CC BY
522. Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. - М., 1965. - 390 с.
3. История Дагестана с древнейших времен до наших дней. - Т. I. - М., 2004. - 627 с.
4. Магарамов Ш.А., Иноземцева Е.И., Чекулаев Н.Д. Доходы российской казны на материалах дербентского гарнизона Низового корпуса // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4. История, Регионоведение. Международные отношения. - 2021. - Т.26. - № 1. - С. 157-171.
References and Sources
1. Butkov P.G. Materialy dlya novoj istorii Kavkaza, s 1722 po 1803 god. CH. I. - SPb, 1869. - 581 s.
2. Gadzhiev V.G. Rol' Rossii v istorii Dagestana. - M., 1965. - 390 s.
3. Istoriya Dagestana s drevnejshih vremen do nashih dnej. T. I. - M., 2004. - 627 s.
4. Magaramov Sh.A., Inozemceva E.I., Chekulaev N.D. Dohody rossijskoj kazny na materialah derbentskogo garnizona Nizovogo korpusa // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 4. Istoriya, Regionovedenie. Mezhdunarodnye otnosheniya. - 2021. - T. 26. - N° 1. - S.157-171.
МАГОМЕДОВ НАЗИМ АБДУРАХМАНОВИЧ - доктор исторических наук, главный научный сотрудник, Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского федерального исследовательского центра РАН
MAGOMEDOV, NAZIM A. - Doctor of History, Chief Researcher, Institute of History, Archeology and Ethnography Dagestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences (magomedov@mail.ru).
УДК 94(420).082:54(581)«190»+327.82 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-4-22-32
СИМОНОВ К.В.
МИССИЯ Л. ДЭНА В КАБУЛЕ: ИЗ ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОТИВОБОРСТВА ВЕЛИКОБРИТАНИИ И АФГАНИСТАНА В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Ключевые слова: Великобритания, Афганистан, англо-индийское правительство, колониальная политика, внешняя политика, дипломатия.
В статье анализируются процесс подготовки, содержание и итоги переговоров между эмиром Афганистана Хабибуллой-ханом и представителем вице-короля Индии Л. Дэном в контексте развития англо-афганских отношений начала ХХ века. Показано, что, несмотря на готовность Великобритании пойти на дополнительные уступки, правитель Афганистана явно не стремился ставить подпись под договором, который бы серьезно ограничивал его самостоятельность. Он упорно стоял на том, что договоры с Англией, подписанные ранее Абдуррахман-ханом, не нуждаются в подтверждении, и что он, Хабибулла-хан, будет целиком следовать обязательствам, взятым на себя его отцом. Доказывается, что позиция эмира Хабибуллы-хана, который активно противодействовал планам британского вмешательства в афганские дела, была фактически принята Лондоном, что обеспечило сохранение территориальной целостности и формальной самостоятельности Афганистана.
SIMONOV, K.V.
L. DAN'S MISSION IN KABUL: FROM THE HISTORY OF THE POLITICAL CONFRONTATION BETWEEN GREAT BRITAIN AND AFGHANISTAN IN THE EARLY TWENTIETH CENTURY
Key words: Great Britain, Afghanistan, Anglo-Indian government, colonial policy, foreign policy, diplomacy.
The article analyzes the process of preparation, content and results of negotiations between the Emir of Afghanistan Habibullah Khan and the representative of the Viceroy of India L. Dan in the context of the development of Anglo-Afghan relations at the beginning of the twentieth century. It is shown that, despite the UK's readiness to make additional concessions, the ruler of Afghanistan clearly did not seek to sign a treaty that would seriously limit his independence. He stubbornly insisted that the agreements with England, signed earlier by Abdurrahman Khan, did not need confirmation, and that he, Khabibullah Khan, would fully follow the obligations assumed by his father. The article proves that the position of Emir Habibullah Khan, who actively opposed the plans of British intervention in Afghan affairs, was actually accepted by London, which ensured the preservation of the territorial integrity and formal independence of Afghanistan.
Напряженность в отношениях между англо-индийским правительством и властями Афганистана набирала силу с момента прихода к власти в Кабуле Хабибуллы-хана. Молодой эмир отказался санкционировать начало строительства железных дорог и телеграфа, выступил против размещения английского воинского контингента в своих владениях. В ответ британские власти временно прекратили выплату денежной субсидии и установили запрет на поставки оружия в Афганистан через подконтрольные им территории. Однако для исправления ситуации таких мер оказалось недостаточно. Упорство английских политиков и несговорчивость эмира постепенно заводили их отношения в тупик. В этих условиях Дж. Эмпфил, возглавивший англо-индийскую колониальную администрацию на время пребывания вице-короля Индии Дж. Керзона в Лондоне, занял более гибкую позицию. Он рекомендовал Хабибулле-хану напрямую обсудить все имеющиеся спорные вопросы с официальным английским представителем. В качестве места ведения переговоров предлагалась афганская столица Кабул. Эмир выразил свое согласие с данной инициативой.
В октябре руководители ключевых департаментов колониальной администрации Дж. Эмпфила высказали целый ряд предложений, касавшихся содержания нового англо-афганского
22
договора, который планировалось подписать в Кабуле. С точки зрения Д. Сингхала, такой подход демонстрировал «серьезные изменения в афганской политике Индии», поскольку ранее ее политические круги «неизменно отвергали просьбы эмира о заключении официального договора, так как не хотели оформлять союз с правителем, чья лояльность Британии оставалась сомнительной» [1, р. 171].
По мнению другого индийского исследователя А. Билграми, готовность английской стороны подписать соглашение с эмиром в тот момент диктовалась опасениями военных по поводу возможности «стремительного продвижения России через Афганистан к Индии» [2, р. 253]. Чтобы обезопасить границы британских владений, главнокомандующий англо-индийской армией генерал Г. Китченер предложил Дж. Эмпфилу заключить военный союз с Афганистаном. Его план предусматривал подписание специальной конвенции и получение согласия эмира на постоянное присутствие английских офицеров в стратегически важных центрах Афганистана в мирное время, а также возможность ввода британских войск на его территорию в случае начала военных действий против России. Генерал ратовал также за расширение сети транспортных коммуникаций в пограничных районах между Индией и Афганистаном и строительство железных дорог непосредственно на его территории [3, р.42].
Г. Китченер свои предложения рассматривал как окончательные, указав, что в случае нежелания Хабибуллы-хана подписать соглашение на поставленных условиях, английская сторона должна будет отказаться от поиска компромиссного решения, «передав Афганистан во власть естественного и неизбежного процесса поглощения Россией и Британией» [3, р. 41]. Вице-король, однако, не полностью принял точку зрения своего главнокомандующего. Он прекрасно понимал, что «враждебные отношения с Афганистаном усилят недовольство пуштунских племен» на индийской северо-западной границе и заставят англичан «воевать... на два фронта» [3, р. 42].
Дж. Эмпфил в деталях обсудил инициативы Г. Китченера с министрами своего Исполнительного совета, и к середине октября 1904 г. была сформирована единая позиция англоиндийского кабинета по ситуации в Афганистане. В ближайшем окружении вице-короля надеялись подтвердить сохранение контроля над внешней политикой эмира, получить его согласие на проведение работ по улучшению и развитию дорожной сети в пределах Афганистана, а также выдвинули условие, что в случае начала военных действий против России, Хабибулла-хан немедленно начнет строительство железных дорог в своих владениях и позволит британским офицерам разместиться в крупных городах Афганистана, административных центрах провинций и крепостях на границе. Кроме того, Дж. Эмпфил, в отличие от своих генералов, исходил из того, что альтернативы подписанию нового соглашения с афганским правителем нет. 21 октября вице-король направил на рассмотрение лондонского правительства подготовленный проект документа. В нем содержались следующие предложения:
1. Индия и Афганистан сохраняют и развивают дружественные, союзнические, отношения и заявляют об отсутствии каких-либо агрессивных планов друг против друга.
2. Договаривающиеся стороны обязуются соблюдать линию индо-афганской границы.
3. Эмир Афганистана строит свою внешнюю политику при посредничестве английских властей и принимает разработанный ими план совместных действий на случай внешней агрессии.
4. Великобритания ежегодно выплачивает афганскому государству или лично его правителю увеличенную денежную субсидию. Полученные средства могут использоваться только для финансирования закупок оружия и военного снаряжения, содержания армии, строительства оборонительных укреплений.
5. Хабибулла-хан гарантирует, что приобретенное им вооружение и снаряжение не будут передаваться пуштунским пограничным племенам.
6. Эмир допускает присутствие в его владениях офицеров британской армии и не будет препятствовать строительству стратегических коммуникаций и оборонительных сооружений по обе стороны границы.
7. Налаживаются более тесные дипломатические контакты. Британским представителям разрешается находиться, если не в столице Афганистана, то, по крайней мере, в Сеистане и в северных пограничных провинциях.
8. Обещать эмиру присутствие его посланника при британском королевском дворе.
9. Отдельно оговариваются условия развития двусторонних торговых отношений [3, р. 4445].
Однако Дж. Эмпфил, направив свои предложения на рассмотрение лондонского правительства, не предоставил никаких конкретных разъяснений относительно того, как именно он считает возможным склонить эмира к подписанию документа, условия которого серьезно меняли сложившиеся за предшествующие десятилетия основы англо-афганских отношений. Действующий вице-король по сути дела предложил потребовать от Хабибуллы-хана дополнительных значительных уступок, практически ничего не предлагая тому в виде компенсации.
Правительство Великобритании обратило внимание на то, что в предложениях англоиндийских властей не только отсутствует необходимая конкретика относительно планов практической реализации заявленных инициатив, но также при анализе ситуации допущена недооценка ряда важных факторов, напрямую затрагивающих интересы Англии, в частности, отношений Афганистана с пуштунскими приграничными племенами. Как отмечал А. Билграми, «в Лондоне сомневались, что эмир с готовностью примет такое соглашение» [2, р. 254]. Министр иностранных дел Г. Ленсдаун, в частности, полагал, что «даже если Хабибулла-хан согласится со схемой, предложенной генералом Китченером, воинственные настроения племен гарантируют значительные сложности в ходе ее осуществления». Более того, британское правительство сделало заключение, что усиление афганских войск, спланированное Дж. Эмпфилом, создаст прямую опасность интересам империи, поскольку, как указал тот же Г. Ленсдаун, «нет стойкой убежденности, что эмир останется верен нам в любой обстановке» [3, р. 45].
Лондонские министры, в отличие от окружения вице-короля, усматривали ценность Афганистана не столько в его армии, пусть даже усиленной британскими офицерами-советниками или отдельными воинскими формированиями, сколько в естественном географическом положении этой страны, превратившем ее в настоящий барьер на пути возможной российской агрессии. И, наконец, Г. Ленсдаун и министр по делам Индии В. Бродрик понимали, что, «если эмир не прекратит противодействовать внешнему давлению, Британии надо будет смягчить свои требования, что приведет к падению ее авторитета или полному разрыву с Кабулом» [3, р. 46]. С учетом подобной перспективы, английское правительство не находило веских оснований для пересмотра существующей системы отношений с Афганистаном [2, р. 254].
5 октября 1904 г. свой проект указаний руководителю дипломатической миссии, направляемой в Кабул, представил формальный глава англо-индийской колониальной администрации Дж. Керзон. В личном письме В. Бродрику он определил перечень и конкретное содержание вопросов, которые требовалось обсудить на переговорах и уточнил позицию по ним, которую должен был занять британский представитель. По его мнению, последний «должен говорить [с эмиром - авт.] открыто и по-дружески, без негатива. Тема строительства железных дорогах не должна подниматься. Действие соглашения 1880 г. можно продлить в форме личного контракта с Хабибуллой... Афганские военные на границе должны вести себя менее агрессивно; контакты с афридиями и другими племенами за линией Дюранда следует прекратить. Долг в 400.000 рупий может стать разовой дополнительной выплатой эмиру». Касаясь положений военной конвенции, на которой настаивал Г. Китченер, Дж. Керзон предложил: «в том случае, если Хабибулла сочтет возможным сразиться с русскими войсками без посторонней помощи, не нужно настаивать на своей нежелательной поддержке, но действовать наиболее удобным для нас образом». С его точки зрения, эти инициативы должны были быть учтены и приняты эмиром, но в случае, если он все же откажется от них, вице-король склонен был «обойтись без всякого соглашения и. самостоятельно искать решение существующих проблем» [4, р. 153].
По итогам обсуждения британский кабинет частично согласился с предложениями Г. Китченера и Дж. Эмпфила. С их учетом, но опираясь в основном на мнения Г. Ленсдауна и В. Бродрика, а также позицию Дж. Керзона, был разработан «Меморандум», который содержал инструкции по ведению переговоров с эмиром. Он был адресован Льюису Дэну, главе департамента иностранных дел англо-индийской колониальной администрации, которому поручалось непосредственное руководство британской дипломатической миссией, направляемой в Кабул.
Согласно этому документу, основной целью пребывания Л. Дэна в Афганистане являлось «достижение дружеского взаимопонимания с эмиром» и «снятие противоречий в отношениях между двумя правительствами». Английскому представителю указано было «вести переговоры с Хабибуллой как с союзником и другом», «проводить идею о том, что цели, интересы и враги у двух стран являются общими, и, следовательно, их отношения должны основываться на согласии и взаимопонимании» [5, р. 175]. Л. Дэн получил установку честно и открыто объясняться с эмиром по любому дискуссионному вопросу и, тем самым, вызвать у него ответную откровенность. Основываясь на этих положениях «Меморандума», Л. Адамек пришел к выводу, что британскому дипломату было дано указание «не настаивать на уступках, которые несовместимы с достоинством кабульского правителя или противоречат его политическим устремлениям» [3, р. 46]. Попытаемся разобраться, верно ли подобное заключение американского исследователя?
С одной стороны, лондонский кабинет действительно исходил из того, что «если эмир не выскажет готовность к рассмотрению... вопроса о строительстве железных дорог и телеграфа, не следует оказывать нажим на него». Аналогичным образом в инструкциях содержалась установка «не настаивать на длительном присутствии англо-индийских офицеров в какой-либо точке Афганистана». В то же время Л. Дэн должен был оговорить возможности и условия «периодических визитов» британских военнослужащих в эту страну [5, р. 176-177]. По части конкретных форм оказания военной помощи афганскому эмиру, лондонское правительство практически полностью поддержало точку зрения Дж. Эмпфила и Г. Китченера, приказав своему представителю обсудить на переговорах в Кабуле вопрос об участии английских офицеров-инструкторов в подготовке афганской армии к возможной войне с Россией. Руководитель дипломатической миссии должен был аргументированно доказать эмиру, что собственных экономических и людских ресурсов Афганистану в данный момент недостаточно для того, чтобы уверенно отражать удары царских войск, а потому следует напрямую использовать английскую военную поддержку.
Британские министры совершенно откровенно обозначили в «Меморандуме» и значение ежегодных денежных выплат со стороны англо-индийского правительства Хабибулле-хану: «Наша цель - с помощью субсидий привязать эмира к себе корыстными интересами». В этой связи планировалось: если глава Афганистана на переговорах примет английские предложения, следует «выплатить ему сумму, составляющую задолженность по субсидии, которая образовалась в период с октября 1901 по октябрь 1904 гг.», продолжить дальнейшие ежегодные выплаты самой субсидии, а также позволить эмиру «в разумных количествах» импортировать оружие, боеприпасы и военное снаряжение [5, р. 187].
Меморандум Л. Дэну также включал перечень вопросов, которые необходимо было обсудить и согласовать в процессе переговоров до заключения соглашения. По ним требовалось добиться нужных английского стороне решений, но в текст самого договора их можно было формально не вносить якобы под предлогом незначительности. В этом заключалась жульническая уловка британской дипломатии: убедить эмира принять хотя бы часть правительственных предложений первоначально без документальной фиксации. В частности, предполагалось завершить демаркацию линии индо-афганской границы в землях пуштунского племени момандов и согласовать с эмиром прокладку новых железнодорожных линий в сторону Дакки и Шилмана, а также вблизи Хайбера и в долине Куррам. «Эти работы необходимо осуществить в целях укрепления системы защиты наших индийских рубежей и для своевременной переброски войск на помощь эмиру», - разъяснялось в инструкциях Л. Дэну [5, р. 182]. От Хабибуллы-хана, кроме того, надлежало затребовать обязательства отказаться от предоставления помощи пуштунам за «линией Дюранда», предотвращать любые враждебные акции со стороны афганских пограничников и лично извещать вице-короля Индии о каждой договоренности по закупкам вооружения за границей [5, р. 183].
Касательно формального определения договаривающихся сторон в новом соглашении, лондонское правительство полагало наиболее удобным подписание его лично с Хабибуллой-ханом, а не с афганским государством. Как следует из Меморандума Л. Дэну, британские министры были уверены, что в этом случае «отношения между Великобританией и Афганистаном явятся всему миру в том виде, который не позволит их неверно толковать или открыто игнорировать» [5, р. 183]. Кроме того, английские политики надеялись, что заключение нового
договора с эмиром будет способствовать формированию вокруг них в Персии, Турции и других исламских странах привлекательного образа «защитников интересов афганцев» [5, р. 187].
Таким образом, вряд ли можно согласиться с выводами историка Л. Адамека о подлинном содержании и характере условий, выдвинутых британским правительством эмиру Афганистана. Фактически каждый параграф инструкции, определявшей линию поведения и конкретные инициативы английских дипломатов на переговорах в Кабуле, включал предложения, несовместимые ни с достоинством афганского правителя, ни с целями его политики. В первую очередь, это касается тех британских предложений, которые обязывали Хабибуллу-хана отказаться от поддержки единоверцев в зоне пуштунских племен на северо-западной границе Британской Индии, допустить англо-индийских офицеров колониальных войск в части афганской армии на правах инструкторов и советников, не препятствовать строительству английскими военными инженерами железных дорог в районах, непосредственно прилегающих к границам Афганистана, согласиться импортировать вооружение на новых ограничительных условиях, и, наконец, сохранить полный британский контроль над внешней политикой афганского государства.
Разработчики меморандума Л. Дэну, исходили из того, что все эти требования должны быть приняты эмиром в ходе переговоров. В случае же возникновения споров, проявления неуступчивости со стороны Хабибуллы-хана, его противодействие сравнительно легко можно будет преодолеть, считали они, выступив с предложением встретиться с вице-королем Индии, «чтобы услышать от него лично точку зрения Правительства». Дж. Бродрик, Дж. Керзон и другие британские политики считали, что Хабибулла-хан в этом случае «безоговорочно примет» все предложенные ему условия «из страха, что получит куда более худшие» [5, р. 183].
Следует заметить, что информация о подготовке к реализации британскими властями новых мероприятий в отношении Афганистана очень интересовала российскую сторону, и вскоре отдельные отрывочные данные на этот счет стали поступать по линии внешнеполитического и военного ведомств. В частности, политическому агенту в Бухаре Я.Я. Лютшу в октябре 1904 г. стало известно о приезде в Кабул британского офицера с предложением к афганскому эмиру «передать Мазари-Шариф англичанам» и «предоставить им право содержать там гарнизон» для контроля северной границы Афганистана [6, л. 14]. Российские представители в Великобритании - посол А.К. Бенкендорф и военный агент генерал-майор Н.С. Ермолов сообщали в Петербург «о мероприятиях Англии по усилению и реорганизации афганской армии», а также о планах использования войск эмира для обороны индийских границ [6, л.л. 55, 98-101].
Интересно, что «копии и извлечения» из записок, направленных Дж. Керзоном и Г. Китченером лондонскому кабинету практически сразу «негласным путем» стали известны начальнику Главного управления Генерального штаба русской армии генерал-лейтенанту Ф.Ф. Палицыну. Знакомство с этими документами не оставило у него никакого сомнения в том, что пребывание миссии Л. Дэна в Кабуле «имеет... целью настроить Афганистан против России, дабы тем обезопасить границы Индии» [7]. Очень точно высказался о военно-политических планах Англии в отношении Афганистана консул Германии в Калькутте К. Квадт. В письме на имя канцлера Б. фон Бюлова 26 октября 1904 г. он указал: «Главная цель миссии сводится к тому, чтобы побудить эмира осуществить под руководством британских советников такие мероприятия военного характера, которые сделали бы невозможным продвижение русских через Афганистан» [8, р. 185].
Непосредственно накануне прибытия британской дипломатической миссии эмир приказал осуществить ряд мероприятий с целью противодействия растущей внешней угрозе. Во все крупные афганские города были направлены религиозные проповедники. Они должны были внушать населению мысль, «что Афганистан со всех сторон окружен неверными», и «что, в случае их вторжения, каждому афганцу лучше умереть, чем видеть свою землю в руках врагов» [6, л. 34]. По указаниям Хабибуллы-хана производились новые наборы в армию и усиливались войсками крепостные гарнизоны на русской и индийской границах. Эмиссары из Кабула активизировали контакты с пуштунскими лидерами в полосе племен. Афридиям, в частности, были организованы поставки оружия и боеприпасов, что позволило им в октябре-ноябре 1904 г. организовать серию нападений на гарнизоны колониальных войск в районе Пешавара и в долине реки Куррам. Раздражение англо-индийских властей политикой эмира быстро нарастало.
В этих условиях 12 декабря 1904 г. миссия Л. Дэна прибыла в Кабул. Хабибулла-хан принял английских дипломатов два дня спустя, а 15 декабря начались переговоры. Представитель вице-короля Индии рассчитывал склонить эмира к возобновлению действия англо-афганского договора 1880 г., но «с учетом некоторых изменений и дополнений» [1, р. 171]. Иными словами, он добивался пересмотра условия соглашения, подписанного с прежним эмиром - Абдуррахман-ханом, руководствуясь положениями Меморандума лондонского кабинета министров. Кроме того, англо-индийское правительство обозначило Л. Дэну задачу урегулировать вопрос о характере и содержании прямых русско-афганских контактов. Британские власти к тому моменту уже неоднократно сталкивались с принципиальным отказом России ограничить свои отношения с Афганистаном исключительно местными вопросами неполитического характера. Поэтому им представлялось необходимым, чтобы кабульский правитель лично согласился с предложенной ими схемой ограничений для русских и афганских чинов на границе. Таким образом, полагали англичане, их позиция «на переговорах с Россией усилится, и последняя... откажется от требования установить прочные отношения с Афганистаном» [3, р. 50].
В ходе первой же официальной беседы с эмиром Л. Дэн изложил часть предложений британской стороны. Прозвучало известное заявление, что в случае столкновения один на один с Россией афганские войска неминуемо будут разгромлены. Поэтому Великобритания готова взять на себя обязательство оказать армии эмира «действенную помощь в тот момент и таким способом, который представится наиболее подходящим» [3, р. 50-51]. Данная формулировка не устроила Хабибуллу-хана, так как оставляла за англо-индийским правительством право вводить части своей армии на территорию Афганистана в случае любого обострения ситуации на границе с Россией. Однако эмир не стал спорить с Л. Дэном, заявив, что сформулирует свою позицию в письменном виде и вручит соответствующий документ британскому дипломату спустя несколько дней.
20 декабря ответ афганского правителя был представлен руководителю английской делегации. Хабибулла-хан отказался признать справедливость слов Л. Дэна о недостаточности у Афганистана собственных сил для успешного противодействия России. В поддержку правоты своих слов он выдвинул тот аргумент, что десятки миллионов мусульман, проживающих в Средней Азии и на Кавказе, в случае провозглашения «джихада» (священной войны) поддержат афганцев и будут наносить удары по русским войскам с тыла. На предложение английской стороны оказать ему «действенную» военную помощь в борьбе с возможной агрессией со стороны царской России, эмир ответил, что просит помочь не войсками, а исключительно деньгами и оружием. Что касается вопроса о привлечении англо-индийских офицеров на службу в афганскую армию в качестве военных советников, Хабибулла-хан написал, что считает его далеко не основным, и поэтому согласен обсуждать лишь после одобрения Л. Дэном своих главных предложений:
1. Признать, что англо-афганские соглашения 1880 и 1893 гг. являются, не личными, а межгосударственными, и не требовать их пересмотра.
2. Подготовить и осуществить совместное нападение на Россию, дабы положить конец ее растущей угрозе [9], [10].
Заявление эмира было с раздражением встречно англо-индийской администрацией. С одной стороны, оно звучало вразрез ее инициативам, а, с другой, стало результатом излишней сговорчивости британских дипломатов на переговорах. Дж. Керзон, вновь занявший пост вице-короля, посчитал, что Л. Дэн допустил серьезную тактическую ошибку, изначально обратившись лишь к обсуждению проблемы оказания английской военной помощи Афганистану, что позволило его правителю продемонстрировать свою прежнюю твердость в вопросах о присутствии британских войск на афганской территории и о характере ранее подписанных соглашений. Вице-король высказал свое разочарование и принятым на переговорах способом обмена мнениями в виде представления меморандумов. Это, по его мнению, позволило афганской стороне «пересматривать свою позицию в зависимости от обстоятельств» и «уводить дискуссию в желаемом направлении» [3, р. 53].
Л. Дэн, находясь в Кабуле, решительно отверг все высказанные эмиром предложения, заявив, что не уполномочен планировать ведение военных действий против России. Кроме того, он не смог представить и интересующую эмира информацию относительно обещанной Афганистану помощи, заявив лишь, что Англия будет полностью следовать взятым на себя
обязательствам. Британский дипломат предложил Хабибулле-хану подписать двустороннее соглашение и закончить переговоры. Однако эмир попросил прежде ознакомить его с проектом всего документа, а не отдельными частями, объяснив, что так можно значительно ускорить процедуру его рассмотрения [3, р. 53-54].
22 декабря Л. Дэн передал эмиру уточненный вариант текста договора, а уже 26-го ознакомился с ответным меморандумом афганской стороны. Хабибулла-хан заявил в нем, что согласился принять английскую дипломатическую миссию в Кабуле только потому, что вице-король Индии убедил его заняться обсуждением мероприятий, непосредственно связанных с подготовкой к отражению возможного удара со стороны России. Следовательно, продолжил эмир, британский представитель должен заниматься только этим вопросом и не добиваться пересмотра ранее заключенных соглашений. Афганский правитель вновь утверждал, что договоры с Англией, подписанные ранее Абдуррахман-ханом, не нуждаются в подтверждении, и что он, Хабибулла-хан, будет целиком следовать обязательствам, взятым на себя его отцом.
В ответ Л. Дэн объяснил эмиру, что тот ошибочно определил цель появления британской делегации в Кабуле, а также напомнил, что английские власти рассматривают некогда подписанные соглашения персональными, а не межгосударственными, и выступают решительно против попыток иной интерпретации. В то же время глава англо-индийской дипломатии пошел на значительную уступку эмиру, признав, что вице-король Индии готов продолжить регулярные выплаты ему ежегодных субсидий, а также всей денежной задолженности, которая накопилась с октября 1901 по октябрь 1904 гг., при условии заключения договора, аналогичного тем, что были подписаны с Абдуррахман-ханом [5, р. 153]. Сделанное Л. Дэном заявление не было выражением только его собственного мнения или спонтанным тактическим решением. В данном случае он основывался на точке зрения вице-короля, полагавшего, что позиция, занятая эмиром на переговорах, стала результатом ложного понимания им условий, предложенных британской стороной. Дж. Керзон очень надеялся, что Хабибулла-хан, услышав о ее готовности пойти на дополнительные уступки, в итоге, смягчит свою позицию. Однако и эти расчеты не оправдались. Правитель Афганистана вовсе не стремился ставить подпись под договором, который бы серьезно ограничивал его самостоятельность.
1 января 1905 г. эмир вручил Л. Дэну собственный разработанный проект двустороннего соглашения. В содержательном плане он был полностью выдержан в духе обязательств Абдуррахман-хана, а также включал четкую и понятную, характеристику условий дальнейшего взаимодействия между Афганистаном и Великобританией в военных вопросах. Хабибулла-хан, в частности, предложил:
1. Специально определить порядок предоставления британской военной помощи и согласовать конкретный перечень поставляемых образцов вооружения.
2. Договориться о строительстве железной дороги по территории Афганистана в направлении персидской границы при условии дальнейшего ее перехода под афганскую юрисдикцию.
3. Построить с помощью английских военных инженеров и на средства британской стороны новые крепостные сооружения в районе Герата.
4. На тех же условиях подготовить систему укреплений в провинции Фарах, вблизи афгано-персидской границы.
5. Спланировать взаимодействие англо-индийских и афганских войск на случай войны против России. Эмир, в частности, предложил схему, по которой его армия самостоятельно встречает и сдерживает неприятеля до его выхода в район Хост - Калат - Газни. Английские части сосредотачиваются вдоль границы по линии Чафаи - Нушки и готовятся наступать из Чамана на Кандагар. В дальнейшем афганские регулярные войска совместно с пуштунскими ополченцами прочно удерживают горные проходы на индийской границе, а англичане действуют в южных и восточных провинциях Афганистана [3, р.55-56].
Другими словами, участие англо-индийских войск в боевых действиях против России непосредственно на афганской территории, чего так упорно добивались Дж. Керзон, Г. Китченер и другие руководители калькуттской администрации, планами эмира предусматривалось только в случае поражения его войск на границе и оставления ими северных и центральных районов страны. Хабибулла-хан остался верен своей позиции и стремился использовать английские
инициативы с максимальной выгодой. Это касалось ежегодного получения денежной субсидии, закупок оружия, строительства фортификационных сооружений и новых железных дорог.
5 января на встрече с Л. Дэном эмир заявил, что выраженная им позиция является окончательной и включает в себя «самый широкий перечень возможных для афганского правительства уступок» [2, р. 257]. Он отказался обсуждать какие-либо вопросы развития двусторонних отношений до принятия его предложений. В ответ англо-индийские власти решили отозвать свою дипломатическую миссию из Кабула. Дж. Керзон был раздосадован не только конкретикой проекта соглашения, предложенного эмиром, но и самой формой его представления. Вице-король усмотрел в действиях этого восточного правителя желание всеми силами обозначить собственную независимость и продемонстрировать решимость до конца противостоять нажиму столь могущественной державы как Британия [2, р. 258]. Лондонское правительство, однако, отклонило предложение руководителя англо-индийской колониальной администрации. Министр по делам Индии вместо разрыва с Афганистаном выступил за то, чтобы снова «пойти на разумные уступки» эмиру по вопросе закупок оружия и продолжить переговоры [3, р. 58]. Он и другие министры, ответственные за афганское направление внешней политики Великобритании, всерьез допускали, что в случае провала миссии Л. Дэна в Кабуле, Хабибулла-хан вынужденно будет искать поддержку российских властей.
Тревожные настроения министров британского кабинета относительно возможности вмешательства России в афганские дела отчасти были обоснованы. Царские власти в Туркестане не оставляли попыток наладить прямые отношения с чинами афганской пограничной администрации и даже с эмиром Афганистана. И, если ранее такие попытки не увенчались успехом, то теперь, в условиях нараставшего политического давления со стороны Англии, российские дипломаты и военные всерьез рассчитывали, что Хабибулла-хан оставит свое недоверие и подозрительность в отношении намерений России и пойдет навстречу ее предложениям. Так, в начале ноября 1904 г. разведчик, находившийся на связи с политическим агентом России в Бухаре Я.Я. Лютшем (в архивных документах он упоминается под инициалами М.Н.М.) написал по поручению своего куратора письмо некоему мулле Рахимдад-хану, который был вхож в окружение Хабибуллы-хана, чтобы «он дал совет или непосредственно самому эмиру, или через одного из его приближенных, послать тайного курьера в Бухару для переговоров о союзе с Россией» [6, л. 18]. Сама инициатива представляется спонтанной, а высказанное предложение излишне прямолинейным и лишенным как восточного изящества, так и элементарного профессионализма. Позиция Хабибуллы-хана, вопреки ожиданиям российских властей, не изменилась. Эмир пока не желал всерьез развивать отношения ни с кем из своих соседей.
Вынужденная пауза в ходе переговоров закончилась в последних числах января. Стороны вернулись к обсуждению обозначенных ранее вопросов. Однако, по оценке зарубежных исследователей, эмир к тому времени уже получил информацию от своих источников, близких к индийским правительственным кругам, о имевшихся расхождениях в оценке перспектив переговорного процесса между британским кабинетом, с одной стороны, и вице-королем Индии, с другой, и решил использовать обозначившиеся противоречия в интересах Афганистана [4, р. 246]. 31 января 1905 г. на встрече с Л. Дэном он объявил, что отказывается от широкого перечня сделанных ранее предложений, касающихся развития англо-афганского взаимодействия в военной сфере. Тем самым, Хабибулла-хан еще более ограничил повестку дня переговоров. Британскому представителю стало понятно, что, поскольку покинуть Кабул и, тем самым, нарушить новые правительственные инструкции, он не вправе, ему остается только принять основные условия эмира - простое подтверждение прежних соглашений, выплата ежегодной субсидии и гарантированный импорт оружия в Афганистан.
Хабибулла-хан, со своей стороны, шел на минимальный риск. Британский кабинет предварительно склонялся к принятию его предложений. Министр по делам Индии 3 февраля телеграфировал Дж. Керзону о своем решении уступить требованиям эмира [4, р. 166]. Вице-король упорствовал, заявляя, что «это будет сдача... позиций по каждому пункту» [11, р. 246]. Его точка зрения рассматривалась на заседании английского правительства 15 февраля, но, в итоге, была отклонена. Об остроте момента и желании прийти к верному решению свидетельствует тот факт, что министры собирались дважды в один день и, оценив ситуацию с разных сторон, пришли к заключению, что соглашение с кабульским правителем следует подписать как можно скорее на
заявленных им условиях. Готовность эмира соблюдать обязательства, взятые отцом, и проводить внешнюю политику под контролем англо-индийских властей признана была при сложившихся обстоятельствах достаточной. Из поступивших затем Дж. Керзону разъяснений от В. Бродрика следовало, что кабинет принял итоговое решение еще и из опасений, что Хабибулла-хан в случае отказа и дальнейшего нажима на него, «может вызвать серьезные осложнения на границе или обратиться за помощью к России» [4, р. 169].
Эмир действительно попытался на заключительной стадии переговоров с Л. Дэном использовать в своих интересах прежние инициативы российской стороны по налаживанию двусторонних отношений. В конце февраля и начале марта 1905 г. через наиб-уль-хукумэ (губернатора) провинции Мазари-Шариф Абдулла-хана он направил два письма на имя начальника российского гарнизона в Термезе генерал-майора Грека. С их содержанием были немедленно ознакомлены командующий Туркестанским военным округом генерал-лейтенант И. Субботич и министр иностранных дел В.Н. Ламздорф. Военные власти с излишним оптимизмом оценили факт обращения к России от имени эмира руководителя одной из афганских пограничных провинций, глава МИД оказался более сдержан в оценках. Из анализа содержания посланий Абдуллы-хана становится понятно, что автор, прежде всего, имел целью выяснить позицию России по ряду важных проблем, касавшихся отношений с Афганистаном, интересовался, на какую конкретно помощь может рассчитывать эмир в случае разрыва отношений с Англией, и в каком направлении могли бы развиваться дальнейшие российско-афганские контакты [12, л. 340]. Определенных шагов или хотя бы планов по двустороннему сближению по-прежнему не инициировалось. Очевидно, Хабибулла-хан склонен был в случае необходимости использовать предшествующие попытки царских властей добиться восстановления прямых отношений с кабульским правительством для того, чтобы противостоять давлению Великобритании, стремившейся полностью вовлечь Афганистан в сферу своих интересов.
16 февраля 1905 г. вице-король получил от министра иностранных дел распоряжение проинструктировать руководителя дипломатической миссии в Кабуле относительно новой линии поведения на переговорах. Л. Дэн был уполномочен принять условия эмира и подписать соглашение с Афганистаном. Однако, в нарушение поступивших указаний, Дж. Керзон не довел до своего дипломатического представителя информацию о новых решениях кабинета. Более того, он направил Г. Ленсдауну телеграмму с просьбой пересмотреть их. Даже после принятого на уровне правительства решения точка зрения вице-короля не изменилась. Он настоятельно советовал отозвать Л. Дэна и не подписывать договор на условиях Хабибуллы-хана [2, р. 258]. Премьер-министр А. Бальфур, Г. Ленсдаун и В. Бродрик не отказались от принятых кабинетом установок. В итоге Дж. Керзону была адресована телеграмма с категорическим требованием ограничиться внесением в тест соглашения двух основных условий англо-афганского взаимодействия, предложенных эмиром. «Дэн... не должен добиваться ничего, кроме возможности контролировать внешнюю политику [Кабула - авт.] и гарантий, что оружие не будет передаваться пограничным племенам», - говорилось в совместном послании министров [11, р. 245]. Вице-королю ничего не оставалось, кроме как выполнить полученные указания. Однако свой личный критический настрой в отношении действий эмира и политики Англии в афганском вопросе он не изменил ни в ходе заключительной стадии переговоров, ни после их завершения.
14 марта глава британской дипломатической миссии уведомил Хабибуллу-хана о готовности принять все его условия и подписать предложенный проект договора. Неожиданно обозначилось новое препятствие. Эмир, очевидно, исходя из того, что английский представитель уже пошел на определенный компромисс, попытался добиться с его стороны очередных уступок, предложив включить в текст уже готового к подписанию документа специальный пункт о том, что все достигнутые договоренности будут рассматриваться сторонами как межгосударственные, а не персональные. Однако Л. Дэн с такой формулировкой не согласился, и в итоге Хабибулла-хан снял свое предложение.
21 марта 1905 г. соглашения было подписано на принятых условиях. В нем подтверждались все англо-афганские договоры, заключенные в правление Абдуррахман-хана, сохранялся британский контроль за внешней политикой эмира, английская сторона обязывалась не вмешиваться во внутренние дела Афганистана и помогать ему в борьбе против любой неспровоцированной агрессии. Хабибулле-хану предоставлялось право на получение ежегодной
денежной субсидии от англо-индийского правительства и неограниченный импорт вооружений, он был титулован как «независимый король Афганистана и подчиненных ему владений». Статус постоянного представителя вице-короля в Кабуле повысился: ему разрешалось теперь присутствовать на дурбарах наравне с афганскими чиновниками высокого ранга. В контактах с пограничными племенами пуштунов эмир обязался «следовать принципам своего отца» [13, р. 280].
Дж. Керзон, получив сведения о подписании договора, резко осудил действия Л. Дэна и решения британского кабинета министров. Он открыто критиковал правительство за слабость его позиции и уступки, сделанные эмиру, в результате чего последний решился «диктовать... свои условия» [11, р. 246]. Негативная оценка результатов деятельности английской дипломатической миссии в Кабуле прозвучала не только из уст вице-короля. 20 мая 1905 г. на заседании Палаты лордов британского парламента известный политик - консерватор, а в недавнем прошлом сотрудник Форин - офиса, Томас Лег, второй барон Ньютон произнес речь, в которой выразил разочарование по поводу того, что Англия не смогла склонить эмира к новым уступкам. «Нам следовало бы получить разрешение на отправку... офицеров в Афганистан для организации афганской армии, установить телеграфное сообщение с важными центрами Афганистана, продолжить. железные дороги к его стратегическим пунктам», - заявил оратор [14, Col.556].
Британское правительство не опубликовало в печати и не сделало достоянием общественности ни одного документа о подробностях переговоров в Кабуле. Официально прозвучало лишь одно лаконичное сообщение для депутатов палаты общин, что «итоговым результатом миссии стало заключение трактата, подтверждающего существовавшие при Абдуррахман-хане договоры» [14, Col.619]. Л. Дэн, вернувшись в Индию, дал несколько коротких интервью для газеты «Таймс» и новостного агентства «Рейтер», в которых также уклонился от освещения каких-либо деталей относительно остроты полемики, имевшей место на переговорах. Он решительно опровергал информацию о требованиях, якобы предъявленных Хабибулле-хану и отвергнутых им, а длительность процесса переговоров пытался объяснить частым ухудшением погоды в афганской столице и болезненным состоянием эмира [15, с. 99].
Министры британского кабинета и представители англо-индийской колониальной администрации, заняв подобную позицию, несомненно, рассчитывали скрыть подлинные результаты кабульских переговоров. Однако наиболее заинтересованной стороне о них стало известно в считанные недели. Российские власти, очень внимательно отслеживавшие ситуацию в Афганистане, пришли в целом к верному пониманию итогов длительных дипломатических дискуссий между Л. Дэном и правителем этого азиатского государства. 27 мая 1905 г. Я.Я. Лютш, докладывая начальнику I-го департамента МИД Н.Г. Гартвигу полученную им из различных источников информацию о ходе англо-афганских переговоров в Кабуле и конкретных условиях подписанного там договора, сделал следующий вывод: «Индийское правительство встретило в лице нынешнего эмира... далеко не столь слабого, нерешительного и неуверенного в своей силе человека, как его характеризовали индийские газеты. и было вынуждено согласиться на разные уступки Хабибулле-Хану, не допускавшиеся во все время правления Абдуррахман-Хана» [6, л.л. 125-126].
Таким образом, англо-афганский договор 1905 г. можно рассматривать как важный успех внешней политики эмира. Его подписание свидетельствовало о провале планов Великобритании по расширению здесь своего присутствия, а впоследствии и полному подчинению Афганистана. Включение в текст соглашения термина «независимый» применительно к характеристике позиции афганского правителя, не означало принципиального изменения точки зрения английских властей по вопросу о подлинной самостоятельности Афганистана, однако, в то же время, свидетельствовало о фактическом принятии ими уникальной роли и осознании специфического статуса афганского государства в его отношениях с Великобританией. Выстраивание внешне дружественных отношений с Кабулом во избежание угрозы британским интересам отныне становилось одной из основных задачей английской политики на Среднем Востоке.
Литература и источники
1. Singhal D.P. Indna and Afghanistan. 1876-1907. A Study in Diplomatic Relations. - Queensland: University of Queensland Press, 1963.
2. BilgramiA. Afghanistan and British India. 1793-1907. A Study in Foreign Relations. - New Delhi: Sterling Publishers, 1972.
3. Adamec L.W. Afghanistan. 1900-1923. A Diplomatic History. - Los Angeles: University of California Press, 1965.
4. Dilks D. Curzon in India. - L.: Hart-Davis, 1970. - Vol. 2.
5. TripathiD.P. Indo-Afghan relations. 1882-1907. - New Delhi: Kumar Bros., 1973.
6. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф.147. Среднеазиатский стол. Оп.485. Д.746.
7. Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом (СКССТВО). - Ташкент: Штаб Туркестанского военного округа, 1904. - Вып.59.
8. German Diplomatic Documents.1871-1914. - Vol. 3. - N.Y.-L.: Barnes & Noble, 1969.
9. МендельсонВ.И. Англо-русские противоречия в Афганистане в начале ХХ в. // Исторические записки. - Т.83. - М.: Наука», 1969. - С.244-258.
10. Остриков П.И. Британская агрессия в Афганистане в начале ХХ века // Ученые записки Курского государственного педагогического института. - Т.60. - Курск: Б. и., 1969. - С.144-161.
11. GopalS. British Policy in India. 1858-1907. - Cambridge: Cambridge University Press, 1965.
12. АВПРИ. Ф.147. Среднеазиатский стол. Оп. 486. Д.231.
13. Хрестоматия по истории международных отношений. Вып.2. Африка и Передняя Азия. - М.: Высшая школа, 1973.
14. The Parliamentary Debates (Authorized Edition), Fourth Series. Sixth Session of the Twenty - Seven Parliament of the Great Britain and Ireland. - L.: Wyman and Sons Limited, 1905. - Vol.147.
15. Из протоколов Комиссии по изучению Афганистана и Индии за 1905 год // Народы Азии и Африки. - 1989. - №3.
References and Sources
1. Singhal D.P. Indna and Afghanistan. 1876-1907. A Study in Diplomatic Relations. - Queensland: University of Queensland Press, 1963.
2. Bilgrami A. Afghanistan and British India. 1793-1907. A Study in Foreign Relations. - New Delhi: Sterling Publishers, 1972.
3. Adamec L.W. Afghanistan. 1900-1923. A Diplomatic History. - Los Angeles: University of California Press, 1965.
4. Dilks D. Curzon in India. - L.: Hart-Davis, 1970. - Vol. 2.
5. Tripathi D.P. Indo-Afghan relations. 1882-1907. - New Delhi: Kumar Bros., 1973.
6. Arhiv vneshnej politiki Rossijskoj imperii (AVPRI). F.147. Sredneaziatskij stol. Op.485. D.746.
7. Svedeniya, kasayushchiesya stran, sopredel'nyh s Turkestanskim voennym okrugom (SKSSTVO). - Tashkent: SHtab Turkestanskogo voennogo okruga, 1904. - Vyp.59.
8. German Diplomatic Documents.1871-1914. - Vol. 3. - N.Y.-L.: Barnes & Noble, 1969.
9. Mendel'son V.I. Anglo-russkie protivorechiya v Afganistane v nachale HKH v. // Istoricheskie zapiski. - T.83. - M.: Nauka», 1969. - S.244-258.
10. Ostrikov P.I. Britanskaya agressiya v Afganistane v nachale HKH veka // Uchenye zapiski Kurskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo instituta. - T.60. - Kursk: B. i., 1969. - S.144-161.
11. Gopal S. British Policy in India. 1858-1907. - Cambridge: Cambridge University Press, 1965.
12. AVPRI. F.147. Sredneaziatskij stol. Op. 486. D.231.
13. Hrestomatiya po istorii mezhdunarodnyh otnoshenij. Vyp.2. Afrika i Perednyaya Aziya. - M.: Vysshaya shkola, 1973.
14. The Parliamentary Debates (Authorized Edition), Fourth Series. Sixth Session of the Twenty - Seven Parliament of the Great Britain and Ireland. -L.: Wyman and Sons Limited, 1905. - Vol.147.
15. Iz protokolov Komissii po izucheniyu Afganistana i Indii za 1905 god // Narody Azii i Afriki. - 1989. - N°3.
СИМОНОВ КОНСТАНТИН ВИКТОРОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин, русского и иностранных языков Воронежского государственного института физической культуры (ksimonov76@mail.ru) SIMONOV, KONSTANTIN V. - Ph.D. in History, Associate Professor of the Department of Humanities, Russian and Foreign Languages, Voronezh State Institute of Physical Culture (ksimonov76@mail.ru).
УДК 94(47).08:339.175 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-4-32-39
РОГАТКО С. А.
ТОРГОВЛЯ И ПЕРЕРАБОТКА НА МЯСНОМ РЫНКЕ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
Ключевые слова: история торговли, мясной рынок, скотопромышленность, потребление мяса, городские бойни, мясные лавки, колбасные заведения, мясная биржа, военная комиссия, ценовая такса.
В статье осуществлен анализ эволюции мясного рынка и снабжения всеми видами убойного сырья Санкт-Петербурга во второй половине XIX - начале XX вв. Дан сравнительный анализ потребления мясных продуктов в Петербурге на фоне главнейших европейских городах. Выявлены главные аспекты развития отрасли и факторы, влиявшие на торговую и перерабатывающую деятельность всех скотопромышленных звеньев. Осуществлен анализ специфики регулирования городскими властями скотопригонного, убойного, торгового и перерабатывающего частного предпринимательства. Показаны общественные механизмы социального и санитарного контроля за качеством и количеством мясных товаров, предназначенных для городского населения. Вскрыты основные факторы, влиявшие на ценообразование и главные причины неуклонного роста цен на мясные товары в дореволюционном Петербурге, а также в военное время.
ROGATKO, S.A.
TRADE AND PROCESSING IN THE MEAT MARKET OF ST. PETERSBURG IN THE SECOND HALF OF THE XIX - BEGINNING XX CENTURIES
Key words: history of trade, meat market, livestock industry, meat consumption, urban slaughterhouses, butcher shops, sausage establishments, meat exchange, military commission, price rate.
The article analyzes the evolution of the meat market and the supply of all types of slaughter raw materials to St. Petersburg in the second half of the XIX - beginning XX centuries. A comparative analysis of the consumption of meat products in St. Petersburg against the background of the main European cities is given. The main aspects of the development of the industry and the factors that influenced the trade and processing activities of all cattle-industrial links are identified. The analysis of the specifics of regulation by the city authorities of livestock, slaughter, trade and processing private entrepreneurship is carried out. The public mechanisms of social and
