CC BY
75
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 30+316.7
В. М. Соловьев
доктор исторических наук,
профессор кафедры мировой культуры
Института гуманитарных и прикладных наук
Московского государственного лингвистического университета;
е-таН: v-soloviev@mail.ru
МОДЕЛЬ РУССКОЙ НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ И. А. ИЛЬИНА
В статье рассматриваются основы русской национально-культурной идентичности, рельефно обозначенные в работах И. А. Ильина. Ведущее место среди других приоритетов философ отводит православной культуре как главной скрепе духовного и культурного существования России. В наследии Ильина модель русской национально-культурной идентичности проступает как саморефлексия и своеобразный автопортрет русского народа с характерными культурными идеалами, нормами, установками, заблуждениями, стереотипами. По Ильину, базовые ценности русского народа - духовность, державность, соборность. На них зиждется идея «всечеловеческого братства», объединяющая представителей различных этносов и конфессий. Воссозданная Ильиным картина Русского мира, позволяющая экстраполировать доминирующие черты русской национально-культурной идентичности, это не только многогранное явление, но и сложившаяся структура, которая включает в себя национальный, этнический, социальный и культурный аспекты.
Ключевые слова: поливариантность бытия культуры; национальная и культурная идентичность; информационно-знаковая система; культурное пространство; модель восприятия; русская картина мира; духовность; система ценностей; нравственность; саморефлексия; экстраполяция.
V. M. Soloviev
Doctor of History (Dr. habiL),
Professor at the Department of World Culture, Faculty of the Humanities and Applied Sciences, Moscow State Linguistic University; e-maiL: v-soLoviev@maiL.ru
IVAN ILYIN'S MODEL OF RUSSIAN NATIONAL AND CULTURAL IDENTITY
The article examines the foundations of Russian national and cultural identity which have been vividly described in Ivan Ilyin's works. The philosopher considers the Orthodox culture to be the main binding force of Russian spiritual and cultural existence. In Ilyin's legacy, the model of Russian national and cultural identity emerges as self-reflection and a kind of self-portrait of the Russian people with distinctive cultural ideals, norms, attitudes, misconceptions, and stereotypes. According to Ilyin, the basic values of the Russian people are spirituality, great-powerness, and commonality. They are the heart of the idea of "universal brotherhood" uniting representatives of various ethnic groups and faiths. The picture of the Russian world reconstructed by Ilyin allows extrapolating the dominant features of the Russian national and cultural identity. It is not only a multifaceted phenomenon, but also an established structure that includes national, ethnic, social and cultural aspects.
Key words: polyvariety of culture being; national and cultural identity; information and sign system; cultural space; perception model; Russian view of the world; spirituality; system of values; morality; self-reflection; extrapolation.
Особенности русского мировосприятия
Поливариантность бытия русской культуры нашла свое отражение в многочисленных попытках ее определения, в многообразии самих подходов к ее идентификации.
Философ Иван Александрович Ильин (1883-1954) не оперировал терминами «национально-культурная идентичность» или «самоидентификация», поскольку эти дефиниции - из тезауруса современной науки. Однако в своих рассуждениях о культурном устроении русского мира он, по сути, предвосхитил понятие «культурная идентичность» и одним из первых исследовал соотношение личности и сложившейся вокруг нее культуры.
Составляющие культурной идентичности русского человека - это его прямая причастность к русской культуре, осознание и принятие им основополагающих культурных характеристик и самоотождествление с существующей культурной традицией. Проблема культурной и национальной идентичности в творческом наследии Ильина не исчерпывается философией общения и включает широкий круг когнитивных аспектов, обусловленных тем, что психологическая индивидуальность носителей русской культуры органично сочетается с прослеживающимися со времен архаики коллективистскими ценностями [Финько 2016, с. 96-97].
Именно Ильину принадлежит заслуга распознавания русской картины мира как совокупности доминирующих признаков, обусловленной единым историко-культурным базисом и ориентированной на общие культурные образцы. Выделяя особенности русского мировосприятия, философ не ограничивается такими общеизвестными факторами, как территориальное и языковое единство или общность обычаев, письменности, религии, законов, экономических интересов и интегрирует духовный опыт русского народа в нечто вроде культурных стратагем - апробированных способов преодоления различной тяжести катаклизмов и коллизий и разрешения острокризисных ситуаций. К числу таких потрясений Ильин относил Октябрьскую революцию 1917 г., «взорвавшую» устоявшийся русский мир и навязавший России ложную, по его мнению, парадигму исторического развития.
Непреходящие и вечные ценности
И. А. Ильин изначально был непримиримым врагом советской власти. Смертный приговор, вынесенный ему большевиками, не был приведен в исполнение. В 1922 г. Ильина на «философском пароходе» выслали из Советской России. Несколько лет он был профессором Русского научного центра в Берлине, но в 1934 г., в связи с приходом к власти нацистов, эмигрировал в Швейцарию, где (в пригороде Цюриха) прошли последние 16 лет его жизни.
Ильина-философа весьма трудно отделить от культуролога. Органическая слитность его философских и культурологических взглядов лишний раз подтверждает науковедческую близость философии и культурологии. Упреждая актуальное сейчас тектологическое мышление и сопутствующий ему теоретико-универсалистский подход к принципам познания и освоения мира, он находил совершенно естественным не только не противопоставлять науку и религию, но, напротив, как генеральной линии и ключевого понятия придерживался базового положения, что религия и наука дополняют друг друга не только в области социальной, но и в области познания.
Во всех основных трудах и главном - «Путь к очевидности» (1957) Ильин исследует ту систему ценностей, в которой живет человек и развивается человечество. Феномен культуры постоянно попадает в центр внимания мыслителя, и именно с культурой он соотносит черты менталитета русских, отличающие их от иностранцев и в первую очередь - от западноевропейцев. Не увлекаясь однородными
психологическими характеристиками, Ильин выделяет ведущие качества, свойства, особенности, составляющие, условно говоря, микро- и макроклимат русской души. Задавшись целью исследовать душу русского народа, он, по его словам, стремится описать и концептуализировать то, что долго накапливалось и вынашивалось, но, как признается философ, не может быть исчерпано никакой книгой и даже самым большим жизненным опытом. Богатства внутреннего мира русского человека слишком необъятны, чтобы педантично и скрупулезно их фиксировать и измерять степенью открытости, искренности, эмоциональной окраской поведения. Не отделяя русскую широту от поражающих воображение равнинных просторов, Ильин в то же время заостряет внимание на том, как суровая природа и холодный климат, способствуя формированию в русском человеке качеств преоборителя ветров и бурь, влияет на присутствие в нем крайностей. Контрасты погоды, перепады температуры испытывают на прочность тело и душу, требуют невероятного напряжения сил, т. е. жить в России и не быть подверженным воздействию резких атмосферных колебаний и внезапных бросков из короткого тепла к затяжному холоду невозможно. Казалось бы, рассуждает Ильин, это должно было отрицательно сказаться на темпераменте народа, привести к отсутствию душевного равновесия, но на самом деле ставшая для русского жизненной необходимостью закалка обеспечила ему привычку к интенсивности бытия, «встроенности» в экстрим, а как защитная реакция выработалась потребность расслабляться, бузить, буянить или, напротив, впадать в дремотный покой, предаваться лени. Всё это сложно «переплелось» и самобытно выразилось в русском характере в виде своеобразного баланса, духовного равновесия свободы и гармонии. Чередование «приливов» и «отливов» в русской душе избавило ее как от взрывного эффекта «кипящего котла», так и непрерывного погружения в пучину хаоса. С точки зрения Ильина, ровность, естественность, добродушие, свойственные русским, обусловленны неблагоприятными особенностями физической географии, сообщающими русской душе, нечто стабильное, инвариантное, и упоминание философом в этом контексте изотермы - линии, изображающей на термодинамической диаграмме процесс, происходящий при неизменной температуре, представляется скрытой метафорой, призванной подчеркнуть устойчивую сопротивляемость русского человека вызовам и рискам природной среды.
Одно из важных условий сохранения душевного равновесия -низкая плотность населения в России. Но, предупреждает Ильин, наступление цивилизации, индустриальной культуры приведет к разрушительным последствиям, ибо лишит надежной защиты: перестанет снимать с человеческой души напряжение, которое снимает незаселенное пространство. Пока русский человек живет вольготно и разбросанно, ему ничто не угрожает. Теснота и скученность таят большую опасность для Русского мира.
В настоящее время правота Ильина нашла подтверждение. Современные мегаполисы - это средоточие разобщенности и отчуждения в особо крупных объёмах и гипертрофированных формах.
Человек для Ильина - носитель высшего божественного начала. Но он постоянно попадает на развилки нравственного выбора праведного и правильного пути. Культура помогает в этом выборе, «высвечивает» человеку направление, по которому идти, чтобы обрести духовный и прежде всего религиозный опыт, обновить душу и волю, укрепить веру, убежденность в святости таких непреходящих и вечных ценностей, как семья, родина, народ, частью которого являешься.
Ильин был далек от того, чтобы вывести какую-то универсальную формулу русскости. Определителем истинного патриотизма и этой самой русскости не в этническом, конечно, а в культурном ее понимании была для него приверженность человека к родной культуре, ставившая непреодолимый блок приятию как приоритетной другой культуры. Готовность безоглядно раздвигать границы аккультурации, впускать в себя вместе с неродным языком чужой образ мыслей, иной, чем русский, дух, не впитанные с материнским молоком и русским словом ценности, - это для Ильина своего рода нравственная капитуляция. К подобной ассимиляционной «всеядности» он был нетерпим, как, впрочем, и к добровольному согласию иных русских эмигрантов целиком и полностью «раствориться» в культуре страны пребывания. Смена идентичности в его глазах равносильна забвению своих корней, отказу от родины.
Ильин выступает против идеологизации жизни (в конце XX в. Г. Маркузе и Ю. Хабермас укажут на опасность идеологизации жизни для культуры, отчасти повторив примерно то, что высказал Ильин).
Ильин видел Россию только единой и неделимой. Идеальный строй, по его разумению, - монархия - оптимальное воплощение государственного начала (Ильин - убежденный государственник), но
монархия эта не слепок с той, что была до февраля 1917 г., а идеальная «конструкция», обеспечивающая правовое государство и те социально-духовные ценности, которые гарантируют здоровое развитие народа.
Живая душа народа
Своего рода квинтэссенцию размышлений Ильина о русской культуре представляет собой книга «Сущность и особенность русской культуры», вышедшая в уточненном и расширенном варианте на немецком языке за рубежом в 1944 г. и переизданная в России 60 с лишним лет спустя [Ильин 1996]. Автор обобщил в ней материалы курса из двенадцати лекций о русской культуре, прочитанных в конце 1930-х - начале 1940-х гг. в Швейцарии. Именно в этой работе сведены воедино ключевые положения философа, из которых вырисовываются главные контуры интеллектуальной «конструкции», которую можно условно назвать моделью русской национально-культурной идентичности.
Феномен русской культуры мыслитель толкует широко, включая веру, ход исторического развития, историю становления государства, комплекс главных общественных проблем, но прежде всего он имеет в виду пронизывающую весь русский мир и одухотворяющую Россию и русский народ особую стихию. С точки зрения философа, русская культура - это живая душа народа и осеняющая его великая творческая сила. Идеи и идеалы русской культуры направлены в вечность и ориентированы на инвариантность (неизменяемость) и не-учтожимость, что проявилось и в богатейшем национальном фольклоре, и в золотом наследии целой плеяды русских гениев: поэтов, писателей, композиторов, художников. Углубляясь в теорию познания русской культуры, Ильин не ограничивается рамками традиционной гносеологии. Он исходит из того, что содержание русской культуры наполнено божественными, магическими, ирреальными смыслами, и, стало быть, к пониманию ее уместно подходить в первую очередь с религиозно-философских позиций.
Суть и своеобразие русской культуры Ильин усматривает в том, что русский человек, как правило, преодолевает трудности не путем дальновидного расчета и по заранее выработанному плану, а посредством импровизации, экспромта в последнюю минуту. «Русский народ, - пишет он, - прежде всего - народ чувства, и главный его
творческий акт - акт сердца. К тому же это народ-созерцатель, главный его творческий акт - созерцание сердцем и поиски прекрасного» [Ильин 1996, с. 256].
Русскому народу, по мнению Ильина, необходимо дисциплинировать волю и мышление - иначе он легко впадает в беспомощную мечтательность, анархизм, авантюризм, становится прожигателем жизни, хотя и сохраняет при этом свое добродушие.
Признаки идентификации русскости рассредоточены по сочинениям И. А. Ильина, и их не так-то просто собрать воедино. В понимании философа русскость культуры нашла воплощение в выплеске глубинной народной души, проявилась в ее открытой миру субстанции и в потаенных уголках. Предпосылки развития в человеке духовной русскости Ильин связывает с главными сокровищами национальной культуры - языком, песней, молитвой, сказкой, житиями святых, поэзией, историей, армией (волевая сила государства), территорией, хозяйством (труд - источник здоровья и свободы). В дальнейшем, как считает Ильин, каждый уже сам по мере сил и отпущенного ему волевого ресурса воспитывает, формирует, хранит, приумножает и подвижнически защищает заложенные в него ценности.
Истинный патриот, Ильин не противопоставляет русскую культуру мировой, не завышает и не занижает ее место в ней: «Великое русское велико для всех народов ... гениальное греческое - гениально для всех веков ... героическое у сербов - заслуживает преклонения со стороны всех национальностей ... то, что глубоко и мудро перед лицом всего человечества» [там же].
У Ильина множество очень ярких афористичных высказываний, которыми изобилует его публицистика: статьи, очерки, заметки. По сути, в них аккумулированы идентификационно значимые мысли об оригинальности русской культуры и истории, об их отличии от аналогов Запада и Востока [Соловьев 2019, с. 378-379].
Миросозерцание Ильина расходится с эстетикой и этикой интуитивизма. В отличие от В. В. Розанова он не полагался на интуицию. У автора «Уединенного» и «Опавших листьев» всё установление национально-культурной идентичности сводилось к единомоментно-му подсознательному выводу посредством озарения: «Посмотришь на русского человека острым глазком <...>. Посмотрит он на тебя острым глазком <...>. И всё понятно. И не надо никаких слов. Вот чего нельзя с иностранцем» [Розанов 2019, с. 10].
У Ильина не найти апелляции к подобным инсайтам. Он предпочитает основательное, подкрепленное верификацинной проверкой установление истины.
Механизм культурной идентификации личности
По мнению Ильина, русский человек самоутверждается не как индивидуум, а как носитель коллективного самосознания, при котором утверждение ценности и значимости собственной личности проявляется в причастности к общности, единству во множестве, т. е. в этом русле идентификация приобретает различимые признаки самоосмысления через соборность - свободное духовное единение.
Синтез характеристик, сведенных в модель идентификации, интеллектуальный конструкт, выстроенный Ильиным на основе интеграционного обобщения, для которого задействованы ресурсы философии, истории, социологии, культурологии, психологии. Полученная модель - плод атрибутирования духовной морфологии русского человека. Опережая свое время, Ильин инновационно применил научные техники будущего, контурно обозначив перспективы и потенциал когнитивного исследования национального характера в контексте русской истории и культуры. Эрудиция и широкий кругозор стимулировали раздвижение и нивелирование познавательных границ рабочего поля философа и их выравнивание до того междисциплинарного уровня, который бы позволил совместить изучение сознания, подсознания, поведения человека в определенной среде и конкретных обстоятельствах с учетом его индивидуальной истории и положения в обществе. Социализируясь и «встраиваясь» в близкую ему систему ценностей и уклад жизни, человек подтверждает свою принадлежность к той или иной культурной общности, делает выбор в ее пользу и отождествляет себя с ее культурными образцами.
Всё, что у Ильина попадает под признаки русской культурной идентичности, взвешено и вдумчиво отобрано, разумно дозировано. И философ, которому отнюдь не чужд пафос, когда он пишет о России и русских, преодолевая личные пристрастия, придерживается «холодной» объективности, избегает избыточности как при характеристике привлекательных (добросердечие, открытость), так и нелицеприятных (лень, разгильдяйство) качеств русского человека. Предельная критичность, умение абстрагироваться от эмоций при составлении психологического портрета русских, высокая степень верификации,
безупречность доказательств сообщают не претендующим на высокую научность трудам Ильина убедительность, присущую не всякому глубокому исследованию.
Концептуальные подходы и инструментальные методы Ильина, используемые для исследования недоступных непосредственному восприятию явлений и процессов, получили апробацию в наши дни. Конечно, Ильин ограничивался преимущественно эмпирическим, основанным на чувственном опыте знанием, зафиксированным в форме наблюдений, рациональных суждений, понятий и т. п.), но при этом материал, с которым он работал, по степени систематизации и структурирования не уступает выкладкам, обеспеченным теперешней машинной обработкой и сопровожденнным соответствующими описаниями, графиками, таблицами, шкалированием с помощью разбивки по параметрам, числовых систем, специальных приемов выявления и измерения черт личности, ее характерологического профиля и прочих заложенных в программу позиций. Причем в плане теоретической отдачи плоды индвидуальной кабинетной работы Ильина, в отличие от нынешних коллективных проектов, реализованных лабораторным способом, заметно глубже и продуктивнее, что объясняется не только качеством мысли и высокой авторской культурой философа, но и его внутренней независимостью, дистанцированием от всякой формализации с неизбежной заданностью норм, величин, шаблонов.
Вырисовывающаяся из работ И. А. Ильина модель идентите-та - это своего рода синтез признаков, с помощью которых философ обозначает выявленный им феномен русского духа. Для Ильина определителями характерных черт принадлежности человека к русской культуре служат символы включенности индивида в историю и культуру страны, в обычаи, традиции, психологическую атмосферу, образ жизни долговременного сообщества с условным названием Русский мир [Ильин 2003, с. 173-192, 241-251]. В этом смысле национальный идентитет, по Ильину, это продукт сознания человека, ощущающего, распознающего и как бы самомаркирующего себя как носителя совершенно конкретной картины мира, принимающего и разделяющего его ценности, когнитивно встроенного в коллективные сущности сообщества себе подобных и отождествляющего себя с ними. Переступить через генетические истоки, освободиться от своих корней не так-то просто. И современный
писатель М. Шишкин, осмысливая уроки Ильина и продолжая развивать его идеи, опираясь на собственный опыт заграничной жизни (он гражданин Швейцарии), уверяет, что можно уехать из России «куда угодно, хоть в Альпы, хоть в латиницу, но невозможно стянуть с головы ушанку-невидимку». Пожалуй, эта аллегория очень хорошо подходит как конкретный образ для иносказательного изображения столь абстрактного понятия, как русская национально-культурная идентичность.
Запущенный И. А. Ильиным механизм культурной идентификации личности без преувеличения можно расценивать как актуальный образец научного прогнозирования и диагностики. По сути, это был незаметный футурологический прорыв, осуществленный задолго до появления новейших, но уже таких привычных сегодня информационных технологий.
Будь Ильин свидетелем развернувшейся сейчас глобализации, в которую оказалась «втянута» и Россия, он бы непременно учел деформирующее воздействие этого явления на человека и скорректировал свое понимание русской идентичности с учетом сопротивляемости и культурного иммунитета, оберегавших автономию и суверенитет Русского мира от всякого рода идейно и духовно опасных вторжений, посягательств и влияний извне, т. е. философ объяснял ярко воплощенный в фольклоре эффект игрушки-неваляшки ваньки-встаньки гомео-стазом - саморегуляцией, способностью открытой системы сохранять постоянство своего внутреннего состояния посредством скоординированных реакций, направленных на поддержание динамического равновесия. По-видимому, Ильин не стал бы смешивать и с осторожностью дифференцировал понятия «русская» и «российская идентичность», потому что при всей близости они всё же различаются, как не сливаются несмотря на апробированное самой историей единство русский и другие народы и этносы РФ, не говоря уж о том, что вынужденная уплотненность коммунального общежития СССР сталинских времен и подлинное добрососедство - не одно и то же.
В настоящее время в РФ доступно практически всё наследие И. А. Ильина. Его сочинения собраны в 28 объемных томов, но есть издание, содержащее труды, в которых он излагает принципиально важные для русского человека основы христианской культуры, считая своим высоким призванием и долгом помочь духовно и нравственно
восчувствовать всю полноту бытия и вместить в сердце вечное божественное начало [Ильин 2011].
Безусловно, живой моделью русской идентичности был сам Иван Александрович Ильин. И в Германии, и в Швейцарии философ-эмигрант неизменно оставался истинно русским человеком, ибо даже на чужбине продолжал себя чувствовать гражданином государства-нации Россия.
Выводы
Итак, если исходить из сказанного И. А. Ильиным об особенностях русского мировосприятия, ценностно-смысловое содержание русской картины мира определяется органичным синтезом динамично, постоянно развивающихся составляющих. Русское культурное пространство - сложный контекст, в котором постепенно складывалось укорененное в национальных традициях самосознание единства и общности как самобытного целого. В таком ракурсе русская национально-культурная идентичность видится не только как сложившаяся структура, которая включает в себя культурный, национальный, этнический, социальный аспекты, но и как информационно-знаковая система, являющаяся результатом саморефлексии.
Таким образом, применяемая Ильиным метрологическая система замера русской идентичности гибка и нестатична, что минимизирует до критериального оптимума пределы допустимых погрешностей. Ильин диалектически соотносил и коррелировал понятие «идентичность» с категориями «пространство» и «время» и приурочивал не к вечности как безраздельной полноте бытия, а к конкретной локомоции. Русская идентичность, по Ильину, варьируется и саморегулируется в зависимости от объекта ее приложения, так как русский менталитет, русский национальный характер при всей относительной инвариантности - лишь условные константы и, как сам русский человек и человек вообще, величины неабсолютные и непостоянные.
Экстраполирование модели русской национально-культурной идентичности Ильина подводит к следующему итоговому выводу: русская национально-культурная идентичность, прежде всего, воплощена в русской духовности, которую сам философ образно назвал идеей свободно созерцающего сердца.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ильин И. А. Основы христианской культуры. М. : ЭКСМО, 2011. 702 с.
Ильин И. А. Путь духовного обновления. М. : АСТ, 2003. 365 с.
Ильин И. А. Сущность и своеобразие русской культуры // Собрание сочинений: в 10 т. / сост., подг. текста, вступ. ст., коммент. Ю. Т. Лисицы. М. : Русская книга, 1996. Т. 6. Кн. II. 672 с.
Розанов В. В. Уединенное. Смертное. М. : Т8 Издательские технологии : RUGRAM-Классика, 2019. 216 с.
Соловьев В. М. Культурология: учебник для высшей школы. М. ; Берлин : Директ-Медиа, 2019. 616 с.
Финько М. В. Проблема культурной и национальной идентичности в философии общения И. А. Ильина // Alma mater: Вестник высшей школы. 2016. № 6. С. 96-99.
REFERENCES
Il'in I. A. Osnovy hristianskoj kul'tury. M. : JeKSMO, 2011. 702 s.
Il'in I. A. Put' duhovnogo obnovlenija. M. : AST, 2003. 365 s.
Il'in I. A. Sushhnost' i svoeobrazie russkoj kul'tury // Sobranie sochinenij: v 10 t. / sost., podg. teksta, vstup. st., komment. Ju. T. Lisicy. M. : Russkaja kniga, 1996. T. 6. Kn. II. 672 s.
Rozanov V. V. Uedinennoe. Smertnoe. M. : T8 Izdatel'skie tehnologii : RUGRAM-Klassika, 2019. 216 s.
Solov'ev V. M. Kul'turologija: uchebnik dlja vysshej shkoly. M. ; Berlin : DirektMedia, 2019. 616 s.
Fin'koM. V. Problema kul'turnoj i nacional'noj identichnosti v filosofii obshhenija I. A. Il'ina // Alma mater: Vestnik vysshej shkoly. 2016. № 6. S. 96-99.
