CC BY
24
РАЗДЕЛ 4. СОВРЕМЕННЫЕ ВЫЗОВЫ ЕВРОПЕЙСКОМУ ГОСУДАРСТВУ
И.Б. ФАН
МОДЕЛЬ ГРАЖДАНИНА МОДЕРНА: ВРЕМЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ И ТРАНСНАЦИОНАЛИЗАЦИИ
В период существенной трансформации модели западноевропейского гражданина национального государства, сформировавшейся в эпоху Модерна, исследователю выпадает возможность обнаружить и устойчивые конструкции этой модели, и линии напряжения и изменений. Появляется шанс осмыслить особенности функционирования данной модели в западных странах с учетом изменений, происходящих с массовым субъектом политики и системой координат, в которую он включен, а также оценить перспективы использования данной модели за пределами пространства ее происхождения.
Обратимся к логике формирования этой модели. Поиск способа структурирования общества и власти, способного обеспечить вовлеченность массового индивида в их функционирование, составлял проблему становления ментальных, институциональных и личностных основ феномена гражданина национального государства Модерна. Необходимость выработки модели новой формы государственности, обусловленная практическими потребностями повышения политического статуса индивида, потребовала теоретического согласования различных принципов формирования политической системы. Мы выражаем эти принципы с помощью каталога структурно-семантических бинарных оппозиций: господство / подчинение, эгалитарное / элитарное, свои / чужие, индивид / нация, публичное / частное, самоорганизация / организация, участие /
неучастие, изоляция / интеграция [Фан, 2006]. Специфические способы медиации между оппозициями - дифференциация исходных понятий, замена их новыми, способными стать основаниями для разрешения противоречий, - единство и взаимоограничение понятий определяют характер соотношения измерений модели. Функции субъекта - медиатора оппозиций и измерений модели -выполняет становящаяся новоевропейская личность.
Ментальное измерение модели формировалось в ходе эволюции католических и протестантских, а затем философских представлений о возвышении духовного и социального статуса человека. Новая дифференциация оппозиции Града небесного (ментальное) и града земного (институциональное), совершенная вождями Реформации, актуализировала эгалитаристскую установку христианства, привела к рождению идеи неотъемлемых прав человека и правового равенства между людьми, признанию подобия Богу атрибутом индивида, свободы совести, воли, религиозного, морального и правового сознания индивида, утверждению протестантского типа личности на социально-политической сцене. Секуляризированный человеческий разум (рациональность, «дух капитализма», этос буржуа-гражданина) утвердился в качестве светской религии и основания социальной и политической иерархии.
В философской, политической и правовой мысли XVII-XIX вв. в целях определения необходимого политико-правового статуса личности в государстве были проработаны понятия человека, личности, подданного, гражданина, частного лица, субъекта права, буржуа, гражданского общества, правового государства. Идеи Локка, Канта и Гегеля стали теоретической основой гражданского этоса, источником развития законодательства - конституций и гражданских кодексов, зафиксировавших конституционный и частноправовой статусы гражданина, и системы институтов политики и права. Духовное господство над собой (способность к самоорганизации, самоуправление индивида-личности) дает моральную и правовую основы для наделения индивида (многих) достоинством гражданина и правом участия в политическом господстве. «Добродетель» (этос, политическая и правовая культура) гражданина как результат самовоспитания и самодисциплины является источником легитимации власти в системе представительной демократии, новой формой господства /подчинения. Она включает:
доверие индивида к обществу (солидарность) и готовность к деятельному участию в организации и функционировании институтов местного самоуправления и политического представительства на уровне государства; доверие граждан к государству, его законам и политико-правовому порядку - лояльность, политическое и правовое сознание, активность и законопослушность, патриотизм и предпочтение общего блага личному. Этос гражданина - и стихийный продукт развития культуры, и результат идеологического воздействия со стороны власти. Альтернативные политические силы и идеологии создавали разные версии гражданственности - либеральную, консервативную, марксистскую, социал-демократическую и др. Признание автономии личности и суверенитета гражданина позволило символически и отчасти реально наделить массового гражданина политической властью. Институциональной функцией гражданина стало участие в делегировании собственной власти «представителям», а культурной функцией - участие в процессе легитимации власти, осуществляемой нацией. Лояльность гражданина к государственной власти была обеспечена обменом полученных избирательных прав на его обязанности. Произошли разделение и взаимное ограничение частной и публичной, экономической и политической, правовой и моральной, религиозной и светской сторон жизни гражданина, но и соединение его ипостасей - как частного и публичного лица, члена гражданского общества и государства и носителя национальной культуры.
Двойственность западноевропейского этоса гражданина обусловлена его обращенностью и к нации как общности граждан, и к отдельному ее члену (оппозиция индивид/нация). Он возникает в эпохи революций, гражданских и национально-освободительных войн, исторически ограничен циклом развития и угасания. Это духовно-практическое качество политической культуры гражданской нации и гражданина, или комплекс индивидуального и национального самосознания, включает когнитивные, аффективные, оценочные и поведенческие компоненты и установки, формально-рациональное и чувственно-эмоциональное восприятие гражданской нации и гражданина, сознание и чувство их идентичности. Ощущение нации как круга своих возникает в противоборстве идеологии интеграции (сознания национально-государственного единства граждан) и изоляции от чужих (этнонационализма и ксенофобии).
Содержание социальной роли гражданина Модерна составляет комплекс предписаний и норм, предъявляемых к способности индивида обеспечить его господство над собой: к самоконтролю и рефлексии, самоограничению и самопринуждению; к упорядочиванию и рационализации инстинктов и эмоций и соподчинению мотивов во внутреннем «Я» личности; к ценностному выбору и целе-полагающей деятельности; к рациональному расчету буржуа во всех сферах жизни. Исполнение роли гражданина зависит от степени автономии личности.
Реализация гражданского этоса обусловлена зрелостью институциональных условий существования гражданина: формированием публичного (конституционного) статуса гражданина (как гарантии соблюдения его статуса как частного лица) и разграничением конституционного (государственного) и гражданского права. Исторические предпосылки этого - развитие местного самоуправления, формирование наций-государств и их институциональной структуры (государственного суверенитета, территориального самоопределения и конституционного строя), обособление государства и гражданского общества. Институты производственно-профессионального и территориального самоуправления, гражданские ассоциации были способами развития форм и традиций участия горожан в управлении городом, гражданской культуры и ментальности, публичной субъ-ектности граждан. Формирование институтов и политического режима демократического правового государства в Европе - политической конституции как строя государства и системы норм действующего права, зафиксированных в виде юридической конституции (основного закона) государства, происходило в противоборстве тенденций к авторитаризму и либерализму (изоляции / интеграции во внешней политике, централизации / децентрализации и эгалитарного /элитарного во внутренней политике). Полюс изоляции выражен И.Г. Фихте в виде идей нации как коллективной личности, «замкнутого торгового государства», паспортизации и поли-цеизма [Фихте, 1923]. Полюс интеграции сформулирован И. Кантом в понятии всемирного гражданства [Кант, 1993, с. 373], которое способно снять противоречие между универсализмом понятия человека и партикуляризмом понятия гражданина и открыть перспективу установления равенства «граждан мира» в космополитической федерации, основанной на принципах конституционализма, правового
государства и международного права. Под влиянием демократических революций XIX в., подъема национализма и распада колониальных империй государство и гражданство формировались как институты, сопряженные с политическим пониманием нации, а не человечества. В процессе установления государственного суверенитета национальное самоопределение европейских наций было зафиксировано в понятии нации-государства как «состояния» - устойчивой территориальной политической системы [Ильин, 1994, с. 137]. Единство нации складывалось на основе общего происхождения, истории и культуры, а также политического синтеза этнокультурной, территориальной (экономической) и коммуникационной систем. В результате для гражданского общества был сформирован единый правовой режим, для государства - установлены границы, территориально определяемая национальность (институт гражданства / подданства), административный аппарат, политический и погранично-паспортный режим. Понятие нации приобрело политический смысл нации-государства - государственно организованного общества, строящегося на основе принципа политического равенства граждан и стандартов доминирующей политической культуры. Во внешнеполитическом плане граждане нации-государства (свои) оказались противопоставлены инородцам и населению других стран (чужим), а представители западной цивилизации - «нецивилизованным народам».
Авторитарный вариант правового государства тяготеет к по-лицеизму, при котором источником права служит государственный расчет, монополизированный полицейско-бюрократическом аппаратом, к экономическому меркантилизму и стремлению к тотальной опеке над обществом. Либеральное правовое государство формировалось путем разрешения проблемы соотношения народного суверенитета и государственной власти. Их взаимному обособлению способствовали выработка (Ж. Боден, Г. Гроций, Б. Спиноза, Т. Гоббс, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант, Г. Гегель) и реализация концепции конституционно-правового строя в большинстве стран Западной Европы, утилитаристской программы либерально-демократических преобразований общества и государства И. Бен-тама, теории многоуровневой децентрализации власти Б. Констана.
Новые способы медиации в оппозициях господство / подчинение, свои / чужие и эгалитарное / элитарное для решения про-
блемы институционального осуществления народного суверенитета (господства нации) - в виде представительной демократии (как способа опосредованного господства граждан и формального распределения и структурирования власти) - были предложены в ряде теорий, составивших фундаментальные принципы идеологии либерализма: разделения властей и верховенства конституционно-правового закона над государством, центральной роли законодательной власти (Дж. Локк, Ш. Монтескье), представительного правления и парламентаризма (Ф. Гизо, Дж.Ст. Милль), системы сдержек и противовесов (Дж. Мэдисон). Параллельно вырабатывались институты, механизмы и практики народного суверенитета, представительства, демократической республики, ориентированной на реализацию политических свобод личности, светского и социального государства. Система институтов представительного правления, сочетающая иерархию институтов партиципаторной, дели-беративной и иных форм демократии с институтами прямого народовластия, разделения и децентрализации власти, федерализма и местного самоуправления, стала способом ограничения тирании народных масс и деспотизма элит. Ее дополнили партийные системы, механизмы лоббирования, социальные движения, профсоюзы, гражданские инициативы и т.д. Одним из центральных институтов, связанных со всей системой действующего права и ограничивающих государство, стало гражданство. Его функции - определение состава членов и структуры данного государства, установление политического и правового режимов государства как системы реализации конституционного статуса гражданина - двусторонней правовой связи гражданина и государства, т. е. совокупности их взаимных прав и обязанностей.
Организация государства на основе принципа демократического участия вытеснила статус подданного и привела к формированию статуса гражданина и института гражданства, способствовала интеграции населения в нацию и демократическое правовое государство. Гражданство превратилось в приобретаемое коллективное «членство граждан, участвующих в осуществлении политического господства» [Хабермас, 2001, с. 207]. Национальное гражданство выполняет двойственную политическую роль: будучи символическим средством объединения нации, оно служит дифференцирующим инструментом классификации населения и распре-
деления власти между разными его группами в пределах территории данного государства. Законы европейских государств о гражданстве, статус гражданина определяют через полный объем частно- и публично-правовых, политических прав и обязанностей. Последние являются основой для привилегированного положения гражданина данного государства по отношению к иностранцам и лицам без гражданства (апатридам), не имеющим права избирать и быть избранными, участвовать в управлении государством, права поступать на государственную службу. Законы о гражданстве определяют также способы приобретения гражданства, устанавливая нормы, процедуры и практики инклюзии определенных лиц в данную общность и эксклюзии других лиц, не соответствующих указанным в законах основаниям. В результате такого режима население оказывается поделенным на группы, обладающие разным политико-правовым статусом, разной степенью доступа к политической власти и участия в принятии решений и управлении. Так, в Великобритании существует многоступенчатая структура британской национальности (гражданства), установившаяся на основе Акта о британском гражданстве 1948 г. [British, 1948] и ряда актов, регулирующих иммиграционную политику. Институт национального гражданства, признавая определенные категории лиц гражданами, наделяет их правами (властью) и обязанностями, одновременно отделяя этих людей (своих) от чужих, тех, кто не соответствует единому стандарту - этосу гражданина, например настоящего британца. Это, по сути, институт установления господства граждан над негражданами, которое в современных условиях носит скрытые и смягченные формы.
Специфику социокультурных оснований и механизмов легитимации демократического (легального) типа господства и структур принятия политических решений составляют: нацеленность на рациональную и прагматическую структурно-функциональную дифференциацию и смешение отношений и форм господства и подчинения в разных сферах жизни, утрата абсолютного, персонализированного характера и непосредственной связи с прямым насилием, смена его безличными институциональными формами руководства / исполнения, перенос модели господства-подчинения, действовавшей до эпохи буржуазных революций внутри абсолютистских государств, на внешние, межгосударственные отношения (и
на мигрантов), противоречие формального (по праву, закону, конституции) и реального политического и правового равенства и субъектности между элитами и рядовыми гражданами государства-нации. Вся совокупность институтов демократии (ротация управленческих кадров, избирательная система и т.д.) и ценностей демократической культуры одновременно и ограничивает, и воспроизводит социальное и политическое неравенство. Фактически представительная демократия является структурой участия и соподчинения граждан, степень которого определяется доступом к политической информации, экономическим и иным ресурсам.
Новая медиация частного / публичного на разных уровнях социального в институциональной сфере была осуществлена и в религии, морали, праве, политике, и в жизни отдельной личности -в виде соотношения ролей частного и публичного человека. Произошли дифференциация публичного пространства на сферу публичного и приватного, законодательное и практическое взаимоограничение публичного и частного, естественного (субъективного) и позитивного (объективного, государственного) права, государства и гражданского общества. Установились юридическое равенство, человеческая свобода, политический суверенитет и частная автономия гражданина. Была выстроена система политической социализации личности, «подгоняющая» семью, образование, массовую культуру и досуг под цели производства среднего «морального» гражданина, выполняющего свои функциональные обязанности.
Становление и социокультурная динамика феномена гражданина Модерна определяются взаимодействием культурных и институциональных его измерений, или циклично-поступательным взаимопереходом ценностного содержания этоса гражданина, бытующего в массовой и индивидуальной ментальности, в систему институтов представительной демократии. Общественное мнение, публика и пресса, вовлекающие личность в сферу публичной политики, выступали в качеств каналов, опосредствующих и обеспечивающих этот взаимопереход и воспроизводство феномена гражданина. Гибкая, динамичная, активная, даже агрессивная модель гражданина Модерна на протяжении трех столетий служила средством самосохранения и адаптации западноевропейских и американской наций-государств к окружающему миру путем прямой (воен-
ной) и косвенной (экономической, культурной, информационной) экспансии и колонизации под видом цивилизаторской миссии.
В XX в. были выявлены противоречия и исторические пределы модели гражданина Модерна. Духовным основанием западноевропейской культуры является метафизика, абсолютизирующая человека как самотождественного субъекта и субстанцию всего сущего, включая его «Я», самость, самосознание, его самообоснование в качестве основания истины, самозаконодательствование, самообязывание и самоуполномочение на власть [Хайдеггер, 1988, с. 268]. Обратная сторона метафизики воли к власти, неограниченной свободы и саморазвития человека ради «мирового господства» - превращение им себя в средство достижения цели -в сверхчеловека или массу. Мера бытия мыслящего субъекта (математический расчет, машинообразность всего производимого человеком, включая самовоспроизводство - воспитание и самодисциплину) подчиняет все сущее. Мировоззрения и идеологии XX в., сосредоточенные на механизмах достижения и сохранения власти, пытались производить массу по типу сверхчеловека. Сфера политики (демократия) стала «машиной» политического господства элиты над массами, трансформирующей и реально, и формально управляемых ею граждан в подчиненные ей функции и элементы. В философии был зафиксирован кризис парадигмы самотождественного субъекта эпохи Модерна, заключенного в ней отношения человека к миру и себе как объекту власти, индивидуализма как основы политической системы представительной демократии, этоса гражданина и воплощающей его системы политических институтов.
Изменения в ментальном измерении модели гражданина модерна концентрируются вокруг проблемы воли индивида и связаны с дифференциацией рационального и иррационального, индивидуального и социального, публичного и частного, эгалитарного и элитарного, активного и пассивного начал в мотивациях и политическом поведении индивида с отказом массовой личности от автономии воли, от свободы и ответственности, с установлением отчужденно-принудительной связи людей в государстве. Роль гражданина государства в структуре социальных ролей личности оттесняется ролью потребителя, «человека массы», наполняется содержанием и меркой частной жизни. Публичная сфера утрачивает характер неличностного действия, наступает «конец публичной культуры»,
«идеология интимности» задает образец общественной добродетели, политика редуцируется к психологии [Сеннет, 2002, с. 293]. В социальных отношениях распространяется нарциссизм, индивидуальное (благо, интерес) доминирует над социальным (общим). Индивидуальное фрагментируется: формируется тип слабовольной, изменчивой, аморфной, погруженной в себя личности, утратившей веру в публичность; ее самосознание расколото конфликтом между чувствами и разумом, побуждениями и действиями. Индивид утрачивает навыки отстранения от собственных желаний, моделирования отношения к власти и политического поведения, публичной игры и участия, самоорганизации, способность бросить вызов силам господства и неравенства. Граждане превращаются в пассивных зрителей массовых шоу, разыгрываемых политическими «героями». Параллельно развивается кризис лояльности как основы гражданской ментальности нации, легитимирующей политические структуры либерального государства. Гражданин утрачивает качества активного субъекта политики и становится формальной функцией политической системы.
Разнонаправленные изменения в институциональном измерении модели гражданина вызываются переплетением внешних и внутренних факторов. Глобализация дезорганизует внутреннее единство города, социального класса, нации, организуя локальные идентичности групп (семьи, школы, этнической общины), и создает основы для наднациональных форм консолидации типа Европейского союза, в котором модель нации-государства как бы растягивается на союз государств. В современной политической философии в качестве основных тенденций изменения института национального гражданства выделяются глобализация (транснационализация) и дифференциация. Эти тенденции выражаются бинарными оппозициями глобализации /локализации (национализации) и интеграции / дифференциации. Первая оппозиция схватывает два противоположных подхода к глобальным вызовам - сторонников новых форм гражданства и консерваторов. Экономическая и иные формы глобализации связаны с открыванием и интеграцией национальных государств, ослаблением их контроля за наднациональной экономикой, возникновением новых форм дифференциации, конфигурации элит, социальной поляризации между элитами и населением. Обостряются два основных внутригосударственных конфликта:
между «низшим» классом мигрантов и «средним» слоем постоянных граждан и между национальным самосознанием общества и космополитизмом (денационализированностью) элит [Хантингтон, 2004, с. 506]. Это подрывает социально-политическое единство населения в национальных государствах и общественное доверие к правительствам. Транснациональное предприятие лишает национальное государство значения основного института (организации) публичной политики. Миграция приобретает характер транснационального явления и трансформирует направляющие и принимающие общества, приводит к транснационализации форм членства в них и разрушению жесткой связи жителей с территорией и гражданством конкретного государства. «Транснациональное гражданство» представители мультикультурализма (У.Р. Брубейкер, Р. Баубек, Э. Балибар, А. Зольберг) считают новым способом включения иммигрантов в политическую жизнь Европы, ломающим практику деления на европейцев и неевропейцев в объединенной Европе и за ее пределами.
Тенденции дифференциации и деэгалитаризации института гражданства в западных демократиях XX в. находят отражение в критике новыми социальными движениями его «универсализирующей» функции, социокультурной основы данного института и системы представительной демократии как «дискриминирующих» [Малинова, 2004, с. 8]. Самосознание этнических общин иммигрантов находится в состоянии кризиса идентичности: оторвавшись от исторической родины, они так и не стали своими в принимающих обществах. Мультикультурализм стал их идеологией, компенсирующей невозможность (в условиях консервативной иммиграционной политики европейских стран 1980-1990-х годов) решения проблем неравенства, дискриминации, социальной изоляции и отсутствия политических прав поисками самоопределения не в политической сфере, а в культуре. Они отказываются от универсального набора прав гражданина и предлагают предоставлять разные группы прав различным категориям людей, выражая претензии новых политических субъектов на участие в формировании будущего. Сторонники мультикультурализма требуют «дифференцированного гражданства», «особых прав подчиненных меньшинств». Оспаривая основные элементы идеально-типической модели гражданства западного национального государства - единство места жительст-
ва, административного подчинения, демократического участия и культурной принадлежности, - они выступают за плюрализацию и равенство культурных идентичностей, централизацию административного единообразия и создание множества правовых и полномочных иерархий, за передачу демократической власти регионам или группам, за ослабление связи между длительным проживанием на определенной территории и гражданской ответственностью [Бенхабиб, 2003, с. 216]. Они обнаружили изначальные противоречия национального гражданства: этот институт опирается на локальную европейскую политическую культуру, теряет эгалитар-ность, превращается в средство сужения сферы политического участия и орудие различения своих (полноправных граждан) и чужих (жителей страны, занятых в производстве, но исключенных из политического сообщества) и нового деления нации на господствующих и подчиняющихся (иммигрантов). Способы обеспечения публичной сферой равного признания разных идентичностей оказываются недостаточно эффективными. Разногласия между муль-тикультурализмом и либерализмом в оценке современных институциональных структур и политической культуры гражданина хорошо фиксируются оппозициями универсальное / локальное, индивид / группа, эгалитарное / элитарное, участие / неучастие. Требования сторонников мультикультурализма и отказа от индивидуализма трансформируют либеральный дискурс и принятые процедуры включения в круг граждан, рассматривающие институт гражданства сквозь призму индивидуальных прав. Носителем политического членства (гражданства), участия, прав, отношений формального равенства, роли публичного человека в национальном государстве выступал индивид-личность. Правовой статус гражданина базировался на абстрактном понимании человека «без различий», но это был самотождественный и тождественный всем иным людям (в пределах нации) индивид. В XX в. выяснилось: этот абстрактный индивид не является неизменным, его тождество самому себе - заблуждение, он воплощает не ценностно-нейтральный универсальный культурный стандарт, а этос буржуа, присущий лишь европейской культуре. Все это приводит и к переосмыслению понятия равенства. Представители мультикультурализма понимают равенство как предоставление особых прав разным этническим группам и привносят в европейское цивилизационное пространство
ценности традиционных культур, адресованные группе, а не индивиду. Принципу равенства индивидов (основе либеральной системы гражданства) противопоставляется принцип равенства групп. Поиск групповой идентичности и равенства групп осложняет привычный режим формирования идентичности нации, интегрирующей персональные идентичности граждан, чреват «культурным» национализмом, разделением нации на «коллективных граждан», трудностями определения приоритета одних групп перед другими. В самом мультикультурализме также выявляется противоречие: он одновременно требует фактического равенства групп и прав на культурные различия. Совершенствование механизмов признания культурных различий связано с развитием практик гражданского участия, взаимодействием принципов «процедурной» и «делибера-тивной» демократии, согласованием либерального и республиканского понимания гражданина государства в процессе переговоров и корректировки норм и практик реализации прав гражданина [Ха-бермас, 2001, с. 232].
Классический институт гражданства был механизмом обеспечения гражданам формального равенства в участии в управлении государством (политических прав, или «активного гражданства»). «Процедурная справедливость» нивелировала различия при включении в публичную сферу. Сейчас в западных странах растет слой потенциальных граждан, не готовых к участию в управлении государством и не требующих реализации индивидуальных политических прав. Возникает проблема лояльности - минимальных требований либерально-демократической политической системы к способности представителей других культур, иммигрантов, выполнять функцию гражданина. Между «транснационализацией» и «дифференциацией» гражданства существует корреляция [Межуев, 2004, с. 19]. Институт гражданства и единый гражданский статус расщепляются на три элемента - коллективную идентичность, привилегии политического членства и социальные права и обязанности [Бенхабиб, 2003, с. 193]. «Транснационализация» гражданства мыслится как исключение из «космополитического идеала всемирного гражданства» участия граждан в управлении государством. Мультикультуралист-ские и транснациональные черты сообществ являются следствием ослабления способности национальных государств выполнять
функцию социального включения потенциальных граждан, а также - фрагментации идентичности и солидарности людей.
Постлибералы выступают за сохранение «национального гражданства» и полноты прав гражданина (прежде всего, политических) лишь за коренными гражданами европейских стран. Проект «транснационального» гражданства замещает нереализованный проект «постнационального» (глобального) гражданства. В весьма строгой (для неграждан) политике натурализации, иммиграции, предоставления статуса беженца и убежища, составляющей компетенцию Евросоюза и предпринимаемой в целях безопасности и сохранения собственной цивилизационной идентичности, проявляется тенденция к изоляции европейцев. Учреждение единых для ЕС органов по вопросам беженцев не только обеспечивает правовую и бюрократическую стандартизацию и гомогенизацию, но одновременно делает границы Европы менее открытыми.
Неомарксисты и постмарксисты рассматривают внешнюю политику современных наций-государств в связи с социальным неравенством, т.е. сквозь призму оппозиции эгалитарное / элитарное. Неравенство во внутренних и межгосударственных отношениях - выражение единой институционально и культурно и идеологически выстроенной системы господства и провозглашающей, и сдерживающей осуществление народного суверенитета. Национальное государство и гражданство - структуры-носители гражданского национализма и элитарности либеральной идеологии. Они постоянно воспроизводят собственные социокультурные основания: первенство прав граждан перед правами человека и привилегированности перед равенством, понимание локального в качестве универсального, индивидуализм и отождествление государства (как «юридического лица») и личности, «страны» и крупного бизнеса. Мир-системный анализ кризис модели национального государства и гражданства выводит из мировоззренческого и институционального кризиса современной капиталистической мир-экономики (КМЭ) [Валлерстайн, 2004, с. 5]. Социальная поляризации в мировом сообществе по линии «Север - Юг», а также между своими и чужими внутри государств для данного подхода является знаком крушения либерализма как геокультуры, легитимирующей национальные государства. Принцип гражданства, воплощенный в законодательстве, конституционном строе, системе права и управления
современных наций-государств, стал социокультурным инструментом организации отношений в каждом государстве и миросистеме. Он выполняет двойственную функцию вовлечения в государственную (гражданскую) общность и исключения из нее [Marshall, 1950, p. 113]. Въезд в страну, временное пребывание, постоянное пребывание, гражданское инкорпорирование, политическое членство -все это различные этапы социального и политического включения, предусматривающие разные условия. Получение гражданства той или иной европейской страны означает вовлечение в функционирование государства и общества человека, который соответствует идеалу настоящего гражданина.
В период становления и институционализации капиталистического мирохозяйства модель национального гражданства способствовала демократизации обществ и государств, в условиях глобализации она сдерживает таковую, служа целям ограничения количества субъектов политики внутри и вне государства. В ином масштабе она воспроизводит противоречия, выражаемые оппозицией свои / чужие: во внешнеполитическом плане - между интеграцией КМЭ и стремлением государства к изоляции (протекционизм, полицеизм); во внутренней политике - между наделением правами гражданина всех жителей государства и сохранением его лишь за представителями титульной нации.
Подведем итоги. Основные тенденции изменения модели гражданина Модерна мы сформулировали в виде оппозиций, фиксирующих воспроизводство исходных противоречий и возникновение иных. Противоречия, возникающие между нациями-государствами и транснациональными общностями, их институциональными структурами и политической культурой внутри и вне государств, выражаемые оппозициями глобализация /локализация, интеграция / дифференциация и др., проблематизируют воспроизводство социокультурных основ феномена европейского гражданина Модерна. В настоящее время происходит разрушение прежнего баланса в соотношении указанных выше инвариантных и динамических оппозиций модели гражданина. При сохранении формальной основы демократии усиливается экономическое, политическое, информационное неравенство элиты и массы, воспроизводится отчуждение массы от политики, неучастие замещает политическое участие. Частное, культивируемое средствами массовой коммуникации,
проникает в публичное, разрушая политическое содержание роли гражданина. Процессы самоорганизации в информационно-коммуникативной сфере, по видимости доминирующие над процессами организации, характеризуются имитационными механизмами реализации свободы, меняющими характер публичного пространства политики. Баланс самотождественности и саморазличения личности, служивший основой «гражданской личности» в эпоху Модерна, распадается. Доминирование различия (внутреннего и внешнего) порождает кризис персональной, гражданской и национально-государственной форм идентичности. Все формы идентичности оказываются размытыми, фрагментарными, с одной стороны, и конструируемыми (в силу контроля элиты над новыми информационными технологиями и формами манипуляции общественным сознанием, системой политической социализации и рекламы, развлечения, индустрией потребления и отдыха) - с другой. Проблемными становятся и институциональные (гражданское общество, партийно-политическое представительство, конституционный строй государства, гражданство), и ментальные (гражданская культура) способы воспроизводства социального качества гражданина, обеспечивающие его политическую субъектность, гражданскую идентичность, способность поддерживать и изменять социальные и политические институты. Отношение гражданин / негражданин (мигрант) показывает разницу статусов людей в одном государстве, вызывающую напряжение и конфликты. Последствия взрывов в Нью-Йорке 2001 г. показали: мультикультурализм как идеология и практика правительств в Великобритании, Франции, Канаде и других странах неспособен снять конфликт между коренными гражданами и этническими мигрантами. Глобализация обостряет и выявляет изначально имевшееся в модели национального гражданства и либеральной культуре противоречие между всеобщими правами человека и частным требованием самоопределения суверенных наций-государств, принципом проницаемости границ и правом суверенного государства определять политику инкорпорирования. Иное выражение этого противоречия - человек /гражданин. Вслед за Х. Арендт С. Бенхабиб выясняет его истоки. Провозглашение неотчуждаемых человеческих прав подразумевает «абстрактного» человека. Однако проблема прав человека в истории оказалась связанной с национальным освобождением. Представлялось, что лишь
освобожденный суверенитет собственной нации может обеспечить эти права [Бенхабиб, 2003, с. 181]. Суверенитет народа воплощается в национальном гражданстве, следовательно, только будучи гражданином конкретного государства, индивид получает возможность реализовать права человека. Так произошло отождествление понятий «гражданин нации-государства» и «человек», которое до сих пор сохраняется, но не вполне и не всеми осознается. Суверенитет влечет за собой право народа устанавливать процедуры допуска «чужаков» на свою территорию, в свое общество, и тем более предоставления политических прав. Права человека в моральном смысле ставятся выше прав гражданина, распространяются на всех людей, включая неграждан, и ограничивают требования суверенитета. Права человека смягчают противоположность статусов гражданина и мигранта - в той мере, в какой международные акты о таковых ратифицированы национальными государствами и используют правовые механизмы защиты прав человека. Но фактически права человека реализуются в первую очередь для граждан конкретной страны и в зависимости от ее политического режима. Противоречие гражданина и человека мы относим к инвариантным, но наполняющимся конкретным содержанием в социокультурном контексте каждого исторического типа европейского гражданина -античного, средневекового, Модерна. Первое отождествление понятий гражданина и «цивилизованного человека» и противопоставления «варвару» характерно для античности. В эпоху Модерна это противоречие между универсальным масштабом принципов, обосновывающих общественный договор современной нации, и претензией этой нации на определение себя как закрытого сообщества.
Использование западноевропейской модели национального гражданства в целях создания государств в Восточной и Юго-Восточной Европе должно быть обусловленным ее существенным видоизменением. Эта конструктивная теоретическая и практическая работа над моделью, как можно себе гипотетически представить, должна быть сосредоточена на решении ряда задач, связанных с необходимостью создания демократического правового государства в многонациональных и мультикультурных обществах со слабыми правовыми традициями, да еще в контексте эпохи постмодерна. Новым социальным конструкторам придется осуществить несколько логических операций с целью достижения принципиально
новых результатов. Среди них - задачи «денационализации государства» (идея К. Реннера), разъединения тождества нации и государства, нации и гражданина и создания многонационального государства, причем не имперского типа. Решение проблемы этнокультурной гомогенизации и политической консолидации в странах с этническим и культурным многообразием связано с выработкой нового культурного стандарта - другой «светской религии» для новой, транс- или наднациональной общности и обновленного этоса гражданина. Необходимо расстаться и с французской (унитарной), и с немецкой (этнокультурной) моделями нации и попытаться выработать нормы совместимости культур разных общностей, строящих общее государство. Одним из оснований такого стандарта должно стать право, но и оно предварительно должно решить задачу обеспечения политического и правового равенства неравных субъектов, обладающих существенными культурными различиями. Как уйти от противопоставления тождества (абстрактности, формального равенства) и различия людей и найти формы медиации между ними? Здесь нужен поиск соизмеримости индивидов и групп, в том числе политической и правовой.
Европейское национальное гражданство - это нация как со-гражданство людей, в политико-правовом смысле отождествленных, равных между собой. В полиэтнических и мультикультурных странах некоторые культурные различия превышают возможности объединения путем формального отождествления, в них невозможно абстрагироваться от этих различий. По отношению к Восточной Европе необходимо такое изменение модели нации-государства и национального гражданства, в котором целое будет складываться из разнородных частей, равенство - из специфичных единиц. Возникает задача ряда синтезов: а) между демократическим равенством и культурным разнообразием групп, т.е. выработка правового вненационального способа согласования равенства и различия; б) между индивидуальной и коллективной автономией для создания институтов представительства. Следует выйти из дуализма унифицирующего универсализма французской модели нации (и теории суверенитета) и разделяющего коммунитаризма и осуществить «инкорпорирование различий в равенство» [Рулан, 2005, с. 608].
От нахождения новых способов разрешения противоречий в этосе гражданина и институтах гражданства, от новой медиации
полюсов бинарных оппозиций зависят возможность сохранения и развития конкурентной демократической политики, модели представительной демократии, а также перспективы применения модели национального гражданства и становления феномена гражданина за пределами Западной Европы.
Список литературы
1. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. - М.: Логос, 2003. - 350 с.
2. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века / Пер. с англ. под ред. В.И. Иноземцева. - М.: Логос, 2004. - 368 с.
3. Ильин М.В. Политический дискурс: слова и смыслы // Полис. - М., 1994. -№ 1. - С. 127-140.
4. Кант И. К вечному миру // Кант И. Соч.: В 4 т. - М.: АО «Ками», 1993. - Т. 1. -С. 353-478.
5. Малинова О.Ю. Гражданство и политизация культурных различий // Полис. -М., 2004. - № 5. - С. 7-17.
6. Межуев Б.В. Постколониальный переход и «транснационализация» гражданства // Полис. - М., 2004. - № 5. - С. 19-27.
7. Рулан Н. Историческое введение в право. - М.: NOTA BENE, 2005. - 672 с.
8. Сеннет Р. Падение публичного человека / Пер. с англ. О. Исаева и др. - М.: Логос, 2002. - 424 с.
9. Фан И.Б. От героя до статиста: метаморфозы западноевропейского гражданина. - Екатеринбург: УрО РАН, 2006. - 316 с.
10. Фихте И.Г. Замкнутое торговое государство / Пер. с нем.; вступит. ст. В.И. Невского. - М.: Красная новь, 1923. - 174 с.
11. Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории / Пер. с нем. Ю.С. Медведева. - СПб.: Наука. - 2001. - 417 с.
12. Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Проблема человека в западной философии. - М.: Прогресс, 1988. - С. 216-313.
13. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности / Пер. с англ. А. Башкирова. - М.: ООО Издательство АСТ, 2004. - 635 с.
14. British nationality act 1948. - Mode of access: http://www.opsi. gov.uk/ (Revised-statutes/Acts/ukpga/1948/cukpga_19480056_en_1]. (19.06.2009)
15. Marshall T. Citizenship and social class and other essays. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1950. - 154 p.
