CC BY
18
ЭТНОЛОГИЯ, ЭТНОГРАФИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2022. Т. 9, № 4 (36). С. 120-126. УДК 39:316.454.5
DOI 10.24147/2312-1300.2022.9(4).120-126
А. А. Авдашкин
МИГРАЦИЯ ИЗ ТАДЖИКИСТАНА НА ЮЖНЫЙ УРАЛ: К ВОПРОСУ ОБ ИНТЕГРАЦИИ И ИДЕНТИЧНОСТИ МИГРАНТОВ НА ЛОКАЛЬНОМ УРОВНЕ*
Статья посвящена идентичности мигрантов из Таджикистана в одном из регионов Уральского федерального округа. Источниковую базу составили материалы серии глубинных и экспресс-интервью, собранных летом 2022 г. в Челябинске и Магнитогорске. Всего было собрано 35 интервью. На их основе показаны особенности соотношения гражданской и этнической идентичности, выявлены основные связи и практики, объединяющие мигрантов и российское общество, показаны трудности, возникающие в процессе интеграции. Исследование показывает, что мигранты, особенно второго поколения, несмотря на ряд познавательных ограничений, достаточно хорошо интегрированы в гражданскую общность, или «российскую нацию», и осознают себя её частью.
Ключевые слова: миграция; Таджикистан; идентичность; интеграция; межэтнические отношения; мигранты.
Миграция из Республики Таджикистан на сегодняшний день является одним из важных факторов поддержания российской экономики и восполнения естественной убыли населения. Однако учёным пока мало известно о картине мира мигрантов, практически не проводится исследований их идентичности. Всё более актуален вопрос, кем они себя считают? Какая общность для них более приоритетна: граждане России, граждане Таджикистана, таджики, мусульмане, региональная группа в стране исхода и др. (см.: [1]). Ответы на эти исследовательские вопросы позволят лучше понять, как происходит интеграция среднеазиатских мигрантов в российское общество, в том числе на локальном уровне [2; 3]. Риски, вызванные срывами в реализации интеграционных сценариев мигрантов, часто становятся предметом ожив-
лённых дебатов. В последнее время острые дискуссии разворачиваются вокруг связи миграции и преступности, в выступлениях управленцев просматриваются тревожные прогнозы появления мигранстких анклавов1.
Важно учесть, что количество мигрантов существенно различается от региона к региону. В 2022 г. основными центрами их приёма являются Москва и Московская область, Санкт-Петербург и Ленинградская область, Краснодарский край, Иркутская и Свердловская области2. В дополнении к этому каждый российский регион обладает определённой спецификой в плане приёма мигрантов. Так выделяются регионы-лидеры по количеству мигрантов из Кыргызстана, Узбекистана и, конечно, Таджикистана. В представленной статье мы не пытаемся дать ответ на вопрос, чем обусловлена эта
* Исследование выполнено при поддержке Минобрнауки России (Проект № 2176 «Этнодемографические процессы в Азиатской России: современная ситуация, прогнозы и риски» по Программе фундаментальных и прикладных научных исследований «Этнокультурное многообразие российского общества и укрепление общероссийской идентичности»).
дифференциация. Внимание автора фокусируется на идентичности мигрантов из Таджикистана в одном из регионов УрФО, в Челябинской области. Так по данным Челстата за первую половину 2022 г. мигранты из Таджикистана обеспечили наибольший миграционный прирост . Челябинская область в последние годы является вторым регионом УрФО по численности мигрантов из Таджи-кистана4, что только актуализирует такие исследования.
Материалы и методы. Основу источни-ковой базы составила серия глубинных (15) и экспресс интервью (20) с мигрантами из Таджикистана в Челябинске и Магнитогорске. Большинство информантов мужчины. Женщины, находясь под определённым социальным контролем, не всегда получали возможность принять участие в интервью. Численность информантов женского пола -10 человек. Сбор полевых материалов проходил в июне-августе 2022 г. Возраст информантов составил от 18 до 47 лет, имена изменены по их просьбе. Идея тематики интервью сложилась на основе одного из основных опросников, применявшихся коллективом проекта в 2021 г. по вопросам этнической и общероссийской идентичности в регионах Азиатской части России. Преобладание общероссийской идентичности в ходе исследований на том этапе реализации проекта поставило интересный исследовательский вопрос, как бы такой опросник проходили мигранты, какова их идентичность, соотношение её этнической и гражданской компоненты? Невозможность проведения массового опроса в этой группе очевидна, поэтому автор пытался применять качественные методы, а опросник использовался как своеобразный гайд в ходе бесед с таджикскими мигрантами. Не все информанты располагали временем и возможностью для длительного интервью, ощущалась их закрытость.
Исходными точками для диалога стали вопросы о том, как часто информанты ощущают общность с гражданами России, что их объединяет с ними, какие эмоции вызывает чувство (не)принадлежности к российскому народу, наконец, что является для них родиной. Последний вопрос интересен, поскольку заметная часть наших информантов родилась
уже в России, а не в Таджикистане. Определённым эвристическим потенциалом для анализа собранных интервью обладает концепция транснационализма. Применение этой оптики позволяет рассмотреть такие модели жизни мигрантов как двойное гражданство, мышление в категориях проживания одновременно «здесь» и «там», формирование семейных отношений поверх границ. Кроме того, так смещается фокус на изучение отношений и ситуаций в принимающем и отправляющем обществах [4]. Пользу при интерпретации полученных результатов принесли теоретико-методологические подходы к интеграции мигрантов и результаты практических проектов [5].
Результаты. Одним из основных постулатов теории транснационализма является представление о сообществах, реализующих транснациональный образ жизни. Они сохраняют связи и «там» и «здесь», живут на две локации. В случае с выходцами из Таджикистана мы можем добавить сюда концепт политического транснационализма, когда двойное гражданство позволяет существовать в режиме гражданина в России и в Таджикистане. Так большинство наших информантов «часто» ощущает свою общность с гражданами России. Это характерно и для тех, кто сохраняет гражданство страны исхода (Таджикистан). При этом факт принадлежности к такой общности как граждане России выглядит столь же важным, как и общность «граждане Таджикистана» даже в случае, если гражданство Таджикистана не сохранялось. Допускаем, конечно, что некоторые из информантов «на всякий случай» умолчали, что они являются гражданами Таджикистана и (или) сохраняют двойное гражданство. Иными словами, идентичность наших информантов транснациональна по своему характеру. Оставаться своими и «здесь» и «там» выглядит для них важной социальной ценностью, признаком респектабельности и состоятельности. Быть «своим» одновременно в двух обществах, не разрывать контакты, реальные социальные и эмоциональные связи - всё это служит залогом функционально успешного мигрантского сценария. Как отметил Самомоли: «Я правда горжусь тем, что получил российский паспорт. Это и моя страна, но я всегда помню,
что я сын Таджикистана. У меня два отечества и каждое по-своему важно для меня и моей семьи».
Факт осознания себя таджиком нисколько не мешает нашим информантам причислять себя «к российской нации, россиянам». Это большая общность аккумулирует множество людей, проживающих в этой стране и не обязательно «русских». Анвар рассказал нам, как регулярно смотрел матчи сборной России и болел «за нашу» сборную, в составе которой находились натурализованные бразильцы, игроки с кавказским происхождением, но пока не было игроков со среднеазиатскими корнями: «Мне кажется это дело времени, когда парень родом из Таджикистана или таджик выйдет в составе сборной России по футболу на поле. Мы все будем очень рады. Фарход Васиев играл за "Оренбург"!»
Проживая в России, участники исследования одновременно сохраняют и переживают эмоциональную привязанность к стране исхода или «родине предков». Формы сохранения этой связи вариативны и далеко не всегда предполагают сценарии периодических возвращений. Важность и частота ощущения общности с гражданами Таджикистана достигается за счёт разветвлённых коммуникаций с оставшимися «там» родственниками, земляками, внимательным изучением новостей о ситуации в стране. Свою роль здесь играет и политическая стратегия государства Таджикистан в отношении трудовой миграции. Она прошла определённый путь развития: от фазы «невмешательства» до реактивной стадии [6]. Несмотря на то, что информанты подвергли определённой критике местные диаспоральные организации и частично позицию официального Душанбе, в целом усилия чиновников и этноак-тивистов для сплочения таджиков оценены достаточно высоко. Как заметил Фируз: «таджики более дружны, чем, например, кыргызы. Чувствуется поддержка родины». В этом смысле примечательно, что у кыргы-зов такая идентичность не складывается, поскольку они разобщены как минимум по линии «Север» / «Юг».
Принимая во внимание вышесказанное, важно понять, что же объединяет таджикских мигрантов с гражданами России в по-
вседневной жизни. Какие институты, практики и символы этому служат? Первый нар-ратив сводился к ощущению ответственности за судьбу страны - России. За судьбу Таджикистана практически никто ответственности не ощущает, подчёркивая, что отдельный гражданин в Таджикистане не располагает такими рычагами влияния («коррупция и клановость непреодолимы на всех уровнях»). Скорее всего, речь идёт об объёмах и качестве услуг / ресурсов, которые государственные институты могут предоставить в обоих случаях, наличии или отсутствии ощутимых преград к их получению. Наиболее ярко мы это видим на примере системы образования и медицинского обеспечения. Более высокий коэффициент эффективности российской системы здравоохранения и образования «укрепляет» принадлежность к этой общности. Как отметил Наджон: «Когда я получал российское гражданство мне говорили друзья. С гражданством ты сможешь получать медицинские услуги, сможешь детей в школу отдать. Сам ходить к врачу по полису ОМС».
Ещё один важный сюжет, который мы встретили в беседах, в основном с молодыми людьми (18-20 лет), касается службы в российской армии. Процитируем Сохиба: «...эту страну хочется защищать». Служба в армии воспринимается как престижная, дающая привилегии, которых сложно добиться в аналогичной ситуации в Таджикистане. В условиях практически нулевого доступа к социальным лифтам именно служба в российской армии может служить «путёвкой в жизнь» для молодых мужчин из мигрантских семей: это полное обеспечение и довольствие, льготы, высокая заработная плата, возможности карьерных перспектив и др. Информанты мужского пола рассказали о нескольких семейных конфликтах с сыновьями, когда те не хотели продолжать и развивать семейный бизнес, а предпочитали службу в армии или учёбу по специальности «правоохранительная деятельность». Сыновья Салима не захотели дальше «торговать на рынке». Один пошёл служить в армию, другой поступил учиться в колледж, чтобы «стать своим здесь» и сделать хорошую карьеру. В таких случаях отцы семейств не понимали необходимости прикладывать усилия.
Отсутствие российского гражданства зачастую становится для мигрантов второго поколения большой проблемой, поскольку закрывается возможность продолжить бесплатное обучение, существуют и риски депортации. По этой причине они настроены на максимально полную интеграцию в общество младших родственников («хорошо учись, получи образование, отслужи в армии и др.»). Одним из частых нарративов стало приобретение жилья как конечная точка успешного укоренения [7]. К сожалению рамки представленной статьи не позволяют раскрыть подробно этот сюжет, но данная цель фигурировала практически во всех взятых интервью.
Статистически небольшая совокупность взятых интервью пока не позволяет делать выводов об установках разных поколений мигрантов из Таджикистана. Однако обнаружено, что представители старшего поколения в своих оценках связи с гражданами России применяли более абстрактные образы, без конкретных описаний. В свою очередь среди информантов 18-25 лет общность с гражданами России приобретает вполне чёткие очертания. Названы основные институты российского общества, взаимодействие с которыми осуществляется постоянно, даны положительные оценки этих процессов как на личном уровне («Я - служил в спецназе, в Таджикистане меня бы туда не взяли», «... в начальной школе в Таджикистане меня наказали за то, что не так пел гимн. За это я стоял, вытянув в руках стул.» и др.), так и на уровне группы («Эта страна приняла нас и дала много, мы её граждане»).
Факт принадлежности к российском народу в подавляющем большинстве рассмотренных случаев связан с чувством защищённости: от правовой до социальной. Наши информанты осознают свою включённость в систему позиций и статусов российского общества. На практике это выражается в доступе к процедурам получения гражданства, т. е. участие в регулировании рынка труда, отсутствие дискриминации в доступе к нему, возможность решения проблемы безработицы, улучшения условий труда и др. Самое важное - это политика социальных обязательств государства (выплата различных пособий, оплата больничных).
Определённый интерес вызвали представления информантов о родине. Большинство назвало родиной различные районы, поселения в Таджикистане. Акцент делался именно на локальной идентичности («Я родился ещё в Ленинабаде», «кишлак недалеко от Худжанда»). В описании родных мест практически не встречается страна как таковая (Россия или Таджикистан). Это подтверждает наши предположения о том, что мигранты укоренены на родине через крепкие социальные связи с родственниками, соседями, земляками. Проживая много лет в Челябинске или других городах России, они регулярно созванивались с «домом», были в курсе многих дел и новостей. Как отметил Ра-сул, он всегда знает как дела у его соседей, учителей. Кто уехал на заработки, кто приехал и построил на заработанные деньги дом и т. д. Иными словами диалог о месте, которое рассматривается в качестве родины в итоге всё равно выводил на транслокальность, т. е. проживание более чем в одном месте и включённость более чем в одно сообщество [8]. К примеру, находясь в Челябинске на рынке, наши информанты плотно вовлечены в отношения и «здесь» и «там». Приложение У1Ьег в любой момент позволяет поделиться фотографиями, сделанными среди рабочего дня, показать «любимой бабушке» рабочее место внука, его друзей, скрывающихся под навесом торговой точки от челябинского зноя или дождя [9].
Заключение: проблемы интеграции и укрепление общероссийской идентичности. Проведённое исследование показало, что мигранты из Таджикистана обладают транснациональной идентичностью, они «проживают» одновременно в отправляющем и принимающем сообществах. Это обстоятельство не создаёт затруднений в развитии у них общероссийской идентичности: многие подчёркивали, что ощущают себя одновременно таджиками (этническая общность) и россиянами (гражданская общность). Мигранты второго поколения не испытывают значимых трудностей с интеграцией, воспринимают себя как неотъемлемую часть российской нации. Собранные интервью позволили наметить трудности, с которыми сталкиваются выходцы из Таджикистана. Во-первых, пока отсутствует ком-
плексное решение проблемы изучения русского языка как иностранного на уровне школьного образования. Невысокий уровень владения русским языком значительно снижает планку социальных ожиданий, способствует изоляции детей мигрантов на уровне школьных коллективов и колледжей. Пути решения данной проблемы избираются каждым учебным заведением самостоятельно. Зачастую в школах таких детей предпочитают объединять в коррекционные классы. Рассказы об учёбе в таком классе содержат практически повествования (учились сами, учатся братья, сестры, знакомые).
Во-вторых, девушки и молодые люди из консервативных семей нередко подвергаются насилию в семье (жёсткие предписания в выборе жизненного пути, запреты на общение со сверстниками, преграды на пути к получению образования). Вот яркий пример. Айша очень хотела после завершения девятого класса школы поступить в медицинский колледж, освоить профессию медицинской сестры, а после этого совмещать работу и учёбу в медицинском институте, чтобы стать кардиологом. Однако её отец настоял на замужестве после 18-летия. Отсутствие у Айши возможности отстаивать свою точку зрения привело к семейному конфликту, после которого её отправили учиться в Таджикистан.
После 20-летия Айша с мужем вернулась в Челябинск. На карьере медика пришлось «поставить крест». В коллективах школьных педагогов нередко отсутствует понимание, как реагировать на такие ситуации, как решать проблемы связанные с патриархальным давлением в семьях. Выходом может стать создание системы психологической поддержки («...мне был бы нужен школьный психолог, к нему можно пойти без ведома отца»).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Этнические анклавы в России становятся реальностью // Независимая газета. - 2022. -21 июня. - URL: https://www.ng.ru/politics/2022-07-21/1_8493_enclave. html (дата обращения: 16.08.2022).
2 В Россию въехало рекордное за квартал число мигрантов - 3,1 млн // Коммерсантъ. -2022. - 8 авг. - URL: https://www.kommersant.ru /doc/5502093 (дата обращения: 16.08.2022).
3 Таджикские мигранты бегут в этот российский регион // SPUTNIK. Таджикистан. - URL: https://tj .sputniknews.ru/20220720/taj ikistan-russia-chelyabinsk-migranty-1050125644.html (дата обращения: 16.08.2022).
4 Трудовые мигранты из Таджикистана возвращаются работать на Урал // Коммерсантъ. -2021. - 27 мая. - URL: https://www.kommersant.ru /doc/4828318 (дата обращения: 16.08.2022).
ЛИТЕРАТУРА
1. Олимов М. А., Олимова С. К. Трансформация идентичности в миграции: этничность и религия (на примере Таджикской трудовой миграции в России) // Вестник Томского государственного университета. История. - 2019. - № 59. - С. 158-166. - DOI: 10.17223/19988613/59/21.
2. Варшавер Е. А., Рочева А. Л., Иванова Н. С. Интеграция мигрантов второго поколения в Москве в возрасте 18-30 лет: первые результаты исследовательского проекта // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2017. - № 6. - С. 63-81. - DOI: 10.14515/monitoring.2017.6.04.
3. Варшавер Е. А., Рочева А. Л., Иванова Н. С. Интеграция мигрантов второго поколения в возрасте 1835 лет в России: результаты исследовательского проекта // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2019. - № 2. - С. 423-469. - DOI: 10.14515/monitoring.2019.2.15.
4. Капустина Е., Борисова Е. Обзор теоретической дискуссии о концепции транснационализма // Жить в двух мирах: переосмысляя транснационализм и транслокальность / под ред. С. Н. Абашина, О. Е. Бредниковой. - М. : Новое литературное обозрение, 2021. - С. 19-24.
5. Варшавер Е. А., Рочева А. Л., Иванова Н. С. Интеграция мигрантов на местном уровне: результаты научно-практического проекта // Социологические исследования. - 2017. - № 5. - С. 110-117.
6. Kluczewska K., Oleg K. Engaging with Labour Migrants: Emigration Policy in Tajikistan // Asian Studies Review. - 2022. - Vol. 46, Iss. 1. - P. 130-149. - DOI: 10.1080/10357823.2021.1931809.
7. Варшавер Е. А., Иванова Н. С., Рочева А. Л. Когда и почему мигранты приобретают жильё в России и как это связано с интеграцией? // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2022. - № 2. - С. 223-247. - DOI: 10.14515/monitoring.2022.2.1910.
8. Бредникова О., Ткач О. Дом для номады // Laboratorium. - 2010. - № 3. - С. 72-95.
9. Касымова С. Трансграничная коммуникация или мобильная связь в повседневной жизни семей таджикских трудовых мигрантов // Жить в двух мирах: переосмысляя транснационализм и транслокальность / под ред. С. Н. Абашина, О. Е. Бредниковой. - М. : Новое литературное обозрение, 2021. -С. 482-515.
Сведения об авторе
Авдашкин Андрей Александрович - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Южно-Уральского государственного университета, доцент кафедры политических наук и международных отношений Челябинского государственного университета (Челябинск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 454080, Россия,
Челябинск, пр. Ленина, 76;
454084, Россия, Челябинск, пр. Победы, 162в
E-mail: adrianmaricka@mail.ru
РИНЦ AuthorlD: 924041; SPIN-код: 7760-9199
ORCID: 0000-0001-8169-2755
Scopus AuthorlD: 57212146426
Информация о статье
Дата поступления 27 сентября 2022 г.
Дата принятия в печать 15 октября 2022 г.
Для цитирования
Авдашкин А. А. Миграция из Таджикистана на Южный Урал: к вопросу об интеграции и идентичности мигрантов на локальном уровне // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2022. Т. 9, № 4 (36). С. 120-126. й01: 10.24147/2312-
1300.2022.9(4).120-126.
A.A. Avdashkin
MIGRATION FROM TAJIKISTAN TO THE SOUTH URALS: ON THE ISSUE OF INTEGRATION AND IDENTITY OF MIGRANTS AT THE LOCAL LEVEL
The article is devoted to the identity of migrants from Tajikistan in one of the regions of the Ural Federal District. The source base was made up of materials from a series of express and in-depth interviews collected in the summer of 2022 in Chelyabinsk and Magnitogorsk. A total of 35 interviews were collected. Based on them, the features of the relationship between civil and ethnic identities are shown, the main ties and practices that connect migrants with Russian society are identified, and the difficulties that arise in the process of integration are shown. Despite a number of cognitive limitations, the study shows that migrants, especially the second generation, are quite well integrated and perceive themselves as part of a civil community or "Russian nation".
Keywords: migration; Tajikistan; identity; integration; interethnic relations; migrants.
REFERENCES
1. Olimov M.A., Olimova S.K. Transformatsiya identichnosti v migratsii: etnichnost' i religiya (na primere Tadzhikskoi trudovoi migratsii v Rossii) [Transformation of identity in migration: ethnicity and religion (on the example of Tajik labor migration in Russia)]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya [Tomsk State University Bulletin. Story], 2019, no. 59, pp. 158-166. DOI: 10.17223/19988613/59/21 (in Russian).
2. Varshaver E.A., Rocheva A.L., Ivanova N.S. Integratsiya migrantov vtorogo pokoleniya v Moskve v vozraste 18-30 let: pervye rezul'taty issledovatel'skogo proekta [Integration of second-generation migrants in Moscow aged 18-30 years: the first results of a research project]. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny [Monitoring public opinion: economic and social changes], 2017, no. 6, pp. 63-81. DOI: 10.14515/monitoring.2017.6.04. (in Russian).
3. Varshaver E.A., Rocheva A.L., Ivanova N.S. Integratsiya migrantov vtorogo pokoleniya v vozraste 18-35 let v Rossii: rezul'taty issledovatel'skogo proekta [Integration of second-generation migrants aged 18-35 in Russia: results of a research project]. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny [Public opinion monitoring: economic and social changes], 2019, no. 2, pp. 423-469. DOI: 10.14515/monitoring.2019.2.15. (in Russian).
4. Kapustina E., Borisova E. Obzor teoreticheskoi diskussii o kontseptsii transnatsionalizma [A review of the theoretical discussion about the concept of transnationalism]. Abashin S.N., Brednikova O.E. (eds.). Zhit' v dvukh mirakh: pereosmyslyaya transnatsionalizm i translokal'nost' [Living in two worlds: rethinking
transnationalism and translocality], Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie Publ., 2021, pp. 19-24. (in Russian).
5. Varshaver E.A., Rocheva A.L., Ivanova N.S. Integratsiya migrantov na mestnom urovne: rezul'taty nauchno-prakticheskogo proekta [Integration of migrants at the local level: results of a scientific and practical project]. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological research], 2017, no. 5, pp. 110-117. (in Russian).
6. Kluczewska K., Oleg K. Engaging with Labour Migrants: Emigration Policy in Tajikistan, Asian Studies Review, 2022, vol. 46, iss. 1, pp. 130-149. DOI: 10.1080/10357823.2021.1931809. (in Russian).
7. Varshaver E.A., Ivanova N.S., Rocheva A.L. Kogda i pochemu migranty priobretayut zhil'e v Rossii i kak eto svyazano s integratsiei? [When and why do migrants acquire housing in Russia and how is this related to integration?]. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny [Monitoring of public opinion: economic and social changes], 2022, no. 2, pp. 223-247. DOI: 10.14515/monitoring.2022.2.1910. (in Russian).
8. Brednikova O., Tkach O. Dom dlya nomady [House for the nomad]. Laboratoriu, 2010, no. 3, pp. 72-95. (in Russian).
9. Kasymova S. Transgranichnaya kommunikatsiya ili mobil'naya svyaz' v povsednevnoi zhizni semei tadzhikskikh trudovykh migrantov [Cross-border communication or mobile communication in the everyday life of families of Tajik labor migrants]. Abashin S.N., Brednikova O.E. (eds.). Zhit' v dvukh mirakh: pereosmyslyaya transnatsionalizm i translokal'nost' [Living in two worlds: rethinking transnationalism and translocality], Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie Publ., 2021, pp. 482-515. (in Russian).
About the authors
Andrey A. Avdashkin - PhD in Historical Sciences, Senior Researcher of the South Ural State University, Associate Professor of the Department of Political Sciences and International Relations of the Chelyabinsk State University (Chelyabinsk, Russia)
Postal address: 76, Lenina pr., Chelyabinsk, 454080, Russia;
162v, Pobedy pr., Chelyabinsk, 454084, Russia
E-mail: adrianmaricka@mail.ru
RSCI AuthorlD: 924041; SPIN-code: 7760-9199
ORCID: 0000-0001-8169-2755
Scopus AuthorID: 57212146426
Article info
Received
September 27, 2022
Accepted October 15, 2022
For citations
Avdashkin A.A. Migration from Tajikistan to the South Urals: on the Issue of Integration and Identity of Migrants at the Local Level. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2022, vol. 9, no. 4 (36), pp. 120-126. DOI: 10.24147/2312-1300.2022.9(4).120-126 (in Russian).
