CC BY
22
Д И С К У С С И И, Г И П О Т Е З Ы УДК 78.03(092)
В.К. Кельмаков
МИХАИЛ АТАМАНОВ И УДМУРТСКАЯ НАРОДНАЯ ПЕСНЯ.
ШТРИХИ К ТВОРЧЕСКОМУ ПОРТРЕТУ ЮБИЛЯРА
В статье раскрывается многогранное отношение М.Г. Атаманова к удмуртской народной песне: как исполнителя в кругу своих родственников, друзей и знакомых; как собирателя и пропагандиста этого жанра удмуртского фольклора в научных публикациях; как пользователя народных песен в собственном художественном творчестве.
Ключевые слова: фольклорные экспедиции, финно-угроведение, народные песни, сбор материалов.
Достоверных сведений о том, как складывалось у Михаила Гавриловича Атаманова отношение к народной песне в студенческие годы, у меня нет. Помнится, что в те далекие времена, когда он учился в университете, в перерыве между занятиями в каждой аудитории, где сидели удмуртские группы (тогда русские и удмуртские студенты обучались в составе одного филологического факультета), нередко звучала песня; и преподаватели, пришедшие на занятие после звонка, иногда задерживались в коридоре, не спеша заходить в аудиторию, чтобы «не испортить песню». Кроме того, удмуртские студенческие группы постоянно (а порой совместно с преподавателями-кураторами) выезжали в деревни с концертами, и гвоздем (скорее гвоздочками!) программы в таких случаях, естественно, всегда были песни, скорее всего - авторские. Не будучи куратором группы, в которой учился Атаманов, я ничего не знаю о конкретном участии студента Михаила в программе этих концертов для сельских тружеников, не очень-то в то время (нач. 70-х гг. ХХ в.) избалованных выступлениями профессиональных коллективов.
Однако определенно могу сказать, что у истоков того бурного фольклорного движения, которое в 70-80-е гг. ХХ в. охватило почти всю республику и нашло свое выражение в вечерах народной песни, волею судеб оказался и М.Г. Атаманов. Дело, казалось бы, самое простое: по учебному плану «новоиспеченного» Удмуртского государственного университета для студентов I курса
была предусмотрена летняя полевая практика по удмуртскому фольклору, на II курсе - диалектологическая. Первой в истории удмуртского отделения филфака на такую (правда, пока еще объединенную, фольклорно-диалектологическую) практику отправилась студенческая группа II курса (обучавшаяся на I курсе еще по программе пединститута), в которой учился М. Атаманов. Базируясь в д. Лолошур-Возжи (Бадзым Вожой) Граховского района Удмуртской АССР, она работала не только в данном населенном пункте, но и в соседних деревнях. Несколько человек из этой группы во время практики сделали трехдневный марш-бросок в более отдаленный населенный пункт - в д. Старая Игра (Вуж Эгра) того же самого района, в родную деревню Атаманова. Обилие записанного студентами в указанных населенных пунктах и окрестных деревнях за этот небольшой промежуток времени ранее неизвестного фольклорного материала, в особенности песен, настолько поразило не только студентов, но и нас, преподавателей, что непроизвольно возникло общее желание поделиться этим духовным богатством с заинтересованными людьми. По инициативе студентов, участвовавших в сборе материала, уже осенью - в начале следующего учебного года - была организована встреча для городского населения (среди приглашенных был и А.В. Мамонтов, руководитель Государственного ансабля песни и танца УАССР «Италмас»), чтобы познакомить с новым песенным материалом - через прослушивание экспедиционных записей и в исполнении отдельных номеров самими студентами. Среди самых активных организаторов этой встречи были студенты Михаил Атаманов, Анатолий Петров (к сожалению, ныне покойный) и др. В следующем году студенты очередного II курса проходили свою полевую практику в д. Безменшур Кизнерского района, и они тоже работали не только в базовой, но и в ряде окрестных деревень этого же района, а также выезжали на несколько дней в дд. Дым-Дым-Омга и Казань-Омга Вятско-Полянского района Кировской области. И на основе не менее (а может, и более!) впечатляющего песенного материала студентами (под эгидой кафедры удмуртского языка и литературы и при непосредственном участии руководителя практики, ст. преподавателя В.К. Кельмакова) в стенах университета был проведен для населения города первый «полнометражный» фольклорный вечер. Так было положено начало последующим нашумевшим в свое время на всю республику вечерам удмуртской народной песни: в первые годы в актовом зале I корпуса УдГУ, а через дюжину лет - во Дворце культуры «Ижмаш», уже с участием многочисленных фольклорных коллективов республики и за ее пределами.
Наши же, мои и Миши, стежки-дорожки поплотнее сошлись на народной песне, кажется, позднее: во время Всесоюзных конференций и Международных конгрессов по финно-угроведению, в особенности в долгом пути до места назначения поездом или в автобусе.
В моей памяти отчетливо запечатлелись два случая.
Август 1980 г. Мы, некоторые представители относительно большой удмуртской делегации на V Международный конгресс финно-угроведов, едущие в вагоне поезда «Лев Толстой», собрались в одном купе. Пьем неизменный чай (с кофе тогда в нашей стране были проблемы) и не только... И, разумеется, песни
поем: так какие же это удмурты, если их собралось чуть больше двух, слегка «подогретые», и имеющие, находясь в пути, свободное время - да не поют! Среди исполнителей - непременно М. Г. Атаманов. Почти всю дорогу в нашей компании пропадал проводник одного из вагонов этого поезда - удмурт родом из д. Гожня (или Баграш-Бигра?) Малопургинского района, после длительной проверки принятый на работу проводником в поезд международного класса Москва-Хельсинки. Каким-то образом он узнал, что в поезде едет делегация СССР на форум финно-угроведов, догадался, что в ее составе могут оказаться удмурты - вот и отыскал нас. Как он, постоянно находясь у нас и наслаждаясь слаженно звучащей удмуртской песней, выполнял свои служебные обязанности, не могу сказать - скорее всего, договорился с напарником.
Через открытую дверь в наше купе со смутным подозрением постоянно заглядывали, проходя по коридору вагона в ту или иную сторону, двое рослых крепких молодых парней лет 25-30. На наш вопрос, из какой они делегации, они, не моргнув глазом, ответили: «Из карельской». Мы, конечно, догадались, что они, если и из карельской делегации, то отнюдь не научной, а из состава наших «ангелов-хранителей» из КГБ, владевших финским языком: зря что ли мы, каждый из делегатов, готовя выездные документы, должны были по требованию органов власти представить 26(!) фотографий стандартного размера (не для финских же девушек или парней)... За нами не заржавело: мы не преминули спросить у представителей карельской делегации про этих парней, однако петрозаводскими учеными они не были опознаны.
Наше пение привлекло внимание ученых и из других республик; карельский топонимист Н.Н. Мамонтова самым серьезным образом спросила: «У вас, в Удмуртии, что - ученых набирают по умению петь?» Это была высокая оценка удмуртской песне и достойная награда ее исполнителям. На заключительном - традиционном - банкете в честь закрытия V конгресса в огромном зале прозвучало «удмуртское трио» в составе М.Г. Атаманова, В.М. Ванюшева и В.К. Кельмакова, исполнившим попурри из народных песен. Фото участников трио под записью: "All the performers at the Congress were from among the participants. Songs were sung by Pâivikki Suolainen (plate 29) and Kazue Saito (plate 30) and Votyak trio (plate 30)" - включено в иллюстративное приложение к V тому материалов этого конгресса ^QIFU 1981 V].
В период работы, если не ошибаюсь, VI Международного конгресса финно-угроведов в июле 1985 г. в Сыктывкаре мы, в соответствии с культурной программой, ехали как-то в автобусе до обозначенного организаторами населенного пункта. Республика Коми большая, путь, разумеется, неблизкий, ехать долго. В нашей микрокомпании несколько удмуртов и коми, в их составе - известный коми языковед-диалектолог Владимир Александрович Ляшев, наш сверстник, с неизменной гармошкой. Добрый, веселый и разговорчивый, не говоря уже об умении виртуозно играть на столь популярном у нас музыкальном инструменте, он всегда был душой любой компании (к сожалению, о нем тоже приходится говорить лишь в прошедшем времени). В данном случае, когда мы перешли к исполнению удмуртских (как правило, народных) песен, Володина гармошка не была востребована: при всем его мастерстве, наши мелодии и ритмы все же были
для него непривычными. К тому же наша удмуртская компания при исполнении песен не нуждается в музыкальном сопровождении. Миша всегда уверенно берет мелодию первым голосом (правда, он иногда ворчит, что его заставляют вести первый голос, когда ему сподручнее петь вторым - но кто в таких случаях прислушивается к его ворчанию?!), так что за ним уже легко идти вторым, третьим (и Бог знает еще каким...) голосами, даже тому, у кого нет голоса, а возможно, и слухом мать-природа слегка обидела... Вот в течение долгого пути весь песенный репертуар вроде бы исчерпан - все общераспространенные и мало кому известные песни спеты, и тогда Миша переходит на лирические и обрядовые песни своей родной округи, из-за незнания которых я не могу петь, а лишь подтягиваю... Володя вдруг пристально посмотрел на нас и говорит: «Майбыръяс и ('Счастливые вы')...» - «Почему?» - спрашиваю. - «Так много песен знаете», - был ответ.
Тогда мне подумалось: «Чтобы знать и помнить много народных песен, в реальной жизни их должно быть несравненно больше...». Инмарлы тау, удмуртским народом создано так много песен, что даже если выберешь и запомнишь лишь малую толику из этого изобилия, уже более чем достаточно. Удивление и, возможно, определенную зависть Владимира Александровича я воспринял вполне адекватно: репертуар коми народных песен, которые хотелось бы друг за другом исполнять в пути, не столь велик, так что отдельно взятому коми человеку знать их в большом количестве весьма непросто. Не случайно академик Борис Александрович Серебренников (тоже ушедший уже от нас в мир иной), отличный знаток языка и духовной культуры коми, однажды в частной беседе как-то выразился: «Удивительно: коми - это единственный народ, у которого нет своих народных песен». Может быть, слишком жестко сказано, но не так уж далеко от истины...
Мы же, удмурты, недостаточно ценим это бесценное богатство - песенное творчество своего народа, слишком расточительно к нему относимся. Насколько мне известно, в настоящее время целенаправленной записи и издания народных лирических песен* - уже, возможно, остатков ее - почти не ведется, хотя общеизвестно: традиционное народное искусство, в том числе народная песня, более чем когда-либо находится под угрозой постепенного вымывания. Это мне известно на своем опыте. Уже не одно десятилетие по программе, составленной мной и выдержавшей ряд изданий (см., напр.: [Кельмаков 2002]), наши студенты представляют на кафедру в качестве контрольной работы по диалектологии не только материалы по фонетике, морфологии и лексике говора конкретных населенных пунктов, но и записи образцов бытовой и поэтической речи, сделанные в тех же самых деревнях. И, что бросается в глаза: если раньше в студенческих записях преобладали фольклорные произведения, особенно народные песни (обрядовые,
* Самый солидный сборник удмуртских народных песен с нотами был издан фольклористом П.К. Поздеевым полвека (!) тому назад [Жинг. удм. кыр. 1960], повторным стереотипным изданием - в 1987 г. Правда, еще ряд песенных сборников увидел свет в последние десятилетия [Чуракова 1986; 1999; Бойкова, Владыкина 1992; Нуриева 1995; 2004; Ходырева 1996], однако они содержат преимущественно обрядовые песни и/или произведения узколокального характера, ввиду их специфичного в языковом и мелодическом отношении характера, трудноисполняемые носителями других диалектов.
лирические и др.) и частушки, то в настоящее время их становится все меньше и меньше - преобладают тексты бытового содержания...
Любовь М.Г. Атаманова к удмуртским народным песням выразилась не
*
только в удовольствии исполнять их во всевозможных случаях и ситуациях, но и в их постоянных публикациях. Так, в статье «Граховские говоры южноудмуртского наречия» в качестве приложения к теоретическому описанию говора, наряду с иными (прозаическими, малыми и др.) жанрами удмуртского фольклора, даны 19 народных песен: они записаны в дд. Старая Игра - 7 [Атаманов 1981: 58-66], Мишкино - 5 [Атаманов 1981: 81-84], Лолошур-Возжи - 3 [Атаманов 1981: 85-89], Мамаево - 2 [Атаманов 1981: 89-91], Мещеряково - 1 [Атаманов 1981: 91-92], Горные Юраши - 1 [Атаманов 1981: 92-93]. 11 песен включено и в статью «Образцы речи сибирских удмуртов» [Атаманов 1982: 142-153]. Наиболее концентрированно удмуртская песня представлена в его книге «Песни и сказы ушедших эпох», посвященной языку и фольклору жителей своей родной деревни Вуж Эгра, - всего 37 песен на удмуртском языке с параллельным переводом на русский язык, с нотным приложением и комментариями к текстам [Атаманов-Эграпи 2005: 49-116].
Совершенно иной подход к удмуртской народной песне (да и всему устно-поэтическому творчеству) мы наблюдаем в большой лиро-эпической поэме «Тангыра», текст которой насквозь пронизан тропами, образами, фразеологией, отрывками и даже целыми произведениями различных жанров удмуртского фольклора, приведенными в адаптированном или перефразированном виде либо включенными в ткань поэмы без изменений. Об этом, естественно, скажут еще свое профессиональное и тем самым - более авторитетное слово - литературоведы и фольклористы.
ПРИМЕЧАНИЯ
Атаманов, М.Г. Граховские говоры южноудмуртского наречия // Материалы по удмуртской диалектологии: Образцы речи / УдНИИ при Сов. Мин. Удмуртской АССР. -Ижевск, 1981. - С. 45-96.
Атаманов, М.Г. Образцы речи сибирских удмуртов // Образцы речи удмуртского языка / УдНИИ при Сов. Мин. Удмуртской АССР. - Ижевск, 1982. - С. 131-153.
Атаманов-Эграпи, М.Г. Песни и сказы ушедших эпох=Эгра кырза, Эгра вера. -Ижевск: Удмуртия, 2005. - 248 с.
Бойкова, Е.Б., Владыкина, Т.Г. Песни южных удмуртов: Материалы и исследования / УИИЯЛ УрО РАН. - Ижевск, 1992. - Вып. 1. - 192 с.
Жинг. удм. кыр. 1960 - Жингырты, удмурт кырзан!: Нотаосын кырзан сборник / Дасяз П.К. Поздеев. Истор., экон., лит. но кылъя Удмурт НИИ. Литературая но фоль-
* О своей любви к исполнению народной песни М.Г. Атаманов высказался так: «Не только с друзьями, родственниками или наедине, как папа, я пою, но и во время работы во мне звучит песня. Пою даже во сне, иногда с песней и просыпаюсь. Сколько песен пропел за всю свою жизнь?! До сих пор пою. Господи, прости меня, а если тебе это неугодно, то избавь меня от этой напасти» [Атаманов-Эграпи 2005: 46]. 134
клоръя сектор. - Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1960. - 396 б; 2-ти изд. - Устинов: Удмуртия, 1987. - 374 с.
Кельмаков, В.К. Удмурт диалектология: Студентъёслы но аспирантъёслы юрттос / Удм. кун ун-т. Огъя но финн-угор кылтодонъя каф. - 5-тиез, тупатъяса, выльдыса но ватсаса поттэмез. - Ижкар: «Удмурт университет» книга поттон корка, 2002. - 175 б.
Нуриева, И.М. Песни завятских удмуртов / УИИЯЛ УрО РАН. - Ижевск, 1995. -Вып. 1. - 232 с.
Нуриева, И.М. Песни завятских удмуртов / УИИЯЛ УрО РАН. - Ижевск, 2004. -Вып. 2. - 332 с.
Ходырева, М.Г. Песни северных удмуртов / УИИЯЛ УрО РАН. - Ижевск, 1996. -Вып. 1. - 120 с.
Чуракова, Р.А. Удмуртские свадебные песни / Под ред. доктора искусствоведения, проф. Э.В. Гиппиуса. - Устинов: Удмуртия, 1986. - 147 с.
Чуракова, Р.А. Песни южных удмуртов / УИИЯЛ УрО РАН. - Ижевск, 1999. -Вып. 2. - 160 с.
Эграпи Гавир Микаль. Тангыра: Кузьмадёс. - Ижкар: Удмуртия, 2008. - 320 б.: суредъёс.
CQIFU 1981 V - Congressus Quintus International Fenno-Ugristarum. Turku 20-27. VIII.1980. - Pars V: Acta congressus et symposia. - Turku, 1981. - 106 p.: The Turku Congress in pictures.
Поступила в редакциию 16.11.2010
V.K. Kelmakov
Mikhail Atamanov and Udmurt Folk Song. Traits to creative portrait of the scientist
The article reveals M. Atamanov's versatile attitude to Udmurt folk song. The scientist is shown 1) as song performer being among his relatives, friends and just acquaintances; 2) as a collector and propagandist of Udmurt folklore in his scientific publications; 3) and as a user of the songs in the texts of his works of art.
Кельмаков Валей Кельмакович,
доктор филологических наук, профессор, ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»
г. Ижевск E-mail: [email protected]
