CC BY
4прочти рассуждение. — Мне любопытно мнение П(уш)кина» (л. 158, письмо от 27 мая 1831 г.).
Шевырев так и не дождался ответа Пушкина ни на «Послание», ни на свои эксперименты в области стихосложения. Однако и после возвращения из Италии его отношения с поэтом продолжали оставаться дружественными.
Н. А. Карпов
«МНИМЫЙ ПУШКИН» (ПРИЖИЗНЕННЫЕ СПИСКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ СТИХОТВОРЕНИЙ, ПРИПИСЫВАВШИХСЯ ПУШКИНУ)*
Помимо десятка произведений, напечатанных с именем А. С. Пушкина в популярных изданиях 1620—1830-х гг., таких как «Эрато», «Эвтерпа», «Лира граций», «Жасмин и роза» и других, где модная альманашная форма и знаменитое имя гарантировали издателям читательский интерес и коммерческую прибыль, значительное количество стихотворений, эпиграмм и экспромтов было приписано поэту в устной традиции, а также распространялось в многочисленных списках. Прежде всего, это стихи политического содержания, распространившиеся в преддекабристские годы во всех слоях русского общества от аристократов до простых офицеров, чиновников, студентов. Настроение того времени очень точно охарактеризовал поэт Н. П. Огарев:
Везде шепталися. Тетради Ходили в списках по рукам; Мы. дети, с робостью во взгляде, Звучащий стих свободы ради, Таясь, твердили по ночам.1
Выразителем вольнолюбивых взглядов, «кумиром передовой молодежи» был Пушкин, и не случайно его имя встречается в рукописных сборниках чаще, чем имена поэтов-декабристов: К. Ф. Рылеева, В. К. Кюхельбекера, А. А. Бестужева.
«Пушкина надобно сослать в Сибирь: он наводнил Россию возмутительными стихами; вся молодежь наизусть их чита-
* Работа выпогнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) проект (научно-исследовательский)
N9 01-04-00050А
1 Из стихотворения «Памяти Рылеева» И Русская поэзия XIX века М , 1974 С 122
214
© А В Дубровский, 2002
ет», — так реагировал в 1820 г. на растущую политическую популярность молодого поэта Александр I.2 И он нисколько не преувеличивал. Произведения Пушкина расходились и в столице (как писал Николаю I из Петропавловской крепости декабрист В. И. Штейнгейль3), и в провинции («Революционные стихи Рылеева и Пушкина можно найти в руках у молодых людей в самых отдаленных областях империи. Нет ни одной благовоспитанной барышни, которая не знала бы их наизусть, ни одного офицера, который не носил бы их в своей полевой сумке, ни одного поповича, который не снял бы с них дюжину копий (...) целое поколение подверглось влиянию этой пылкой юношеской пропаганды», — отмечал А. И. Герцен в статье «о развитии революционных идей в России»4).
Однако под именем Пушкина переписывались и распространялись по всей России не только ода «Вольность», «Деревня», «Кинжал», но и антиправительственные басни Д. В. Давыдова «Голова и ноги» и «Река и зеркало», отрывки из «вольного» стихотворения П. А. Вяземского «Негодование», наиболее смелые политические эпиграммы. Из воспоминаний Ф. Н. Глинки известно, что вызванный к петербургскому генерал-губернатору гр. М. А. Милорадовичу для допроса Пушкин исписал «целую тетрадь» всего, что было сочинено им и что разошлось под его именем. Эту тетрадь Милорадович передал Александру I.3 Дальнейшая ее судьба неизвестна. В «Воображаемом разговоре с Александром I» поэт подтвердил свою непричастность ко многим запрещенным стихотворениям: «Всякое слово вольное, всякое сочинение противузаконное приписывают мне так, как всякие остроумные вымыслы к(нязю) Ц(ицианову). От дурных стихов не отказываюсь, надеясь на добрую славу своего имени, а от хороших, признаюсь, и силы нет отказываться. Слабость непозволительная» (XI, 23). Аналогичную мысль Пушкин высказывал в письме к Вяземскому от 10 июля 1826 г.: «Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова» (XIII, 286).
В 1820 г. П. А. Вяземский в Варшаве написал «вольное» стихотворение «Негодование». В письме к одному из своих ближайших друзей А. И. Тургеневу он сообщил: «Моя „Негодяйка" («Негодование») добита; надобно еще два-три дни по-
2 Пущин И. И. Записки о Пушкине. Письма. М., 1988. С. 62.
3 Штейнгейль В. И. Сочинения и письма. Иркутск, 1985. Т. 1. С. 223.
4 Герцен А. И. Собр. соч. М., 1956. Т. 7. С. 198.
5 А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1974. Т. 1. С. 207.
лежать ей под сукном, а там и в свет (...) Кажется, нигде столько души моей не было, как тут».6
Не слишком надеясь увидеть свое творение в печати, Вяземский распространял его среди друзей. Посылая «Негодяйку» А. И. Тургеневу, он писал: «Позволят ли ее напечатать? У меня тут от иных стихов у самого мороз по коже пробегает (...) Угодил ли своим „Негодованием" Николаю Ивановичу (Тургеневу — А. Д.). Пусть возьмет он один список с собою в diligence и читает его по дороге. Только не доехать бы ему таким образом от Петербурга до Москвы и далее, как Радищеву».7
Находясь в Петербурге, А. И. Тургенев отчетливее представлял себе, насколько опасна огласка этого стихотворения: «Негодование — лучшее твое произведение. Сколько силы и души! Я перечитываю некоторым приятелям с восхищением; но как можешь ты думать, чтобы ценсура нашего времени пропустила эту ценсуру нашего времени и нас самих! (...) Я заставил одного поэта, служащего в Духовном департаменте, переписать твое „Негодование". В трепете приходит он ко мне и просит избавить его от этого. „Дрожь берет при одном чтении", — сказал он, — не угодно ли вам поручить писать другому?"».8 Осторожный А. И. Тургенев ограничивает круг распространения. «Я дал себе слово читать ее некоторым верным приятелям, но копии ни одной не давать», — сообщает он Вяземскому.9 Несмотря на обещание Тургенева, отрывки из «Негодования» начинают распространяться в списках и с именем Вяземского, и с именем Пушкина.
В тетради В. Ф. Щербакова, заполняемой в начале 1820-х гг. и содержащей списки 32 стихотворений Пушкина, представлен «Отрывок из В.» («Хранители казны народной...»). Под текстом другими чернилами подписано: «Кн. Вяземский».10
В бумагах П. В. Анненкова сохранился отрывок, озаглавленный по первой строке: «Мой Аполлон! Негодованье». Другое название «Министрам» написано под текстом. Отрывок ошибочно датирован 1819 г. и подписан: «А. Пушкин». Стихотворение, как свидетельствует помета красными чернилами: «Сообщено Тютчевым, лицейским товарищем -Пушкина».11 Име-
6 Остафьевскнй архив князей Вяземских СПб , 1899 Т 2 С 102
7 Там же С 137
8 Там же С 140, 142
9 Там же С 145
10 ПД, ф 244, ОП 8, № 47
11 Там же, оп 15, № 3
ется в виду В. М. Тютчев, корнет лейб-гвардии Гусарского полка, расквартированного в лицейские годы Пушкина в Царском Селе.
Декабрист П. А. Бестужев на следствии показал: «Мысли свободные заронились во мне уже по выходе из корпуса, около 1822 года, от чтения различных рукописей, каковы: „Ода на свободу", „Деревня", „Мой Аполлон", разные „Послания" и проч(ие), за которые пострадал знаменитый (в других родах) поэт наш А. Пушкин».12
Другой отрывок из «Негодования» — «Элегия» («О ты, которая из детства...») был опубликован в 1829 г. в альманахе М. А. Бестужева-Рюмина «Северная звезда».13 Пытаясь привлечь внимание к альманаху, издатель пиратским образом (т. е. без согласия авторов) поместил туда 6 стихотворений Пушкина и отрывок из «Негодования» с одинаковой подписью «Ап» (анонимное).
Возмущенный издательским произволом Пушкин намеревался прибегнуть к «покровительству законов». Но две его статьи: «О публикации Бестужева-Рюмина в „Северной звезде"» и «Альманашник» при жизни поэта остались неопубликованными.14 Между тем отрывок из «Негодования», утратив название, вскоре перекочевал в песенник «Букет благовонных цветов» (1829), а оттуда в «Новейшее собрание романсов и песен» с завуалированным криптонимом . «А....П..въ».
В начале 1840-х гг. В. Г. Белинский, собирая пушкинские тексты, не вошедшие в посмертное издание, обнаружил это стихотворение в «Северной звезде» и переписал в свою тетрадь.13 Приняв «Элегию» за лицейское стихотворение Пушкина, не попавшее в посмертное собрание сочинений поэта по небрежности издателей, критик «Отечественных записок» стал первой жертвой мистификации Бестужева-Рюмина. Белинский публикует «Элегию» в «Современнике» с правдоподобным объяснением отсутствия подписи Пушкина в «Северной звезде»: «Пушкин печатал лучшие свои произведения в „Северных цветах" барона Дельвига и неохотно отдавал свои стихи в другие мелкие альманахи, особенно в издания г. Бесту-
12 Щеголев П Е Первенцы русской свободы М , 1987 С 311
13 Северная звезда 1829 С 65
14 Подробнее об этом см Левкович ЯЛ К истории статьи Пушкина «Альманашник» // Пушкин Исследования и материа\ы М , Л , 1956 Т 1 С 268—277
15 ПД, ф 244, оп 8, № 25 Описание тетради см Мордовченко Н И В Г Белинский в работе над текстами Пушкина // Вестник АН СССР М , Л , 1937 № 2—3 С 236—244
жева-Рюмина, который о Дельвиге отзывался не слишком лестно. От усиленных же просьб разных издателей отделаться было нелегко, и тогдашние корифеи нашей литературы (в т. ч. и Пушкин) обыкновенно дарили этим господам те из своих пьес, которые они считали послабее, выставляя под ними одну букву или вымышленное имя».16
Тетрадь Белинского впоследствии оказалась у П. В. Анненкова, который, полностью доверившись Белинскому, включает «Элегию» в собрание сочинений Пушкина, датируя 1818 г. (т. 2, 240). Отрывок из Вяземского входил и в последующие издания Пушкина вплоть до 1882 г. И лишь после выхода в свет третьего тома Полного собрания сочинений Вяземского (1882), где было напечатано «Негодование», ошибка была признана П. А. Ефремовым.17
Сам Вяземский писал в 1869 г. П. И. Бартеневу: «Нельзя не заметить, что вообще как у нас, так и в заграничных изданиях нередко приписываются Пушкину стихи, в которых он не виноват ни душой, ни телом».18
•к * *
В 1803 г. кавалергардский офицер Денис Давыдов написал две сатирические басни: «Голова и ноги» и «Быль, или басня, как кто хочет назови» (другие названия: «Река и зеркало», «Деспот», «Бич»). Они не предназначались для печати и распространялись в списках. Друг поэта С. Н. Марин, посылая их 27 октября 1803 г. М. С. Воронцову, писал: «Давыдов кавалергардский написал две басни, которые я тебе отправлю с первым курьером, ибо иначе послать их невозможно».19 Политическая острота этих басен снискала Давыдову репутацию оппозиционера, что отнюдь не способствовало его продвижению по службе. Не прошло и трех месяцев, как тот же Марин сообщил Воронцову: «Маленькому Давыдову мыли за стихи голову».20 Сын поэта был уверен, что именно басни послужили причиной перевода отца из столичной гвардии в провинциальный армейский полк: «Стихи эти далеко не зрелы (...) и если
Современник СПб , 1851 № 4 Отд VI «Смесь» С 182
17 Ефремов П А Мнимый Пушкин в стихах, прозе и изображениях СПб , 1903 С 4, Пушкин А С Сочинения / Под ред П А Ефремова СПб , 1905 Т 8 С 112
18 Цит по кн Альтшуллер М , Мартынов И «Звучащий стих свободы ради » Очерки о читателях декабристской поры М , 1976 С 71
Летописи ГАМ М , 1948 Кн 10 С 296
20 Там же С 303
они получили пагубную для отца моего гласность, то это не по качеству их, а по милости услужливых друзей. Как бы то ни было, отец мой за них был переведен из кавалергардов в Белорусский гусарский полк, что помешало ему принять участие в Аустерлицкой битве».21 Сам Давыдов пережил наказание с иронией философа: «В 1804 г. судьба, управляющая людьми, или люди, направляющие ее удары, принудили повесу нашего выйти в Белорусский гусарский полк...».22
Давыдов не был декабристом. Но он находился в дружеских отношениях со многими участниками тайных обществ. Его басни наряду со стихотворениями Пушкина назывались декабристами среди «вольных» сочинений, «способствовавших развитию либеральных понятий»: «Кто из молодых людей, несколько образованных, не читал и не увлекался сочинениями Пушкина, дышащими свободою; кто не цитировал басни Дениса Давыдова „Голова и ноги"».23
Распространяемые устно или переписываемые из тетради в тетрадь, запрещенные стихотворения нередко утрачивают имя подлинного автора, и сознание читателя наделяет их более известным именем. Так и произошло с баснями Давыдова, которые накануне восстания декабристов стали распространяться как пушкинские.
В октябре 1825 г. заполнял свою заветную тетрадь прапорщик 29 -го егерского полка, расквартированного в Петербурге, Т. Пятковский 2-й.24 Вместе с приписываемыми Пушкину четверостишием «К человеку» и «Надписью к соборной Исааки -евской церкови» молодой офицер переписал у своего товарища, кадета Тульского училища Теплова, басню «Голова и ноги», ничуть не сомневаясь в ее принадлежности Пушкину. ъ О владельце тетради известно немного. До 1833 г. он находился в Петербурге. Затем полк его был расформирован. Далее следы Т. Пятковского 2-го, дослужившегося к этому времени до поручика, теряются.
Примерно в то же время в Петербурге братья Александр, Константин, Николай Грены заполняли похожую тетрадь, за-
21 Русская старина 1872 № 4 С 628
22 Давыдов Д. Сочинения М , 1962 С 30
23 Штейнгейль В И Сочинения и письма TIC 223—224
24 Тетрадь Т Пятковского хранится в Публичной библиотеке имени А С Пушкина в Алма-Ате Она была приобретена в 1945 г у Д Тарасова, жена которого происходила из рода Кавериных Описание тетради см Жовтис А. Стихи нужны Алма-Ата, 1968 С 164—176
25 Дочь декабриста И А Анненкова Александра была замужем за майором А Г Тепловым Но состоял ли он в родстве с прияте \ем Пятковского, мы не знаем
писывая в нее все, что попадалось под руку.26 Наряду со стихотворениями Державина и Жуковского здесь представлены малоизвестные поэты: Колычев, Дубянский, Марков, Шкля-ревский. О вольнолюбивых настроениях в семье свидетельствуют произведения Рылеева и Пушкина, которому приписаны также стихотворения: «К человеку» («Свободным человек родится...»), «Раскаянье» («Я не поэт, возьмите лиру...») и басня «Голова и ноги».
Возможно, именно с этой тетради возникло графоманское увлечение Александра Евгеньевича Грена, в то время служившего старшим писарем в комиссариате Военного министерства, впоследствии поэта, участника альманахов «Мое новоселье» (1836), «Вечера минувшей ночи» (1837), автора во многом мистифицированных «Воспоминаний о Пушкине» (Современник. 1838. Т. 2. С. 33—37).27
Басня «Голова и ноги» приписана Пушкину и в недатированных листах материалов В. П. Гаевского, находившихся в архиве В. Е. Якушкина, куда она была переписана вместе с пушкинскими «Посланием к цензору» и началом «Деревни».28
Список другой басни Д. Давыдова «Река и зеркало» под названием «Бич» с подписью Пушкина после разгрома восстания декабристов оказался в одном из дел III Отделения. И хотя прямого отношения к политическому процессу над Пушкиным эта фальсификация не имела, тем не менее список привлек внимание шефа жандармов и, возможно, способствовал установлению секретного надзора над поэтом.
В 1827 г. в III Отделении было заведено дело № 335 «О стихах на 14-е декабря, находившихся у кандидата 10-го класса Леопольдова и прикосновенных к сему делу 14 класса Ко-ноплеве и штабс-капитане Алексееве».29 В деле были собраны документы о распространении в списках запрещенного цензурой отрывка из элегии Пушкина «Андрей Шенье». Фрагмент стихотворения, посвященного событиям Французской революции, в сознании и либерально настроенных читателей, и жан-
26 ПД, р 2, оп 1, № 598 Описание тетради см Альтшуллер М., Мартынов И «Звучащий стих свободы ради » С 72—75
27 Об А Е Грене см Русские писатели 1800—1917 Биографический словарь М , 1992 Т 2 С 17—18
2® ПД, Ф 244, ОП 4, № 143
Там же, оп 16, № 171 Опубл Всемирный вестник 1905 № 7 С 265— 288 Об этом деле см Щеголев П Е АС Пушкин в политическом процессе 1826—1828 гг // Пушкин и его современники СПб , 1909 Вып И С 1—51
дармов воспринимался как отклик на недавнее восстание декабристов. Из материалов дела известно, что запрещенный отрывок осенью 1825 г. оказался на руках у 26-летнего штабс-капитана лейб-гвардии Конно-егерского полка, расквартированного в Новгороде, А. И. Алексеева (племянника Ф. Ф. Вигеля по материнской линии). В феврале 1826 г. по просьбе прапорщика Л. А. Молчанова Алексеев передал ему этот список. В июле 1826 г. у Молчанова его выпросил выпускник Московского университета, кандидат словесных наук А. Ф. Леопольдов, в студенческие годы служивший надзирателем в Университетском благородном пансионе. Леопольдов переписал пушкинские стихи, добавил к ним свое заглавие «На 14-ое декабря» и вместе с копией предсмертного письма К. Ф. Рылеева к жене вручил своему приятелю калужскому помещику В. Г. Конопле -ву, секретному агенту III Отделения. Спустя некоторое время последовал донос Леопольдова шефу жандармов. Отмечая влияние Пушкина на «умы, предрасположенные к буйству и мятежам», он надеется на «справедливый гнев правительства и кару законов» и требует для «сочинителя сих стихов» смертной казни.30 Все лица, причастные к распространению запрещенного отрывка, были арестованы и привлечены к следствию. Тем временем в квартире Коноплева полиция произвела обыск. Там были найдены бумаги, которые «хотя к оному делу оказались непринадлежащими, но заслуживают внимания правительства». Это были списки двенадцати стихотворений Пушкина, среди которых «Кинжал», «Ода на свободу», «К Чаадаеву», ошибочно названное «К Дельвигу». Басня «Бич», под которой тоже стояла подпись Пушкина, находилась рядом с «Исповедью Наливайко» казненного Рылеева.31 В августе 1828 г. следствие по делу о распространении стихов «На 14-е декабря», пройдя Сенат и Государственный совет, закончилось. За Пушкиным был установлен «секретный надзор», отмененный только в 1875 г.
Характерный пример использования имени Пушкина в политических целях как автора антиправительственных басен привел Н. О. Лернер.32 На празднике польских эмигрантов в Брюсселе профессор Иоахим Лелевель произнес речь, посвя-
Демиховская О., Демиховский К. Тайный враг Пушкина : (О неизвестном письме А. Ф. Леопольдова шефу жандармов) // Русская литература. СПб.,
1963. № 3. С. 87.
31 ПД, ф. 244, оп. 16, № 171, л. 21, 36.
32 Лернер Н. Пушкин и Лелевель // Исторический вестник. 1905. N28. С. 620—623.
щенную годовщине «свержения Николая с польского престола, а также в память русского восстания 1825 г. и гибели русских патриотов». Польский историк познакомил собравшихся с содержанием двух пушкинских «сказочек». За одну из них поэт якобы был сослан «в самые отдаленные края государства, откуда он прислал царю другую сказочку». В пересказе Лелевеля легко угадывается басня «Река и зеркало», спроецированная на польские события. Монарх-деспот — это Николай I, разбивающий зеркало — польскую революцию, осколки которого постоянно напоминают царю о совершенных поступках. О выступлении польского профессора Пушкин узнал 11 апреля 1834 г. из франкфуртского журнала. В опубликованной там статье автор пытался заступиться за Пушкина, но сделал это крайне неуклюже. «Не знаем, — писал он, — сложил ли Пушкин строфы, приведенные Лелевелем, в те времена, когда его замечательный талант еще не перебродил и не избавился от накипи, но можем с полным убеждением уверять, что со временем он раскаялся в первых опытах своей музы, давших врагу его отечества право видеть в нем своего собрата по идеям и намерениям».33 Пушкин был настолько поражен полученной информацией, что немедленно переписал статью из журнала в свой дневник, собираясь дать опровержение польскому патриоту. «Весьма печально искупаю я заблуждения моей молодости, — писал поэт графу Г. А. Строганову. — Лобзания Лелевеля представляются мне горше ссылки в Сибирь. Благодарю Вас однако ж за то, что Вы соблаговолили сообщить мне данную статью: она послужит мне текстом для проповеди» (XV, 126, пер. с франц. С. 324). Но официального возражения Лелевелю со стороны Пушкина не последовало.
Один из списков басни «Река и зеркало» под заглавием «Деспот» находился у кн. Натальи Дмитриевны Шаховской (урожд. кнж. Щербатовой), жены декабриста Ф. П. Шаховского. На трех листах с филигранью 1827 г. записано 14 стихотворений, из которых лишь три реально принадлежат Пушкину. Остальные, в том числе басня «Деспот», приписаны ему. Бумаги Н. Д. Шаховской были переданы в Пушкинский Дом в 1927 г. ее внуком Д. И. Шаховским.34
О другом списке басни «Река и зеркало» вспоминал В. Каллаш. «Деспот», подписанный именем Пушкина, находился в старинном рукописном сборнике со стихотворениями
33 Там же С 620—621
э-» ПД, Ф 244, ОП 8, № 20, л 1
Жуковского, Рылеева и подлинного Пушкина. Местонахождение этого сборника в настоящее время неизвестно.35
Следует сказать и о списке «Деспота» в также утраченном ныне альбоме П. А. Осиповой. Этот альбом описан М. И. Се-мевским: «Наружность его изящна: это книга во 178 стр., в большую четверку, обтянутая черным сафьяном с золотыми застежками и золотообразною почтовою бумагой».36 Согласно семейному преданию, альбом был подарен Осиповой ее двоюродным братом С. И. Муравьевым-Апостолом в 1816 г. В 1899 г. альбом находился у кн. А. А. Хованской.37
Любопытно, что стихотворение самого Пушкина «Усы» («Глаза скосив на ус кудрявый...») неоднократно приписывали Денису Давыдову не только в списках, но и печатно.38 И Давыдов против этого не возражал.
* * *
Стихотворение неустановленного автора «Ответ масонов» («Изгнанье их не утвердит короны...»), являющееся политическим откликом на распоряжение правительства о закрытии масонских лож в 1822 г., распространялось по России с именем Пушкина. Текст (20 строк) переписывался полностью, как например в офицерской тетради, приобретенной литературоведом М. Роммом в букинистическом магазине,39 или отрывками. В тетради Гренов стихотворение «Безделки», представляющее собой контаминацию нескольких неравноценных по содержанию и качеству стихов, в том числе и пушкинского «Я люблю вечерний (здесь: веселый) пир...», начинается отрывком из «Ответа масонов» («Не рвусь я грудью в капитаны...»).40
Два других отрывка: «Свободным человек родится...» под заглавием «К человеку» и «Деспота дар не украшенье...» под заглавием «Надпись к портрету Деспота» тоже под именем Пушкина ходили в списках.41
А. В. Дубровский
35 Пушкин и его современники СПб , 1907 Вып 5 С 112
36 Семевский М. И. К биографии Пушкина Выдержки из записной книжки // Русский вестник 1869 № И С 65—70
37 Рукописи Пушкина, поступившие в Пушкинский Дом после 1937 года Краткое описание / Сост О С Соловьева М , Л , 1964 С 37
38Эвтерпа, или Собрание новейших романсов, баллад и песен М , 1831 С 39—42, Песни, романсы и куплеты М , 1833 С 85
^ Ромм М. Потаенная рукопись // Нева Л , 1985 № 5 С 220—221
40 пд, Р 2, оп 1, №598, Л 29 об
41 Там же, л 67, см также Жовтис А Стихи нужны С 168, 170
