CC BY
59Шибанова-Роенко Е.А.
к.э.н., зам. главного редактора научного журнала МЛ№КО, Братислава
roenfo@mail.ru
Роенко В.В.
АО Группа Ренессанс Страхование
stanley6@mail.ru
МОДЕЛИРОВАНИЕ ПОСТКОВИДНОГО МИРОУСТРОЙСТВА: К ВОПРОСУ ГЛОБАЛЬНОЙ ИНТЕГРАЦИОННОЙ ДИСГАРМОНИЗАЦИИ
Ключевые слова: мироустройство, модели, пандемия СОУЮ-19, цивилизационный подход.
Введение
Проблема геополитической многополярности мира и возможных трансформаций активно обсуждалась более 10 лет и в РФ, и в мире. Напомним о битве гигантов - экономик США и Китая, в чьи в торговые и валютные войны, освоение конвергентных технологий и цифровизации активно вовлечены и другие глобальные игроки, особенно ЕС и Россия. Формирование парадигмы мироустройства с большими рисками, высокой волатильностью и медленным экономическим ростом диктует придание геополитическим рискам важной роли в формировании рынков до 2030 года. Неслучайно в 2010-е гг. в большинстве стран программы развития ориентировались на временной горизонт предстоящих 10-20 лет.
В России тема структурного моделирования миропорядка XXI века берет истинное начало в далеком 2009 году, в Ярославле, на Международном политическом форуме «Современное государство и глобальная безопасность». Здесь впервые известный макросоциолог Иммануил Валлерстайн озвучил непопулярный для тех лет вывод: «Мы живем в постамериканский период мировой истории. Это уже многополярный мир, теперь существует 8, 10, 12 столпов. Они неравносильны, но достаточно сильны для того, чтобы иметь достаточно автономии»1. Тогда категорически утверждать, что в число ведущих мировых игроков однозначно входит и РФ, мог, пожалуй, лишь этот выдающийся ученый и большой друг России.
Яркий и точный акцент на геополитических аспектах интеграции стран в различных регионах взволновал всех и без ограничений по сфере деятельности, будь то историк, экономист, политолог, педагог, бизнесмен. Было важным выявить специфику политических, социальных, экономических приоритетов национальных государств в процессе формирования новых векторов мироустройства, статус национальных интересов, толерантности и согласованности в контексте различных моделей интеграции.
Так было до января 2020 года. В связи с возникновением эпидемиологической угрозы СОУГО-19 интерес к повестке с вопросом формирования нового многополярного мира и, в свою очередь, к методологии и теории исследования глобальных трансформаций, к теории взаимодействия социума, экономики и пространства повсеместно встал «на паузу».
Но отмирание мировой экономической системы конца ХХ - нач. XXI вв. с гегемонией США в экономике, политике продолжается. И пандемия довольно быстро и явственно «обозначила недочеты и неравенство внутри и среди стран <...> и является кризисной ситуацией не только в области здравоохранения, но и в сфере экономики, гуманитарной помощи, обеспечения безопасности и защиты прав человека»2. В апреле 2020 года, когда экспансия СОУГО-19 всего за 3 месяца распространилась на 185 стран, ООН выпустила доклад, где особо отмечено: после преодоления кризиса «мы окажемся перед выбором: снова вернуться в тот мир, в котором жили прежде, или же решительным образом начать решать проблемы»3.
Не осталось сомнений в том, что (а) мир стал многополярным и гетерогенным; (б) в аспектах мировой управляемости «нет ни одной страны, даже такой, как США, которая в одиночку, самостоятельно может управлять миром»4; (в) Россия однозначно входит в число держав-столпов; (г) державы-столпы должны «отказаться от логики «иг-
1 Валлерстайн И. Мы живем в постамериканский период истории // Независимая газета. - М., 2009. - 22 сентября. -https://www.ng.ru/ng_politics/2009-09-22/9_vallerstain.html
2 Ответные меры ООН на пандемию COVID-19. - https://www.un/org/ru/coronavirus/UN-response
3 Выход из кризиса, вызванного COVID-19, должен иметь результатом формирование иной экономики / ООН. - https://www. un/org/ru/coronavirus/launch-report-socio-tconomic-impact-covid-19
4 Монбриаль Т. де. Если мы не найдем новых решений вопросов управляемости, то процесс глобализации застопорится. -https://www.ng.ru/ng_politics/2009-09-22/14_sitaution3.html
ры с нулевой суммой» в пользу общемировых интересов»1; (д) соперничество великих держав наносит серьезный ущерб ООН, которая «по своей структуре <...> по-прежнему отражает иллюзорную реальность образца 1945 года, а не современный мир, в котором Индия, Африка и другие закономерно требуют (и заслуживают) большего признания»2.
Как видим, по целому ряду причин необходим обновленный анализ «центров силы» в мировом устройстве, перспектив международных финансов, трендов экономической безопасности, вопросов развития ЕАЭС, а также проведение исследований с учетом новых - постковидных - вызовов сложившейся ранее картине мира с оценкой влияния перечисленных процессов на модернизацию экономических систем и пространств. Ибо меры, предпринимаемые во время ковид-кризиса и после него, «должны иметь четкую направленность на формирование более равноправных, инклюзивных и устойчивых экономик и обществ, которые будут более устойчивыми перед лицом <. > многих глобальных вызовов, с которыми мы сталкиваемся»3.
Однако стойкое осознание результата выхода из пандемии в виде формирования иной экономики не овладело ни практической экономической дипломатией, ни сегодняшними приемами решения отраслевых и территориальных задач развития. Напротив, США упорно цепляются за позицию гегемона, и результат выливается в «набор оборотов двигателем» демонизации и стигматизации, достигая вредоносного отсутствия разумного объяснения.
Генеральный секретарь ООН А. Гуттериш в специальном докладе призвал «все страны мира приступить к созданию новой экономики, поскольку старая уже не будет прежней из-за пандемии»4. Обусловленные ее экспансией реалии и тренды крушат исторически сложившиеся процессы и существующие структуры сотрудничества. Тем более, грядущие социально-экономические вызовы эпохи беспрецедентной неопределенности обнажили немало этических, идеологических, регулятивных препятствий, чем - еще до СОУШ-19 - возвратили научное моделирование глобальных трансформаций к активной теоретизации и углубленной экспертизе. В результате идет совокупное усиление дискуссий по оценке векторов лоббирования национальных (страновых) интересов и объективного обоснования спектра мер реагирования. А особо смелые аналитики, заглядывая в будущее постковидного мира, вновь обращаются к анализу «центров силы» и вопросам моделирования нового мироустройства, к изучению территориальных и отраслевых точек роста национальных экономик.
Логическим продолжением теоретического осмысления процессов глобальной и территориальной трансформации и модификации как ее вариативной составляющей видится своеобразная инвентаризация концепций развития стран, регионов, отраслей, хозяйствующих субъектов с целью выработки алгоритма практических действий.
Итак, в последующие после затухания пандемии годы многополярный мир ждет ответа на следующий ключевой вопрос: какие модели из доминирующих представляются наиболее перспективными в социально-экономическом развитии?
Поиск будущего пути глобального мироустройства в практике пандемии СОУГО-19
Глядя в двухгодичное прошлое социально-экономической ситуации из сегодняшнего состояния сохраняющейся эпидемиологической угрозы СОУГО-19, мы видим эффект синергии единомыслия и упорства в достижении поставленных целей. В то же время имеет место демонстрация разнонаправленных позиций. Причина едина: распространенность новой коронавирусной инфекции, ее спектры и реальный уровень смертности остаются неизвестными по настоящий день. Более того, как окончательно показал 2021 год, волны вспышек не синхронизированы ни в страновом, ни в конкретно-ситуативном формате.
Путь зарождения и развития пандемии СОУГО-19 дает возможность отчасти понять, когда и на каких основаниях возникало новое социальное партнерство, почему требовались экспертные оценки, осторожное тиражирование опыта или, наоборот, решительность в избрании прорывных траекторий5.
Современные публикации о будущем постковидного мироустройства, как правило, связаны с проблемами (1) корпоративного уровня (уровня хозяйствующего субъекта), ибо конкретные критические изменения от воздействия пандемии более всего коснулись внутрикорпоративной сферы, и (2) мезоуровня (отраслевого уровня экономики), особенно индустрии развлечений, туристической отрасли, авиаперевозок, сферы образования. Однако разнящиеся по отдельным странам шоки пандемии выявили общность среднесрочной перспективы для всех государств: власти столкнутся со структурным неравенством предоставляемых государственных услуг, усугубляемым ковидным кризисом, и с эффектом недоверия к политической сфере, обнажая глубинные изъяны, как в отдельных целенаправленных действиях истеблишмента, так и в его системе6.
1 Цепляев В. Маски народов мира. Сергей Лавров - о внешней политике в эпоху коронавируса // Аргументы и факты. - М., 2020. - № 33. - С. 3.
2 The Future of the UN. The UN renews its vows in a 75th-birthday general non-assembly // The Economist. 2020.09.20.
3 Выход из кризиса, вызванного COVID-19, должен иметь результатом формирование иной экономики / ООН. -https://www.un/org/ru/coronavirus/launch-report-socio-tconomic-impact-covid-19
4 Ответные меры ООН на пандемию COVID-19. - https://www.un/org/ru/coronavirus/UN-response
5 См. подробнее: §1 Социально-экономический хронотоп COVID-19 // Роенко В.В. Практические уроки COVID-19: от спасения национального рынка труда до повышения лояльности корпоративных клиентов // MANEKO. 2021. - N 1. - S.13.
6 Это, в частности, четко отмечается аналитиками Moody's. Хотя прогноз, по сути, не сложен. Почти весь 2020 год экономика Китая «работала» на 65-75% от своего нормального уровня. Доля КНР в мировой экономике составляет 20%, и в целом китайская экономика более тесно связана с экономиками мира, чем 10-20 лет назад. Сокращение выпуска по глобальным цепочкам затронет и страны группы G20, и страны с формирующимся рынком как наиболее жестко зависимые от рыночных цен, цепей поставок, кооперации и рыночной конъюнктуры. Таким образом, в 2021 году ни одной экономике мира не удастся избежать падения
Справедливости ради, отметим, что во многих странах мира брошены беспрецедентные силы на противодействие эпидемиологической угрозе, включая траты госбюджета. Но при этом мир столкнулся с кризисом, развернувшимся до глобального масштаба за неполные три месяца, поэтому первоначально любые эпизоды, неся в себе отдельные ошибки, помогали создать их общую карту, пусть и мозаичную, как-то: цензура критических научных публикаций, искажение статистических данных, недостоверные аналитические методики и т. п.
Некоторые страны (Швеция, Дания, Япония) осознанно применили отличающийся от большинства способ борьбы с распространением новой инфекции, названный «методом рекомендаций и доверия». Исключение из общих правил по-шведски в виде единственного ограничения на собрание граждан числом >50 чел. позволило позднее сделать важнейший вывод: несоразмерная правовая интрузия чрезвычайных мер крайне вредна с точки зрения защиты здоровья населения. В это же время, 29 марта 2021 года, 71 Берлинский кинофестиваль проходит без зрителей. В Японии, полагаясь на самодисциплину граждан, полностью отсутствуют любые наказания, и к январю 2021 года при наличии III волны COVID-19 летальность в стране составила 100 чел. на 165 млн. населения. Сравните: в Бельгии полугодом ранее зафиксировано 6095 летальных исходов при 11,5 млн. населения. Но более показательны противоположные результаты, к которым одновременно пришли Израиль и Словакия1.
В самые первые месяцы экспансии нового коронавируса эксперты предостерегали об опасностях другой «эпидемии» - дезинформации. Обычных граждан и деловых людей «накрывали» волны и флер конспирологических теорий заговора, псевдомедицинские советы и шарлатанские рецепты, уроки прикладной демократии и ненавистнической риторики.
В совокупности с социальным спектром пандемии, яркой и своим негативом, и позитивом, «инфодемия» - не пустословная, в экономическом контексте, риторика. Пример: согласно докладу Global Risks Report, опубликованному в начале 2021 года, грядет 3-5-летний период изменения цен, спекулятивных пузырей, долгового кризиса и обрушения IT-структур, что вызовет усиление неравенства и ослабление геополитической стабильности в ближайшие 510 лет. Согласитесь, это - не только напряженные экономические выводы, но и страшная по своей нравственной разрушительности сила. Еще ее примеры: 13 февраля 2020 года круизный лайнер «Westerdam» (Нидерланды) провел в море 2 недели, т.к. пять государств отказывались его принять в свои порты; к 17 марта 2020 года за рубежом оставалось 100 тыс. россиян, при этом Черногория, не имея ни одного случая заболевания COVID-19, закрывает свои границы; в конце марта 2020 года китайские СМИ публично отвели 4-месячной пандемии роль сокрушителя 75-летней истории долларизации мира2.
Может быть, дело не в действиях правительств, сложившихся мнениях о педантизме и послушности граждан в некоторых странах и реальности бизнес-ситуаций в условиях нестабильности, неопределенности, сложности и неоднозначности? Однако именно конкретно-ситуативный страновой фон и реактивно-оперативные детали национальных практик пандемии позволили экспертам обобщить проблемные зоны, в которых возможен серьезный теоретический поиск стратегического (постковидного) развития хозяйствующих субъектов, отраслей, регионов, стран, вплоть до моделей будущего пути глобального мироустройства, а именно: 1) как никогда раньше действия правительств должны быть прозрачными, гибкими и подконтрольными; 2) решающее значение имеет простор для действий гражданского общества и свобода прессы; 3) люди и их права должны быть на первом плане и в центре внимания; 4) человеческая солидарность, оказавшаяся чрезвычайно востребованной в условиях эскалации COVID-19, в проекции на американо-центричные и иже с ними идеи показала истинную цену межличностной, межгрупповой и межстрановой разобщенности.
Учет перечисленных зон при моделировании миропорядка обнаруживает недостатки в фиксации ключевых точек с помощью геополитического подхода: причина в сложившихся технологиях, опирающихся на способы преобразования в политические явления событий на географических пространствах. Ученые выявили насыщение повышенными рисками «самодостаточности национальных государств, традиционных ценностей, своего образа жизни, культурных и религиозных приоритетов, несовместимых с глобализмом и массовой культурой»3. Здесь заранее поясним, что новая реальность требует не альтернативы технологиям классической геополитики, но указывает, по мнению авторов, на необходимость введения и учета цивилизационного подхода.
Особая актуальность обнаруживается, в первую очередь, при анализе трендов развития мировой хозяйственной системы, ибо социальные ценности и цепочки международного бизнеса к 2010-м гг. устойчиво стали более раздроб-
ВВП. В итоге правительствам нужно действовать быстро и при этом беспристрастно, что крайне сложно в условиях координации социальных и экономических мероприятий - для обеспечения эффективной политики в сфере здравоохранения, защиты обычных граждан и смягчения мер контроля деятельности бизнеса и его поддержки. Трансформации в политической системе на фоне резких разворотов макроэкономической политики и страновой диверсификации бенефициаров станут, скорее всего, постоянными и более циничными.
1 Сравните: (I) 26.02.2021 г. Израиль вышел на 1 место в мире по числу иммунизированных, в т.ч. вторую прививку сделало 35% населения страны численностью 9,3 млн. чел. (II) 01.03.2021 г. Словакия получила из РФ 100 тыс. флаконов «Спутника V» из партии 2 млн. доз, но 30.03.2021 г. власти официально отказались их применить для вакцинации, причем это решение президента страны З. Чапутовой стоило премьер-министру И. Матовичу ухода в отставку из-за его мнения, что действия словацких регуляторов и властей вокруг российской вакцины являются «грязной игрой». Кто из политиков прав на деле, судите сами: неделей ранее, 25.03.2021 г., Словакия (население = 5,4 млн. чел.) стала лидером в летальном рейтинге ЕС с 9 тыс. жертв.
Противоположные примеры: 22.03.2020 г. Россия направила в Италию специалистов и мобильные комплексы на базе КАМАЗов для дезинфекции транспорта и территории; 19.04.2020 г. король Саудовской Аравии Салман предоставил ВОЗ $500 млн. на борьбу с новым коронавирусом.
3 Яскевич Я.С. Особенности и гуманитарные аспекты интеграции на постсоветском пространстве // Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество. - М., 2018. - Ч. 1. - С. 232-236.
ленными; оттого пандемия, как идеальный триггер, круто и повсеместно нарушила не только рыночную (экономическую) ситуацию, но и стойко переместила фокус острого реагирования социума на волевые, активные решения истеблишмента и, главное, на его компетенцию.
Авторам статьи очевидна более глубокая - темпоральная - миссия оперативного единения подходов классической геополитики с цивилизационным подходом1. Причинность и доказуемость важности учета феномена темпораль-ности в анализе быстрого как вихрь современного мира, на взгляд авторов, обосновываются (a) окончанием исторического периода развития мироустройства «по-американски»; (b) множественностью «центров силы» на фоне возрастающей роли Азиатско-Тихоокеанского региона; (c) изменением внешнеполитических приоритетов России; и, последнее, (d) ковид-обусловленной дезорганизацией социально-экономического взаимодействия управляющих и управляемых субъектов, опосредованной переделом социальных норм, ценностных регулятивов и конкретными ситуациями.
Недостатки сложившихся моделей и векторов развития мирового хозяйства
В конце XX века в связи с распадом СССР и крушением биполярности, система международных отношений существенно изменилась: с одной стороны, прекратила функционирование Ялтинско-Потсдамская система; с другой стороны, идет процесс формирования новой системы, который до сих пор не закончился.
Как верно отмечено в докладе «Global Trends 2030: Alternative Worlds» (2012) Национального совета по разведке США, эра американского доминирования в мировой политике и экономике, стартовавшая в 1945 году, стремительно движется к завершению.
Американоцентризм дал основу господства неолиберальной модели социально-экономической, политической и социокультурной социодинамики как системы вертикального управления всеми глобализационными процессами дирижером из одного центра - США и ближайших помощников: Великобритании, ФРГ, Франции.
Данная модель глобальной интеграции, неустанно поддерживая инвестиционную и долговую зависимость национальных экономик от мирового финансового капитала и долларовый оборот внутри них, наиболее разрушительно действует в цивилизационном смысле: всячески рационализируется вестернизация и поддерживается отрыв от национального контекста - социального, политического и общекультурного. В конечном итоге размывание основных принципов самобытной национальной культуры приводит к ослаблению государственного суверенитета, а некоторые адепты американизации вообще твердят об устаревании необходимости суверенитета и неизбежном угасании национального государства и даже формируют новую идеологию наднационального киберлиберализма2.
Эксперты, аргументируя положительные аспекты однополярной модели, реанимируют идею в разных векторах-вариантах, как-то: 1). На роль мирового межгосударственного координатора предлагается ООН; 2). Регионально выделяющиеся в экономическом и военном отношении государства рассматриваются в качестве лидеров для стран -географических «соседей».
Неоспоримым преимуществом первого варианта являются его цели: анализ и прогноз обстановки в мире и регионах; разработка и принятие решений по важнейшим мировым и региональным проблемам; урегулирование противоречий и конфликтов мирными средствами; сохранение или восстановление мира. Но всмотритесь в вектор как в модель: в нее необходимо структурно встроить межправительственные, неправительственные, транснациональные и прочие организации, являющиеся акторами международных отношений (ОБСЕ, СНГ, БРИКС, ОЭСР и т.д.). При этом возможности количественных и качественных внутристрановых изменений при соответствующем влиянии на региональные социально-экономические связи и структуры остаются доступны аналитике, но недоступны полноценному влиянию «верховного» и прочих арбитров модели ООН. В итоге принятые решения по многим проблемам не сопровождаются полнокровными («мораль плюс сила») обеспечительными мерами и в лучшем случае принимают уклон высоконравственных рекомендаций. Очевидно, что модель несет в себе значительные недостатки в виде гипотетических и реальных противоречий между различными организациями, да и кто понесет ответственность за результат, коли та коллективно распределена и настолько рассредоточена. К тому же события последнего десятилетия в части двойных стандартов, неправомерных санкций, управляемого хаоса в отдельных регионах не подтверждают роль ООН в качестве гаранта реализации международного права с определяющим авторитетом и влиянием и, особенно, как носителя миссии компромисса между моралью и силой.
Бесперспективность второго варианта авторы статьи усматривают в его необоснованном отнесении к многополюсной модели, а - на деле - копирующем однополярность «по-американски», которая, напомним, располагается ретроспективно относительно достигнутой точки бифуркации международных отношений, то есть, по сути, уже отжила свой век. Известно, однополюсная модель геополитического мироустройства имеет вид пирамиды, где на вершине ключевой ролевой игрок США - «арбитр», мировой «жандарм», «сеятель» повсюду своих интересов. И второй вектор как модель мироустройства демонстрирует аналогичную архитектуру: в каждом регионе есть страна-лидер (ФРГ для
1 Темпоральность - (от англ. Tempora - временные особенности) - временная сущность явлений; специфическая взаимосвязь моментов времени и временных характеристик, динамика изменений тех явлений и процессов, качественная особенность которых обусловлена, как правило, социокультурной спецификой человеческого существования. Понятие темпоральности используется (в феноменологически ориентированной социологии, культурологии, психологии) в основном для описания таких динамических объектов, как личность, социальная группа, класс, общество, ценность. В основе методологии темпорального анализа лежит идея анализа взаимодвижущихся социальных явлений через сопоставление их темпоральности.
2 Речь идет об идеологии т.н. «сетизма», который является синонимом унификации духовного мира, ценностей, идейных предпочтений у людей разных национальностей, религий и культур.
Европы, РФ для постсоветских стран, КНР для Юго-Восточной Азии, Израиль на Ближнем Востоке, Саудовская Аравия и Турция для мусульманского мира и т.д.), и есть государства, не имеющие достаточного экономического потенциала для выхода на позицию лидера. В модели для них нет роли влиятельного игрока, лишь второстепенные. Но в Азиатско-Тихоокеанском регионе Южная Корея предполагает для себя более высокий статусный уровень; в ЕС Италия и Испания оспаривают устанавливаемую Германией иерархию; Украина, Казахстан стремятся к влиянию на постсоветском пространстве.
Поскольку переходное состояние мироустройства с довлеющей привязкой к однополярности не отражает в полной мере реальное положение государств и регионов в современном мире, то, вне сомнений, теоретики придут к осознанию истинных уклонов в моделировании мирохозяйственного устройства. Практикам недостатки стали видны ранее, судя по инициации организаций ШОС, АСЕАН, Лиги арабских государств, Африканского союза, Организации исламская конференция, Организации Американских государств и др.
Из перечня видно, что в объединении страны более стремятся не к экономическим признакам, а к региональным, религиозным, культурно-историческим.
Авторы статьи согласны с теми экспертами и аналитическими агентствами, которые уверены, что влияние шо-ков пандемии СО^Б-19, безусловно, продолжится и в 2021 году, и позднее, особо в части критических изменений финансовых показателей - от компаний до бюджетов стран, с чем все вынуждены справляться по большей части самостоятельно.
Делаем промежуточный вывод по заявленной теме: в ближайшей перспективе наиболее разумным должен стать процесс трансформации мирохозяйственной структуры по модели истинной региональной многополярности, в смеси геополитического и цивилизационного подходов.
Западная, восточная и российская цивилизационные проекции развития будущего
Доходность государства с одного условного гражданина является одним из ключевых таргетов эффективности социально-экономического развития, которая, как отмечалось выше, является определяющей в статусе той или иной страны на мировой арене.
Китайский подход к развитию экономики будущего с основой на социоцентризме конфуцианского человека, предлагает твердой рукой направлять человека во всем, но при этом общество людей оставить на позициях саморегулирования.
Запад, опираясь на идеи индивидоцентризма, аналогично предлагает заниматься своим эго, но «не отвлекаясь» на углубленное познание себя.
Российский персоноцентризм позволяет направить имеющийся потенциал человека на познание себя и познание мира, что делает подход в равной степени важным для всех и, тем самым, подлинно универсальным.
Концептуальные модели цивилизационного облика мира, соответствующие истории развития и интересам экономических и политических столпов современного миропорядка - ЕС, Китая, России - формируют различный ландшафт глобального рынка товаров, образования, труда и, главное, отношения к сосредоточенному на своих пространствах научно-техническому потенциалу прорывных конвергентных технологий (цифровизации, прототипирования, роботизации, искусственного интеллекта и т.д.). Ученые считают, что «современные западная и китайская модели <...> безусловно и бескомпромиссно доминируют»1, поэтому в идеологических вопросах мироустройства они ведут серьезное противостояние. Дополнительно возникает кризисная основа в виде противоречия при столкновении геополитических устремлений Европы и Китая и устаревшей стратегии господства США на фоне сокращении ресурсов для его сохранения.
В таких условиях Россия может четко заявлять о своих интересах, занимая место в переходной конфигурации мироустройства в качестве Евразийского геополитического «центра силы»: и в виду выгодного территориально-географического положения, и в экономическом контексте, и в духовном отношении. Ибо Россия всей своей историей подготовлена к активной многосторонней позиции крупного и влиятельного игрока.
И хотя отдельными учеными в общих чертах отмечалась необходимость изменений в аналитических подходах к изучению глобального развития, без пандемии вряд ли удалось бы столь оперативно выявить системное значение циви-лизационного подхода и, особенно, обозначить темпорально обусловленные связи между управляющими и управляемыми элементами. Например, в рамках классической геополитики основной упор и внимание были бы сосредоточены на финансировании мер реагирования, которое должно быть не <10% мирового ВВП. Но пандемия ускорила темпы социальных тенденций, наметившихся ранее, что может кардинально изменить и профиль межстрановых отношений, и сферы национальных интересов.
Вернемся к темпоральному значению цивилизационного подхода.
Во-первых, в условиях гипертемпоральной эскалации COVID-19 глобальная система общественного здравоохранения оказалась настолько сильной, насколько сильна самая слабая страновая система. Этот незатейливый, на первый взгляд, вывод имеет значимые цивилизационные последствия, характерные для любой страны мира: а) наиболее уязвимы группы, находящиеся в условиях конфликта и в ситуациях гуманитарного кризиса2; б) в наибольшей степени пострадают женщины, пожилые люди, молодежь, низкооплачиваемые работники, малые предприятия, нефор-
1 Андреев А. Великая цифровая революция: гуманитарные аспекты сквозь экономическую призму // MANEKO. 2019. - N 2. -S. 123-130.
2 Ответные меры ООН на пандемию COVID-19. - https://www.un/org/ru/coronavirus/UN-response
мальный сектор1 ; в) несмотря на значительную поддержку со стороны госструктур, эксперты - на основании данных о масштабах влияния ковидной ситуации на национальные экономики - едины во мнении, что нет страны в мире, которая не пострадает от последствий эпидемиологической угрозы COVID-19, и нет такого сектора экономики, который был бы однозначно успешен и в новой ковидной реальности, и в перспективе дважды новой, т.е. постковидной, реальности.
Во-вторых, в постковидный период наш взаимосвязанный и несолидарный экономический мир непременно окажется, по сути, перед сугубо темпоральным выбором: либо (I) вернуться к условиям своих страновых «квартир», в которых экономика существовала прежде, либо (II) солидарно устремиться к формированию более равноправной, инклюзивной и устойчивой экономики.
В-третьих, эксперты в области глобальной экономики все чаще добавляют, что в своей массе положительная внутристрановая динамика сегодня и завтра будет зависеть не от сферы, в которой развивается бизнес, но будет определяться талантом менеджеров. То есть речь в очередной раз идет о новых качествах современного человека, но лишь «лупа» темпоральности дает нужный фокус. Один пример: наиболее ярким мировым трендом последних 1,5-2 лет является интерес к надпрофессиональным компетенциям. Здесь аналитики единодушно отмечают усиление цифрови-зации на микроуровне (хозяйствующий субъект), и возрастание сложности профессиональных задач, т.е. быть просто способным решать нелегкие задачи - это вчерашний день работающего специалиста. Сегодня-завтра надпрофессио-нальная трансформация компетенций потребуется от эксклюзивных либо элитных исполнителей, и далее довольно скоро, не более 3-5 лет, круг расширится. «Овладение такими навыками позволяет работнику повысить эффективность профессиональной деятельности в своей отрасли, а также дает возможность переходить между отраслями, сохраняя свою востребованность»2. В итоге возникает спрос не на новых сотрудников и не на новые станки, а на новые компетенции уже работающих сотрудников, т.е. на «многостаночников».
Тем самым надпрофессиональные компетенции соотносимы с новой ступенью производительности труда, что реально изменяет контекст задач, а порой и сами задачи бизнеса. Микс из китайской, западной и российской цивили-зационных моделей вполне укладывается в качестве оптимальной основы их формирования для целей мироустройства.
Это видение авторы статьи транслируют далее - на общие особенности стратегической трансформации миропорядка переходного период. Расширение и углубление хозяйственных связей, совместное использование ресурсов, объединение капиталов, создание друг другу благоприятных (в прямом и переносном смыслах) условий осуществления экономической деятельности, снятие или постановка взаимных барьеров - все перечисленное не мыслится понять без знания регионального, религиозного, культурно-исторического контекста.
Глобальный экономический кризис, вызванный COVID-19, рельефно оттенил общемировую низкую оперативность в текущей деятельности в здравоохранении, социальной сфере, неэффективность рыночных стратегий отдельных крупных игроков и их экономических контрагентов. В свою очередь, перед всем национальным топ-менеджментом мира встал вопрос не только о необходимости трансформации внутристрановой системы хозяйствования, но и путей, способов осуществления внешнеэкономической политики, международных отношений и межстрановых социокультурных связей.
Заключение
Всемирная геополитическая драматургия, вне сомнения, пребывает сегодня в сложном положении: вертикальные и центростремительные связи неолиберальной однополярной социодинамики не способны обеспечить равноправное партнерство между государствами, уважающими самостоятельность; страна или международная организация при обладании эксклюзивными правами на поддержание стабильности и сохранение мира разделяет страны на «плохие» и «хорошие», ориентируясь на некоего «любого человека, который может находиться в любом месте, принадлежать любой нации или социальному слою, к любой религии или социокультурной группе, говорить на любом языке»3.
Вследствие подобной оторванности человека от глубинных основ религии, культуры, критерием успешности его семьи, общества, страны становятся не духовные ценности, а прибыль, коммерческие основы социального статуса, легкость в получении удовольствий, в изменении места жительства, работы, профессии, культурных привязанностей, мировоззренческой позиции. В подобном калейдоскопически изменяющемся мире дружеские, профессиональные и прочие связи становятся ситуативными, а нравственные ориентиры воспринимаются как устаревшие и второстепенные, и так - вплоть до «свободной этики», т.е. свободы от любых ограничений и табу.
Способы преодоления негативных тенденций современной цивилизации в первой трети XXI века настойчиво ищутся:
• Реальность, гнездящаяся в умах «драматургов» из американской администрации, настолько многолика и многомерна, что уже противостоит действительности и прошлых, и современной цивилизаций, ибо в американских сценариях пределы фантазии раздвигаются до отрыва человека (понимаемого в качестве «унифицированного массового потребителя») от локальных границ его существования, от корней национальной культуры, родного языка, обычаев и устоев.
1 Ответные меры ООН на пандемию СОУ1Б-19. - https://www.un/org/ru/coronavirus/UN-response
2 Мир профессий будущего. - http://box.atlas100.ru
3 Бабосов Е.М. Структурные модели мироустройства в XXI в. // Вестник Московского университета. Сер.18. Социология и политология. 2011. - № 2. - С. 124-125.
• В России среди всех населяющих ее народов не поощряется максимум свободы при минимуме ответственности, и искренне осуждается узость действующей морали, стертость границ между профессионализмом и дилетантством, между нравственностью и безнравственностью.
Подлинная, высокодуховная культура великой России базируется на гуманных и творческих ценностях и всегда считалась значимой для подрастающих поколений. Отметим, что даже во власти их редко унифицируют до малосодержательного «массы», а в обиходе обычно именуют «молодые люди», что принципиально и близко для российской ментальности. Не капитал, обилие вооружения, и даже не недра, а люди есть подлинно мощный фундамент многообразия, диалога и взаимодействия поликультурности и поликонфессиональности. В архитектуре многополярного мироустройства «зданиям» нужен именно такой тип «фундамента»
