CC BY
334
ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 1(091)
МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ ДРЕВНИХ КУЛЬТУР КАК СПОСОБ ПОСТИЖЕНИЯ ИРРАЦИОНАЛЬНОГО
© Вера Николаевна БАБИНА
Пензенский государственный университет, г. Пенза, Российская Федерация, кандидат философских наук, доцент кафедры философии, e-mail: vera.babina@mail.ru
Изучается философский анализ мистического опыта, который рассматривается как один из возможных способов постижения иррационального. Выявляются посредством исследования мистицизма многие еще не раскрытые потенциальные возможности и качества, заключенные в самой природе человека, дополняется рациональное знание о мире и представляется более полная современная картина мира. Предполагается, что проведение такого исследования обогатит современные представления о природе и сущности мистического опыта и поможет решению многих актуальных философских проблем.
Ключевые слова: мистицизм; мистический опыт; иррациональное; познание; картина мира.
Мистика - одно из самых древних проявлений попыток человека выйти за пределы разума и открыть для себя мир ирреальных сущностей.
Невозможно представить себе изначальное восхождение к знаниям без тайноведе-ния, античную культуру - без мистерий, средневековье - без гностической эзотерики. Мистика - исторически давний и разноликий феномен. Мистическая духовная традиция сопровождает историю от самых истоков и до наших дней. В последнее время получают распространение как модернизированные, так и традиционные формы мистицизма. Востребованными оказались формы архаичного мистицизма древнего мира: шаманизм, язычество, античные мистерии, а также мистицизм средневековья и Нового времени: каббала, хасидизм, суфизм, исихазм.
В связи с этим требуется тщательное философское осмысление мистического опыта как возможности дополнить рациональное знание о мире и представить более полную современную картину мира. Исследование мистицизма актуально и в антропологическом аспекте, поскольку дает возможность выявить многие еще не раскрытые потенциальные возможности и качества, заключенные в самой природе человека.
За границами проблемы собственно познавательных возможностей мистического опыта находятся оценки того, способен ли этот опыт сам по себе служить источником и основанием содержащихся в нем знаний о некоей трансцендентной реальности. Здесь возможен как положительный, так и отрицательный ответ. Отрицательный ответ может иметь как чисто негативный характер (отрицается возможность того, что мистический опыт как некое когнитивное образование может быть правомерным), так и вовсе не отвергающий правомерности мистического знания, но не фиксирующий наличия надежных оснований того, что такое знание вытекает из описываемого опыта. Возможен и положительный ответ, когда содержащееся в мистической опыте знание может получить когнитивное оправдание, либо обоснование иными интеллектуальными способами. В связи с предпринятым исследованием необходимо учесть как социокультурный контекст данного феномена, так и его когнитивную значимость и установить правомочность мистического опыта в деле формирования самоценной и самодостаточной картины мира.
В современной философской литературе представлены различные подходы к опреде-
33G
лению «мистического опыта» и «мистики» вообще.
Е.А. Торчинов указывает, что слово «мистика» (и производные от него) употребляются в литературе в совершенно различных значениях, что создает терминологическую путаницу [1]. Во-первых, имеются в виду переживания единения или слияния с онтологической основой мира и всякого бытия вообще (Бог, Абсолют и т. п.). Во-вторых, эти понятия используются для обозначения различного рода эзотерических ритуалов (мистерий). В-третьих, под мистикой подразумеваются различные формы оккультизма (магия, астрология, мантика). В обыденном сознании «мистическое» тесно сопряжено с представлениями о «злых духах», вампирах, зомби, оборотнях и т. п.
В философском словаре мистицизму дается следующее определение: (от греч.
тгъикоъ - таинственный) - религиозно-идеалистический взгляд на действительность, основу которого составляет вера в сверхъестественные силы, в возможность непосредственного общения с ними и познание их с помощью сверхрациональных способов [2, с. 34]. Отмечается также, что в качестве способов общения выступают озарение, экстаз, откровение. А философы-мистики высшей формой познания считают мистическую интуицию, «мистический опыт», в котором исчезает разделение на субъект и объект и открывается реальность Бога - духовной первоосновы мира.
И.Т. Фроловым «мистика» определяется как вненаучная духовная практика, как сотворение уникальной духовной реальности, уникальной в том смысле, что создается каждым мистиком лично, что наряду с природной реальностью и реальностью культурного мира здесь утверждается существование специфически иной, третьей реальности, явно не имеющей характеристик трансцендентного Бога традиционных религий.
В монографии «Религии мира» содержание понятия «мистика» раскрывается в широком и специальном смысле. В широком смысле мистика тесно связывается с религией и, более того, выступает в качестве первоосновы всех существующих религий. «Мистика намного древнее религии и составляет ее гносеологическую подпочву» [3, с. 324]. Тесная связь с религией позволяет закрепить
за мистикой такое толкование бытия, которое усматривает в бытии таинственное, непостижимое начало.
В узком или специальном смысле мистика означает представление или веру в возможность непосредственного общения человека со сверхъестественным началом или представление о возможности сверхопытно-го и сверхчувственного познания.
В своей работе «Мистицизм и логика» Б. Рассел тоже указывает на несколько аспектов определения мистического. На первом месте он поставил веру в способность интуитивного проникновения, нечто противоположное дискурсивному аналитическому познанию; «вера в путь мудрости - путь внезапных озарений, имеющих принудительный характер, - противопоставляемый медленному и изобилующему ошибками научному пути познания внешних явлений, для которого характерна опора на чувства» [4, с. 24].
Итак, мы видим, что «мистика» и производные от него понятия в исследовательской литературе увязываются с религией, религиозным опытом, указывают на существование сверхъестественного мира, мира закрытого для наших органов чувств, мира, исключенного из научного познания.
Поскольку сверхчувственное, сверхъестественное, сврехрациональное включается в понятие «иррациональное», то проникновение в эту область требует особых иррациональных средств. Таковым является мистический опыт. Наша задача будет состоять в том, чтобы попытаться уяснить общую природу мистического опыта и характер получаемых знаний. Мистический опыт, как правило, предстает как нечто космополитическое, поэтому его изучение должно носить компаративистский характер. Необходимо выяснить гносеологическую состоятельность феномена мистического опыта, выявить степень соотнесенности и опосредованности этого процесса с иными видами познавательной активности. Мы должны будем ответить на вопрос, насколько мистический опыт релевантен возможности познания иррационального.
Мистический опыт определяется как опыт таинственного, непосредственного созерцания личностью бытийного присутствия трансцендентного. Такой опыт воспринимается мистиком как живой контакт («едине-
ние», «погружение», «восхождение») с Божественной реальностью, как уникальное событие, не имеющее аналогов в обычных чувственно-интеллектуальных механизмах
нашего знания. Мистический опыт отличается от мистического чувства: опыт относится к некоторому отстраненному объекту, это какое-то событие, а не только психофизиологическое состояние. Мистический опыт (восприятие) не следует отождествлять с мистическими представлениями, связанными с воспоминаниями и вызываемыми размышлением о сакральных реалиях мистического восприятия. Мистический опыт - это непосредственное отношение к Абсолюту, в отличие от иных опосредованных форм. Этот опыт существенным образом связан с феноменом тайны. Составляющие мистического опыта (когнитивный образ тайны и ценностно-аффективный образ тайны) почти не рационализируются нашим сознанием, вырастая из непосредственного ощущения бытия, лежащего за пределами нашего чувственного опыта.
Необходимо признать, что момент таинственного присутствует в повседневной жизни человека. Уже с детства личность сталкивается с ощущением таинственности (любовь, смерть, судьба и т. д.), в котором сконцентрирована непредсказуемость бытия и результатов деятельности человека. Таинственное в жизни так или иначе порождает иррациональную причастность к метафизическим граням бытия. На стыке рациональных и иррациональных, сакральных и земных моментов формируется неповторимость человеческой личности, его духовные ценности.
Зарождение мистики относят к архаичному обществу, в котором знание еще не отделилось от практики, но уже видны попытки этого отделения (различение ведомого и неведомого, тайного и явного, понятного и непонятного, постижимого и непостижимого). Французский философ Л. Леви-Брюль (1857-1939), описывая первобытное мышление, называет его пра-логическим. Согласно его исследованиям, первобытное мышление обращает внимание исключительно на мистические причины, действие которых оно чувствует повсюду [5]. Если современный человек стремится к объективности познания, то в первобытном мышлении преобладает субъективизм. Архаичные представле-
ния о мире не отделены от эмоций и волевых актов. Для первобытного мышления с его коллективными представлениями сама внешняя реальность мистична. Явления окружающей действительности первобытный человек воспринимает не в чистом виде, а в сочетании с целым комплексом эмоций, представлений о тайных силах, о магических свойствах предметов.
Вместе с тем происходящий процесс отделения умственного труда от физического приводил к возникновению замкнутой социальной группы, обладающей положительным знанием и стремящейся к сохранению монополии на это знание.
Знахари, ведуны, шаманы стали всячески подчеркивать непостижимое, таинственное, мистическое происхождение своих знаний и их недоступность для рядовых «непосвященных соплеменников».
Так, М. Холл, говоря о возникновении древних мистерий друидов, отмечает, что учение друидов делилось на две части [6]. Простейшему из них, моральному кодексу, учили простой народ, а эзотерическая часть была доступна только посвященным. Перед тем как кандидату (в обязательном порядке происходившему из хорошей семьи и обладавшему высокими моральными качествами) доверялись секретные доктрины, он давал клятву хранить секреты. Неофитов просвещали относительно происхождения Вселенной, личностей богов, законов природы, секретов оккультной медицины, таинств небесных тел, магии, волшебства. Эти данные подтверждают, что рациональное и иррациональное было тесно переплетено в архаическом сознании. Вместе с тем уже на этом этапе обозначилась попытка т. н. «диалектики иерофании», т. е. радикального отделения profanum (мирского) от sacrum (священного) и обусловленный этим прорыв действительности.
Этот прорыв был доступен далеко не всем. М. Элиаде в работе «Шаманизм. Архаические техники экстаза» подробно описывает, как отбирались и воспитывались будущие шаманы (люди особого нервного склада, от остальных членов общества их отличала интенсивность их личного религиозного переживания) [7]. Принципиальная роль шамана в защите общества покоилась на уверенности людей в том, что один из
членов общества может видеть то, что закрыто и незримо для остальных, а также приносить непосредственные и точные сообщения из сверхъестественных миров.
Момент приобщения к духам представлял собой по сути магический обряд, во время которого шаман доводил себя до экстаза, после чего нередко впадал в транс и в этом состоянии происходил его контакт с духами. Техника экстаза включала в себя множество составляющих (помимо психических особенностей самой личности, о которых говорилось выше): пение, пляски, прыжки со звуками бубна, барабана или колокольчика; широко применялись ими галлюциногенные растения и грибы (психоделическая фармакология была особенно развита в Центральной Америке).
Таким образом, можно установить ряд характерных черт первобытной мистики:
- ее возникновение и развитие было обусловлено гносеологическими обстоятельствами и детерминировано социальнокультурными условиями;
- в существовании первобытной мистики заметна попытка разделить мирское и священное, хотя еще и не вполне успешная -внешняя реальность в первобытном мышлении мистична. Само возникновение мистического означает, что человек начинает преодолевать архаический хаос своего бытия;
- все знания делятся на доступные всем и сакральные - открытые только посвященным (наряду с положительными знаниями о законах природы, медицине, они содержали сведения о сверхъестественном мире и его обитателях, духах, посмертном существовании, магии, волшебстве);
- проникновение в тайну бытия было доступно только избранным (в большинстве случаев тем, кто обладал особой психической организацией) при совершении ими определенных ритуальных действий, приводящих к экстазу и трансу. Шаманы, волхвы, духовидцы разных народов во время этих обрядов могли говорить от имени высшей силы, временно вытесняющей личность, либо вступающей с ней в диалог;
- в экстазе (греч. ekstasis - нахождение во вне, смещение, пребывание вне себя) посвященный мог видеть то, что незримо для всех остальных, повелевать духами, открывать судьбу, предсказывать будущее, сопро-
вождать души умерших, перемещаться в различных уровнях бытия (как правило, их было три - среди которых действительный мир занимал промежуточное, срединное положение);
- существенным на данном этапе является не только избранность посвященных, но и зарождение т. н. техники экстаза с применением магических обрядов, а также специальных веществ растительного или животного происхождения, вызывающих состояние измененного сознания (галлюцинации). Чем ниже культурное состояние народа, тем грубее и примитивнее те средства, при помощи которых его мистики достигают своих целей. На низших ступенях развития мистик для приведения себя в экстатическое состояние пользуется такими средствами, как наркотические вещества, религиозные пляски и быстрые телодвижения (например, быстрое верчение дервишей), грубые виды физического аскетизма (например, у факиров). По мере культурного роста народа и развития его религиозного сознания утончаются формы мистицизма и одухотворяются практикуемые мистиками приемы погружения в экстаз. Из области физического аскетизма и внешних приемов центр тяжести переносится в область духовных упражнений.
В дальнейшем мистический опыт будет существенным образом изменяться, сохраняя при этом указанные сущностные черты.
Особенно пышного расцвета мистицизм достиг на почве древневосточной культуры. Следуя утверждению В. С. Поликарпова, заметим, что в плане исследования духовной культуры, специфики мышления на Востоке обычно выделяются две метатрадиции. Это ближневосточно-средиземноморская традиция, охватывающая культуры от древнего Шумера и Египта до мусульманского средневековья [8]. А также индобуддийско-даль-невосточная традиция с общим для них стремлением к гармоничному слиянию человека с природой, к соединению человека с универсумом, что является конечной целью брахманизма, джайнизма, буддизма, индуизма и даосизма.
Даосизм как аспект единой классической китайской культуры с присущим ему интуитивизмом и полной духовной раскованностью наложил свой отпечаток на развитие традиционной китайской культуры, литера-
туры, живописи, театра. Основными источниками даосизма послужили мистические и шаманские культы царства Чу и других государств на юге Китая, учение о бессмертии и магической практики, развившемся в царстве Ци и философской традиции северного Китая.
Понятие «Дао» было центральным для натурфилософии, онтологии, этики, медицины, астрологии, алхимии, естественнонаучных дисциплин Древнего Китая. «Все, что существует, - говорится в трактате «Дао дэ цзин», - произошло от дао, чтобы затем, совершив круговорот, снова в него вернуться».
Дао не доступно человеческому восприятию, его нельзя выразить, или, по словам Лао-цзы, «знающий не говорит, говорящий не знает...». В таком понимании Дао (единого) находится место и для мистического опыта. Адепты даосизма стремились познать Дао для слияния с духовным Абсолютом. Необходимо отметить, что в даосизме существует направление, где большое внимание уделяется вопросам психорегуляции, которая достигается посредством занятий специальными медитативными упражнениями, связанными с дыхательными и гимнастическими методиками. Таким образом, даосы старались пробудить в себе высшее духовное начало и зачать внутри себя бессмертный зародыш или изготовить эликсир бессмертия. Древние авторы не хотели, чтобы подобные знания были доступны людям низшей духовности, поэтому тексты, посвященные данной проблеме, изобилуют терминами весьма туманными и непонятными даже для китайских учеников.
Основные средства, применявшиеся даосами на пути гармонизации природной сущности и жизненности, устранения коллизии между ними, это медитация (созерцание Дао и единства мира с визуализацией божеств, символизировавших собой особые состояния сознания и типы жизненной энергии), специфические гимнастические и дыхательные упражнения, а также особая сексуальная практика - «возвращение семени для питания мозга», т. е. умение предотвращать семяизвержение при интенсивном оргазме с целью сохранения в организме «жизненной силы».
Имеется также определенная информация об использовании некоторых галлюциногенных веществ в качестве алхимических
эликсиров. Некоторые типы созерцания предполагали вдыхание галлюциногенных паров от веществ, обладающих психоделическим действием, поднимавшихся от треножника в келье созерцателя. К.М. Скиппер предположил, что здесь выявляется сущность алхимии как средства медикаментозной трансформации сознания [9].
Итак, даосизм скорее интересуется интуитивной (мистической) мудростью, чем рациональным знанием. Признавая ограниченность и относительность рационального мышления, даосизм представляет собой способ избавления от последнего, и в качестве такового может быть сопоставлен с йогой или Ведантой в индуизме, а также Восьмеричным Путем в буддизме.
Недоверие к знанию и способу рассуждений, разделяемых всем обществом, в даосизме проявляется сильнее, чем в какой-бы то ни было другой школе восточной философии. Оно основывается на твердой убежденности в том, что человеческий рассудок не может постичь Дао.
Основным источником, содержащим информацию о верованиях арийских племен, расселившихся на территории Древней Индии, являются письменные памятники и, прежде всего, Веды. Индиец эпохи Вед не проводил строгого различия между живыми и неживым, духом и материей, конкретными вещами и абстрактными понятиями. Веды -тексты откровения. Древние мудрецы сумели, благодаря своему духовному слуху, уловить некий звук, исходящий из божественного мира. Внимая этому звуку, мудрецы изложили на доступном человеческом языке божественную информацию. Как отмечает А. Уит, ведическая религия обязана своим проявлением религиозному опыту древних мудрецов, находившихся в особом состоянии сознания. Подобно шаманам, провидцам, пророкам они, видимо, были людьми экстатического видения и поэтического вдохновения [10].
Одной из основных целей, провозглашенных ведической традицией, считалось познание высшей истины, недоступной ни чувствам, ни рассудку, путем прекращения существования всех состояний эмпирического сознания, благодаря чему истинный субъект - пуруша - перестает отождествлять себя с состоянием материи и реализует собствен-
ную обособленность - пребывание в собственной природе. Реализация этой цели предполагает прохождение нескольких этапов, среди которых йогические позы, регуляция дыхания, отвлечение органов чувств от предметов чувств. В результате достигается состояние абсолютной свободы и трансцендентности, парадоксально переживается опыт совершенного единства.
В своем обычном состоянии человек находится под действием чар божественной игры (майя). Таким образом, наши представления о том, что формы и структуры, вещи и события вокруг нас реальны, представляют собой иллюзию, это лишь сеть понятий, при помощи которых мы мыслим, измеряя и ка-тегоризируя.
Итак, чтобы выйти за пределы иллюзорного мира, вернуться в изначальное состояние чистого сознания, необходимо освободить свое «Я» от оков материи, научиться управлять своим разумом, отказаться от всех привязанностей и войти в состояние экстатического слияния с предельной реальностью. Подобное освобождение носит индивидуальный характер. Индуизм всегда подчеркивал, что все усилия носят личный характер. Путь самосовершенствования включал в себя определенную этическую подготовку (воздержание от насилия, лжи, воровства, алчности, чистоту тела, удовлетворенность, строгость, вдумчивость, преданность), а также ряд физических упражнений, направленных на оздоровление всего организма, систематические упражнения по контролю за дыхательным ритмом и контроль за органами чувств и переключение внимания с внешних объектов на внутренние. Вместе с тем следует отметить, что ряд исследователей (Дж. Нидэм, М. Бойс, А. Уит) упоминают ведический культ сомы, некоего растения, имевшего определенный психоделический эффект [10-12].
Состояние человека, вышедшего за пределы обусловленности описывается зачастую противоречащими друг другу образами и символами. С одной стороны, используются образы, выражающие спонтанность и свободу (тот, кто движется по собственной воле, тот, кто может летать по воздуху); с другой стороны, используются образы абсолютной неподвижности, застылости. Сосуществование этих противоречащих друг другу образов объясняется парадоксальностью ситуации
человека, освободившегося при жизни: он продолжает существовать в Космосе, хотя более не подчинен его законам. Образы неподвижности и полноты выражают преодоление всяких ограничений, накладываемых реальностью; ибо система ограничений -Космос, должна быть определена в терминах становления. Прекратить движение означает прекратить свое существование внутри Космоса, с другой стороны, ускользнуть из-под власти Космоса равнозначно обретению абсолютной свободы, совершенной спонтанности, что выражается в образах движения, полета.
Из всех неортодоксальных учений Древний Индии наибольшее значение имел буддизм, позднее оказавший мощное влияние на культуру и философию многих народов за пределами Индии [13].
Интеллект расценивается в буддизме как одно из средств, помогающих расчистить путь для непосредственно мистического прозрения, основной смысл которого заключается в том, чтобы покинуть мир интеллектуальных разграничений и противопоставлений и оказаться в мире немыслимого, действительность которого предстает в виде нераздельной и недифференцированной «таковости».
Строго говоря, буддийский взгляд вообще заключается в том, что истина не может ни быть постигнута дискурсивно, ни описана в категориях дискурсивного мышления, ни быть выражена средствами дискурса. Само утоление жажды осознания в буддизме мыслится естественным, поскольку считается, что божественное уже изначально присутствует в основании всего живого и в его памяти о себе. Таким образом, постижение божественного в буддизме по сути эквивалентно постижению человеком самого себя.
Для обретения освобождения (просветления) необходима трансформация сознания, переворот в самой ее основе. Одним из главных методов подобной трансформации является созерцание. Наиболее высоким уровнем созерцания является созерцание арупа-охату (т. н. мир не-форм, который представляет собой состояние сознания в чистом виде, на этом уровне чувственные переживания не актуализируются). Развертывание сознания на этом уровне достигается посредством усиления всяких видов деятельности, отключения от фиксации сознания на многообра-
зии и различии и сосредоточении на образе бесконечного пространства. Этот уровень принципиально не описываем, поскольку полностью выходит за пределы профаниче-ского опыта, к описанию которого, собственно, только и приспособлен язык, поэтому тексты не содержат какой-либо важной положительной информации по поводу этих уровней. В этом состоянии не существует ложных представлений об отдельном «Я», и постоянным и единственным ощущением становится переживание единства всего сущего.
Сам Будда рассматривал свое учение как средство достижения просветления. Его высказывания о мире имеют одну задачу - подчеркнуть непостоянство всего сущего, указать путь к спасению, и каждый волен сам решать, идти ли по этому пути, прилагая свои собственные усилия. Буддизм мало интересовали метафизики и космологии. В соответствии с доктриной буддизма, не догматы преднаходят для нас истину, но мы сами открываем ее своим усилием, воплощенном в духовном деланьи.
Подводя некоторые итоги анализа развития мистического опыта на Востоке, отметим следующее:
1) мистицизм пронизывает практически все религиозные и философские учения Древнего Востока, что объясняется, с одной стороны, сильным влиянием архаической культуры (в т. ч. шаманизма, ведовства и т. д.), а с другой стороны - преобладанием практики над теорией;
2) в отличие от первобытного общества в ранних древневосточных государствах к мистическому опыту приобщаются практически все члены общества (в силу культурных и цивилизационных особенностей таковыми считаются мужчины, выходцы из средних и высших слоев общества), обнаружившие желание испытать мистический опыт;
3) мистический опыт как специфическая практика ориентирован на растворение в Абсолюте посредством специальных медитативных техник. «Изобретением» восточной культуры для проникновения в область запредельного, иррационального становятся физические упражнения, особая дыхательная гимнастика, специфическая сексуальная практика, созерцание (освобождение сознания от любого эмпирического опыта и выход в сферу чистого сознания). Ранние религиоз-
но-философские учения обнаруживают связь с элементами архаичной культуры в виде различных форм аскетизма, а также применением наркотических веществ в основном растительного происхождения;
4) следование «правильному пути» является результатом личного выбора человека (в отличие от выбора шамана из числа людей особого невротического типа) и зависит от его личных усилий. Все виды медитативных техник требуют определенной этической подготовленности: спокойствия духа, умеренности, отрешенности, терпения, сосредоточения и веры;
5) итогом всех усилий человека становится растворение, слияние с Абсолютом, освобождение от невечного, гармония. Проникновение в область иррационального не преследует цель сообщить что-либо об «увиденном» другим. Во-первых, потому что это состояние невыразимо, а во-вторых, потому что оно переживается каждым индивидуально, являясь целью и смыслом его жизни.
Менее благоприятные условия для своего развития мистицизм имел в античной культуре. Древние греки были мало склонны к мистически-созерцательной жизни. Однако мистический опыт имел место и в древнегреческой культуре. Зарождение мистерий можно отнести к микенской эпохе (около 1500 лет до н. э.). Пожалуй, самыми известными можно считать Элевсинские мистерии, посвященные богине Деметре. Средствами достижения человеком причастия божественной природе считались: во-первых, катарсис, т. е. очищение, соединенное с различными лишениями и самоумервщлением; во-вторых, миносис - малое посвящение в таинства; в-третьих, эпотея, созерцание - высшая ступень посвящения. Посвященные путем созерцания священных предметов убеждались в жизни после смерти. Инициация объединяла человека с Богом, включая бессмертие и обладание божественной властью в потустороннем мире. Некоторые ученые (Р.Г. Уоссон, Р. Грейвз) полагают, что эффект Элев-синских мистерий основывался на воздействии на участников психоделика [14; 15]. Чувства посвященных были обострены подготовительными церемониями, а психотропная смесь позволяла погрузиться в глубочайшие мистические состояния. Все это указывает на
близость Элевсинских мистерий к архаичной мистике шаманов.
Видное место занимает мистический элемент далее в орфической теологии, пифагорейском и неопифагорейском учении.
Союзы орфиков получили особое распространение в последние века до н. э., впитав в себя ряд восточных магических обрядов. Исполняя эти обряды и этические требования орфиков (аскетизм, презрение к плоти), т. е. ведя орфикос биос (орфический образ жизни), человек верил в то, что он может очиститься от любой вины, избежать наказания, ожидающего его в подземном мире, соединиться с Богом и обеспечить для своей души бессмертие. Орфики верили в переселение душ и стремились освободиться от этого переселения, благодаря соединению с Мировой душой - косми психе, с той частью божественной субстанции, которая была, согласно учению орфиков, заключена в материальную оболочку человека и которая должна навсегда освободиться из этой оболочки.
Весь этот комплекс идей о теле и душе был воспринят и разработан пифагореизмом, отчасти Платоном, а через него - неоплатонизмом и христианством.
Основные тезисы орфизма: о метемпсихозе; о том, что плоть - тюрьма для души; и о том, что каждая душа стремится к слиянию с Божеством, - получили свое продолжение в пифагореизме.
Парадоксальное сочетание мистики и математического рационализма в значительной мере объясняет то огромное влияние, которое пифагореизм оказывал в древности на развитие религиозно-философской мысли. Наука чисел была наукой живых сил, божественных качеств в действии как в мирах, так и в человеке, как в микрокосме, так и в макрокосме.
Суть вещей ускользает от человека, считали пифагорейцы. Он познает лишь явления этого мира, в которых конечное сочетается с бесконечным. Как же он может узнать их? Только поскольку существует между ними и остальным миром гармония, единение, общее начало, а это общее начало дает вещам Единый, который вместе со своей Сутью придает им меру и смысл. Он есть мера, определяющая отношение между субъектом и
объектом, тот смысл вещей, посредством которого душа участвует в разуме Единого.
Но как приблизиться к Нему, Непознаваемому? Лишь сливаясь с Ним, можно проникнуть в его сущность.
Этот процесс представлял собой восхождение по ступеням самосовершенствования. Чтобы достигнуть идеала, следовало достигнуть трех совершенств: осуществить истину в разуме, праведность в душе, чистоту в теле. На этой высоте можно во всем различать добро и зло и видеть Бога как в самых малых существах, так и в мировом целом. Зло, являясь разногласием с божественным законом, не есть дело Бога, а человека, и потому зло существует лишь относительно и временно. Добро же, состоя в согласии с божественным законом, существует реально и вечно.
Стремление пифагорейцев найти в мире независимое от мира первичное начало - мировую душу, которая все определяет и с которой все образуется, привело к знаменитому тезису Пифагора, что «все есть число», число есть душа всех вещей. Как замечает Ф.Х. Кес-сиди, объявив мир космосом, Пифагор увидел в мировой гармонии и красоте число и числовые отношения. Занятия математикой и музыкой, система испытаний и ступени посвящения, строгий отбор лиц, иерархия чинов и званий, принятые в пифагорейском религиозно-политическом союзе, были направлены на преобразование (сообразно космической гармонии) внутреннего мира посвященного в тайную мудрость союза, на то, чтобы из прошедшего все ступени испытаний и посвящения сделать исключительное существо, своей нравственной чистотой и непогрешимой мудростью возвышающееся над остальными людьми [16].
Дальнейшее развитие мистицизма в рамках древнегреческой культуры происходит во время общего упадка язычества и политической самостоятельности, когда философия поставила своей задачей спасти умирающий древний мир посредством возрождения языческих верований на новых мистических условиях. Эту задачу вдохнуть новую жизнь в старые формы взял на себя неоплатонизм.
По мнению П. М. Минина, «неоплатоническая этика является типичной для мистицизма. В ней мы находим черты, которые роднят между собой мистиков всех времен и
стран. Эти черты суть отрицательное отношение к практической деятельности, тяготение к созерцанию, экстаз» [17].
Подобно восточным мистикам неоплатоники являются сторонниками аскетизма, который рассматривают как главную добродетель. С целью достижения экстатического состояния в начале необходимо обратиться к подвигам сурового аскетизма, который, однако, должен умертвить тело, но не утомить дух.
Экстатические переживания совершенно неописуемы, они не выразимы в языке, это подчеркивается всеми мистиками. Следовательно, исчерпывающе адекватное постижение абсолютной истины оказывается неин-терсубъективным, а содержание откровения в принципе не может быть реконструировано рационально-логическими средствами. В таком случае неизбежно возникает вопрос о познавательных возможностях мистического опыта, об оценке того, способен ли этот опыт сам по себе служить источником и основанием содержащихся в нем знаний о трансцендентной реальности.
Для избегания крайностей в этой оценке, еще раз обратимся к характерным чертам мистического опыта и подведем предварительные итоги.
Итак, путь мистика лежит через катарсис, который означает отречение от внешнего мира, затем отречение от внутреннего мира (созерцание) и, наконец, экстаз - как отречение от своего «Я», от своей индивидуальности. Естественная чистота человеческой природы не требует совершенствования, а только лишь высвобождения от морально-чувственного существования. Именно поэтому он нравственной деятельности предпочитает нравственные настроения, добрым делам - чистоту помыслов.
В представлениях мистиков все существующее распадается на два вида бытия: единое, неизменное, неподвижное, самобытное (бытие истинное, субстанциальное) и бытие призрачное, ложное, множественное, текучее, изменчивое (феноменальное), которое не имеет самостоятельного существования.
У неоплатоников только Единое есть истинное бытие и подлинное благо. Чем дальше виды бытия отстоят от Единого, тем они несовершеннее. Зло, таким образом, есть несовершенство бытия. Для мистического мировоззрения вся совокупность явлений внешнего мира человека - суть бытие неистинное и неподлинное. Такой взгляд на мир нельзя рассматривать как результат теоретических обобщений и логических выводов, это суть интуитивное миропостижение.
1. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. СПб., 1998.
2. Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. М., 2001.
3. Религии мира / под общ. ред. С. Д. Сказкина. М., 1987.
4. Рассел Б. Мистицизм и логика. М., 1987.
5. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.
6. Холл М. Энциклопедическое изложение мас-сонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. М., 2003.
7. Элиаде М. Шаманизм. Архаические техники экстаза. М., 1999.
8. Поликарпов В. С. Наука и мистицизм в XX веке. М., 1990.
9. Скиппер К.М. О даосском духовенстве на Тайване и его ритуалах. М., 1974.
10. Уит А.В. Мистический опыт. М., 2009.
11. Нидэм Дж. Наука и цивилизация в Китае: в 14 т. М., 1960. Т. 1-3.
12. Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. М., 1988.
13. Чаттерджи С., Датта Д. Введение в индийскую философию. М., 1955.
14. Уоссон Р.Г. Божественный гриб бессмертия // Измененные состояния сознания и культура. СПб., 2009.
15. Грейвз Р. Мифы Древней Греции. М., 1992.
16. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу (Становление греческой философии). М., 1972.
17. Минин П.М. Мистицизм и его природа. К., 2004.
Поступила в редакцию 1.10.2012 г.
UDC 1(091)
MYSTICAL EXPERIENCE OF ANCIENT CULTURES AS A WAY TO UNDERSTAND IRRATIONAL Vera Nikolayevna BABINA, Penza State University, Penza, Russian Federation, Candidate of Philosophy, Associate Professor of Philosophy Department, e-mail: vera.babina@mail.ru
The philosophical analysis of mystical experience, which is considered as a way of understanding of irrational is studied. By means of mysticism research many potential opportunities and features of human nature are revealed, the rational knowledge of the world is added and more full modern world vision is presented. It is supposed that such research can enrich the modern representations about nature and essence of mystical experience and help to solve the actual philosophical problems.
Key words: mysticism; mystical experience; irrational; cognition; world vision.
