CC BY
97
УДК. 81.00 ББК. 81.00
Ю.М. Алексеева
МНОЖЕСТВЕННЫЕ ПЕРЕВОДЫ КАК ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН
Статья представляет собой междисциплинарное исследование множественных переводов, рассматриваемых в качестве интертекстов оригинала в целях уточнения характеристики и оценки перевода-интертекста в целом и множественных переводов в частности. Единицы перевода, репрезентируемые переведенными предложениями, соотнесенными с оригиналом или претекстом, определяются как единицы интертекста, в составе прототипической категории. Элементы категории, взятые в комплексе, позволяют анализировать и оценивать весь текст перевода, а также сравнивать различные варианты перевода.
Ключевые слова: множественные переводы; интертекст; прототипический подход; ядерные и периферийные категории; эквивалентность
Yu.M. Alexeeva
MULTIPLE TRANSLATIONS AS AN INTERTEXTUAL PHENOMENON
The article is focused on multiple translations regarded as intertexts of a source text in order to generally specify characteristics and evaluate translation in terms of intertext, multiple translations included. Translation units represented by translated sentences correlating with those of the source text or pretext have been viewed as intertextual units which comprise the prototypical category. The latter opens the way to an analysis and evaluation of the whole translated text, as well as a comparison of different translations of the same source text.
Key words: multiple translation; intertext; prototype approach; core and peripheral categories; equivalence
Существование множественных переводов, обращенных к одному и тому же пре-тексту-оригиналу, находится в фокусе внимания переводоведения (см. напр. Г.В. Чернов, М.Я. Цвиллинг, РР Чайковский, Е.Ю. Куницына, Г.В. Воскобойник), позволяя рассматривать в особом ракурсе проблему точности (эквивалентности) текстов, созданных на двух языках.
Наличие указанной проблемы, а точнее, проблемы уровня эквивалентности множественных переводов претексту обусловлено целым рядом факторов. Среди них: характер действия «интерпретирующей функции языка» [Болдырев, 2011, с. 11], влияющей на репрезентацию знаний о мире в сознании конкретного индивида, и, в том числе, репрезентацию в его сознании субъективного образа воспринятого текста, на основе которого возникает тот или иной вариант перевода. Как справедливо заметила Л.А. Солдатова, «переводчик переводит не то, что сказал говорящий/пишущий, а то, что он понял» [Солдатова, 2010, с. 141]. На это понимание и, соответственно, на сам перевод влияют также лич-
ностная (полученная не только из языкового опыта) и профессиональная компетенции переводчика (см. напр. [Воскобойник, 2007]).
В этом смысле рассмотрение множественных переводов представляется наиболее показательным, поскольку «переводная множественность отчетливо выявляет достоинства и демонстрирует недостатки переводов» (цит. по: [Шерстнева, 2008, с. 528]). Как замечает Н.К. Гарбовский: «Наивно полагать, что система смыслов остается неизменной в переводе. Она всегда трансформируется, иногда в большей степени, иногда - в меньшей, иногда удачно, иногда - нет. Поэтому возможны множественные переводы одного и того же произведения и их критическая оценка» [Гарбовский, 2007, с. 365].
Система значений или смыслов оригинала на языковом уровне выражается в словах, предложениях, сферхфазовых единствах и, наконец, тексте как актуализированных единицах перевода. «Необходимость найти ту оптимальную величину полноты и точности передачи системы смыслов оригинального речевого произведения, позволяющую говорить
именно о переводе, а не о каком-либо ином виде межъязыкового посредничества, выдвигает на первый план проблему отношения исходного текста к тексту перевода» [Там же. С. 213-214].
Такого рода отношения между новым текстом и претекстом, в том числе, с точки зрения установления точности воспроизведения лежат в основе интертекстуальных связей, которые присущи любым видам текста, включая перевод. Более того, [Тороп, 1995, с. 121] считает перевод особенно интенсивной формой интертекстуальных связей, тогда как [Денисова, 2003, с. 124-125] определяет перевод как постоянный показатель интертекстуальных отношений, действующих как внутри одной культуры, так и при межкультурном контакте. В свою очередь, Т.Е. Литвиненко замечает: «Очевидно, что одной из самых распространенных ситуаций, когда распознание цитации и ее формально-смысловой соотнесенности с текстом-источником происходит практически автоматически, без усилий, является обращение к тексту-переводу» [Литвиненко, 2002, с. 151].
Вслед за указанными авторами мы полагаем, что перевод является видом интертекста, поскольку он непосредственно соотносится с исходным текстом, воспроизводя или цитируя его средствами иного языка. С этих позиций текст перевода может быть рассмотрен как взаимосвязанный комплекс цитат (в пределе - единая комплексная цитата), представляющих собой разноуровневые и поликомпо-нентные единицы перевода и/или интертекста. Что же касается множественных переводов, то они суть интертексты одного претек-ста (оригинала), сходные с ним в большей или меньшей степени в силу различной точности конституирующих их цитат.
Анализ текста перевода как особого вида интертекста позволяет описывать составляющие его единицы на основании взаимно соотносимых междисциплинарных критериев, представив их в качестве актуализированных элементов единой прототипической категории.
Отметим, что прототипический подход, нацеленный на выявление «лучших образцов своего класса» (Э. Рош, Е.С. Кубрякова) и, таким образом, тех из них, что, будучи выраженными в языке, составляют «лучший об-
разец» перевода, теоретически дает возможность включить в категорию любую единицу, выделяемую современным переводоведе-нием. Однако, как показало проведенное исследование, анализ комплекса актуализированных единиц на уровне ниже уровня предложения, не позволяет верно оценить их эквивалентность в составе текста перевода как целого и, одновременно, оценить точность этих же единиц как цитат в составе текста перевода как интертекста. Выбор предложения обусловлен также тем, что современным языкознанием предложение (высказывание) определяется как минимальная целостная коммуникативная единица, характеризующаяся предикативным и модальным значением. Оно служит ключевым средством формирования и выражения мысли о действительности и выражения отношения говорящего к ней и к самому высказыванию. Обладая лексико-грамматической и интонационной законченностью, предложение включает в себя единицы, не имеющие самостоятельного коммуникативного статуса, и при этом оно является частью текста (фрагмента текста) как коммуникативной структуры следующего уровня организации (О.С. Ахманова, Н.С. Валгина и др.). К тому же эта единица более обозрима и ею проще оперировать, в отличие от более крупных единиц, как, например, сверхфразовые единства, при выделении которых существует риск значительных смысловых потерь и преобразований, приводящих к вольности в переводе. В целом, структурирование прототипической категории из единиц перевода уровня предложения позволяет сочетать их изучение с анализом интегрированных в них морфем, слов и словосочетаний и дает возможность перехода на уровень сверхфразовых единств и текста, что необходимо для изучения перевода как интертекста.
Следует сказать, что применительно к единицам интертекста (цитатам) структура прототипической категории ранее была описана [Литвиненко, 2008, с. 133]. Однако данная категория с изложенными признаками цитаты-прототипа строилась на основе классификации единиц, выделяемых из «традиционных» интертекстов. Под ними понимались тексты:
1) включающие не только точные или измененные цитаты, но и фрагменты, не распознаваемые читателем (и даже автором) как «чу-
жое слово»; 2) восходящие к различным источникам цитирования (нескольким претек-стам), обычно на одном и том же языке; 3) содержащие цитаты различных языковых/ текстовых уровней (не обязательно имеющие предикативный статус). В случае с переводом-интертекстом, основным источником цитирования, является тотально «чужой» пре-текст-оригинал. Кроме того, перевод, в отличие от интертекстов с «одноязычными» пре-текстами, имеет дело с разными языковыми и этнокультурными системами. По этой причине требуется собственная трактовка прототипа категории единиц интертекста, репрезентируемых предложениями переведенного текста.
Из набора ядерных признаков цитаты наиболее релевантным для формулируемой категории будет «точность воспроизведения элементов претекста». Однако в отличие от интертекстов в их традиционном понимании, точность воспроизведения переводов на другом языке фактически не достижима. «Поэтому оптимальное отношение подобия перевода тексту исходного речевого произведения, максимально возможное в конкретных условиях, оказывается величиной относительной» [Гар-бовский, 2007, с. 213-214]. По этой причине в теории перевода точность заменяется понятием эквивалентности, «так как эквивалентными оказываются предметы и количества равнозначные, равноценные или соответствующие в каком-либо отношении другим, способные служить им выражением или заменой» [Там же].
Проведенный анализ лингвистической и переводоведческой литературы, посвященной изучению формальных и содержательных параметров точности и способов их достижения, позволяет вывести критерии ядра категории единиц перевода как интертекста. К ним будут относиться единицы:
1) точно воспроизводящие предикативный статус элемента претекста (статус самостоятельного предложения-высказывания);
2) сохраняющие модальность элемента претекста;
3) эквивалентно передающие смысл элемента претекста лексико-грамматическими средствами языка перевода (межъязыковыми синонимами).
К сказанному нужно добавить, что прототипические единицы данной категории могут допускать преобразования и замены, обусловленные лексико-грамматической системой ПЯ (например, наличие/отсутствие категории артикля, рода, вида глагола, глагольное управление с определенным типом предлога, пунктуационные или повествовательные особенности принимающего языка и пр.).
Репрезентантов выявленных признаков ядра категории рассмотрим на примере двух англоязычных переводов (ПТ1 и ПТ2) к рассказу А.И. Куприна «Ю-ю» («Yushka» и «Juju»), выполненных в разное время (1977 и 2011 гг., соответственно) и разными переводчиками (советской переводчицей Фаиной Глаголевой и писательницей русско-украинского происхождения, эмигрировавшей в США, Марией К. (Курощеповой), соответственно).
Итак, точное воспроизведение предикативности в переводе, т. е. сохранение отношения содержания высказывания претекста к действительности в качестве предложения (в отличие, например, от словосочетания) покажем на примере сопоставления звукоподражательного предложения «- кляк! -» (предложение изложено в прямой речи) в претексте. Мы можем наблюдать, что этот признак сохранен в ПТ2 (- clack! —) и утрачен в ПТ1, где слово, соответствующее этому предложению (click) является частью другого предложения в качестве дополнения. Отметим, что в целом подобные примеры достаточно редки при сопоставлении оригинала и перевода, поэтому в этом отношении данный ядерный признак сохраняется практически всегда. Некоторое изменение предикативности может также наблюдаться в случае парцелляции, отличной от оригинала (разделения/объединения предложений), при осуществлении которой каждое предложение несет самостоятельную предикативную нагрузку. К примеру, в отличие от ПТ2, где предложение претекста «Хорошо, возвращаюсь к ней», полностью воспроизведено (Good, I’ll get back to her), переводчик ПТ1, помимо прочих лексико-грамматических преобразований, предпочел разделить это предложение на два (Very well. I’ll tell you about it.). В другом случае он напротив посчитал целесообразным объединить два предложения оригинала (ср. И ее недолго надо было отучать от детской комнаты. Она скоро
поняла свое положение. - She did not have to be told to keep out many times and soon understood the situation.), тогда как ПТ2 этот критерий был также соблюден (And it didn’t take long to teach her to stay away from the nursery. She had soon understood her situation).
С помощью различных языковых средств -как грамматических (формы наклонений), так и лексических (модальные слова и частицы), а также интонационно посредством модальности выражается не только и не столько отношение содержания предложения-высказывания к действительности, сколько отношение автора текста к этому содержанию, что и подразумевается под точным воспроизведением модальности в переводе.
В качестве примера приведем предложение «Где я: в дремучем лесу или на верху высокой башни?». Модальность этого предложения в ПТ1 была изменена посредством изменения наклонения, и оно было передано следующим образом: «Then I would wonder whether I was in a dense wood or on top of a high tower.». В то же время его модальность сохранена в предложении ПТ2 « Where was I: in a thick forest or at the top of a tall tower?».
В другом примере, изложенном в прямой речи «глуп, как гусь...» его модальность, выражающая сравнение, была передана в ПТ1 за счет сохранения сравнительной частицы (‘as stupid as a goose’.), в отличие от ПТ2, где сравнение не было воспроизведено (silly goose.).
Наконец, эквивалентную передачу смысла в переводах лексико-грамматическими средствами принимающего языка можно проиллюстрировать на следующем примере: «Идите, я хочу пить». — ‘Come, I’m thirsty. ’ — «Come, I wish to drink». Наличие синонимии в ПЯ позволяет по-разному переводить исходное предложение, но эквивалентная передача смысла в том и другом случае позволяет расценивать соотносимые с оригиналом предложения ПТ1 и ПТ2 как ядерные элементы. Подобным образом, например, звукоподражательное слово «Мрум!» передано в ПТ1 соответствующим ему англоязычным «Purr!» , а в ПТ2 - транслитерацией «Mrum!». Пары предложений в ПТ1 и ПТ2 «Hang up the receiver» и «Hang up» к исходному «Повесьте трубку» являются равноценными и полностью передают первоначальное содержание, поскольку
фразовый глагол «hang up» уже сам по себе означает «повесить трубку», поэтому опущение слова «receiver» вполне допустимо. Подобным образом можно расценивать и пример «И у птиц. - And with birds.- And birds...», где наличие/отсутствие предлога не искажает смысла исходного предложения в переводах.
Отдельно в качестве семантико-прагмати-ческого признака прототипа категории единиц перевода можно выделить также адекватную передачу в предложениях ПТ интертекстуальных включений оригинала при наличии таковых. Однако выполнение этого критерия не всегда достижимо при осуществлении переводческой деятельности в силу культурологических, языковых и стилистических особенностей конкретного перевода.
В данном случае этот критерий обоим переводчикам соблюсти не удалось, поскольку песню запорожских казаков, приводимую в оригинале, к тому же на украинским языке, безусловно, проблематично было отразить в переводе, поэтому как в ПТ1, так и в ПТ2 скорее передается основное содержание песни, нежели точное воспроизведение предикативности и модальности: Лежит он мертвый среди поля, а - He lay on the battlefield and -He lies dead in the field; Вокруг его кобыльчина ходе, - His mare kept close to him, - “his mare walks around him, - Хвостом мух отгоняе, -Chasing flies off with her tail, and chases flies away with her tail, В очи ему заглядае, - Gazing into his eyes, - peers into his eyes, - Пырська ему в лице. - Breathing into his face. - breathes into his face.”
Как видно из приведенных выше примеров, ядерные или прототипические признаки категории в той или иной степени присутствуют не всегда, не говоря уже о наличии их в совокупности у переведенного предложения. Это обусловлено межъязыковыми преобразованиями при осуществлении переводческой деятельности, которые неизбежно ведут к различным модификациям как отдельных предложений, так и всего исходного текста. Модифицированные в ПТ предложения в той или иной степени могут не соответствовать критериальным признакам ядра, поэтому в структуре категории требуется выделение дополнительных, отличных от ядра, областей, что расширяет диапазон категории. Поскольку объем
статьи не позволяет подробно проиллюстрировать каждую из выделенных нами областей, ограничимся их характеристикой.
Единицами околоядерной зоны были предложения, характеризующиеся незначительными преобразованиями и заменами в структуре предикаций претекста (замена множественного числа единственным или межъязыковое несовпадение категории рода, части речи, члена предложения, типа предложения, опущение или добавление элементов, связанных с грамматическими нормами ПЯ и т. п.), которые, в том числе, могут в некоторой степени оказать влияние на прагматику высказывания.
Единицы ближней периферии характеризовались предложениями со значительными преобразованиями и заменами в структуре предикаций претекста, изменениями грамматических параметров, семантики и прагматики высказывания.
В качестве единиц дальней периферии выделялись предложения ПТ с преобразованиями и заменами, искажающими структуру предикаций претекста, в том числе добавлениями предложений, не имеющих референта в пре-тексте или же наоборот их опущениями при наличии референта в исходном тексте.
В отношении рассматриваемого материала следует отметить, что в этой области единицы ПТ2 практически отсутствовали. В одном случае имело место опущение предложения (Точно свистнул), вызванное, вероятно, возможными трудностями его восприятия при переводе. В другом случае наблюдалась замена, сильно искажавшая структуру предикации оригинала (ср. Право, позавидовать можно. - It’s amazing, really...).
Вместе с тем, эта область была достаточно широко представлена элементами, опущенными в ПТ1. В тексте перевода были опущения не только отдельных предложений, но и СФЕ, и целых абзацев. Так, к примеру, поскольку само название ПТ1 (ср. Ю-ю - Yushka) отличается от оригинала, озаглавленного так по имени главного действующего персонажа рассказа, что служило мотивом включения названия в переводе в зону ближней периферии, в этом варианте перевода отсутствует история появления этого имени. Также переводчиком опускались многие отступления от основного содержания рассказа, которые, очевидно, он по-
считал избыточными и, возможно, не всегда понятными в переводе. Помимо этого, в ПТ1 присутствовали также некоторые добавления (This is too much for me.; he drawled.’), отсутствующие в оригинале.
Проведенная категоризация показала, что подавляющее большинство единиц перевода, рассматриваемых в качестве единиц интертекста и репрезентированных предложениями в ПТ1 и ПТ2, относятся к зоне ближней периферии, что свидетельствует о существенных межъязыковых преобразованиях как со стороны грамматики, так и со стороны семантики.
Несмотря на то, что категоризация единиц перевода с учетом межъязыковых преобразований проводилась на уровне предложений ПТ, они входят в состав более крупных элементов текста - СФЕ, абзацев, и т. д., наконец, - текста как такового. Как уже отмечалось выше, с позиции теории интертекстуальности эти элементы можно считать комплексными цитатами, где доминирование определенного сегмента категории единиц перевода на уровне включающих их предложений, позволяет, в свою очередь, оценить степень преобразования всего рассматриваемого элемента. Переход от предложений к более крупным составляющим ПТ, характеризующимся подавляющим большинством семантико-прагма-тических преобразований, вновь подтвердил, что любой перевод представляет собой новый текст или интертекст, а не замену оригинала на другом языке.
Наличие разного количества элементов двух ПТ в составе различных областей категории позволяет говорить о разной степени эквивалентности того или иного варианта перевода его оригиналу и отчасти о личностной и профессиональной компетенции переводчика. Так, наличие большего числа элементов ядерной и околоядерной зон ПТ2 по сравнению с ПТ1 и значительное количество элементов ПТ1, отнесенных зоне дальней периферии, дает возможность заключить, что при всей своей относительности степень эквивалентности ИТ у ПТ2 выше, чем у ПТ1.
Наконец, сравнение множественных переводов позволяет отразить понимание оригинала или претекста конкретным индивидом (переводчиком) в зависимости от его знаний о мире, реализуемое в виде различных вариантов ПТ, которые в большей или меньшей сте-
пени воспроизводят этот претекст, или иначе источник «цитирования», и в этой связи могут рассматриваться в качестве интертекстуальных феноменов.
Библиографический список
1. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / О.С. Ахманова. - М. : Сов. Энциклопедия, 1969. - 608 с.
2. Болдырев, Н.Н. Интерпретирующая функция языка [Текст] / Н.Н. Болдырев // Вестник Челябинского государственного университета. - 2011. - №3. - С. 11-16.
3. Волгина, Н.С. Теория текста [Текст] : учеб. пособие / Н.С. Валгина. - М. : Логос, 2003. - 250 с.
4. Воскобойник, Г.Д. Общая когнитивная теория перевода [Текст]: курс лекций/ Г. Д. Воскобойник, Н.Н. Ефимова. - Иркутск : ИГЛУ, 2007. - 252 с.
5. Гарбовский, Н.К. Теория перевода [Текст] : учебник / Н.К. Гарбовский. - М. : Изд-во МГУ, 2007. - 543 с.
6. Денисова, Г.В. В мире интертекста: язык, память, перевод [Текст] / Г.В. Денисова. - М. : Азбуковник, 2003. - 298 с.
7. Куницына, Е.Ю. Шекспир - Игра - Перевод [Текст] / Е.Ю. Куницына. - Иркутск : ИГЛУ, 2009. -434 с.
8. Куприн, А.И. Ю-ю [Электронный ресурс] / А.И. Куприн. - 1925. - Режим доступа: http://www. lib.ru/LITRA/KUPRIN/yu-yu.txt (дата обращения: 04.02.2013).
9. Литвиненко, Т.Е. Проблема передачи значения интертекстуальных единиц в художественной прозе [Текст] / Т.Е. Литвиненко // Русский язык в кругу мировых языков и языковое планирование в XXI веке (тра-
диции, инновации, перспективы): материалы Между-нар. конф. - Иркутск : ИГЛУ, 2002. - С. 150-155.
10. Литвиненко, Т.Е. Интертекст в аспектах лингвистики и общей теории текста [Текст] і монография / Т.Е. Литвиненко. - Иркутск : ИГЛУ, 2008. - 308 с.
11. Солдатова, Л.А. Межъязыковая коммуникация и множественность перевода [Текст] / Л.А. Солдатова // Альманах современной науки и образования. - 20І0.
- № і (32), ч. І. - C. І39-І43.
12. Тороп, П. Тотальный перевод [Текст] / П. Тороп.
- Тарту : Изд-во Тарт. ун-та, І995. - 220 с.
13. Цвиллинг, М.Я. Поливариантность перевода как лингвистическая и методическая проблема [Текст] / М.Я. Цвиллинг // Научный и общественно-политический текст. - М. : Наука, І99І. - С. 179-193.
14. Чайковский, P.P. Основы художественного перевода: вводная часть [Текст]: учеб. пособие / Р.Р. Чайковский. - Магадан : Изд. СВГУ, 2008. - І28 с.
15. Чернов, Г.В. Фильтры на входе и выходе и множественность вариантов перевода [Текст] / Г.В. Чернов // Сб. науч. трудов. - М. : МГЛУ, І988. - № 308. -С. І47-І50.
16. Шерстнева, Е.С. Переводная множественность как категория переводоведенияі история, статус, тенденции [Текст] / Е.С. Шерстнева // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. - 2008. - №73-1. - С. 526-532.
17. ABBYY Lingvo х5 Русская версия [Электронный ресурс] : электронный словарь. - М., 20ІІ.
18. Kuprin A. Ju-ju [Electronic resource] / Translat. Maria K., 20ІІ. - URL: http://mariakuroshchepova.blogspot. ru/201і/07/ju-ju-by-alexander-kuprin-translated-by.html (дата обращения: 04.02.20І3).
19. Kuprin A. Yushka [Text] / Tanslat. F. Glagolava. -Moscow : Progress Publishers, І977. - 27 p.
УДК 81.25 ББК 81.00
А.В. Белозерцев
КОММУНИКАТИВНО-ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ ПЕРЕВОДА: ЛИЧНОСТНО-ОРИЕНТИРОВАННЫЙ ПОДХОД
В статье анализируются перспективы применения личностно-ориентированного подхода в переводческой деятельности. Перевод рассматривается как процесс опосредованной межъязыковой коммуникации. В основу положены представления об актуальных концепциях коммуникативно-функционального подхода к переводу и коммуникативной компетенции переводчика.
Ключевые слова: перевод; межъязыковая коммуникация; коммуникативная компетенция; коммуникативно-функциональная модель; личностно-ориентированный подход
A.V Belozertcev
THE COMMUNICATIVE-FUNCTIONAL INTERPRETING MODEL THROUGH A PERSON-ORIENTED APPROACH
The article suggests a discussion of the interpreter professional activity from a perspective of a person-oriented approach. Interpreting is regarded as a process of mediated interlingual communication. The theoretical groundwork is provided by contemporary concepts of communicative-functional approach to interpreting and the interpreter communicative competence.
Key words: interpreting; interlingual communication; communicative competence; communicative-functional model; person-oriented approach
© Белозерцев А.В., 20І3
