CC BY
99
Л. Г. ТИТАРЕНКО,
доктор социологических наук, профессор,
Белорусский государственный университет, г. Минск
МОДЕЛИ ПОСТСОВЕТСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ: БЕЛАРУСЬ И УКРАИНА
Рассмотрены модели постсоветской интеграции двух стран восточноевропейского погра-ничья, Украины и Беларуси, демонстрируемые правящими элитами этих стран. Противоречивость политических стратегий этих стран обусловлена их геополитическим положением восточноевропейского пограничья, двойственностью культурно-исторического наследия, наличием разных сил влияния в каждой стране. Выявленная противоречивость отразилась в результатах опросов общественного мнения указанных стран.
Ключевые слова: постсоветская интеграция, восточноевропейское пограничье, Украина, Беларусь, политическая стратегия, опросы общественного мнения.
Проблема интеграции на постсоветском пространстве
Распад Советского государства предоставил бывшим советским республикам возможность самостоятельно выбирать вектор и пути своего дальнейшего развития. Вместе с тем далеко не во всех республиках правящая элита избрала единую стратегию на будущее: в ряде постсоветских стран ввиду многих причин сложилась ситуация, которая дает возможность (хотя бы потенциальную) выбрать разные векторы развития. Кроме того, за прошедшие четверть века геополитическая ситуация менялась несколько раз, что способствовало складыванию довольно запутанных и противоречивых отношений между отдельными странами, динамизму связей между Россией, претендующей на безусловное лидерство на постсоветском пространстве, и другими политическими акторами. Два таких актора, Украина и Беларусь, оказались в пограничном пространстве Восточной Европы между ведущими полюсами силы, Россией и Европейским союзом (ЕС), которые постоянно оказывают влияние на указанное пограничье с целью включения его в собственную зону влияния. Отсюда проистекают сложности постсоветского геополитического развития Украины и Беларуси, преодоление которых так или иначе влечет определенные потери, так как предполагает четкий выбор одного доминирующего политического вектора - восточного или западного.
Несмотря на сходное геополитическое положение двух стран, их положение и постсоветское развитие существенно различаются. За годы трансформации эти страны, когда-то очень близкие по культурно-этническим корням
и уровню жизни населения, экономическому развитию, постепенно стали «расходиться» в разные стороны под влиянием политики, проводимой правящими элитами, различий в экономических реформах и политических режимах, других внешних и внутренних факторов их развития. Страны различаются и по степени развитости национализма: если в Украине рост национального самосознания стал важной вехой становления независимого государства, то в Беларуси этот процесс затянулся во времени, имел иные коннотации и не достиг такого высокого уровня, как в соседней стране. Вместе с тем обе страны в недалеком прошлом имели периоды, когда ведущий вектор геополитического развития был повернут преимущественно к одному полюсу силы - России или ЕС, но затем наступали относительный баланс и многовекторность [7, с. 25; 19, с. 95], которые, однако, не были устойчивыми и долгосрочными. Менялись властвующие элиты, расстановка сил на политической арене Европы. Экономические кризисы также внесли свой вклад в изменение геополитических приоритетов: рост энергетической зависимо -сти от России, вступление Украины в ВТО, а Беларуси - в Таможенный союз с Россией и Казахстаном.
В 2013 г. Россия активизировала интеграционные усилия с целью укрепления зоны своего влияния в противовес активной политике Евросоюза по интеграции бывших социалистических стран Центральной и Восточной Европы. Возникла реальная возможность включения в зону влияния ЕС Украины, элита которой открыто выразила свое желание сблизиться с Западом, несмотря на возможные экономические контрмеры со стороны России. Одновременно элита Беларуси стала активно пропагандировать Евразийскую интеграцию, тем самым перечеркивая свои прошлые попытки соблюдения баланса между Западом и Востоком. Сложилась ситуация, когда, казалось бы, будущие пути политического развития Украины и Беларуси разошлись. Однако так ли однозначно воспринимают обозначенные интеграционные вехи народы этих стран? Изучение общественного мнения населения по поводу будущего обеих стран, проводимое социологами, высвечивает многие общие моменты в восприятии настоящего и будущего. Выявляется противоречие не только между геополитическими ориентациями двух стран между собой, разное направление их интеграции в глобальную миро-систему, но и противоречия между пониманием стратегий развития страны ее правящей элитой и основной массой населения. Какие из этих стратегий окажутся успешными и эффективными, покажет будущее. Цель данной статьи состоит в том, чтобы показать динамику самоидентификаций и геополитических ориентаций населения двух стран, выразившуюся в общих политических стратегиях интеграции с Востоком или Западом как последующего этапа их трансформационного развития. Поставленные нами задачи включают анализ направленности политических стратегий правящих элит двух стран, сравнение этих стратегий с общественным мнением населения стран и между собой, а также интерпретация возможного вектора будущего развития каждой страны.
В каждой из двух стран изучение общественного мнения о геополитических ориентациях населения имеет длительную историю. В Беларуси исследования общественного мнения по национальной выборке с начала периода независимости регулярно проводит Независимый институт социальноэкономических и политических исследований, публикующий их результаты в Интернете [10]. Вопросы, связанные с геополитическим выбором будущего страны, задаются ежегодно, что позволяет проводить систематический анализ данных, собранных по единой методике. Другие организации, проводящие аналогичные исследования (Институт социологии НАН Беларуси, Центр социологических и политических исследований, НОВАК), как правило, не публикуют систематически свои результаты, они доступны лишь фрагментарно [2; 4; 19; 23]. Тем не менее, вместе взятые, данные этих организаций позволяют воссоздать динамику изменения общественного мнения по вопросу политической ориентации Беларуси. Ряд авторов занимаются анализом этих проблем под углом зрения репрезентации интересов политических элит [1; 8; 16], гражданского общества [9]; их работы вносят вклад в понимание интеграционных настроений и колебаний в Беларуси.
Более двух десятилетий Институтом социологии НАН Украины проводится уникальный мониторинг общественного мнения по основным проблемам общественной жизни, волнующим население; его данные опубликованы и глубоко проанализированы [14; 15]. Изданы материалы четвертой волны мониторингового сравнительного международного проекта «Европейское социологическое исследование» (ЕSS), к которому Украина приобщилась в 2004 г. [3]. Дополнительно к этим фундаментальным изданиям имеются публикации, которые задействовали не только мониторинговые данные социологов, но и опросы по Украине в рамках международных исследований ценностей, социальных проблем и др. [5; 7; 11; 12; 17]. В ряде статей раскрыты новые геополитические возможности Украины в рамках разных теоретических подходов [7; 19].
Представление основных результатов и их обоснование
Проведенный нами анализ эмпирических данных показал, что в обеих странах имеет место неоднозначность выборов геополитических стратегий дальнейшего развития страны, выраженных в общественном мнении населения, при наличии более или менее однозначной политики, официально проводимой правящими элитами. Во-первых, геополитические предпочтения населения и элиты в обеих странах, по крайней мере, полностью не консолидированы, население не сплотилось вокруг одного геополитического вектора развития страны, хотя и не высказывается против решений элит. Во-вторых, элиты не чувствительны к общественному мнению населения своих стран. В-третьих, при наличии тех или иных внешних и внутренних условий, благоприятствующих проведению той или иной стратегии, именно эта стратегия может в будущем получить поддержку большей части населения. Вместе
с тем трудно однозначно сказать, насколько быстро этот сценарий будет воплощен в реальность. В случае с Украиной это может означать дальнейшее продвижение на Запад (подписание соглашений об ассоциации с ЕС) при некоторой попытке «навести мосты» и с Москвой [21, с. 78], в случае с Беларусью - дальнейшая интеграция с Россией, странами Таможенного союза в Евразийский союз [6, с. 69-70; 18, р. 95].
Эти выводы опираются на результаты опросов и их анализ, проведенный социологами каждой страны. Начнем с Украины как более важного «игрока» восточного пограничья на политической арене Европы. Внешнеполитический курс правящих элит в Украине подтверждается заявлениями всех президентов об их поддержке вектора сближения с Западом, а также нежеланием нынешних правящих элит сближаться ни с Союзом России и Беларуси, ни вступать в Таможенный союз. Что касается украинского населения, о разных векторах направленности мнений отдельных социальных групп дают представление многолетние данные мониторинга, согласно которым население Украины расколото и территориально, и социально, и по возрастному признаку на три большие группы [15, с. 158, 159, 161]. Первая группа включает тех, кто традиционно поддерживает связи с условным Востоком и готов интегрироваться с ним (СНГ, славянский союз, Россия). Вторая группа - евроинтеграторы, поддерживающие идею сближения с Европейским союзом и надеющиеся на скорое вступление в него Украины. Третья группа - люди, не имеющие определенного мнения, с кем интегрироваться Украине, либо желающие видеть страну вне всяких союзов. Ни одна группа не набирает 50 %, поэтому интерпретация данных мониторинга и других исследований с подобными разбросами ответов может быть разной, в зависимости от того, какую ориентацию выбрать за основу, сделать ли акцент на ближнесрочной или долгосрочной перспективах страны.
Отсутствие внутренней сплоченности и солидарности среди украинцев, т. е. отсутствие общего понимания интересов национального развития, по мнению социологов, проявляется в неоднозначности геополитических приоритетов. Так, в вопросе о том, кого население страны видит в качестве ближайших союзников, т. е. на кого ориентируется в плане интеграции, доминанта украинского общества за годы трансформации резко изменилась. Если в начале 1990-х гг. приоритет был за СНГ (в 1994 г. 40,5 % респондентов поддерживали его), то в новом тысячелетии укрепление другого близкого образования, восточнославянского союза, поддерживало в разные годы лишь от 26 % до 34 %, а СНГ еще меньше [15, с. 158].
Интересной особенностью гипотетических «выборов» геополитических союзников и ориентиров интеграции в Украине является то, что если вопрос напрямую касается лишь одного вектора (отношения к одной стране, союзу стран), то ответы на него (за и против) часто занимают близкие позиции. При этом третья группа обычно составляет от пятой до четвертой части респондентов. Эта особенность четко проявляется в отношении населения к Евросоюзу. В конце ХХ в. предпочтение западному вектору на протяжении
последних десяти лет было четко обозначено, хотя его поддержка не превышала половины опрошенных. Лишь в конце 1990-х - самом начале 2000-х гг. Евросоюз получал более половины голосов опрошенных. Осенью 2013 г., по данным «Немецкой волны», число сторонников насчитывало 50 %, тогда как летом того же года их было 55 % [18]. В целом же число положительных ответов на вопрос «Как Вы относитесь к вступлению Украины в Европейский союз» колебалось очень незначительно (в пределах ошибки выборки) между 41-44 %. При этом количество не определившихся, ответивших «трудно сказать», в 2002-2003 гг. и 2011-2012 гг. приближалось к тем же цифрам. Здесь неопределенность, отсутствие четкой позиции является, по сути, вторым по значимости выбором, который невозможно игнорировать. Число же тех, кто был против Евросоюза, колебалось между 10 % и 20 %, достигая в пиковые годы лишь 8 % и 23 % [15, с. 162]. Очевидно, что против вектора на Евросоюз выступает лишь небольшая часть населения, тогда как однозначной поддержки или противостояния ему также не фиксируется.
Однако в те же годы на вопрос «Как Вы относитесь к идее присоединения Украины к Союзу России и Беларуси», начиная с 2001 г. и далее, число тех, кто относится к идее положительно, постоянно превышало 50 % (а несколько лет - даже 60 %). Число тех, кто негативно относится к этой идее, колебалось вокруг 25 %, а количество не определившихся - от 14 % (2006) до 21 % (2001). Таким образом, две противоположные ориентации получают поддержку значительных групп населения Украины. Если же в одном вопросе фигурировало сразу две альтернативы, между которыми надо было сделать выбор, число голосов за каждую значительно уменьшалось. На вопрос «Какой путь развития Украины Вы считаете предпочтительным?», задаваемый почти 20 лет подряд, ни разу число ответов за одну из альтернатив (преимущественно развивать отношения с Россией или с развитыми странами Запада) не достигало даже 20 % и не опускалось ниже 4 %. В целом «разбежки» достигали 10 %, они сохранялись постоянно (в пользу Запада). В годы президентства Януковича разрыв сократился до минимума, но поддержка обеих альтернатив осталась на том же низком уровне 12-14 % [15, с. 159].
Можно утверждать, что общественное мнение Украины не стало полностью прозападным. Население в значительной мере поддерживает идею восточнославянского блока (Украина, Россия, Беларусь). Однако на политике страны эти результаты опросов практически не отражаются. Внешняя политика правящих украинских элит, несмотря на внутренние разногласия, сохраняет курс на евроинтеграцию, а не на сближение с СНГ, Россией, Таможенным союзом или Союзом России и Беларуси. Этот курс определяется интересами элиты. Конечно, геополитика не может определяться общественным мнением, но она не должна его игнорировать: ведь за ним стоят интересы населения.
Судя по политическим реалиям, внутри украинской элиты выбор геополитических стратегий сделан. Однако в общественном мнении граждан сохраняется неоднозначность: население положительно оценивает восточно-
славянский союз (в который Украина не входит, хотя ее туда приглашали), одновременно проявляя все меньше поддержки конкретным странам СНГ и Союзу России и Украины. В то же время почти четверть населения (22 %) хотела бы, чтобы Украина опиралась на собственные ресурсы, укрепляя свою независимость. Признавая разумность такого курса, отметим, что для страны пограничья этот путь утопичен. Как считает венгерский социолог Пал Тамаш, такие страны должны служить «мостом» между двумя полюсами, поддерживать отношения и с одним и с другим, поскольку на полную самостоятельность у них нет ресурсов [13].
Одна из причин разброса ответов по геополитическим приоритетам Украины заключается в том, что, по мнению ведущих украинских социологов, самоидентификация населения не закончена. Как считает Н. Шульга, гражданские самоидентификации населения расколоты: «Население Украины сегодня переживает острый кризис идентичностей. Такое состояние общественного сознания негативно влияет на единство общества» [17]. Другие авторы отмечают, что социокультурные ценности разных групп существенно различаются [12]. По данным мониторинга, лишь около половины опрошенных (взрослое население) определяют себя как в первую очередь граждане Украины (причем на западе страны на 10 % больше, чем на востоке). Остальные на первое место ставят либо локальную (свое село, район), либо региональную, либо другую социальную идентичность, а среди молодежи 6 % называют себя, прежде всего, «гражданами мира». Данный феномен свидетельствует о том, что процессы национального самоопределения не завершены, несмотря на прошедшие 20 лет и огромные шаги Украины вперед на пути национального строительства. По данным мониторинга 2012 г., 8 % (прежде всего люди старшего возраста) определяли себя как граждане СССР. Эта группа хотя и уменьшается, но еще существует в украинском обществе [5, с. 181]. Есть различия в самоидентификации населения запада и востока Украины, города и села. Можно резюмировать, что в целом общественное мнение населения Украины находится под влиянием разных факторов, но прежде всего - воздействия своих политических элит, а также роста недоверия к институтам власти как в Украине, так и в соседних странах СНГ, умноженному на недоверие к бизнес-элитам этих стран. По этим причинам многие украинцы стали возлагать больше надежд на сближение с Евросоюзом. Однако пока еще спектр ориентаций украинцев сохраняет разновекторность, тогда как официальная политическая ориентация Украины вполне сформирована и довольно понятна: на Запад.
Ситуация в Беларуси определяется, как и в Украине, одновекторностью реального внешнеполитического курса, проводимого правящей элитой. Белорусская правящая элита последовательно следует по пути восточной интеграции, сближения с Россией [1; 16]. При этом сам Президент постоянно демонстрирует уверенность в правильности выбранного курса. Эта уверенность лидера в выбранном курсе развития страны долгие годы позволяла многим белорусам перекладывать на него решение важнейших геополитических вопросов, снимая с себя всякую ответственность за будущее страны и фокуси-
руясь на личных (обычно экономических) проблемах. Поскольку лидер страны твердо заявлял, что знает, как строить лучшее будущее, значительная часть населения высказывала ему доверие и принимала его выбор как свой собственный.
Однако население Беларуси, так же как и население Украины, имеет разные ориентации, которые зависят как от интересов, так и от ситуативных факторов (политической и экономической конъюнктуры в отношениях России и Беларуси, политики Евросоюза). Опросы показывают, что одна часть населения (около трети респондентов) не меняет своих ориентаций, независимо от внешних факторов [10]. Другая часть населения, несмотря на персональные симпатии к ценностям Евросоюза, при усилении политики дистанцирования ЕС от Беларуси, все больше задумывается об интеграции с Россией [19, с. 93]. Хотя и для этой части белорусов понятен факт, что российские элиты в процессе интеграции руководствуются своими собственными политическими и экономическими интересами, а не братской любовью к славянскому союзу. Сбрасывая со счетов внешнеполитическую риторику каждой из сторон возможной интеграции, России и ЕС, население тоже руководствуется прагматическими интересами: какая альтернатива более надежна для сохранения порядка, устойчивости, экономического благополучия, т. е. тех ценностей, которые белорусы ценят выше всего [18]. Фактор культуры и традиций также остается достаточно сильным и подкрепляет этот выбор. Так, в 2002 г. был зафиксирован пик позитивных ответов на гипотетический вопрос о вступлении Беларуси в ЕС: такой выбор поддержали 60 % населения (лишь около 10 % были против). Однако настроения быстро изменились: с 2006 до 2010 г. сторонников вступления было менее 40 %. В эти же годы число противников выросло до того же уровня, т. е. практически сравнялось с числом сторонников. Баланс нарушился новым всплеском прозападных ориентаций в 2011 г. (после президентских выборов), хотя они не достигли 50 %, а в 2012-2013 гг. опять наступил баланс ответов «за» и «против» на уровне около 40 % поддержки каждой позиции. Таким образом, прозападные настроения пока существуют на достаточно высоком уровне, хотя все последнее десятилетие они были практически сбалансированы с антизападным вектором [10].
Что касается отношения к России, оно более сложное. Практически в начале XXI в., когда был всплеск поддержки Евросоюза, не меньшую поддержку белорусское население оказывало идее вступления Беларуси в Россию. В 20012003 гг. эта идея получала более 50 % поддержки. С 2004 г. наступил период падения ее популярности; силу набирала альтернативная идея, которая от поддержки пятой частью респондентов в 2001 г. выросла более чем в два раза к концу 2012 г. (в 2012 г. число сторонников вступления в Россию было ниже 30 %). Со стороны трудно понять, почему при официальном укреплении отношений двух стран, вступлении Беларуси в Таможенный союз, в эти же годы растет число респондентов, которые против слишком сильного сближения, вплоть до слияния двух стран: отношения стран противоречивы. По данным опросов, ни количе-
ство евроинтеграторов, ни интеграторов с Россией, не достигает 50 % опрошенных, т. е. никто не доминирует. В то же время отношение к Евросоюзу, сохраняясь в значительной мере позитивным, не получает поддержки большинства [19, с. 91] и уменьшается в ситуации экономического подъема.
Однако в ответах на дихотомический вопрос «Что бы Вы выбрали, если бы пришлось выбирать между вступлением в Евросоюз и объединением с Россией», в последние десять лет ответы в пользу обоих вариантов варьируются лишь незначительно вокруг цифры в 40 %, тогда как в 2001 г. за Россию было большинство, а за ЕС - 30 %. Очевидно, что белорусско-российские связи очень запутаны, всякие политические колебания отражаются и на условных геополитических выборах населения, сохраняя значительную неопределенность. Всегда остается и большая группа граждан Беларуси, не поддерживающая ни одну из этих геополитических альтернатив.
По вопросу национальной самоидентификации населения проблем в Беларуси не меньше, чем в Украине. Как полагают некоторые авторы, правящая элита сознательно внедряет вариант русоцентризма как национальную идентичность, подчеркивая культурное родство двух народов и сохраняя государственный статус русского языка [8, с. 78]. Другие полагают, что в Беларуси имеет место плюрализм идентичностей по тому же типу, что в Украине, т. е. некоторый баланс гражданской и локально-территориальной идентичностей (вообще характерный для пограничья), при наличии других идентичностей, включая и советскую [23, с. 275]. Эти идентичности не соперничают друг с другом, проявляясь по-разному в зависимости от пола, возраста, уровня образования респондентов. По данным мониторинга, продолжается рост гражданской идентичности, который не проходит линейно и имеет особенности в каждой социальной группе [2]. Неполная сформированность национальной идентичности соответствует ситуации с разнонаправленными геополитическими (гипотетическими) «выборами» населения Беларуси. Как считает О. Т. Манаев [9], геополитические выборы в пользу Запада или Востока обусловлены, прежде всего, культурными и идеологическими причинами, изменение которых требует более значительного времени.
Выводы
Ситуация политической неопределенности геополитических выборов населения стран восточноевропейского пограничья может стать своеобразным «диагнозом времени» - неопределенности самой социальной реальности, когда любые решения не являются предсказуемыми и окончательными. Даже для общественного мнения Украины будущее не до конца ясно, определены лишь стратегии на ближайшее будущее, но ресурсы и возможности достижения заявленной элитой цели зависят от многих внешних и внутренних факторов. В Беларуси, элита которой идет на дальнейшее сближение с Россией, будущее также остается сложным и не полностью ясным.
Очевидно, что сегодня для Украины и Беларуси характерно притяжение как в сторону Евросоюза, так и России/Союза России и Беларуси. По результатам исследований интеграционных предпочтений населения всех постсоветских стран, проведенных в 2012 г. Евразийским банком развития, было выявлено, что в плане экономической интеграции более трети украинцев тяготеют к ЕС и только четверть - к СНГ. Та же тенденция характерна для Беларуси, только здесь к ЕС тяготело 32 %, а к СНГ - 26 %. В политической сфере население обеих стран тяготеет к СНГ. В целом общий индекс интеграционных симпатий Украины складывается с небольшим перевесом в пользу ЕС: к Западу - 30 %, Востоку - 27 %, тогда как для Беларуси это соотношение в пользу СНГ: 35 % против 26 %. Очевидно, для Беларуси Россия остается более важным партнером, чем ЕС. Однако аналогичный индекс для самой России показывает, что лишь одна пятая часть опрошенных высказала интеграционные тяготения к СНГ, тогда как 31 % предпочитают ЕС [6, с. 66]. Поэтому тем более важно для Украины и Беларуси развивать хорошие связи в обоих направлениях: в этом отношении европейский вектор совпадает и с вектором интересов и тяготения в самой России.
В условиях неопределенности ценностей ценностно-нормативная система должна рассматриваться не как сакральный феномен, передаваемый народом через традиции последующим поколениям в неизменном виде. Народ может активно переосмысливать свои традиции, переоценивать их роль в развитии нации, делать сознательный выбор в пользу тех или других ценностей и векторов в развитии страны, особенно в эпоху радикальных трансформаций.
Литература
1. Беларусь и Россия: организационно-правовые основы интеграции 1996-2001. - Минск: Полымя, 2001. - 333 с.
2. Науменко, Л. И. Белорусская идентичность. Содержание. Динамика. Социально-демографическая и региональная специфика / Л. И. Науменко. - Минск: Беларус. навука, 2012. -205 с.
3. Головаха, Є. I. Тенденції соціальних змін в Україні та Європі: за результатами «Європейського соціального дослідження» 2005-2007-2009 / Є. І. Головаха, А. Горбачик. - Київ: Ін-т соціології НАН України, 2010. - 118 с.
4. Котляров, И. В. Государственное управление и политическое лидерство: социально-политический анализ / И. В. Котляров, А. И. Веруш. - Минск: Беларус. навука, 2010. - 278 с.
5. Злобина, Е. Гражданское пространство Украины: степень идентификации и факторы консолидации / Е. Злобина, А. Резник // Социология: теория, методы, маркетинг. - 2006. -№ 2. - С. 177-194.
6. Интеграционный барометр ЕАБР 2012. - СПб.: Центр интеграционных исследований, 2012. - 80 с.
7. Куценко, О. Д. Украина в трансформационных процессах. QuoVadis? / О. Д. Куценко // Социология. - 2007. - № 1. - С. 18-32.
8. Ластоускі, А. Русацэнтрызм як вдэалапчны праект беларускай щэнтычнасщ / А. Ластоускі // Паліт. сфера. - 2010. - № 14. - С. 58-79.
9. Манаев, О. Т. Становление гражданского общества в независимой Беларуси. Социологические опыты: 2006-2010: кн. третья / О. Т. Манаев. - СПб.: Невский простор, 2011. - 672 с.
10. Динамика белорусского общественного мнения [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.iiseps.org/trends. - Дата доступа: 08.10.2013.
11. Панина, Н. В. Факторы национальной идентичности, толерантности, ксенофобии и антисемитизма в современной Украине / Н. В. Панина // Социология: теория, методы, маркетинг. - 2005. - № 4. - С. 26-45.
12. Соціальні інтереси в контексті соціокультурної модернізації / НАН України, Ін-т соціології; О. Г. Злобіна [та ін.]; за ред. О. Г. Злобіної. - Київ, 2011. - 319 с.
13. Тамаш, П. В нынешней ситуации элиты ЕС однозначно выскажутся в пользу России, а не Украины [Электронный ресурс] / П. Тамаш. - Режим доступа: http://fraza.ua/ stenograms/14.01.2011/107595.html. - Дата доступа: 05.02.2013.
14. Українське суспільство. Двадцять років незалежності. Соціологічний моніторинг: у 2 т. - Київ: Ін-т соціології НАН України. - 2011. - Т. 1: Аналітичні матеріали / за ред. В. М. Ворони, М. О. Шульги. - 576 с.
15. Українське суспільство. Двадцять років незалежності. Соціологічний моніторинг: у 2 т. - Київ: Ін-т соціології НАН України. - 2011. - Т. 2: Таблиці і графіки / за ред. Є. І. Голова-хи, М. О. Шульги. - 480 с.
16. Улахович, В. Формирование основ внешней политики Республики Беларусь, 1995-2000 /
B. Улахович. - Минск: Харвест, 2009. - 189 с.
17. Шульга, Н. А. Дрейф на обочину: двадцать лет общественных изменений в Украине / Н. А. Шульга. - Киев: Бізнесполіграф, 2011. - 448 с.
18. DW-Trend: Украинцы стали чуть меньше поддерживать ассоциацию с ЕС [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://inotv.rt.com/2013-10-21/DW-Trend-Ukrainci-stali-chut-menshe. - Дата доступа: 29.10.2013.
19. Rotman, D. Belarus in the Context of the Neighbourhood Policy: Between the EU and Russia / D. Rotman, N. Veremeeva // J. of Communist Studies and Transition Politics. - 2011. - Vol. 27, N 1. - Р 73-98.
21. Savelyev, Y. European integration and trends of development of Eastern European borderland / Y. Savelyev // Нук. зап. НаУКМА. - Київ: ВДЦ УКМА, 2011. - Т. 122: Соціологічні науки. -
C. 71-79.
22. Titarenko, L. G. Contemporary Belarus: Models of the National Identity and Basic Values of the Population / L. G. Titarenko // Sociology, History, Theory and Practices. - 2009. - Vol. 10. -P. 270-291.
23. White, S. E. Postcommunist Belarus / S. Е. White. - Lanham, MD: Rowman&Littlefield, 2005. - 192 р.
L. G. TITARENKO
MODELS OF POSTSOVIET INTEGRATION:
BELARUS AND THE UKRAINE
Summary
The author discusses the divergent models of post-soviet integration of two countries of Pastern European borderland, Belarus and The Ukraine, embodied in the politics of their ruling elites. Contradictory nature of these political strategies is determined by geopolitical situation of both states, duality of their cultural and historical heritage, and the existence of different groups of power in each of them. The revealed contradiction of such strategies was reflected in the results of public opinion surveys in both countries.
Keywords: post-soviet integration, Eastern European borderland, The Ukraine, Belarus, political strategy, public opinion polls.
Поступила 31.10.2013 г.
