Милиция Берёзовского края в первые годы своего существования Текст научной статьи по специальности «История и археология»

YAK 94(470) ББК 63.3(2)

в.в. иысь,

С.Е. ГРИГОРИЧЕВ

милииия БЕРЁЗОВСКОГО КРАЯ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

V.V. TSYS,

S.E. GRIGORICHEV

MILITIA IN BEREZOVSKII REGION DURING THE FIRST YEARS OF ITS FUNCTIONING

Исследование осуществлено в рамках исполнения государственных работ в сфере научной деятельности, задание № 2014/801

В статье рассматривается история становления органов милиции на территории Бе-рёзовского уезда Тобольской губернии в 1917 - начале 1920-х гг. Отмечается, что постоянные организационные эксперименты создавали серьёзные трудности в функционировании правоохранительной системы.

The article considers the history of militia formation in Berezovskii Uyezd (administrative subdivision in the Russian Empire) of Tobolsk Governorate in 1917 - beginning of 1920s. It should be noted that effective functioning of the law enforcement authority was hindered by the continuous restructuring measures.

Ключевые слова: милиция, Берёзовский уезд, участок, правоохранительная система, реорганизация.

Key words: militia, Berezovskii Uyezd, militia station, law enforcement, restructuring.

История возникновения и становления Берёзовской милиции представляет несомненный интерес, т. к. система правоохранительных органов, её место в общественно-политической структуре, авторитет среди населения являются индикатором общего состояния органов государственной власти и управления.

В 2013 г. Берёзовская полиция отметила 145-летие со дня своего основания. С 1 января 1868 г. по указу Правительствующего Сената, утверждённого Александром II 12 июня 1867 г., начато финансирование полицейского управления в уездных центрах Тобольского севера [25, с. 879].

Первое штатное расписание местной полиции включало 11 сотрудников: окружной исправник, его помощник, 4 земских заседателя, 2 полицейских надзирателя, секретарь, 2 столоначальника. На их содержание выделялось 13800 руб. в год. Должность начальника Берёзовской полиции предусматривала присвоение VII класса по табели о рангах (надворный советник или подполковник) и 2000 руб. оклада годового содержания. Для сравнения - оклад Сургутского исправника составлял 1200 руб. в год, а штат Сургутского управления полиции насчитывал 3 человека [26, с. 253].

К началу ХХ в. Берёзовский уезд делился на два полицейских стана во главе с приставами: 1-й (центр - с. Кондинское), 2-й (центр - с. Обдорское). В свою очередь станы делились на 9 участков полицейских урядников. Местом пребывания последних были селения Елизаровское, Мало-Атлымское, Шеркалы, Щекурья, Няксимволь, Мужи, Обдорск, Хэ и город Берёзов [24, с. 91, 94-95]. В уездном центре располагался «тюремный замок», уездное полицейское управление. При каждом волостном правлении имелись камеры для арестантов.

В функции полиции входили не только поддержание правопорядка, но и надзор за несколькими десятками ссыльных, находившихся на территории уезда. Так, на 1890 г. в Берёзовском округе содержалось 40 ссыльных, из них 6 - в самом городе [3, л. 104]. Несмотря на то, что в целом обстановку в крае нельзя признать криминогенной, тем не менее полицейским приходилось регулярно применять свои профессиональные навыки. В частности, по данным

«Обзоров Тобольской губернии» за семь предвоенных лет (1908-1914 гг.) в Берёзовском уезде произошло 15 убийств (в том числе 1 в уездном центре). Только за 1900 г. по различным обвинениям было привлечено к суду 190 чел. [22, с. 17]. В 1905 г. в мировой суд поступило 125 дел, разрешено 163 дела [23, с. 21]. В период Первой мировой войны полиция обеспечивала соблюдение сухого закона.

Стройная система правоохранительных органов, формировавшаяся на протяжении многих десятилетий, подверглась разрушению в ходе революционных потрясений 1917 года. Полицию заменяет децентрализованная милиция, комплектующаяся из добровольцев. Соответствующий циркуляр в уездные центры Тобольского севера был отправлен 10 марта 1917 года. Дополнительно последовало разъяснение, что бывшие сотрудники полиции могут выбираться милиционерами. Поэтому в большинстве случаев дело свелось к переименованию приставов и урядников в милиционеров. Однако теперь в любой момент по постановлению волостного или сельского исполнительного комитета сотрудник органов правопорядка мог быть снят со своего поста.

Начальником Берёзовской уездной милиции первоначально являлся бывший уездный исправник Л.Н. Ямзин. 19 апреля решением местного исполкома он был уволен от должности «как приверженный к старому режиму в полном смысле слова» [4, л. 84об] и сменен помощником уездного комиссара Н.Т. Кушниковым. Позднее Л.Н. Ямзину амнистированный ссыльный Т.Д. Сенькин инкриминировал отказ в течение нескольких недель после революции убирать из присутствия милиции портрет Николая II, потворство пьянству и участие в застольях с местными торговцами. Помимо этого бывший уездный исправник якобы потакал закабалению инородцев купцами, «душил нарождающуюся кооперацию» [28].

На начало мая в Берёзовской городской милиции насчитывалось 11 человек, поступивших на службу добровольно (в том числе будущий председатель Берёзовского уездного ревтрибунала К.Г. Шмуклер и член Комитета общественной безопасности, впоследствии член Берёзовского уездного совдепа А.А. Едренкин). За порядок в сёлах уезда отвечали бывшие урядники. Однако в конце мая уездным съездом волостных исполнительных комитетов принимается решение об упразднении должностей урядников и передаче их обязанностей непосредственно Комитатам общественной безопасности (волисполкомам) - выборным органам власти из числа представителей различных общественных, политических, национальных, профессиональных и проч. организаций, а то и просто случайных людей [4, л. 83].

26 мая 1917 г. начальник милиции уездным съездом волиспокломов, проходившим под председательством Т.Д. Сенькина, был уволен со службы за то, что якобы «придерживается старого режима... может обставить себя противниками новой власти на службу контрреволюции» [4, л. 85]. На его место назначается П.И. Усков. Однако Н.Т. Кушникову благодаря поддержке своих сторонников в уездных органах власти удалось добиться восстановления в прежней должности.

В результате, во-первых, вновь учреждённая милиция сразу же оказалась вовлечённой в политическую борьбу между левыми силами и сторонниками твёрдой стабильной власти. Во-вторых, т. к. содержание органов правопорядка теперь целиком ложилось на местное самоуправление, в сельской местности предпочли упразднить милицию, чтобы не обременять себя лишними расходами. В-третьих, сам принцип комплектования органов милиции давал возможность попадать в правоохранительную систему людям, не обладавшим профессиональными навыками и авторитетом. Поэтому милиция не смогла в должной мере выполнять возложенные на неё функции.

О недостаточной эффективности работы милиции свидетельствуют косвенные данные. Например, попытки взыскания долга с рыбопромышленника П.И. Туркова с привлечением милиции были предпринимателем проиг-

норированы [4, л. 123]. При убийстве солдата Овчинникова П.И. Сосуновым в фойе Берёзовского кинотеатра 3 марта (18 февраля) 1918 г. присутствовал милиционер. Однако он не только не предотвратил преступления, но после его совершения поспешно бежал. К чести Н.Т. Кушникова он не испугался возможного вооружённого сопротивления сторонников большевиков и на следующий день П.И. Сосунов и его соратники были арестованы. Несмотря на сохранение ограничений на продажу и употребление алкоголя в уезде повсеместно распространяется самогоноварение, пьянство. Идеи замены централизованной правоохранительной системы неким подобием народного ополчения в условиях России оказалась несостоятельны.

После переворота 22 (9) марта 1918 г. роль милиции в Берёзовском уезде стали играть немногочисленные красногвардейцы. Однако вскоре после свержения советской власти 27 июня 1918 г. постановлением ЗападноСибирского комиссариата восстанавливается «Положение о милиции», принятое Временным правительством. Милиция по-прежнему должна была находиться в непосредственном ведении местного самоуправления, а сельские общества имели право назначать и смещать милиционеров. Такое положение вещей в условиях политической нестабильности не могло устроить лидеров антибольшевистских сил. После ряда дискуссий возобладал курс, направленный на централизацию управления милицией.

17 сентября 1918 г. принимается «Временное положение о Сибирской милиции» [1], согласно которому милиция, как и дореволюционная полиция, передаётся в ведение МВД. Начальник милиции назначался губернским комиссаром. В обязанности правоохранителей входила охрана общественной безопасности и порядка, защита «всех и каждого от всякого насилия, обид и самоуправства», производство дознаний и участие в предварительном следствии по уголовным делам, представление суду обвиняемых, наблюдение за пересылкой арестантов, хранение вещественных доказательств, учёт военнообязанных и призыв на военную службу, извещение о смерти воинских чинов. Две трети расходов на содержание милиции возлагалось на МВД, треть - на городские и уездные земства.

К 15 ноября 1918 г. в соответствии с основными положениями указанных документов, разрабатывается «Проект штатов милиции Тобольской губернии и присоединённых к ней временно Камышловского и Ирбитского уездов Пермской губернии». Предполагалось, что на территории Берёзовского уезда охраной правопорядка должны заниматься 136 сотрудников милиции. Указывалось, что число канцелярских чинов может быть доведено до штатного «при необходимости». Бывший 1-й полицейский стан делится на два милицейских участка: 1-й с центром в с. Кондинском и 2-й с центром в с. Сар-тынья. Границы 3-го участка совпадали с территорией бывшего 2-го стана (Обдорск и прилегающие к нему районы). В уездном центре располагался городской участок [9, л. 13об-14]. Милиция, как и армия, должны были быть вне политики. В резолюции съезда уездных комиссаров Тобольской губернии, проходившем в конце 1918 - начале 1919 гг. указывалось, что строевые чины милиции не могут образовывать в своей среде какие-либо союзы, являться членами партий, за исключением «экономических потребительских обществ» [11, л. 23].

К организации милиции в Тобольской губернии, в том числе и на территории её северных уездов, приступили до введения в действие указанных выше положений и штатов. 7 августа 1918 г. Берёзовской городской думой начальником уездной милиции избирается бывший командир городского гарнизона штабс-капитан Г.А. Салмин [6, л. 37]. С 3 октября 1918 г. вместо выбывшего на фронт Г.А. Салмина в должность начальника милиции вступил С. Цехнов, с 11 декабря 1918 г. - М.И. Хрущев [5, л. 2, 19]. В 1919 г. пост начальника Берёзовской уездной милиции занимал Н.Н. Кислицкий. Начальником 1-го участка Берёзовской уездной милиции состоял С.И. Дудкин, его помощником - А.А. Клыков (с 22 ноября 1918 г.), 2-го участка - Г. Решетни-

ков (с 21 декабря 1918 г.), позднее - Панфилов, 3-го участка - П.Т. Овсянкин (он же во второй пол. 1919 г. был начальником участка в г. Берёзове) [5, л. 3-13; 20, л. 3]. Всего же по данным на вторую половину 1919 г. в г. Берёзове (включая с. Полноват) на службе состояло 26 милиционеров и 6 человек обслуживающего персонала, 10 милиционеров работало на 1-м участке, 7 - на 2-м, 7 - на 3-м [8, л. 50].

Большее значение имело материально-техническое обеспечение органов правопорядка. В Берёзове в 1918 г. в наличии имелось 12 берданок, 4 револьвера, 7 шашек [8, л. 23, 42]. В ответ на запросы о помощи, последовала резолюция начальника Тобольского гарнизона: «Обмундирования совершенно нет» [8, л. 44]. В конце мая 1919 г. МВД разослало управляющим губерниями циркуляр, в котором сообщалось, что оружия для милиции в распоряжении министерства не имеется, т. к. все оно отправляется на фронт [19, л. 7].

Финансовое обеспечение милиции также оставляло желать лучшего. Хотя в целом жалованье выплачивалось аккуратно, его размеры не позволяли нижним чинам обеспечивать достойное существование себя и своей семьи в условиях быстрого роста цен. При зарплате 250 рублей в месяц, стоимость пуда ржаной муки достигла на Тобольском севере в первой половине 1919 г. 23-26 руб., дневная плата рабочих различных специальностей в это же время составляла 20-30 руб.

Каковы были основные направления деятельности милиции? На Севере Западной Сибири она играла роль военной силы, обеспечивавшей стабильность и порядок в крае. Об этом в докладе министру внутренних дел посчитал необходимым сообщить управляющий Тобольской губернией В.Н. Пигнатти [2]. Однако из-за слабого вооружения, небольшой численности, разбросанности на огромной территории она не могла самостоятельно решать даже оборонительные задачи. В то же время, при подготовке и проведении боевых операций в районе Саранпауля осенью 1918 г. на милицию были возложены вспомогательные функции - обеспечение доставки одежды и продовольствия для воинских частей, а также поддержание порядка в охваченном паникой городе [5, л. 71].

Милиционеры занимались встречей, сопровождением делегатов правительства Северной области, проезжавших через Обдорск-Берёзов-Самарово-Тобольск в столицу Белой Сибири [6, л. 63, 64]. Милиция отвечала за охрану и доставку лиц, обвиняемых в государственных преступлениях, т. е. бывших сотрудников советских учреждений, красноармейцев. Маршруты этапирования пролегали по направлениям Берёзов-Кондинское, Берёзов-Тобольск. В такие командировки отправлялось обычно от одного до трёх милиционеров.

20 марта 1919 г. уполномоченным главным начальником Тюменского военного округа полковником Ермолаевым Берёзовский и Тобольский уезды включены в состав театра военных действий [20, л. 78]. В соответствии с приказом начальника Тобольского гарнизона подполковника Иванова от 21 июля 1919 г., на милицию возлагался контроль за проведением собраний общественных организаций. За неделю до собрания его инициаторам требовалось подать уведомление участковому начальнику. Тот обязан был отправить на собрание кого-либо из подчинённых в качестве наблюдателя. Невыполнение данного распоряжения грозило штрафом в размере 3 тыс. рублей или арестом на 3 месяца [7, л. 181]. Известно о введении милицией запрета на проведение общих собраний в некоторых населённых пунктах Тобольского севера осенью 1919 года.

В период наступления красных осенью - зимой 1919 г. милиция занималась организацией так называемой «самозащиты» из числа местных жителей (впрочем, без особого успеха), сбором пожертвований на нужды армии. Поддержание правопорядка не требовало от милиции северных уездов Тобольской губернии больших усилий. Серьёзные преступления были здесь большой редкостью. Так, в Берёзовском уезде за вторую половину 1918 г. за-

фиксировали лишь один случай самогоноварения, «хулиганства же, нищенства и других явлений не было» [12, л. 2].

С ноября 1919 г. милиции следовало дважды в месяц составлять доклады о настроениях местного населения. Милиция участвовала в организации призыва молодежи на военную службу. Мобилизации объявлялись в Берё-зовском уезде 5 раз: октябрь - ноябрь 1918 г., декабрь 1918 г. (в Обдорске), апрель 1919 г., июнь 1919 г., ноябрь - декабрь 1919 г. Медицинское освидетельствование новобранцев осуществлялось в помещении уездной милиции.

Летом 1919 г. в бассейн Сев. Сосьвы стали проникать из бассейна Печё-ры беженцы. Преимущественно это были жители Печерского и Чердынско-го уездов, покинувшие родные места, спасаясь от ужасов Гражданской войны, обременённые детьми разного возраста. Разместились они не только в Берёзове, но и в селениях, располагавшихся по течению реки - Саранпауле, Няксимволе, Шайтанском мысу и др. Всего по официальным данным милиция зарегистрировала 76 семей численностью от 2 до 9 человек каждая [21, л. 80-95об, 125-126].

Говорить о настроениях, господствовавших среди милиционеров, их отношении к происходившим событиям чрезвычайно сложно из-за скудности источников. Можно предположить, что настроения колебались в диапазоне от искреннего стремления быть полезным своей Родине в борьбе с большевиками до индифферентного восприятия окружающей действительности. Взаимоотношения с местным населением в целом были достаточно спокойными. Это и понятно, т. к. милиция была самым тесным образом связана с населением и являлась по сути его неотъемлемой частью.

После занятия Берёзова отрядом А.П. Лепехина 1 января 1920 г., вновь образованным уездным ревкомом 3 января принимается решение оставить на местах милицию старого состава, пока не будет набран новый [14, л. 13]. Н.Н. Кислицкий бежал с отступившими белыми в Саранпауль. Начальником милиции утверждается Ф.И. Ануфриев, в 1917 г. при Временном правительстве некоторое время занимавший должность Берёзовского уездного комиссара. Однако уже 25 января 1920 г. он был уволен от должности и на его место назначен А.И. Лавров. По состоянию на 20 марта 1920 г. в Берёзове насчитывалось 12 милиционеров, среди них - часть сотрудников бывшей колча-ковской милиции [13, л. 7]. Милиционеры занимались охраной складов с зерном и конвоированием арестованных. На 19 октября 1920 г. состав милиции возрос до 20 человек [16, л. 8-10].

Было сохранено прежнее деление уезда на три участка (района). В Сосвинско-Ляпинской волости (2-й участок) правоохранительные органы насчитывали в своих рядах 4 человека во главе с бывшим полицейским урядником П.Т. Овсянкиным [15, л. 110об]. В Кондинской волости служило 4 милиционера, возглавлявшихся заведующим 1-м участком А.А. Холмогорским. В Обдорской волости (3-й участок) милицией заведовал В.В. Уваров. В Елиза-ровской волости имелся лишь один милиционер [15, л. 110об].

Кадровые проблемы привели к тому, что 25 мая 1920 г. Тюменский гу-бисполком принимает решение о направлении в Берёзовский и Сургутский уезды вновь сформированные военно-революционные комитеты, в задачу которых входит создание всех уездных органов советской власти, в том числе и милиции [18, л. 2]. Данное мероприятие проводились из-за отсутствия сотрудников - коммунистов, наличия на руководящих постах чинов царской полиции. 25 сентября 1920 г. временно исполняющим обязанности уездной милиции назначен присланный из Тюмени большевик В.В. Гриб, с 1 октября 1920 г. - большевик Ф.М. Иващенко (В.В. Гриб стал его заместителем) [16, л. 73-74].

В середине октября 1920 г. Ф.М. Иващенко докладывал о плачевном положении органов правопорядка: милиция состояла из стариков и инвалидов, в большинстве не служивших в армии, лишь 10 человек могли носить винтовку, в волостях же «милиции почти не существует» [15, л. 27].

Думается, Ф. Иващенко несколько сгустил краски. Проблема, скорее всего, заключалась не в некомпетентности милиционеров, а в том, что они оказались не готовы выполнять совершенно несвойственные и непривычные для себя функции по осуществлению политики военного коммунизма: проведению трудовых мобилизаций, пушной и мясной развёрстки, принятию карательных мер к трудовым дезертирам и т. д. Если бы речь шла лишь о поддержании правопорядка, как это было раньше, деятельность милиции не вызывала бы таких претензий.

К концу года в структуру Берёзовской милиции входили общий отдел, хозяйственная часть, арестный дом, политсекретариат, канцелярия, адресный стол [17, л. 24]. Штатная численность достигла 42 человек, включая 2-х старших и 19 младших милиционеров. На их вооружении состояли 24 магазинные винтовки Мосина; 6 однозарядных винтовок Бердана; 4 японские винтовки Арисака; 5 однозарядных французских винтовок Гра; 6 револьверов, кавалерийская шашка, 15 гранат разных типов [17, л. 25].

Во время Западно-Сибирского крестьянского восстания милиция эвакуируется вместе с отступающими красными частями. Восстановление её учреждений после подавления восстания совпало с первыми шагами нэпа.

По данным на лето 1921 г. в Берёзовской милиции, работало уже 47 человек. Начальником 1-го района (с. Кондинское) служил Д. Слепцов, 2-го (с. Сартынья) - Г. Панкин, 3-го (Обдорск) - В. Преображенский [21, л. 12].

Переход к нэпу крайне негативно отразился на положении правоохранительных органов. Время реквизиций и экспроприаций прошло. Уездная милиция испытывала недостаток практически во всем: не было пишущей машинки; докладные записки, справки и отчёты писались на обёрточной бумаге и даже на оборотной стороне бланочной продукции времен царской России. Хотя в Берёзове с 1913 г. работал телеграф, но пользование им требовало денег, которые не выделялись [17, л. 5]. В акте обследования, составленном Ф.М. Иващенко, говорится об отсутствии продовольственных пайков для милиционеров. Обеспеченность гимнастёрками и рубахами составляла 60%, обувью 35%. Летом милиция «ходила босая», мизерную зарплату выплачивали нерегулярно. В массовом порядке подавались заявления об увольнении, отмечались случаи дезертирства [17, л. 11].

Примечательно, что, скорее, всего из-за некомпетентности советских милиционеров было принято решение об оставлении на службе бывших полицейских, так как только они могли хоть как-нибудь «натаскать» молодое пополнение для несения службы по охране общественного порядка. До 1922 г. в РСФСР отсутствовало кодифицированное уголовное законодательство. В повседневной деятельности милиционеры руководствовались разнообразными декретами и постановлениями центральной власти и местных советов. Малограмотные милиционеры просто не могли воспринять противоречивый и запутанный конгломерат нормативно-правового творчества. В докладе о работе административно-строевого отдела за 4 квартал 1923 г. Тюменской губ-милиции говорится о том, что личный состав в уездах работоспособен только на 30%, из общего числа милиционеров малограмотных 75% [16, л. 25, 86].

Таким образом, правоохранительная система Берёзовского уезда в годы Великой Российской революции переживала период болезненных экспериментов, крайне негативно отражавшихся на её работе. Снабжение вещевым и денежным довольствием носило эпизодический характер. Дефицит кадров приводил к тому, что вопреки декларируемым принципам многие правоохранители сохраняли свои посты при смене политических режимов. Этому способствовала и относительно спокойная криминогенная ситуация на территории края. В целом же деятельность правоохранительных органов Берёзовского уезда следует оценить положительно. Милиция внесла определённый вклад в сохранение стабильности и поддержание порядка в регионе.

Литература

1. Ведомости Тобольского губернского комиссариата [Текст]. - 1918. - 22 (9) октября.

2. Ведомости Тобольского губернского комиссариата [Текст]. - 1918. - 17 декабря.

3. Государственное учреждение Тюменской области «Государственный архив в г. Тобольске» (далее - ГУТО ГА в г. Тобольске). Ф. 417. Оп. 1. Д. 492.

4. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 722. Оп. 1. Д. 99.

5. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 722. Оп. 3. Д. 71.

6. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 722. Оп. 3. Д. 144.

7. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 745. Оп. 1. Д. 3.

8. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 755. Оп. 1. Д. 11.

9. Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 147. Оп. 2. Д. 85.

10. ГАРФ. Ф. 147. Оп. 10. Д. 39.

11. ГАРФ. Ф. 148. Оп. 3. Д. 186.

12. ГАРФ. Ф. 148. Оп. 7. Д. 3.

13. Государственный архив Тюменской области (далее - ГАТО). Ф. 1. Оп. 1. 102.

14. ГАТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 124.

15. ГАТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 173.

16. ГАТО. Ф. 149. Оп. 1. Д. 30.

17. ГАТО. Ф. 149. Оп. 1. Д. 80а.

18. ГАТО. Ф. 282. Оп. 1. Д. 94.

19. ГАТО. Ф. 943. Оп. 1. Д. 3.

20. ГАТО. Ф. 943. Оп. 1. Д. 4.

21. Государственный архив Ханты-Мансийского автономного округа. Ф. 447. Оп. 1. Д. 1.

22. Обзор Тобольской губернии за 1900 год [Текст]. - Тобольск, 1901. - 44 с.

23. Обзор Тобольской губернии за 1905 год [Текст]. - Тобольск, 1906. - 51 с.

24. Памятная книжка Тобольской губернии на 1914 год [Текст]. - Тобольск, 1914. - 314 с.

25. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Второе [Текст]. -Т. 42. -Ч. 1.

26. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Второе [Текст]. -Т. 42. -Ч. 2.

27. Сибирский листок [Текст]. - 1918. - 14 (1) августа.

28. Тобольский рабочий [Текст]. - 1918. - 19 (6) марта.

29. Тобольское народное слово [Текст]. - 1919. - 7 августа.