CC BY
23
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2021. Т. 8, № 4 (32). С. 143-151. УДК 39:316.454.5
Б01 10.24147/2312-1300.2021.8(4).143-151
А. А. Авдашкин
МИГРАЦИЯ ИЗ ТАДЖИКИСТАНА В РЕГИОНЫ АЗИАТСКОЙ ЧАСТИ РОССИИ: СОВРЕМЕННАЯ СИТУАЦИЯ И РИСКИ
Миграция из Таджикистана в регионы Азиатской части России рассматривается на примере Челябинской, Свердловской, Омской, Новосибирской областей и Красноярского края. Источниковую базу исследования составили результаты переписей населения 1989-2010 гг., материалы медиаре-сурсов, данные опросов населения и учащейся молодёжи изучаемых регионов. На основе привлечённой эмпирики сделаны выводы о роли миграций из Таджикистана в формировании этнокультурного облика данных регионов на современном этапе. Показаны потенциальные риски для межэтнической стабильности (рост ксенофобских настроений, появление объектов, маркированных как ми-грантские, и др.). Предложены меры, применение которых может снизить социальную напряжённость, вызванную трансграничными миграциями.
Ключевые слова: миграция; Таджикистан; Азиатская часть России; межэтнические отношения; мигранты.
Постановка проблемы
Хозяйственное освоение и заселение Азиатской части России являлось одним из приоритетных направлений политики государства. Так, в советское время доля населения этих территорий возросла с 12 % в 1926 г. до 21 % к 1989 г. Предпринятые меры демонстрировали понимание экономической и геополитической роли этих обширных пространств, обладающих колоссальными ресурсами, свободными выходами в океаны, выгодным местоположением на стыке Азии и Европы [1; 2]. Распад СССР и трудности постсоциалистического транзита спровоцировали крах промышленного производства, вызвали интенсивный отток населения, породили проблемы дефицита трудовых ресурсов.
В последние годы мы видим, как «восточный» вектор внешней и демографической политики вновь приобретает ведущую роль в стратегии государственного развития, по крайне мере - он декларируется. Учитывая стратегическое значение Уральского, Сибир-
ского и Дальневосточного федеральных округов, возрастает потребность в достоверных оценках миграционной ситуации и мониторинге межэтнических отношений на этих территориях. Особенно это касается регионов, центрами которых являются города-миллионники (Челябинск, Екатеринбург, Омск, Новосибирск и Красноярск)1.
Специфика постсоветской миграционной ситуации такова, что каждый российский регион обладает своим уникальным «этническим» профилем, складывающимся в результате постсоветских миграционных обменов. От региона к региону их динамика, соотношение внутрироссийских и международных обменов носят различный характер. Вместе с тем география миграционных процессов является важным фактором общественного восприятия миграции и этнокультурных различий. При этом всё более заметной для уральцев и сибиряков становится миграция из государств Средней Азии, в первую очередь Таджикистана [3, с. 139]. Темпы созда-
* Исследование выполнено при поддержке Минобрнауки России (Проект № 2176 «Этнодемографические процессы в Азиатской России: современная ситуация, прогнозы и риски» по Программе фундаментальных и прикладных научных исследований «Этнокультурное многообразие российского общества и укрепление общероссийской идентичности»).
ния новых рабочих мест в таджикской экономике существенно ниже темпов естественного прироста населения, преобладает неформальная экономика2. В этих социально-экономических условиях заработки в России являются одним из немногих выходов для домохозяйств.
Миграционные обмены с Таджикистаном оказывают всё более заметное влияние на корректировку этнического состава населения российских регионов. Только в 1992-2013 гг. около 300 тыс. выходцев из Таджикистана приняли российское гражданство [4, с. 17]. Кроме того, в 2016-2020 гг. российский паспорт получили 146 тыс. таджикистанцев (больше только украинцы - 678 тыс. - и ка-захстанцы - 187 тыс.)3.
Цель статьи - раскрыть актуальные тенденции миграции из Таджикистана в регионы Азиатской части России на примере Челябинской, Свердловской, Омской, Новосибирской областей и Красноярского края. Обращение к данной проблеме позволит ответить на следующие вопросы: какова роль миграций из Таджикистана в формировании этнокультурного облика данных регионов на современном этапе? какие риски для межэтнической стабильности может вызвать миграция из Таджикистана в будущем?
Материалы
Источниковую базу статьи составили данные переписей населения 1939-2010 гг., материалы СМИ, результаты социологических опросов, проведённых в рамках проекта «Этнодемографические процессы в Азиатской России: современная ситуация, прогнозы и риски» в 2020 г. Всего в исследовании приняло участие 2 тыс. респондентов (по 400 из каждого региона), гендерное соотношение: 46 % мужчин, 56 % женщин, - возраст от 18 лет до 81 года. Выборка репрезентативная, соответствует социально-демографическим характеристикам взрослого населения данных регионов, обеспечена погрешность не более 5 %.
Таджики в регионах Азиатской части России
Перед началом пандемии СОУГО-19 Таджикистан являлся одним из основных поставщиков иностранной рабочей силы на российский рынок труда (см. рис.)4. Среди регионов с наибольшей концентрацией выходцев из Таджикистана находятся Москва и Московская область, Екатеринбург, Казань, Новосибирск и Санкт-Петербург . Как мы видим, данная география охватывает одни из крупнейших центров экономической активности, в том числе на Урале и в Сибири.
Численность граждан стран СНГ, осуществлявших трудовую деятельность в России,
1994-2020 гг. (в тыс. чел.)
Таблица 1
Численность таджиков в Челябинской, Свердловской, Омской, Новосибирской областях и Красноярском крае в 1989-2010 гг.
Регион 1989 г. 2002 г. 2010 г.
Челябинская область 870 5 125 7 375
Свердловская область 1 427 6 125 11 138
Омская область 256 880 1 257
Новосибирская область 714 2 784 10 054
Красноярский край 1 377 3 507 6 304
Всего по рассматриваемым регионам 4 644 18 421 36 128
Всего в РСФСР / РФ Ä 30 000 Ä 120 000 ä 200 000
Примечание. Сост. по: Переписи населения Российской Империи, СССР, 15 новых независимых государств // Демоскоп-Weekly. - URL: http://www.demoscope.ru/weekly/pril.php (дата обращения: 05.10.2021).
Статистика за 1994-2010 гг. представлена на основе данных МВД и ФМС России, включая лиц без гражданства; за 20112013 гг. приведено число имевших действующее разрешение на работу на конец года и получивших патенты на осуществление трудовой деятельности у физических лиц за год; 2014-2020 гг. - число имевших действующее разрешение на работу или действующий патент на конец года.
Данные переписей населения 19892010 гг. наглядно демонстрируют динамику прироста таджиков в структуре населения изучаемых регионов. Например, в рассматриваемых нами уральских регионах их численность возросла примерно в 8 (Челябинская область) или в 7 раз (Свердловская область). Заметным центром притяжения внут-рироссийских и международных мигрантов в Сибири является Новосибирская область, где этот показатель возрос и вовсе в 14 раз (табл. 1).
Увеличение масштабов миграций из Таджикистана в постсоветский период привело к появлению таджикских общественных объединений. Они ориентированы на оказание правовой помощи мигрантам, реализацию принципов государственной национальной политики и др. В наши дни в Екатеринбурге функционирует «Таджикская диаспора Дидор», культурный центр «Сомониен» - в Челябинске и «Авиценна» - в Новосибирске.
Фокусировка этнофобий
Заметное расширение представительства иноэтничного «другого» в лице таджиков
привело к целому ряду реакций со стороны российского общества в целом, его региональных сегментов в частности. По оценкам экспертов, в современной России существует своеобразная «этническая иерархия» отношения к приезжим. Так, к выходцам из Украины и Беларуси относятся более благожелательно. Основной спектр антипатий сосредоточивается на приезжих из Средней Азии, Китая и кавказцах (см., напр.: [5-7]). Установки принимающей стороны в отношении большинства иноэтничных мигрантов мы можем характеризовать как негативно-безразличные. Для большинства уральских и сибирских регионов, переживающих миграционную и естественную убыль, возможным источником роста этнофобий служит тренд на сокращение численности «славянского» населения, скрытое или явное опасение стать «меньшинством» [8; 9].
Кроме того, приезжие из Средней Азии слабо защищены от различных форм дискриминации, проживают изолированно от принимающей стороны, составляя группу мигрантов, наименее интегрированных в общество [10]. Не без активного участия медиа распространились негативные стереотипы, у принимающей стороны укоренилась настороженная позиция и отстранённость [11; 12]. Например, в Екатеринбурге в отношении таджиков зафиксирована наибольшая социальная дистанция населения по методике Богардуса [13, с. 139]. В восприятии принимающей стороны среднеазиатская миграция и её участники обезличены («все на одно лицо»), восприни-
маются с помощью простых образов («таджик как собирательный образ») [14].
Симпатии респондентов сосредоточены на мигрантах из Украины, Беларуси и Казахстана, а антипатии - на выходцах из Средней Азии и Кавказа. Высокие нейтральные значения (от 49 до 70,5 %) могут скрывать вполне определённые отрицательные установки (отчуждение, дегуманизация и т. д.). С точки зрения функционирования мнения группы как динамической системы наименее предсказуемо поведение настроенных нейтрально. Эта категория может при определённых условиях определять уровень напряжённости и основные реальные последствия конфликтных ситуаций.
Результаты опросов показывают, что в большинстве рассматриваемых регионов
именно на выходцах из Таджикистана фокусируется отрицательное отношение. Существенно, что принимающая сторона пока не может чётко дифференцировать мигрантов из Средней Азии. Поэтому даже в регионах, где присутствие киргизов носит минимальный характер, интенсивность негативных установок находится на достаточно высоком уровне, сопоставимом с восприятием приезжих из Таджикистана (табл. 2).
Помимо рисков, порождаемых собственно ростом ксенофобии, миграция продуцирует определённые вызовы для системы образования (формирование так называемых «мигрантских школ») [15], общественность тревожат места компактного расселения мигрантов (общежития, застройка, прилегающая к рынкам) и др. [16]. На фоне событий
Таблица 2
Отношение респондентов к мигрантам из указанных стран, %
Отношение Китай Таджикистан Узбекистан Казахстан Киргизия Азербайджан Армения Грузия Украина Беларусь
Челябинская область
Положительно 14,0 9,5 10,5 28,0 9,0 13,0 15,0 15,5 22,0 32,5
Нейтрально 57,0 47,5 55,0 64,0 57,0 49,0 56,5 56,0 58,5 62,0
Отрицательно 29,0 43,0 34,0 7,5 34,0 37,0 28,5 28,5 19,5 5,5
Свердловская область
Положительно 11,0 14,0 16,5 24,0 15,5 15,5 21,0 21,0 24,5 34,0
Нейтрально 70,5 58,5 62,0 65,0 61,0 64,0 67,5 67,5 67,0 63,0
Отрицательно 18,0 27,5 21,5 11,0 23,5 20,5 11,5 11,5 8,5 3,0
Омская область
Положительно 12,0 11,0 12,0 18,0 12,5 12,0 14,0 15,5 20,0 29,5
Нейтрально 56,0 52,0 52,0 59,5 55,5 59,0 62,0 61,0 66,0 65,5
Отрицательно 32,0 37,0 35,0 22,0 32,0 28,0 24,0 23,5 14,0 5,0
Новосибирская область
Положительно 19,5 9,5 12,0 27,0 11,5 13,5 19,5 16,5 27,0 34,5
Нейтрально 53,5 52,0 54,0 55,0 52,0 58,0 60,0 60,5 54,0 57,5
Отрицательно 27,0 38,0 34,0 18,0 36,5 28,5 20,5 23,0 19,0 8,0
Красноярский край
Положительно 14,5 10,5 11,0 19,5 11,0 9,0 10,0 13,5 30,5 38,0
Нейтрально 63,5 62,5 61,5 66,0 62,0 59,5 68,5 64,5 60,5 57,5
Отрицательно 22,0 27,0 27,5 14,5 27,0 31,5 21,5 22,0 9,0 4,5
и новостной повестки 2020-2021 гг. эти фобии начали стремительно «материализовы-ваться» и наполняться содержанием.
Так, в микрорайоне «Сортировка» Железнодорожного района Екатеринбурга действует школа № 149, где из 977 учеников свыше 70 % составляют дети из мигрантских семей (в основном из Киргизии и Таджикистана) . В Металлургическом районе Челябинска в застройке, примыкающей к «Китайскому» рынку, находятся школы № 42 и № 74, где также немало детей из мигрант-ских семей (10-15 % в классе), в основном из Таджикистана. Педагогические коллективы уделяют немало внимания обучению детей-инофонов русскому языку, работе с консервативными семьями и др. Однако трансграничные миграции породили новый вызов для российской системы образования, необходим систематический мониторинг ситуации в таких учебных заведениях.
Несмотря на отсутствие в российских городах «этнических районов» и «анклавов», в общественно-политическом дискурсе, публикациях СМИ мы нередко можем встретить описания таких локаций, ситуации, связанные с конфликтами «местные» / «приезжие» или «приезжие» / «приезжие»7. Это застройка, расположенная поблизости от крупных рынков, и рабочие общежития. В крупных городах Азиатской части России сложились места концентрации мигрантов («КрасТЭЦ» в Красноярске, «Сортировка» в Екатеринбурге, районы вблизи «Китайского» и «Каши-ринского» рынков в Челябинске и др.). Зачастую это не самые престижные городские районы, происхождение которых было связано с производствами, или это новостройки эконом-класса. Поблизости зачастую находится оптово-розничный рынок. В этих относительно небольших локациях мигрантов проживает чуть больше, чем в среднем по городу [17]. При этом мы можем наблюдать как локации без преобладания какой-либо одной мигрантской группы, так и обратную ситуацию. Например, если в Красноярске преобладают киргизы, то в Челябинске более заметны выходцы из Таджикистана. В последние годы так называемые «этнические» рынки претерпевают трансформацию, что может повлечь определённые изменения в специфике расселения мигрантов.
Заключение
Стремительное сокращение численности населения, особенно в Азиатской части страны, неизбежно ставит сложный вопрос об источниках восполнения дефицита рабочей силы. Компенсировать нарастающую убыль будет возможно только за счёт миграции. Среднеазиатское направление на ближайшие годы является одним из приоритетных, даже несмотря на сокращение миграционного притока, изменение возможных жизненных сценариев мигрантов (страны Европы, Южная Корея и др.). Миграция из Таджикистана уже внесла заметные изменения в этнический состав населения и повседневную жизнь большинства регионов Урала и Сибири.
Своевременное предупреждение рисковых сценариев требует ряда мер: системность решений по интеграции детей-инофонов в образовательное пространство и российское общество, мониторинг межэтнических отношений в регионах, выявление потенциальных очагов напряжённости, создание условий для повседневного взаимодействия различных групп мигрантского и не мигрантского населения (интеркультурный футбол, освещение проблемы миграции и мигрантов в СМИ, разъяснение позитивных последствий миграции для страны и отдельного региона).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Челябинск вошёл в тройку городов России, где хуже всего относятся к мигрантам // Коммерсантъ. - 2020. - 2 сент. - URL: https://www.kommersant.ru/doc/4475810 (дата обращения: 05.10.2021); Четверть жителей УрФО негативно относятся к мигрантам. Это худший показатель в стране // Коммерсантъ. - 2021. -9 июня. - URL: https://www.kommersant.ru/doc /4849384 (дата обращения: 05.10.2021); Жители регионов УрФО стали хуже относиться к мигрантам // Коммерсантъ. - 2021. - 9 июня. - URL: https://www.kommersant.ru/doc/4849786 (дата обращения: 05.10.2021).
2 См.: Темпы роста населения Таджикистана опережают темпы создания новых рабочих мест // Точка Зрения : информ.-аналит. портал. -2021. - 11 июня. - URL: https://nuqta.tj/tempy-rosta-naseleniya-tadzhikistana-operezhayut-tempy-sozdaniya-novyh-rabochih-mest/?fbclid=IwAR1vTZ VBrzsQt8WohI8VqzE3T_AmMnCZN8fThKxn3vku _SuEPD4jBb75m2Y (дата обращения: 05.10.2021).
3 См.: Культурно близкие прошли паспортизацию // РБК. - 2020. - 19 мая. - URL:
https://www.rbc.ru/newspaper/2020/05/22/5ec275b8 9a79477d077274b8 (дата обращения: 05.10.2021).
4 См.: Иностранная рабочая сила в России по итогам 2020 года // Демоскоп-Weekly. - 2021. -№ 901-902. - URL: http://demoscope.ru/weekly /2021/0901/barom01. php (дата обращения: 05.10.2021); Узбекистан стал главным официальным поставщиком рабочей силы // РБК. - 2019. -16 авг. - URL: https://www.rbc.ru/newspaper/2019 /08/19/5d5560979a7947af4fa8a883 (дата обращения: 05.10.2021).
5 См.: Пять российских городов, которые чаще всего выбирают таджикские мигранты // Asia-Plus. - 2020. - 15 авг. - URL: https://asiaplustj.info /ru/news/tajikistan/society/20200815/pyat-rossiiskih-gorodov-kotorie-chatshe-vsego-vibirayut-tadzhik-skie-migranti (дата обращения: 05.10.2021); Самые влиятельные диаспоры Среднего Урала. Таджики // ЕАН интерактивные новости. - 2017. - 14 авг. -URL: https://eanews.ru/news/society/Samye_ vliyatelnye_diaspory_Srednego_Urala_Chast_vtoray
a_tadzhiki_14_08_2017 (дата обращения:
05.10.2021).
6 См.: В Екатеринбургской школе № 149 учатся 755 детей мигрантов из Центральной Азии // Бомдод. Свободная трибуна. - URL: https:// www.bomdod.com/ru/2021/09/19/v-ekaterinburgskoj-shkole-149-uchatsja-755-detej-migrantov-iz-centralnoj-azii/ (дата обращения: 05.10.2021).
7 См.: «Мигранты нас достали»: что известно о зверском убийстве в Подмосковье // РИА новости. - 2021. - 14 сент. - URL: https://ria.ru /20210914/ubiystvo-1750020645.html (дата обращения: 05.10.2021); «Их было около 80, камнями кидались»: южане устроили потасовку на Сортировке // E1.ru. - 2020. - 19 июля. - URL: https:// www.e1.ru/text/incidents/2020/07/19/69373963/ (дата обращения: 05.10.2021); С ножами и арматурой: в Магнитогорске произошла массовая потасовка с участием мигрантов // 74.ru. - 2019. -2 июля. - URL: https://74.ru/text/incidents /2019/07 /02/66145894/ (дата обращения: 05.10.2021).
ЛИТЕРАТУРА
1. Рыбаковский Л. Л., Савинков В. И., Кожевникова Н. И. Демографическое развитие азиатской России в XX-XXI веках: оценка результатов // Социологические исследования. - 2018. - № 11. - С. 64-74. -DOI: 10.31857/S013216250002786-7.
2. Рыбаковский Л. Л. Колонизация азиатской части России: особенности осуществления и геополитические последствия // Социологические исследования. - 2018. - № 8. - С. 38-47. - DOI: 10.31857/S013216250000760-9.
3. Межэтнические отношения и миграционная ситуация в регионах Урала, Сибири и Дальнего Востока России : эксперт. докл. по изучению общественного мнения в 2019 г. / под ред. В. А. Тишкина. - М. ; Омск, 2020. - 182 с.
4. Мукомель В. И. Диаспора - партнёр по развитию Таджикистана. - Душанбе : Миссия МОМ в РТ, 2014. - 147 с.
5. Мукомель В. И. Ксенофобы и их антиподы: кто они? // Мир России. - 2017. - Т. 26, № 1. - С. 32-57.
6. Кузнецов И. М. Баланс межнациональных установок как индикатор состояния межэтнических отношений // Мир России. - 2017. - Т. 26, № 1. - С. 58-80.
7. Bessudnov A. Ethnic Hierarchy and Public Attitudes Towards Immigrants in Russia // European Sociological Review. - 2016. - Vol. 32. - No. 5. - P. 567-580. - DOI: 10.1093/esr/jcw002.
8. Соловей В. Д. Революция русской идентичности. Россия для русских? // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2006. - № 4. - С. 51-67.
9. Kupiszewski M., Kupiszewska D., Brunarska Z. The futures of ethnic groups in the Russian Federation // Eurasian Geography and Economics. - 2017. - Vol. 58, iss. 3. - Р. 279-296. -DOI: 10.1080/15387216.2017.1340171.
10. Эндрюшко А. А. Интеграция в российское общество мигрантов из Азербайджана и других стран постсоветского пространства: сравнительный анализ // Социологические исследования. - 2020. - № 11. -С. 84-95. - DOI: 10.31857/S013216250009906-9.
11. Ивлева И. В., Тавровский А. В. Образы трудовых мигрантов в российских массмедиа // Этнографическое обозрение. - 2019. - № 1. - С. 149-165. - DOI: 10.31857/S086954150004186-4.
12. Данилко Е. С. Конфликты, связанные с мигрантами, на Youtube.com // Этнографическое обозрение. -2020. - № 3. - C. 10-23. - DOI: 10.31857/S086954150010045-9.
13. Бритвина И. Б., Могильчак Е. Л., Савчук Г. А. Отношение жителей уральского мегаполиса к иноэт-ничным мигрантам из стран Центральной Азии: факторный анализ // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. - 2018. - № 44. - С. 137-146. -DOI: 10.17223/1998863Х/44/14.
14. Dyatlov V. I, Dyatlova E. V. From the "Influx of the Yellow Race" to "Migrant Workers": Dynamics of the Languages for Describing Cross-Border Migrations in Russia // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences. - 2020. -Vol. 13. - No. 5. - P. 623-638. - DOI: 10.17516/1997-1370-0594.
15. Деминцева Е. Б. Этнические социальные границы: дети мигрантов в школах // Этнографическое обозрение. - 2019. - № 2. - С. 98-113. - Б01: 10.31857/8086954150004878-5.
16. Варшавер Е. А., Рочева А. Л., Иванова Н. С., Ермакова М. А. Места резидентной концентрации мигрантов в российских городах: есть ли паттерн? // Социологическое обозрение. - 2020. - Т. 19, № 2. -С. 225-253. - Б01: 10.17323/1728-192х-2020-2-225-253.
17. Варшавер Е. А., Рочева А. Л., Иванова Н. С., Андреева А. С. Мигранты в российских городах: расселение, концентрация, интеграция. - М. : Дело, 2021. - 226 с.
Сведения об авторе
Авдашкин Андрей Александрович - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Южно-Уральского государственного университета, доцент кафедры политических наук и международных отношений Челябинского государственного университета (Челябинск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 454080, Россия,
Челябинск, пр. Ленина, 76;
454084, Россия, Челябинск, пр. Победы, 162в
E-mail: [email protected]
РИНЦ AuthorlD: 924041; SPIN-код: 7760-9199
ORCID: 0000-0001-8169-2755
Scopus AuthorlD: 57212146426
Информация о статье
Дата поступления 9 октября 2021 г.
Дата принятия в печать 27 октября 2021 г.
Для цитирования
Авдашкин А. А. Миграция из Таджикистана в регионы Азиатской части России: современная ситуация и риски // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2021. Т. 8, № 4 (32). С. 143-151. й01: 10.24147/ 2312-1300.2021.8(4).143-151.
A.A. Avdashkin
MIGRATION FROM TAJIKISTAN TO THE REGIONS OF THE ASIAN PART OF RUSSIA: CURRENT SITUATION AND RISKS
The article is devoted to migration from Tajikistan to the regions of the Asian part of Russia (by the example of the Chelyabinsk, Sverdlovsk, Omsk, Novosibirsk regions and Krasnoyarsk Territory). The source base was the results of the 1989-2010 population census, materials from media resources, data from surveys of the population and students in the studied regions. On the basis of the involved empiricism, conclusions are drawn about the role of migrations from Tajikistan in the formation of the ethnocultural image of these regions at the present stage. The author shows the potential risks for interethnic stability (growth of xenophobic sentiments, the appearance of objects labeled as migrants, etc.). The article proposes measures, the application of which can reduce social tension caused by cross-border migrations. The decline in the population, especially in the Asian part of the country, inevitably raises a difficult question about the sources of replenishing the labor shortage. It is possible to compensate for the growing decline only through migration. The Central Asian direction for the coming years is one of the priorities, even despite the reduction in the migration inflow, the change in the possible life scenarios of migrants (European countries, South Korea, etc.). Migration from Tajikistan has brought about significant changes in the ethnic composition of the population and daily life in most regions of the Urals and Siberia. Timely prevention of risk scenarios requires a number of measures: systematic decisions to integrate foreign children into the educational space and Russian society, monitoring interethnic relations in the regions, identifying potential hotbeds of tension, creating conditions for everyday interaction of various groups of migrant and non-migrant population (intercultural football , coverage of the problem of migration and migrants in the media, explanation of the positive consequences of migration for the country and a separate region).
Keywords: migration; Tajikistan; The Asian part of Russia; interethnic relations; migrants.
REFERENCES
1. Rybakovskii L.L., Savinkov V.I., Kozhevnikova N.I. Demograficheskoe razvitie aziatskoi Rossii v XX-XXI vekakh: otsenka rezul'tatov [Demographic development of Asian Russia in the XX-XXI centuries: evaluation of the results]. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological research], 2018, no. 11, pp. 64-74. DOI: 10.31857/S013216250002786-7. (in Russian).
2. Rybakovskii L.L. Kolonizatsiya aziatskoi chasti Rossii: osobennosti osushchestvleniya i geopoliticheskie posledstviya [Colonization of the Asian part of Russia: features of implementation and geopolitical consequences]. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological studies], 2018, no. 8, pp. 38-47. DOI: 10.31857/S013216250000760-9. (in Russian).
3. Tishkov V.A. (ed.). Mezhetnicheskie otnosheniya i migratsionnaya situatsiya v regionakh Urala, Sibiri i Dal'nego Vostoka Rossii [Interethnic relations and the migration situation in the regions of the Urals, Siberia and the Far East of Russia], Expert report on the study of public opinion in 2019, Moscow, Omsk, 2020, 182 p. (in Russian).
4. Mukomel' V.I. Diaspora - partner po razvitiyu Tadzhikistana [Diaspora - a partner for the development of Tajikistan], Dushanbe, IOM Mission in Tajikistan Publ., 2014, 147 p. (in Russian).
5. Mukomel' V.I. Ksenofoby i ikh antipody: kto oni? [Xenophobes and Their Antipodes: Who Are They?]. Mir Rossii [World of Russia], 2017, no. 1, pp. 32-57. (in Russian).
6. Kuznetsov I.M. Balans mezhnatsional'nykh ustanovok kak indikator sostoyaniya mezhetnicheskikh otnoshenii [Balance of interethnic attitudes as an indicator of the state of interethnic relations]. Mir Rossii [World of Russia], 2017, no. 1, pp. 58-80. (in Russian).
7. Bessudnov A. Ethnic Hierarchy and Public Attitudes Towards Immigrants in Russia. European Sociological Review, 2016, vol. 32, no. 5, pp. 567-580. DOI: 10.1093/esr/jcw002.
8. Solovei V.D. Revolyutsiya russkoi identichnosti. Rossiya dlya russkikh? [Revolution of Russian Identity. Russia for Russians?]. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i social'nye peremeny [Monitoring public opinion: economic and social changes], 2006, no. 4, pp. 51-67. (in Russian).
9. Kupiszewski M., Kupiszewska D., Brunarska Z. The futures of ethnic groups in the Russian Federation. Eurasian Geography and Economics, 2017, vol. 58, iss. 3, pp. 279-296. DOI: 10.1080/15387216.2017. 1340171.
10. Endryushko A.A. Integratsiya v rossiiskoe obshchestvo migrantov iz Azerbaidzhana i drugikh stran postsovetskogo prostranstva: sravnitel'nyi analiz [Integration into Russian society of migrants from Azerbaijan and other post-Soviet countries: a comparative analysis]. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological studies], 2020, no. 11, pp. 84-95. DOI: 10.31857/S013216250009906-9. (in Russian).
11. Ivleva I.V., Tavrovskii A.V. Obrazy trudovykh migrantov v rossiiskikh massmedia [Images of labor migrants in the Russian mass media]. Etnograficheskoe obozrenie [Ethnographic Review], 2019, no. 1, pp. 149-165. DOI: 10.31857/S086954150004186-4. (in Russian).
12. Danilko E.S. Konflikty, svyazannye s migrantami, na Youtube.com [Conflicts related to migrants on Youtube.com]. Etnograficheskoe obozrenie [Ethnographic Review], 2020, no. 3, pp. 10-23. DOI: 10.31857/S086954150010045-9 (in Russian).
13. Britvina I.B., Mogil'chak E.L., Savchuk G.A. Otnoshenie zhitelei ural'skogo megapolisa k inoetnichnym migrantam iz stran Tsentral'noi Azii: faktornyi analiz [The attitude of residents of the Ural megalopolis to migrants of other ethnicity from Central Asian countries: factor analysis]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya [Bulletin of the Tomsk State University. Philosophy. Sociology. Political science], 2018, no. 44, pp. 137-146. DOI: 10.17223/1998863H/44/14. (in Russian).
14. Dyatlov V.I., Dyatlova E.V. From the "Influx of the Yellow Race" to "Migrant Workers": Dynamics of the Languages for Describing Cross-Border Migrations in Russia. Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences, 2020, vol. 13, no. 5, pp. 623-638. DOI: 10.17516/1997-1370-0594.
15. Demintseva E.B. Etnicheskie vs sotsial'nye granitsy: deti migrantov v shkolakh [Ethnic vs social boundaries: children of migrants in schools]. Etnograficheskoe obozrenie [Ethnographic Review], 2019, no. 2, pp. 98113. DOI: 10.31857/S086954150004878-5. (in Russian).
16. Varshaver E.A., Rocheva A.L., Ivanova N.S., Ermakova M.A. Mesta rezidentnoi kontsentratsii migrantov v rossiiskikh gorodakh: est' li pattern? [Places of Resident Concentration of Migrants in Russian Cities: Is there a Pattern?]. Sotsiologicheskoe obozrenie [Sociological Review], 2020, no. 2, pp. 225-253. DOI: 10.17323/1728-192x-2020-2-225-253. (in Russian).
17. Varshaver E.A., Rocheva A.L., Ivanova N.S., Andreeva A.S. Migranty v rossiiskikh gorodakh: rasselenie, kontsentratsiya, integratsiya [Migrants in Russian cities: resettlement, concentration, integration], Moscow, Delo Publ., 2021, 226 p. (in Russian).
About the author
Andrey A. Avdashkin - PhD in Historical Sciences, Senior Researcher of the South Ural State University, Associate Professor of the Department of Political Sciences and International Relations of the Chelyabinsk State University (Chelyabinsk, Russia)
Postal address: 76, Lenina pr., Chelyabinsk, 454080, Russia;
162v, Pobedy pr., Chelyabinsk, 454084, Russia
E-mail: [email protected]
RSCI AuthorlD: 924041; SPIN-code: 7760-9199
ORCID: 0000-0001-8169-2755
Scopus AuthorID: 57212146426
Article info
Received October 9, 2021
Accepted October 27, 2021
For citations
Avdashkin A.A. Migration from Tajikistan to the Regions of the Asian Part of Russia: Current Situation and Risks. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2021, Vol. 8, no. 4 (32), pp. 143-151. DOI: 10.24147/ 2312-1300.2021.8(4).143-151 (in Russian).
