CC BY
224
Д.Н. Понуждаев,
Могилевский высший колледж МВД Республики Беларусь
МИЛИЦИЯ БЕЛАРУСИ В БОРЬБЕ С ПРОСТИТУЦИЕЙ В ПЕРИОД НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
MILITIA OF BELARUS IN THE FIGHT AGAINST PROSTITUTION DURING THE NEW ECONOMIC POLICY
В статье отражена деятельность рабоче-крестьянской милиции по борьбе с проституцией в первой половине 20-х годов XX века. Путем анализа научных работ, публикаций и исторических данных из архивных источников определены функции рабоче-крестьянской милиции Беларуси в период нэпа (новой экономической политики).
The article reflects the activities of the workers 'and peasants’ militia to combat prostitution in the first half of the 20-ies ofXX-th century. Through the analysis of scientific papers, publications and data historians of archival sources are specified functions worker-peasant militia of Belarus in this activity, as well as attempts to periodization of the activities of the militia to combat prostitution оп the territory of Belarus during the New Economic Policy.
В советское время проституция (позднелат. ргс«1±и1:ю, от лат. ргозЙийю — выставляю для разврата, бесчещу) понималась как исторически обусловленное социальное явление, возникшее в классово антагонистическом обществе. Считалось, что с победой Великой Октябрьской социалистической революции коренные причины этого явления были ликвидированы и в 30-е годы ХХ века она была ликвидирована полностью [1. — 114].
В работах ученых и исследователей деятель -ность рабоче-крестьянской милиции Беларуси по борьбе с проституцией практически не освеща -лась, хотя дискуссия по этой проблеме в 20-е годы прошлого столетия в РСФСР находила пе -риодическое отражение на страницах «Административного вестника». Авторы рассматривали проституцию как социальное зло и неизменную спутницу классового неравенства, которая вела свое начало с древних времен и активно развива -лась с появлением первых торговых отношений и делением общества на классы [2. — С. 29]. Противодействие этому явлению находит отражение в книге по истории милиции Бе ларуси за первое десятилетие ее существования [3. — С. 80—81], несколько шире освещены и детализированы функции, выполняемые совет -ской рабоче-крестьянской милицией в борьбе с проституцией, в статье Г.А. Бордюгова [4].
По мнению одного из авторов статей по этой проблеме, опубликованных на страницах «Ад-министративного вестника», в дореволюционной России проституция являлась «золотым дном для полиции царского режима» и ее существование было регламентировано определенными нормами. Согласно существовавшим тогда правилам, полиция выдавала разрешения на открытие до -
мов терпимости, охраняла тишину и порядок в них, наблюдала за тем, чтобы их содержательни -цы еженедельно представляли своих «работниц» на медицинский осмотр. Установленные полици -ей «Правила для публичных женщин, живущих вне домов терпимости» обязывали их периоди -чески являться на осмотр к врачу и в случае венерического заболевания ложиться в больницу. Медицинские билеты необходимо было беречь и предъявлять клиентам по их требованию. Женщины этой «профессии» в публичных местах должны были вести себя скромно и жить по квартирам не более чем по две. У женщин, находив -шихся в домах терпимости, отбирались документы и взамен их выдавались временные свидетельства (желтый билет), а при переезде — проходные свидетельства. Непосредственный контроль за соблюдением вышеуказанных правил осуществлялся полицией [5. — С. 42—43].
С победой Октябрьской революции система регламентации проституции была отменена и в годы «военного коммунизма» она наряду с нищенством и бродяжничеством получила опреде -ление «социального паразитизма», не совместимого с принципами строящегося социалистиче-ского общежития. Первоначально основными мерами в практике правоохранительных органов, занимающихся социально-паразитическими элементами, являлись изоляция путем административной высылки и высылка по судебному приговору. Однако довольно скоро стало понятно, что эти меры не способствовали исправлению высылаемых [4. — С. 62]. Как и в РСФСР, в Белоруссии во время «военного коммунизма» проституция сократилась, но с появлением нэпа стала значительно развиваться и угрожать здоровью насе-
ления в части распространения венерических заболеваний [2. — С. 33; 5. — С. 44].
Статистические данные свидетельствуют, что если в 1922 году в БССР количество заболевших сифилисом первой и второй степени составляло 2,8 тысяч человек, то в 1923 году этот показатель уже составлял 3,2 тыс. чел., в 1924 году — 4,5 тыс. чел. В 1925 году количество та -ких фактов еще больше увеличилось. Следует отметить, что такая же ситуация была характерна и для РСФСР, в состав которой тогда входила часть территории современной Беларуси. [6. — С. 99, 101]. Сложившаяся ситуация требовала принятия предупредительных мер по сокращению фактов заражения граждан венерическими заболеваниями и конкретизации функций совет -ских ведомств в борьбе с проституцией как основной причиной их распространения.
Принципы и основные направления работы милиции в РСФСР по этому направлению были закреплены в изданной Центральным админист -ративным управлением НКВД инструкции, кото -рая была одобрена Центральным советом по борьбе с проституцией при Народном комиссариате здравоохранения. В соответствии с ней милиция концентрировала свои усилия на установлении и закрытии притонов, недопущении использования для этих целей публичноувеселительных заведений, выявлении лиц, промышляющих сводничеством, притоносодержатель -ством, вербовкой женщин для этого занятия, сутенеров. В дальнейшем данные лица привлекались к судебной ответственности по статьям 170 и 171 Уголовного кодекса РСФСР [5. — С. 44]. Статьей 155 кодекса была предусмотрена ответствен -ность для граждан за заражение венерическими заболеваниями других лиц. В данном случае суды направляли виновных в больницы, находив -шиеся при местах заключения, для принудитель -ного лечения [7. — С. 11].
В то же время милиция не могла при раскрытии притонов применять какие -либо непосредст-венные репрессивные действия по отношению к отдельным проституткам и их клиентам. В слу -чае необходимости их можно было привлечь в качестве свидетелей по конкретному делу. Одна -ко местные органы милиции нередко заимство -вали формы этой борьбы из практики царской полиции: организовывались облавы, задержан -ные направлялись под конвоем на освидетельст -вование, им запрещалось посещать рестораны, кафе и т.п. [4. — С. 64].
Вышеуказанные формы борьбы с проституцией были характерны и для работы органов милиции БССР, в том числе и заимствование мето -дов, использовавшихся царской полицией. В де -кабре 1923 года на недопустимость проведения облав в отношении женщин, занимающихся проституцией, указывалось начальнику Минской уездной милиции, так как они «приводят не к
искоренению проституции, а загоняют проститу -ток в подполье, тем самым усложняют борьбу с этим злом — наследием царского времени». Приказ Главного управления милиции Белоруссии за № 32 этого же года данную форму борьбы с проституцией не допускал и содержал требования, аналогичные Инструкции по борьбе с проституцией, изданной Центральным админи-стративным управлением НКВД РСФСР [8].
Однако борьба с проституцией на территории Белоруссии имела несколько особенностей в отличие от организации этой работы в РСФСР. Так, если со стороны государственных структур России к вопросу борьбы с этим явлением стали подходить более внимательно, комплексно и масштабно уже с 1921 года, когда при Народном комиссариате социального обеспечения была образована Междуведомственная комиссия по борьбе с проституцией [4. — С. 62], то в нашей республике Центральный совет по борьбе с проституцией при Народном комиссариате здравоохранения был создан только в начале 1923 года [3. — С. 80]. Несколько запаздывали предпринимаемые со стороны государственных структур меры социальной защиты женщин и более четкое определение общей концепции и ме -тодов ведения милицией борьбы с представителями этой «профессии».
Согласно имеющимся сведениям, в период с 1920 по начало 1922 года деятельность милиции Беларуси по борьбе с проституцией заключалась главным образом в борьбе с самими проститут -ками и принятием в отношении них репрессивных мер [3. — С. 80]. В 1922 году, при отмечающемся развитии различных видов проституции и росте заболеваемости граждан венерическими заболеваниями, у НКВД и комиссии женотдела ЦК КПБ (б) отсутствовала единая позиция по тактике и методам борьбы с этими проблемами.
Состоявшаяся 13 марта 1922 года коллегия НКВД Белоруссии признала неэффективным репрессивный метод борьбы с проститутками в связи с тем, что проституция уходила в подполье и это еще больше затрудняло борьбу с распространением венерических заболеваний. По этой причине наркоматом было принято постановле -ние, согласно которому органы милиции должны были направлять свои действия главным образом на выявление и пресечение деятельности « дамоу распутствау» и их содержателей. Однако при согласовании данного вопроса с комиссией жен -отдела ЦК КПБ (б) последняя на своем заседании 15 марта этого же года приняла противоречивое решение, согласно которому метод разгона таких домов был признан неправильным. По мнению комиссии, эффективными мерами по пресечению развития проституции и венерических заболева -ний должны были быть учет всех проституток и их медицинский осмотр, а также активизация агитационной работы посредством проведения
лекций о венерических заболеваниях, организа-ции судов над «сифилитиками».
Такое противоречивое положение в деле противодействия проституции просуществовало до 1923 года, когда при Народном комиссариате здравоохранения был организован Центральный совет по борьбе с проституцией, а в уездах — уездные советы. 5 мая этого же года Народным комиссариатом внутренних дел и Народным комиссариатом здравоохранения были даны указания о проведе -нии комплекса предупредительных мероприятий, например таких, как внимательное отношение к увольнению женщин с работы. На первое место для органов милиции выходят задачи по выявлению и закрытию домов терпимости, свиданий и т.п., задержание и привлечение к административной или уголовной ответственности содержателей этих мест. Со стороны судебных органов усиливается карательная политика в отношении этих лиц. С этого времени в республике устанавливается твердая политика борьбы не с проститутками, а с проституцией в целом [3. — С. 80—81]. Функции милиции с этого времени становятся более конкретными и унифицированными.
В ноябре 1923 года Главное управление милиции республики по запросу Народного комиссариата здравоохранения информировало последний об имеющихся тенденциях в развитии проституции, формах ее проявления (профессиональная, подсобная, детская), притонах и их видах (дома свиданий, семейные бани, отдельные кабинеты ресторанов, пивные, чайные и т.п.). Милиция отчитывалась об осуществляемом ею надзоре за проститутками и его результатах, произведенной конфискации имущества притоносодержателей, фактах привлечения их к ответственности и ряде других вопросов. О том, что ранее основной уклон органами милиции был сделан на репрессивную политику в отношении самих проституток, а не содержателей притонов, домов свиданий и т.д., свидетельствует собственноручно сделанная запись на письме наркома здравоохранения о том, что о притонах милиция «до сих пор извещала только о местонахождении, а об открытии та -ковых мы узнавали из газет» [9].
Согласно представленным из территориальных органов милиции отчетам, проституция в республике не находила такого значительного распространения, каковой она являлась в крупных городах России. В декабре 1923 года начальники Игуменской, Мозырской, Бобруйской и Минской уездных милиций докладывали в Главмилицию об отсутствии притонов и лиц, занимающихся проституцией [10]. Причем в г. Бобруйске последние факты выявления и закрытия двух таких мест были только в первом полугодии этого года, материалы на их содержателей были направлены в суд и исполком для привлечения к ответственности [11]. В Борисове в течение года не было новых проявлений после привлечения к ответственности
содержательницы двух «жриц любви». Посредством агентурной слежки в г. Слуцке было установлено два притона [12]. От вышеуказанных регионов отличался только Минск, где за 1923 год было выявлено более полутора десятков содержателей таких мест (подавляющее большинство из них составляли женщины), в том числе в гостиницах «Континенталь», «Полтава» и др. Всего в республике в течение 1923 года органами милиции было выявлено 21 лицо, являющееся содержателем такого заведения.
Задержание же сотрудниками милиции проституток производилось только при наличии у них признаков венерического заболевания. Такие лица доставлялись в больницу или венерический диспансер. При отсутствии свободных мест в больницах врачами принималось решение о лечении заболевших амбулаторно. Это нередко приводило к тому, что проститутки, не ограниченные в своих действиях стенами лечебного заведения, продолжали заниматься своим «ремеслом» и заражать клиентов. В данном случае первоначально действия милиции не были рег -ламентированы, в связи с чем деятельность таких особ пресекалась несвоевременно [13].
Вопросы борьбы с проституцией рассматривались на совещаниях при начальниках окружных милиций. Среди вопросов, рассмотренных 5 декабря 1924 года на совещании начальников районных милиций Могилевского округа, был и касающийся именно этой проблемы. В принятом по итогам его рассмотрения решении отмечалась имевшаяся тогда трудность в борьбе с этим явлением и борьбу с проституткой предписывалось вести в случае, если с ее стороны проявлялось хулиганство или были получены сведения о заражении граждан венерическими болезнями. Основное внимание должно было быть сосредоточено на выявлении фактов сводничества, в целях чего предписывалось задерживать прито -носодержателей и давать быстрый ход таким делам с обязательным применением к таким ли -цам не только основной статьи 171, но и статьи 49 УК. В отношении сельской местности основное внимание направлялось на выявление фактов заболеваний и последующее привлечение к от -ветственности за это [14].
В борьбе с проституцией задействовались сотрудники уголовного розыска, в том числе и в период его выделения из структуры Главного управления милиции республики в самостоятельный орган, с декабря 1922 по ноябрь 1924 года. В таблице распределения преступников по роду преступлений, утвержденной в 1922 году начальником уголовного розыска РСФСР, помимо садистов, мазохистов, насильников, растлите -лей и прочих, выделялись категории «котов» — лиц, живущих на средства проституток и застав -ляющих их совершать разные преступлений, а также «торговцев живым товаром» — лиц, про-
дающих женщин в публичные дома и за границу. Сотрудники розыска получали информацию «о местах обитания проституток» посредством проведения агентурной работы среди представите -лей преступного мира [5. — С. 45], оперативного внедрения в дома свиданий, установления посто -янной связи с доверенными лицами из числа проституток. Однако не всегда эта связь была исключительно деловой, имелись факты заражения самих сотрудников милиции венерическими заболеваниями, что автоматически приво -дило к увольнению со службы. Именно по этой причине, как следовало из доклада начальника милиции на заседании Унечского волостного комитета РКП(б) в декабре 1923 года, был уво -лен один агент уголовного розыска [15].
Борьба с проституцией как с социальным явлением в БССР продолжалась и на закате новой экономической политики. В установленной Главмилицией схеме трехмесячного доклада о состоянии и деятельности окружной милиции, которая вводилась в январе 1926 года, был предусмотрен соответствующий подраздел [16]. Ор -ганы милиции главное внимание уделяли пресечению преступной деятельности притоносодержателей, сводников, сутенеров и т .п. Со стороны государственных органов более четко выстраи -валась система социальной защищенности жен -щин и проводились мероприятия по устранению социальных факторов, способствующих разви-тию проституции (уменьшение безработицы, меры по охране материнства и младенчества, устройство яслей и др.) [2. — С. 33].
Таким образом, в деятельности советской рабоче-крестьянской милиции БССР следует выделить несколько периодов в части ее участия в борьбе с проституцией в период проведения новой экономической политики. Первый, временные рамки которого охватывают 1920 год — март 1922 года, характеризуется отсутствием четкой регламентации форм противодействия проституции и сведения борьбы в основном к применению репрессивных мер к самим проституткам (аресты, высылки, облавы и др.). Второй (с марта 1922 года по апрель 1923 года) является переходным, так как в течение этого времени государственными структурами согласовывались и определялись главные направления в борьбе с проституцией, уточнялись роль и функции органов милиции в противодействии этому явлению, но конкретных решений о стратегии в этом деле выработано не было. С мая по декабрь 1923 года (третий период) в республике происходило уста -новление на местах единообразного подхода органов милиции к борьбе с организаторами проституции (притоносодержателями, сводниками, сутенерами), но имело место нарушение требований в части недопустимости принятия репрессивных мер в отношении самих проституток. Четвертый период начинается с 1924 года, когда
в БССР для милиции уже определяются четкие формы и методы борьбы с проституцией, кото -рые входят в практику ее работы и применяются на протяжении последующих лет. Основными из них становятся следующие: выявление и закры -тие домов терпимости, притонов и т.п., задержа -ние их содержателей, борьба с сутенерами, сводниками, осуществление надзора за лицами, за -нимающимися проституцией, задержание и доставление для принудительного лечения лиц, яв -ляющихся разносчиками венерических заболева -ний, направление в соответствующие структуры материалов для привлечения граждан, уличен -ных в этой деятельности, к ответственности.
Определение единой стратегии в борьбе с проституцией всеми задействованными государственными органами, в том числе и рабочекрестьянской милицией, общественными организациями, на закате нэпа привело к достижению некоторых позитивных тенденций в деле сокращения заболеваемости граждан венерическими болезнями. К 1927 году заболеваемость сифили -сом 1—3 степеней снизилась с 17,8 тысяч человек до 13,7 в сравнении с 1925 годом. Однако эта тенденция не была одинаковой для всех регио-нов республики [17. — С. 4]. Исходя из архивных документов, можно полагать, что в первой половине 20-х годов ХХ века милиции приходилось раскрывать преступления, связанные с похищением женщин для их продажи в сексуальное рабство. Официальные данные статистики не в полной мере отражают реальную обстановку, так как проституция в связи с проводимой с ней борьбой конспирировалась и в большой степени носила латентный характер. Вышеуказанное свидетель -ствует о том, что значительно развившаяся в годы новой экономической политики проституция к моменту свертывания нэпа по-прежнему явля -лась серьезной угрозой для здоровья населения, в связи с чем органы милиции и в последующие годы вынуждены были уделять большое внимание борьбе с ней.
ЛИТЕРАТУРА
1. Большая советская энциклопедия: в 30 т.
— 3-е изд. — Т. 21 / гл. ред. А.М. Прохоров. — М.: Советская энциклопедия, 1975. — 640 с.
2. Левин Д.М. Борьба с проституцией (в порядке обсуждения) // Административный вест -ник. — 1929. — № 2. — С. 29—35.
3. Кароткі нарыс гісторьіі мілщыі Беларусі (1917—1927 гг.) / Крэйн ін [і інш.]; — Мн.: Г ало -улітбел, 1927. — 228 с.
4. Бордюгов Г.А. Социальный паразитизм или социальные аномалии? (из истории борьбы с алкоголизмом, нищенством, проституцией, бродяжничеством в 20—30-е гг.) // История СССР.
— 1989. — № 1. — С. 60—73.
5. Померанцев В.А. Роль советской милиции в борьбе с проституцией // Административный вестник. — 1925. — №9. — С. 42—48.
6. Итоги десятилетия советской власти в цифрах 1917—1927. — М.: Центр. стат. упр. СССР, 1927. — 5 1 4 с.
7. Приградов-Кудрин А. К вопросу о борьбе с социальным паразитизмом и социальноопасным элементом (в порядке обсуждения) // Административный вестник. — 1926. — № 3. — С. 5—11.
8. Переписка с НКВД БССР, окружными уездными и уездно-городскими милициями и другими о мерах по борьбе с проституцией, не -обходимости улучшения материального положе -ния работников милиции, расследовании заметок, помещенных в печати, и другим вопросам.
25.08.1923 г. — 17.06.1924 г. // Нацыянальны архту Рэспублт Беларусь (НАРБ). — Ф. 35. — Оп. 1. — Д. 404. — Л. 55.
9. Нацыянальны архТу Рэспублт Беларусь (НАРБ). — Ф. 35. — Оп .1. — Д. 404. — Л. 48.
10. Нацыянальны архТу Рэсггублш Беларусь (НАРБ). — Ф. 35. — Оп. 1. — Д. 404. — Л. 49—56.
11. Переписка с НКВД БССР, Минской городской и уездными милициями о мерах борьбы с незаконным винокурением, дезертирством, выдаче пособий на малолетних детей и другим вопросам. 19.12.1922 г. — 14.10.1923 г. // На -цыянальны архту Рэспублтм Беларусь (НАРБ). — Ф. 35. — Оп. 1. — Д. 347. — Л. 959 об.
12. Нацыянальны архту Рэспублтю Беларусь (НАРБ). — Ф. 35. — Оп .1. — Д. 404. — Л. 51,57.
13. Нацыянальны архту Рэспублтю Беларусь (НАРБ). — Ф. 35. — Оп. 1. — Д. 347. — Л. 317.
14. Информационные протоколы заседаний бюро Витебского, Минского, Мозырского, Полоцкого, Слуцкого окружкомов КП(б)Б. Протоколы заседаний президиума окружного исполнительного комитета, профбюро, совещаний начальников райотделов милиции. 12.01 — 08.06.1925 г. // Г осудар-ственный архив общественных объединений Могилевской области (ГАООМгО). — Ф. 6577. — Оп.1. — Д.162. — Л. 37.
15. Протоколы партсобраний, заседаний бюро Унечской волости Клинцовского уезда. 19.04 —
17.12.1923 г. // Г осударственный архив общественных объединений Гомельской области (ГАООГО).
— Ф. 1. — Оп. 1. — Д. 1901. — Л. 187.
16. Циркуляры окружных милиций. 19.01 — 20.12.1926 г. // Нацыянальны архту РэспублТкт Беларусь (НАРБ). — Ф. 35. — Оп. 1. — Д. 347.
— Л . 4.
17. Белорусская ССР в цифрах. — Мн.: Центр. стат. упр., 1929. — 534 с.
