CC BY
143
Список литературы
1. Абдол Хосейн Зарринкуб. Исламская цивилизация. М., 2009.
2. «Исламское государство»: сущность и противостояние. Аналитический доклад. Владикавказ, 2015. Kavkazgeoclub. ru /sites/ default.
3. Кейтель В. Размышления перед казнью. М., 2015.
4. Маршалл Хаджсон. История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней. М., 2013.
5. Майкл Вайс, Хасан Хасан. Исламское государство. Армия террора. М., 2016.
6. Мирский Г. И. Война в Сирии: три иллюзии. Echomsk. ru 21.10.15.
7. Подкопаева М.В. Мироустроительная война. М., 2013.
8. Прозоров С.М. Ислам как идеологическая система. М., 2004.
9. Ранчинский В.П. Исламские движения в подмандатной Сирии (1920-1946 гг.). -Международные отношения на Ближнем Востоке: история и современность. Нижний Новгород - Арзамас, 2010.
10. СпонсорыИГИЛвыстроилисьвочередь. news. rambler. ru /head/ 32512014/? track= footer _ popular/.
11. Фильштинский Исаак. История арабов и халифата 750-1517 гг. М., 2006.
12. Это произошло в городе Абу-Кемаль недалеко от границы с Ираком. rusnovosti. ru /posts/ 408598 12. 02. 2016.
13.Bruce Riedel. The Search for Al-Qaeda: Its Leadership, Ideology and Future. Wosh., 2010.
14.Musab al-Zarqawi, "Letter from Abu Musab al-Zarqawi to Osama bin Laden. htt: //www.globalsecurity.org /wmd/ library/news/iraq /2004/ 02/040212-al-zarqawi.htm
15. National Interest: ЗачемСШАвозобновляютхолоднуювойнусРоссией? regnum.ru /news/polit/ 2077057. html
Об авторе
Ранчинский В.П. - кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории, международных отношений и международного права, факультета истории и международных отношений Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского, [email protected]
УДК 994.1793
МИССИЯ ЖОЗЕФА ФУШЕ В НАНТ ВЕСНОЙ 1793 Г.
А.Г. Роленков
В статье идет речь о миссии депутата Национального Конвента Ж.Фуше в Нант весной 1793 г. Внутриполитический кризис, неудачи в войне, восстание в Вандее - все это поставило молодую Французскую республику на грань катастрофы. Депутат Фуше, уже проявивший себя сторонником радикальных мер революции, был отправлен в департамент Нижняя Луара. Его целью была борьба с восстанием вандейцев и выполнение декрета о наборе в армию. В некоторых своих мероприятиях он предвосхитил будущие меры якобинского террора.
Ключевые слова: Конвент, комиссар, Вандея, революционный трибунал, террор, подозрительные.
В начале весны 1793 г. Французская республика оказалась в тяжелом положении. Национальный Конвент разделила борьба между жирондистами и монтаньярами, успешное наступление Дюмурье в Бельгии осени-зимы 1792 г. к весне обернулось рядом поражений, которые поставили французскую армию на грань катастрофы, а внутри самой Франции в марте началось Вандейское восстание, поводом для которого стал декрет24 февраля о наборе 300 тыс. рекрутов в армию[3,c.368-369].Главное недовольство крестьян заключалось в рекрутском наборе, отрыве от земли, все это слишком напоминало королевскую Францию с ее ненавистной службой в милиции и армии, недаром одними из лозунгов крестьян были: «Мира! Мира! Довольно стрельбы!»[8, c.361] и «Не хотим милиции!» [10, c.460]. Восстание носило не только роялистский, но и антибуржуазный характер, примечательно, ни один крупный город региона,там где преобладала крупная и средняя торговая буржуазия,не был захвачен восставшими и не поддержал их. В Нижней Луаре Нант, Порник, Пенбеф выдерживали и отбивали осаду, а Сабль-дОлон дважды отражал штурмы 23 и 29 марта.
Территория «Военной Вандеи» включала в себя четыре департамента: Вандея, Де-Севр, Мэн-и-Луара, а так же Нижняя Луара со своим главным городом Нантом. Линия фронта с марта по октябрь 1793 г. проходила по течению Луары к устью Лейона, оттудана юг к Портене и далее на запад к Сабль-дОлону [7, c.40]. Антиреспубликанское восстание охватило департаменты Нижняя Луара, Майенн, Леон, Морбиан, Иль и Вилен, Мэн и Луара.
В это время Конвент 9 марта 1793 г. отправляет часть своих депутатов, в качестве комиссаров в департаменты, для руководства рекрутским набором. Среди депутатов мы находим и имя Жозефа Фуше, который волей судьбы возвращается в свой родной город Нант [10, p.25]. Почему выбор пал именно на него? Можно сделать ряд предположений. Конвент, во-первых, в то время еще старался отправлять комиссаров вдепартаменты, откуда они были родом. Во-вторых, Фуше из Нанта, уже успел зарекомендовать себя как активный сторонник радикализации революции (голосование за казнь короля, голосование против обращения к народу по поводу судьбы Луи XVI). В-третьих, депутат от Нижней Луары часто выступал с различными докладами и предложениями от
Комитета народного просвещения, куда он входил, имена же других 7 представителей Нижней Луары остались известными только в очень узких кругах. Помощником Фуше в этой миссии станет уроженец Ренна, бывший священник Франсуа-Туссен Вийер.
Данная миссия стала первой для Фуше, а поэтому особенно важно иинтересно обратить на нее внимание, так как она может пролить свет на его дальнейшие действия в Труа, Невере, Мулене и Лионе. Был ли это уже тот самый «палач Лиона», один из главных террористов и врагов католического культа, каким вошел Жозеф Фуше в историю революции? Не будем слепо следовать за Луи Мадленом, который считает, что действия нашего героя в то время были продиктованы «желанием находиться в авангарде революционной партии»[13, р.69].Нант в то время был практически отрезан от Парижа и комиссарам, и местным властям часто приходилось проявлять инициативу. Помимо всего, весна 1793 г. время борьбы Горы и Жиронды, когда ее исход еще не был предопре-делен.Поэтому постараемся воздержаться от объяснения деятельности Жозефа Фуше в этой миссии только политическим моментом или желанием «выслужиться» перед революционным Парижем.
Итак, 15 марта 1793 г. «новый друг Марата и Эбера»[13, р.69] покинул Париж и отправился на восставший Запад Франции с миссией, целью которой было: восстановить порядок в Нанте, организовать набор рекрутов и остановить продвижение шуанов и вандейцев.
Полномочия комиссаров были определены декретом от 9 марта 1793 г. Стоит уточнить, пока это еще не были проконсулы 1793-1794 гг. «кровавые» сатрапы, как многих из них определяли после термидора. Поле для «самодеятельности» представителей было ограничено постоянной отчетностью перед Конвентом в своих действиях. Тем не менее, часто встречающаяся в декрете формулировка «Комиссарам разрешается принимать все меры, которые они признают необходимыми...» позволяла производить реквизиции в пользу армии, проводить набор и преследовать дезертиров, требовать отчетности от местных властей, «отстранять от должности и даже подвергать аресту тех, кого они нашли подозрительными» [10, р.9-10].
17 марта Фуше был в Майенне, где задержался на 4 дня. Он занялся деятельностью по поднятию революционного духа местных республиканцев, «расточая похвалу и неодобрениеадминистраторам и национальным гвардейцам, и подстрекая их к мести аристократам и священникам, охотиться на их логова иорганизовать преследования, каким подвергались патриоты»[13, р.70]. Очевидной стала нехватка вооружений и военных специалистов, так же Фуше советовал учредить на месте революционный трибунал, а судей в них назначить из местных дистриктов [10, р.558]. Поскольку враг не дремлет, Жозеф призывает арестовывать подозрительных. Сказано-сделано, 45 «подозрительных» заключены в бенедектинский монастырь Лаваля на несколько месяцев.
Однако главной целью миссии оставался Нант, но ситуация во второй декаде марта сильно обостри-лась.Для Республики были потеряны Машкуль, Сен-Флоран, Шоле и Шаланн. Положение было тяжелым и оттого, что войскбыло крайне мало на Западе, интендантская служба плохо работала, а самое главное, не было оружия. Генерал Лабурдоннэ, командующий армиями на Западе, писал в Конвент, что в Иль-и-Виллене он нашел всего 105 солдат на жалованье. Вся надежда возлагалась на Национальную гвардию Ренна. Генерал просил помощи в количестве 5 тыс. пехотинцев и 500 кавалеристов, а до этого, после более чем месяца просьб он получил приказ о том, что ему на помощь через 3 недели или месяц после 16 марта придут 20 батальонов [10, р.558]. Министр иностранных дел Пьер-Анри Лебрюн после поездки по западным департаментам подтверждал опасения Лабурдоннэ письмами, в том числе и из Нанта от 19 марта. Он говорил, что местные власти смогли «организовать силу в 600 человек» [10, р.558-559].
Из-за этого Фуше не смог сразу же попасть в практически осажденный Нант. Группы восставших контролировали дорогу между Нантом и Ренном, и ему пришлось вернуться в столицу Бретани 21 марта. В Ренне собрался «маленький совет представителей»[13, р.70], комиссаров, которые так же не могли добраться до своих мест назначения, среди них были Гюмер, Севестр и Бийо-Варенн, а также болевший помощник Фуше Вийер. Положение признавалось критическим ииз Ренна в Конвент было отправлено большое послание о ситуации в Военной Вандее и просьбой о помощи [10, р.556-557].
Представители продолжают бить тревогу. Ситуация очень опасная и необходимо как можно скорее отправлять солдат и военную помощь, «свобода еще никогда не подвергалась большей опасности. Нужна твердость, нужны силы, и нужно действовать быстро» [10, р.556]. Депутаты отметили, опасность угрожавшую городам, вооруженные мятежники«готовятся атаковать и истреблять города», «которые более просвещенные, являются очагами патриотизма» [10, р.556]. Главной же причиной восстания объявлены невежество и фанатизм местного населения, т.е. религия и роялистские настроения. Вариантом решения сложившейся ситуации комиссары считают «несколько строгих, репрессивных законов, которые могли бы появиться, были бы достаточной мерой» [10, р.556], между тем как весной 1793 г. в Конвенте еще только набирала силу дискуссия о репрессивных законах против контрреволюционеров.
Письмо вызвало определенное волнение в Конвенте. Решено было отправить в Бретань очередную комиссию, что бы собрать материал на местах и представить свой доклад о ситуации.Тем временем республиканцы усилиями Национальной гвардии и войск, а так же помощи из близлежащих департаментов смогли перейти в контрнаступление в окрестностях Нанта и некоторых местах Нижней Луары. Восстановлено было сообщение между Нантом и Анже, так же мятежников выбили из Ансени и Удона, а 25 марта генерал Лабурдоннэ очистил дорогу от Нанта до Ренна и Жозеф Фуше26 марта был у себя на родине.
Нант - крупный портовый «жирондистский» город, где большое влияние имела крупная торговая буржуазия, сам род Фуше происходил из подобных буржуа. Местные власти не сидели сложа руки и смогли сорганизоваться. По словам Мишле: «Их порыв (патриотов) был восхитителен, (особенно в некоторых городах Бретани) на уровне фанатизма шуанов и вандейцев»[15, р.418]. Помимо организации отрядов самообороны о чем Конвенту сообщалось письмом от 13 марта [10, р.558], все органы управления и суды соединились в правительственный корпус. Общественные кассы были помещены в замок Нанта, созданы были местные трибуналы, которые наместах карали восставших. Чрезвычайный трибунал объявил местным роялистам о том, что они своими жизнями отвечают за малейшие волнения в стенах города,для убедительности была выставлена гильотина[15, р.419].
Высокий комиссар, с саблей и трехцветной портупеей, в шляпе с плюмажем. Колоритный представитель Конвента оживил своим появлением и без того бурную жизнь Нанта. Он устраивал смотры местным гвардейцам и следил с колокольни собора Сен-Пьер в телескоп за перемещениями мятежников.
В этот момент ситуация для города опять стала критической.Все левое побережье Луары вплоть до Нанта было занято восставшими. Как отмечалось, они ожидали высадки англичан и их боевым кличем стал: «Слава англичанам!». Ожесточение сторон по отношению другу к другу не знало предела, в Порнике республиканцы перебили 300 пленных из числа вандейцев [11, р.11].Администраторы департамента в письме Конвенту от 28 марта рисуют печальную картину в Нижней Луаре. «Мы вам повторяем, что восставшие по-прежнему хозяева главных пунктов и городов, они владеют 6 дистриктами» [11, р.12].
В такой обстановке Фуше с первого дня проявил свои организаторские способности и создал два отряда, один - 1000 человек для помощи Пенбефу, а другой - 800 человек для обеспечения безопасности на дороге между Нантом и Парижем. 30 марта400 революционеров совершили вылазку из Нанта и смогли захватить провиант у крупного отряда восставших, заставив его отступить [11, р.11]. Так же представитель в миссии запретил выход в море всем каперам и судам, используя их для поддержки с моря республиканцев и для недопущения блокирования с моря портовых городов.
Фуше приказал устраивать каждодневные тренировки гвардейцев. Устанавливалось жалованье, солдаты в гарнизоне Нанта получали 20 су в день, а за пределами города 25 су в день для пехотинцев и 35 су для кавале-ристов[3, с.16]. Помимо всего прочего каждый национальный гвардеец обязан был разоблачать «подозрительных». Таким способом, Фуше хотел установить контроль над офицерами и буржуазией в армии, которым он не слишком доверял. После 30 марта посланные в миссию представители получили от Парижа больше полномочий и в сфере военных вопросов. Комиссар Жозеф Фуше теперь заставлял генералов координировать свои действия с ним, доставалось полковнику Бейссеру, которого Фуше отчитывал. Полковник впредь обязался сообщать ему об операциях и о состоянии войск: «Наши дела идут великолепно, войска, которыми я командую, предстают неустрашимыми» [13, р.75]. В целом следует сказать, что Фуше и в будущем не станет слишком доверять военным. Он придерживался принципа «армия создана для народа, а не народ для армии». В последствие он сделался сторонником создания «революционной армии» в сентябре 1793 г.
Местная власть подверглась изменениям. Относительная самостоятельность муниципалитетов была упразднена. Восстановлена схема подчинения «город-округ-департамент». Ясно, что Фуше не доверял местным «буржуазным» властям. Он станет опираться, прежде всего, на местных санкюлотов, народные общества и якобинцев. Это была попытка организовать если не альтернативный революционный муниципалитет, то силу, которая сдерживала бы местные власти. В период восстания атмосфера недоверия витала буквально в воздухе, тем более вНижней Луаре.
В посланиях Конвенту гражданин Фуше упоминал только о двух перестановках. Первая - отрешение от должности командующего артиллерией в замке Нанта Бонву, который к слову был уволен еще три месяца назад, но продолжал все это время получать жалованьеи замена его на Буаро. Вторая перестановка была связана с именем гражданина Грассе, судьи округа Клиссон. Причиной послужило то, что «Грассе предпочитал свой интерес общественному», «опасности общества, крик терзаемой родины не смогли подействовать на его сердце и достучаться до него» [11, р.325]. Эти действия вызвали одобрения депутатов Конвента, и они даже распорядились отправить в Нант похвальную грамоту.
Жозеф Фуше неразрывно связан с террором, развязанным якобинцами. Более того, он был одним из его главных проводников. Еще до прибытия Фуше в Нант местные власти решили пригрозить местным контррево-люционерам,используя,как говорил Эбер,«святую гильотину». Центральная власть в Париже так же решила принять меры. Была ужесточена ответственность для не присягнувших священников и аристократов, замеченных в народных сборищах. Эмигрантам под страхом смерти запрещалось возвращаться во Францию, а их имущество подлежало конфискации.Учрежденное 10 марта «революционное судилище,приступило к своим ужасным обязанностям»^, с.257]. Начал работать революционный трибунал. Другим важным действием стал декрет от 19 марта, который заявлял, что «лица, уличенные в убийстве, поджоге играбеже подлежат смертной казни» [2, с.415], т.е. фактически это были все участники восстания, как главари, так и простые крестьяне. По предложению Ланжюинэ, казни подлежали все, кто носил белую кокарду или у кого она просто была. Закон предполагал для всех арестованных по этому декрету казнь в течение 24 часов с момента задержания и конфискацию имущества в пользу Республики. Для обвинения достаточно было заверенного двумя подписями протокола.
В контексте этих событий, рекомендации народного представителя по учреждению трибуналов в Нижней
Луаре можно рассматривать как следование политике Конвента.Принятие жестких мер в период гражданской войны было повсеместной практикой, поэтому не стоит все списывать на самодеятельность Фуше и Вийера. Например, в соседнем департаменте Эндры и Луары Тальен заключил в тюрьму всех восставших священников и подозрительных лиц, а их родственников использовали фактически в качестве заложников.В самом Нанте, по сообщению представителя, еще в марте священники и дворяне, подававшие повод быть заподозренными в умеренности, заключены в тюрьму [19, р.519].
29 марта в Нанте организован чрезвычайный революционный трибунал. Возглавил его Луи Филипп де Тронжолли, он будет занимать эту должность и при Каррье. Креатурой Фуше в трибунале помимопредседателя стал секретарь трибунала Франсуа Куако, его тесть. Франсуа Куако-младший стал членом комитета сыскной полиции.
В то самое время в Нанте директории департамента было предписано арестовывать любого человека, не носящего трехцветную кокарду; мятежными были объявлены все города и населенные пункты, которые не подняли республиканский триколор; под подозрение попадали все лица, которые не выполняли сразу же приказов; постой войск и возмещение ущерба выпадало на долю департамента; вводились строгие наказания за нарушение дисциплины.
Комиссар опирался на местный якобинский клуб Венсан ля Монтань, а не на более умеренный клуб Друзей Конституции. Выступая в первом клубе, он заявил: «Республиканцам нужно железо, хлеб и 40 экю ренты», называя вандейцев «подлыми и трусливыми людьми», призывая чтобы «оружие республиканцев, штык, на месте прошел через их тело», доставалось там и священникам «лицемерам и бездельникам» [13, р.73]. Такие диатрибы в отношении вандейцев, предвосхищали будущие жестокости. Фуше недвусмысленно давал санкцию на уничтожение инсургентов не по политическому признаку, а лишь по тому, что они жители восставшего региона. В том же самом клубе он призывал «хорошенько присматривать за богатыми, купцами и монополистами, корыстолюбцами, священниками, аристократами, теми подозрительными, которые именуют себя умеренными» [3, с.17]. Наблюдательные комитеты составляли списки иностранцев и подозрительных. Эти комитеты - предтеча подобных во главе с Руэлем и Жийе, созданных Каррье. Все эти распоряжения предвосхищали декрет Конвента о подозрительных от 17 сентября 1793 г. [2, с.265].
Сформировали наблюдательный комитет, проводящий обыски и составляющий списки иностранцев и подозрительных. В категорию «подозрительных» попадали офицеры армии Дюмурье, прислуга сосланных священников, родители и даже дети эмигрантов. При этом патриотические кругипостоянно мобилизовались из-за того что «ужасные заговоры появляются со всех сторон». Только единение всех патриотов, их жесткость, могли спасти свободу. Действия Фуше встречали поддержку в рядах местных ультрареволюционеров, «Мы не можем выразить, какую радость нам доставляет нахождение среди нас гражданина Фуше» [12, р.404].
Печальную известность получил город Машкуль - один из центров восстания. С 10-ых чисел марта и по 22 апреля, когда он перешел в руки республиканцев, там был организован самый настоящий «белый» роялистский террор. Палачом Машкуля стал Сушю, возглавлявший роялистский трибунал. Только 3 апреля по приговору трибунала было расстреляно 58 республиканцев.
Час расплаты для города наступил 22 апреля, когда части полковника Бейссера вошли в Машкуль. Сотен был из Нанта отправлен в качестве гражданского комиссара в Машкуль. Бейссер отчитывался властям в Париж и Нант в организации революционного трибунала. За два часа работы трибунал отправил на гильотину всех виновных по декрету от 19 марта и полковник обещалрасстрелами ускорить исполнение приговоров. Вероятно, санкция на такую акцию была получена от департаментских властей, т.е. от Фуше. Центральный комитет из Нанта писал Бейссеру и Сотену: «Кровь жертв взывает о мести, и мы все желаем, чтобы она была запоминающейся, быстрой и ужасной; пусть эта раса хищников исчезнет с земли, пусть память о них исчезнет среди людей» [12, р.420]. Язык очень похож на тот, каким будет писать Фуше из Лиона.Как и в посланиях оттуда души павших называются «маннами» «.места, где отдыхают маны наших друзей» [12, р.420]. Принимая во внимание дискурс Фуше и текст этого послания в Машкуль можно смело предположить, что центральный комитет писал это обращение если не под диктовку, то с большими поправками от гражданина Фуше.
Работало три комиссии: одна в замке, другая в госпитале, нахождение третьей точно не известно. Комиссия замка осудила на казнь с 24 по 27 апреля 7 человек, 15 - оправдано. Комиссия, работавшая в госпитале, отправила на казнь так же 7 человек. Сушю и его помощники были приговорены к смерти. Предоставим слово самому полковнику Бейссеру: «Мой военный трибунал учрежден, вчера обезглавили двух разбойников. Казнь выполнили на плахе топором сапера. Это действие вызвало большое оживление, к несчастью у нас еще будет много подобных» [12, р.418-419]. За неделю до этих событий в Комитете общественного спасения решили сделать ставку на террор. На заседание 15 апреля встал вопрос о мерах для ускорения репрессий [20, р.239].
Работа революционного трибунала была ускорена и ужесточена, арестованные лишились права на защиту, что уже напоминает закон от 22 прериаля II года, Фушеговорит о законе 19 марта: «Дух этого закона состоит в том, чтобы избавиться от формальностей и ускорить наказание. Народ жалуется на отсрочку правосудия; интересы общественного блага, самой человечности требуют, чтобы оно было скорым и суровым» [3, с.17]. «Здесь приходиться выбирать между жизнью негодяев и жизнью всего народа, а потому всякая чрезмерная медлительность тут преступна, всякая щепетильность в соблюдение формальностей и излишнее внимание к ним представляют опасность для общества. Отсрочка наказания врагов родины не должна превышать времени, необходимого
для установления их личности. Речь идет не столько о том, чтобы наказывать их, сколько о том, чтобы уничтожать» [5, с.265] - эти слова Кутона по поводу закона 22 прериаля будут сказаны более чем через год, однако, как мы видим, радикализм Фуше проявлялсяв полне отчетливо.
Ужас террора, который обрушится на Нант при Каррье, подготавливался весной при Фуше. Без сомнения, сложная политическая и военная ситуация давала повод к поиску крайних и резких мер. Тем не менее, вклад Фуше в создание машины террора в Нанте несомненен. Он смог подготовить общественное мнение и местных санкюлотов к террору постоянной атмосферой заговоров, обвинениями в адрес «не патриотов». Нагнетание патриотической истерии во многом дало санкцию Жану Батисту Каррье организовать в Нанте массовые потопления, «республиканские свадьбы» и превратить Луару в «революционный поток».
Оригинальным отмечают запрет Жозефом Фуше театральных постановок в Нанте. «Спектакли будут закрыты до тех пор, пока кровь наших братьев не прекратит течь» [13, р.72]. В период революции использовать цензуру по отношению к театру еще будут, но это постановление объяснялось не нелюбовьюк театру или увеселительным мероприятиям, а желанием избежать массовых сборищ людей, которые не всегда можно проконтролировать и которые могут способствовать распространению роялистских и антиреспубликанских идей.
Нельзя отказать Жозефу Фуше и в любви к театральным эффектам. Объявление декрета о признании Дюмурье врагом отечества было обставлено очень помпезно. Национальная гвардия и линейные полки были поставлены под ружье, вся администрации была в сборе, а оба комиссара произнесли речи перед народом. Сообщение заканчивалось патетическими словами Фуше: «Нант, образно говоря, колыбель свободы Франции» [20, р.144]. Он уверял Комитет общественного спасения в наличии здесь самых смелых защитников свободы и большого числа врагов деспотизма и королей. Очень часто Фуше приписывали демагогию, но как нам кажется вопросв другом. Его выступления и речи является одним из ярких примеров революционного, а также якобинского дискурса. Гражданин Фуше старался не просто пустить «пыль в глаза», он старался соотнести себя и свою власть с народом и его действиям. Власть и идеология революции при ее «народном характере» всегда соотносится с группой людей или человеком, ее олицетворяющим, в данном случае с комиссаром Жозефом Фуше. Исходя из такого понимания, наш герой предстает не большим демагогом, чем Робеспьер, Кутон или Сен-Жюст [10, с.80-86;1, с.188-192, 197-203].В подтверждении его демагогии обычно приводят цитату из мемуаров самого Фуше о его воззваниях в период миссии в Невере: «это все банальные фразы на языке времени» [14, р.18]. Получается, такому скрытному человеку, хорошо приспосабливавшемуся к изменению политической ситуации, верят на слово,в его не самых откровенных мемуарах?
Писавший их в период реакции во Франции и Европе,Фуше явно не хотел вспоминать свое революционное прошлое. Там, где это нельзя было не сделать, старался всячески отвести от себя обвинения. Поэтому справедливо предположить, что бывший министр Империи просто пытается в очередной разввести в заблуждение и выставить свои «банальные фразы» в качестве хоть какого-то оправдания за террористическое прошлое.
Помимо террора имя Фуше еще часто связывают с левыми радикалами и в связи с его отношением к институту частной собственности. В Нанте, городе буржуа-собственников, Фуше ничем не проявил своего негативного отношения к собственности. Во время организации национальной гвардиинапоминал солдатам, об уважительном отношении к собственности и ее владельцам. В отношении состояния казненных по декрету от 19 марта, наш герой полностью следует букве закона и передает его в качестве национальных имуществ в собственность Республики, стараясь не допустить различных спекуляций на этой почве. Проект его постановления отправлен в Конвент письмом от 15 апреля [12, р.691].
Такое «терпимое» отношение к собственности и ее владельцам можно отнести не только за счет желания Фуше угодить собственникам и жирондистам Нанта. Не менее точным будет выглядеть объяснение, что такая политика была продиктована нежеланием обострять социальные конфликты в Нанте и Нижней Луаре. Буржуа отстаивали во многом те имущества, которые им дала революция и которые они рисковали потерять в случае реставрации Бурбонов. С другой стороны, как нередко отмечали исследователи революции, так и сами участники событий, мятеж в Вандее был во многом построен на антагонизме «город-деревня». Агрессивная политика в области частной собственности играла бы на руку восставшим массам крестьян, недовольных продажей национальных имуществ и перераспределением богатств, осуществленным революцией.
Дальнейшие события 31 мая-2 июня 1793 г. ясно показали, чью сторону заняли крупные торговые и промышленные центры Франции, а именно сторону Жиронды, которую условно можно охарактеризовать как партию средних и крупных собственников. Принимая во внимание и то, что Жозефу Фуше нельзя было отказать в политической проницательности, справедливо предположить: его «терпимость» к собственности и собственникам определялась во многом названными выше причинами, а не одним притворством.
Наступил апрель 1793 г. и после неудачных штурмов Сабль-дОлонна, Пенбефа, Порни и локальных успехов нантской национальной гвардии наступило некоторое затишье. В письме от 12 апреля, т.е. написанном между двумя поражениями республиканцев при Шемиле (11 апреля) и Обруа (13 апреля), комиссары Вийер и Фуше сообщают о положении в окрестностях Нанта. По-прежнему восставшие хозяйничают на левом берегу Луары и строят свои укрепления, а также грабят близлежащие деревни. Комиссары настойчиво повторяют свою просьбу о подкреплении, говорят о том, что «наших сил достаточно, чтобы с трудом оборонять от несчастий город Нант» [12, р. 114]. В то же время один из комиссаров посетил Пенбеф, который благодаря «неустрашимому мужеству бравых моряков», а также «твердости и способностям администраторов» отбил атаки мятежников, при этом представители заверяли Конвент
о «неизменной приверженности и поддержке в этой стране республиканских принципов» [12, р.114].
Фуше и Вийер сохраняли хорошую мину при плохой игре, т.к. апрель стал одним из самых тяжелых месяцев для республиканских войск в районе восстания. Ряд поражений от лидеров восставших дЭльбе, Ло-рашжаклена, Кателино привел к тому, что города (главные очаги республиканизма) в Нижней Луаре и «Военной Вандее» оказались на осадном положении. Подкрепление, о котором просили и комиссары и генералы, пришло только в начале мая, когда с фронта были сняты части Национальной гвардии и линейные полки, а до этого времени оборона городов легла на плечи местных гвардейцев и республиканского ополчения.
В апреле 1793 г. миссия Фуше подходила концу. В последние дни своего пребыванияон опубликовал воззвание к жителям деревень департамента Нижняя Луара и Майенна. В нем Фуше пытался донести до крестьян простые истины о том, что их вводят в заблуждение враги родины, которые пытаются отвернуть их от Республики. Он писал о бесполезности дальнейшего сопротивления из-за наличия большой армии республиканцев. «Они (руководители восстания) не скажут вам, что внушительная армия готовится вас атаковать, и вы вскоре падете под ее ударами» [12, р.692].Опять досталось священникам, для которых, «религия была пустым словом, и их поведение было противоположно морали, ей внушенной» [12, р.692].
Заканчивалось воззвание предложением об амнистии, всем, кто прекратит сопротивление в течение 24 часов после его публикации. Помимо амнистии обещалась награда в 6 тыс. ливров за голову любого из руководителей восставших. К письму было приложено ответное воззвание восставших из лагеря Сореньер. Восставшие недвусмысленно давали понять, что ни о какой сделке с Республикой или амнистии не может быть и речи.«Здравый смысл и ситуация не позволяют нам подчиниться или положиться на ваши законы, которые мы никогда не признаем» [12, p.692]. Они выдвигают требования по восстановлению канонического права, реставрации монархии и амнистии священникам. В противовес республиканцам послание подписано первым годом царствования Луи XVII.
Противоречия между сторонами конфликта были непреодолимыми. В то время, когда само слово «роялист» было синонимом слова «предатель», ни один республиканец не мог помыслить о реставрации монархии без отрицательных последствий. Поэтому прокламация гражданина Фуше к гражданам деревень было скорее актом отчаяния, главным стимулом которого были амнистия и денежное вознаграждение.
Расставание с родным городом стало для Жозефа Фуше не очень приятным. Этому способствовал ряд фактов. Во-первых, комиссар затеял чистку в рядах служащих, так как многие из них не имели удостоверений о гражданственности, во-вторых, учрежденный трибунал в Нанте видимо сильно напугал местных жирондистов и буржуа. Они даже отправлялись с петициями и жалобами в Конвент. Справедливо допустить, что комиссары собирались усилить свой нажим на местные власти. Подтверждением служит письмо Комитета общественного спасения комиссарам Нижней Луары и Майенны. «Мы с нашей стороны призываем удвоить активность и деятельность. С вашей стороны мы надеемся на спасительное применение полномочий, которые вам вручены для спасения родины» [20, p.514].
Наш герой сетовал на наличие большого число людей в финансовом бюро без свидетельств о гражданственности и планировал их замену [12, p.691; 13, p.305]. Это решение вызвало возмущение. Некий гражданин Перрье посчитал комиссаров введенными в заблуждение радикальными патриотами.Он опасался, как бы такие резкие меры не заставили разочароваться в революции истинных патриотов[14, р.316-317].На волне этих событий в начале мая Жозеф Фуше покидает родной Нант и отправляется в Париж. Символично, что Нант и его самый известный революционер печально прославятся в наступающее время террора.
Основные цели миссии Фуше так или иначе выполнил, Национальная гвардия организована, Нант по-прежнему не сдавался шуанам, а местным контрреволюционерам недвусмысленно дали понять, что республика настроена вести с ними разговор с помощью силы. Крайние методы Фуше уже можно проследить весной 1793 г., конечно, не в такой крайней форме как будет позднее.
Весна 1793 г. стала важным актом в драме Революции, после которого захватившие власть якобинцы под давлением многих обстоятельств начали делать ставку на ужесточение методов борьбы с контрреволюцией. На первые роли выходили наиболее «преданные» делу Революции люди. Среди таких оказалсяЖозеф Фуше. Миссия Фуше весной 1793 г. показала нам его уже как сторонника радикализации революции. Будущий герцог Отрантский проявил себя как хороший организатор, принимающий жесткие меры, а также как человек, прекрасно понимающий политический момент и революционный язык. Качестванезаменимыевтакуюэпохукак, Ве-ликаяФранцузскаяреволюция.
This article is about the mission of the Deputy of the National Convention J. Fouche in Nantes in the spring of 1793. There was the political crisis, failure in the war, the revolt in Vendée. The young French Republic was on the brink of disaster. The Deputy Fouche, who has already shown himself a supporter of radical measures of the revolution, was sent to the Department of the Lower Loire. His purpose was to fight the rebellion vandeyets and the execution of the decree of army enlistment. Foucher began to show their inclination to stringent, terrorist measures against the enemies of the Republic. He anticipated future actions of the Jacobin terror in some of his actions. Keywords: Convention, commissar, Vendee, The Revolutionary Tribunal, terror, suspects.
Список литературы
1. Генифе П. Политика революционного террора 1789-1794. М., 2003.
2. Документы истории Великой Французской революции. Т. 1/ Ответственный редактор Адо А.В. М., 1990.
3. Егоров А.А. Жозеф Фуше: карьера оппортуниста. Ростов-на-Дону, 1992.
4. Кутон Ж. Избранные произведения 1793-1794. М., 1994.
5. Летчфорд С.Е. «Вандея»- судьба одного понятия// Новая и Новейшая история . Выпуск 19. Саратов, 2000.
6. Матьез А. Французская революция. Ростов-на-Дону. 1995.
7. Минье Ф. Исторя Французской революции с 1789 по 1814 гг.М., 2006.
8. Олар А. Политическая история Французской революции. М., 1938.
9. Фюре Ф. Постижение французской революции. СПб., 1998.
10.Archives parlementaires. Recueil complete des débatslégislatifs etpolitiques françaises. T.60. P., 1896-1901.
11.Archives parlementaires. Recueil complete des débatslégislatifs etpolitiques françaises.T.61. P., 1896-1901.
12.Archives parlementaires. Recueil complete des débatslégislatifs etpolitiques françaises. T.62. P., 1896-1901.
13.Archives parlementaires. Recueil complete des débatslégislatifs etpolitiques françaises. T.63. P., 1896-1901.
14.Archives parlementaires. Recueil complete des débatslégislatifs etpolitiques françaises. T.64. P., 1896-1901.
15.Lallie A. Le district de Machecoul1788-1793, études sur les originset les débuts de l'insurrection Vendeenne dans le pays de Retz. P., 1869.
16.Madelin L. Fouché. T.1. Paris, 1903.
17.Memoires de Joseph Fouché, duc d'Otranto ministre de la police general.T.1. P., 1824.
18.Michelet. J. Histoire de la Révolution française. T. 5. P., 1864.
19.Recueil des actes du Comité de Salut public avec la correspondence officielle des représentants en mission. T.2. P., 1889-1923.
20.Recueil des actes du Comité de Salut public avec la correspondence officielle des représentants en mission. T.3. P., 1889-1923.
Об авторе
Роленков А.Г. - магистр 2 курса факультета истории и международных отношений отношений Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского, [email protected]
УДК 070.13 + 342.732 + 351.751.5
РОССИЙСКАЯ ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ И ЦЕНЗУРНЫЕ ВЗЫСКАНИЯ В УСЛОВИЯХ ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА КОНЦА 1870-х гг.
В.А. Ромащенко
Русско-турецкая война, а затем наступивший после нее кризисный 1879 год заложили контуры новых отношений между российским правительством и периодической печатью. В статье рассматриваются особенности этих взаимоотношений, совмещавших традиционное административное вмешательство и финансовые средства давления с учетом степени воздействия прессы на общественное мнение.
Ключевые слова: цензура, периодическая печать, Главное управление по делам печати, цензурная политика, политический кризис.
На рубеже 1870-х - 1880-х гг. Россия оказалась в сложном экономическом и политическом положении. Финансовые трудности были вызваны неожиданно затянувшейся войной 1877-1878 гг. против Турции, усугубившейся кризисными явлениями в аграрном секторе, от которого полностью зависели возможности пополнения казны. Неурожаи, вялые попытки помещичьих хозяйств осуществить переход на современные для того времени методы сельскохозяйственного производства, наконец, мобилизация на войну более полумиллиона крестьян, представлявших собой наиболее трудоспособную часть российской деревни, создавали на тот момент, казалось бы, непреодолимые трудности.
Политическая жизнь страны также требовала активных государственных действий. Показателем очевидного правительственного кризиса, происходившего на фоне отстаивании привычных форм властвования, стал процесс Веры Засулич, явившийся последней попыткой при помощи гласного суда добиться общественного осуждения революционеров. Подсудимая совершила попытку убийства петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, факт покушения был полностью доказан и не отрицался самой обвиняемой, судебное слушание проводилось не в виде политического процесса, а в качестве обычного уголовного, с привлечением присяжных заседателей, и оправдательный приговор, вынесенный 31 марта 1878 г., явился очевидным доказательством невозможности открытого давления правительства на новый суд.
Следующий, 1879 г., знаменовался усилением революционного движения и выделением из него организации «Народная Воля», избравшей путь террора. Одним из итогов произошедшего явилось смертельное ранение в феврале 1879 г. харьковского губернатора князя Д. М. Кропоткина, в марте произошло покушение на начальника III Отделения генерала А. Р. Дрентельна икиевского губернатора генерала М. И. Черткова, а 2 апреля А. К. Соловьёв совершил покушение на Александра II.
Внутренний кризис усугублялся также сложностями решения назревших проблем на международной арене. Военные успехи российской армии в русско-турецкой войне вызвали недовольство ряда европейских
