CC BY
0
Н.П. Сащенко
МНОЖЕСТВЕННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ СКВОЗЬ ПРИЗМУ
ГРАЖДАНСТВЕННОСТИ
РОССИЙСКОГО
СТУДЕНЧЕСТВА
(ПО ИТОГАМ
СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО
ИССЛЕДОВАНИЯ)*
Аннотация
Целью статьи является представление результатов социально-политического анализа разнонаправленных идентификационных процессов в массовом сознании современной российской студенческой молодежи как потенциальных причин долгосрочных системных рисков. Отмечается важность проблемы адекватности критериев оценки устойчивости идентификационного профиля личности, группы, а также возможности сохранения национально-
государственной идентичности в быстро и радикально меняющейся реальности. Обосновывается применение теоретико -методологических подходов к анализу идентификационных процессов в массовом сознании: подход символического интеракционизма Ч. Кули, Н. Бетанели, объясняющий формирование «Мы-концепции» в процессе социального взаимодействия; этносоциологический подход Л. Дробижевой к пониманию и анализу гражданско-государственной идентичности. Идентификационные маркеры рассматриваются как детерминанты не только субъективной реконструкции политической сферы отношений, гражданской самоопределенности, но и объективного процесса трансформации социального и политического пространств. Проверялись гипотезы о связи степени значимости в сознании молодых людей их самооценок по видам социальной идентичности с отношением к стране, политическим институтам, политическим и гражданским практи-
N. Sashchenko
THE STATE OF NATIONAL-STATE IDENTITY THROUGH THE LENS OF CITIZENSHIP OF RUSSIAN STUDENTS
Abstract
The purpose of the article is to present the results of a socio-political analysis of multidirectional identification processes in the mass consciousness of modern Russian student youth as potential causes of long-term systemic risks. The importance of the problem of the adequacy of criteria for assessing the stability of the identification profile of an individual, a group, as well as the possibility of preserving national-state identity in a rapidly and radically changing reality is noted. The application of theoretical and methodological approaches to the analysis of identification processes in mass consciousness is substantiated: the approach of symbolic interactionism by Ch. Cooley, N. Betaneli, which explains the formation of the "We-concept" in the process of social interaction; L. Drobizheva's ethnosociological approach to understanding and analyzing civil-state identity. Identification markers are considered as determinants not only of the subjective reconstruction of the political sphere of relations and civic self-determination, but also of the objective process of transformation of social and political spaces. Hypotheses were tested about the connection between the degree of importance in the minds of young people of their self-assessments by type of social identity with their attitude towards the country, political institutions, political and civic practices, as well as the connection with their social well-being and sense of citizenship. The empirical object of the study was Russian students. The socio-
кам, а также связи с их социальным самочувствием, чувством гражданственности. Эмпирическим объектом исследования выступало студенчество России. Социологическое исследование проводилось Центром политологии ИСПИ ФНИСЦ РАН в апреле-мае 2023 г. методом интернет-опроса в 31 субъекте РФ из всех федеральных округов. Гипотезы проверялись на парных распределениях. Для выявления связи между зависимой и независимыми переменными применялся метод многомерного статистического анализа данных, линейный регрессионный анализ. Для вычисления доли вариации зависимой переменной, объясняемой независимыми переменными, исчислялся коэффициент детерминации Я-квадрат (Я2). Для анализа данных была использована программа SPSS.25. Делается вывод о наметившемся процессе трансформации границ пространства российской идентичности в восприятии студенческой молодежи, подкрепленным противоречивым чувством гражданственности, а также пассивностью гражданских установок молодежи в пространстве пяти видов социальной идентичности.
logical study was conducted by the Center for Political Science of the Institute of Political Sciences of the Federal Scientific Research Center of the Russian Academy of Sciences in April-May 2023 using an online survey in 31 constituent entities of the Russian Federation from all federal districts. The hypotheses were tested on paired distributions. To identify the relationship between the dependent and independent variables, the method of mul-tivariate statistical data analysis, linear regression analysis, was used. To calculate the proportion of variation in the dependent variable explained by the independent variables, the coefficient of determination R-squared (R2) was calculated. SPSS.25 software was used to analyze the data. A conclusion is drawn about the emerging process of transformation of the boundaries of the space of Russian identity in the perception of student youth, supported by a contradictory sense of citizenship, as well as the passivity of civic attitudes of young people in the space of five types of social identity.
Ключевые слова:
российская идентичность, пространство идентичности, Мы-концепция, гражданственность, гражданский дефицит, гражданская активность.
Key words:
Russian identity, identity space, We-concept, citizenship, civic deficit, civic engagement.
* Исследовательский проект по теме: «Студенты России: гражданская культура и жизненные стратегии», выполнен в рамках Госзадания ИСПИ ФНИСЦ РАН за 2023 г. по теме: «Социологический мониторинг развития гражданского общества, социальных и политических институтов».
https://doi.org/10.24412/2227-1538-2024-3-149-171
Вопрос сохранения идентичности в последние десятилетия в социально-гуманитарной науке остается не только значимым, но и становится в какой-то мере провокационным. Дело не столько в том, что сегодня человек, свободно передвигаясь в социальном, физическом, виртуальном пространствах, преодолевая географические и культурные границы, получил новые стимулы самоопределения, новые практики самооценки и новые основания самоотождествления с «другими», группами, институтами и процессами. Более существенными представляются процессы изменений в самой идентифи-
кационной матрице национального государства: проблемы трансформации пространства социальной идентичности (расшире-
ние/сужение/фрагментация), времени личностной и групповой идентификации (ускорение/замедление/разрыв), модели формирования гражданской идентичности (усложнение/упрощение) в конкретной стране. Полифонич-ность идентификационного пространства как системы (ее различных характеристик: сложности, множественности, пластичности, видимости) порождает новое качество системы «ускользание идентичности», размывание границ гражданского самоопределения.
В философских текстах слышны критические оценки положения человека в контексте современности. Последнюю принято обозначать как «сочетание процессов модернизации (разнородных в обществах переходного типа) и состояний модернити (характеризующих общества, где модернизацию принято считать завершившейся)» [18]. Современная эпоха характеризуется как «эра пустоты» [16], «время персонализации», тождество «индивидуальности и современности» [3, с. 45], эпоха исчезновения фигуры «чужого «Я», «отсутствия общества» в классическом понимании [9]. Без обращения к другому, «к иному» [5] люди теряют способность различать, «растождествляться» [18] с самим собой, качество столь необходимое для подлинной идентификации. Подчеркивается важность определения перспективы текущих, локальных и глобальных социокультурных трансформаций, а также важность учета ведущих общенаучных концептуа-лизаций: «информационная эпоха», «множественные модерности», «текучая современность», «метамодернизм» [21] и т.п.
Культурологи и антропологи уже более полувека говорят о множественной идентификации в рамках концепции транскультурации, трактуя последнюю как процесс изменения материальной культуры, обычаев и верований определенной социокультурной группы, находящейся под продолжительным влиянием другой группы, носителем другой культурной традиции [30; 32]. Намеренно снимая замеченное в некоторых в научных работах игнорирование динамических властных асимметрий между господствующей и подавляемой культурами [31], другие ученые сегодня изучают множественные идентичности в рамках масштабного изменения архитектуры и оснований знания, вводя понятие «транскультурной идентичности» [22; 29]. Однако, расширение зоны идентичности личности до глобальной возможно, но сопряжено с проблемой баланса между глобальной и национальной иден-тичностями в структуре национального самосознания. Независимо от способности элит и общества к социальной и политической рефлексии «эпоха разобщенности» диктует свои правила, когда национальные границы и раз-
личия размываются и вновь подлежат пересмотру, а в политических установках граждан различных стран намечается дефицит гражданственности. И Россия не является исключением.
В отечественном научном дискурсе проверены и подтверждены гипотезы о размывании оснований гражданственности, о дефиците способности всех институтов нашего общества вырабатывать «социальный клей» [17, с. 116], о фрагментации политического пространства и о прямой корреляционной зависимости между динамическими состояниями институциональной среды и гражданственностью [13; 19]. В зарубежных политологических исследованиях констатируется, что в современных государствах намечается тенденция гражданского дефицита [27], где интегральная характеристика картины мира личности ее гражданственность, становится маркером степени устойчивости/ослабления всего государства [28]. В то же время, несмотря на выявление в психолого-педагогических науках существенных деструктивных процессов в воспитании будущих граждан, «гражданственность и патриотизм» как ценности, основанные на социокультурных традициях нашей Родины и общей исторической памяти, не отрицаются, ученые сохраняют за ними функцию обеспечения необходимой государственной, социальной и культурной целостности России. В российских исследованиях поднимается проблема сохранения национальной самобытности, культурного кода страны [6] в условиях расширения зоны идентичности до глобальной. Чувствительной к социальным изменениям и уязвимой группой является молодежь, социализация которой все больше смещается в виртуальное пространство, а процесс самоопределения, гражданской идентификации имеет множественную детерминацию.
В этом контексте проблема идентичности, а применительно к государству и его гражданам проблема национально-государственной идентичности не только остается актуальной, но и ставит перед исследователем вопросы об адекватности критериев оценки устойчивости идентификационного профиля личности, группы, а также о возможности сохранения национально-государственной идентичности в быстро меняющейся реальности.
Целью работы являлось выявление степени выраженности у студенческой молодежи различных видов социальной идентичности, в том числе национально-государственной (далее будем ее обозначать российской), а также выявление влияющих на нее социальных и политических факторов. Мы полагаем продуктивным рассмотреть состояние российской идентичности как социально-психологическое явление, обладающее своей феноменологией, обусловленное историческим, культурным и социальным контекстом.
А в качестве маркера степени выраженности российской идентичности мы выбираем переменную «гражданственность», к которой современные исследователи обращаются с позиции различных направлений социально-гуманитарного знания как междисциплинарной категории, вкладывая в ее понимание всю совокупность характеристик духовного мира личности, интегрирующего в себе общечеловеческие ценности, социальную направленность мыслей субъекта, высокую политическую культуру, гражданскую активность, а также как важнейшее условие жизнестойкости общества и государства в целом [2; 12; 19, 23].
Специфика формирования российской идентичности обусловила многозначность терминологии, используемой в научной литературе и в публичном пространстве - «национальная идентичность», «государственная идентичность», «государственно-гражданская идентичность», «страновая идентичность», «гражданская идентичность», «общенациональная», «общегражданская». Различия в терминологии в известной мере связаны с разными подходами к пониманию интегрирующей общество идентичности [8]. Тем не менее, независимо от подхода к исследованию идентичности, роль национально-государственной идентичности - как важнейшего конституирующего элемента гражданской общности, основа группового самосознания, создающего из совокупности индивидов коллективного субъекта, неоспорима. Она интегратор населения страны и залог стабильного общества. Именно поэтому ослабление или утрата позитивной национально-государственной идентичности закрывает дискуссию о гражданственности, как важнейшем условии жизнестойкости общества и государства.
В социологической литературе этот идентификационный контекст, представленный У. Беком в метафорах увеличения неопределенности, непредсказуемости будущего, усиления роли случайности и рисков в жизни человека, детерминирует процесс самопроектирования личностью собственной идентичности, по сути «экспериментальную ситуацию» с неопределенным исходом [24]. Еще в начале XXI века известный российский социальный психолог Г.М. Андреева, говоря о «кризисе идентичности», определила его «как особое состояние сознания, когда большинство социальных категорий, посредством которых человек определяет себя свое место в обществе, кажутся утратившими свои границы и свою ценность и, как следствие, свою привлекательность» [1, с. 266]. Поэтому кризис идентичности определялся не только как трудность в обозначении своей ниши в обществе, но и как «утрата позитивных представлений о своей группе и ценностных ориентиров» [1, с. 266-267].
Через глобальные угрозы и их социально-психологические последствия исследуются и проблемы современной молодежи. К таким проблемам, влияющих на формирование/размывание гражданственности относятся, в частности: усложнение и нестабильность социальной жизни; завышенные требования современного общества к новым поколениям; проблемы, связанные с самоидентификацией и адаптацией в иной этнокультурной среде.
Проблема восприятия себя и других, самосознания и самоопределения молодого человека в спектре идентичностей, обозначения своей ниши получила новое звучание в интерпретации американского социального психолога и одного из президентов Американской социологической ассоциации Чарльза Кули, его «зазеркальном Я». Процесс формирования «Мы-концепции» рассматривался как интеграция «образов и представлений группы о самой себе как едином субъекте» [14]. Социальная природа человека как общечеловеческий комплекс социальных чувств, установок, моральных норм, составляет универсальную духовную среду человеческой деятельности. В этой среде формируется особое социальное познание, «которое способно соединять видимое поведение с воображением соответствующих внутренних процессов сознания» [15]. В отечественной социальной психологии проблему обоснования различий обыденно-практического и теоретического уровней чувства «Мы» и «концепции Мы», а также их сопряженности плодотворно обосновал и развил советский и российский социальный психолог Нугзар Бетанели [4, с. 10-11]. Чувство «Мы» неразделимо с «концепцией Мы», являясь неосознанной ее частью, проявляющейся в критических ситуациях. «Мы - концепция», реализует человеческие потребности разных уровней и приводит к образованию новых видов концепций, тем самым сохраняя жизнеспособность общества и устойчивость государства.
В анализе идентификационных процессов применяются критерии, заложенные Л.М. Дробижевой в определение национальной, гражданско-государственной идентичности как «отождествление себя с гражданами страны, ее государственно-территориальным пространством, представления о государстве, обществе, стране «образ мы», чувство общности, солидарности, ответственности за дела в стране» [7]. Поэтому в нашем исследовании для понимания направленности идентификационных процессов, влияющих на чувство гражданственности, будут проанализированы представления студенческой молодежи о стране, государстве, о себе и других как коллективном «мы», ощущение связи со своей страной и народом, отношение к социальным и политическим институтам, а также эмиграционные настроения.
В поле политологического рассмотрения гражданственности во внимание принимаются такие грани как связь чувствительности молодых людей к
социально-политическим проблемам и гражданской активности [36], влияние на гражданскую активность шокирующих событий, таких как «национальная политика», «международная политика», «социальная жизнь» и «социальная справедливость» [26]. Гражданственность изучается как процесс, сквозь призму восприятия и идентификации себя как членов национального сообщества, несмотря на различия в социальной и партийно-идеологической идентичностях [27]. В качестве одной из главных ролей в успешности этого процесса занимает так называемая гражданская грамотность, базовые знания (в частности, об истории США, конституции и Билле о правах, что формулируется в концепции членства в американском политическом сообществе). Отсутствие достаточных гражданских знаний, по мнению авторов, приводит к отчуждению от политического процесса [25; 34]. Но в маргина-лизированных сообществах (к примеру, афроамериканском сообществе Ин-дианаполиса) формальное гражданское образование, даже если оно и проводится на хорошем уровне, может оказаться недостаточным для привлечения к более широкому гражданскому участию многих молодых людей [28]. В процессе личностной и групповой идентификации формируются важнейшие функции гражданственности: чувство принадлежности, межличностного и институционального доверия, гражданской идентичности и гражданских добродетелей, эмпатии, гражданской и политической компетентности и ответственности et multa alia [17]. Поэтому сформированная в процессе социализации картина мира молодого человека включает в себя ее интегральную характеристику - гражданственность, которая становится маркером степени устойчивости всего государства.
Мы квалифицируем категорию «гражданственность» как социально-психологический феномен, который включает в себя степень осознания себя гражданином своей страны, самоотождествление с гражданами своей страны, связанная с этим совокупность личностно значимых и одновременно социально-ценных переживаний и готовность личности следовать предписаниям морали и закона государства, готовность к служению обществу.
В своих предположениях о факторах сохранения российской национально-государственной идентичности, в основе которой заложен выбор человеком в качестве ориентира не только привлекательных для него материальных ценностей и ценностей социальных групп, идеологических ориентиров, политических проектов, но и эмоциональной и духовной связи со своей страной, мы опираемся на результаты исследований других переменных российской идентичности [35] и, предполагая аналогичные закономерности, выдвигаем следующие гипотезы:
Гипотеза 1. В среде российской студенческой молодежи доля самооценок своих ощущений как представителя своей страны, значимо преобладает над самооценками выраженности других видов идентичности.
Гипотеза 2. Самооценка студенческой молодежи своих ощущений по основанию видов социальной идентичности положительно связана с совокупностью представлений о Родине, с целостностью «мы-концепции», с уровнем социального самочувствия, а также сформированным в процессе социализации чувством гражданственности.
Гипотеза 3. Гражданственность как проекция идентичности сильнее всего выражена в группах студентов с доминирующей российской (национально-государственной) самоидентификацией и слабее в группах с уступающими видами самоидентификации.
Исследование носит междисциплинарный характер, его методологическую основу составляют следующие подходы: во-первых, подход символического интеракционизма [4; 14], объясняющий формирование «Мы-концепции» в процессе социального взаимодействия; во-вторых, этносоцио-логический подход к пониманию гражданско-государственной идентичности [7], позволяющий трактовать гражданственность как «разделяемые гражданами чувство принадлежности к своей стране и ее народу и ответственность за дела в стране».
В числе независимых переменных — объективные и субъективные характеристики студенческой молодежи: удовлетворенность жизнью, уверенность в завтрашнем дне, отношение к политическим институтам, политические установки, способы реализации роли гражданина страны, восприятие Родины, а также контрольные переменные пол, возраст. Зависимая переменная — самооценка степени ощущения себя представителем той или иной общности по основанию десяти видов социальной идентичности, имеет интервальную шкалу.
Социологическое исследование «Студенты России: гражданская культура и жизненные стратегии» проводилось Центром политологии ИСПИ ФНИСЦ РАН в апреле-мае 2023 года методом интернет-опроса в 31 субъектах РФ из всех федеральных округов. Эмпирическим объектом исследования выступало студенчество России. В исследовании использована квотно-пропорциональная всероссийская выборка с взаимозависимыми характеристиками генеральной совокупности: пола, возраста, места жительства, уровня получаемого образования и направлений подготовки высшего образования. После ремонта выборки объем выборочной совокупности составил 6 757 респондентов.
В анкете опроса включены блоки вопросов, отражающие восприятие респондентами социально-политической ситуации в России. В инструментарии использованы в своём большинстве закрытые вопросы с предлагаемыми вариантами. Для каждого вопроса были построены частотные распределения. При обработке данных вначале были рассчитаны описательные статистики для зависимой переменной - самооценка студенческой молодежи по видам социальной идентичности. Выяснялось по 5-балльной шкале (где 1 балл - очень слабо ощущаю, 5 - очень сильно ощущаю), кем и в какой степени респонденты ощущают себя: 1) жителем (представителем) поселка, города, региона, где родился и вырос, 2) жителем города, где живу сейчас, 3) членом субрегионального сообщества (сибиряк, южанин, кавказец, житель Дальнего Востока, Арктики, волжанин, уралец и т.д.), 4) представителем своей национальности, этноса, 5) россиянином, 6) европейцем, 7) азиатом, 8) евразийцем, 9) человеком мира, 10) человекам виртуального пространства (интернета).
Гипотезы сначала проверялись на парных распределениях. Затем для выявления связи между зависимой и независимыми переменными применялся метод многомерного статистического анализа данных, парный регрессионный анализ. Для вычисления доли вариации зависимой переменной, объясняемой независимыми переменными, исчислялся коэффициент детерминации Я-квадрат (Я2). Для анализа данных была использована программа БРББ.25.
Описательные статистики. В самооценке своих ощущений у молодежи доминирует российская идентичность (4,03 балла из максимальных 5 баллов). Можем предположить, что в данном случае ощущение себя россиянином включает ассоциации не только с территорией страны, но и с государством, а также с ее народом. В этом случае можно говорить о гражданской идентификации студенчества (Рис. 1.), степень устойчивости которой и мотивы самоопределения требуют дополнительной проверки.
Россиянином 4,03
Жителем города, где живу сейчас 3,75
Жителем поселка, города, региона, где ... 3,65
Представителем своей национальности,. 3,5
Человеком мира 3,08
Человекам виртуального пространства ... 2,97
Членом субрегионального сообщества. 2,79
Европейцем 2,36
Евразийцем 2,02
Азиатом 1,73
0 0,5 1 1,5 2 2,5 3 3,5 4 4,5
Рисунок 1 - Самооценка студенческой молодежи по видам социальной идентичности
(Вопрос: «Оцените, пожалуйста, по 5-балльной шкале, кем и в какой степени Вы ощущаете себя, где 1 балл - очень слабо ощущаю, 5 - очень сильно ощущаю», РФ, 2023, N=6757, % от числа опрошенных)
Полученные результаты не подтвердили в полной мере гипотезу 1, поскольку среди студенческой молодежи доля высокой самооценки ощущений как представителя своей страны, хотя и преобладает над долей самооценок выраженности других видов идентичности, но не значимо. Поэтому для дальнейшего анализа нами были взяты кроме национально-государственной (обозначаемой в тексте и таблицах как российская) и другие виды социальной идентичности: локальная, этническая, а также территориально-страновая и виртуальная. Вместе с тем, сравнение значений самооценки идентичности студентов в результатах исследования «Студенты России...» с данными другого социологического исследования ИСПИ ФНИСЦ РАН «Как живёшь, Россия?», проведенного в том же году, показывает меньшую связь со своей страной студенческой молодежи в сравнении с другими возрастными группами (студенты ощущают себя россиянами на 4,03 балла по сравнению с 4,5 баллами в ощущениях респондентов других возрастных групп). В то же время студенческой молодежи в большей мере свойственно ощущение себя человеком мира (3,08 балла), чем респондентам всех возрастов (2,6 балла) - [11, с. 65].
Преобладание значений мировой самоидентификации в сознании молодежи по сравнению с другими возрастными категориями респондентов фиксировалось и ранее по другим авторским исследованиям, в которых применялась 10-балльная шкала оценки степени выраженности идентичности. А показатель «гражданин России» в исследованиях российских аналитических центров, хотя и имел доминирующие значения, но постепенно снижался. В качестве гипотезы можно было бы предположить, что некоторое снижение долей респондентов, ощущающих себя в большей мере гражданами своей страны связаны в первую очередь с тем, что Россия весьма неоднородна. Именно ее этническая, географическая и т.п. неоднородность накладывает отпечаток на характер территориальной идентичности граждан. Это затрудняет развитие установок на общестрановую (российскую) идентичность и может быть одним из факторов дезинтеграции. Однако, мы исследуем российскую идентичность, вкладывая в понимание этого феномена не только осознание ощущения человеком своей принадлежности к тому или иному государству, территории, отождествление себя с определенной нацией, на основании которых формируются поведенческие модели в рамках государственности [10, с. 6], но и «образ мы», чувство общности, солидарности, ответственности за дела в стране» [7].
Ощущение себя представителем своей страны основано, как правило, на отношении к ней как исключительно близкой, родной, а ценности, традиции, нормы жизни которой принимаются как безусловные. Образ Родины как бы «зашит» в «Я-концепции» и «Мы-концепции» гражданина страны, якорится в «ядре» социальных представлений. Анализ представлений респондентов о локусе Родины в структуре «Я-концепции» позволяет говорить об устойчивости «ядра» и доминировании пророссийских (патриотических) настроений среди молодежи. Больше половины респондентов (60,6%) считают Россию своей Родиной независимо от того, где жить лучше - здесь или в другой стране (табл. 1). Тем не менее, почти пятая часть студенчества определяют для себя место Родины по принципу комфорта (для них Родина там, где комфортно, хорошо жить, независимо от того, где родился - 17,0%).
Таблица 1. Распределение суждений о месте Родины (Выбор одного из суждений на вопрос «Где твоя Родина?», РФ, 2023, N=6757, % от числа опрошенных)
60,6 «Я считаю Россию своей Родиной независимо от того, где жить лучше -здесь или в другой стране»
7,6 «Я хотел бы считать Россию своей Родиной, при условии, что в ней жить будет лучше, чем в других странах»
17,0 «Для меня Родина там, где мне комфортно, хорошо жить, независимо от того, где я родился»
7,1 «Я думал об этом, но пока затрудняюсь ответить»
7,7 «Я не задумывался над этим вопросом»
Источник: проект ИСПИ ФНИСЦ РАН «Студенты России..», апрель-май, 2023
Ученые из Башкирского государственного университета по результатам своих исследований 2020 года (опрос проводился среди выпускников вузов Республик Башкортостан, Татарстан, Алтайского крал и Белгородской области, респонденты от 14 до 35 лет) делали вывод о том, что «конструирование концепта «Родина» через призму индивидуальных интересов и потребностей примерно третью частью респондентов является общей чертой для всех демографических и этнических групп молодежи [20, с. 119-120]. Более того, сравнение данных опросов по Республике Башкортостан 2016 года и 2020 года показало некоторое увеличение доли респондентов, для которых понятие «Родина» связано с личным благополучием. Результаты нашего исследования показали более сдержанную картину: только около пятой части респондентов продемонстрировали потребительские настроения в отношении понятия «Родина», тогда как больше половины - безусловную любовь к России как своей Родине, независимо от условий жизни. Полагаем, что оценки места Родины в сознании молодежи предположительно зависят от эмиграционных настроений студенчества. Таблицы сопряженности показали, что восприятие Родины и намерений студентов после завершения обучения жить за рубежом имеет определенную связь. В структуре профилей отношения к Родине эмиграционные настроения выглядят соответственно степени выраженности потребительских интересов (Рис. 2).
100,0 90,0 80,0 70,0 60,0 50,0 40,0 30,0 20,0 10,0 0,0
16,4 12,5 12,7 17,2
28,4
36,7 30,8 33,0
53,6 30,0
56,4
30,0 50,9 49,9 41,7
Безусловная Условная любовь Иждивенческая Затруднившиеся Еще не думали об любовь этом
Однозначно «да» и «скорее да» «Скорее нет» и однозначно «нет» Не задумывался над этим
Рисунок 2 - Эмиграционные настроения молодежи в структуре профилей отношений к Родине (выбор одного из суждений на вопрос «Где твоя Родина?», ответы на вопрос «Есть ли у вас намерение после окончания вуза жить за рубежом», % от числа опрошенных)
В тоже время для большей части студентов эмиграционные настроения не связаны с восприятием Родины, как места, где комфортно жить. Среди тех, кто после окончания вуза намерен жить за рубежом (ответили однозначно «да» и «скорее да» на вопрос «Есть ли у вас намерение после окончания вуза жить за рубежом» - 47,4%), а таких почти половина ответивших, считают Россию своей Родиной независимо от того, где жить лучше - здесь или в другой стране (табл. 2).
Таблица 2. Зависимость оценок места Родины в «Мы-концепции» молодежи от эмиграционных настроений (выбор одного из суждений на вопрос «Где твоя Родина?», ответы на вопрос «Есть ли у вас намерение после окончания вуза жить за рубежом», РФ, 2023, % от числа опрошенных)
Где твоя Родина?
Есть ли у вас намерение я а
после окончания вуза жить 9 ль в Не определившиеся 2 2
за рубежом Безусловн любовь Условная л бовь ел о ет б ^ 9 Ю с; е ря та от к С и ум том Ч т 0) ю н о Е Всего
Однозначно «да» и «скорее 47,4 10,1 25,0 9,2 8,4 100,0
да»
«Скорее нет» и однозначно 72,0 6,2 11,6 5,2 5,1 100,0
«нет»
Причины эмиграционных настроений, на которые указали студенты, расположились следующим образом:
59.2 Из интереса, хочу посмотреть мир
32,8 Не устраивает уровень зарплат в России
20.3 Хочу найти новых друзей за рубежом
19,6 Не устраивает общественно-политический курс страны
18,0 В России мало перспектив для карьерного роста
11,3 Планирую дальше учиться за рубежом
8,5 Хочу удачно выйти замуж или жениться за рубежом
8,4 Хочу получить другое гражданство
6,8 Мало развлечений в России
4,8 В России нет нужной вакансии
Группировка причин эмиграционных настроений студенческой молодежи по совокупности выбора ответов показала, что на первом месте у нее находятся прагматично-развлекательные мотивы = 94,8% (посмотреть мир, найти новых друзей, удачно выйти замуж, жениться, найти развлечения). На втором месте мотивы профессионального становления = 34,1% (перспективы карьерного роста, учеба за рубежом, поиск соответствующей вакансии). На третьем месте материальные мотивы = 32,8% (уровень зарплат). На четвертом месте - общественно-политические = 19,6% (соответствующий общественно-политический курс страны).
Таблицы парных распределений зависимости степени самоидентификации от социального самочувствия респондентов показали, что степень ощущения себя россиянином прямо пропорциональна степени удовлетворенности жизнью в России. Чем полнее удовлетворенность жизнью в России, тем сильнее ощущения себя россиянином (среди полностью удовлетворенных жизнью в России 75,7% респондентов в высокой степени (на 5 баллов из пяти) ощущают себя россиянами). Среди полностью не удовлетворенных жизнью в России 22,2% респондентов высоко оценили свою российскую идентичность, а 29,3% отметили очень слабые ощущения связи со своей страной (Рис. 3).
■ 1 - очень слабо ощущаю I 2 - слабо 3-средне 4 - сильно
5 - очень сильно ощущаю
1. Полностью 2. Скорее 3.Скорее НЕ 4. Полностью НЕ 5. Затрудняюсь удовлетворен(а)удовлетворен(а)удовлетворен(а)удовлетворен(а) ответить
Рисунок 3 - Зависимость степени российской самоидентификации от уровня удовлетворенности жизнью в России (ответы на вопрос: «В какой степени Вы ощущаете себя: россиянином», где 1 балл - очень слабо ощущаю, 5 - очень сильно ощущаю. Ответы на вопрос «Насколько Вы удовлетворены своей жизнью в Российской Федерации?», РФ, 2023, % от числа опрошенных)
Такая же связь самооценки российской идентичности со степенью уверенности в завтрашнем дне (Рис. 4). Отличие состоит только в том, что даже 36,8% совершенно не уверенных в завтрашнем дне все равно отдают предпочтение российской идентичности по сравнению с другими видами социальной идентификации.
■ 1 - очень слабо ощущаю 12 - слабо
■ 3-средне 14 - сильно
67,8
Полностью Скорее уверен Скорее НЕ Совершенно НЕ Затрудняюсь уверен уверен уверен ответить
Рисунок 4 - Зависимость степени российской самоидентификации от степени уверенности в завтрашнем дне (ответы на вопрос: «В какой степени Вы ощущаете себя: россиянином», где 1 балл - очень слабо ощущаю, 5 - очень сильно ощущаю. Ответы на вопрос «Насколько Вы уверены в завтрашнем дне?», РФ, 2023, % от числа опрошенных)
На первый взгляд, гипотеза 2 подтверждается. Самооценка студенческой молодежью степени выраженности различных видов их социальной идентичности положительно связана с совокупностью представлений о Родине, с целостностью «мы-концепции», с уровнем социального самочувствия и уверенности в завтрашнем дне. Но остается вопрос, по каким причинам доминирует российская идентификация даже среди тех, кто скорее не уверен (42,0%) и совершенно не уверен (36,8%) в завтрашнем дне? По каким причинам 47,4% студентов однозначно и скорее решивших уехать из страны по окончанию вузов считают Россию своей Родиной независимо от того, где жить лучше - здесь или в другой стране? Можем ли мы определенно сказать, что у них сформировано в процессе социализации чувство гражданственности как проекция идентичности? Если да, то почему почти у пятой части молодежи сформировалась потребительская позиция в отношении Родины (17% отметили «для меня Родина там, где мне комфортно, хорошо жить, независимо от того, где я родился»)? И можем ли мы объяснить устойчивость связи степени выраженности идентичности с чувством гражданственности, а также политическими установками и различными формами гражданского участия?
Предположим, что связь между степенью идентификации со своей страной и нематериальными факторами гражданственности линейная, и сформулируем гипотезу 3 следующим образом. Гражданственность как проекция идентичности сильнее всего выражена в группах студентов с доминирующим национально-государственным (российским) типом самоидентификации и слабее в группах с уступающими видами самоидентификации.
Для проверки гипотезы проведем расчеты тесноты этой связи с применением процедуры регрессионного анализа. Для измерения связи между зависимой переменной (виды социальной идентичности) и несколькими независимыми переменными воспользуемся процедурой линейного (парного) регрессионного анализа. В качестве зависимой переменной выступает идентификационный параметр, в качестве независимых - следующие переменные: удовлетворенность жизнью, уверенность в завтрашнем дне, отношение к политическим институтам, формы политического участия, гражданская активность.
Воспроизведем первую часть гипотезы 2. Самоидентификация как россиянина зависит от степени удовлетворенности жизнью в РФ. Зависимая переменная - российская идентичность, а 1-я независимая переменная - степень удовлетворенностью жизнью в РФ. Для проверки гипотезы сначала оценим надежность модели, затем проведем оценку коэффициента детерминации,
уровня значимости, статистики F, коэффициентов регрессии. В нашем случае уровень значимости р=0,000. Это указывает на то, что регрессионная модель в целом статистически значима, т.е. модель лучше соответствует данным, чем модель без переменных-предикторов. Об этом же свидетельствуют показатели из следующей таблицы коэффициентов регрессии (табл. 3).
Таблица 3. Оценка коэффициента регрессии
Предиктор В БЕ в t Р
5. Насколько Вы удовлетворены своей жизнью в России? -0,518 0,020 -0,316 -25,722 0,000
а. Зависимая переменная: 4.5. В какой степени ощущаете себя: россиянином
Подобранные простые модели линейной регрессии достоверно не предсказали тесную линейную зависимость между переменными-предикторами (уверенностью в завтрашнем дне; готовность к защите своих интересов) и переменной-ответом (степенью ощущения себя россиянином). Поэтому целесообразным решением стало построение модели множественной пошаговой регрессии для количественной оценки взаимосвязи между несколькими переменными-предикторами и переменной отклика.
В качестве зависимой переменной по-прежнему остается «степень ощущения себя россиянином» (шкала интервальная), в качестве независимых переменных выбрали «удовлетворенность своей жизнью в Российской Федерации» (порядковая шкала), «уверенность в завтрашнем дне» (порядковая шкала), «отношение к действующим в стране институтам власти и общественным структурам» (номинальные дихотомические шкалы).
Многомерный пошаговый регрессионный анализ показал, что общая высокая или низкая степень самооценки своих ощущений по отношению к тому или иному виду социальной идентичности связана с разным субъективным отношением к социальным и политическим институтам, а также с психологическим состоянием респондентов.
Так, предикторами высокой степени самооценки российской идентичности (Я=0,353; 112=0,124; F=18,03, при р<0,001) является удовлетворенность своей жизнью в России (в=0,250) и уверенность в завтрашнем дне (в=0,381). Высокая степень самооценки идентичности как «гражданина мира» связана (Я=0,561; 112=0,315; F=6,45, при р<0,000) с недоверием политическим партиям, движениям (в = - 0,350), полиции, суду, прокуратуре (в= - 0,213), церкви (в= - 0,204) и с не очень высоким доверием Президенту РФ (в=0,039) и Правительству РФ (в=0,012), значимость р не ниже р<0,01.
Анализ размещения объектов оценки (независимых переменных) в построенных пространствах видов идентичности показал, что гражданская установка на защиту своих интересов выражена весьма слабо. В целом по выборке треть респондентов заявили о защищенности своих интересов. Отвечая на вопрос «Скажите, что Вы готовы предпринять в защиту своих интересов?», 30,1% респондентов отметили вариант «Мои интересы достаточно защищены», а 32,4% - затруднились ответить. При этом в пространстве идентичностей самую высокую степень защищенности своих интересов продемонстрировали российские (37,6%) и этнические (37,3%) идентифициа-ры. Примерно в равной мере (не превышая 25-29%) затруднились с ответом респонденты, отождествлявшие себя с разными видами идентичности. Таким образом, в пространстве идентичностей представители каждого вида примерно в 50% случаев не имеют намерений защищать свои интересы.
Готовность же предпринимать какие-либо действия в защиту своих интересов у студенческой молодежи имеется, но выражена очень слабо (рис. 5).
Подпишу обращение к властям
Выйду на митинг, демонстрацию
Буду участвовать в забастовках, акциях протеста
Приму участие в акциях гражданского неповиновения
Обращусь к общественности через СМИ
Обращусь к общественности через Интернет
Рисунок 5 - Формы участия для защиты своих интересов в пространстве видов социальной идентичности
Формы участия студенческой молодежи среди всех видов социальной идентичности разделились на две группы: пассивную и активную. В большей мере молодежь склонна к пассивным формам участия - обращение к общественности через интернет и подписание обращений к власти. К форме участия через обращение к общественности в интернете в большей мере склонны те, кто отождествляют себя с «человеком виртуального простран-
Российская
12,0 8,3
Виртуальная Этническая
ства» (10,1%) и «человеком мира» (7,3%). Скорее готовы подписывать обращения к властям российские (те, кто в большей степени считает себя россиянином) и локальные (те, кто считает себя представителем поселка, города, региона, где родился и вырос) идентифициары в равной мере (по 8,3% соответственно). Готовность же предпринимать какие-либо активные политические действия в защиту своих интересов среди молодых представителей всех видов идентичности не превышает 3%.
Молодежь студенческая в основном пассивна. Если молодые люди и проявляют гражданскую активность, то в основном в тех видах деятельности, которые связаны с благотворительностью, волонтерством, праздниками. В целом по выборке за последний год студенты регулярно принимали участие в выборах (11,2%), волонтерской работе (10,9%), в проведении массовых мероприятий, в том числе в олимпиадах, универсиадах, городских праздниках и т.п. (10,7%), в благотворительных акциях, включая денежные пожертвования нуждающимся (9,5%), в общественных работах по месту жительства, в том числе в субботниках, мероприятиях по благоустройству дома, в собрании жильцов и т.п. (9,0%).
В пространстве идентичностей регулярное участие студентов в различных формах гражданской активности не превышает 14% - барьер (рис. 6).
13,5
Локальная 14,5
Российская 15,0 12,9
Виртуальная 13,6
13,9
Мировая 13,2
13,4
Этническая 14,0 13,5
Выборы
• Волонтерская работа
' Благотворительные акции
• Проведение массовых мероприятий
Общественные работы по месту жительства
Рисунок 6 - Формы регулярной гражданской активности студенческой молодежи в пространстве видов социальной идентичности
Представители локальной идентичности за последний год регулярно принимали участие в таких формах активности как избирательные кампании (13,5%), а представители всех других видов идентичности чаще принимали участие в проведении массовых мероприятий, включая олимпиады, универсиады, городские праздники и т.п. (от 12,9% у представителей российской идентичности до 13,9% у представителей мировой идентичности). Общественные работы по месту жительства в спектре гражданской активности среди представителей всех видов социальной идентичности выражены меньше всего (от 10,4% у представителей виртуального пространства до 12,4% у представителей локальных сообществ).
Таким образом, гипотеза 3 - не подтвердилась. Гражданственность как проекция идентичности не выражена сильнее в группах студентов с доминирующей российской самоидентификацией, а гражданская активность в различных формах в большей мере выражена в группах с уступающими видами самоидентификации (мировой, виртуальной, локальной, этнической).
Можно заключить, что в целом слабовыраженная гражданская активность студенческой молодежи, в частности, в намерении защищать свои интересы, связана в действительности с вполне благополучным материальным положением молодых людей, не накопивших еще проблем экономического, хозяйственного, семейного планов. Возможно, это связано, с одной стороны, с защищенностью их интересов со стороны институтов семьи, университетов, власти, а также с еще не вполне осознанным проблемным полем экономического и политического контекстов, с недостаточной степенью оформленности и осознанности своих социальных интересов. К тому же, современная геополитическая ситуация противостояния России и коллективного Запада, а также тревожная внутриполитическая ситуация являются в какой-то мере сдерживающими факторами: политические процессы вошли в инерционную стадию, социальные процессы воспринимаются как неопределенные. При относительной поддержке политического и экономического курсов страны в молодежной среде сохраняется потребность изменений с надеждой на сохранение стабильности, а фактор внешней угрозы формирует в обществе адаптационный механизм к ситуации неопределенности.
Гражданственность как проекция идентичности на нравственно-духовный стержень личности не выражена сильнее в группах студентов с доминирующей российской самоидентификацией. Оказалось, что существует неоднозначная связь самооценок принадлежности к различным видам социальной идентичности студенческой молодежи с чувством гражданственности. В частности, определена положительная связь российской идентификации с уверенностью в завтрашнем дне, удовлетворенностью жизнью в своей
стране, а также отрицательная связь идентификации как «граждан мира» с отношением к некоторым политическим институтам, с политическими и гражданскими установками.
Мы делаем вывод о наметившемся процессе трансформации пространства идентичностей в восприятии российской студенческой молодежи, стирании границ между различными видами идентичности, расширении зоны идентификации до глобальной, о противоречивом (и при этом отстраненно негативном, и обостренно позитивном) чувстве гражданственности, и в тоже время адекватности оценок ситуации, сопряженных с пассивностью гражданских установок молодежи в пространстве пяти видов социальной идентичности. Выводы порождают также гипотезу о начавшемся процессе ослабления степени идентификации и противоречивости ее факторов. Эти и другие оставшиеся без ответа вопросы требуют после проведения коррекции гипотез нового этапа исследования по скорректированному инструментарию.
Литература
1. Андреева Г.М. Психология социального познания. Москва, 2000. 288 с.
2. Асмолов А.Г. Стратегия социокультурной модернизации образования: На пути к преодолению кризиса идентичности и построению гражданского общества // Вопросы образования. 2008. №1. С. 65-85
3. Бауман З. Текучая современность. СПб.: Питер. 2008. 240 с.
4. Бетанели Н.И. «Я» и «МЫ»: концепции индивидуального и общественного сознания: автореф. дис... канд. психолог, наук. Тбилиси. 1985. 21 с.
5. Бодрийяр Ж. Соблазн. Пер. с фр. Алексея Гараджи. Москва. 2000. 317 с.
6. Грищенко Ж.М., Сиверцев Ю.Г. Проблема культурного кода в социологическом измерении // Наука. Культура. Общество. 2020. №2. С. 45-52.
7. Дробижева Л.М. Динамика гражданской идентичности и ее ресурс в позитивных интеграционных процессах российского общества // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2017. №4. С. 7-22.
8. Дробижева Л.М. Российская идентичность: поиски определения и динамика распространения // Социологические исследования. 2020. №8. С. 37-50.
9. Жижжек С. Внутренняя трансгрессия // Кабинет: Картины мира Ё / Пер. с англ. А. Матвеевой. СПб.: Скифия, 2001. С. 183-200.
10. Зазнаев О.И. Национально-государственная идентичность: зарубежный опыт и Россия / Политическая идентичность и политика идентичности: очерки. Казань: Отечество, 2011. 229 с.
11. Как живешь, Россия? Экспресс-информация. 53 этап социологического мониторинга, июнь 2023 года: / В.К. Левашов, Н.М. Великая, И.С. Шушпанова; ФНИСЦ РАН. Москва: ФНИСЦ РАН, 2023. 91 с.
12. Князев А.М., Сорокин В.С. Гражданственность. Москва: Граница, 2013. 399 с.
13. Конституирование современной политики в России: институциональные проблемы (отв. ред. С.В. Патрушев, Л.Е. Филиппова). 2018. Москва: Политическая энциклопедия. 262 с.
14. Кули Ч.Х. Избранное: Сб. переводов / РАН. ИНИОН. Центр социал. научн.-информ. исследований. Отд. социологии и социальной психологии; Сост. и переводчик В. Г. Николаев; Отв. ред. Д.В. Ефременко. М., 2019. 234 с.
15. Кули Ч.Х. Человеческая природа и социальный порядок = Human nature and the social order. Москва: Идея-Пресс: Дом интеллект. кн., 2000. 309 с.
16. Липовецки Ж. Эра пустоты. Изд-во «Владимир Даль». 2001. 336 с.
17. Недяк И.Л. Гражданственность в восприятии и установках россиян как фактор социетальной (дез)интеграции // Власть. 2022. №5. С. 111-118.
18. Орлова Э.А. Концепции идентичности/идентификации в социально-научном знании // Вопросы социальной теории. 2010. Т. 4. С. 87-111.
19. Патрушев С.В., Кучинов А.М., Мирясова О.А., Недяк И.Л., Павлова Т.В., Филиппова Л.Е. Формирование гражданской ответственности в России // Социологическая наука и социальная практика. 2020. № 1. С. 27-47.
20. Поколение Z: многообразие идентичностей, ориентаций, поведения / Под ред. д-ра социол. наук. проф. Шайхисламова Р.Б. Уфа: РИЦ БашГУ, 2021. 228 с.
21. Современные тенденции в антропологических исследованиях // Антропологический форум. 2014. №1. С. 6-101.
22. Тлостанова М.В. Множественная идентичность в контексте концепции тран-скультурации // Личность. Культура. Общество. 2010. Т. 12. № 4 (59-60). С. 142-156.
23. Филонов Г.Н. Гражданское воспитание: реальность и тенденции развития / Г.Н. Филонов II Педагогика. 1999. № 8. С. 45-51
24. Beck U. The Cosmopolitan Vision. Cambridge, Maiden: Polity. 2006.
25. David L. Stocum. Reflections on Scientific Literacy, Worldviews, and Education // Journal of Civic Literacy. 2015. Volume 2. Issue 1. P. 4-23.
26. Galston, W.A. Civic educaion and poliical paricipaion. PS: Poliical Science & Po-liics. 2004. №37(2). P. 263-266.
27. Heather A. McCabe, Sheila S. Kennedy. Civic Identity, Civic Deficit: The Unanswered Questions // Journal of Civic Literacy. 2014. Volume 1. Issue 1. P. 1-7.
28. Johari R. Shuck, Robert J. Helfenbein. Civic Identity, Public Education, and the African-American Community in Indianapolis: Mending the Fracture // Journal of Civic Literacy. 2015. Volume 2. Issue 1. P. 24-42.
29. Koobak R., Tlostanova M, Thapar-Bjorkert S. Introduction: uneasy affinities between the postcolonial and the postsocialist // Postcolonial and postsocialist dialogues: intersections, opacities, challenges in feminist theorizing and practice. 2021. P. 1-10.
30. Malinowski B. A Scientific Theory of Culture and other Essays. Chapel Hill. 1944.
31. Malinowski B. The Pan-African Problem of Culture Contact. American Journal of Sociology. 1943. Vol. 48(6), pp. 649-665.
32. Ortiz F. Cuban Counterpoint: Tobacco and Sugar. Durham, 1995, pp. LVII-LXIV.
33. Rudrum D., Stavris N. Supplanting the Postmodern: An Anthology of Writings on the Arts and Culture of the Early 21st Century. (I Ed.) by D. Rudrum, N. Stavris. NY.: Bloomsbury Academic, 2015. 400 p.
34. Schudson M. The good citizen: A history of American civic life. Cambridge, MA: Harvard University Press. 1999. 390 p.
35. Shabrov O.F., Sashchenko N.P., Hayat M. Education as an institution of national identity formation. SHS Web of Conferences. International Scientific and Practical Conference "Solovyov Historical and Philosophical Readings. Russian and Foreign Experience in the System of Humanities Education: History, Modernity, Prospects" 2020. Moscow, 2021. P. 01001.
36. Zlobina A., Celeste M., Zapater M. Are Today's Young People Active Citizens? A Study of Their Sensitivity to Socio-Political Issues and Their Social Participation. Journal of Social and Political Psychology, 2024, Vol. 12(1), P. 5-22.
References
1. Andreeva G.M. Psikhologiya sotsial'nogo poznaniya. Moskva, 2000. 288 s.
2. Asmolov A.G. Strategiya sotsiokul'turnoi modernizatsii obrazovaniya: Na puti k preodoleniyu krizisa identichnosti i postroeniyu grazhdanskogo obshchestva. Voprosy obrazovaniya. 2008. №1. S. 65-85
3. Bauman Z. Tekuchaya sovremennost'. SPb.: Piter. 2008. 240 s.
4. Betaneli N.I. «Ya» i «MY»: kontseptsii individual'nogo i obshchestvennogo soznaniya: avtoref. dis... kand. psikholog, nauk. Tbilisi. 1985. 21 s.
5. Bodriiyar Zh. Soblazn. Per. s fr. Alekseya Garadzhi. Moskva. 2000. 317 s.
6. Grishchenko Zh.M., Sivertsev Yu.G. Problema kul'turnogo koda v sotsiologicheskom izme-renii. Nauka. Kul'tura. Obshchestvo. 2020. №2. S. 45-52.
7. Drobizheva L.M. Dinamika grazhdanskoi identichnosti i ee resurs v pozitivnykh inte-gratsionnykh protsessakh rossiiskogo obshchestva. Monitoring obshchestvennogo mneniya: Ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny. 2017. №4. S. 7-22.
8. Drobizheva L.M. Rossiiskaya identichnost': poiski opredeleniya i dinamika rasprostraneniya. Sotsiologicheskie issledovaniya. 2020. №8. S. 37-50.
9. Zhizhzhek S. Vnutrennyaya transgressiya. Kabinet: Kartiny mira E / Per. s angl. A. Mat-veevoi. SPb.: Skifiya, 2001. S. 183-200.
10. Zaznaev O.I. Natsional'no-gosudarstvennaya identichnost': zarubezhnyi opyt i Rossiya / Politicheskaya identichnost' i politika identichnosti: ocherki. Kazan': Otechestvo, 2011. 229 s.
11. Kak zhivesh', Rossiya? Ekspress-informatsiya. 53 etap sotsiologicheskogo monitoringa, iyun' 2023 goda. V.K. Levashov, N.M. Velikaya, I.S. Shushpanova; FNISTs RAN. Moskva: FNISTs RAN, 2023. 91 s.
12. Knyazev A.M., Sorokin V.S. Grazhdanstvennost'. Moskva: Granitsa, 2013. 399 s.
13. Konstituirovanie sovremennoi politiki v Rossii: institutsional'nye problemy (otv. red. S.V. Patrushev, L.E. Filippova). 2018. Moskva: Politicheskaya entsiklopediya. 262 s.
14. Kuli Ch.Kh. Izbrannoe: Sb. perevodov / RAN. INION. Tsentr sotsial. nauchn.-inform. issle-dovanii. Otd. sotsiologii i sotsial'noi psikhologii; Sost. i perevodchik V. G. Nikolaev; Otv. red. D.V. Efremenko. M., 2019. 234 s.
15. Kuli Ch.Kh. Chelovecheskaya priroda i sotsial'nyi poryadok = Human nature and the social order. Moskva: Ideya-Press: Dom intellekt. kn., 2000. 309 s.
16. Lipovetski Zh. Era pustoty. Izd-vo «Vladimir Dal'». 2001. 336 s.
17. Nedyak I.L. Grazhdanstvennost' v vospriyatii i ustanovkakh rossiyan kak faktor sotsietal'noi (dez)integratsii. Vlast'.2022. №5. S. 111-118.
18. Orlova E.A. Kontseptsii identichnosti/identifikatsii v sotsial'no-nauchnom znanii. Voprosy sotsial'noi teorii. 2010. T. 4. S. 87-111.
19. Patrushev S.V., Kuchinov A.M., Miryasova O.A., Nedyak I.L., Pavlova T.V., Filippova L.E. Formirovanie grazhdanskoi otvetstvennosti v Rossii. Sotsiologicheskaya nauka i sotsial'naya praktika. 2020. № 1. S. 27-47.
20. Pokolenie Z: mnogoobrazie identichnostei, orientatsii, povedeniya / Pod red. d-ra sotsiol. nauk. prof. Shaikhislamova R.B. Ufa: RITs BashGU, 2021. 228 s.
21. Sovremennye tendentsii v antropologicheskikh issledovaniyakh. Antropologicheskii forum.
2014. №1. S. 6-101.
22. Tlostanova M.V. Mnozhestvennaya identichnost' v kontekste kontseptsii transkul'turatsii. Lich-nost'. Kul'tura. Obshchestvo. 2010. T. 12. № 4 (59-60). S. 142-156.
23. Filonov G.N. Grazhdanskoe vospitanie: real'nost' i tendentsii razvitiya / G.N. Filonov II Ped-agogika. 1999. № 8. S. 45-51
24. Beck U. The Cosmopolitan Vision. Cambridge, Malden: Polity. 2006.
25. David L. Stocum. Reflections on Scientific Literacy, Worldviews, and Education // Journal of Civic Literacy. 2015. Volume 2. Issue 1. P. 4-23.
26. Galston, W.A. Civic educaion and poliical paricipaion. PS: Poliical Science & Poliics. 2004. №37(2). P. 263-266.
27. Heather A. McCabe, Sheila S. Kennedy. Civic Identity, Civic Deficit: The Unan-swered Questions // Journal of Civic Literacy. 2014. Volume 1. Issue 1. P. 1-7.
28. Johari R. Shuck, Robert J. Helfenbein. Civic Identity, Public Education, and the African-American Community in Indianapolis: Mending the Fracture // Journal of Civic Liter-acy. 2015. Volume 2. Issue 1. P. 24-42.
29. Koobak R., Tlostanova M, Thapar-Bjorkert S. Introduction: uneasy affinities be-tween the postcolonial and the postsocialist // Postcolonial and postsocialist dialogues: inter-sections, opacities, challenges in feminist theorizing and practice. 2021. P. 1-10.
30. Malinowski B. A Scientific Theory of Culture and other Essays. Chapel Hill. 1944.
31. Malinowski B. The Pan-African Problem of Culture Contact. American Journal of Sociology. 1943. Vol. 48(6), pp. 649-665.
32. Ortiz F. Cuban Counterpoint: Tobacco and Sugar. Durham, 1995, pp. LVII-LXIV.
33. Rudrum D., Stavris N. Supplanting the Postmodern: An Anthology of Writings on the Arts and Culture of the Early 21st Century. (I Ed.) by D. Rudrum, N. Stavris. NY.: Bloomsbury Academic,
2015. 400 p.
34. Schudson M. The good citizen: A history of American civic life. Cambridge, MA: Harvard University Press. 1999. 390 p.
35. Shabrov O.F., Sashchenko N.P., Hayat M. Education as an institution of national identity formation. SHS Web of Conferences. International Scientific and Practical Conference "Solovyov Historical and Philosophical Readings. Russian and Foreign Experience in the System of Humanities Education: History, Modernity, Prospects" 2020. Moscow, 2021. P. 01001.
36. Zlobina A., Celeste M., Zapater M. Are Today's Young People Active Citizens? A Study of Their Sensitivity to Socio-Political Issues and Their Social Participation. Journal of Social and Political Psychology, 2024, Vol. 12(1), P. 5-22.
