. э., если верить Плутарху, который в Застольных беседах (728 В) выводит «ученика Модерата по имени Лукий, родом из Этрурии». Этот литературный персонаж был агрессивным пифагорейцем, отказывающимся толковать символы, что, как замечает Диллон (см. выше), может отражать взгляды самого Модерата. Похоже, это подтверждается и сообщением Порфирия (см. ниже, фрагмент 1). Как бы там ни было, это сообщение интересно прежде всего потому, что позволяет датировать время жизни Модерата, так как Плутарх описывает пир, данный в его честь его римским другом Секстом Суллой в 90-е годы. Так что Модерат жил в I в. н. э., а значит, был примерным современником «пифагорейца» Аполлония Тианского.

3. Сообщение о СОЧИНЕНИИ Модерата проблематично. По словам Порфирия (Жизнь Пифагора 48, 1), оно состояло из 11 (или 10) книг (написание варьируется: èv evSekü, evSekü или èv бека; cf. Des Places 1982: 59), а не из пяти, как говорит Стефан. Однако, в отличие от Стефана, Порфирий не сообщает названия. Касательно объема сочинения естественно предположить, что Порфирий был лучше информирован о Модерате, что же касается названия, то оно достаточно стандартно - Пи0ауор1ка1 а^оАш (ученые записки на досуге, упражнения, ср. выражение Плутарха, также в пифагорейском контексте: акошцата ка! а^оАш, акусмы и упражнения, возможно, ученая беседа).

4. МЕСТО МОДЕРАТА В ИСТОРИИ АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ хорошо иллюстрируют два сообщения Порфирия. В Жизни Плотина он дважды повторяет одну и ту же мысль (20, 74 и 21, 6). В первом случае Порфирий цитирует сочинение Лонгина О пределе, посвященное Плотину и Амелию Гентилиану: «Плотин... достиг в разработке платоновских и пифагорейских идей большей ясности, нежели была до него, существенно превзойдя тщательностью своих сочинений Нумения и Крония, Модерата и Трасилла; второй же, следуя за ним и занимаясь тем же самым, основное внимание уделял деталям, особенно усердно и в полную противоположность своему учителю, оттачивая слог.». Несколькими строками ниже Порфирий пересказывает то же самое, несколько смещая акценты: «Плотин и Амелий превосходили современников разнообразием рассматриваемых

тем и степенью оригинальности их рассмотрения; не одобряя при этом учений Нумения и не присваивая их, они следовали скорее пифагорейцам и Платону, так что сочинения Нумения, Крония, Модерата и Трасилла существенно уступают трудам Плотина, а Амелий, следуя за Плотином, особенно усердно и в полную противоположность своему учителю, оттачивал слог.».

В сочинении Порфирия Против христиан (фр. 39 Harnack), которое цитирует Евсевий (Церковная история VI 19, 8, 1-4) и, с небольшими вариациями, Суда (П 182, 5-10, p. 1916 Adler), Модерат причисляется к известным пифагорейцам:

«... он [Ориген] постоянно изучал Платона и занимался сочинениями Нумения и Крония, Аполлофана и Лонгина, а также Модерата, Никомаха и других знаменитых пифагорейцев; пользовался он и книгами Херемона стоика и Корнута; научившись у них фигуральному толкованию греческих мистерий, он применил эти знания к иудейским писаниям».

«... ctuv^v Т£ Y&p äd тф nXatwvi, ток; Т£ Nou^^viou ка! Kpoviou ÄnoWofavouc; тє ка! Ло77^ои ка! Мобєратои Шкоца^ои тє ка! twv ¿v Пи0а7орєюк; ¿XXoy^wv äv5püv шціХа аи77ращшаіл', ¿ХРЛто 6є ка! Хаірг^^ос; той Хтшїкои KopvouTou тє таї; ßißXoi;, пар' 6v tov цєта\г|пті*^ twv пар' "EXXr|CTI-V ^uaTr|piwv Yvoй; Tp6TOv таї; ’Іоибаїкаї; пpoст^^єv 7рафаї;».

Очевидно, что к «известным пифагорейцам» Порфирий относит только Модерата и Никомаха, в то время как Нумений и Кроний (они всегда упоминаются вместе, см. подробнее гл. 3) - это скорее платоники, также как и Лонгин. Об Аполлофане известно немногое: он был родом из Антиохии и учился у стоика Аристона из Хиоса (начало III в. н. э.). Херемон и Корунт известны лучше. Первый был историком и библиотекарем Серапиона в Александрии в I в. н. э., а затем переехал в Рим и стал учителем Нерона. Он писал о египетской истории и кометах (упоминается у Оригена, Против Кельса I 59; cf. Horst 1984). Второй был известным римским стоиком, также времен Нерона. Его сочинение «Краткое изложение традиционного греческого богословия» частично сохранилось (см. Most 1989; Позднев 2003).

Свидетельства об учении

5. Прокл упоминает Модерата по имени лишь один раз - в Комментарии на Тимей (III 19, 5-9; vol. 2, p. 476, 7-12 Diehl; Baltzly 2007, 62; cf. Tarrant 2006, 38), говоря следующее:

«Оставим в стороне все те средние величины, которые ввели недавние авторы, -я имею в виду Никомаха, Модерата и им подобных, - и сосредоточимся вместо этого на тех трех средних, о которых сейчас идет речь и из которых Платон составил душу, - арифметической, геометрической и гармонической пропорциях, ведь легко видеть, как все они могут быть порождены из равенства в соответствии со следующими правилами.»

«iva Y&p napü^sv <^sv> xa; aXXa; цестотг|та;, a; oí vewTepoi лросттібєасті, той; NiKo^á^ou; X¿yw, той; MoSepáTou; ка! e’í Tive; aXXoi тоюитоі, пєр! Ss Tüv Tpiwv та vßv ^CToTr|Twv s’ínw^sv, аф' óv ка! ó nXáTwv иф[сттг|сті T^v ^ux^v, ápiG^Ti^;, 7£шцєтрік^;, áp^oviK^;, є^єстті mGopäv, опш; апо т^; Іст0тг|то; абтаї пастаі YsvvwvTai 5іа TüvSe Tüv пpoсттaYцáтwv».

И действительно, в своем Введении в арифметику Никомах говорит о десяти средних (см. II 22.1), в то время как Ямвлих в своем Комментарии на Никома-хову арифметику (100.19-25 Pistelli) говорит, что лишь три из них древние. Так что источник Прокла понятен. Нам важно, что в этой же связи упоминается и Модерат. Мы не знаем, имел ли Прокл (или Ямвлих) доступ к его сочинению, однако ясно, что по традиции ему также приписывают определенные достижения в пифагорейской математике.

6. Нечто подобное говорит и Сириан в своем Комментарии на Метафизику Аристотеля (Syrian. In Met. CAG 6.1 p. 151, 14-22 Kroll; Mullach 2 p. 117, Nolle fr. 67, p. 58). Ср. также Stobaeus I 41, 2; пер. Dillon-O'Meara 2008, 124; об Архите: Huffman 2005, 597; Thesleff 47, 27-48, 2.

«Как и ты проводишь различение и говоришь, что форма и общее неделимы в мышлении (ката Xóyov: по определению), а элемент - во времени (ката xpóvov), потому что время возникновения всех вещей начинается отсюда, так же и они, по-твоему, полагают, как и ты задавая вопрос: “Что есть единое? Правящее начало (то ¿px^Y^öv) или же мельчайший элемент при разделении на части (то ш; ¿v цорюі; ¿XáxiCTTov)?” Но поскольку они в целом различают между единым и монадой, о чем много рассуждали и древние пифагорейцы, как, например, Архит, который говорит, что “будучи подобными они отличаются друг от друга”, а из недавних - Модерат и Никомах, то чего ради мы совершаем этот прыжок от монады к единому, если только не желаем сделать их воззрения еще более труднопостижимыми?»

«Остпєр oív стй таита Siaipe!;, ка! то ^sv eíSo; ^ то кабоХои ката Xóyov ф^; áSiaípeTov eívai то Ss CTTOixáov ката xpóvov, ¿пєіб^ т^; YevéCTew; ó xpóvo; ап' аитои архєтаї, оитш vó^iZs каке^и; npoTCÍvav no!ov £v ¿ршта;; то apxriY^v ^ то ш; ¿v ^opíoi; ¿XáxiCTTOv; öXw; Ss S^opá; oÜCTr|; пар' аитої; £Vö; ка! ^ová5o;, пєр! ^; ка! Tüv прєстРитєр^ nuGaYopsíwv пoXXo! SieXéx9r|CTav, шстпєр ApxÚTa;, ö; фг|стіу оті то £v ка! ^ ^ová; "ctuyyev^ ¿óvTa S^épei áXXáXwv", ка! Twv vewTépwv Ss MoSspaTo; ка! NlKóцaxo;, Sw ті ^Ta^Sw^v апо т^; ^ováSo; ¿п! то sv, єІ ц^ apa ц^ SuстфшpaтóT£pov то ¿кєіу^ Yévr|Tai ßouXrma».

7. Стобей (Anth. I 21.8.1-9.9, р. 7 Wachsmuth) приписывает Модерату два высказывания о числах, которые, с одной стороны, перекликаются со свидетельствами Прокла и Сириана, однако, с другой стороны, буквально соответствуют месту из «Изложения математических предметов, полезных для чтения Платона» философа и математика II века н. э. Теона Смирнского (p. 18 Hiller). Вслед за Доддсом (см. приложение, сн. 45), Диллон (см. выше) предлагает принять в качестве «рабочей гипотезы» предположение о том, что Теон цитирует Модерата. Однако не исключено, что Теон и Стобей могли независимо воспользоваться одним и тем же источником, возможно доксографического ха-

рактера. Наконец, Стобей или его источник мог приписать эти высказывания Модерату без всякого на то основания, просто как «типичному» пифагорейцу. Говорится следующее (Стобей, Anth. I, Proem., 8, 1-9; p. 21 Wachs.):

«Число можно кратко определить как систему монад, или прогрессию в множественность, начинающуюся с монады, и регрессию, на монаде заканчивающуюся. Монады [Диллон, вслед за Теоном: монада] представляют собой ограничивающие количество [начала и элементы числа], к которым сходятся [последовательности], если от множества последовательно отнимать по очереди каждый номер; и она характеризуется неподвижностью и стабильностью, ибо количество не может регрессировать дальше, чем монада».

«Естті 5s äpi0^6;, ш; типф єіпєїу, стйсттгща ^ova5wv, ^ пропобюцо; пХГ0ои; äno ^ova5oc; äpx6|^voc; ка! ävапo5lCTЦ6c; єі; цovа5а катаХ^^. Movа5є; 5s пєра^оисті пост6тг|0', ^ ті; цєїоиц^ои той пХГ0ои; ката t^v ифаірєстіу паvт6; äpl0цoй сттєрг|0єїста ^ovr|v тє ка! сттастіу Хацßаvєl• пєраїтєрш уар ^ ^ova; т^; пост6тг|тос; ойк істхиєї ävапo5íZєlv».

Текст Теона из Смирны в ряде случаев понятнее (Expositio, 17, 28-18, 8 Hiller). Совпадения выделены курсивом:

«Согласно пифагорейскому преданию, числа являются началом, источником и корнем всего. Число есть система монад, или прогрессия в множественность, начинающаяся с монады, и регрессия, на монаде заканчивающаяся. Монада же есть ограничивающее количество (начало и элемент числа), если от множества последовательно отнимать по очереди каждый номер; и она характеризуется неподвижностью и стабильностью: ведь его дальнейшее рассечение невозможно».

«ката 5^ той; Пu0аYoplкoйc; прєст^єитєа та twv äpi0^üv ш; äpx^ ка! пг^П ка! рі^а twv navTwv. äpl0^6; ¿ctti стйсттгща ^ova5wv, ^ пропо5їстцос; пХГ0ои; äno ^ova5oc; äpx6|^voc; ка! ävапo5lCTЦ6; єі; цovа5а катаХ^^. ^ova; 5є ¿стті пєра^оиста пост6тп; [äpxn ка! сттolxєIov twv äpi0^üv], ^ті; цєїоиц^уои той пХГ0ои; ката t^v ифаірєстіу той паvт6; äpl0цoй сттєрг|0єїста ^ovr|v тє ка! сттаст^ Хацßаvєl. ой Yap oí6v тє пєраїтєрш Yєv£ст0аl t^v тоцг^»

Теон вводит это определение в самом начале главы о монаде и единице, и оно выглядит вполне органичным. Примечательно, что это же определение монады Ямвлих приписывает древнему пифагорейцу Тимариду (In Nic. 11, 1-6 Pistelli):

«Монада - это минимальное количество или первая и общая мера или начало количества. Согласно же Тимариду, она есть “ограничивающая количество”, так как всякое начало и всякий конец называется пределом., а недавние (философы) определяют ее как “то, благодаря чему, всякая вещь называется одним”».

«Mova; 5є ¿стті постой to ¿XaxiCTTOv ^ постой то ^wtov ка! ^ivov цєро; ^ äpx^ постой ш; 5S ©ицарі5а; пєра^оиста п о ст 6 т r| ;, ¿пє! ¿касттои ка! äpx^ ка! тєХо; пера; каХєїтаї..., о[ 5S vєштєpol ка0' ^v £касттov twv övtwv £v Х^єтаї».

Следует заметить, что о Тимариде мы знаем только лишь от Ямвлиха. В каталоге пифагорейцев (О пифагорейском образе жизни 104 и 267) сообщается, что он был младшим современником Пифагора и родом с Пороса, а в других

местах Комментария к Никомаховой арифметике (27, 3 сл., 62, 18 сл. и 65, 6 РІ8ІеШ) говорится, что Тимарид называет число «прямолинейным», а также излагается «метод эпантемы» (нахождения по одному слагаемому всех остальных), открытие которого ему приписывается.

Далее слово «монада» (цоvac) традиционно этимологизируется как «остающаяся неизменной» (атрєлтос ц£уєїу) и «совершенно отдельная» (лаутеХшс цєцсгуша0аї) от (числового) множества (лЛ.г|0оис):

«...шатє цс^ас ^тої ало тои ¿ат^аі ка! ката таита шааитшс атрєлтос ц^є^, ^ ало тои 5іакєкр[а0аі ка! лavтєAйc цєцо^а0аї тои лХ^0оис єиХбусос

¿кХГ0г|---»

Смысл этой фразы проясняется благодаря Теону (19, 7-10):

«Называется она монадой, будучи неизменной и не выходящей за пределы своей природы. Ведь если монаду умножить на себя, останется монада. Ещё она называется монадой, потому что получается удалением и отделением от числового множества».

«каХєїтаї 5є цоvac ^тої ало тои ц^є^ атрєлтос ка! ц^ ¿^[атаа0аї т^с ¿аит^с фиаєшс оаакіс уар av ¿ф' ¿аит^ лоAAaлAaаldаa>цєv т^ цоvd6a, ц^єї цоvdc... ^ ало тои 5іакєкр[а0аі ка! цєцо^а0аї ало тои Хоїлои лХг|0оис тс^ арї0цс^ каХєїтаї цоvdc».

Во втором пассаже из Модерата, который у Стобея следует немедленно за предыдущим, проводится различение между монадой («единицей»), как началом числа, и единым («одним»), как первым принципом для исчислимых вещей (та арї0цпта), что также находит соответствие у Теона. Для уяснения контекста приведу отрывок побольше (пер. А. И. Щетникова, с изменениями). Предположение, что Теон является источником для Стобея, выглядит естественным, что конечно же не исключает возможности того, что Модерат также придерживался таких взглядов, и его, или какой-то доксографический источник, Теон и Стобей цитируют независимо друг от друга. Сообщение об Архите и Филолае (последнее предложение) интересным образом перекликается со свидетельством Сириана (выше):

Стобей (9, 2-9):

«Некоторым представляется, что началом чисел является монада, а началом счис-лимого - единое. Это последнее есть тело, которое может быть делимо до бесконечности. И как счислимое отделяется от числа, так же телесное отличается от бестелесного. Надлежит также знать, что началами числа недавние авторы считали монаду и диаду; согласно пифагорейцам, таковы идущие друг за другом по порядку пределы, мыслимые как нечётное и чётное».

«Т^єс т^ арї0ц^ арх^У dЛЄфГ|vavто т^ цоvd5а, т^ 5є арї0цг|т^ арх^ то £V. Тоито 5є ашца тєцv6цєvоv єіс алєlроv• шатє та арї0цг|та т^ арї0ц^ таитг| 5laХХdттєlv, г| бїафєрєї та ашцата т^ dаwцdтwv. Еіб^аї 5є ка! тоито хрг, отї т^ арї0ц^ є!аr|YГаavто тас архас о[ цєу vєwтєроl тг^ тє цоvd5a ка! т^ бтоба, о[ 5є Пи0ауорїко! лdаac пара то ¿^с тас т^ ор^ ¿к0єаєїс, 5ї' ¿V артїоі тє ка! лєрїтто! vооuvтal».

Теон (19, 21-20, 20):

«Началом чисел является монада, а началом счислимого - единое. И единое, будучи воспринимаемым чувственно, может быть делимо до бесконечности, но не как число и начало чисел, а как чувственно воспринимаемое. А умопостигаемая монада по своей сути неделима, в отличие от чувственно воспринимаемого единого, делимого до бесконечности. Счислимые предметы также отличаются от чисел, ведь первые телесны, а вторые бестелесны. С наивной точки зрения ближайшими началами числа считались монада и диада; согласно пифагорейцам, таковы идущие друг за другом по порядку пределы, мыслимые как нечётное и чётное, и тройка является началом чувственно воспринимаемых трёх, четвёрка - четырёх, и так для всех чисел. А ещё они заявляют, что монада является началом всех этих чисел и что единое в числах свободно от изменений, будучи только единым, и оно не отличается от другого единого по количеству, ведь каждое из них едино само по себе. Поэтому оно становится началом и мерой того, что существует само по себе; и всякое сущее называется единым, будучи причастным к первичной сущности и идее единого. Архит и Филолай говорили о едином и о монаде, не различая их, так что они называли монаду единым».

«шстт' аг| ^ архп т^ цЬ? ар10ц^ ^ |^^ас;, т^ ар10цг|Т^ то ка! то ш; ¿V а!ст9г|тоТ; т£цуш9а[ фаст^ а; ап£фоv, оих ш; dрl.9ц6V оибе ш; арх^ ар10цои, аАА' ш; аia0r|т6v. шстте ^ цоvd; vоr|Т^ обста абюфето;, то £у ш; а!ст9r|Т6V е!; ап£фоv тцr|т6v. ка! тd dрl.9цr|тd т^ dрl9цйv аг| av 6l.аф£роvта тф тd стшцата еЬш, тd астшцата. апАй; dрхd; dрl9цйv о[ uстт£р6v фаст1 тг^ те цоvd6а ка! т^ 5иа5а, о[ dП6 Пи9ау6рои пdста; катd то ¿^; тd; т^ ора^ ¿к9£ста;, 61' ¿V артю[ те ка! перптто! vооuvтаl, о!оv т^ ¿V а!ст9г|тоТ; тр|^ dрхпv т^ трюба ка! т^ ¿V а!ст9г|тоТ; Т£стстdршv пdvтwv dрхпv т^ т£трd6а ка! ¿п! т^ аААо^ dрl9цйv катd тайтd. о[ 6ё ка! айт^ тоит^ dрхпv т^ цоvd6а фаст! ка! то пdстr|; dпr|AЛаYц£vоv бюфора; ш; ¿V dрl9цоI;, ц6vоv аито £у, ои то £у, тоит£сттгу ои т66е то по|6^ ка! 6lафорdv тгуа про; £Т£роv прост£|Лг|ф6;, dXX' аито ка9' аито ёv. оитш Ydр av dрхr| те ка! ц£троv аг| тйгу иф' ¿аито бvтwv, ка9о £касттоv т^ бvтwv £v Х£уета1, ц£тастх6V т^; прштг|; тои ¿V6; ойст[а; те ка! !6£а;. Архита; 6е ка! Ф|Л6Аао; d6lаф6рш; то £v ка! цоvd6а ка\оист1 ка! т^ цоvd6а £v».

Четыре сообщения о Модерате можно, с некоторыми оговорками, идентифицировать как фрагменты, хотя, строго говоря, в двух случаях его сочинение лишь пересказывается Порфирием и Сирианом, цитирующим Порфирия, а два фрагмента из Ямвлиха, цитируемого Стобеем, представляют собой голые док-сографические сообщения, лишенные какого-либо контекста.

Фрагмент 1

О ЗАБВЕНИИ ПИФАГОРЕЙСКОЙ ТРАДИЦИИ

Благодаря этому сообщению Модерат предстает перед нами в качестве «агрессивного» пифагорейца, пишущего в духе псевдопифагорики и считающего, что подлинный платонизм - это пифагореизм.

(Порфирий, Жизнь Пифагора 53 Nauk; пер. М. Л. Гаспарова, уточненный)

«Вот каково было использование чисел у пифагорейцев. Из-за этого прежде всего и случилось так, что философия пифагорейцев почти затухла: во-первых, излагалась она загадками, во-вторых, записана она была по-дорийски, а так как это наречие малопонятное, то казалось, что и учения, на нем излагаемые, не подлинны и искажены, и, в-третьих, многие, выдававшие себя за пифагорейцев, на самом деле вовсе ими не являлись. Наконец, пифагорейцы жалуются, что Платон, Аристотель, Спевсипп, Аристоксен и Ксенократ присвоили себе все их выводы, изменив разве лишь самую малость, а потом собрали все самое дешевое, пошлое, удобное для извращения и осмеяния школы позднейшими злопыхателями и выдали это за их собственное учение. Впрочем, это случилось уже впоследствии».

<q ц£У S^ пері twv apiG^wv прауцатаа totautn тоїс Пибауорєюіс;. ка'і Sia tautnv прштіат^ oíaav [Zeller: amav] T^v фlЛ.oaoфíav таит^ auv£Pn a^aG^vai, npwTov ^ev Sia то атуцатшбєс;, епєіта Sia то каі та у£урацц£уа SwpiaTi уєурафбаї, ¿^о^а^с ті каі ааафес т^с $іаЛ.єктои каі ^S£v Sia тоито от^оєїабаї каі та ил' аит^с avlaтopouц£va S6Yцaтa шс v60a каі пар^кошц^уа тф avmpuc; П^ауор^ойс £lvai тойс ¿кф£povтac таита. пр6с Se тоиток; т6v nA.drava каі Арютот&п 2n£uainn6v те каі Aplaт6^£vov каі H£voкpdтn, Шс фааіу оі Пи0ау6р£юц та ^ev гартца aф£T£píaaa0al Sia Ppa^eiac ¿так^с, тa S' ¿тп6Лша каі ¿Xa^pa каі oaa пр6с Siaa^^^ каі XX.£uaa^6v тои S^aara^^ ило rav ^аага^с шт£pov аикоф^тошт^ пpopdA.\£тal auvayay£lv каі шс iSta т^с аір£ашс ката^шріааи aXXa таита ^ev ап£вп шт£pov».

Фрагмент 2 О декаде

Рассуждая о методах очищения души, будто бы предложенных Пифагором (Жизнь Пифагора 46-47), Порфирий говорит, что тот учил постепенно восходить от более мелкого и материального к бестелесному и вечному, прибегая для этого к средствам, предоставляемым математическими науками, потому что геометрические объекты находятся как бы посредине между телесным и бестелесным, будучи, с одной стороны, объемными, как и все тела, но, с другой, не имеющими плотности, как все бестелесное. Именно таким способом душа, постепенно привыкая к «новой пище», обретала блаженство и научалась созерцать истинно сущее. Не исключено, что об этом писал и Модерат. Вообще говоря, трактаты «пропедевтического» характера о первых десяти числах типичны для литературы пифагорейского характера. Традиция их составления восходит по крайней мере к Спевсиппу (большой фрагмент сохранился в составе Теологумен арифметики 82-85). Об этом пишет Теон Смирнский (Exp. 99, 17-106, 11, который обращается к трактатам О декаде Псевдо-Архита и

О природе Филолая). Таковы пифагорейское Священное слово и анонимные Теологумены арифметики, составленные на основе аналогичных трактатов Никомаха и Анатолия (об Анатолии см. Heiberg 1900). Выведение смысла десятки (бекаба) из слова «восприемница» (бе^аба) хорошо известно в пифагорейской литературе. Эту же этимологию приводит Ямвлих во Введении в Никомахову арифметику (Iamblichus, in Nicom. 118.11 Pistelli). Упоминается она и в соответствующем месте Теологумен арифметики (80). См. Mansfeld 1971, 157-159; Thesleff 1965, 164-166; O'Meara 1990 (первая глава).

(Порфирий, Жизнь Пифагора 48-52 Nauk; пер. М. Л. Гаспарова, уточненный)

48 Что же касается учения о числах, то, так пишет среди прочих и Модерат из Гадиры, в 11 [или десяти; cf. Des Places, p. 59] книгах весьма ясно изложивший мнения наших мужей, ими он занимался вот для чего. Первообразы и первоначала, говорил он, не поддаются ясному изложению на словах, потому что их трудно уразуметь и трудно высказать, оттого и приходится прибегать к числам для ясности обучения, по примеру учителей геометрии и грамматики. Ведь именно так последние, желая передать звуки и их значение, прибегают к начертанию букв и на первых порах обучения говорят, будто это и есть звуки, а потом уже объясняют, что буквы - это совсем не звуки, а лишь средство, помогающее получить

49 представление о настоящих звуках. Точно так же учителя геометрии, не умея передать на словах телесный образ, представляют его очертания на чертеже и говорят «вот треугольник», имея в виду, что треугольник - это не то, что сейчас начерчено перед глазами, а то, о чем этим начертанием дается понятие. Вот так и пифагорейцы поступают с первоначальными понятиями и образами: они не в силах передать словесно бестелесные

образы и первоначала и прибегают к числам, чтобы их показать. Так, понятие единства, тождества, равенства, причину единодушия, всеобщей симпатии, то, из-за чего все вещи остаются самими собой, пифагорейцы называют Единицей; Единица эта присутствует во всем, что состоит из

50 частей, она соединяет эти части и сообщает им единодушие, ибо причастна первопричине. А понятие различия, неравенства, всего, что делимо, изменчиво и бывает то одним, то другим, они называют Двоицею; такова природа Двоицы даже в сфере отдельных вещей. И нельзя сказать, что эти понятия у пифагорейцев были, а у остальных философов отсутствовали, - мы видим, что и другие признают существование сил объединяющей и разъединяющей целое, и у других есть понятия равенства, несходства и различия. Эти-то понятия пифагорейцы для удобства обучения и называют Единицей и Двоицей; это у них значит то же самое,

51 что «двоякое», «неравное» и «инородное». То же самое можно сказать и о других числах: всякое из них соответствует какому-то значению. Так, все, что в природе вещей имеет начало, середину и конец, они по такой его природе и виду называют Троицей, и все, в чем есть середина, считают троичным [и все, что совершенно, - тоже]; все совершенное, говорят они, исходит из этого начала и им упорядочено, поэтому его нельзя назвать иначе чем Троицей; и, желая возвести нас к понятию совершенства, они ведут нас через этот образ. То же самое относится и к другим числам. Вот на каких основаниях располагают они вышеназванные числа.

Точно так же и последующие числа охвачены (neptéxovtai) у них единым образом и значением, который они называют Десяткою (бекаба), то

52 есть «восприемницей» (бе^аба). Поэтому они утверждают, что десять -это совершенное число, совершеннейшее из всех, и что в нем заключено всякое различие между числами, всевозможные отношения и подобия между ними. В самом деле, если природа всего определяется через отношения и подобия чисел и если все, что возникает, растет и завершается, раскрывается в отношениях чисел, а всякий вид числа, всякое отношение и всякое подобие заключены в Десятке, то как же не назвать Десятку числом совершенным?

48 ^ бє пер! tœv àptG^œv прауцатеїа, ш; aÀÀoi те ^aalv каі Моберато; о ¿к

Ta6eipwv navu auveTüç èv Єvбeкa [BM : Єvбeкa VL èv бека W; cf. Des Places, p. 59] РфЛіок; auvayaywv то àpé^ov тої; àvбpàаl біа тоито ¿апоибаабп. ц^ б^а^оі yàp, фп°^, та пршта еїбп каі та; прФта; àp^àç аафй; тф А.6уш парабошаі біа те то бшпeplv6nтоv avrav каі бш£^оlатоv, пapeY£vоvто ènl той; àp^^ù; ешгщои бібаакаАіа; ^àpw ціцп°а^оі той; уешцєтра; каі той; ураццатюта;. ш; уар ойтоі, та; б^ацеі; ràv атоіхеїа каі айта тайга PоuÀ.6цevоl парабошаі, пapeY£vоvто ¿пі той; характера;, тоитои; À.£Yоvтeç ш; про; ^v прФт^ бlбaакaÀ.íav атоіхеїа elval, штepоv ц^тоі бібаакоиа^ оті о^х ойтоі атоіхеїа еіа^ оі характере;, àWà біа toutov

49 ^ою у^ета1 т^ про; dЛ.r|0£lаv стто^е^^ ка! о[ ушцетра1 ц^ !стхйоvт£;

тd dстФцата е!6п Хоуш парастт^ста1 параYÍvоvтаl ¿п! тd; 6lаYрафd; т^

стхnцdтшv, \£Yоvт£; еЬа1 трÍYШvоv т66£, ои тоито PоuЛ.6ц£Vоl трÍYШvоv еЬа1 то йпо т^ б^ йпоп!птоv, dХХd то тоюито, ка! 6ld тойтои т^ ^о^ тои трlYшvоu парютасти ка! ¿п! тшу прФт^ ойv \6ywv ка! е!6^ то аито ¿поínстаv о[ Пu9аY6р£lOl, ц^ !стхйоvт£; Х6YФ пара6l66vаl тd dстФцата £!'6п ка! тd; прФта; dрхd;, пар£Y£Vоvто ¿п! т^ 6ld тшу dрl9цшv 6ГХшст^. ка! ойтш; Т6V ц£у т^; ¿v6тnто; Х6Y0V ка! Т6V т^; таит6т^то; ка! !ст6тпто; ка! то аmоv т^; стиц^о!а; ка! т^; стицпа9аа; т^ бХ^ ка! т^; стшт^р^а; тои катd тайтd ка! Фстайтш; £Xоvто; простnY6р£uстаv• ка! Ydр то ¿V то!; катd ц£ро; £v Т0l0йТ0V йпЛрх^ ^vшц£vоv то!; ц£рест1 ка! стйц^ош катd

50 ц£Тошíаv тои прФтои атои. Т6V 6£ т^; £т£р6тпто; ка! dVlCT6тnто; ка!

паvт6; тои церютои ка! ¿V цета^оХ^ ка! аХХоте аХХш; £Xоvто; 6иоа6^ \6Y0V ка! 6ш6а простnY6р£uстаv• тоюйт^ Ydр кdv то!; катd ц£ро; ^ тшу 6йо фйст1;. ка! ойто1 о[ Х6Y0l ои катd тойтои; ц£v е!ст1, катd 6£ той; Хотюй; оик £Т1, dХХ' естт^ !6£!v ка! той; аХХои; ф1Хост6фои; 6uvdц£l; т^; dПоХlП6Vта; ¿vопоlой; ка! б1акрат^Т1га; тшу бХ^ ойста;, ка! аст! т^е; ка! пар' ¿к£Ívоl; Х6Y0l !ст6т^то; ка! dvоцоютnто; ка! £т£р6тпто;. тойтои; ойv той; Х6Y0u; еистгщои хdрlv б1басткаХ!а; тф той ¿V6; 6v6цатl простаYор£йошlv ка! тф т^; 6ш6о;- ой б1аф£ре1 6£ Y£ то!; айто!; ^ 6иоа6£; ^ dVlCT0£l6£; £!п£!v ^

51 ¿Т£ро£16£;. оцо!ш; 6£ ¿п! т^ аХХ^ dрl0цшv о аито; Х6Yо;• па; Ydр катd т^^ 6uvdц£шv т£такта1. ^Хгу Ydр естт1 Т1 ¿V т^ фйста т^ праYцdтшv £Xоv dрх^v ка! ц£стоv ка! теХеитг^. катd тои тоюйтои абои; ка! катd т^; то1айтп; фйстеш; Т6V тр!а dрl9ц6V катnY6рnстаv. 616 ка! паv то цест6тпт1 простк£XPnц£vоv трюа6£; еЬа1 фастív. [ойтш; 6£ ка! паv то т£Х£lоv простnY6р£uстаv.] ка! е! т! ¿стт1 т£Х£lоv, тоито фаст!у ¿ка^ т^ dрхп просткехр^ст9а1 ка! кат' ¿ке^^ кекостц^ст9аи ^ аХХш; ц^ 6uvdц£v0l 6vоцdстаl тф т^; трld6о; 6v6цатl ¿п' аит^; ¿хрr|стаvто• ка! е!; £vv0lаv аит^; РоиХ6ц^о1 £!стаYаY£!v ^ца; 6ld тои абои; тойтои тайт^ £!стrYаY0V. ка! ¿п!

52 тшv аХХшv 6' dрl0цшv о аито; Х6Yо;. ойто1 ойv о[ Х6Y0l ка9' ой; о[ pn9£vт£; dрl9цо! ¿тdYnстаv. ка! о[ ¿^^; П£рl£хоvтаl йпо ц1а; т^о; !6£а; ка! 6uvdц£ш;• тайтnv 6£ 6£кd6а о!оv 6£хd6а простnY6р£uстаv. 616 ка! т£Х£lоv dрl9ц6v т6v 6£ка £lvаl Х£Y0uстlv, цаХХоv 6£ Т£Х£l6татоv aпdvтшv, пастаv 6lафорdv dрl9цой ка! паv е16о; Х6Y0U ка! dvаХоYÍаv ¿V ¿аитф П£рl£lХnф6та. е! Ydр ^ тои паvт6; фйст1; кат' dрl0цшv Х6Y0u; те ка! dvаХоYÍа; ператоита1 ка! паv то Y£VvФц£V0V ка! ай^аv6Ц£V0V ка! Т£Х£l0йц£V0V кат' dрl0цшv Х6Y0u; 6l£^dY£l, пdvта 6£ Х6Y0V ка! пастаv dvаХоYÍаv ка! паv е16о; dрl9цой пер1£хе1 ^ 6£кd;, пш; оик av т£Хао; dрl9ц6; Х£Y0lТо айт^;

Определения природы души

Stobaeus I 49.32.1-119, р. 362-367 Wachsmuth (Iamblichus, De anima, fr. 4-5 Dillon-Finamore, p. 28-29)

Ямвлих начинает с замечания, что хотя, согласно Аристотелю (De anima I 2, 405 b 10), мнения о душе можно распределить в соответствии с тремя важнейшими родами (tpia та Kuptœtata yévn): движение (Kivnaiv), познание (yvwatv) и степень тонкости ее природы (Хептот^та oùaia;), он находит эти категории двусмысленными и запутывающими существо дела (ведь движение в категории изменения - это не то же самое, что движение в категории жизни и т. д.), не учитывающими, к тому же, все возможные мнения.

«АрштотеХпС (de anima I 2 p. 405b 10) ^èv oiv та ^aXiata SoKoüvta rfi ùnapxeiv sic трю та кuptwтaтa yévn àvayayœv, KÎvr|a[v те Kal yvüaiv Kal X£лт6тr|тa oùaiac... Eyw 5è ôpw èv тоиток; тоТс opot; поХи ^èv то ô^wvu^ov Kal auYKSxu^évov... поХи 5è Kal то àт£Xèc aumv Kal èvSsé; où yàp eveau лàvтa nspiXaPsTv та yévn ^v 5o^üv èv тот; тptal тоиток; opot;...».

Некоторые думают, продолжает он, что душа состоит из сферовидных (a^atpoetSwv) атомов, которые «первичнее тел и элементарнее четырех первоэлементов». Аристотель также начинает свой обзор с атомистов, однако это определение они едва ли приняли бы.

Согласно некоторым аристотеликам, говорится далее, душа представляет собой форму (eïSoc), связанную с телом, или «простое бестелесное количество» (лоют^с апХ^ àaœ^aTOc), или «совершенное чувственное качество» (поют^с oùaiœSnc теХт). Сюда же могла бы примыкать, фантазирует Ямвлих, идея о том, что «душа есть связь всех качеств и простая сумма их, возникающая либо как результат их самих, либо им подлежащая (^ ^v auvSpo^v ràv 6Х^ лоютг|т^ Kal то ëv auTOv кeфàXaюv, е1те то èmytYvo^evov ^ то лpoüлàpxov). Затем говорится следующее:

1 Теперь внимательно и по порядку рассмотрим тех, кто связывает сущ-

ность души с математической сущностью. Первым родом из них будет фигура (ax^a), которая есть предел протяженности (бtàataatc) и сама протяженность. В этих терминах она определялась Севером Платоником, 5 в то время как Спевсипп определил ее как «распространенную во всех

направлениях форму». Прибегнув к более чистому определению, можно, однако, определить ее наисовершеннейшим образом как причину или, скорее, единство, предшествующее им обоим.

Число будет вторым родом (математической сущности). И некоторые 10 пифагорейцы запросто прилагают его к душе; Ксенократ - поскольку она является самодвижущимся числом, Модерат-пифагореец [того же мнения], поскольку она охватывает пропорции; а Гиппас акусматик-пифагореец - как различительный инструмент бога-творца. Как сообщает

Аристотель (De anima I 2, 404 b 18-24), (определяя душу), Платон исходит 15 из предположения, что живое само по себе (aûto то (œov) составлено из идеи единого и первоначальных длины, (ширины) и глубины, определяя единое как ум, двоицу - как научное знание (¿татгщп), плоское число как мнение, а объемное число как чувственное восприятие.

Рассмотрим теперь гармонию, но не ту, которая присуща телам, 20 а математическую. Именно ее, то есть, попросту говоря, то, что делает складными и согласными друг с другом различающиеся между собой вещи, Модерат и прилагает к душе. Напротив, Ти-мей (из Локр) гармонию в душе относит к мере и связи (aùvôeaiv) в вещах и живых существах, и к сотворению всего сущего, в то время как Плотин, Порфиний и Амелий учили, что гармония пребывает в сущностных предсуществующих разумных принципах (Xóyoi); многие другие платоники и пифагорейцы также рассуждали в том смысле, что гармония переплетена с космосом и неотделима от небес.

1 Мета б^ таита тоис eíc; цабпцапк^ oüaíav èvTiGévTac; t^v oüaíav т^с

катаХеуш 6i£UKpivn^évwc. ’'Eoti б^ yévoc ëv ti arn^c то ахЛЦа, перас ov 6iaaTàa£wc, ка1 aÜT^ <^> б^отаок;. ’Ev аитоТс ^èv oüv тоиток; Zeß^poc ó nA.aTœviKoc aÜT^v à^œpiaaTo, èv i6éa 6è toù návTfl бюотатои Хлеиотпос 5 èv aiTÍa 6è ^Toi èvwaei toútwv aWoc av Tic KaGapœTepov aÜT^v лроот^оапто теХштата. náXiv toívuv ó àpiG^ôc èv ¿терш yévei кеТтаи AXXa ка! toùtov án\üc ^èv оитшс ëvioi twv nuGayopeiœv Tfi tyuxfi auvap^óZouaiv^ Шс б' aûтoкívnтov H£voкрáтnc, Шс 6è Xóyouc nepiexoúa^ Мобератос ó nuGayópeioc, Шс 6è ^m^v кооцоируои Geoù opyavov Лппаоос, ó

10 á^ua^amóc twv nuGayopeiœv^ Шс б' АрютотеХ^С (de anima I 2 p. 404b 18-

24) [отореТ, nXâTœv èк т^с тои £Vôc 1б£ас ка! тои лрФтои цг|коис <ка! nXáTou^ ка! ßáGouc arnrô то (œov пройпотШец^ос ка! то ^èv ëv voùv, t^v бè бuáбa èniaT^^nv, 6ó^v бè tôv toù ènm^ou àpiG^ôv, tôv бè toù отереои [t^v] aiaG^aiv бюр^ц^ос.

15 ’'Eti toívuv t^v áрцovíav !6w^£v, où t^v èv aw^aaiv èv^u^év^v, àXX'

^тк; èati ^aGn^amrç. TaÚT^v toívuv, Шс ^èv à^X^ eineTv, t^v та бlaф£рovтa ónwaoúv оиццетра ка! проог|уора àпeрyaZoц£vnv àvaф£рel е1с t^v ^ux^v Мобератос t^v б' Шс èv o^ciau; ка! (шаТс ка! yevéaei návTwv ^eaóT^Ta ка! oúv6£0iv ó Т^аюс (Locr. p. 99a sq.) aÜTfi 20 àvaTiGnai, t^v б' Шс èv Xóyolc тоТс кат' oüaíav пройпйрхоит Шшт^ос ка! Порфирюс ка! А^юс ларабебФкат, t^v бè auvбlaпXeкoц£vnv тф ка! àxœрlaтov тои o^avoù noXXo! бг| Tlvec twv nXaTwvwüv ка! ПuGayoрeíшv прокр^оио^.

8: Ms. Ас^оис: <èv> XÓYOlc; Ms.Л£рl£xouaav : пер^оио^ Usener, Л£рl£xovтa Herren, Л£рl£xouaav Diels-Kranz, лер^хоиаг!; Festugière

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Далее Ямвлих рассматривает мнения философов о бестелесности души. Одни считают, что «душа во всей ее полноте ничем не отличается от ума, богов и превосходящих ее родов». Этого мнения определенно придерживается Нуме-ний (см. фрагмент 41 Des Places), в то время как Плотин, Амелий и Порфирий в этом не вполне уверены. Другие, как ведется со времен Пифагора, Платона, Аристотеля и как сам Ямвлих надеется показать «всем этим трактатом», отделяют Душу от Ума и считают ее отдельным уровнем реальности, отличным от всех высших классов существ и определяют ее либо в качестве среднего между делимым-неделимым и телесным-бестелесным, либо в качестве совокупности разумных принципов, либо в качестве того, что после идей участвует в процессе творения, либо, наконец, в качестве того, что содержит в себе жизнь и происходит из высшей реальности. Затем приводится несколько «материалистических» представлений о душе, например, как об оппозиции горячего и холодного и т. д. Ямвлих замечает, что эти авторы придумывают такие этимологии, какие подходят для их теорий. Так, жизнь (Z^v) выводится ими из àvaZàv (кипеть), по причине теплоты, душа (^и^^) - от àvatyuxeoQat (охлаждаться), по причине холода, а вдыхаемый воздух считают душой потому, что, по сообщению Аристотеля (О душе I 5, 410 b 27), в орфических песнопениях «душа, носимая ветрами, входит в нас из космоса по мере того, как мы дышим» (к сожалению, текст содержит лакуну, восстанавливаемую издателями по смыслу). Наконец, Ямвлих приводит мнения некоторых аристотеликов, которые считают, что душа состоит из эфира, является «вечным движением» (как учит Теофраст), переплетена с телом (по мнению стоиков), либо смешана с принципом роста или принадлежащая телу в качестве «воодушевления» (то ètyuxœaGai), как полагал Дикеарх из Мессены.

Определение Севером души как фигуры (а^ца), которая есть предел протяженности (StàaTaatc), по замечанию комментаторов (Dillon-Finamore 2002, 80), вводит в заблуждение хотя бы потому, что пределом протяженности будет скорее точка, нежели фигура. Именно так, кстати, и пишет Прокл (In Tim.

II 153, 21ff Diehl), говоря, что пределом протяженности у Севера будет знак или точка (a^etov). Следующее затем определение Спевсиппа (фр. 54 Taran; см. Диллон 2005, 59) хорошо известно и засвидетельствовано в других источниках, хотя его истолкование и проблематично. После собственной формулировки, Ямвлих переходит от геометрических объектов к математическим и приводит ряд мнений, которые могут быть, так или иначе, суммированы в учении Платона, истолкованном совершенно в пифагорейском духе. Определение Ксенократом души как «самодвижущегося числа» также хорошо известно (фр. 169 Isnardi-Parente; Диллон 2005, 143), упоминание о древнем пифагорейце Гиппархе интересно, однако выглядит анахронизмом.

Сообщение о Модерате осложняется текстуальной проблемой. В 8-й строке в рукописи стоит либо Àôyouc nepté^oucav, либо Àôyouc nepté^ouca. Для согласования необходимо либо причастие мужского рода в винительном падеже, -

для согласования с apiG^öv, либо женское в дательном - для согласования с ТЛ ^ихЛ- Herren предпочел первое, Festugiere - второе.

Как отмечает в своем комментарии к этому месту Диллон, Модерат здесь придерживается взгляда, который приписывается Филолаю в Федоне 86 b 5, 88 d 3, 92 c 11 (cf. test 23A: Huffman 1993, 324-332) и, возможно, восходящий к его трактату О душе, первый же пассаж показывает, что он отождествляет ее с числом четыре - пифагорейским числом души, которое включает в себя все музыкальные пропорции - октаву (2 : 1), квинту (3 : 2) и кварту (4 : 3).

Ср. также Дамаский (Deprinc. I, 111, 9; Huffman 1993, 166):

«... из предела и беспредельного, как Платон говорит в Филебе и Филолай в трактате О природе... и почему он [третий тип сущностей в Филебе 23 с 11 сл.] называется Платоном, платониками и, еще ранее, Филолаем и другими пифагорейцами смешанным? Не только потому, что сущее составлено из определяющего и беспредельного, как говорит Филолай, но и потому что они полагают объединяющую триаду в качестве третьего начала после монады и неопределенной диады».

Наконец, рассмотрим самое интересное и в то же время противоречивое сообщение о Модерате.

Фрагмент 4

О ПЕРВЫХ НАЧАЛАХ

В своем подробном комментарии на Физику Аристотеля (I 7, 191 a 7 сл.; пер. В. П. Карпова), где говорится:

«Что касается лежащей в основе природы, то она познается по аналогии: как относятся медь к статуе, или дерево к ложу, или материал и бесформенное [вещество] еще до принятия формы ко всему обладающему формой, так и она относится к сущности, к определенному и существующему предмету. Итак, одно начало -это [подоснова], хотя она не так едина и существует не в том смысле, как определенный предмет, другое же - определение и, кроме того, противоположное ему -лишенность».

Симпликий (In Phys. p. 225.21-231.24 Diels) рассматривает вопрос о том, как познается материя и что это такое, если, согласно Аристотелю, она бескачественна и бесформенна, а по словам Платона, это «материнская» природа, не усваивающая никакой формы и принимающая любые оттиски, в зависимости от того, что туда входит (Тимей 50 с)? Симпликий разбирает выражения то тобе и (226, 17 сл.), кат' avaXoyiav (226, 25 сл.), цитирует Тимея-пифагорейца (227, 18 сл. = Thesleff 206.8-9), критикует Перикла Лидийского и приходит к выводу о том, что, поскольку материя познается по Аристотелю и Тимею-пифагорейцу «по

аналогии», а по Платону «незаконным умозаключением», то невозможно, чтобы первой материей было тело, лишенное качеств (229, 1-10). Затем приводится четыре аргумента Плотина (229, 12 сл.; Плотин II 4 (12) 8.13-14) в поддержку этого положения и еще пять анонимных аргументов (229, 31 сл.) и вновь делается общий вывод (230, 15) о том, что природа, подлежащая формам, не есть форма и что материей является то общее, что присуще всем чувственно воспринимаемым вещам. Затем, после замечания о двух типах тел, он сначала привлекает в поддержку высказанного воззрения Модерата, а затем эксплицитно указывает свой источник: вторую книгу сочинения Порфирия О материи. (Подробный анализ содержания предшествующей цитате части комментария см. Saffrey-Westerink 1974, xxvi-xxx.) Естественно предположить, что Порфирий здесь цитирует тот же труд Модерата, что и в Жизни Пифагора 48-53, то есть его Лекции о пифагореизме. В любом случае, мы не знаем ни о каких других работах Модерата. Говорится следующее:

(Симпликий, Комментарий на Физику Аристотеля 230, 34-232, 6 Diels)

230, 34 Кажется, этого воззрения на материю, [то есть что она бестелесна и бесформенна], придерживались среди эллинов сначала пифагорейцы, а затем Платон, как об этом сообщает Модерат. Этот [Модерат или Платон?] говорит, что, согласно пифагорейцам, первое Единое превыше бытия и всякой сущности; второе Единое, которое есть истинно сущее и умопостигаемое бытие, он называет Формами; третье или психическое Единое (= область души) причастно [первому] Единому и Формам; вслед за ней [идущая] последняя природа - это природа чувственно воспринимаемых сущностей; она более не причастна [высшему?] и упорядочена лишь через отражение [или манифестацию] остальных; материя в чувственно воспринимаемых вещах есть тень небытия, чья первичная Форма есть Количество, однако материя падает еще ниже даже отсюда, [то есть ниже Количества].

Taut^v Se лер! T^c иЛ^ T^v unovoiav ¿oiKaaiv ¿axnKevai npwToi ^ev twv EAr|vwv oi nuGayopeioi, цета S' ¿Keivouc о ПЛат^, шс Ka! MoSepaToc iaTopei. oiToc yap KaTa Touc nuGayopeiouc to ^ev npwTov ev unep to elvai Ka! naaav ouaiav ano^aiveTai, to Se SeuTepov ev, опер ¿ат! to ovtwc ov Ka! vo^Tov, та e’iSn ^naiv elvai, to Se TpiTov, onep ¿ат! to tyu^iKov, ^eTe^etv tou evoc Ka! twv eiSwv, T^v Se ano toutou тeЛeuтaíav ^uaiv T^v twv aiaG^T^v oiaav ^Se ^eTe^eiv, аЛЛа KaT' e^aaiv ¿Keivwv KeKoa^aGai, T^c ¿v auToic иЛ^ tou ovtoc npwTwc ¿v тф тоаф ovtoc ouanc OKiaa^ Ka! eti цaЛЛov unoPePnKuiac Ka! ano toutou.

Симпликий сообщает, что, со ссылкой на Модерата, Порфирий приписывает пифагорейцам представление о бестелесной и бесформенной материи, а затем излагает довольно необычное учение о трех отдельных уровнях единого, также приписывая его Платону (как, вслед за Целлером, считают Dillon 1996, 347; пер. см. выше; Saffrey-Westerink 1974, xxx и др., или самому Модерату (как предпо-

231, 1 5

230,34 231, 1

5

читал переводить это место Эрик Доддс (см. приложение к этому тому), считая что ойтос логичнее отнести к ближайшему имени). Впрочем, как справедливо замечает тот же Доддс, для нас не очень важно, высказывает ли Модерат свое личное мнение или же думает, что так считал Платон. Чарльз Кан (Kahn 2001, 107) вообще не указывает имени.

231, 6 Также и Порфирий написал во второй книге своего трактата О материи, цитируя Модерата: «Как Платон сказал где-то, поскольку принцип единства решил создать становление сущих из себя самого, 10 он создал место для Количества, лишив себя всех своих логосов и

Форм».

231, 6 Kal таита Se о Порфиріос ev тф беитерш Пер! иХ^С та тои Мобератои napaTtGe^evoc YeYpaфev оті “ßouXnöelc о evtaioc Л^ос, Фс пои фпа^

о ПХат^, ^v Yeveatv аф' eauTOü rav ovrav aштr|aaa0al, гата 10 атерпа^ avroü ¿х^рпае ^v пoa6тnтa navrav av^v атерг^с rav aÜTOü \6y^v Kal eiSwv”.

Очевидно, имеется в виду Тимей 29 d-30 а. Это Количество, говорится далее, и называется бесформенным, неделимым, пространственно неопределенным, принимающим на себя форму, пространственные характеристики, разделение, количество и все тому подобное (тоито Se пoа6тnтa ¿KaXeaev aцopфov Kal аSlaípeтov Kal аaxnцатlaтov, ¿п^хо^^ ^evTOt цорф^ ax^a б^іреагу TO^^a nav то тoюüтov). Поэтому оно и называется многими именами: «всеприемница» («navSex^»), безвидная и невидимая (aveíSeov Kal «a6paтov»), «очень странным способом участвующая в мыслимом» (aпopФтaтa тои vonтoü ^e^^eva^ у Платона: «цeтaЛ.aцßavov Se апopФтaта п^ тои vonтoü») и «до крайности неуловимым незаконным умозаключением» (Л^іацф v60w ц6Ллс Л^пт^; у Платона: «aÜTO Se цет' avataGnaiac äптöv Л^іацф тт v60w, ^6yic пlaт6v», «само оно схватывается вне ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, почти невероятного»). Все это из Тимея 51 а 7-b 2 и 52 b 2.1 Далее Симпликий продолжает, пересказывая Порфирия или Модерата (по замечанию Доддса, поскольку Теон определяет число как то ¿v vonтotc пoa6v (19, 15 Hiller), не лишено смысла предположение, что к нему восходят по крайней часть этого сообщения):

231, 15 Таково Количество, как он говорит, что же касается этой Формы, то, будучи постигнута умным образом посредством удаления принципа единства, она является моделью (парадигмой) для телесной материи, включающей в себя всякие логосы сущих, которая также называется Количеством пифагорейцами и Платоном, не количеством как формой, но количеством в смысле лишенности, ослабления, протяженно-20 сти, рассеяния и отклонения от бытия. Поэтому материя кажется злом, ведь она бежит от Блага. Однако она включена в последнее и ей

1 См. Saffrey-Westerink 1974, xxxi. Правда ссылка указана ошибочно (51b).

не позволено преступить пределы, так как протяженность допускает логос формальной величины и определяется им, а рассеяние структурируется числовым разделением.

231,15 aurn Se ^ noaoTnc, 9nai, Ka! touto to elSoc to Kara aTepnaiv Tou eviaiou Л6You voou|evov Tou navrac rouc Л6Youc rwv ovtwv ¿v eauтф nepie^n^oToc napaSeiYiara ¿aTi T^c rwv aw|aTwv иЛ^, ^v Ka! aur^v noaov Ka! rouc nuGaYopeiouc Ka! tov ПЛaтшva кaЛeTv ^eYev, ou to wc elSoc noaov, аЛЛа to KaTa aTepnaiv Ka! пapaЛualv Ka! EKtaaiv Ka! 20 Siaanaa|6v Ka! Sia T^v ano tou ovtoc пapaЛЛa^lv, Si' a Ka! KaKov SoKet ^ иЛп wc to aYaGov ano^euYouaa. Ka! кaтaЛaцPaveтal un' aurou Ka! ¿^.Gety rwv opwv ou auYX^pettai, T^c |ev ¿Ktaaewc tov tou elSnTiKou |eYeGouc Л6Yov ¿niSexo|evnc Ka! toutw 6piZo|evnc, tou Se Siaanaa|ou Tfl apiG|nTiKfl SiaKpiaei elSonoiou|£vou.

Определенная таким образом материя оказывается ничем иным, как чувственно воспринимаемой формой, уклоняющейся от умопостигаемого и падающей в несущее и т. д. Дальнейший текст 2 характерно неоплатонический: в частности, упоминается важное для Порфирия понятие oykoc, «объем» (см. Сентенцию 20 Порфирия; Месяц 2009). Анализ содержания этого фрагмента в связи с неопифагорейским толкованием Парменида, Вторым письмом Платона и в контексте среднего платонизма см. в следующих работах: Dodds 1928; Rist 1962, 1965a, 1965b; Saffrey-Westerink 1974; Tarrant 1992; Tornau 2000 и др. Несколько замечаний по этому поводу см. также в моем предисловии (разделы 1 и 3).

Модерат из Гадиры. Фрагменты и свидетельства Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Афонасин Евгений Васильевич

Похожие темы научных работ по философии, этике, религиоведению , автор научной работы — Афонасин Евгений Васильевич

Текст научной работы на тему «Модерат из Гадиры. Фрагменты и свидетельства»