Научная статья на тему 'Миссия советских историков в годы Великой Отечественной войны'

Миссия советских историков в годы Великой Отечественной войны Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
1043
123
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Научная мысль Кавказа
ВАК
Область наук
Ключевые слова
СОВЕТСКИЕ ИСТОРИКИ / SOVIET HISTORIANS / ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА / HISTORICAL SCIENCE / ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАКУЛЬТЕТЫ / ИСТОРИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ / ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА / GREAT PATRIOTIC WAR / STUDY OF HISTORY

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Ушмаева Ксения Алексеевна

На основе обширного корпуса воспоминаний, а также архивных данных в статье исследуется деятельность советских историков, студентов и преподавателей исторических факультетов в годы Великой Отечественной войны.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The role of Soviet Historians during the Great Patriotic War

The article investigates conditions for activity and a findings of soviet historians, higher education teachers and students, during the Great Patriotic War based on a huge number of memoirs and archive date.

Текст научной работы на тему «Миссия советских историков в годы Великой Отечественной войны»

5. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 9469. Оп. 6. Д. 15. Л. 29.

6. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК). Ф. 1774 "А". Оп. 1. Д. 3379.

7. Государственный архив Одесской области (ГАОО). Ф. 92. Оп. 2. Д. 59. Л. 36.

8. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО). Ф. 9. Оп. 6. Д. 47. Л. 56; ГААО. Ф. 1303. Оп. 8. Д. 2. Л. 28.

9. Государственный общественно - политический архив Пермского края (ГОПАПК). Ф. 105. Оп. 97. Д. 6. Л. 10; Оп. 54. Д. 22. Л. 307, 309, 311; Оп. 34. Д. 11. Л. 35-37; Ф. 112. Оп. 1. Д. 203. Л. 166.

10. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 494. Л. 17-18.

11. Коммунист. Орган Астраханского окружкома и горкома ВКП(б), окрсовета и горсовета депутатов трудящихся. 1941, 19 нояб.

12. Речной транспорт, 1943. 8 апр.

13. РГАЭ. Ф. 8045. Оп. 3. Д. 1110. Л. 10.

14. Морской флот. 1942. № 1. С. 61.

15. Морской флот. 1941. № 7-8. С. 62.

16. РГАЭ. Ф. 9469. Оп. 1. Д. 269. Л. 46.

17. См: Селюнина Н.В. Водный транспорт Юга России в 1941-1945 гг. Ростов н/Д: Ростиздат, 2004. С. 92.

18. РГАСПИ. Ф. 473. Оп. 1. Д. 44. Л. 99.

19. Материалы по статистике речного транспорта. Вып. 15. Промышленность НКРФ в 1944 г. М.: Наркомречфлот, 1945. С. 1, 2, 5, 6.

8 февраля 2011 г.

УДК 947.1

МИССИЯ СОВЕТСКИХ ИСТОРИКОВ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

К.А. Ушмаева

Значение Победы в Великой Отечественной войне и роль Советского Союза в ней сегодня искажается, причем не только в массовых зарубежных научно-популярных изданиях, но и в отечественном кинематографе и литературе. Можно сказать, что под предлогом поиска "альтернативы" произошла десакрализация той темы, которая в СССР во многом была "священной". К сожалению, только сейчас этот вопрос ставится на государственном уровне. На события Великой Отечественной войны, думается, необходимо взглянуть глазами тех, кто, пройдя через страшные испытания военных лет: смерть родных и близких, фашистские лагеря, голод, холод, ранения и увечья, трудности жизни и работы в тылу, в годы оккупации, дошел фронтовыми дорогами до мая 1945 г. Попытаемся приоткрыть одну из страниц истории Великой Отечественной войны - деятельность советских историков, как в на фронте, так и в тылу, истории, основанной на сохранившихся воспоминаниях ее участников.

Великая Отечественная война принесла большие перемены в жизнь всех советских людей, работу научных центров, университе-

Ушмаева Ксения Алексеевна - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России Ставропольского государственного университета, 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, т. 8(8652)351879 (1083)

тов и институтов, в будущие планы как их преподавателей, так и студентов. Уже в первые дни, недели, месяцы войны значительная часть студентов и преподавателей ушли на фронт, а в Москве, Ленинграде и Воронеже - в народное ополчение. В июле 1941 г. формируются группы из студентов и преподавателей для рытья окопов на дальних подступах к Москве. "Не буду писать о том, как мы, бывшие студенты, вместе с другими гражданами, имея в руках лишь лопаты, ломы и носилки, отрыли длинный противотанковый ров шириной 7 м и глубиной 3,5 м - вспоминает историк Л.Н. Пушкарев, - Нас бомбили, обстреливали с самолетов. Были и жертвы" [1, с. 43]. Студенты-выпускники сдавали последние экзамены и зачеты. В первых числах июля 1941 г. в Москве началась массовая запись добровольцев. К 6 июля формирование 12-ти ополченческих дивизий, созданных порайонно в Москве, было завершено [2, с. 52]. Многие студенты, еще не окончившие институты и университеты, рвались на фронт. В сентябре 1941 г. студентам читали ускоренные лекции, говорили о том, что страна затратила деньги на их подготовку и ее необходимо закончить, но " ..учеба в го-

Ushmaeva Kseniya - Ph.D. of History, associate professor of Russian History Department at the Stavropol State University, 1а Pushkina Street, Stavropol, 355009, ph. +7(8652)351879 (1083)

лову не шла. Все мысли были там, на фронте, и голос Левитана, сообщавший, что сдан очередной город, напоминал о том, где наше истинное место" [1, с. 44].

Из состава преподавателей и студентов формировались взводы, роты, батальоны. "Расчет наш дружный, - пишет ушедший на фронт с исторического факультета МГУ В.А. Дунаевский, - наводчик - маленький Саша Осповат, великолепно видевший цель и скоро научившийся точно ее поражать. Он окончил 5-й курс, любимый ученик Ми-лицы Васильевны Нечкиной. Она до сих пор сетует о том, что затерялась его великолепная дипломная работа. Провильный - студент 3-го курса Михаил Семенов. Он старше всех нас. Физически очень силен. Пришел из рабфака. Уже имел семью. Я - заряжающий. Жаль, что подводят глаза, близорукость. Все мы стараемся добиться взаимозаменяемости. В бою без этого нельзя. Сначала проходим обучение в лагере. Живем в лесу" [2, с. 52].

В состав восьмой Краснопресненской дивизии народного ополчения записались почти все профессора исторического факультета МГУ во главе с деканом С.Д. Сказкиным: И.Д. Удальцов, А.В. Арциховский, С.П. Тол-стов, А.Л. Сидоров, М.С. Зоркий, Б.Н. За-ходер. Ополченцы шутили, что в любой момент можно начать заседание ученого совета факультета. В конце 1941 г. из дивизии все профессора и доктора наук были откомандированы, но по личной просьбе оставлены А.Ф. Кон, М.С. Зоркий, С П. Толстов, Г.С. Кара-Мурза [3, с. 208]. Вскоре в боях под Москвой погиб заведующий кафедрой новой истории профессор М.С. Зоркий. Студентка истфака МГУ, отличница учебы Е. Шамши-нова, ушедшая добровольно на фронт медсестрой, погибла в окружении, в горящем здании госпиталя, оставшись с ранеными [4].

С началом войны на фронт ушло 2500 преподавателей и студентов Ленинградского университета, из них: 8 профессоров, 69 доцентов, 47 старших преподавателей и 109 ассистентов. Как вспоминает академик Б.Б. Пиотровский, "преподавательский и студенческий состав университета сильно поредел уже в первые дни войны. С одного только исторического факультета свыше 300 студентов, аспирантов и преподавателей были призваны в армию и флот и пошли добровольцами в народное ополчение. Более 200 студентов ушли на работу в госпитали и в воинские части" [5, с. 6-7]. Из оставшихся в городе студентов и преподавателей были сформи-

рованы команды местной противовоздушной обороны и рабочий батальон. 1 августа в Ленинградском университете начался учебный год. Студенты чередовали учебу с участием в оборонном строительстве: одну неделю они слушали лекции в стенах университета, другую - работали за городом по возведению укреплений. В августе для студентов V курса, выпускаемых досрочно, начались государственные экзамены. "Некоторые студенты являлись на экзамены уже в военной форме, как и часть экзаменаторов" [5, с. 6-7].

Несмотря на блокаду, занятия в 1941 г. в ЛГУ начались в условиях холода, голода, под обстрелами и бомбардировками. Одна из студенток, Е. Миллер, вспоминает: "Истфак в ноябре-декабре 1941 г. Страшно холодно. Дымит времянка. Совсем рядом слышны разрывы снарядов. В.В. Мавродин рассказывает о создании русского национального государства" [6]. В первую блокадную зиму погибли многие преподаватели и студенты, в том числе М.И. Ахун, Н.Ф. Лавров, В.И. Холмогоров, Н.С. Нечаев и др. Научная жизнь Ленинграда, как вспоминает оставшийся там и переживший блокадную зиму 1941-1942 гг. Б.Б. Пиотровский, не замирала даже в самые трудные дни: когда остановились трамваи, люди добирались пешком до отдаленных районов, когда большая часть населения города умирала от голода и холода. Б.Б. Пиотровский описывает отчетный доклад о работе над диссертацией одной аспирантки. Он проходил в блиндаже здания Академии наук, устроенном на случай уличных боев. "Окна были заложены кирпичом и мешками с песком, свет проникал через небольшую бойницу. В этой обстановке с большим вниманием был выслушан доклад молодого научного работника, явившийся первым и последним в ее жизни: через месяц она умерла, не выдержав тяжелых лишений" [5, с. 15].

Занятия наукой, ежедневная деятельность историков, преподавателей, академиков и научных сотрудников, несмотря на тяжелейшие условия войны, не были ни позерством, ни поиском славы или похвалы, ни послушным следованием курсу партии и указаниям "свыше". Как отмечает Б.Б. Пиотровский, "научная работа облегчала нам тяжелую жизнь. Те, у кого день был занят работой, легче переносили голод. Чувство голода со временем обычно переходило в физическое недомогание, мало похожее на желание есть в обычных условиях. И так же, как всяческое недомогание, оно легче переносилось в работе" [5, с. 18].

За долгие часы дежурств на постах научные сотрудники не теряли времени даром. "Одно время я стоял на посту с ныне покойным профессором А.Я. Борисовым, крупным ученым, специалистом-семитологом. Чтобы заполнить время, мы устроили друг другу курс лекций, я его обучал археологии, он меня знакомил с основными проблемами семитологии" [5, с. 18].

"Лекции тоже воюют, - пишет академик М.В. Нечкина. - В арсенале идейного оружия им отведено свое место" [7, с. 31]. Научная и лекционная, просветительская, агитационная работа в сложнейших, порой невыносимых бытовых условиях войны, во время бомбежек и блокады, в теплушках поездов, в которых везли в эвакуацию, иногда - в воинских частях, на бортах военных кораблей, где нужно было читать лекции, - становилась оружием советских историков, их вкладом в победу. Историки видели свой долг в том, чтобы раскрыть перед воинами и тружениками тыла героические традиции народов нашей страны, воспитать чувство гордости и ответственности за Родину и ее историческое прошлое [8-9].

В разработке патриотической тематики и иллюстрации захватнических планов Гер -мании приняли активное участие ученые всех вузов. Так, историки МГУ выпустили коллективный труд "Преступления фашистов против исторической науки"; профессор Ленинградского университета А.И. Молок - брошюру "Немецкий военный разбой в Европе (Х -ХХ вв.)"; сибирские авторы А. Высоцкий, Г. Павлов - "Наши великие предки"; директор Ставропольского педагогического института А.В. Козырев - "Славяне. Очерки о культуре славянских народов и их борьбе за свою независимость" и др. Декан Воронежского университета Г.М. Птушкин еще до ухода на фронт опубликовал брошюру "Разгром германской интервенции в 1918 году". Преподаватель ВГУ С.Н. Бенклиев написал небольшую работу "Разгром немецких псов-рыцарей на Чудском озере"; В.И. Кошелев подготовил очерк "Партизанское движение в Отечественной войне 1812 года"; О.А. Бовыкина написала статью "Роль М.И. Кутузова в Отечественной войне 1812 года" [10]. Большинство книг не носило строгого научного характера и использовалось для пропаганды и укрепления боевого духа русских воинов.

Многие научно-исследовательские институты и вузы во время войны были эвакуированы. Так, Институт истории АН СССР разместился в Ташкенте и Алма-Ате, Московский университет - в Ташкенте, Ашхабаде, Алма-

Ате, а затем в Свердловске. Ленинградский университет, Институт материальной культуры и учреждения Ленинградского отделения Академии наук СССР были эвакуированы в заволжский город Елабуга. Здесь же разместился и Воронежский университет, Киевский и Харьковский университет были объединены и эвакуированы в Кзыл-Орды [11, 12].

М.В. Нечкина вспоминает о периоде эвакуации с большой теплотой: "В солнечном и гостеприимном Ташкенте, где преподаватели и студенты МГУ стали первыми эвакуированными (в шутку - "эваками"), "завязалась масса знакомств и дружба между "почетными эваками" и местным узбекским населением. Среди "эваков" был и Корней Чуковский с семьей, он славился своим остроумием. Узбекский союз писателей принял писателей и поэтов в свой состав. Я тоже вошла в состав членов Союза. С нами делили поэты и писатели и свой военный паек» [7, с. 34].

В эвакуации историки продолжали свою научную работу, многие стали разрабатывать темы местной истории по согласованию с Нар-компросом. Историки Москвы трудились вместе с узбекскими учеными над вузовским учебником "История Узбекистана". М.В. Нечкина стала автором главы о массовом социальном движении узбеков в конце XIX в. «Там же, в Ташкенте, в одной из маленьких комнаток общежития института имени Тамары Ханум я начала писать книгу "Грибоедов и декабристы". Отдельные главы из нее были прочитаны на научных заседаниях Института истории» [7, с. 35].

Группа преподавателей МГУ во главе с А.М. Панкратовой были вынуждены эвакуироваться в Алма-Ату, так как в Ташкенте для эвакуированных уже не было места. Как вспоминает академик Н.М. Дружинин, поначалу члены Академии СССР, эвакуированные вместе с ним из Москвы, "занимали одну из комнат Казахского отделения Академии, спали на полу, не были обеспечены питанием и нуждались в самом необходимом" [13, с. 26]. Но благодаря действиям А.М. Панкратовой, местные власти пошли ученым навстречу: все сотрудники Института истории были зачислены в состав городских лекторов, которые в общественном порядке стали читать лекции в различных учреждениях. Ученым предоставили право получать питание в особой столовой. "Таким образом была организована внешняя бытовая сторона нашей жизни, - вспоминает Н.М. Дружинин. - Рабо-

ты оказалось много: я получил приглашение консультировать актеров, игравших в местном театре патриотические пьесы на исторические темы, должен был прочесть курс лекций в воинских частях и лазаретах, а позднее и в других учреждениях" [13, с. 29].

Параллельно шла работа сотрудников Академии Наук над будущей "Историей Казахской ССР": подбор и изучение рукописных источников по истории Казахстана, составление конспектов текста и их обсуждение, окончательная обработка глав и т.д. На долю Н.М. Дружинина выпала глава о колониальной политике царской власти в истории Казахстана и постройки крепости Верный. Тем не менее, как отмечает ученый, оставалось время и для продолжения работы над собственной диссертацией [13, с. 29].

Таким образом, пребывание историков столичных университетов и институтов Академии Наук в эвакуации во многом положительно повлияло на развитие научной и учебной деятельности данных регионов. Были созданы крупные обобщающие труды по истории Казахстана, Узбекистана и Туркмении, разработаны вопросы истории отдельных регионов Урала, Киргизии и Сибири.

Эвакуация столичных вузов позволила усилить кадровый потенциал, укрепить местное научное сообщество, а также сохранить инфраструктуру вузов. Эта же ситуация сложилась и в ряде городов, куда были эвакуированы научные кадры, что существенно пополнило состав научно-педагогических работников вузов. Так, по подсчетам Т.Н. Осташко, в первый год эвакуации вузы Томска пополнили 51 профессор и доцент, в том числе в ТГУ прибыло 11 профессоров и 3 доцента [14]. Таким образом, эвакуация явилась одним из главных факторов изменений в составе научных кадров Сибири. В Сибири оказались такие известные ученые-гуманитарии, как А.И. Неусыхин (Томский университет), А.И. Казаченко, Н.В. Горбань (Омский пединститут). Иркутский университет пополнился историком, востоковедом и славистом И.Н. Белякивичем, филологом и историком античности С.Я. Лурье, выдающимся литературоведом и фольклористом М.К. Азадовским, специалистом по истории античной литературы М.С. Альтманом [14].

В Томском университете, например, не только сохранилась крупнейшая в Сибири научная библиотека, берущая свое начало от книжных коллекций декабристов, но было открыто в 1941 г. 5 музеев, в том

числе палеонтологический и по истории материальной культуры [15]. В Елабуге, где был создан филиал Ленинградского университета, ученые обеспечивали учебный процесс не только для своих студентов, но и студентов Воронежского университета. Выпускница ВГУ В.М. Проторгина вспоминает: "Лекции нам блестяще читали замечательные ленинградские профессора: юрист Анатолий Васильевич Венедиктов, историки Сергей Иванович Ковалев, Владислав Иосифович Равдо-никас, Петр Петрович Ефименко. Латинским языком занималась с нами Нина Ивановна Болтунова. Археологические раскопки воронежские историки проводили под руководством крупнейших авторитетов - профессоров П.П. Ефименко и В.И. Равдоникаса" [16].

Одновременно с освобождением территории нашей страны от немецко-фашистских захватчиков, университеты и другие вузы стали возвращаться к обычному учебному ритму. В апреле 1943 г. было принято решение о реэвакуации МГУ в Москву. Возвращение завершилось к 10 июня. Осенью 1943 г. начались занятия студентов, возобновилась археологическая практика в Царицыно. Впервые в университете состоялись Ломоносовские чтения, а также общеуниверситетская конференция на тему: "Роль русской науки в развитии мировой науки и культуры". Впервые за годы войны была введена твердая цифра приема в университет (до этого времени прием на факультет проходил в течение всего года). В мае 1944 г. было широко отмечено 10-летие восстановления исторического факультета [3, с. 210].

На протяжении всей войны не прекращалась учебная и научная работа Ленинградского университета. Во время войны в нем обучалось около двух тысяч студентов. К реэвакуации из Саратова ЛГУ приступил в мае-июне 1944 г. [17]. Все лето студенты и преподаватели без каникул трудились над приведением университетских корпусов в порядок, и осенью 1944 г. ЛГУ открыл учебный год в прежних помещениях. Свое возвращение студенты и преподаватели университета отметили юбилейной научной сессией, проходившей с 20 ноября по 8 декабря 1944 г. Это был своего рода коллективный отчет ученых ЛГУ перед родным городом, страной о проделанной в дни войны работе. Открылась юбилейная сессия пленарным заседанием, на котором выступили ректор, профессор А.А. Вознесенский, профессор

В.В. Мавродин с докладом "Начальный этап в истории русского народа и государства" [18].

Медленнее возрождались университеты Воронежа и Ростова-на-Дону. В мае 1944 г. студенты и преподаватели Ростовского университета возвратились в родной город, который находился в руинах. Здание физико-математического факультета и научной библиотеки оккупанты разбомбили и сожгли еще в 1942 г.; попала бомба и в главный корпус университета, полуразрушенным оказалось студенческое общежитие [19]. Восстановление разрушенных корпусов проходило в сложных условиях военного и послевоенного времени: не хватало стройматериалов, транспорта, рабочей силы. Учебные занятия, по воспоминаниям современников событий, нередко проходили в неотапливаемых, плохо освещенных помещениях, без отсутствия всякой мебели; студенты и преподаватели после занятий проводили оставшееся время на восстановительных работах. И тем не менее, учебный процесс шел. В последние годы войны удалось не только наладить учебный процесс в разрушенных или частично уцелевших вузах, но и открыть ряд новых исторических факультетов. Так, например, в 1944 г. исторический факультет был создан в Ставропольском государственном пединституте [20], ставший единственным центром исторического образования в крае.

Таким образом, несмотря на все тяготы и испытания Великой Отечественной войны, университеты и институты, т.е. основные центры высшего исторического образования, были сохранены. Истфаковцы воевали на всех фронтах Великой Отечественной войны. Из студентов-фронтовиков десятки стали Героями Советского Союза. Они воевали не только оружием, но и своими историческими знаниями, мобилизуя красноармейцев на разгром врага. Почти в каждом вузе на мемориальных досках памяти павших в Великой Отечественной войне выбиты сотни имен студентов и преподавателей.

С большими потерями, но был сохранен студенческий и преподавательский состав исторических факультетов. В годы войны наметились позитивные сдвиги в развитии исторического образования: определились тенденции к включению его в единое русло усилий государства и общества, направленных на разгром фашизма, на стабилизацию социальных отношений в стране и укрепление

ответственности за судьбу Родины. Вклад советских историков в победу в Великой Отечественной войне, как и многих советских граждан, огромен. И переосмысливать этот факт в угоду новейшим политическим теориям и оценкам подобно отрицанию основ общечеловеческих ценностей, благодаря которым еще существует мировая цивилизация.

ЛИТЕРАТУРА

1. Пушкаре в Л.Н. Мой первый бой в рядах 3-й Московской коммунистической дивизии // В годы войны (Статьи и очерки). М.: Наука, 1985. 58 с. С. 42-51.

2. Дунаевский В.А. О том, что незабываемо // Там же. С. 52-58.

3. Энциклопедический словарь Московского университета. Исторический факультет / Под ред. С.П. Карпова. М.: Изд-во МГУ; Изд-во РОСПЭЭН, 2004. 543 с.

4. ГАРФ. Ф. Р-9306. Оп. 16. Д. 810. Л. 276.

5. Пиотровский Б.Б. Блокадный Ленинград (зима 1941-1942 гг.) // В годы войны (Статьи и очерки). С. 5-24

6. Ленинградский университет. 1819-1944. М.: Наука, 1945. 315 с. С. 163.

7. Нечкина М.В. Лекции в дни войны // В годы войны (Статьи и очерки). С. 31-41.

8. Круглянский М.Р. Высшая школа СССР в годы Великой Отечественной войны. М.: "Высшая школа", 1970, 314 с.

9. Бурдей Г.Д. Историк и война. 1941 - 1945. Саратов; Изд-во СГУ, 1991, 259 с.

10. См.: Исторический факультет Воронежского государственного университета / Ред.-сост. А.Н. Акинь-шин. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2003. 280 с. С. 20.

11. ГАРФ. Ф. Р-9396. Оп. 16. Д. 820. Л. 295.

12. ГАРФ. Ф. А-2306. Оп. 70. Т. 2. Д. 4281. Л. 9.

13. Дружинин Н.М. Труд и быт эвакуированных историков в 1941-1943 гг. // В годы войны (Статьи и очерки). С. 25-30.

14. Итоговый отчет по коллективному проекту "Историческая наука, историки и власть в российском региональном пространстве: Сибирь ХХ век" [Электронный документ]. - Режим доступа: http:// modernhistory.omskreg.ru/page.php?id=799.

15. ГАРФ. Ф. Р-9396. Оп. 16. Д. 820. Л. 129-130.

16. Проторгина В.М. Мои студенческие годы (1941-1945 гг.) (по дневникам и письмам). Воронеж: Изд-во ВГУ, 2001. 242 с. С. 11.

17. ГАРФ. Ф. Р-9396. Оп. 16. Д. 801. Л. 23.

18. Справка об историческом факультете Санкт-Петербургского государственного университета / Сост. декан исторического факультета СПБГУ, А.Ю. Дворниченко. 2002. (рукопись). С. 243-244.

19. ГАРО. Ф. Р-46. Оп. 10. Д. 78. Л. 4.

20. ГАСК. Ф. Р-1872. Оп. 2. Д. 99. Л. 4.

21 мая 2010 г.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.