CC BY
114
Природные ресурсы роста
Локомотивом новой индустриализации в России должны стать природные ресурсы. При этом отношения с высокотехнологичными странами можно строить по схеме «нефть в обмен на технологии», а с развивающимися государствами — импортерами ресурсов — «нефть в обмен на рынки сбыта».
Длинная очередь к торговому ларьку
В России в последние годы ведутся интенсивные дискуссии о целях и характере модернизации экономики с неизменным акцентом на отходе от ресурсоориентированного роста и скорейшем переходе к наукоемкому экономическому развитию. Реальные расчеты показывают, однако, что по относительному значению обрабатывающей промышленности в экономическом развитии наша страна не является явным аутсайдером среди мировых лидеров. Доля обрабатывающей промышленности в ВВП страны (14,1%) выше, чем в Австралии (9,8%) и Норвегии (10,7%), и ненамного уступает даже США (15,4%; табл. 1).
Роль добывающей промышленности в нашей экономике по сравнению с другими крупными странами тоже не является гипертрофированной (5,7%). По этому показателю Россия находится на уровне Китая (5,6%), Канады (5,2%), существенно уступая ведущим «горнодобывающим» странам — Австралии (7,6%) и Норвегии (8,8%).
А вот явно гипертрофированной в России является сфера розничной и оптовой торговли.
Ее доля в ВВП страны составляет почти 30%. Это выше, чем у любой крупной развитой и развивающейся страны, включая наиболее «постиндустриальные» США. Еще в 1990-х годах Григорий Явлинский сравнивал российскую экономику с длинной очередью к торговому ларьку, где те, кто уже приобрел товар, перепродавали его тем, кто находился в конце очереди. Похоже, что с тех пор мало что изменилось.
Финансовый сектор и особенно сегмент социальных услуг, включая здравоохранение и образование, — наиболее отсталые в российской экономике. Ниже по социальному уровню стоит только Южная Африка (3,4%). Даже в Индии (7,4%) удельный вес социального сектора в ВВП выше, чем в России (6,5%), не говоря уж о Бразилии (11,6%) и развитых странах. А наиболее высокой эта доля является у Китая (15,3%) — выше, чем в развитых странах. Более того, если в других странах удельный вес социального сектора в ВВП возрастает, то в России — сокращается: за 2002-2008 годы он снизился с 8 до 6%.
Что касается отраслей, то здесь, действительно, локомотивом экономического роста в последние годы выступала топливная промышленность (прежде всего, нефтегазодобы-
рф: сектор соцуслуг — наиболее отсталый
Табл. 1. Структура экономики ряда стран мира в постоянных ценах, % к ВВП
страна обрабатывающая промышленность добывающая промышленность торговля финансовый сектор здравоохранение, образование, соцуслуги прочие*
Норвегия 10,7 8,8 17,2 18,4 13,6 31,3
Австралия 9,8 7,6 12,8 29,5 14,4 26,1
США 15,4 0,9 16,8 33,2 14,6 19,1
Индия 14,5 1,8 14,7 13,7 7,4 47,1
Канада 15 5,2 14,6 26,5 13,9 24,8
Бразилия 15,1 2,1 18,7 16,3 11,6 36,2
ЮАР 15,9 5 13,8 22 3,4 39,1
Китай 32,8 5,6 9,4 9,5 15,3 27,4
Россия 14,1 5,7 27 16,7 6,5 30
* Коммунальное хозяйство, транспорт, связь, госуслуги и т.п.
Источник: рассчитано по: Statistical Yearbook: Fifty-Third Issue, October 2009, New York 2009.
владимир кондратьев,
д.э.н., профессор, руководитель Центра промышленных и инвестиционных исследований ИМЭМО РАН
вающая), доля которой за 1990-2008 годы выросла в общих объемах промышленных инвестиций с 34 до 48%. Но такой тренд не является принципиально новым. Эта тенденция сформировалась еще в советские времена: за 1970-1990 годы удельный вес топливных отраслей в промышленных инвестициях вырос более заметно — с 17 до 35%.г
Россия по ряду воспроизводственных характеристик похожа на некоторые развитые страны с «продвинутой» сырьевой (добывающей) промышленностью. Например, соотношение норм сбережения и накопления в России (36 и 18% соответственно) почти такое же, как у Норвегии (36 и 19%). По структуре промышленных инвестиций в основной капитал Россия практически копирует Норвегию. Соотношение добывающей, обрабатывающей промышленности и электроэнергетики у нас — 52, 38 и 10%, а в Норвегии — 54, 38 и 8%. По отраслевой структуре накопленного основного капитала Россия напоминает США: у нас доля добывающей, обрабатывающей промышленности и электроэнергетики — 20, 55 и 24%, в США — 20, 48 и 32%.
Не все страны подвержены «ресурсному проклятию»
На первый взгляд, наличие обильных минерально-сырьевых ресурсов является несомненным фактором глобальной конкурентоспособности. Однако на самом деле этот тезис не является неоспоримым для всех стран. Более того, во многих развивающихся государствах обилие природных ресурсов негативно коррелирует с темпами экономического роста и жизненными стандартами2 и одновременно имеет положительную корреляцию с неравенством доходов.3 Эта негативная связь между богатством природными ресурсами и экономическим ростом получила в ряде работ название «ресурсное проклятие».
Однако далеко не все страны подвержены «ресурсному проклятию». Например, Ботсвана, Индонезия, Норвегия, Австралия и Канада демонстрируют стабильные и высокие темпы экономического роста и социального развития. Богатая нефтью Норвегия находится в верхней части индекса человеческого развития ООН. Так, 30 лет назад Индонезия и Нигерия, две крупные нефтедобывающие страны, имели примерно равный показатель ВНП на душу населения. А к 2008 году доход на душу
PHOTOXPRESS
рованных специалистов, не нашедших своего применения на родине). Достаточно сказать, что доля энергосырьевых ресурсов в экспорте страны достигает 65-70%, а громадные финансовые ресурсы, накопленные государством (свыше $700 млрд — 3 место в мире), не находят своего продуктивного применения на территории России.
Особенно неустойчивым выглядит состояние обрабатывающей промышленности. Модернизация экономики России невозможна без глубоких структурных сдвигов в сторону наукоемких отраслей и производств, в первую очередь в обрабатывающей промышленности, где вес наукоемких отраслей значительно ниже, чем в промышленности США. Более того, за последние 14-15 лет уровень производства в этом секторе хозяйства снизился примерно на 30% от уровня 1991 года. С 1995 по 2006 год доля инвестиций в высокотехнологичные отрасли (машиностроение всех видов и приборостроение) снизилась с 3 до 2,4% от всего объема инвестиций в экономику.
Такое развитие событий можно объяснить низкой рентабельностью в высокотехнологичных обрабатывающих отраслях, которая примерно в два раза меньше средней по экономике и в три-четыре раза ниже, чем в металлургии и добыче топливно-энергетических ресурсов (8% к 14-15% и 23-34%). А повышение цен на исходные ресурсы до мирового уровня фактически подрывает ценовой фактор конкурентоспособности российской обрабатывающей промышленности, что чревато ее
населения в Нигерии составлял лишь 30% от индонезийского.4 Еще в 1993 году Мировой банк назвал экономику Индонезии «восточно-азиатским чудом».
Аналогичным образом Ботсвана и Сьерра-Леоне, богатые месторождениями алмазов, 30 лет назад имели примерно равный уровень экономического развития. Однако Ботсвана со времени обнаружения на ее территории месторождений алмазов в 1970-е годы продемонстрировала впечатляющий экономический рост. Эта страна на протяжении 20 лет имела одну из наиболее быстроразвивающихся экономик в мире со среднегодовыми темпами роста около 7%. По оценкам экспертов, 40% этого роста обеспечивалось добычей алмазов.5 При этом стартовые позиции Ботсваны были одними из худших в мире. В Сьерра-Леоне, напротив, ВНП на душу населения снизился с $350 в 1970 году до $150 в 2000-м.
Разный характер развития стран, богатых минерально-сырьевыми ресурсами, доказывает, что природные богатства не являются препятствием для успешного развития или гарантией от экономического коллапса. «Голландская болезнь» и «сырьевое проклятие»
Если основным источником инвестиций для индустриализации России в 1930-е годы стало сельское хозяйство, то теперь эту роль должны выполнить
природные ресурсы.
не есть неизбежное следствие бума сырьевых доходов, что подтверждает опыт Ботсваны, Индонезии и Норвегии. Это скорее результат неправильной экономической политики, в частности финансовой и валютной, а также неэффективного управления поступающими в страну доходами от продажи сырья.
инструменты промышленной политики
Однако многие аспекты развития экономики РФ свидетельствуют о недостаточных положительных сдвигах в качественных параметрах экономического роста. Нам по-прежнему угрожает энергосырьевой крен в специализации хозяйства и превращение России в глобального поставщика энергии, сырья, финансового и человеческого капитала (высококвалифици-
сворачиванием в условиях открытого рынка. В связи с этим инвестклимат в обрабатывающих отраслях России нельзя признать благоприятным.
В изменении структуры экономики в целом и промышленности в частности ключевую роль играет активная промышленная политика модернизации.
В развитых странах эффективность и конкурентоспособность дифференцированного промышленного сектора продолжает играть важную роль в экономическом росте. Что касается развивающихся государств, то эксперты компании McKinsey утверждают, что нет ни одной развивающейся страны в мире, где быстрый экономический рост достигался бы без существенного вклада индустриального сектора.6 Хотя среди некоторых экономистов
Концепция ресурсного национализма подразумевает усиление контроля над природными ресурсами со стороны общества и государства.
и наблюдается стремление найти модель для развивающихся экономик, которая позволила бы им «перепрыгнуть» индустриальную стадию развития, практика не находит подтверждения такой возможности.7
Спектр мер государственного воздействия, направленных на модернизацию отраслей, чрезвычайно широк: от подхода типа «руки прочь», ограниченного созданием только необходимых рыночных институтов, до участия государства в качестве активного игрока на рынке.
В отраслях сферы услуг (прежде всего — локальных) принципиальное значение имеет создание государством общих условий для бизнеса и конкуренции. Анализ, проведенный компанией МсК^еу, свидетельствует, что здесь использование косвенных инструментов государственного регулирования дает эффект примерно через два-три года.8
Роль ДОБЫВАЮЩИХ ОТРАСЛЕЙ РАСТЕТ
Табл. 2. Уровни капитализации ведущих секторов глобальной экономики, 2011 год
СЕКТОР число КОМПАНИЙ РЫНОЧНАЯ КАПИТАЛИЗАЦИЯ, $ МЛРД
Банки 75 4435
Нефть и газ 46 3832
Фармацевтика 20 1431
Компьютерная 19 1318
Горнодобывающая 16 1066
Программное обеспечение 12 1035
Источник:рассчитано по: FT Global500, 2011 Sector Ranks.
Но во всех секторах промышленности — наукоемких, традиционных и ресурсоемких — велика роль государственной политики, направленной на создание благоприятных условий для национальных производителей с помощью торговых барьеров для глобальной конкуренции, на предоставление финансовой поддержки и стимулов для локальных производств или на стимулирование внутреннего спроса с помощью госзакупок и регулирования. Кроме того, государство часто создает госкомпании или финансирует существующий частный бизнес, обеспечивая его выживание и осуществляя реструктуризацию целых отраслей.
Так, даже в США на этапе становления полупроводниковой промышленности важнейшим фактором роста отрасли были госзаказы оборонной и авиакосмической промышленности. Компания Fairchild Semiconductor, предшественница корпорации Intel, получала 80% своих доходов в 1950-е годы от государственных контрактов.9
Одно из важных направлений повышения конкурентоспособности обрабатывающих производств — оптимизация их размещения на территории страны. В России оно характеризуется неравномерностью и чрезмерной концентрацией в столичных регионах, особенно в традиционных индустриальных центрах Поволжья, Урала, Сибири, Северо-Запада. Эта группа регионов лидирует по выпуску продукции обрабатывающей промышленности (около 25% общероссийского), но значительно уступает не только столичным, но и сырьевым регионам по доле в суммарном ВРП, экспорте и притоке ПИИ (1,4%).
Для решения поставленной задачи целесообразно осуществить сдвиг в размещении мощностей обрабатывающих производств в пользу потенциально инновационных регионов, располагающих достаточно развитым промышленным потенциалом (Нижегородская, Новосибирская, Томская области и др.). Этому могло бы способствовать расширение привлечения ПИИ путем увеличения числа промышленно-производственных и технико-внедренческих ОЭЗ, создаваемых на территории индустриальных и инновационных регионов, с приданием их деятельности экспортной ориентации. Необходимо содействовать формированию в этих регионах территориальных кластеров обрабатывающих производств как очагов роста и инноваций, центров гравитации для отечественного и зарубежного бизнеса, в том числе малого и среднего, особенно венчурного.
Опыт разных стран свидетельствует, что успешное осуществление политики модернизации, экономического роста и повышения конкурентоспособности требует учета специфики функционирования отдельных секторов хозяйства. Кроме того, залогом успеха является высокая степень взаимодействия государства и частного сектора. В свое время правительство Японии объявило полупроводниковую промышленность стратегической отраслью, начав ее поддерживать с 1960-х годов (стимулируя отечественные поставки для японских электронных компаний, инвестируя значительные средства в крупные проекты НИОКР и предоставляя льготное финансирование местным компаниям). К 1980-м отрасль стала второй по значимости после автомобильной в структуре экономики страны.10
В последующие два десятилетия аналогичным путем пошли Южная Корея и Тайвань. В обеих странах конкурентоспособные местные компании формировались при непосредственной долговременной поддержке государства в виде льготного финансирования.
Во всех развитых и крупных развивающихся государствах особое значение придавалось созданию и развитию собственной национальной автомобильной промышленности. Этот процесс осуществлялся разными путями: или допуском транснациональных автомобильных корпораций к созданию локальных мощностей (Мексика, Бразилия, Китай, Южная Африка), или формированием собственных национальных компаний с помощью торговых барьеров и защиты их от международной конкуренции, запрета на ПИИ и импорт иностранных автомобилей (Индия, Малайзия, Южная Корея).
Расширение инфраструктуры, коммерческого и жилищного строительства предъявляли спрос на сталь и соответствующее развитие металлургии. Поэтому многие страны рассматривали эту отрасль в качестве стратегической
и активно участвовали в ее становлении. Обычно государство помогает финансировать создание собственных производственных мощностей, инвестируя в государственные металлургические компании, предоставляет кредиты и займы, земельные участки, налоговые освобождения и переподготовку рабочей силы (Европа, Южная Корея, Бразилия, Индия, Турция и др.). Некоторые страны использовали торговые барьеры для защиты своих производителей (Южная Корея, Индия, Турция).
Южная Корея в 1968-1973 годах в период становления и развития отрасли также старалась обеспечить локальным производителям низкие издержки производства, субсидируя поставки энергии и железнодорожные перевозки, а также ограничивая импорт зарубежной стали в страну. В этот период была основана компания Pohang Iron and Steel Company (POSCO) как государственная монополия, получившая финансовую поддержку и защиту от иностранной конкуренции. Одновременно компании была предоставлена высокая степень автономии для поиска необходимого сырья, капиталов и технологий за рубежом. В результате POSCO стала четвертой по величине металлургической компанией мира.
Особенно быстрое развитие получила в последние годы металлургическая промышленность Китая. В настоящее время эта страна потребляет 40% мирового производства стали. Быстрое развитие крупных производств, широкое использование новых материалов и строительных технологий в сочетании с низкими трудовыми издержками позволили снизить затраты на строительство новых мощностей на 40% ниже уровня западных стран. Правительство Китая активно участвует в процессе реструктуризации отрасли. Оно стимулирует закрытие устаревших заводов и недавно ввело запрет на строительство новых мощностей с целью избежать перепроизводства. Государство активно поощряет развитие более высоких переделов с помощью жестких критериев одобрения новых проектов и инструментов торговой политики. Например, в Китае были введены экспортные налоговые скидки на экспорт продуктов с высокой добавленной стоимостью с одновременным введением повышенных налоговых ставок на экспорт металлургической продукции низших переделов.
Для того чтобы китайским промышленным предприятиям поставляли металл по низким ценам, правительство стремится снизить материальные издержки металлургов (поощряя зарубежные инвестиции китайских госкомпаний в приобретение месторождений природных ресурсов), а также энергетические и логистические издержки, которые в совокупности составляют две трети всех расходов отрасли.
Ресурсный национализм
В условиях глобализации Россия все активнее начинает участвовать в международном разделении труда, у нее появляется возможность ускорить темпы экономического роста. Как известно, иностранные инвестиции рассматривали в России в качестве инструмента решения трех важнейших проблем: как источник финансирования в условиях разрушения системы долгосрочного кредитования со стороны коммерческих банков; в качестве эффективного средства распределения рисков при обеспечении экономического роста по сравнению с иностранными кредитами; и в качестве канала передачи новейших технологий и менеджмента.
В условиях глобализации эффективность иностранных инвестиций в странах с формирующимися рыночными системами часто связывают с темпами и масштабами финансовой либерализации этих стран. Однако применительно к России этот вопрос перерастает в требования энергетической и, в более широком смысле, ресурсной либерализации. С одной стороны, развитые страны обладают колоссальным технологическим потенциалом, с другой — Россия,
чески все иностранные инвестиции приходили в страну не в виде прямых, технологически насыщенных вложений, а в форме займов и кредитов (до 80-85%).
В то же время эти страны стараются получить доступ к российским ресурсам,скептически относясь к мерам России по обеспечению своего ресурсного суверенитета.
Глобализация многими на Западе понимается как дерегулирование условий торговли, в том числе природными ресурсами, а также изъятие определенной части суверенитета у национального государства и общества. В этих условиях в последнее время в мире стала получать все большее распространение концепция ресурсного национализма, подразумевающая усиление контроля над природными ресурсами со стороны общества и государства.11 Ресурсный национализм проявляется в форме более жесткого контроля участия иностранных компаний в разработке природных ресурсов, увеличении роли госсобственности в этой сфере и даже экспроприации и национализации шахт и скважин в случае, если разработка ресурсов не укладывается в оговоренные сроки (принцип Use It or Loose It).12
Далеко не все страны подвержены «ресурсному проклятию». Например, Норвегия демонстрирует стабильные и высокие темпы экономического роста
и социального развития.
особенно в условиях стремительного роста мировых цен, имеет сопоставимый по значению ресурсный потенциал. Казалось бы, в условиях глобализации эти потенциалы должны эквивалентным образом обмениваться. Но на практике этого не происходит. Развитые в технологическом плане страны с большой неохотой идут на экспорт передовых технологий, по крайней мере в Россию. До последнего времени практи-
Последними примерами ресурсного национализма является введение в Австралии 30%-ного налога на уголь и железную руду, в Канаде — повышение налогов на добычу важнейших полезных ископаемых, в Китае — дополнительные налоги на доходы от добычи каменного угля, в Бразилии — налоги на отгрузку железной руды и повышение роялти на добычу других ресурсов, в Индии — налог
на сверхдоходы экспортеров полезных ископаемых. О повышении налогов объявила Перу, ведущий мировой производитель меди, серебра и олова. Активно присоединяются к ресурсному национализму и страны Африки. Здесь возрастает угроза повышения налогов, пересмотра условий ранее заключенных соглашений, более активного участия госкомпаний по мере того, как Африка становится все более важным объектом для глобальной добывающей промышленности. Нигерия, Ливия, Алжир выдвинули новые условия нефтедобывающим компаниям. Некоторые богатые ресурсами страны (Конго и Южная Африка) пересматривают условия лицензионных соглашений. Ботсвана требует от корпорации De Beers переноса в страну производств с более высокой добавленной стоимостью для стимулирования экономического роста страны. В декабре 2011 года Замбия повысила в два раза размер роялти на добычу полезных ископаемых.13
В Индонезии государство активно устанавливает контроль над природными ресурсами. Новый закон, принятый в 2012 году в рамках ресурсного национализма, обязывает иностранные компании в течение 10 лет продать 51% акций индонезийским компаниям. «Мы хотим, чтобы доходы от природных ресурсов страны доставались всем индонезийцам», — заявил министр энергетики и минеральных ресурсов тамрин шиит.14 Индонезия, крупнейшая экономика Юго-Восточной Азии, обладает одними из крупнейших в мире месторождений минеральных ресурсов, включая нефть,
олово, никель, медь и золото. Политическая и экономическая стабильность прошедшего десятилетия позволила Индонезии требовать большего участия страны в распределении богатства природных ресурсов. В 2011 году иностранцы вложили в экономику страны около $20 млрд ПИИ. Из них почти $4 млрд — в добывающую промышленность, что во многом обеспечило рост экономики на уровне 6,5%. К 2014 году Индонезия собирается вообще запретить экспорт природных ресурсов, передачу земельных участков иностранцам и стимулировать перерабатывающие отрасли промышленности.
Даже в Чили, которая считалась долгое время оплотом либеральных экономических реформ, проявляются признаки ресурсного национализма. Так, госкомпания Codelco собирается выкупить 49% акций одного из крупнейших в мире медесодержащих месторождений — жемчужины в короне добывающей корпорации Anglo-American, которая уже вложила в него миллиарды долларов.15 Недавно Аргентина национализировала нефтяную ком-паниюYPF,принадлежавшуюиспанскойRepsol, под тем предлогом, что испанцы недостаточно вкладывают средств в развитие нефтяного сектора страны. В Китае вся добывающая промышленность принадлежит государству. В Индии цены на основной продукт горнодобычи — каменный уголь — регулируются государством. В Бразилии 80% рынка добычи полезных ископаемых контролирует полугосударственная транснациональная корпорация Vale.
С 1995 по 2006 год доля инвестиций в высокотехнологичные отрасли России (машиностроение всех видов и приборостроение) снизилась с 3 до 2,4% от всего объема инвестиций в экономику.
Характерно, что в ответ на эти меры добывающие компании стараются улучшить свой имидж перед государством и демонстрируют готовность активно участвовать в экономическом развитии посредством вложения средств в строительство объектов инфраструктуры, энергетических объектов, участия в социальных и коммунальных проектах, имеющих важнейшее значение для экономического роста, в создании новых рабочих мест и повышении квалификации рабочей силы. Частные компании стараются демонстрировать, что здоровье, безопасность и охрана окружающей среды являются их высшими приоритетами. Эта тенденция затронула не только развивающиеся, но и вполне развитые страны.
Например, в Японии право деятельности в добывающих отраслях, включая инвестиции в их развитие, предоставляют только резидентам — как физическим, так и юридическим лицам. В Австралии для новых инвестиционных проектов в области добывающей промышленности или переработки сырья с инвестициями на сумму в 10 и более миллионов австралийских долларов установлена проверка на соответствие национальным интересам. В Швейцарии разрешение на строительство АЭС, а также концессии на использование гидроэнергии, строительство и эксплуатацию трубопроводов предоставлят только швейцарским гражданам. В Италии право на разведку и разработку месторождений в нефтяном и газовом секторах так же предоставляют национальным операторам или операторам из стран ЕС. Другие страны могут получать такое право, но на условиях взаимности.
В ряде стран Запада требуются разрешения на вложения иностранного капитала в определенные сегменты экономики. В Италии это — автомобильная, судостроительная, сталелитейная и текстильная отрасли. Во Франции — строительство, здравоохранение, гостиничный и ресторанный бизнес, розничная торговля, бытовое обслуживание. В Чехии для получения инвестиционных стимулов иностранный инвестор должен вкладывать капиталы в промышленный сектор. По крайней мере 50% вложений на создание производства нужно направлять на закупку оборудования в соответствии с государственным перечнем, основанным на классификации высокотехнологического оборудования ОЭСР.
Таким образом, эта тенденция имеет глобальный характер и связана с резко возросшей ролью добывающих отраслей и природных ресурсов в экономическом развитии.
Горнодобывающая промышленность, включая нефтегазовую, является ведущей отраслью глобальной экономики. По данным британской газеты Financial Times, этот сектор занимал 1 место в мире по капитализации крупнейших компаний, в том числе сама добывающая (без нефти и газа) — 5 место
среди глобальных отраслей вслед за банковским сектором, нефтегазовой, фармацевтической и компьютерной промышленностью (табл. 2).
Для сравнения: в 2004-м нефтегазовая промышленность по этому показателю уступала не только банковскому сектору, но и фармацевтике, телекоммуникации, а добывающая промышленность вообще занимала 24 место среди глобальных секторов мировой экономики. Ведущие компании этого сегмента за прошедший период значительно укрепили свои позиции на глобальных рынках. Бразильская корпорация Vale в списке 500 крупнейших компаний мира передвинулась со 155 места в 2005 году на 23-е в 2011-м, компания Rio Tinto — со 117-го на 31 место, а BHP Billiton — c 41-го на 6-е. Нефтяные же компании, как известно, возглавляют список глобальных корпораций.
В этих условиях и со стороны России ресурсный суверенитет не должен быть пассивным, как это имеет место в настоящее время. Он должен стать активным, направленным на повышение темпов и качества экономического роста, эффективности экономики. Причем эффективности не отдельных отраслей (например, ТЭКа), а всей экономики, за счет интенсивного импорта новейших технологий. Для этого необходимо договариваться со странами — импортерами энергоресурсов о покупке российскими, в том числе госкомпаниями, зарубежных высокотехнологичных активов в обмен на разрешение покупки российских энергетических активов на паритетных началах. ПИИ необходимо при-
влекать в высокотехнологичные отрасли не для заполнения внутреннего рынка готовой продукцией, а с ориентацией на экспортные рынки, поскольку именно такая продукция отличается высокой добавленной стоимостью и высокотехнологичным наполнением.
Такой ресурсный суверенитет в условиях глобализации должен обеспечивать решение двуединой задачи: в отношениях с высокотехнологичными странами — «нефть в обмен на технологии» (импорт высоких технологий
через покупку соответствующих активов и привлечение прямых инвестиций); с развивающимися странами — импортерами ресурсов — «нефть в обмен на рынки сбыта» (той продукции, которая будет произведена с помощью высоких технологий). Таким образом, если основным источником инвестиций для первичной индустриализации России в 30-е годы прошлого столетия служило сельское хозяйство, то теперь источником новой индустриализации должны стать природные ресурсы.
1 Особенности инвестиционной модели развития России / под ред. А.А. Дынкина и В.Б. Кондратьева. — М.: Наука, 2005.
2 Gelb A. Oil Windfalls: Blessing or Curse? // Oxford University Press, Oxford UK, 1988; Auty R. Resources Based Industrialization: Sowing the Oil in Eight Developing Countries // Clarendon Press, Oxford UK; Sachs J. and Warner A. Natural Resources Aboundance and Economic Growth // NBER Working Paper, 1995. — №5398.
3 Ross M. How Can Mineral Rich States Reduce Inequality? / in H. Macartan (ed). // Escaping the
Resource Course. — New York: Columbia University Press, 2003.
4 Ibid.
5 limi A. Did Botswana Escape from the Resource Curse? // IMF Working Paper. — WP/06/2006.
6 How to Compete and Grow: A Sector Guide to Policy // McKinsey Global Institute, March 2010.
7 Industrial Development for the 21th Century: sustainable Development Perspectives // Department of Economic and social Affairs. — United Nations, 2007; Weiss J. Export Growth and Industrial Policy: Lessons from the East Asian Miracle Experience // ADB
Institute Discussion Paper, February 2005. — №26.
8 How to Compete and Grow... Ibid.
9 Holbrook D. Government Support of the Semiconductor Industry: Diverse Approaches and Information Flows // Business and Economic History, Winter 1995. — V. 24. — №2.
10 Sakoh K. Japanese Economic Success: Industrial Policy or Free Market? // Cato Journal, Fall 1984. — V. 4. — №2; Irwin Douglas A. Trade Politics and Semi-Conductor Industry // Center for the Economy and the State University of Chicago, Working Paper 92, January 1994.
11 2012: The Year of Resource Nationalism? // Financial Times, January 18, 2012.
12 Resource Nationalism: The New Global Rent // Canadian Mining Journal, December 2010.
13 Resource Nationalism Returns to Commodities // Financial Times, June 14, 2011.
14 Indonesian Resource Nationalism Irks Foreign Investors // AFP News, March 22, 2012.
15 Miners Encounter the Hard Rock of Resource Nationalism //
The Telegraph, November 20, 2011.
Список использованной литературы
1. Gelb A. Oil Windfalls: Blessing or Curse? // Oxford University Press: Oxford UK, 1988.
2. Auty R. Resources Based Industrialization: Sowing the Oil in Eight Developing Countries // Clarendon press: Oxford UK.
3. Sachs J. and Warner A. Natural Resources Aboundance and Economic Growth // NBER Working Paper, 1995. — №5398.
4. Ross M. How Can Mineral Rich States Reduce Inequality? / in H. Macartan (ed). // Escaping the Resource Course. — New York, Columbia University Press, 2003.
5. Iimi A. Did Botswana Escape from the Resource Curse? // IMF Working Paper, WP/06/2006.
6. How to Compete and Grow: a Sector Guide to Policy // McKinsey Global Institute, March 2010.
7. Industrial Development for the 21th Century: Sustainable Development Perspectives // Department of Economic and Social Affairs, United Nations, 2007.
8. Weiss John. Export Growth and Industrial Policy: Lessons from the East
Asian Miracle Experience // ADB Institute Discussion Paper, February 2005. — №26.
9. Holbrook Daniel. Government Support of the Semiconductor Industry: Diverse Approaches and Information Flows // Business and Economic History, Winter 1995. — V. 24, №2.
10. Katsuro Sakoh. Japanese Economic Success: Industrial Policy or Free Market? // Cato Journal, Fall 1984. — V. 4, №2.
11. Irwin Douglas A. Trade Politics and Semi-Conductor Industry // Center for the Economy and the State, University of Chicago, WP 92, January 1994.
12. 2012: The Year of Resource Nationalism? // Financial Times, January 18, 2012.
13. Resource Nationalism: The New Global Rent // Canadian Mining Journal, December 2010.
14. Resource Nationalism: Returns to Commodities // Financial Times, June
14. 2011.
15. Indonesian "Resource Nationalism" Irks Foreign Investors // AFP News, March 22, 2012.
16. Miners Encounter the Hard Rock of Resource Nationalism // The Telegraph, November 20, 2011.
Ключевые слова: ресурсный национализм, природные ресурсы, нефть в обмен на технологии, нефть в обмен на рынки сбыта.
\В БИБЛИОТЕКУ \
Юрий Сигов. Сингапур: Восьмое чудо света
М.: Альпина Паблишер, 2012
О Сингапуре слышали многие, но информация у нас об этом городе-государстве на краю Юго-Восточной Азии скорее «туристическая», подчас поверхностная. Сингапур — страна очень необычная и парадоксальная. Известно, что там мало творческих людей. Зато много богатых, успешных в бизнесе, торговле, банковском деле. У жителей этой страны начиная с 60-х годов прошлого века была «сингапурская мечта» — обустроить у себя комфортную, достойную в материальном отношении жизнь. И эту мечту сингапурцы, как утверждает автор, вполне осуществили. Наверное, и в других странах и на иных континентах немало людей хотели бы построить такую же жизнь. Еще один парадокс в том, что, по мнению автора, просто перенести сингапурский опыт в другую страну невозможно. Но можно попытаться понять, почему Сингапур живет без воровства и коррупции. И попытаться построить такие же отношения у себя. Юрий Сигов, писатель и путешественник, объездил полторы сотни стран, он может сравнивать, где и как живут люди, и почему одним народам удается достичь какой-то мечты, а другим — нет.
Джулиан Ассанж. Неавторизованная автобиография
М.: Альпина Бизнес Букс, 2012
Есть версия, что эта книга, написанная от первого лица, опубликована вопреки воле автора. В последний момент он якобы пожелал расторгнуть контракт на издание, посчитав ее слишком личной и откровенной. Однако издатель рискнул напечатать произведение с подзаголовком «Неавторизованная автобиография».
Как бы то ни было — еще до публикации книги были заключены контракты на ее издание в 38 странах мира. Сейчас автобиография переведена на 35 языков.
Почему же фигура Джулиана Ассанжа вызывает интерес, ажиотаж во всем мире? Он создал скандально известный сайт ШШЬеакв, где публикуются секретные или закрытые для общего доступа сведения, разоблачающие коррупцию и злоупотребления в странах Средней Азии, Китае, США, России и м ногих других. Теперь черед дошел до самого ШШЬеакв. В книге рассказывается не только о работе сайта, но и о личностном становлении его основателя, его детстве и юности.
